Текст книги "Дитя зловещего древнего рода"

Автор книги: Валентина Вилеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Тебе какое дело? – Саша вернула себе хладнокровие. – Иди своей дорогой. У меня нет времени на пустую болтовню. Я не допущу, чтобы мама, сестричка и братики погибли с голоду!

– Больше никто не умрёт, – твёрдо заявил Феникс, выхватив у Саши резак и выбросив подальше. Он взял её тяжёлую сумку, закинул на спину и, крепко сжимая небольшую руку в порванной перчатке, устремился с девчонкой вперёд.

– Что ты делаешь? – поражённо произнесла юная Александра.

– Собираюсь отнести еду твоей родне, – отозвался Витя и, не останавливаясь, спросил: – Где ты живёшь?

– В этом доме, – Сашка показала на серую панельную пятиэтажку, что стояла напротив. – Первый подъезд.

– Понял. Тогда не отставай! – скомандовал юный Волков, не снижая темп вплоть до самого подъезда.

Глава 3. Дочь Мартына и Беззаконный

Было только полпятого, но уже вечерело. Привычное небо становилось волшебным: то бледно-розовым, как сахарная вата, то алым парусом, то обретало сливовый оттенок. Однако редкий бурьяновский обитатель наблюдал за природой. Исключением была невысокая девушка в овчинном полушубке, светлых джинсах с вышивкой и бежевых сапогах из натуральной кожи. Ей было девятнадцать лет. Она сидела на ржавой скамейке, подстелив вязаный плед. Любовалась небосводом и с благодарной улыбкой встречала вечер.

Румяная, как наливное яблоко, девушка не боялась мороза. Она поправила белую пушистую шапку из кроличьего меха и заботливо погладила живот небольшой ладонью в шерстяной рукавице. Он давно был заметен – до первого крика ребёнка оставался месяц.

– Иди в дом! Не сиди на морозе, Настя, – рявкнул седой сутулый великан в телогрейке – рост его был около двух метров. Он вышел на крыльцо деревянного одноэтажного здания, старого, как Сосновый переулок, где оно и находилось. Старик достал махорку и прозрачную зажигалку, поджёг самокрутку и задымил, как паровоз.

– Не волнуйся, папа. Не заболею, – ответила Настя ласковым голосом.

Седому великану стало душно. Он распахнул телогрейку, и дочь увидела полинявший медицинский костюм; обут старик был в тёмные валенки. Мартын Данилович Гущев был дипломированным хирургом, но уже много лет практиковал без лицензии.

Анастасия впервые за долгие месяцы навестила его. Мартын обещал дать наставление и благословить: их ждала разлука. Возможно, длиною в жизнь. Настя собиралась покинуть страну на рассвете. Дочке Мартына и её возлюбленному предстоял опасный утомительный путь. Перелёт из Блэкграда в столицу Словении, затем из Любляны в Кишинёв, а из сердца Молдовы – автобус до глухой деревушки. Они согласны были пройтись по лезвию бритвы ради шанса жить вдали от негласной войны и патринского зла. На имя Анастасии Гущевой в молдавской деревеньке был приобретён участок в десять соток и скромный дом. Билеты были куплены, документы – готовы; Настя хранила их в потайном кармане полушубка.

– Мы посидим ещё немного. Подышим воздухом, – Анастасия улыбнулась и уверенно прибавила: – Он скоро придёт. Мой Антон!

– Да лучше бы он провалился, – угрюмо процедил старик, зажал самокрутку губами и вновь затянулся едким дымом. Он взглянул на небо злыми узковатыми глазами болотно-зелёного цвета. Мартын проклинал свои слабости, парня, с которым дочь хотела сбежать на край света, и этот зловещий закат.

– Папа, зачем ты так? – сорвалось с пухлых губ Насти. – Антон столько сделал для нас… А теперь готов ради меня и дочки от всего отказаться! Мы уезжаем по моей прихоти…

– Влюблённый балбес! Как можно потакать капризам глупой бабы? – от злости Мартын раскусил самодельную сигаретку. Скривил лицо и, выплюнув окурок, продолжил: – Опомнись, дочка! Здесь у Антона есть «ремесло», репутация, власть. Бедняки чуть ли не обожествляют его имя. Какой из него пастух?

– Отец, что с тобой? Ты говоришь страшные вещи… – печально произнесла Анастасия; она была разочарована. – Антон похоронит прошлое и замолит грехи.

– Думаешь, это спасёт его душу? – спросил Мартын, не скрывая ухмылки. – Таких, как мы, не спасти!

Настя тяжело вздохнула и потупила взгляд. Мартын говорил с ней, как никогда прежде… словно с чужим человеком.

– Деньжат-то у вас… куры не клюют! Снимаете студию в центре Блэкграда. Ты приехала на такси. Носишь меха, как принцесса, – закричал старик, заставляя дочь заплакать на морозе. – С жиру бесишься.

– Мы с Антоном каждый месяц посылаем тебе деньги, – Настя не смогла промолчать. – Счастье не в них! Не в этих уж точно… Я устала жить в страхе!

Анастасия резко встала и зашагала к дому, где Мартын Данилович принимал клиентов, а в погребе устраивал себе ночлег. Она тонула по колено в сугробах, но настойчиво пробиралась вперёд. Настя хотела забрать сумки и пойти на ближайшую остановку, чтобы там дожидаться любимого человека. Внезапно ей стало плохо – Анастасия вскрикнула от сильной боли в животе. Ноги подкосились, она чуть было не упала. Мартын опомнился и оказался рядом в пару широких шагов. Позабыв о недавнем неприятном разговоре, он осторожно взял дочку, как в детстве, на руки и отнёс в дом.

* * *

Давным-давно, когда была жива мама Насти, Гущевы были дружной, счастливой семьёй. Они проживали в трёхкомнатной квартире с панорамными окнами, на семнадцатом этаже знаменитой высотки в центре Страшиловска. Мегаполиса, превосходившего по площади и численности населения Блэкград. Он был основан во времена правления Чёрного Феникса и дарован великим правителем светлейшему князю Клаудию Александровичу Дымову. Изначальное название города – Дымов, но по воле второго самодержца из династии Светлых он был переименован в Страшиловск.

В Страшиловске Мартын работал хирургом в престижной клинике. Он возил жену с дочуркой на дорогой иномарке. Настя занималась конным спортом. Четыре раза в год они всей семьёй по две недели отдыхали в экзотических странах. Анастасии шёл семнадцатый год, когда мать серьёзно заболела. Женщина нуждалась в срочной операции на сердце. Мартын считал себя знающим врачом, поэтому сам вызвался оперировать жену. Во время хирургического вмешательства он растерялся и допустил ошибку. Она стала роковой… Смерть жены и матери разрушила семейный очаг…

Мартын возненавидел мир, ушёл в себя, спился… Он превратился в жалкое подобие человека. Гущев потерял работу; квартиру отняли за долги. Настя, его весёлая, талантливая дочка, мечтающая пойти по стопам отца – спасать людей, из-за его слабости была вынуждена попрошайничать. А волосы, всегда ухоженные русые волосы, которые она отращивала с детства… Голова Анастасии стала лысой после вшей. Вместо того чтобы что-либо сделать, Мартын продолжал напиваться до потери памяти. Они скитались по ночлежкам. Друзья и знакомые из «прошлой жизни» отвернулись от них. Настя стёрла подошву последних туфель в безуспешных попытках найти работу.

Мартын подрался с другими горькими пропойцами за треклятую бутылку. Стражи порядка стали их разнимать. Гущев не рассчитал силы: в результате четверо бездомных и два полицейских получили увечья. Уцелевшие стражи порядка усыпили Мартына, словно обезумившего медведя. Заковали руки и ноги в кандалы и, погрузив седого великана в фургон, увезли в участок.

Анастасия узнала об участи отца от потерпевших мужиков. Она совсем отчаялась и решилась на крайние меры… Большие, смышлёные глаза оливково-зелёного цвета – всё, что осталось от той жизнелюбивой девчонки, которую погубил родной отец. Как бы она ни злилась, сколько горьких слёз ни пролила в ночи, но Настя очень любила Мартына и всем сердцем хотела спасти. Ей было стыдно и страшно так пасть в семнадцать лет. Она презирала себя, но свернула в квартал красных фонарей.

Больше часа Анастасия пыталась найти клиентов: никто не желал связываться с безволосой ночной бабочкой в старом платье. Бледная как смерть, она подошла к троим подвыпившим состоятельным типам. Они что-то обсуждали и смеялись, проводя вечер в компании элитных жриц любви.

– Вы только посмотрите! Труп вылез из могилы! – громко сказал один из тех нетрезвых друзей: приземистый, смуглый, но весь при параде. Настя заметила на его безымянном пальце золотое кольцо. Его приятели и спутницы противно засмеялись.

Анастасия испугалась и хотела уйти, но негодяй больно сжал её запястье.

– Вшивая дрянь, иди-ка сюда! – выкрикнул он и ударил бедную девушку в лицо.

Настя упала на асфальт и горько заплакала. Пьяные друзья поддержали товарища: втроём они разорвали Гущевой платье и намеревались надругаться над ней. Прохожие остались в стороне. Дочь Мартына потеряла надежду на спасение… Вдруг прогремели смертоносные залпы. Винтовка в ловких руках положила всех обидчиков Насти.

Измученная девушка посмотрела на убийцу, что стал её спасителем. Им был высокий парень в спортивной кофте, тренировочных штанах и кроссовках. Предположительно ровесник Насти. На груди преступника висел старый серебряный крестик. Лицо молодого человека скрывала тёмная маска, но Гущева догадалась, кто он такой, стоило ей взглянуть в его бледно-васильковые глаза. Неуловимый главарь крупнейшей преступной группировки Страшиловска. Гроза напыщенных богачей и герой бедняков – Беззаконный.

В «прошлой жизни» дочка знаменитого хирурга наслушалась о нём. Страшиловская интеллигенция считала Беззаконного порождением зла. Настя боялась его. Она хотела закричать во всё горло, но точно разучилась говорить. Беззаконный был на задании не один; передав доверенному подельнику оружие, он приблизился к Гущевой. Без лишних слов поднял девушку, словно пушинку, на руки и направился к мрачной машине с затемненными стёклами. Анастасия не смогла разобрать жестов молодого атамана. Она стала брыкаться и даже попыталась Беззаконного укусить, когда тот усадил её в авто. Он оказался сильнее, намного сильнее… Настя смирилась и была пристёгнута крепким ремнём на задних сиденьях.

– Мой отец… он без меня погибнет! Прошу, отпустите, – нервно проговорила она, вновь встретившись с преступником взглядом. – Клянусь, я никому не расскажу о вас!

– Пусть отправится в ад, – жестоко сказал Беззаконный.

– Я нужна отцу, отпустите! – кричала Анастасия, отчаянно пытаясь разорвать ремень. – Нелюдь! Будь ты проклят!

Беззаконный поднёс платок к её лицу и заставил погрузиться в сон.

– Тот, кто вынудил тебя сюда прийти – папаша паршивый.

* * *

Недобрая слава Беззаконного давно вышла за пределы Страшиловска и разнеслась по городам Патринии, точно эпидемия. Ему предлагали сотрудничать богатейшие лорды страны, но молодой атаман не желал даже их слушать. Он был вольным ветром, никто не мог его обуздать. До тех пор, пока Беззаконным не заинтересовался барон Дымов.

Дмитрий Константинович Дымов был прямым потомком основателя Страшиловска, носившего гордое прозвище – Белый Тигр. Светлые лишили внуков Белого Тигра почти всего, что добился их прославленный предок. Дымовы обосновались в Блэкграде, но на исторической родине у них осталось небольшое поместье.

Барон Дымов периодически навещал Страшиловск. Здесь он ребёнком проводил каждое лето, пока была жива мать. Здесь запечатлелись лучшие моменты из детства того бледного, хиленького мальчика с чернильно-чёрными волосами, что касались плеч. Здесь погасла жизнерадостность и исчезла доброта в больших бледно-голубых глазах маленького Димы. Здесь покоилась его матушка.

Настя Гущева знала о Белом Тигре с уроков истории. Вассал и верный друг Чёрного Феникса был великим полководцем. Известным государственным деятелем. После гибели Андрея Тёмного Клаудия Дымова называли его тенью на Земле. Но в конце жизни Белого Тигра объявили посланником Сатаны! Дымовы стали проклятым родом. На родине связываться с ними боялись по сей день.

Беззаконного нелестная слава Дмитрия Константиновича нисколько не испугала. Он не только согласился работать на барона, но и присягнул ему на верность. Беззаконный даже сделал цветное тату – голову овчарки на всю спину, как знак нерушимой преданности.

Беззаконный привёз Настю в логово. Жилище братьев Черновых выглядело убогим и заброшенным снаружи, но было построено на славу, чтоб стоять века. Внутри же уместило всё, что было нужно его юным жильцам для счастья. Подельники не понимали, зачем боссу, что мог себе позволить на деньги покровителя любую труженицу панели из столицы, грязная мышь. Не понял этого и младший брат неуловимого главаря, тринадцатилетний Борька Чернов.

Боря был смуглым и долговязым мальчишкой. Когда Гущева впервые увидела его, на нём был хороший джинсовый костюм. Тёмная как смоль шевелюра Чернова-младшего была уложена гелем. Однако даже этот стильный прикид не спасал его образ от общей непривлекательности. Чего только стоили оттопыренные уши, широкие брови, мелкие чёрные глазёнки, горбатый нос и некрасивые губы Бориса.

Беззаконный души не чаял в младшем брате: кормил, одевал и учил за себя постоять. Попросил Дымова, чтобы тот помог устроить Борьку в престижную школу. Старший ни разу не поднял на младшего руку, но страшно ругал, когда Боря стащил с прилавка жвачку за пять патринских рублей. Он искренне надеялся, что душа младшего братца никогда не станет тёмной.

Анастасия Боре не понравилась. Уже то, что брат вместо того, чтобы его накормить, попросил поужинать вчерашним яблочным пирогом, а сам весь вечер выхаживал оборванку, заставило Борьку насторожиться.

Беззаконный закончил обрабатывать ссадины у Насти на бедре, когда та открыла глаза. На парне давно не было маски. Анастасия задрожала, стоило ей узнать его короткие волосы цвета пшеницы, светлые брови, бледно-голубые глаза и курносый нос. А он, столкнувшись с ней взором, невольно покраснел и малость удалился.

– Вы… – подавленным голосом прохрипела она, в первый раз за долгие месяцы ощутив под собой удобный матрас. И вздрогнула, ухватившись слабой рукой за его крепкую ладонь. – Моё бедное тело… до чего я опустилась…

– Заживёт, – он разжал её тонкие пальцы и укрыл Гущеву одеялом. – Отдыхай.

– Вы можете делать со мной всё, что захотите… – пробормотала Настя с трудом приподнявшись и потянулась к нему, – только спасите моего отца!..

– Побеседуем утром, – негромко молвил он, погасил в комнате свет и оставил её.

* * *

Новый день для Насти был полон приятных сюрпризов. Новые панама, сарафан и туфли пришлись ей в пору. На столе ждал завтрак, и вкуснее того слоёного омлета она в своей жизни ничего не ела!

– Спасибо, я наелась досыта. Но кто вы? – поинтересовалась Анастасия, опустошив тарелку до последней крошки.

– Зови меня Малой! – пробубнил Боря с набитым ртом. Прожевал и, скрестив руки на груди, добавил: – Я тут главный!

– Он – Борька – мой младший брат, – поправил Беззаконный.

– Брат? Вы совсем не похожи, – заметила Настя.

– Так двоюродные, – пояснил Боря; он задел ненароком локтем стакан с козьим молоком и испачкал скатерть. – Я не виноват! – он испугался, что брат станет ругать, но тот будто ничего не заметил.

– Ясно… – Гущева вспомнила о кузене, который был стоматологом; когда её мамы не стало, он даже не пришёл проводить родную тётю в последний путь. А этот презренный убийца от своего родственника не отвернулся. – Кто же ты?

– Нелюдь, – Беззаконный встал из-за стола. Собрал грязную посуду и отнёс к раковине.

– Не это… Имя? Беззаконный?

Анастасия тоже покинула кресло и подошла к нему. Он нервно сжал пальцы. Резко опустив тарелку в раковину, он разбил её и порезался. Первый раз в жизни Беззаконный себя ненавидел по-настоящему. Сгорал от стыда за то, что он преступник, и проклинал свою тёмную душу.

– Я Антон, – сказал он, не поднимая глаз, и, почувствовав прикосновения её нежных рук, обернулся. – Тебе оно не понадобится. Всем я известен как Беззаконный, и ты зови меня так, когда пойдёшь сдавать властям.

– Вчера я поклялась, что никому не расскажу о вас, – Настя остановила кровь, что сочилась из порезов на его руках, запачкав белоснежный платочек, и серьёзно заключила: – Для меня ты будешь Антоном!

* * *

Анастасия открыла глаза в старой каморке, где отец принимал пациентов. Она сидела в жёстком и скрипучем кресле. Мартын успокоил дочь: опасность миновала.

– Я наговорил лишнего, Настя… – мрачно добавил он, глядя в пол. – Тебе нельзя волноваться!..

– Всё нормально, папа, – Анастасия улыбнулась. – Давай больше никогда не будем ссориться? – она взяла его за руку. – Я люблю тебя!

– Я был не прав, – Мартын поднял голову и посмотрел дочке прямо в глаза. – Твоё счастье дороже всего! – он отпустил её ладонь и молвил напоследок: – Набирайся сил.

Седой великан спустился в погреб и, запершись на засов, отыскал среди своего хлама серый телефонный аппарат. Телефон был рабочим. Мартын снял трубку и набрал чей-то номер.

Глава 4. Сашка и князь-марионетка

Волков бежал по двору. Он слышал хруст снега, шум ветра, своё и Сашкино дыхание. Вспотел, на спине тряслась чужая сумка, а содранные коленки горели – ему всё было нипочём. Витя улыбался, впервые за последние полтора года чувствуя себя свободным и бесстрашным.

– Да не несись ты так! – буркнула Саша, едва поспевая за ним. Первый раз в жизни кто-то вёл её за руку, а она была такой слабой.

– Забыл, что у тебя короткие ноги, чудик, – отозвался Волков, ухмыляясь.

– Чего?! – возмущённо выкрикнула Александра. – Сейчас как дам в глаз!

– Ой, напугал! – Виктор залился громким смехом. – Сначала догони, коротконожка!

– Всё! Ты напросился! – гаркнула Сашка и, смачно сплюнув, ускорилась. Она изо всех сил старалась его обогнать, но не смогла. Вредный мальчишка будто сдавал марафон и чуть ли не волочил её за собой.

Они пересекли двор: запыхавшиеся, взмыленные, красные – подростки остановились около ступенек, ведущих в первый подъезд. На лице Вити сияла улыбка, Александра же вскипала от негодования. Он обернулся к ней и разжал пальцы. Сашка прикусила губу; её небольшая рука в дырявой перчатке встрепенулась, и Волков схлопотал пощёчину.

– Не нужен мне такой «помощник»! – сердито заявила Саша. В её глазах, синих, как волны бушующего моря, заблестели слёзы. – Дурак…

– Меня ударили, обозвали дураком… а мокрое лицо почему-то у тебя, коротконожка, – заметил Виктор. Он не разозлился, но приуныл и скинул чужую сумку.

Сашка протерла глаза рукавом, насупилась и, хмыкнув, подняла сумку. Перекинув её через плечо, она поторопилась к двери. Витя с болью взглянул ей вслед, не зная, как быть дальше. Он боялся просить «местных дикарей» о помощи.

Саша не смотрела под ноги. Погрузившись в мысли, она слишком поздно вспомнила о замёрзшей луже на третьей ступеньке. Наступила и, вскрикнув, полетела вниз. Кто-то подхватил её сзади, прижал к себе и вместе с ней повалился на тротуар.

– Ты ещё здесь… – Александра узнала ладони и леопардовый мех шубки вредного мальчишки. Он смягчил падение: Саша не пострадала. Она осмелела и, стукнув Витю по пальцам, вынудила ослабить объятия и поднялась.

– Я живой, – негромко произнёс Виктор. Ему повезло, что возле дома Александры давно не убирали снег. Всё же он ушиб позвоночник и набил большую шишку на затылке.

Волков лежал в снегу и краснел, только теперь догадавшись, что его «коротконожка» – она. Выходит, он впервые обнял девочку! Прежде Витя обнимался только с Алисой Денисовой – другом детства, почти что сестрой, но не более. И вот, пусть неосознанно, пусть недолго, он прижал к сердцу настоящую девочку.

– Как ты там? – Саша не смогла уйти и, наклонившись, протянула ему руку. – Вставай. Чего разлёгся?

Витя посмотрел на неё и смущённо спросил:

– Ты правда девчонка?

– А кто же ещё? Ты с какого астероида свалился? – обиженно воскликнула Сашка, убрав руку, и отдалилась. – Я – Александра.

– Коротконожка, я буду звать тебя Алекс, – он встал и шагнул было к ней, но в него полетела шапка-ушанка.

– У меня нормальные ноги!

Волков застыл как вкопанный. Шапка упала в сугроб, а он всё смотрел на Сашу. Уже стемнело, но тусклой лампочки под козырьком подъезда оказалась достаточно, чтобы он смог разглядеть её тёмно-каштановые кудри, забранные резинкой. Брови, ресницы, глаза и волчий загадочный взор. Прямой нос, губы: тонкую верхнюю и слегка выпирающую нижнюю.

– Мы держались за руки… и я обнял тебя… – сказал Витя и отвёл глаза. – Придётся на тебе жениться…

– У тебя не все дома, пацан, – ответила Саша, покрутив пальцем у виска. – Мы дети.

– Дядя с тётей тоже держались за руки и обнимались. Потом у них родилась Надька. С тех пор они муж и жена, – пояснил Витя, выпрямившись, и важно объявил: – Я – Виктор, для близких и друзей – Феникс!

– А почему не крокодил? – Сашка хрипло засмеялась. – Чтобы стать мужем и женой, просто держаться за руки недостаточно. Я точно знаю!

– Феникс – птица, возрождающаяся из пепла. Все беды ей нипочём! Я такой же, ясно? – сказал Витя, топнув, но, ощутив на себе сердитый взгляд синих глаз, задумчиво произнёс: – Меня так называл один человек. Он заботился обо мне, как о сыне. Родителям было не до меня…

– Феникс, я почти тебя понимаю, – призналась Александра, смягчившись, и приблизилась к нему.

– Сомневаюсь, – Волков опустил голову, по его щекам текли слёзы. – Монстр в человеческом обличии добавил прозрачные капли в бокал с вином… и заставил моего наставника выпить до дна. Я всё видел… Меня не заметили. Я злился и плакал, но не мог никому рассказать…

Он едва не рухнул от бессилия на колени, но Сашкина ладонь опустилась на плечо и придала сил.

– Наставник умирал в страшных муках… Отец не разрешил даже с ним попрощаться.

– Сочувствую… – Саша тяжело вздохнула. – У тебя строгие родители?

– Их убили… – с горечью произнёс Виктор. – Дело закрыто, виновных не нашли, – он взглянул на правую ладонь и вспомнил, как держал в ней серебряный перстень с волком, воющим на луну, – гербом династии Волковых. Ему позволили взять в руки семейную реликвию всего на пять минут, затем забрали и спрятали в сейф. – Я – князь Волков, – сообщил Витя с печальной улыбкой. – Князь… князь-марионетка.

– Волков… – сорвалось с побледневших губ Сашки. Её лицо стало таким, словно та увидела призрака. Она убрала руку с его плеча. – Однофамилец?.. Мать в молодости прислуживала богачам. Она часто повторяет имя пианиста. Евгений Иванович Волков. Слыхал о таком?

– Он мой дядя, – Витя взбодрился и вытер слёзы.

– Дядя, – от Сашки повеяло холодом.

– Я подвёл его… убежал и потерялся, – признался юный князь, не скрывая стыда и сожаления. – Я плохой человек…

– Моя первая учительница говорила: в каждом есть добро и зло, – серьёзно сказала Александра. – Клавдия Ивановна помогала нам с Лесей с уроками. Кормила, штопала вещи. Она была очень старенькой… Теперь она на небесах.

– Саша, кровь на твоей одежде… – губы Вити задрожали, он нервно сжал кулаки: – Мой водитель сбил бомжа у торгового центра. А я… я приказал уехать.

Александра молчала, но глаза выдавали ужас, злость и необъятную грусть. Вите стало стыдно смотреть ей в глаза, но он смотрел. Смотрел и продолжал говорить:

– Мой водитель сбил героя. Парня, который был в сотню раз лучше меня… а мог сбить тебя…

– Тот парень выжил, Феникс! Таких, как он, так просто не убить! – внезапно выкрикнула Саша. Она вспомнила спасителя: его черты лица, – он был примерно того же возраста, как ребята из выпускного класса, прошлым летом ступившие во взрослую жизнь. Александра запомнила серебряный крестик и наколку на указательном пальце случайного героя. То, как он уходил, будто раненый пёс в никуда, а она не стала его останавливать. Сашка не могла себе этого простить. Она чуть слышно попросила бога, чтобы тот парень выжил.

– Ты меня ненавидишь… – Виктор опустил голову, ему хотелось сквозь землю провалиться. – Мне жаль… Так жаль, что я стал похож на монстра, отравившего моего наставника… и мы с тобой враги…

– Я тоже хороша, – произнесла Саша, убедив Волкова вновь посмотреть на себя. Их взгляды столкнулись, будто два бесценных алмаза упали в бурлящие воды синего моря и утонули в нём.

– Неправда! Ты другая. У тебя доброе сердце! – твёрдо заявил Витя, вгоняя собеседницу в краску. – Я это сразу почувствовал.

Сашка хотела его перебить, но не стала.

– Когда погиб наставник, я возненавидел себя. Когда остался сиротой – весь мир, – рассказал юный князь. – Но после встречи с тобой я больше не хочу быть злым! Пожалуйста, помоги мне стать человеком, Саша!

– Свалился ты на мою голову, – недовольно произнесла Александра. – Возиться неохота и оставить жалко.

– Понятно… – Витя замер в шаге от неё с поникшей головой.

– Чего застыл? Не ты ли вызывался в помощники? Берись за дело, Феникс! – командирским тоном сказала Сашка, вручив Волкову тяжёлую сумку. – Дома есть телефон. Позвонишь дядюшке.

Виктор словно вновь ожил. Он взвалил сумку на спину и бодро проголосил:

– Спасибо, Алекс!

– Давай без благодарностей, хорошо? Ты поможешь мне, а я тебе, – уточнила Саша, жестоко разрушая надежды юного Виктора.

– Ты злишься? – ему стало обидно до слёз. – Как заслужить твою дружбу?

– Дружбу? – Александра нахмурилась. – Я не знаю, чем буду кормить родню завтра. Ты – князь. Скоро вернёшься в хоромы и не вспомнишь обо мне.

– Я тебя никогда не забуду! – громко возразил Волков. Он приблизился к ней и взял за плечи. – А хочешь, я возьму тебя к себе? Тебя и всю твою семью?

– Ты правда плохой человек, – заключила Александра и попыталась высвободиться из его рук.

– Саш, я серьёзно. У меня огромный дом – места хватит для всех, – Витя разжал пальцы и слегка отошёл.

– Не обещай того, что не исполнишь, – сказала Сашка с печальной улыбкой. – Кто тебе разрешит привести в дом бедняков. Ты лишь марионетка, Феникс. Ты сам так сказал.

– Сейчас я не могу распоряжаться наследством. До восемнадцати лет мне нельзя сделать шага без ведома опекуна. Но, видишь, я здесь! – сказал Витя, глядя Саше в глаза. – Мой опекун – князь Денисов. Мне не избежать распеканции за самовольную поездку с дядей и побег. Но я ни о чём не жалею… потому что я встретил тебя!

– Твой опекун князь Денисов? Мэр Блэкграда! – Сашка удивлённо раскрыла глаза. – Наша встреча ошибка, Витя. Мы из разных миров.

– Да будь он хоть самим Чёрным Фениксом, никто не помешает мне приютить твою семью! Даю слово! – уверенно заявил Виктор.

– Не бросай слова на ветер, – сказала Александра и, окинув его с ног до головы взглядом не по-детски серьёзных глаз, прибавила: – Пошли уже! Сумка сама себя не донесет.

Витя кивнул ей. Они миновали ступеньки, включая зловещую третью, и остановились у двери. Сашка набрала код и, открыв скрипучую дверь, нырнула в подъезд. Волков зашёл вслед за ней.

* * *

В небольшой холодной ванной комнате Астровых шумела вода. Олеся стояла босая на треснувшем кафеле у ржавого умывальника. Она сморкалась и сплевывала в раковину горькую слюну. Нервно смыкала веки, желая выкинуть из головы лица погибших младших братьев и храпевшей в пьяном дрёме Острицы.

Промыв заплаканное лицо студёной водой, Леся подняла голову и увидела в грязном зеркале своё отражение. Глаза, опухшие от слёз, разбитые губы и синяк на половину правой щёки.

«Я сбегу… На улицу, в интернат – куда угодно! Только подальше отсюда! – подумала она и крепко сжала пальцы. – Сашка – дура! Верит, что эта женщина может исправиться. Давно надо было бежать!»

Олеся закрыла кран и, резко распахнув дверь, вышла в коридор, шепча себе под нос:

– Убегу! Найду Беззаконного и вступлю в банду. Я буду во всём ему помогать.

Она взяла старый школьный рюкзак и, выбросив ручку, карандаш, линейку, ластик и тетради на пол, принялась собирать вещи. Леся засунула в рюкзак шерстяной свитер, проеденный молью, и кусок чёрствой булки, припрятанный на чёрный день среди паутины за большим страшным шкафом в коридоре. Она заглянула на кухню и, взяв пустую бутылку из-под молока, заполнила до краёв холодной водой. Крепко завинтила крышку и бросила в рюкзак. Затем Олеся уместила в наружном кармане рюкзака свои ценности. Розыскной листок с портретом Беззаконного, аккуратно сложенный в несколько раз, и плюшевого мишку без лапы. Этого бурого плюшевого медвежонка с чёрными глазами-пуговками Леся нашла на детской площадке много лет назад. Пусть он был потрёпанный, без левой передней лапы, она подняла его с земли и забрала. Олеся хранила его все эти годы, надеясь, что когда-нибудь кто-то и ей протянет руку помощи.

Леся не стала заходить в комнату за одеждой, опасаясь разбудить Острицу. Она готова была бежать из дома в старом халате. Олеся возвратилась в коридор: оставалось лишь надеть куртку и обуть сапоги, как вдруг раздался звон ключей. До боли знакомый щелчок, вынудил Олесю вздрогнуть и замереть с рюкзаком в руках.

Входная дверь отворилась, порог квартиры переступили двое: Сашка и незнакомый мальчишка в леопардовой шубе.

– Ну и запашок! Кругом грязь… Как вы до сих пор не задохнулись? – произнёс последний, зажимая нос.

Олеся опомнилась и, опалив его недоверчивым взглядом, уставилась на сестру.