Текст книги "Приключения Дук-ду"
Автор книги: Валентина Путилина
Жанр:
Сказки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Возвращение Дук-ду
Тем временем Бельчиха очень горевала о сыне и плакала от горя.
– Бедный мой Дукдуша, – приговаривала она. – Где ты, сынок? Жив ли ты?
Вокруг собрались белки, утешали её и причитали сами:
– Бедный наш Дукдуша. Такой он был хороший. Такой славный. Жалко нам его. Жалко. – Они громко всхлипывали и вытирали слёзы хвостами.
– Жалко Дукдушу, жалко, – слышалось кругом.
– А вот и я! Здравствуйте! – раздался вдруг весёлый голос.
– Ой, это же наш Дукдуша! – обрадовались белки. – Дук-ду нашёлся!
– Сыночек мой! – воскликнула счастливая Бельчиха. – Я так за тебя волновалась!
– А я за тебя, – сказал Дук-ду и прижался к маме. Самой доброй, самой пушистой, самой рыженькой на свете.
Все окружили Дук-ду, стали расспрашивать, где он был, что видел.
Ведь ещё никому из белок не доводилось ездить на машине. И никто из них никогда не бывал там, где живут люди.
– Расскажи нам всё, всё! – просили белки.
И Дук-ду начал рассказывать. Он рассказал, как страшно ему было ехать на машине. Как всё грохотало, звенело и падало на него.
А когда Дук-ду рассказал про Куницу и про то, как он спасался от неё, белки от страха за Дук-ду закрывали глаза лапками и вскрикивали:
– Ой, ой! Чуть-чуть его не схватила Куница!
Дук-ду, слыша, как пугаются белки, даже улыбнулся. Сейчас путешествие уже не казалось ему таким страшным. Ведь он так много увидел!
Дук-ду рассказывал и рассказывал, пока мама не всполошилась. Надо поесть Дукдуше, ведь он голодный. Она дала ему большую еловую шишку и горсточку сухих грибов. Но поесть Дукдуше не удалось.
На поляне появился Дятел, который тоже стал расспрашивать Дук-ду, где он был и что видел. Дятел сказал:
– Я знаю, ты побывал у людей. Ты многое увидел. Ответь мне на такой вопрос: в каких деревьях люди долбят свои дома? И как располагают их: лицом к солнцу или не к солнцу? Нам, дятлам-строителям, очень интересно это знать.
Дук-ду сразу отложил еловую шишку и сухие грибы и объяснил Дятлу, что люди не умеют долбить себе дома в деревьях. Они их ставят прямо на земле. Сверху над домом они строят чердак. Там хорошо, сухо. Можно орехи там складывать и грибы. И лес оттуда виден. Непонятно, отчего только люди не живут на чердаках?
Дук-ду немного подумал, потом воскликнул:
– Догадался, почему они не живут на чердаках! Потому что они не умеют высоко прыгать, как мы. И карабкаться по стенкам не умеют. Вот и живут на земле.
Все слушали и восхищались Дукдушей.
– Какой наблюдательный бельчонок! – не удержался от похвалы Дятел. – Просто поразительно!
– К тому же он храбрый. Ну, просто храбрейший во всём ближнем и дальнем лесу, – вторили ему белки. И в один голос назвали Дук-ду Великим Путешественником.
Проголодавшийся Дук-ду схватился лапками за голову.
– Ой, мамочка, ой! – прошептал он. – У меня голова закружилась.
– Перестаньте хвалить Дукдушу, – попросила умная Бельчиха гостей. – У него голова кружится от ваших похвал. Это опасно очень.
Но Бельчиха зря волновалась. Не от похвал закружилась голова у Дук-ду. Просто ему очень хотелось есть. И когда он сгрыз шишку и поел грибов, ему сразу стало хорошо.
Белки тоже развеселились. Они грызли орехи, пили брусничный сок и снова слушали Дук-ду. Он рассказывал, будто не про себя, а про другого, незнакомого трусливого бельчонка, который перестал бояться.
– Хорошо не бояться! – признался Дук-ду.
– Замечательно! – поддакивали ему белки хором. И на всякий случай осторожно оглядывались: не затаилась ли где в кустах злая Куница. И, не увидев её, ещё радостней заговорили: – Да, да! Хорошо не бояться!
– По себе это знаю, – сказал доктор Ух Ухич, который только что пришёл навестить Дук-ду.
Все почтительно расступились. Пропустили вперёд любимого доктора. А бельчата подкатили к нему самый удобный пенёк. Ух Ухич сел, достал из берестяной сумки свою докторскую трубочку и подозвал Дук-ду.
– Ой, боюсь, – зашептал Дук-ду. – Нет, ой, не боюсь!
И спрятался за маму. Он подумал, что доктор сейчас забарабанит в барабан. А Дук-ду просто не выносил, когда барабанили над самым его ухом.
– Не прячься за маму! – строго сказал Ух Ухич. – Подойди ко мне.
Дук-ду с опаской подошёл к доктору и зажмурился. И хотя он сильно волновался, доктор Ух Ухич остался им доволен.
– Молодец! – похвалил он Дук-ду. – Вот теперь твоё сердце на месте. Там, где ему полагается быть. А не в левой передней лапке.
И доктор пригласил белок послушать, как хорошо бьётся Дукдушино сердце. Оно билось сильно, радостно: тук-тук, тук-тук, тук-тук. Будто выговаривало: «Не боюсь! И всё тут!»
– Постарайся, – сказал доктор Ух Ухич Дукдуше, – чтобы твоё сердце всегда оставалось на месте. И не выскакивало больше в левую лапку. Постараешься? – И он подмигнул ему на этот раз так смешно, будто он сам был каким-нибудь маленьким озорником бельчонком, а не знаменитым лесным доктором Ух Ухичем.
– Постараюсь! Постараюсь, – пообещал Дук-ду. – Я теперь всё время стараюсь.
И он убежал со своими друзьями бельчатами. Ведь он был обыкновенным маленьким бельчонком и прославился нечаянно. Больше всего ему хотелось прыгать и рисовать одуванчики. И совсем не хотелось рассказывать одну и ту же историю о том, где он был и что видел.
Дук-ду и его друзья
Дук-ду проснулся и вспомнил, что они с мамой живут теперь в новом домике. В новом домике было так же уютно, как и в старом. Постелька мягкая, мшистая. Одеяльце тёплое. Кладовушка полна грибов и орехов. Никуда не хотелось Дукдуше выходить из такого хорошенького дома.
Но мама сказала так, как она говорила обычно до Дукдушиного путешествия:
– Пора тебе в школу собираться, сынок. Сбегай умойся свежей водой. Да гимнастику не забудь сделать. А я завтрак приготовлю.
Дукдуша распахнул дверцу домика, крикнул что-то радостное и скатился по дереву прямо к озеру Синь. Он вернулся умытый, весёлый и стал собираться в школу.
Мама ему сказала:
– Все бельчата ходят одни, без своих мам. Ты тоже иди один.
– Ой, – всполошился Дук-ду, – как же без тебя? Боюсь.
Сказал и даже лапкой закрылся. Стыдно стало. Ведь он совсем уже не боялся. Просто ему не хотелось расставаться с мамой. Бельчиха укоризненно посмотрела на сына и переспросила, будто не расслышав:
– Что ты сказал, Дукдуша?
– Я сказал: «Ой, не боюсь!» – А сам хитренько посмотрел на маму, шмыгнул носом и ждёт, что ему мама ответит.
– Зачем же ты ойкаешь, если не боишься? – пристыдила его мама. И покачала головой.
– Я сказал: «Ой, не я боюсь!» Нет, – поправился он, – знаешь, что я сказал? Я сказал: «Ой, боюсь!» Нет, нет, – совсем запутался он, – скажи сама, что я сказал.
Бельчиха улыбнулась.
– Ты сказал «не боюсь». Так?
– Так, конечно, так, – согласился бельчонок и побежал в Школу маленьких бельчат. В школе все обрадовались ему.
– Дук-ду пришёл! Один, без мамы! – закричали бельчата. – Как мы тебе рады, Дук-ду.
И от большой радости съели свои чернильницы. Пришлось художнице Цапле прекратить уроки, всё равно нечем было рисовать. И ученики вместе с учительницей пошли на ягодную поляну за новыми чернильницами. Они пели и кувыркались.
А когда проходили мимо музыкальной школы, дежурная Синица сердито спросила:
– Куда вы идёте? И почему вы не на уроках?
– Мы идём на ягодную поляну, – ответили бельчата, – потому что от радости съели свои чернильницы.
Конечно, Сороке сразу захотелось узнать, что за радость у бельчат. А когда узнала, заволновалась и всё повторяла:
– Вот как! Вот! Дукдуша нашёлся. Радость-то какая!
И дежурная Синица раньше времени дала звонок. Птицы вылетели из класса. Сорока-непоседа зашумела, затрещала, скомандовала:
– Бельчата! Напишите новость про Дук-ду на кусочке берёзовой коры. Я разнесу её по лесу. Пусть узнают все, что вернулся Дук-ду.
Один бельчонок-отличник написал без ошибок важную новость. А Сорока до поздней ночи носила её на хвосте. До тех пор, пока светлячки не заявили все сразу:
– Мы устали зажигать наши фонарики. И хотим спать.
Сказали так и ушли спать. А без их фонариков ночью ничего не прочитаешь. Даже самую интересную лесную газету. Это только Сова с Филином умеют читать по ночам. Но и они уже наизусть выучили новость про Дук-ду. Пришлось Сороке возвращаться домой. Рассвета ждать.
Храбрый Дук-ду
Звери и птицы собрались на концерт в честь Дук-ду. Под старым дубом, на берегу озера Синь. Кто прикатил брёвнышко и сидел на нём. Кто примостился на ветке. А кто прямо на траве. Всем хватило места.
– Слушайте! Слушайте! – выкрикнула Сорока. Она всюду успевала: и новости по лесу разносить, и выступления на концерте объявлять. – Слушайте! Начинается лесной концерт в честь Дук-ду, Великого Путешественника.
На сцену вышли кузнечики в серых концертных костюмах. Дирижёр – большой Зелёный Кузнечик – взмахнул лапкой, и музыканты заиграли на скрипках «Марш весёлых кузнечиков». Зрители долго им аплодировали, махали крыльями, стучали клювами. Одобряли игру.
– Музыканты, сыграйте ещё что-нибудь весёлое, – попросили зрители.
Музыканты-кузнечики не важничали. Соглашались играть всё, что умели. А «Марш весёлых бельчат» и «Танец медвежонка» сыграли даже по два раза.
– Теперь, – объявила Сорока, – выступают певчие птицы!
На нижней ветке старого дуба появилась взъерошенная Малиновка. Она запела медленно и торжественно. Малиновка – птица строгая: любит торжественные песни. Ей похлопали. Похлопали также Мельничку и Вертишейке. А вот Пересмешника совсем не хотели отпускать. Очень он всех смешил. Пел на разные голоса. Любого мог передразнить и осмеять.
– Выступают лягушата! – объявила Сорока новое выступление.
Лягушата спели частушки в честь Дук-ду. И под весёлые возгласы зрителей ускакали к себе в озеро. Потом все танцевали: и артисты, и зрители. И никто не заметил, что рядом в кустах ивняка притаилась Куница. Один Дук-ду заметил. Прицелился шишкой и попал ей прямо в лоб.
– Ой! Ужас какой-то! – завопила Куница. – Ужас! Ужас!
И кувырком скатилась в озеро Синь. Хорошо, с края неглубоко. Чуть живая, выбралась она из воды и припустилась бежать со всех лап. И даже не со всех, а с трёх. Потому что четвёртой держалась за ушибленный лоб. Вернулась Куница домой мокрая, с большущей шишкой. Не с еловой, конечно, и не с сосновой, а с той, что набил ей Дук-ду.
Никому не сказал Дук-ду про Куницу. «Пусть лучше все веселятся, – решил он. – А про Куницу пусть совсем не думают».
Все и веселились, пока Солнышко не уложило спать свой последний солнечный луч. Далеко-далеко, за дальним лесом. Где даже Дук-ду, Великий Путешественник, не бывал. Тут звери и птицы спохватились: домой пора. Распрощались с Бельчихой и её сыном и разошлись с весёлыми разговорами. Навстречу им вышли светлячки с фонариками. И долго светили всем, чтобы случайно кто не заблудился в лесу. Только к утру погасили они свои фонарики. И уснули. До следующего ночного дежурства.
* * *
Вот и всё про бельчонка Дук-ду. Но разве можно его теперь так называть? Ведь «дук-ду» по-беличьи значит «ой, боюсь». А Дукдуша больше уже не боялся. Он ещё и сам испугал до смерти злую Куницу. Собирались назвать бельчонка «Не боюсь». Да не назвали. Потому что никто до сих пор не знает, как это будет по-беличьи.
