Текст книги "Госпожа удача (СИ)"

Автор книги: Валентина Батманова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Валентина Батманова
Госпожа удача

И долго буду тем любезен я народу,

Что чувства добрые я лирой пробуждал.

Что в мой жестокий век восславил я свободу

И милость к падшим призывал.

А.С. Пушкин.

От автора

Я написала три книги, две из которых о моей малой родине – Ставропольском крае. Первая книга называется «Деревня, хранимая Богом», вторая «Полина, небесное создание». В третьей книге, которую назвала «Загадки замка Шаакен», речь идет о жителях Калининградской области.

Книга, которую вы держите сейчас в руках, также посвящена людям, живущим в нашем прекрасном янтарном крае. Сюжетом стала судьба двух женщин – детей Великой Отечественной войны – прибывших в Калининградскую область в послевоенные годы и пустивших здесь свои корни. Одна из них – Надежда Матвеевна Цуканова – родила и воспитала троих детей. Несмотря на тяжелую крестьянскую жизнь, приучила их к трудолюбию и уважению к людям.

Вторая героиня моего романа – Павинич Нина Павловна – живет и работает в областном центре. Семейный быт и трудные послевоенные годы не помешали ей воспитать двух прекрасных сыновей.

Судьбы этих женщин очень похожи. Обе трудились в народном хозяйстве еще при Советском Союзе, обе были на партийной работе. Когда рухнули устои советской власти, они продолжали трудиться, не покладая рук, сеять вокруг себя доброе и нести людям тепло и свет. Их жизнь стала примером для детей, которые впитали в себя с материнским молоком чувство личного достоинства, правильного отношения к жизни.

В своем романе я постаралась по силе своих возможностей описать жизненный путь сына Нины Николаевны – Виктора Павинича, который прошел очень трудный жизненный путь афганской войны, был ранен и контужен. По воле Всевышнего он выжил в этой страшной мясорубке. Теряя друзей и однополчан, сумел сохранить в своей душе то доброе и вечное, что отличает добропорядочных людей от бездушных чиновников и казнокрадов.

Вернувшись в Калининград, Виктор продолжил трудиться в федеральных структурах. Благодаря мудрости матери он не озлобился на тех, кто в течение двадцати лет посылал в горнило локальных войн сильных и достойных своего Отечества молодых парней. Этот рослый и красивый телом мужчина всегда приходит на помощь слабым, обиженным и обездоленным людям. Помогая им, он чувствует себя самым счастливым человеком на земле.

С искренним уважением и любовью говорится в романе о женщине, которую всегда можно встретить в поселках Гусевского района. Это Надежда Матвеевна Цуканова. Она всегда находится там, где плохо живется селянину, где нуждаются в добром слове и конкретной помощи ветераны труда. Этой категории людей особенно трудно выживать в условиях кризиса.

Гусевцы благодарят небо за то, что эта женщина вырастила и воспитала замечательного сына Николая. Когда он стал взрослым и получил образование, земляки избрали его главой Гусевского района. За время пребывания у власти, Николай Цуканов вывел район в передовые и по уровню жизни, и по благоустройству, превратил его в цветущий уголок земли Калининградской области. Перенимать опыт хозяйствования к Николаю Николаевичу приезжали даже главы с других регионов России.

Думаю, не погрешу против истины, сказав, что именно о таких людях, как Николай Николаевич Цуканов, говорил Пушкин, когда воскликнул: «Не пропадет ваш скорбный труд и дум высокое стремленье». А Одоевский чуть позже добавил: «Из искры возгорится пламя»! Грамотное руководство муниципальным образованием было замечено не только на региональном, но и на федеральном уровне. По воле Всевышнего и по решению президента страны Николай Цуканов был назначен губернатором Калининградской области.

В регионе такое назначение восприняли неоднозначно. Большинство калининградцев решение президента одобрили, но были и такие, кто затаился, так как понимали, безразличию к нуждам людей, казнокрадству пришел конец. Подтверждением этому стало формирование нового правительства региональной власти. На смену заносчивым москвичам во власть пришли грамотные, энергичные и проверенные жизнью люди, многие из которых работали в команде Цуканова в городе Гусеве.

И пусть читатель простит мою твердую уверенность в том, что Николай Цуканов пришел руководить областью всерьез и надолго. Я по жизни человек-оптимист, жизнь вижу всегда в ярких цветах, поэтому и полагаю, что с приходом нового губернатора Калининградская область вновь стала на рельсы созидания, по которым медленно, но уверенно стала двигаться к процветанию.

Валентина Батманова.

Здравствуй, родной Калининград

I

Окончив военную академию в Москве, Александр Николаевич Павинич был направлен для прохождения дальнейшей службы на должность начальника штаба управления гражданской обороны в город Калининград. Здесь следует пояснить, что до поступления в академию химзащиты он служил в танковых войсках.

Отправив нажитые вещи пятитонным контейнером и, собрав оставшуюся одежду в чемоданы, Александр Николаевич вместе с женой Ниной и младшим сыном Сашей (старший сын Виктор учился на последнем курсе высшего общевойскового училища в городе Алма-Ата), сидели в теперь уже своей бывшей квартире в ожидании приезда такси.

Зазвонил телефон. Это диспетчер таксопарка сообщил, что машина ожидает у подъезда. Окинув прощальным взглядом опустевшую квартиру и, подхватив чемоданы, спустились во двор.

На железнодорожном вокзале Александр Николаевич нанял носильщика и попросил подвезти вещи к шестому вагону стоявшего у перрона поезда «Москва-Калининград». Молоденькая проводница, одетая в хорошо отутюженную фирменную униформу, проверила билеты и вежливо попросила пройти в вагон в третье купе.

Разложив вещи, Александр Николаевич сказал жене:

– У нас с тобой верхние полки, а у Саши – нижняя. Ты за ним приглядывай, чтобы ночью не свалился на пол.

Поезд отошел от вокзала точно по расписанию. Забравшись на свои полки, взрослые быстро уснули под монотонный перестук колес. А шестилетний Саша достал пластиковый пакет с книжками и игрушками. Сначала он немного почитал про поход Суворова. Затем, отложив книгу в сторону, стал расставлять на столе оловянных солдатиков, разделяя их на своих и чужих. Критически оценив расположение войск, начал сражение. Разумеется, наши в этом бою победили.

Когда боевые действия на столе были завершены, к мальчику обратился пожилой мужчина, присевший на противоположную полку в купе. На лацкане его пиджака были прикреплены многочисленные орденские колодочки, свидетельствовавшие о том, что ему довелось побывать в кровопролитных боях.

– Молодец, – тихо сказал мужчина и погладил Сашу по голове, – здорово ты с немцами расправился. Наши победили, наверно, потому, что Гитлер был дурак.

– Нет, – громко сказал мальчик, – Гитлер был бесноватый фашист, но не дурак. Так быстро завоевать Европу и поставить ее под свое ружье дурак никогда бы не смог.

– Это кто же научил тебя такой глупости? – вскакивая со своего места, громко спросил мужчина. – Наверно отец или мать?

– Нет, – решительно ответил Саша, глядя в глаза соседу по купе. – Я это прочитал в военной энциклопедии.

– Все ты врешь, маленький эсесовец, – сердито просипел рассерженный мужчина.

От шума проснулся Александр Николаевич. Спустившись с верхней полки, присел рядом с сыном.

– Что за разборки? – спросил он, обнимая Сашу за плечи.

– Это же надо, – продолжал сердиться мужчина, – такой маленький, а врет больше, чем взрослый. Говорит, что читал военную энциклопедию.

– Он не врет, – гладя сына по голове, спокойно ответил Александр Николаевич. – Когда я учился в военной академии, он от корки до корки прочитал мои учебники по тактике, по истории войн и военного искусства. Он у нас читать научился в четыре года. А что касается Гитлера, тут я с сыном согласен. Этот человек от природы был неглупым. Его главная ошибка была в том, что он начал войну с Советским Союзом.

Чтобы сменить тему разговора, предложил соседу выпить за знакомство.

– Меня зовут Александр Николаевич, – протягивая руку, назвал он себя. – Можно просто Саша.

– А меня величают Иваном Аникиевичем, – сменив гнев на милость, представился сосед. – А фамилия Корниенко.

– Вы, товарищ полковник, меня не узнаете? – поднимаясь с места, спросил Александр Николаевич. – Моя фамилия Павинич. После окончания военного училища я был командиром роты в вашем полку, который находился под Нарофоминском.

– А я тебя не узнал, – обнимая бывшего подчиненного, с грустью сказал полковник. – Столько времени уже прошло. Но фамилию твою помню очень хорошо. Еще бы! Твоя рота всегда была отличной, а ее командир в приказах на поощрение постоянно отмечался. – Полковник смахнул не к стати набежавшую слезу. – Что ж, давай выпьем за встречу по одной рюмочке.

Разговорились. Александр Николаевич рассказал своему бывшему командиру о том, что получил назначение в Калининград на должность начальника штаба управления по гражданской обороны. Не без гордости также сообщил, что решен и жилищный вопрос. На улице Офицерской ему уже выделили квартиру.

– Правда, дом старый, – с сожалением сказал Александр Николаевич, – но, как меня заверили, квартира хорошая, из трех комнат.

– Похоже, уважаемый Александр, тебе дали квартиру в нашем доме, – обрадовано воскликнул Иван Аникиевич. – Я живу на четвертом этаже, а ты, судя по всему, вселишься в хоромы своего предшественника, которого перевели служить куда-то в округ.

Пассажирский поезд «Москва-Калининград» прибыл на Южный вокзал столицы янтарного края без опоздания. Выйдя из вагона на перрон, Нина Николаевна взяла под руку мужа, чуть сжала ладошку сыну и подняла голову к чистому солнечному небу.

– Здравствуй, родной Калининград! – как-то непроизвольно сказала она. Поцеловав в щеку мужа, а затем сына, задорно добавила. – С прибытием вас, родные мои, на новое место жительства. Я душой чувствую, что мы приехали в этот город навсегда.

– Согласен с тобой, – закуривая сигарету и оглядываясь вокруг, поддакнул муж. – Пора нам оседать на одном месте. Достаточно мы помотались по военным гарнизонам.

При выходе из железнодорожного вокзала их окликнул солдат. Печатая шаг, он подошел к Александру Николаевичу и, вскинув руку к фуражке, четко доложил, что он водитель бывшего начальника штаба, а теперь поступает в распоряжение товарища полковника. По пути следования к месту проживания водитель спокойно доложил, что в квартире, куда он их везет, сделан косметический ремонт, а на первое время установлены три солдатских кровати с комплектами постельного белья.

– Вот и отлично! – радостно воскликнул полковник. – Для солдата главное постель, это основное. А остальное – простое приложение к главному. – Он скосил глаза на сидевшего на заднем сидении Ивана Аникиевича, и тот понимающе кивнул в знак согласия.

Прошло несколько дней. Александр Николаевич принял должность и стал вникать в тонкости новой службы. Ну, а Нина Николаевна, как обычно, взяла документы и отправилась становиться на партийный учет по месту жительства. В райкоме партии встретили ее дружелюбно и, к счастью женщины, предложили работу в Горкоопторге коммерческим директором. Увидев радость на лице Нины Николаевны, инструктор райкома с грустью сказал:

– Вы не очень-то радуйтесь. Этот торг потенциально убыточный. Практически после каждой проведенной документальной ревизии коммерческого директора и главного бухгалтера увольняют. Надеюсь, что с вами этого не произойдет. Ведь вы жена боевого офицера и наведете в этом торге надлежащий порядок.

– Постараюсь вас не подвести, – стеснительно улыбнувшись, ответила Нина и собралась идти.

– Не торопитесь уходить, Нина Николаевна, – остановил ее инструктор. – Присядьте, – указал он рукой на стоящий у стола стул. – У меня к вам есть еще кое-какой разговор. Дело вот в чем. В торге, куда вам дали направление, недавно умер секретарь парторганизации. Работал он, как говорится, на общественных началах. Предлагаю вам возглавить парторганизацию на тех же условиях.

– Но я эту работу не знаю, – слегка покраснев, призналась Нина. – В молодости, правда, мне приходилось возглавлять комсомольскую организацию. А вот работу секретаря парторганизации я совершенно не знаю.

– У вас все получится, – пройдясь по кабинету и остановившись возле Нины Николаевны, заверил инструктор. – А мы вам в этом поможем.

– Ну, если поможете, тогда я согласна, – поднимаясь со стула, смущенно улыбнулась женщина.

На следующий день она пришла в контору Горкоопторга и, войдя в приемную, попросила у секретаря разрешение пройти к генеральному директору.

– А вы по какому вопросу к Александру Григорьевичу? – не поднимая глаз от пишущей машинки, спросила девушка.

– По вопросу устройства на работу.

– Первый раз слышу, чтобы в наш торг требовались работники, – ехидно улыбаясь, заметила секретарь.

– У вас ведь есть вакансия коммерческого директора. Вот я на эту должность и претендую.

– Много хочешь, мало получишь, – поправляя прическу, снова язвительно ответила секретарь. – На эту должность у нас принимают только мужчин. Правда, даже они больше года не задерживаются. – Она оглянулась по сторонам, словно кто-то мог услышать ее слова. – Это место проклято. Поэтому, поищи себе другую работу.

Нина Николаевна терпеливо выслушала благожелательницу, а потом решительно направилась к двери кабинета генерального директора.

– Куда вы, женщина, – бросилась наперерез секретарь. – Я же вам русским языком сказала, что для вас эта должность не подходит.

В этот момент дверь кабинета генерального директора открылась, и на пороге появился высокий, худого телосложения мужчина преклонных лет.

– Феня Матвеевна, что здесь происходит? – строго спросил он, поднимая на лоб очки в роговой оправе.

– Да ничего особенного, – кокетливо поправляя прическу, ответила секретарь. – Эта женщина пытается прорваться к вам, чтобы предложить себя на должность коммерческого директора. А я ей доходчиво объяснила, что для нее эта работа не подходит.

Александр Григорьевич от такой наглости секретаря даже слегка растерялся. Затем, протянув руку, сказал:

– Здравствуйте, Нина Николаевна. Мне вчера звонили с райкома партии по поводу вашего трудоустройства. Проходите в кабинет, – и он широко распахнул дверь, пропуская женщину вперед.

Нина Николаевна присела к столу генерального директора, достала свои документы и положила на стол перед Александром Григорьевичем. Тот внимательно просмотрел трудовую книжку и диплом, позвонил в отдел кадров.

– Кирилл Ефимович, – сказал он в телефонную трубку, – сейчас к вам придет женщина, оформляйте ее на вакантную должность коммерческого директора и одновременно передайте ей партийные дела. – Поднявшись из-за стола и положив трубку, добавил. – Идите, оформляйтесь и прямо завтра же приступайте к своим служебным обязанностям.

Нина вошла в большой удлиненной формы кабинет, в котором сидели три работника. У окна вплотную стояли два стола. За одним из них сидела высокая белокурая блондинка. На стене за ее спиной была прикреплена табличка «юрисконсульт». За другим столом сидела очень полная женщина. Ее длинные черные волосы были закручены в ракушку, как это обычно делают крестьянки. Плечи украшал шелковый цветной платок. Судя по табличке за ее спиной, это была экономист торга, с которой Нине придется ежедневно вплотную работать. У стены, напротив окна, расположился кадровик. У него был большой красивый стол, с правой стороны которого была прикреплена тумба, а с левой – огромный, покрашенный в тон стен, сейф.

– Мне, наверно, к вам, Кирилл Ефимович? – спросила Нина, предварительно вежливо поздоровавшись с присутствовавшими сотрудниками.

Кадровик сделал вид, что ничего не услышал и продолжал читать газету, изредка что-то подчеркивая красным карандашом. Нина молча присела на стул у двери, продолжая наблюдать за невеждой. Для себя она отметила, что мужчина не красивый, пожалуй, даже уродец. Был он маленького роста и необычайно широк в плечах. «Надо же таким уродиться, – усмехнулась она про себя, – у него плечи шире, чем рост». Лицо у кадровика было белое, словно полотно и почти плоское. Волосы на голове были зачесаны вверх и отливали потускневшей медью.

Нина вынула из сумочки документы и положила на стол кадровика. Тот отодвинул их в сторону и, не отрывая взгляда от газеты, сказал:

– Вы мне не суйте свои бумажки, неужели не видите, что я очень занят. У меня на носу профсоюзное собрание, нужно подготовиться.

Нина взяла документы и положила их обратно в сумочку. Снова присев на стул, стала разглядывать людей, с которыми ей предстояло работать. Наконец кадровик поднял голову от стола и раздраженно сказал:

– Неужели вам не понятно, что у меня нет сейчас времени с вами заниматься? Прошу вас, не сидите над душой, выйдите в коридор. Я вас вызову.

Нина молча поднялась со стула, вышла в коридор и тихонько прикрыла за собой дверь. Коридор был длинным, но очень узкий и в нем не было ни одного стула, на который можно было бы присесть. Женщина постояла какое-то время. Затем вышла на улицу, остановилась на ступеньках. В здание конторы торга бесконечно входили и выходили работники торга. Когда она уже собралась уходить домой, рядом с ней остановилась женщина и, осмотрев Нину с ног до головы, спросила:

– Вас тоже на ковер вызвал этот Мыцик?

– Какой Мыцик? – вопросом на вопрос ответила Нина.

– Да этот старый хрен хромоногий. Вы разве не знаете нашего старшего товароведа?

– Нет, не знаю. Я пришла устраиваться на работу, а у кадровика нет для меня времени. Он готовится к профсоюзному собранию.

– А-а, вон в чем дело, – понимающе улыбнулась женщина. – Этот квазиморда вечно строит из себя умника, а на самом деле – пьянь и бабник. Постоянно ходит по магазинам, якобы проверяет трудовую дисциплину, а сам девчат молодых щупает, да водку с ними в подсобках пьет.

Разговаривая, женщины снова вошли в коридор конторы. В этот момент мимо них прошел, прихрамывая на правую ногу, пожилой мужчина в белоснежной рубашке и хорошо выглаженных брюках. Нина обратила внимание на высокую кудрявую шевелюру густых седых волос.

– Здравствуйте, Иван Саввович, – заискивающе сказала женщина. – Я к вам.

– С тобой, голубушка, у нас сегодня будет разговор особенный, – с досадой махнул рукой мужчина и, хлопнув дверь, вошел в коммерческий отдел.

– Сейчас начет меня воспитывать, старый козел, – смахивая набежавшие слезы, сказала женщина. – По его распоряжению ко мне в магазин привезли селедку «иваси» в банках. А она уже не первой свежести. Срок годности давно истек. Даже видно, что банки вздутые. Ну, я экспедитору сказала, что брать просроченный товар не буду. Он мне в ответ, мол, распоряжение самого Мыцика. Что мне оставалось делать? Приняла и целую неделю торговала на развес. А когда осталась одна банка, нагрянула проверка санэпидстанции. Составили акт на меня. А теперь Мыцик вызвал меня и требует объяснительную записку по поводу того, как в магазине оказалась сельдь с просроченным сроком годности.

Они еще долго стояли в коридоре, по которому из одного кабинета в другой сновали работники торга. Всем недовольная женщина давала каждому характеристику. Она незаметно указывала пальцем на проходившего сотрудника и тихим голосом сообщала, кто из бухгалтеров и товароведов берет взятки, а кто нет.

– Вот эта, – указала она на худую высокую женщину, – ведет бухгалтерию овощной базы. К ней без сумки с продуктами даже не суйся. А вот та, – собеседница кивнула на молодую чернявую женщину с голубыми глазами, – очень хорошая женщина. У нее муж работает в ГАИ, и к ней все обращаются по поводу возврата отобранных у водителей прав.

– А она от материально ответственных людей берет взятки? – поинтересовалась Нина.

– Она ведет учет холодильников, – с улыбкой ответила женщина, – а там хранятся сотни тонн мяса. Так вот, с Михайлюком, это заведующий самым большим холодильником, они живут за счет естественной убыли. А ее, это самой убыли, если не лениться и умело принимать мясо на хранение, столько, что от реализации излишков денег хватит не только детям, но и внукам. К тому же ей платят водители за возвращенные права. – Заметив, что Нина не очень-то верит в услышанное, добавила. – Вы не смотрите, что она так просто одета. На самом деле это самая богатая женщина в торге. Ну, разве что заведующая овощной базой Роза Борисовна Бикаревич имеет денег чуть больше. Говорят, она самая богатая женщина в нашей области. Вы только представьте себе, у ее сына и старшей дочери есть собственные новенькие черные «Волги». А у нашего генерального директора даже нормальной мебели в квартире нет. В тоже время его за растраты постоянно сотрудники ОБХС таскают.

Вдруг женщина осеклась на полуслове и, став по стойке смирно, вежливо поздоровалась с уже немолодой сотрудницей, проходившей мимо. Та чуть кивнула в ответ головой, и смело вошла в кабинет генерального директора. Когда за ней захлопнулась дверь, собеседница Нины продолжила давать характеристики сотрудникам торга.

– Среди торговых работников ходят слухи, что через ее овощную базу списывают товаров больше, чем на нее фактически поступает.

– Как это? – удивилась Нина.

– Все очень просто. В магазинах ведется учет поступивших товаров по сумме, а на базе – по количеству и цене. По приказу директора торга все овощи и фрукты, которые теряют товарный вид, отписывают на базу, а уже там составляют акт и списанные овощи и фрукты целыми машинами вывозят на свалку. В комиссии по списанию, как правило, участвует коммерческий директор и заместитель главного бухгалтера. Поэтому, как только проходит документальная ревизия, этих двоих сотрудников увольняют.

– Позвольте с вами не согласиться, – воспротивилась Нина. – Коммерческий директор и главный бухгалтер по своему статусу не должны подписывать такие акты.

– Вы правы. Они эти акты и не подписывают. Они ставят свои подписи на отчетах, в которых помимо приходных и расходных накладных имеются еще десятки актов на списание испорченных товаров.

Чуть больше двух часов пробыла Нина в коридоре торга. Но она не жалела о потраченном времени, так как узнала очень много полезной информации для своей будущей работы.

Открылась дверь кабинета генерального директора торга, и на пороге появился Александр Григорьевич. На лице руководителя легко читался испуг. Но, тем не менее, он достаточно галантно проводил до входной двери заведующую овощной базы. Нина уже успела заметить, что была она женщиной преклонного возраста. Обратила внимание и на одежду – новенький, будто только из магазина, брючный костюм в крупную клетку.

Когда директор торга возвращался к себе в кабинет, он обратил внимание на скромно стоявшую в коридоре Нину.

– Вы ко мне? Наверно, нужно подписать заявление?

– Нет, я жду, когда меня пригласит кадровик.

– Вы разве до сих пор его не видели?

– Видела, но у него нет для меня времени. Он готовится к профсоюзному собранию. Поэтому велел мне подождать в коридоре.

– Вот гад ползучий, – не сдержался директор. – Такие пресмыкающиеся, как он, очень живучие люди. Пойдемте, – взял он Нину за локоть, – я ему сейчас устрою подготовку к собранию. – Решительно толкнув дверь отдела кадров, с порога заявил. – Кирилл Ефимович, приказ о приеме этой женщины должен быть у меня на столе через полчаса и ни минутой позже. – Бросив взгляд на часы, быстро вышел.

– Не успели переступить порог, а уже с кляузами, – недовольно проговорил кадровик, покраснев от возмущения.

Нина ничего не ответила, продолжая молча стоять у двери. А кадровик, не поднимая глаз от пишущей машинки, стал отстукивать приказ.

– Вы что, чья-то родственница?

– Нет, я сама по себе. Моего мужа направили служить в штаб гражданской обороны, а я пошла становиться на партийный учет и меня направили к вам на работу.

Кадровик допечатал приказ и понес его на подпись к генеральному директору торга. Вернувшись, ткнул пальцем в бумагу и попросил Нину расписаться.

– Чтобы не тратить зря время, я прямо сейчас передам вам партийные дела.

Он достал из кармана ключ от сейфа, вынул из него пухлую папку с документами и положил на стол. Нина молча взяла папку и отправилась в торговый отдел. Проходя через помещение в свой кабинет, она остановилась возле стола старшего товароведа.

– Вот приказ о моем назначении на должность директора коммерческого отдела. Будьте добры, дайте мне, пожалуйста, ключи от моего кабинета.

Иван Саввович без лишних слов достал из ящика стола ключи и протянул женщине.

Осматривая свое рабочее место, Нина заметила на столе под толстым стеклом таблицу, на которой были отражены все магазины и другие подразделения, входящие в состав торга. А это тридцать три торговых подразделения, один холодильник, продовольственный и тарный склад и овощная база. В таблице был отражен плановый товарооборот по каждому подразделению на текущий год. В самой первой колонке таблицы был указан фактический показатель выполнения плана за предыдущий год и полученная прибыль. Без особого труда Нина заметила, что все магазины и подразделения торга перевыполняют план товарооборота и прибыли, только овощная база несла убытки. Причем на порядок больше, чем прибыль всех магазинов и других подразделений. Интуиция подсказала, что с первых дней работы именно овощная база станет предметом ее особого внимания.

Она решила проанализировать товарообмен нескольких магазинов, которые были постоянными получателями товара с базы и также постоянно предъявляли накладные на возврат испорченной продукции, которую, опять же согласно накладным, вывозили на свалку.

Прошло совсем немного времени. Нина полностью освоилась на новом рабочем месте.

Однажды вернувшись с работы, она увидела на кухне сына и еще троих его друзей по лестничной клетке. На столе валялось несколько кусков колбасы твердого копчения, на полу – шкурки от цитрусовых. Нина велела Саше собрать весь мусор и отправить друзей по домам. Когда они остались в квартире вдвоем с сыном, спросила:

– Где ты взял все эти продукты? Быть может, папа привез?

– Нет, – замотал головой Сашенька, – все эти продукты нам привезли тетенька и дяденька.

– Какие тетенька и дяденька? – стала расспрашивать сына Нина.

Мальчик как смог описал внешность гостей. Затем подбежал к холодильнику и открыл его.

– Вот, мама, смотри, сколько всякой еды нам подарили!

Нина с изумлением увидела в холодильнике банки консервов, икры, крабов, печени трески и другие продукты.

– Это еще не все, – видя изумление матери, воскликнул Сашенька и стремглав бросился на балкон.

Два ящика с цитрусовыми, банки с болгарской консервированной продукцией занимали половину балкона. Заметив на лице матери досаду, мальчик поспешил ее успокоить.

– Тетя сказала, что это нам подарки от торга к октябрьским праздникам.

Ошарашенная таким поворотом событий Нина присела к столу и стала доедать куски копченой колбасы.

Прошло несколько дней. Однажды утром в кабинет к Нине зашла секретарь и положила на стол товарный отчет по овощной базе за первую декаду ноября.

– Почему отчет принесли вы? – спросила Нина. – Это должна делать материально-ответственное лицо.

– У нас так заведено, – передернув плечами, ответила секретарь. – Я приношу отчет вам, а вы – в бухгалтерию.

– Вот что, Феня Матвеевна, заберите отчет обратно и пусть с ним ко мне придет материально-ответственное лицо и сдает так, как это предписано распоряжением по торгу.

Но секретарь не стала забирать отчет, а молча повернулась и вышла из кабинета. От такого дерзкого поступка у Нины задергался правый глаз. «Господи, какая же здесь круговая порука» – мелькнула у нее тревожная мысль.

Немного успокоившись, она взяла отчет и стала внимательно просматривать каждую накладную. Когда она ознакомилась с документами, у нее даже испарина выступила на лбу. И это не удивительно. По актам списывалось огромное количество овощей и фруктов. Только по одной накладной было списано четыре тонны апельсин. Сразу вспомнились ящики с цитрусовыми, которые ей привезли домой. Нина открыла шкаф, выпила две таблетки сухой валерьянки и, окончательно успокоившись, пошла в кабинет генерального директора торга.

Увидев коммерческого директора, тот жестом руки пригласил ее к столу. Нина некоторое время сидела молча, потом протянула руководителю отчет, в котором через несколько чередующихся накладных были подшиты акты на списание овощей и фруктов. Но генеральный директор молча отодвинул отчет в сторону.

– Что же ты, Нина Николаевна, хочешь? Ведь ты работаешь в торговле. А торговля, да будет тебе известно, является кормушкой для многих великих людей. Не станем их сейчас называть по фамилиям. – Он поднялся из-за стола, прошелся по кабинету. – Меня моя маменька с детства учила, что нельзя показывать пальцем на звезды, а то он отсохнет.

Нина молча слушала своего начальника, а потом, словно проснувшись, сказала:

– Пальцем на звезды и я не показываю, а вот отчет госпожи Бикаревич я не подпишу.

Генеральный директор резко поднялся с кресла, подскочил к столу и стал молча подписывать один за другим акты. Затем вызвал секретаря и приказал передать отчет в бухгалтерию. Когда дверь за секретарем закрылась, он обратился к сидевшей за столом Нине.

– Вы, наверно, думаете, что я это делаю ради себя. Ничего подобного. От Бикаревич я имею столько же, сколько и вы. Тут дело ни в нас с вами. К каждому празднику торг везет подарки и в обком, и в облисполком, и в районные подразделения. А сколько уходит правоохранительным органам, вы даже себе представить не можете. И все это как-то нужно списывать. Вот мы и списываем через овощную базу.

– Я не против, чтобы отпускали товар всем тем нужным людям, но пусть они поимеют совесть и платят каждый за себя. Ведь вы знаете, что все убытки, которые отражены по нашему балансу, это в основном убытки овощной базы.

Генеральный директор подошел к окну, долго молчал, что-то разглядывая за стеклом. Потом резко повернулся к Нине.

– Если мы не будем носить сегодня бесплатные подарки лицам, находящимся у власти, то завтра нас в торге не будет. И если вы не хотите подписывать отчет Бикаревич, то это буду делать лично я, а вам пусть когда-нибудь станет стыдно.

Нина молча вышла из кабинета. Настроение у нее было ужасным. Тут же по торгу поползли слухи, что у Александра Григорьевича и нового коммерческого директора произошли разногласия по поводу работы овощной базы. Почувствовав к себе недоверие, Роза Бикаревич перестала даже здороваться с коммерческим директором, давая всем понять, что она женщина со связями и ей ничего не стоит столкнуть с должности Нину Николаевну.

Выйдя из кабинета генерального директора, Нина пошла в бухгалтерию, забрала отчет по овощной базе и еще по четырем крупным магазинам, через которые, как она считала, Бикаревич получала деньги, и стала детально изучать каждый документ. Вскоре ей стало понятно, что магазин отписывает базе возврат испорченного товара, а на самом деле снимались с кассы деньги и передавались заведующей базой, которая несуществующий товар включала в акты на списание. В результате таких махинаций было списано товара на один миллион двести тысяч рублей.