Текст книги "Обыкновенный мальчик Вова"

Автор книги: Валентина Дуб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Поход не состоялся

Какое это было утро! Солнечное, весёлое. С деревьев медленно слетали жёлтые листья и, покружившись в воздухе, плавно ложились на землю.

Вова шёл в школу, как всегда, – через скверик. Но сегодня он заметил, что всё выглядит необычно: аллеи засыпаны листьями. По ним идёшь, как по шуршащему ковру.

Как приятно было взрывать ногами золотистый ковёр! Жаль только, что впереди работала дворничиха: энергичными взмахами метлы она уничтожала всю красоту. По обе стороны дорожки вырастали кучи листьев.

«Ничего, – подумал Вова, – буду идти из школы – поваляюсь вдоволь».

Вдруг он увидел соседского мальчика Витю. Он шёл навстречу, весело размахивая портфелем.

– Привет! – крикнул Вова, поравнявшись с Витей. – А ты разве не в школу?

– Какая там школа! В «Коммунаре» идёт «Фантомас»! – важно ответил Витя.

– А как же… – начал было Вова, но тот его перебил:

– Пасую, понимаешь? – и прошёл вперёд.

Вова остановился. Завистливо посмотрел вслед Вите и вдруг неожиданно для себя закричал:

– Эй, слышь ты… я тоже хочу!

…Через несколько минут мальчики подходили к высокому серому зданию на углу. Там была поликлиника.

– Так ты запомнил? – Витя внимательно посмотрел на Вову. – У тебя болит голова, а у меня – живот.

– А почему не наоборот?

Витя сдвинул фуражку на затылок и сказал:

– Потому что я лучше умею притворяться. Я им такую рожу скорчу, что сразу поверят. А тебе не поверят.

Вова испуганно схватил Витю за рукав.

– А как мне говорить?

– Ну, скажешь, голова болит, угорел.

– А почему угорел?

– Скажешь, мать рано печку закрыла.

– А у нас паровое отопление.

– Ну, скажешь: об стенку стукнулся.

Вова забежал вперёд:

– А синяк где? Нету ж синяка!

– Вот я тебя сейчас как вдарю, так будет синяк! – крикнул Витя.

Вова отскочил в сторону и уныло поплёлся за другом.

Ребята подошли к поликлинике и остановились. Из дверей на них пахнуло острым лекарственным запахом. У Вовы забилось сердце.

– Иди ты первый, ладно? – заглянул он искательно Вите в глаза.

– Ладно! – Витя важно подмигнул Вове и шагнул вперёд. На пороге он остановился и дал последнее указание:

– Ты жди меня здесь, понял? Если я раньше выйду, я тебя подожду, и пойдём на первый сеанс.

– Понял, – отозвался Вова. Он пошёл по длинному коридору мимо белых дверей. Врач, пожилая тётя в белой шапочке, осмотрела его быстро, попросила показать горло. И сказала: «Ничего страшного, мальчик. Можешь идти на уроки!»

Вова с красным от стыда лицом торопливо оделся, сжимая в руке таблетку от головной боли и спасительную справку о том, что был у врача. Потом облегчённо вздохнул и вышел на улицу.

«А пасовать не так страшно! – подумал он, расхаживая под окнами поликлиники. – Правда, неприятно, когда врач на тебя смотрит в упор. И глаза как-то сами бегают, и уши как-то сами горят. Но ничего, ради «Фантомаса» потерпеть можно».

Вова ходил долго. У него заболели ноги, а Витя всё не появлялся.

«Где же он пропал? – недоумевал Вова. – Сам же говорил: быстро!»

Он рассеянно взглянул на дерево – от ствола вверх – и вдруг замер от удивления: в окне третьего этажа стоял Витя в больничной пижаме и делал отчаянные знаки.

– Витька, это ты? – закричал Вова, задрав голову.

– Нет, это Пушкин! – донеслось сверху.

– А почему ты такой… переодетый? Выходи!

– Да, выходи! Одежду забрали! – зло крикнул Витя.

– Зачем?

– А я знаю, зачем? Говорят: «Исследуем на аппендицит». Я им клялся, что живот перестал, а они – ни в какую. Говорят: матери позвоним, а ты здесь останешься.

Вова моргал глазами, задрав голову.

– А как же «Фантомас»? – крикнул он.

– Пошёл ты со своим «Фантомасом»!

Витя выглядел очень жалким в своей полосатой пижаме. Его длинные руки торчали из рукавов, голова возвышалась на тонкой шее, а уши были печально оттопырены. Завистливым взглядом Витя смотрел на улицу.

– И вообще ты – гад! – вдруг плаксиво крикнул он. – Вот я сейчас на тебя плюну!

– А почему я гад? – запальчиво возразил Вова, отбежав на безопасное расстояние.

– Потому что лучше б у тебя болел живот, а у меня голова! С головой у меня всегда проходило!

В окне выросла фигура в белом халате и заслонила Витю. Строгий голос сказал:

– Мальчик, закрой окно и ложись в постель!

Последнее, что видел Вова, это Витин кулак, торчащий из больничной пижамы. Он мелькнул в окне и исчез.

Вова уныло поплёлся в школу.

Через несколько дней Витю выписали из больницы. Во дворе его все стали дразнить «Фантомасом».

Всемирный отрицатель

Все ли мальчишки такие вредные или только Вова такой? Ему хочется сказать «да», а он говорит «нет». Хочется сказать – «белое», а он говорит – «чёрное».

Пришла как-то мама в красивом платье. Стала перед зеркалом и улыбнулась Вове:

– Посмотри, сын, какое у меня новое платье!

– Ах, ах, высокий класс! – Вова закатил глаза под лоб и скорчил такую гримасу, будто глотнул клюквенного соку без сахара.

Мама огорчилась.

Спрятала новое платье в шкаф и надела свой обычный домашний халат.

Вове хотелось крикнуть: «Надень то, красивое», но он сказал:

– Вот это другое дело!

А недавно мама вернулась из командировки. Она соскучилась за Вовой: пять дней его не видела. И пошла за ним в школу.

Прозвенел звонок, распахнулись двери, и из классов повалил школьный народ.

Мальчишки вырвались, как из горящего дома. Девочки вышли чинной стайкой.

– А где же Вова?

– Он, наверное, в столовой, – вежливо ответила толстушка с чёрной косой.

В столовой стоял невероятный галдёж. Обедала группа продлённого дня. Кто-то двигал стулья, гремел посудой. Из кухни тянуло чадом пригоревших котлет. А раскрасневшаяся повариха – тётя Катя – кричала кому-то:

– Подождёшь со своим шницелем! Сначала – продлённики!

Посреди столовой стояла седая женщина – директор школы – и разговаривала с двумя учительницами.

Уже с порога мама заметила Вову. Не обращая внимания на общий шум, он сидел за столиком и деловито хлебал борщ.

Потом он быстро съел второе, выпил компот, ладонью провёл по рту, забыв, что есть салфетка, и только тогда заметил маму.

– Ну, здравствуй, здравствуй. Приехала?

– Приехала.

– Пойдём!

Мама поправила сыну белый воротничок, пригладила волосы.

– Где же твои книги, сын?

– Ах, да! Хорошо, что ты напомнила! – Вова кинулся к столику, пошарил на полу и поднял шапку и ранец.

…Они шли по улице, мама и сын. Медленно кружась, падали снежинки, оседали на пальто, на ресницах. Вова согрел дыханием маленькую хрупкую звёздочку, и она превратилась в капельку.

– Что у тебя нового? – спросила мама.

– Несколько отметок. Все разные, уклончиво ответил Вова. – Расскажи лучше про свою командировку.

– Расскажу тебе, сын, об одном очень интересном человеке, – задумчиво начала мама. – Он охотник, но необычный: охотится с фотокамерой на диких зверей.

Мама сделала паузу, чтобы сын мог лучше оценить сказанное.

– Чепуха, – небрежно бросил Вова. – Ничего особенного.

– …Он карабкается по неприступным скалам, чтобы снять на плёнку горного козла. Представляешь, как это трудно?

– Чепуха, это очень легко!

– Да ты сдурел! – мама рассердилась. – Он сфотографировал орла крупным планом.

– То было чучело, – сказал Вова.

– Ну, знаешь! – мама пожала плечами. – Да он встречался с настоящим медведем.

– В зоопарке, наверное…

Мама остановилась.

– Нет, Вова, в лесу. В Карпатах.

Она выжидательно смотрит на Вову, ожидая, что тот скажет: «Чепуха», но Вова молчит. Видно, заинтересовался, наконец.

– Это было летом, – продолжает мама. – Человек стоял в малиннике и ел спелые ягоды. А с другой стороны куста стоял медведь. Оба так увлеклись, что не заметили друг друга. Потом вдруг треснула ветка, фотограф глянул – а перед ним медведь. Рот открыт, течёт малиновый сок…

– У кого? – спросил Вова.

– У обоих! Они вытаращили глаза и замерли на месте. Потом фотограф как бросится бежать! Медведь – тоже. Еле живой остался от страха!

– Кто, медведь?

– Да нет, фотограф.

Вова несколько минут молчит, по его лицу бродит нехорошая улыбка.

– Это он сам тебе рассказал?

– Конечно, не медведь же.

– Он тебе наврал!

– Вова!

– Извини. Преувеличил.

Вова идёт рядом с мамой. Шапка еле держится у него на макушке. Пальто расстёгнуто.

Если говорить по правде, не очень аккуратный он ученик.

– Летом звери сытые и довольные, – авторитетно заявляет Вова. – Так что не надо было тому дяде так бежать. Ну, рассказывай дальше…

Но маме уже не хочется рассказывать. Она обижена, что её сын растёт таким Фомой-неверой.

– А зачем рассказывать? – медленно говорит она. – Ты же всё равно не веришь.

Дальше идут молча. А снежинки всё гуще. Цепляются за ресницы, щекочут, холодят щёки. Вот уже целые хлопья валят с неба. И кажется: всё вокруг кружится, кружится… Воздух резкий – зимний воздух.

– Мама! – вдруг вспоминает Вова. – Я сделал военный корабль!

– Чепуха, – равнодушно отвечает мама, продолжая идти.

– И совсем не чепуха. Он плавает в ванне и не тонет.

– Ничего особенного.

– …И на борту поместилось двадцать матросов из пластилина и две пушки! – Вова забегает вперёд, тревожно заглядывает маме в глаза. Но мама не разделяет его радости.

– А может, это и не ты сделал, – неожиданно говорит она.

– Я сделал! Я сделал! – Вова чуть не плачет. – Я так старался, а ты…

Мама останавливается. Смотрит на сына:

– Ну вот скажи, хорошо быть таким вредным? Да?

Вове хочется во весь голос крикнуть: «Нет, нехорошо! Очень плохо, когда ты говоришь правду, а тебе не верят».

Но вредный человечек всё-таки сидит у него внутри.

– Каким? – удивлённо бормочет Вова, морща свой курносый нос. – Вредным? А кто вредный? Я? Я совсем не вредный…

Когда мамы нет дома

Когда Вова приходит из школы, дома никого нет: родители на работе. Открыв дверь своим ключом, который висит на верёвочке, чтоб не потерялся, он бодро проходит в комнату.

На подоконнике собрались голуби и ждут угощения. Вова идёт в кухню, берёт банку пшена и рассыпает на балконе. Начинается весёлая суматоха: налетают голуби со всей улицы, между ними серыми комочками шныряют воробьи. Вова наблюдает за ними, пока не будет подобрано последнее зёрнышко. Потом вспоминает, что нельзя ему терять времени, и снова идёт на кухню.

Соседка сидит у стола и кормит своего сына Павлика. Павлик и так толстый, но соседка хочет, чтобы он был ещё толще. Мальчик съел полную тарелку борща и теперь мучается над кашей.

– Я больше не могу! – с плачем говорит он.

– Нет, ешь.

– Ну, мама, ну, я не могу…

– Не встанешь из-за стола, пока не съешь!

На стол ложится сложенный вдвое ремень.

«Вот был бы ужас, если бы меня так заставляли есть!» – думает Вова. Каждый день он наблюдает эту картину и очень жалеет Павлика.

Чтобы как-то помочь товарищу, Вова затевает разговор:

– Скажите, может ли мышка сжать лапу в кулак?

– Фу, Вова, мы же кушаем! – брезгливо морщится соседка. – К чему этот дурацкий вопрос!

– От этого зависит мышиная жизнь, – говорит Вова. – Если может, то она наколет палочкой кусочек сала и вытащит из мышеловки. А если нет, то должна сама туда лезть…

– Вова, ты иди делай уроки, а то ты нас отвлекаешь от еды! – говорит соседка. – А ты, – добавляет она, обернувшись к сыну, – не встанешь, пока не будет чистая тарелка!

Она уходит в комнату, а Павлик начинает тихонько выть, роняя слёзы в тарелку.

– Ты в ведро её, – тихо говорит Вова.

– Уже пробовал, – басом отвечает Павлик. – Она заметила.

– А за окно?

– Тоже пробовал. Тоже заметила.

– И что?

Павлик покосился на ремень.

– Била. Вот что.

Вова с ужасом посмотрел на полную тарелку манной каши. Она остыла и покрылась коркой.

– А я терпеть не могу манной каши, – признался Павлик. – Меня от неё тошнит.

– Ну, давай… так и быть, я съем, – сказал Вова. Давясь, он быстренько проглотил кашу и успел как раз вовремя: в кухню входила соседка.

– Ну вот и молодец! – сказала она весело, увидев пустую тарелку. – Выходит, можно съесть, если мама просит!

– Можно! – буркнул Павлик.

Соседка погладила сына по голове, взяла корзинку и сказала:

– Я иду в магазин, а ты вытри губы и ступай в комнату!

Только захлопнулась дверь, как Вова оживился.

– Давай будем делать опыты. Ладно?

– А какие? – без интереса проговорил Павлик.

– Всякие. Можно раскалить на огне стеклянную трубку, и она будет гнуться, как верёвка.

– Опыты с огнём? – Павлик надул губы. – Нет, мне мама не разрешает.

– Ну, давай выварим мои красные трусы, – предложил Вова.

– Зачем?

– Чтобы сделать красные чернила…

– Не, – покачал головой Павлик, – не интересно.

Вова помолчал, потом предложил из деревяшки делать человечков. Но Павлик возразил, что деревяшка есть деревяшка, и никакие человечки не выйдут.

– И вообще, что мне тут сидеть, в кухне? Пойду, лучше смотреть книгу. Мне папа подарил.

– Про шпионов? – с завистью спросил Вова.

– Не. Про обезьянов. Про то, как из обезьянов получился человек. Ты вообще знаешь, что все мы получились из обезьянов? – Павлик прищурил один глаз и посмотрел на Вову. Он гордился тем, что такую ошеломляющую новость узнал первым.

– Не знаю, – признался Вова. – Дашь посмотреть книгу?

– Если мама позволит. А без мамы не дам. Там картинки интересные… Ты вообще знаешь, что раньше люди ходили, покрытые шерстью?

Вова испуганно покачал головой.

– А куда же она делась?

– Облезла, – авторитетно объяснил Павлик. – И хвост был. Потом он отпал.

– Разыгрываешь… – В голосе у Вовы послышалась дрожь. – Как же он отпал?.. Сразу или по кусочку?

– А я знаю?! – Павлик пожал плечами. – Там есть картинка: человек с хвостом и рядом – человек без хвоста. И настоящий шкелет. Ты когда-нибудь видел?

– Нет, – ответил Вова. Ему очень захотелось увидеть эти картинки. – Так дашь? – он искательно заглянул Павлику в глаза. Павлик важно ответил:

– Я же сказал: если мама позволит. А то ты залапаешь, а мне отвечай!

– Жадина ты, – выпалил Вова. – Если бы я знал, не ел бы за тебя кашу!

– А я и не просил! – Павлик улыбнулся и пошёл в свою комнату. Вова растерянно остановился на пороге.

– Ах, ты еще и смеёшься? Такой ты, значит, да?

– Какой? – Павлик насмешливо прищурил один глаз. – Я никакой, я – обыкновенный.

– Нечестный ты! – вдруг выпалил Вова.

– Ладно, ладно, дам книгу. Только матери не говори про кашу…

– Не скажу, – буркнул Вова. – И не надо мне твоей книги.

– Ну, смотри – пожалеешь…

– Не пожалею.

Вова ушёл расстроенный, уши у него горели. Выходит, можно жить рядом, но не быть друзьями.

У Вовы живёт мышка

Вова очень хотел, чтобы у него жило что-нибудь живое. Пусть совсем маленькое, пусть даже мышка.

Он стал бегать каждый день в зоомагазин. Скоро Вову узнавали все продавцы. Завидев его, они говорили:

– Мальчик, сегодня мышей нет!

Но пришел день, когда ему сказали: «Есть!»

– Дайте! – крикнул Вова. – Заверните в газету!

– Сколько? Десяток? Сотню?

– Одну, – прошептал Вова. – Самую красивую!

Он нёс мышку в газетном кульке, как великую драгоценность. Поминутно прижимал кулёк к уху и слушал: шуршит или нет. Он боялся потерять мышку.

Дома Вова поместил её в пустой аквариум и стал наблюдать за ней, чуть дыша.

Вошла мама. Но Вова даже не заметил её. Мама поздоровалась.

– А у нас гость! – радостно объявил Вова. – Очень славный!

Мышка и вправду оказалась очень славной: маленькая, беленькая, как комочек снега. Она сидела столбиком и грызла семечко. Глаза у неё были красные, усы – пышные. Портил её только хвост – длинный и голый. Но что поделаешь, может, у мышей это считается красивым.

– Повезло тебе, сын, – улыбнулась мама.

– Очень, – отозвался Вова. – Я выбрал самую весёлую, самую красивую… Глазки у неё – как изумруд!

– Ну, полошим, изумруд зелёный. Тогда уж – как рубин…

– А какая шёрстка! – не унимался Вова. – Видно, мышка из породы «чистюль». Когда-то серые мыши долго мылись, и шерсть их стала белой, правда?

Мама улыбалась. Вова видел: она не сердится. И ему было приятно.

– Жаль только, что мышам не рубят хвостов, как догам! – сокрушённо вздохнул Вова. – А то она была бы ещё красивее.

Мама погладила Вову по голове и ушла в кухню готовить обед. Через минуту к ней пришёл Вова.

– Давай подумаем, как её назвать! – сказал он. – Я буду её дрессировать, она должна же знать своё имя!

– Я не знаю мышиных имён, – призналась мама.

– Давай – Белка!

– Нет, белка – это другой зверь.

– Ну давай – Беляк!

– Тоже есть. Это заяц.

– Ну пусть будет – Беляш!

– Это же пирожок с мясом!

Вова потоптался на месте.

– Ну, пусть будет просто Мышик. Ладно?

– Идёт! – сказала мама.

Вова свил Мышику гнездо из ваты, приставил к нему коробочку с дыркой – стало у мышки две комнаты. А какая была кухня! На маленьких тарелочках лежали три зёрнышка овса, кубик морковки и кусочек сухаря. Ещё была насыпана горстка семечек и налито молочко.

Утром Вову не пришлось долго будить в школу. Мама тихо сказала:

– А Мышик проснулся… А Вовка спит…

– Нет, я не сплю! – Вова быстро вскочил. – Я тоже проснулся!

Так и шли дни. Мышка привыкла к Вове и перестала его бояться. Она сама шла в руки и спокойно сидела на ладошке, поглядывая по сторонам бусинками-глазами. Она умывалась, тёрла мордочку, разглаживала усы и перебирала хвост. Вова покатывался со смеху.

Как-то раз Вова заметил у мышки на кончике хвоста чёрное пятнышко. Что бы это могло быть?

Пришла знакомая тётя-биолог и сказала:

– Дело плохо. Это – авитаминоз.

Такого слова Вова не слышал.

– Что, что? – переспросил он.

– Ну, болезнь такая. Она бывает у тех, кто не ест витаминов.

– Что же делать? – встревожился Вова. – Может, вызвать скорую помощь? Где живёт мышиный ветеринар?

Тётя улыбнулась и покачала головой.

– Нет, Вова. Ты лечи её сам. Твоей мышке нужен свежий воздух и зелень. Понял? Ты просто води её гулять на травку.

В тот же вечер мама застала Вову за необычным занятием: он что-то кроил и шил. Перед ним лежали кусочки бархата.

Вова проделал ножницами две дырки. Потом подумал и проделал ещё две.

– Для ног, – пояснил он маме. – У мышки же четыре ноги.

– Что это будет? – поинтересовалась мама.

– Разве ты не видишь? Бархатный жилет.

– Никогда не видела, чтобы мыши ходили в бархатных жилетах, – улыбнулась мама. Ей было любопытно, как его наденут на мышку.

– Вот сюда проденем руки-ноги, – сказал Вова, показывая на дырочки, – а на спине будет верёвочка, чтобы Мышик не удрал.

– А где будет хвост? – спросила мама.

Для хвоста Вова ничего не придумал. Он ответил:

– Хвост будет падать свободно.

На следующий день после школы Вова вышел в садик и пустил мышку на зелёный газон. Очень красиво выглядела белая мышка в чёрном жилете. Но, к сожалению, ее никто не видел: слишком высокая была трава, слишком густая для маленькой мышки. Всё равно, что для взрослого человека – лес.

К Вове подошли соседские мальчики Боря и Олег.

– Эй, что ты делаешь? – спросил Боря, увидев у Вовы в руках конец верёвочки.

– Я пасу! – гордо ответил Вова.

– Пасёшь? Кого, майского жука?

– Да нет, мышку.

– Кого, кого? – в один голос закричали мальчики.

– Ну, мышь, поняли? Осторожно, не наступите…

Мальчики стали на коленки и раздвинули траву, чтобы поближе разглядеть Вовину мышку. И увидели: она сидела столбиком и грызла травинку.

– Ой, потеха! – басом крикнул Боря. – Мышь в распашонке!

– Ей нужны витамины, – важно пояснил Вова. – У неё, как он… безтаминос…

– Тю! – закричал Олежка. – С мышей возятся! Вот я сейчас кошку приведу! Васька, кис-кис!

Вова побледнел и схватил Мышика на руки. Ведь кошка – самый страшный враг для мышей.

– Да ты не бойся, он пошутил, – сказал Боря. – Никакой кошки нет. Дай подержать…

Вова осторожно достал мышку из бокового кармана. Боря подставил ладошку, и она перекочевала к нему. Мышка была совсем ручная, она чувствовала, что Боря её не обидит, уселась столбиком и стала умываться.

– Она кусается? – поинтересовался Боря.

– Нет. А если и укусит, то это приятно.

Боря быстро отдал Мышика обратно.

Вове захотелось, чтобы и у Бори тоже жила такая мышка. И он сказал:

– Хочешь, я тебе тоже достану?

– Я бы хотел, но у нас же Мурзик… Он её съест.

– И правда, может съесть, – согласился Вова. – И не посмотрит, что она белая. – Он подумал и сказал:

– Знаешь что, давай вместе воспитывать мою. Она будет общая. Ладно?

– Ладно, – согласился Боря. – Тогда давай я понесу немножко.

Живая белая мордочка выглядывала из-под Бориной куртки. Нос всё время двигался, усы шевелились.

Наверное, Олегу стало завидно. А может быть, он не любил животных. Он презрительно крикнул:

– А у нас тоже мыша есть. Батя каждый день ставит мышеловку, а никак не поймает: хитрющая!

Стрельба из пистолета

– Вова, включи телевизор, сейчас будут «мультики»! – в один голос попросили Витя и Галочка, появляясь на пороге.

– Какие там «мультики»! Сейчас будем стрелять из водного пистолета! – гордо объявил Вова, потрясая каким-то невероятным оружием.

– Здорово! – ахнул Витя.

– Подумаешь, – пожала плечиком Галочка, – ничего особенного…

– Много она понимает! – сказал Витя и добавил с завистью: – А далеко бьёт?

– Вот смотри! – Вова направил дуло вверх и «выстрелил» в потолок.

Потом облил стенку.

Вода попала на занавесь.

– Ничего, – пояснил Вова. – Вода чистая.

Он примеривался, куда бы ещё стрельнуть. Направил пистолет на Галочку – она взвизгнула и удрала в другую комнату.

– Видишь, как метко бьёт! – радостно крикнул Вова. – На, постреляй!

Витя вышел на балкон. Стрельнул в голубя – попал.

Стрельнул в цветок – попал.

– Красота! – сказал он.

Потом мальчики стали подстерегать прохожих, а сами присели за ящиками с виноградом.

– Тётка идёт, тётка идёт! – зашептал Вова.

– Огонь! Пли!

Длинная струя вырвалась из пистолета. Женщина подняла голову, всматриваясь в небо: откуда же дождь?

– Дядька идёт! Дядька идёт!

Человек с корзиной был облит с головы до ног. Он сердито стряхнул капли с рукава и, подняв голову, посмотрел вверх.

– Эй, как вы там цветы поливаете, негодяи!

Вова с Витей покатывались со смеху. Им понравилась эта игра: их не видел никто, а они видели всех.

– Мильтон идёт, мильтон идёт!

– В мильтона не надо! – испуганно крикнул Вова и стал вырывать пистолет из Витиных рук. Но нечаянно нажал на спуск, а дуло было направлено вниз. Толстая водяная струя брызнула на милиционера.

Вдруг – что такое? Милиционер остановился, оглядел балкон. Потом погрозил кому-то пальцем, повернулся и пошёл прямо к тому парадному, где жили мальчики.

– Он не к нам! – сказал Вова, побледнев.

– А вдруг к нам? Спрячь быстро! Скажем, что никакого пистолета не было!

– А он не поверит: он же облитый!

– Что делать? Что делать?

Витя подтолкнул Вову к двери:

– Что делать? Иди открывай, вон он уже стучит!

Обгоняя друг дружку, ребята бросились на кухню. По дороге Вова ткнул в руки Галочке водяной пистолет и отчаянно крикнул: «Спрячь где-нибудь!» А сам побежал за Витей.

Стук повторился. Галочка пошла в переднюю и открыла дверь. На пороге стоял милиционер.

– Странно, – сказал он, – мне показалось, что это был мальчик, а ты, оказывается, девочка…

– Я – девочка, – сказала Галя, подняв на милиционера спокойные глаза.

– И что же ты безобразничаешь, девочка! – укоризненно вздохнул милиционер.

– Я? Я не безобразничаю, а смотрю «мультики». – Галочка заморгала глазами. Лицо у неё вытянулось. В руках она вертела ещё мокрый водяной пистолет.

Милиционер покачал головой и взял у неё хитрое Вовино оружие.

– Обливаешь прохожих и говоришь – «не безобразничаю»?

Галочка догадалась. Опустила голову и нахмурилась.

– Твоя вещь?

Она молчала.

– Придётся отобрать, – сказал милиционер. – А тебя оштрафовать.

В эту минуту из кухни послышался шорох, и перед милиционером предстали Витя с Вовой.

– Это мы… это наша… это не она.

– А, вот вы какие – «герои»! – милиционер строго посмотрел на мальчиков. Вид у них был жалкий: плечи опущены, лица растерянные, глаза виноватые.

– Мы больше не будем, – в один голос пролепетали ребята.

– Чей же пистолет? – милиционер вдруг улыбнулся.

– Мой пистолет, – вздохнул Вова, уныло глядя в землю.

– Но он нечаянно, – вставил Витя.

– И они больше не будут, – добавила Галочка.

Милиционер сказал:

– Ну ладно, на первый раз прощаю. Но смотрите, быть честными и не баловаться, поняли?

Он козырнул ребятам и стал спускаться вниз по лестнице.

– Ну что же вы, пошли досматривать «мультики»! – сказала Галочка.

– Пошли, – буркнули Витя и Вова.

Пистолет остался лежать в передней на столе.