Текст книги "Держитесь, маги, я иду!"
Автор книги: Валентина Елисеева
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
«Сегодня у моей судьбы по плану – день неожиданных встреч?» – хмуро подумал лорд Таис.
– Кто вы? – прохладно спросил Северин. Он недолюбливал людей, за одним важным исключением.
– Я – Олан Гарвен, жених Наили.
В душе Северина вскипело яростное негодование, смешанное с жаркой ревностью, именно за этого молодого человека Наиля собиралась выйти замуж по своему собственному желанию.
– Не знал, что у моей жены еще и жених имеется, – зло процедил маг сквозь зубы.
– Жена она вам ненадолго! – запальчиво крикнул Олан. – Вы через полгода ее в лаприкорий сдадите!
– Чего тебе надо? – Северин не собирался обсуждать с этим юнцом свои планы на жизнь.
– Отдайте ее мне! Из лаприкория мне не дадут ее забрать, а так я ее увезу из Тавирии, буду заботиться о ней, она в итоге придет в себя.
Северин чувствовал, что еще немного – и он шарахнет молнией по этому мальчишке.
– Нет! – отрезал Таис, вскочил в карету и уехал.
«Пусть говорят все, что хотят! Наиля – моя и останется моей! Крутись вокруг нее хоть дюжина сероглазых мальчишек, я все равно буду яростно бороться за свое законное», – всю дорогу до дома повторял про себя Северин.
Дома лорд Северин Таис первым делом осведомился, где жена.
– Ожидает вас за столом, лорд Таис. Сегодня ужин накрыли в парадной гостиной, – отрапортовал Этен, принимая у хозяина одежду.
Северин поспешил к супруге. Она действительно встречала его в нарядном платье в украшенной цветами комнате. На столе, покрытом белой скатертью, стояли закуски, свечи, розы, бутылка красного вина и графин с коньяком. Увидев Северина, Наиля подбежала к нему и ласково обняла, прижимаясь к груди. Мысль о том, что здесь что-то нечисто, мелькнула в голове лорда Таиса и пропала, утонув в васильковом взгляде дорогих его сердцу глаз. Вечер пошел своим чередом в полном соответствии с планами хитроумной Насти.
– Как дела на работе? – Она смотрела, как муж наливает в их бокалы вино, и радовалась, что не забыла строго предупредить всех слуг, что обслуживать их за столом не нужно и что они абсолютно свободны от всех дел до завтрашнего утра. В доме остались лишь Этен и привратник, которые планировали мирно играть на кухне в карты, не беспокоя хозяев.
Северин поморщился, будто лимон откусил.
– Нормально. Опыт один не доделал, пришлось до завтра заморозить.
«Ничего, зато другой опыт мы сегодня обязательно до страстно желаемого конца доведем, – мысленно пообещала ему Настя. – Вернее, не до конца, а до начала… длинной жизни…»
– О, это наверняка очень важный опыт. – Настя лукаво улыбнулась, склонив головку, и, глядя Северину в глаза, наклонилась вперед и облизнула алые губки. – Я надеюсь, ты не собираешься весь вечер его обдумывать?
Она чуть повела плечами так, чтобы на правое слегка соскользнул широкий ворот платья, и небрежным жестом поправила сползший шелк назад. Надо же как-то привлечь внимание мужа к ее новому наряду, а то он совсем им не проникся – один взгляд кинул и все! Даже обидно стало, особенно за Ильину: столько девушка пережила, и все впустую.
Настя припомнила, как попросила горничную помочь ей купить вечерний наряд. Слуги уже по свечам на столе и убедительной просьбе развлекаться сегодня вечером вне дома (просьбе, подкрепленной билетами в цирк на новое представление) догадались, что леди опять планирует что-то грандиозное. В особняке по всем углам обсуждали приготовления хозяйки, хихикая и искренне желая ей удачи. (Наивно думать, что слуги не знают всех дел и проблем своих господ. Они знают их лучше самих хозяев.) Насте все не давало покоя видение восточной пери, окручивающей ее мужа, так что наряд она хотела выбрать такой, чтоб этот навязчивый образ слюной от зависти захлебнулся и покинул ее подсознание раз и навсегда. Ильяна, выслушав пожелания леди Таис относительно вечернего платья, залилась краской и смущенно пробормотала: «Хорошо, я попробую найти». Через час раздраженная, ярко-пунцового цвета девушка вернулась к Насте с добычей и поведала, каким похотливым, масляным, неприятным взглядом пожирал ее хозяин лавки, пока она рассматривала предложенные варианты. «Хорошо, что вы Бора с конюшни посоветовали мне с собой прихватить», – закончила рассказ девушка.
Пока леди Таис предавалась воспоминаниям и переживала за отсутствие у мужа ожидаемой реакции, та самая реакция у лорда Таиса вовсю пошла. Северин остекленевшими глазами рассматривал полупрозрачный наряд супруги из каких-то легких шелковых полосочек ткани, не скрывавший ни молочно-белую кожу шеи, плеч и рук, ни просвечивающих темных вершинок груди. «С каких это пор в моду вошли ТАКИЕ женские платья? Кажется, раньше она в других ходила». – Северин никогда ранее не задумывался о стилях женской одежды и определенного ответа на эти вопросы не знал. Крайне неприятная мысль закралась в мысли Северина: «Она что, и перед этим сероглазым юнцом, женихом своим бывшим, могла в таком платье сидеть? Да я… Да я весь ее старый гардероб сжечь велю! И лично займусь пополнением нового!»
Смотря завороженным взглядом, как Наиля наклоняется, чтобы поправить фитилек свечи, и как теплые блики света скользят по ее нежной коже, Северин гулко сглотнул и подумал, что некоторые наряды можно и оставить…
«Ага, эффект все-таки есть!» – порадовалась Настя, заметив горящий взгляд мужчины.
– Что тебе положить? – проворковала коварная супруга.
Северин очнулся и попытался собрать мысли ровной стопочкой.
– Ну что ты! Это я за тобой ухаживать должен!
– Тогда сначала выпьем вина. За нас! – предложила Настя тост.
Супруги выпили вина, поели салата из морепродуктов и снова выпили вина. Настя рассказала, что в столичном театре скоро ожидается громкая премьера новой пьесы модного автора. Пьеса была о трагической судьбе двух юных влюбленных, и Настя, заранее старательно проштудировав содержание, выбирая наиболее трогательные моменты, в вольном переложении цитировала речи влюбленных, роняя то слезу, то очередной шарфик с наряда.
После третьего бокала вина леди Таис включила музыку и смело пригласила явно впечатленного вечером мужа на «белый танец», попутно пояснив, что означает это название. Северин столь же смело объяснил, что никогда в жизни не танцевал и лишь издали видел, как это делается.
– Дорогой, учиться никогда не поздно! – уверенно настояла на своем Настя, и супруги заскользили по гостиной под романтическую мелодию скрипок и виолончели.
Нежась в надежных, сильных руках мужа, Настя мечтала: «Пусть будет, что будет. Мне нужна эта ночь, даже если это будет единственная осознанная ночь в объятиях любимого мужчины. Да, я люблю его! Себе можно в этом признаться».
Скрипки звучали то медленно, то быстро и пронзительно, а молодые люди смотрели друг другу в глаза и не могли оторвать взора. Их губы соприкоснулись и слились в медленном томительном поцелуе. Руки Насти запутались в волосах мужа, склоняя к ней его голову, давая возможность сильнее и требовательнее впиться в мужские губы.
– Звезда моя, Наиля! – прошептал Северин, отрываясь от губ девушки и ловя ее взгляд.
Анастасия смотрела в пылающие огнем глаза своего мужа и тонула в их нежности, страсти, ласке, обожании… Прикоснулась губами к щекам, ямочке на подбородке, скользнула влажным горячим поцелуем по крепкой шее… И скинула с плеч последний шарфик…
– Наиля, я не смогу… – простонал Северин.
– …удержаться, – закончила за него Настя прерывистым шепотом. – Я тоже…
Настя обхватила руками шею мужа и крепко прижалась к его губам. О нет, это не яд горел в ее крови! Это она сама плавилась от его поцелуев, горячего дыхания. Ее жгли прикосновения его рук, она сходила с ума от желания принадлежать ему, раствориться в нем без остатка. Сердце Северина бешено стучало под ее руками, и собственное билось в том же ритме.
Северин не мог потом вспомнить, как они добрались до его спальни. Помнил лишь, что прикосновение к ее обнаженной коже окончательно лишило его остатков самообладания. Их совместная страсть держала их в своем жарком пламени всю долгую зимнюю ночь. Под утро, любуясь личиком своей утомленной жены, Северин прошептал ей:
– Я люблю тебя!
Настя лучисто улыбнулась ему, коснулась рукой его щеки и ответила:
– Я тоже люблю тебя!
Счастье, звонкое и горячее, затопило Северина до краев. Прижимая к себе жену, он жарко обещал ей:
– Ты всегда будешь со мной рядом! В моем доме. Что бы ни случилось, что бы с тобой ни произошло. Я всегда буду заботиться о тебе сам. Я буду любить тебя в любом состоянии, даже безумной и сумасшедшей. Ты всегда будешь жить в своем доме, в нашем доме, со мной. Даже если у тебя не получится…
– Да, хороший мой, верю.
ГЛАВА 16
Все имеет свою цену и свои последствия.
Лучик холодного зимнего солнца скользнул по лицу Таиса, разбудив его. Разом вспомнив прошедшую ночь, Северин, не открывая глаз, повернулся к жене, обнял ее, прижал к своему телу, жадно вдыхая легкий цветочный аромат. Потерся щекой о ее плечико и поцеловал его.
– Наиля, звездочка моя…
Она не ответила. Северин распахнул глаза и вскинул голову: жена была бледной и тяжело дышала. Веки ее были сомкнуты, а на лбу выступил холодный пот.
– Наиля, что с тобой? – испугался Северин, хватая жену на руки и слегка встряхивая ее. – Не молчи! Просыпайся!
Она с трудом открыла глаза. «Кто меня трясет? Почему мне так плохо? Что вчера было?» На последнюю мысль тело откликнулось недвусмысленным жаром и томлением. Вид встревоженных глаз цвета майской листвы этот жар усилил. «Я куда-то уплываю… Куда? Что же со мной?» – вяло подумала Настя и провалилась в мир грез.
Северин опустил в теплую воду тело жены. Она бессмысленно улыбалась и на его слова и действия никак не реагировала, спокойно позволив себя вымыть, высушить, запеленать в полотенце и перенести обратно в его спальню.
– Звездочка моя, любимая, ну давай же, приходи в себя! – шептал Северин, с грустью и виной вглядываясь в любимое лицо.
Однако мольбы его не находили ответа. Наиле становилось все хуже и хуже, ее трясло и лихорадило, с губ срывались стоны. Вдруг она широко распахнула глаза и пристально уставилась на него. По спине Северина пробежал холодок нехорошего предчувствия. Наиля приподнялась, все так же не отрывая от него плотоядного взгляда, и вдруг бросилась, стараясь впиться в губы и проявляя при этом удивительную силу и ловкость в стремлении добраться до них. Северин перехватил жену, быстро пеленая ее в силовой воздушный кокон. Подвешенная в воздухе, сжатая невидимыми струнами, она рвалась освободиться и рычала непонятные слова. Крики и просьбы мага Наиля полностью игнорировала. В надежде вернуть ей сознание, Северин перенес жену по воздуху в ее спальню и поднес к плакатам, развешанным по стенам.
– Смотри! Это ты писала! Читай!
Девушка скользнула по надписям мутным взглядом и снова безуспешно рванулась к мужу. Так продолжалось несколько часов. Потом леди Таис притихла, но продолжала неотрывно смотреть на мужа, а Северин боялся уйти и оставить ее одну.
В доме было тихо, слуги бесшумно скользили, мрачно и неохотно занимаясь повседневными делами, служанки всхлипывали и утирали слезы платочком. В холле на пару рыдали Паляна с Ильяной, Марика горестно стенала на кухне, и не думая варить обед, а вокруг нее мрачно вздыхали печальные лакеи и привратник. Под дверью спальни скорбно завывал щенок. Дворецкий оделся в черные одежды. Общая атмосфера в доме была как во время похорон.
– Мы прибрались в вашей комнате, лорд Таис, – всхлипывая, доложила Ильяна, заглядывая в спальню госпожи. Увидев неподвижно замершую в воздухе леди Таис, по-прежнему закутанную лишь в полотенце и все с тем же бессмысленным взглядом, горничная опять разрыдалась.
– Уйди, богов ради, и без твоих слез тошно! – попросил Северин.
– Давайте мы хоть леди Таисочку нашу оденем, что ж она так-то… нехорошо. Она пока притихла, а мы с Паляной быстро – за минуточку управимся, – гнусавым от долгого плача голосом прошептала Ильяна. Паляна, выглядывая из-за плеча подруги и размазывая слезы по щекам, активно закивала.
– Одевайте, я подстрахую, если что… – согласился измученный Северин.
Горничные действительно справились за минуточку, и непредвиденных ситуаций не возникло. Леди Таис, казалось, окаменела, не делая попыток двигаться даже в отсутствие магических пут и полностью уйдя в себя.
«О чем она сейчас думает? И думает ли вообще? Что же я наделал! Лучше бы и дальше друзьями жили, лучше бы я сам от неудовлетворенной страсти с ума сошел! Но только не Наиля! Любимая, я сделаю все – ВСЕ! – что только смогу придумать, чтобы излечить тебя!» – клялся самому себе Северин.
За весь день Наиле так и не стало лучше, скорее наоборот: к вечеру ее взгляд приобрел осмысленность, и она вполне сознательно периодически начинала кидаться в сторону Северина, пытаясь не то поцеловать, не то укусить. Посидит, посидит и кинется вдруг, потом снова застынет, прорычит что-то непонятное – и снова кинется. Северину пришлось опять обмотать жену воздушным силком.
На звонки коллег по работе, отца и деда Таис-младший не отвечал весь день. К вечеру в его дом пришли все старшие родственники в сопровождении Лютена.
– Авар, помоги ей! – взмолился Северин, не обратив внимания на старших Таисов.
Лютен прошел в комнату леди Таис. Проведя руками над ее телом, он констатировал:
– Это уже четвертый этап, Северин. Здесь я бессилен помочь, ты же знаешь. – И Авар с грустью посмотрел на друга.
– Когда он закончится? – прокричал Северин.
– Я не уверен, что он закончится, друг. Ты же видишь, как она рвется. В конце концов ты не выдержишь, отпустишь ее, и все пойдет по новой.
В ответ на слова Лютена Наиля что-то грозно прорычала на том же непонятном языке.
– Так и есть, сын, – печально добавил вошедший в комнату Марон. – Я как-то раз закрылся в кабинете от твоей матери, так она начала выть под дверью. Выла несколько часов на одной ноте – я чуть сам с ума не сошел. В итоге вышел к ней.
– Уходите! – закричал Северин. – Оставьте нас в покое! Мы сами со всем справимся!
«Правильно, любимый! Нечего мне идеи насчет воя подкидывать! И так еле держусь за остатки сознания… Надо отвлечься. Проклятые губы! На что же отвлечься? Что поможет? О, нам песня строить и жить помогает… Точно, надо спеть!
Тьфу, опять не то! На что отвлечься, спрашиваю!»
Посмотрев на закрывшуюся за родственниками и другом дверь, на опять рычащую что-то жену, Северин принял решение.
Под покровом ночной мглы лорд Таис один, тайно от всех, вез закутанную в меховой плащ полубессознательную жену к храму Донаты. Постучав в высокие стрельчатые двери, Северин ждал, когда выйдут жрицы.
Створки дверей со скрипом распахнулись. На пороге возникла фигура в черной накидке с капюшоном.
– Что надо? – прошелестел сухой женский голос.
– Жену привез. Ей плохо, – глухо ответил лорд Таис.
– Сам привез? Интересно! – противно хихикнула фигура. – Жену давай, а сам за порогом стой!
Жрица неожиданно с недюжинной силой вырвала Наилю из рук Северина. Двери храма захлопнулись.
«Зачем он привез меня в храм? – с трудом думала Анастасия, отгоняя от сознания наркотический дурман. – Что-то мне говорили раньше про храм Донаты. Вспомнить бы еще, что именно. Куда меня тащат эти женщины в черном? К алтарю? Надеюсь, в жертву меня не принесут? Кинули у каменюки этой огромной и оставили. Чего ждем, товарищи?»
«Здравствуй, дочь моя! Приложи руки к камню», – прозвучал женский голос в многострадальной Настиной голове.
«О-о-о, какие тут боги доступные и общительные. Без поста, без молитвы, без покаяния – и вдруг глас слышу. Не по правилам это. В чем подвох?» – насторожилась Настя, держась за гудящую голову.
«Надо же, какая недоверчивая, – проговорил тот же голос. – Эй, приложите ее руки к алтарю!»
К девушке тут же подскочили несколько черных безликих фигур, и ее ладони положили на камень. Ладони закололо, от них пошло тепло, распространяясь по всему телу. Вслед за теплом тело омыло прохладой, и Настина головка вдруг стала свежей и ясной. Почувствовав себя бодрой и полной сил, как в рекламе кофе, Настя поднялась на ноги. В ней буквально бурлила энергия, а образ губ мужа – в мареве из красных сердечек – растворился без следа.
– Ко мне действительно вернулась ясность сознания? – вслух удивленно спросила Настя. – Ушла наркотическая зависимость от мужа?
«Да. К мужу ты больше не привязана. Оставайся со мной, в храме тебе всегда будут рады. Все твои сестры здесь счастливы. Здоровы, полны сил».
– Спасибо большое! Вы очень мне помогли, но мне домой надо!
«Как знаешь. До встречи!»
В последних словах Насте послышалась коварная усмешка. Покрепче закутавшись в плащ, она попятилась от алтаря. В храме вдруг стало еще темнее, чем раньше. Неподвижные фигуры жриц, смотрящие на нее горящими глазами, заставляли нервно вздрагивать от каждого шороха и ускорять шаг по направлению к выходу. Каблучки сапожек гулко стучали по плитам пола. Анастасию вдруг охватило жуткое ощущение, что она – единственный живой человек в этом храме, уж больно окаменело стояли жрицы, уж больно странно сияли их глаза. В самой тишине храма Насте чудилось что-то невероятно злодейское, даже дьявольское. Казалось, по углам скользят мрачные тени, и вся атмосфера буквально давила на девушку, вызывая в ней ощущение страха и безнадежности.
– До скорой встречи, сестра! – раздался дружный коллективный вздох-стон за спиной Насти, когда она подошла к дверям.
– До встречи, – жутко улыбнулась жрица, открывшая глухо заскрипевшие двери.
– До свидания! – робко пискнула полумертвая от ужаса Настя и выскочила из храма.
ГЛАВА 17
Даже боги бывают разные…
«Хорошо дома, хорошо в горячей ванне, хорошо в руках мужа – особенно если всем этим наслаждаешься одновременно!» – думала Настя спустя три часа после выхода из храма. Северин так радостно встретил ее у входа, будто она с того света вернулась. Оказывается, те женщины, которые приходили в себя после посещения храма Донаты, больше не покидали его стен, оставаясь в нем жрицами. На вопрос Насти, как же он тогда решился ее туда отвезти, Северин ответил: «Ты говорила, что любишь меня. Любовь – самая большая сила в мире, я верил, что ты обязательно вернешься». Леди Таис даже прослезилась от таких признаний мужа. В итоге они оба, абсолютно счастливые, лежали в горячей ванне после весьма бурных проявлений радости по поводу счастливого воссоединения.
Настя подробно пересказала мужу все, что произошло в храме, в том числе и слова богини о снятии зависимости от магических феромонов.
– Почему всех жен не приводят в храм сразу после свадьбы? Или хотя бы через полгода, еще до лаприкория? – спросила она.
– Раньше так пробовали делать, но, как я и говорил, никто не вернулся из храма. Теперь это последнее средство.
«Странно. Но сейчас мне слишком хорошо, чтобы размышлять об этом. И Северин опять целует так сладко… Подумаю об этом завтра!» – в лучших традициях женской логики решила Настя, отдаваясь ласкам мужа.
Утром нового дня Настя встала отдохнувшая, радостная и полная сил. Нежный поцелуй мужа, влюбленный взгляд его зеленых глаз, совместная утренняя ванна – что еще девушке для счастья надо? Лично Анастасии Николаевне – ничего!
Проводив мужа до его спальни – тоже одеваться, Настя спустилась по лестнице на первый этаж. Стоило ей только войти в столовую, как Орлов радостно метнулся к хозяйке. Громко тявкая, песик напоминал, что время его выгула давно миновало, пока хозяева в постели прохлаждались. Настя, радуясь его возмущению, накинула шубку и пошла с собакой в сад. Во время прогулки она невольно обратила внимание, как много людей встречаются ей в замерзшем негостеприимном саду: вот радостно улыбается садовник, вот выскакивают на дорожку Паляна с Ильиной, взмахивают руками, тоже улыбаются и куда-то опять убегают, вот Бор с сынком мимо прошли, Марика почему-то через заднюю калитку на улицу выйти решила…
– Променяла меня на другого мужчину? Так быстро? – наигранно-обиженно протянул за ее спиной муж, когда Настя гладила довольного щенка. – Бросила даже до завтрака?
– Он не мужчина, – улыбнулась она супругу. – Он пес. И мы оба уже готовы вернуться и съесть все, что только найдем.
Проводив мужа на работу и сто раз пообещав никуда из дома не выходить, а амулет связи весь день, прижимая к сердцу, при себе носить, Настя занялась уже привычными делами по хозяйству.
В утренних хлопотах по дому леди Таис постепенно начало подгонять ощущение, что она забыла сделать что-то очень важное и вот-вот не успеет. Читая отчеты арендаторов, Настя ощущала неприятное сосущее чувство в груди, которое словно вопило: «Беги скорее! Потом будет поздно!» – и не давало сосредоточиться на бумагах. Размышления о том, как повезло фермерам иметь арендодателем мага-стихийника, благодаря которому их посевам не страшны ни засухи, ни бури, прерывались поселившейся в душе неясной тревогой. Анастасия подумала, что это от желания скорее увидеть Северина, но при мысли о муже ее не окатило привычным уже теплом и счастьем. Сей факт насторожил ее. Настя помнила слова Донаты о том, что она теперь не испытывает наркотической зависимости от феромонов мужа, но не быть зависимой и не испытывать чувств – это разные вещи. Задумавшись о Северине, Настя осознала, что ее любовь к нему вдруг отошла далеко-далеко на второй план, освободив место для лихорадочной настойчивой потребности куда-то бежать. Куда? Она уже сто раз проверила список всех дел по дому, проконтролировала (многократно!) всю прислугу, доведя их до нервной икоты, позвонила мужу и выяснила, что у него все хорошо – усердно трудится во славу отечества. Дел вне дома у нее быть в принципе не может, так как в «отцовском» поместье ее уже схоронили и не ждут, а в других местах она и не бывала, кроме ярмарки и храма Донаты. Храм! Ей нужно туда! На Настю накатило огромнейшее облегчение, как будто груз тяжелый с плеч сбросила. Могла же и раньше сообразить! Мелькнула логичная мысль: «Зачем?», которая была сметена лавиной чувств. «Поблагодарить! Помолиться! Пообщаться, в конце концов, раз тут можно так вот запросто с богиней поболтать».
Анастасия бросилась в холл.
– Этен! Карету подать!
Дворецкий изумленно и испуганно на нее воззрился.
– Куда это вы, леди Таис? Лорд еще не скоро вернется. Вы сами обещали ему никуда не выезжать. Да и не принято, чтоб жены магов без мужей по городу ездили.
Его слова вызвали у Насти самую настоящую истерику с криками, воплями и попытками силой прорваться к входной двери. Не на шутку перепуганный дворецкий позвал на помощь дюжих слуг, которые надежно перегородили леди Таис выход из особняка. Из комнат повыскакивали Паляна с Ильиной вместе с другими служанками и с открытыми ртами смотрели на беснующуюся хозяйку дома. Из кухни подтягивались привлеченные шумом вооруженные половниками поварята под предводительством румяной Марики.
«Что я творю? – на миг очнулась Настя. – Здесь надо не силой, а хитростью брать».
– Извини, Этен, что-то накатило на меня. С утра не очень хорошо себя чувствую. Давай я позвоню мужу и его позволения на поездку спрошу? Ты весь разговор услышишь. И я ведь не одна ехать собралась – хоть десяток слуг со мной отправь для пригляда.
Дворецкий расслабился и согласился.
Удивляясь собственному, неожиданно томно-сексуальному и молящему голосочку, Настя лепетала в амулет связи:
– Дорогой, я хочу съездить в храм Донаты. Помолиться и поблагодарить богиню. Да, со мной все хорошо. Конечно, со слугами, Этен распорядится. Конечно, я быстро вернусь, ты и с работы приехать не успеешь. Да, можешь встретить меня у храма часа через три.
Получив вожделенное согласие на поездку от законного супруга, она бросилась одеваться.
К входу в храм Настя бежала, как умирающий от жажды в пустыне бежит к ручью в оазисе. Двери открылись.
– С возвращением, сестра!
– Здравствуйте! – проговорила Настя, торопливо шагая к главному залу. Ей срочно нужно было добраться до алтаря и приложить к нему руки.
Шаги Насти гулко отдавались под сводами храма, жрицы скользили бесшумно, как тени. «Темно, как в склепе, – подумала Настя, – все-таки жутковато здесь. Вот сейчас положу руки на камень – и станет хорошо. Очень хорошо!» Сила собственного безумного желания добраться до алтаря на миг ошеломила Настю и заставила ее остановиться.
«Что происходит? Откуда эта мания? Очень похоже на то, как мне раньше хотелось впиться в губы мужа, только нынешнее желание гораздо сильнее. А про мужа я и вовсе забыла!»
Мысль о забытом муже реально напугала Настю. Сходить по человеку с ума, любить его, всей душой желать повторения жарких ночей – и при этом забыть? На полдня? Из-за желания прикоснуться к холодному камню? Это было ненормально.
«Надо развернуться и уйти! Со мной происходит что-то плохое». – Настя решительно повернулась и сделала шаг назад.
– Куда же ты? – хором заголосили жрицы. – Подойди к алтарю!
«Глупая девка! – раздался холодный голос в голове. – Хочешь вернуться в этот мужской жестокий мир? Всю жизнь терпеть тиранию отца или мужа?»
«Бегом! Бегом отсюда!» – Настя держалась за эту мысль, с трудом переставляя ноги. Ей казалось, что она бредет в густом киселе или в патоке, так сложно давался ей каждый шаг. Тело скрутило болью, казалось, дрожала от напряжения каждая мышца, трепетал каждый нерв, даже дыхание было мукой. Жрицы не удерживали ее, молча наблюдая, как она сначала медленно тащилась, а потом ползла по полу к выходу. Желание вернуться и коснуться алтаря пульсировало в крови и буквально било в голову. Настя осознавала, что если не преодолеет искушение сейчас, то навсегда останется здесь, в этих стенах. Потеряется в этом притяжении, как отец в алкогольных парах, без шанса вернуться. Потеряет мужа, возможность иметь семью и детей, лишится того будущего, о котором мечтала в обоих мирах и которого уже почти достигла. Нет, она не отдаст свою победу в борьбе за собственный рассудок так легко. Русские не сдаются! Даже если очень-очень тяжко – не сдаются. Анастасии казалось, что она бредет в этом пыточном мареве уже много-много лет. «Что за мир такой! Куда ни сунешься – наркопритон, с кем ни поведешься – наркодилер!» – Яростная злость помогла Насте встать, держась за двери, открыть створку и вывалиться на улицу.
Крик мужа, подхватившего ее на руки, еще на миг удержал сознание Насти, и, вцепившись в плащ супруга, она прошептала:
– Не пускай меня в храм! Ради нашей любви, что бы со мной ни происходило и как бы я ни рвалась. Запри меня в новом погребе на сутки и не открывай дверь. Обещай! Обещай!
– Обещаю! – услышала она и провалилась в беспросветный и мучительный мрак.
