355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Валентина Андреева » Новый год со спецэффектами » Текст книги (страница 4)
Новый год со спецэффектами
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 21:40

Текст книги "Новый год со спецэффектами"


Автор книги: Валентина Андреева



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Я взглянула на тумбочку, часов не обнаружила и решила, что его достаточно много, чтобы позволить продолжение массового веселья, а значит, есть повод пойти и пожаловаться, что мешают спать. Естественно, меня поздравят с Новым годом и освободят лучшее место за столом. При мысли об этом я почувствовала жуткую жажду в компании с голодом и моментально слетела с кровати, удивившись, когда и как сумела переодеться.

Включенный свет показался таким ярким, что я невольно зажмурилась, а когда открыла глаза, сразу не смогла сообразить, куда меня занесло. Или занесли… А когда сообразила, желание спускаться вниз моментально пропало. Это ж кому пришло в больную голову уложить меня в комнате, ранее предназначенной для Аленки и Славки? На мансарде, по коридору которой шляется психованное привидение. Не иначе, как в поисках достойного места для отдыха. По законам жанра ужасов сейчас должен погаснуть свет. Ни с того ни с сего. Я явственно ощутила, как мои волосы в страхе разбегаются в разные стороны, и невольно схватилась за голову. Эту ночь, может, как-нибудь и переживу, а вот лысину… Но свет вел себя вполне разумно. Круглый стеклянный плафон под потолком ровно, без всяких перепадов напряжения справлялся со своей просветительской деятельностью. От этого тьма за окном была особенно насыщенной. Мне казалось, что я даже ощущаю ее запах. Увидев свои домашние тапочки, я сразу повеселела. Не хватало еще забивать голову всякими глупостями. Сейчас оденусь и побегу веселиться… за объедками праздничного стола. И больше в Новый год по гостям ни-ни! Только в своем доме, только в своем трезвом уме! Пусть даже без воды, электричества и отопления. Живут же люди в различных регионах нашей страны в таких условиях. То тут нехватка топлива, трубы от мороза полопаются, то там провода свистнут и на металлолом сдадут. Пока все обеспечат, починят и наладят! А чем я лучше? Надо быть ближе к народу.

С последним выводом чувства жажды и голода вернулись, заявив о себе с новой силой. Я решила не баловать хозяев торжественным выходом в нарядной одежде. Хватит! Полюбовались с вечера, и будет. Накину свой обалденный халат, и пусть скажут спасибо, что заявилась не в пижаме. Есть, конечно, небольшое препятствие – часть темного коридора, по которому разгуливает привидение, но и это решаемо. Оставлю дверь в комнату открытой нараспашку, вот и обеспечу сносное освещение, назад оборачиваться не буду. Подберу полы халатика и рвану прямо к лестнице. А назад вернусь только под конвоем! Нет… Не то. Под охраной собственного мужа!

Я быстренько оделась, заглянула в маленькое зеркало на туалетном столике и решила, что прекрасно выгляжу. Решить по-другому просто не могла – уж очень хотелось кушать.

Несмотря на приливную волну храбрости, я не сразу взялась за ручку двери. Для начала просто ее погладила и даже понюхала. Зачем – не знаю. Вернее, знаю – просто тянула время, потому что слегка трусила. Была мысль выскочить и помчаться с закрытыми глазами, но я ее сразу же отвергла – могу забежать не туда, куда надо. Жаль, что от страха не могу кричать. Какой прекрасный вариант пропадал – вылететь и заорать во весь голос! Кто-нибудь бы и услышал. Да хоть из Краснознаменного ансамбля. В конце концов, я рванула ручку двери на себя и вытаращила глаза. Коридор освещался двумя настенными светильниками и был абсолютно пуст. Трудно полагаться на свое решение не смотреть в торец коридора, когда обстановка позволяет. С трудом подавила желание пройтись по нему туда и обратно легко и безмятежно, назло своему собственному страху. Не приведи Господь, «обратно» получится по-другому, осложненному варианту. Чего доброго, лампочки возьмут и разом перегорят.

Распахнув дверь на лестничную площадку, я убедилась, что праздник пошел на убыль. Надрывался только телевизор. Утомленные обжорством зрители устали от хохота и собственных шуток, позволив себе ленивое созерцание телевизионных развлекательных программ. На комментарии, очевидно, ни у кого уже сил не было. Да-а-а… Мой личный вклад в собственное веселье мизерный. А вот в общее!.. Наверняка не раз поминали добрым словом мою измученную алкоголем персону.

Я поправила волосы, подхватила полы халата из натурального шелка и начала решительный спуск царицы вниз. Вернее, только подняла ногу, намереваясь ступить на первую ступеньку. Но передумала, замыслив разбудить все сонное царство своим внезапным появлением в дверях и громким криком: «С Новым годом!!!» Есть надежда, что кто-нибудь от неожиданности свалится под стол. Или поперхнется фруктами. Полы халата перекочевали в одну руку, шлепанцы на каблучках – в другую, и я на цыпочках начала осторожно пересчитывать ступеньки ногами. На втором этаже едва не перешла на новый способ отсчета – лбом или носом, как повезет. Непонятно откуда выскочил Бармалей, метнулся под ноги, заставив меня пошатнуться, отпустить халат и вцепиться в перила. Недовольно ворча, он взлетел вверх, открыв дверь на мансарду передними лапами. Кот ученый! Все бродит без цепи кругом!

7

Мое внезапное появление никого не удивило. А некого было удивлять. Телевизор, похоже, развлекал только самого себя. Едва ли единственный экс-зритель Ренат мог помочь популярной музыкальной группе найти ответ на мучающий каждого из певцов вопрос – то ли это ветерок его губы тронул, то ли еще что… Ренат, похрапывая, спал. Не важно, что головой в тарелке, зато крепко и один, то есть не изменяя жене. И также не важно, что ошметки съестного частично вылетели на скатерть. Довольно противно, конечно, но ведь мне с ним за одним столом не спать… В смысле, не сидеть. Очухается и все за собой подлижет, не сходя с места.

Я натянула шлепки, решив пройти на кухню. Компания Рената с телевизором меня совершенно не устраивала. Устраивало быстренько отужинать, ну, или позавтракать. Кто-то остановил маятник часов, устав от их хриплого вещания каждые полчаса. Мне, собственно говоря, не важно, как обозвать трапезу, главное, что проведу ее в своем тесном коллективе, то бишь наедине с собой. А потом, почувствовав прилив сил и здоровый энтузиазм, отправлюсь поздравлять с Новым годом мужа. Уж я постараюсь найти для него теплые слова, если, конечно, найду его самого. Надеюсь, не в чужой постели… То есть, как «надеюсь»? Я слегка притормозила. Не «надеюсь», а «уверена»!

Едва я вошла в кухню, плотно закрыла за собой дверь и включила свет, как смолк телевизор. Это меня не удивило. Притомился, бедняга. Сколько ж можно развлекать одного-единственного, к тому же бездарного зрителя? Выпив залпом два стакана сока и прислушавшись к своим ощущениям, нашла их положительными. Организм принял «взятку» без возмущения. Немного порадовалась жизни, затем, слепив из того, что было в холодильнике, некое подобие бутерброда, шлепнула это месиво на тарелку, прихватила остатки сока и направилась к выходу, не по-царскому этикету облизывая пальцы. Тащиться за салфетками к столу, служившему огромной подушкой Ренату, не хотелось. Вернусь к себе в ссылку, подкреплюсь и примусь за реализацию плана отмщения бросившим меня родным и близким. Поздравления мужу подождут. Зачем портить себе праздник?

Спокойно перешагнуть порог кухни мне не удалось. Едва я немного приоткрыла дверь, в холле неожиданно погас свет. Я совершенно не испугалась, решив, что Ренату наскучило лежать головой в односпальной тарелке, и он решил устроиться поудобнее. Скорее всего, этот ловелас по собственной инициативе принял ударную дозу «лекарственного средства» и благотворное действие снадобья уже на исходе. Но если оно не до конца у него выветрилось, мне лучше из кухни не показываться. Я торопливо прикрыла дверь, поставила тарелку на столик и выключила свет. Не люблю пьяных и пьяные откровения. Будем считать, что в кухне никого нет и не было. В тот момент я не подумала, что «последний герой» в поисках дополнительной дозы спиртного вполне может затесаться на кухню.

Через пару минут где-то скрипнула дверь, раздался характерный щелчок, свидетельствующий о том, что Ренат вышел на улицу или еще куда… Я плохо ориентируюсь в темноте. Если на улицу – это замечательно. Пусть проветрит мозги.

Я попыталась взять тарелку на ощупь, но неудачно – влезла пальцами в ее содержимое. Ничего! Деньке хуже приходится. Лапы-то шерстяные. Включать свет не стала. Вдруг Ренат вокруг дома бегает? Заметит с улицы освещение, решит, что специально прячусь. В принципе так оно и есть, только зачем это знать кому-то, кроме меня? А чтобы не терять времени зря, с удовольствием принялась за свой бутерброд, запивая его соком. Тащиться с тарелкой и пакетом наверх расхотелось. По пути еще следовало найти мужа.

Снова заскрипела и хлопнула какая-то дверь. Я чуть не подавилась, от неожиданности откусив слишком большой кусок торта, за которым на досуге успела слазить в холодильник: гулять – так гулять! В щели недостаточно плотно закрытой двери показалась полоска света. Раздался шумный топот ног и веселые голоса, среди которых игриво звучал Димкин. Он пытался петь что-то про маленькую елочку, которой холодно зимой. Ему подпевал Борис, одновременно ухитряясь вести собственную партию про «елки-палки, лес густой!». Обоим подвывала Денька.

– Антракт! – загубив песню почти на корню, объявила Наташка. – Кто требует продолжения банкета, прошу заткнуться и проследовать к столу. Напомню, все нормальные люди уже спят. Я из их числа, просто вынужденно подзадержалась с вами. Прогулка отняла последние силы. Денька, у тебя тоже. Будешь моим поводырем. Мы идем спать! И не дай Бог вам переорать телевизор! А он, как все слышат, молчит. Где Славка?

– Кажется, он собирался на лыжах кататься… – В голосе мужа читалось сомнение. – И я с ним… собирался. Кажется…

– В четыре часа ночи?!

– Утра-а-а! Три часа – еще ночь, а четыре – уже утро.

– Ефимов, я знаю, что ты трезвенник. В таком случае, у меня только одно объяснение твоим бредням: ты сделал своей семье оригинальный новогодний подарок – свихнулся. Боря, будь добр, сходи за сыном своего отца…

– Сходил, – покорно отозвался Борис. – Вот он я, дорогая.

– Да что ж все так резко с ума посходили? – Наташка начинала сердиться. – Ирке определенно повезло. Напилась сразу после двенадцати, валяется в свое удовольствие… Или без него, не важно, зато на кровати, даже не осознавая, какое счастье ей привалило. А я, как последняя дура, с вами два часа по лесу шастала.

Дверь скрипнула очередной раз, и я услышала запыхавшийся голос сына:

– Слушайте, там…

– Ничего не желаю слушать. «Там» может быть и замечательно, но я не собираюсь навострять свои лыжи в неурочное время. Так! Все в сборе, я отправляюсь спать. Со стола скоропортящееся лично убирала. Возьмете из холодильника сами. – Привыкшая к порядку подруга прошлепала в каминный зал, и уже оттуда раздался ее звонкий голос:

– Ба! Знакомые все морды! Братцы, тут заснул Ренат. Пьяный полуфабрикат. Господи, стихами заговорила! Странная тема меня вдохновляет.

Толпа притихла. Непонятно зачем. После Наташкиных виршей спящий просто обязан был проснуться. И тут меня, что называется, мороз пробрал. Кто тогда вышел из дома, предварительно выключив свет? Тишину прорезал отчаянный Наташкин визг и последующие причитания. Громко взвыла и залаяла Денька. Борис и Славка пытались утихомирить одну и другую. Я пулей вылетела из кухни и застала в каминном зале следующую картину: голова Рената по-прежнему лежала в тарелке, над ним склонился Димка, пытаясь определить, на каком Ренат свете. Наташка сидела на полу рядом с перевернутым стулом, поджав под себя ноги и, не отрываясь, смотрела на Димкину спину. Время от времени подруга пыталась ухватиться за скатерть, чтобы с ее помощью встать. Борис ритмично шлепал жену по рукам, пресекая эти попытки. Удивило то, что он сам не помог ей подняться. Наверное, решил, что в таком положении она более безопасна. Для всех. Собака испуганно жалась к его ногам.

Мое появление отметил только сын, пробкой застрявший в дверях, мне невольно пришлось его вытолкнуть. Он оглянулся, молча поприветствовал меня кивком, взял с моей тарелки надкусанный кусок торта и, не раздумывая, предложил его Наталье Николаевне. Наташка отвлеклась от скатерти и Димкиной спины, сосредоточенно посмотрела на торт, протянула к нему руку, но тут же испуганно отдернула. Славка пожал плечами и собрался отправить кусок в рот.

– «Скорую», милицию, быстро!!! – проорал Димка, и Славка, шмякнув торт на стол, вместе с Борисом моментально вылетел из комнаты. Следом поскакала Денька. Наташка мигом пришла в себя и вскочила без помощи скатерти. Но тут же плюхнулась на кресло и, горестно качая головой, произнесла:

– Я была не права. Не все скоропортящееся убрали со стола. Но тогда трупа еще не было. Он пришел позднее. Это я точно помню. Иначе бы заметила.

– Здесь нет скоропортящихся трупов! – отрезал Димка. – Человек потерял сознание.

– Разве ж это человек? – простонала Наташка. – Упиться до потери сознания, а?! Да я чуть коньки со страху не откинула. Думала, еще один кандидат в привидения.

– У него проникающее ножевое ранение в спину! – повысил голос муж. – Кто-то попытался намертво пришпилить мешок для подарков к Ренату. – И, заметив произведенное впечатление – я сползла к Наташкиным ногам, добавил: – Нож не трогать! Во-первых, откроется сильное кровотечение, во-вторых, заляпаете своими отпечатками всю рукоятку.

Наташка в волнении поднялась, стряхнув меня со своих ног, как придорожную пыль, и, вытянув шею, уставилась на Рената.

– Мама дорогая! На этом ноже и так полно моих отпечатков. Я им недоеденные котярой остатки гуся для собаки кромсала. Надеюсь, убийца позаботился о том, чтобы их стереть. За компанию со своими. Возражать не буду. Я, например, протираю общий коридор от начала до конца. Не считаясь с тем, кто по какой половине ходит. Ир, следующий месяц – твой. По справедливости.

– Что ты хочешь этим сказать? – задрала я вверх голову, но тут послышался дробный топот ног по лестнице и взволнованные голоса, пытавшиеся определить, что случилось.

Первыми в каминном зале появились супруги Гусевы. Папа Карло был в одних спортивных штанах, надетых наизнанку, и «топлес» – не успел натянуть махровую белую маечку. Пытаясь прийти в себя после сна, он усиленно тер глаза. Василиса Михайловна с головы до пят являла собой образец целомудренной женщины. Поверх длинной ночной сорочки надела линялую шерстяную кофту непонятного – то ли темно-коричневого, то ли бордового – цвета и прикрыла все это накинутым на плечи теплым байковым халатом. На голове свободно болталось желтое махровое полотенце.

– Что этот тип себе позволяет?! – возмущенно ткнула она наманикюренным пальцем в сторону Рената.

– Пока ничего, – спокойно ответил мой Дмитрий Николаевич, стоя на страже жизненных интересов несчастного. – А чуть раньше позволил себе вольность быть убитым, только убийца оказался плохо подготовленным. Не профессионал.

– Да что вы городите?! Он же просто пьян! – Василиса, не очень прекрасная в своем возмущениии, потеснив своего супруга, вырвалась на передний план и там, задержанная Димкой, притормозила: – Что это у него? – хватаясь двумя руками за руку Димки и повисая на нем, громким шепотом вопросила она. – Зачем это у него в спине наш нож? И голова в тарелке… Дурацкая шутка. Карлуша, скажи ему, пусть он все положит на место.

– Обязательно, – пробормотал Карл Иванович, осторожно оттаскивая жену от Дмитрия Николаевича.

Сообразив, что продолжение душещипательного сериала не замедлит возобновиться, я быстро нашла в себе силы подняться. Чего доброго, затопчут.

Машуня ворвалась в комнату вихрем и замерла, пытаясь осмыслить открывшуюся взору картину. Следом за ней с Бармалеем на руках влетела Алька и, ткнувшись матери в спину, вынужденно притормозила. Кот, выполняя роль буфера, взвыл, отчаянно затрепыхался и, пользуясь случаем, сиганул на тропу свободы. На тот момент она у него пролегала по столу, и он моментально расширил ее до максимально возможного уровня за счет предметов сервировки. Обрадованная Денька мигом очутилась рядом, громким лаем выражая Бармалею свой восторг, но умело маскируя его под осуждение. Петляя не хуже зайца, домашний любимец буйной головушкой сшибал на своем пути бокалы. Тоненько позвякивая, они падали и разбивались. Из-под сверкающих пяток кота со звоном вылетали и шлепались куда придется тарелки. Последним препятствием стала почти пустая ваза для фруктов. За компанию с ней он звучно и приземлился на пол. Донельзя напуганный фейерверком осколков котяра плотно прижал к голове уши и пополз прятаться под диван. Не следовало бедолаге обжираться нашим гусем: свободного пространства хватило только для его головы, остальное застряло. Машуня слабо ахнула, сделала шаг по направлению к Ренату и закричала. Ее тут же поддержала Алька. Карл Иванович вынужденно бросил супругу, пытаясь сдержать намерение дочери и внучки пробежаться босиком по осколкам посуды. В какой-то мере это ему удалось. Но не без помощи Василисы Михайловны. Лишившись опоры, она пошатнулась и ухватилась руками за Машуню, энергично попытавшуюся стряхнуть ее со своего плеча. Это дало нам с Наташкой возможность мгновенно сориентироваться. Мы рванули на помощь Димке с другой, свободной, стороны стола, по пути окончательно сместив елку в угол. Нельзя было допускать любящих людей к пострадавшему. В приступе всепрощения, жалости и сострадания они вытрясли бы из раненого Рената душу и остатки жизненных сил.

– Сидеть!!! – гаркнула подруга. Безотказный и проверенный на практике способ укрощения строптивых.

Сели все, кроме Димки и нас с ней. Кто где успел. Бармалей отказался от решительных попыток освободить голову из-под дивана. Торчащая половина мелко-мелко задрожала. Денька, усвоившая за время своей собачьей жизни, что подаваемые хозяйкой команды следует выполнять точно, но недолго, на пару секунд, вскочила и принялась нализывать одну вторую часть Бармалея. Три грации – Василиса Премудрая, Машуня и Алька втроем уместились на рухнувшем в кресло папе Карло. От главы семьи в поле зрения остались только домашние тапочки.

Шум и суета не смогли оставить равнодушным раненого. Ренат пришел в себя, слабо застонал, потом замычал и, оторвав голову от тарелки, попытался вскочить.

– Сидеть… – на всякий случай повторила Наташка. На сей раз тихо, но не менее убедительно. – А то ляжешь… на погосте.

– Не дергайся, – поддержал ее Димка. – Ты ранен ножом в спину. Через мешок с подарками. Теперь его до хирургического кабинета точно не потеряешь. Очень удачно ранен, жить будешь. Что-нибудь помнишь? – спросил он, усмиряя порывы очнувшегося выпрямиться.

– Помню, – уверенно ответил Ренат. Дышал он с хрипом. – Все помню. А кто это меня, а? Машенька, неужели… – Всхрапнув, раненый выразил желание ткнуться лбом в тарелку, но Наташка вовремя схватила его за волосы и осторожно приложила к ней щекой.

– Ты не волнуйся, лежи себе, отдыхай. Приедет врач, не до отдыха будет, – тихонько уговаривала она раненого.

Ренат не сопротивлялся. Только попросил напомнить дочери, что ей пора спать.

– Слушай, Димочка, ты же хирург, может, можно что-нибудь сделать? – Меня беспокоило шевеление в кресле. Папа Карло затеял процесс освобождения от любимых женщин.

– Его нельзя трогать, я же объяснял, – скучным голосом пояснил муж. – Видишь, кровотечение усилилось. И дышит с хрипом. Наверняка задето легкое. Нужен рентген. И думаю, без операции не обойтись. Алена, где ты была?

– За «скорой» ездила. Меня Славка с Борисом Ивановичем перехватили, когда я по лестнице спускалась… А! Ты про это? – Дочь тряхнула одеялом, наброшенным прямо на голову. – Извините. Надела на себя то, что под руки подвернулось. Они там немного застряли, сейчас будут. Только дежурный врач слегка пьян. Как бы ему здесь совсем не похужело. Он еще в машине жаловался, что его от такой жизни мутит. Если можно, я пойду переоденусь. – Аленка попятилась и исчезла, прихватив с собой по слезной Наташкиной просьбе собаку. Псине вредно волноваться – спать будет плохо.

Не успели мы приуныть, как появился врач, бережно поддерживаемый под руки двумя сотрудниками милиции. Третий страховал троицу сзади. Дверь для всех была узковата, поэтому врача выдвинули на передний план.

– Петр Александрович Хвостов. Дежурный врач-гинеколог, – зевнув, представился он и попытался сфокусировать свой взгляд на Наташке.

– Мне ваша помощь не нужна! – возмутилась подруга. – И вообще, вы что, приехали отсыпаться?! В таком случае, на столе еще три целых тарелки – выбирайте и устраивайтесь.

– Покорнейше благодарю, но я только что из-за стола.

– Разрешите? – Хвостов был решительно оттеснен в сторону женщиной в белом халате. Следом за ней прошел сотрудник милиции, тащивший внушительную сумку с медикаментами. Очевидно женщина-врач тоже входила в состав дежурившей в новогоднюю ночь оперативной группы.

Поверхностный осмотр раненого у Марины Львовны, как к ней почтительно обратился один из оперативников, занял секунды.

– Носилки! Транспортируем в больницу. Все вопросы к раненому потом, – заявила она в никуда.

Тем не менее в дверях началось какое-то движение. И пока один сотрудник опергруппы фотографировал стол и его окрестности, напоминающие поле битвы, а второй осторожно снимал отпечатки пальцев с рукоятки ножа, к Марине Львовне обратился Димка. Оба специалиста, обрадовавшись профессиональному взаимопониманию, повели задушевную беседу на тему предстоящей операции. В ходе беседы мой Дмитрий Николаевич ловко перебинтовал беднягу Рената прямо поверх его одеяния Санта-Клауса, обеспечив надежную фиксацию рукоятки ножа, обернутой оперативником в целлофановый пакет. Сразу на белом поле бинта стала заметна кровь. Кровавое пятно продолжало увеличиваться в размерах и тогда, когда Рената уложили на носилки на живот и быстро понесли к выходу. Чуть раньше вынесли дежурного врача-гинеколога. Под руки. Он предпринял попытку оказать рухнувшей в обморок Машуне медицинскую помощь и окончательно парализовал действия Карла Ивановича по освобождению от гнета родных. Гинеколог в число родственников папы Карло не входил, поэтому показался ему особенно тяжелым. Вместе с Дмитрием Николаевичем в больницу отправились Борис Иванович и Вячеслав. Можно считать, под конвоем. В одной машине с сотрудниками милиции.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю