Текст книги "Рассказы, сказки, стихи"
Автор книги: Валентина Осеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Осеева Валентина
Рассказы, сказки, стихи
Валентина Александровна ОСЕЕВА
СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ В ЧЕТЫРЕХ ТОМАХ
Том 2
(выборочно)
________________________________________________________________
СОДЕРЖАНИЕ:
РАССКАЗЫ
ОТЦОВСКАЯ КУРТКА
Рыжий кот
Бабка
Выходной день Вольки
Отцовская куртка
Татьяна Петровна
У костра
Андрейка
Почему?
В классе
Новички
Кочерыжка
ВОЛШЕБНОЕ СЛОВО
Синие листья
На катке
Отомстила
Плохо
Волшебное слово
Сыновья
Случай
Просто старушка
Девочка с куклой
Долг
Время
Просто так
Навестила
Перышко
Рекс и Кекс
Строитель
Своими руками
Три товарища
Хорошее
Все вместе
Вырванный лист
Простое дело
Труд согревает
"Разделите так, как делили работу..."
В лагере
Папа-тракторист
Чего нельзя, того нельзя
Бабушка и внучка
Три сына
Танины достижения
Сторож
Пуговица
Печенье
Обидчики
Новая игрушка
Лекарство
Кто наказал его?
Картинки
Кто хозяин?
Проделки белки
Что легче?
Подарок
До первого дождя
Мечтатель
Веселая елка
СКАЗКИ
Заячья шапка
Добрая хозяюшка
Болтушки
Какой день?
Кто всех глупее?
Волшебная иголочка
СТИХИ
Утро
Загадка
Первый снег
Веселые деньки
Маленький цыпленок на большой земле
Бедный ежик
В гости к ягодам
Хороший гусь
Куриный разговор
В золотом колечке
Колыбельная песенка
Ежинка
Тили-бом! (Песенка)
Озорной дождик
Два коня
Гостья
Удивительный дом
Кудлатка
Строителям
Важные коровы
Весенний дождик
Комментарии
________________________________________________________________
Р А С С К А З Ы
______________________________
О Т Ц О В С К А Я К У Р Т К А
РЫЖИЙ КОТ
Под окном раздался короткий свист. Прыгая через три ступеньки, Сережа выскочил в темный сад.
– Левка, ты?
В кустах сирени что-то копошилось.
– Иди сюда! Живо! – позвал голос.
Сережа подбежал к товарищу.
– Чего? – спросил он шепотом.
Левка обеими руками прижимал к земле что-то большое, завернутое в пальто.
– Здоровый, как черт! Не удержу никак!
Из-под пальто высунулся пушистый рыжий хвост.
– Поймал? – ахнул Сережа.
– Прямо за хвост! Он как заорет! Я думал – все выбегут.
– Голову, голову заверни ему получше!
Мальчики присели на корточки.
– А куда мы его денем? – забеспокоился Сережа.
– Чего – куда? Отдадим кому-нибудь, и баста! Он красивый, его каждый возьмет.
Кот жалобно замяукал.
– Бежим! А то увидят нас с ним...
Левка прижал к груди сверток и, пригибаясь к земле, помчался к калитке.
Сережа бросился за ним.
На освещенной улице оба остановились.
– Давай привяжем тут где-нибудь, и все, – сказал Сережа.
– Нет. Тут близко. Она живо найдет. Постой!
Левка раскрыл пальто и освободил желтую усатую мордочку. Кот зафыркал и замотал головой.
– Тетенька! Возьмите кошечку! Мышей ловить будет...
Женщина с корзинкой окинула мальчиков беглым взглядом:
– Куда его! Своя кошка надоела до смерти!
– Ну и ладно! – грубо сказал Левка. – Вон старушка идет по той стороне, пойдем к ней!
– Бабушка, бабушка! – закричал Сережа. – Подождите!
Старушка остановилась.
– Возьмите у нас котика! Хорошенький, рыженький! Мышей ловит!
– Да где он у вас? Этот, что ли?
– Ну да! Нам девать некуда... Папа с мамой держать не хотят... Возьмите себе, бабушка!
– Да куда ж я его возьму, голубчики мои! Он небось и жить не станет у меня... Кошка к дому своему привыкает...
– Ничего, станет, – уверяли мальчики, – он любит стареньких...
– Ишь ты, любит...
Старушка погладила мягкую шерстку. Кот выгнул спину, вцепился когтями в пальто и забился в руках.
– Ах ты батюшки! Замучился он у вас! Ну давайте, что ли, авось приживется.
Старушка распахнула шаль:
– Иди сюда, миленький, не бойся...
Кот яростно отбивался.
– Уж не знаю, донесу ли?
– Донесете! – весело крикнули мальчики. – До свиданья, бабушка.
* * *
Мальчики присели на крыльце, настороженно прислушиваясь к каждому шороху. Из окон первого этажа на дорожку, усыпанную песком, и на кусты сирени падал желтый свет.
– Дома ищет. По всем углам, верно, шарит, – толкнул товарища Левка.
Скрипнула дверь.
– Кис, кис, кис! – донеслось откуда-то из коридора.
Сережа фыркнул и зажал ладонью рот. Левка уткнулся ему в плечо.
– Мурлышка! Мурлышка!
Нижняя жиличка в стареньком платке с длинной бахромой, прихрамывая на одну ногу, показалась на дорожке.
– Мурлышка, противный этакий! Мурлышка!
Она обвела глазами сад, раздвинула кусты.
– Кис, кис!
Хлопнула калитка. Под ногами заскрипел песок.
– Добрый вечер, Марья Павловна! Любимца ищете?
– Твой отец, – шепнул Левка и быстро шмыгнул в кусты.
"Папа!" – хотел крикнуть Сережа, но до него долетел взволнованный голос Марьи Павловны:
– Нет и нет. Как в воду канул! Он всегда вовремя приходил. Поцарапает лапочкой окно и ждет, пока я открою ему. Может, он в сарай забился, там дырка есть...
– Давайте посмотрим, – предложил Сережин папа. – Сейчас мы вашего беглеца обнаружим!
Сережа пожал плечами.
– Чудак папа. Очень нужно чужого кота ночью разыскивать!
Во дворе, около сараев, забегал круглый глазок электрического фонарика.
– Мурлышка, иди домой, кисонька!
– Ищи ветра в поле! – хихикнул из кустов Левка. – Вот потеха! Твоего отца искать заставила!
– Ну и пусть поищет! – рассердился вдруг Сережа. – Пойду спать.
– И я пойду, – сказал Левка.
* * *
Когда Сережа и Левка еще ходили в детский сад, в нижнюю квартиру приехали жильцы – мать и сын. Под окном повесили гамак. Каждое утро мать, низенькая, прихрамывающая старушка, выносила подушку и одеяло, стелила одеяло в гамаке, и тогда из дому, сгорбившись, выходил сын. На бледном молодом лице лежали ранние морщинки, из широких рукавов висели длинные, худые руки, а на плече сидел рыжий котенок. У котенка были три черточки на лбу, они придавали его кошачьей физиономии смешное озабоченное выражение. А когда он играл, правое ушко у него выворачивалось наизнанку. Больной тихо, отрывисто смеялся. Котенок забирался к нему на подушку и, свернувшись клубком, засыпал. Больной опускал тонкие, прозрачные веки. Мать неслышно двигалась, приготовляя ему лекарство. Соседи говорили:
– Как жаль! Такой молодой!
Осенью гамак опустел. Желтые листья кружились над ним, застревали в сетке, шуршали на дорожках. Марья Павловна, сгорбившись и тяжело волоча больную ногу, шла за гробом сына... В пустой комнате кричал рыжий котенок...
* * *
С тех пор Сережа и Левка подросли. Часто, забросив домой сумку с книгами, Левка появлялся на заборе. Кусты сирени закрывали его от окна Марьи Павловны. Засунув два пальца в рот, коротким свистом он вызывал Сережу. Старушка не мешала мальчикам играть в этом уголке сада. Они барахтались в траве, как два медвежонка. Она смотрела на них из окошка и перед дождем прятала брошенные на песке игрушки.
Как-то летом Левка, примостившись на заборе, помахал рукой Сереже.
– Смотри-ка... рогатка у меня. Сам сделал! Бьет без промаха!
Рогатку испробовали. Мелкие камешки запрыгали по железной крыше, прошумели в кустах, ударились о карниз. Рыжий кот сорвался с дерева и с шипеньем прыгнул в окошко. Шерсть стояла дыбом на его выгнутой спине. Мальчики захохотали. Марья Павловна выглянула из окна.
– Это нехорошая игра – вы можете попасть в Мурлышку.
– Так что же, из-за вашего кота нам и поиграть нельзя? – дерзко спросил Левка.
Марья Павловна пристально посмотрела на него, взяла Мурлышку на руки, покачала головой и закрыла окно.
– Ишь, недотрога какая! Ловко я ее отбрил, – сказал Левка.
– Она небось обиделась, – отозвался Сережа.
– Ну и наплевать! Мне в водосточную трубу попасть хочется.
Левка прищурился. Камешек исчез в густой листве.
– Мимо! На, ты попробуй, – сказал он Сереже. – Прищурь один глаз.
Сережа выбрал камешек покрупнее и натянул резинку. Из окна Марьи Павловны со звоном посыпались стекла. Мальчики замерли. Сережа испуганно оглянулся по сторонам.
– Бежим! – шепнул Левка. – А то на нас скажут!
Утром пришел стекольщик и вставил новое стекло. А через несколько дней Марья Павловна подошла к ребятам:
– Кто из вас разбил стекло?
Сережа покраснел.
– Никто! – выскочил вперед Левка. – Само лопнуло!
– Неправда! Разбил Сережа. И ничего не сказал своему папе... А я ждала...
– Нашли дураков! – фыркнул Левка.
– Чего это я сам на себя пойду говорить? – пробурчал Сережа.
– Надо пойти и сказать правду, – серьезно сказала Марья Павловна. Разве ты трус?
– Я не трус! – вспыхнул Сережа. – Вы не имеете права так меня называть!
– А почему же ты не сказал? – пристально глядя на Сережу, спросила Марья Павловна.
– Отчего, да почему, да по какому случаю... – запел Левка. – Неохота разговаривать! Пошли, Сережка!
Марья Павловна посмотрела им вслед.
– Один трус, а другой грубиян, – сказала она с сожалением.
– Ну и ябедничайте! – крикнули ей ребята.
Настали неприятные дни.
– Старуха обязательно пожалуется, – говорил Левка.
Мальчики поминутно вызывали друг друга и, прижав губы к круглой дырке в заборе, справлялись:
– Ну как? Влетело тебе?
– Нет еще... А тебе?
– И мне нет!
– Вот злющая какая! Она нарочно нас мучает, чтобы мы боялись больше. А если б про нее рассказать, как она нас обругала... Попало б ей на орехи! – шептал Левка.
– И чего она прицепилась за какое-то несчастное стекло? – возмущался Сережа.
– Вот подожди... я ей устрою штуку! Будет она знать...
Левка показал на мирно спящего за окном Мурлышку и зашептал что-то на ухо товарищу.
– Да, хорошо бы, – сказал Сережа.
Но кот дичился чужих людей и ни к кому не шел. Поэтому, когда Левке удалось его поймать, Сережа проникся уважением к товарищу.
"Вот ловкач!" – подумал он про себя.
* * *
Укрывшись с головой одеялом и освободив одно ухо, Сережа прислушивался к разговору родителей. Мать долго не ложилась спать, открывала окно, и, когда со двора доносился голос Марьи Павловны, она разводила руками и спрашивала отца:
– Как ты думаешь, Митя, куда он мог деться?
– Ну что я могу думать! – усмехнулся отец. – Пошел кот погулять, вот и все. А может, украл кто-нибудь? Есть такие подлецы...
Сережа похолодел: вдруг соседи видели их с Левкой?
– Не может быть, – решительно сказала мать, – на этой улице все знают Марью Павловну. Никто так не обидит старую, больную женщину...
– А ты вот что, – зевая, сказал отец, – если утром кот не найдется, отряди Сережу хорошенько поискать по соседним дворам. Ребята скорее найдут.
"Как бы не так..." – подумал Сережа.
* * *
Утром, когда Сережа пил чай, в кухне послышались громкие голоса. Жильцы обсуждали пропажу кота. Сквозь шум примусов слышно было, как соседка Эсфирь Яковлевна бегала из кухни в комнату и кричала своему мужу:
– Миша, почему ты не интересуешься чужим несчастьем? Я спрашиваю, где найти этого кота?
Старичок профессор, заложив за спину коротенькие пухлые руки, взволнованно шагал по кухне.
– Пренеприятное событие... Невозможно оставаться равнодушным...
Сережа отхлебнул холодный чай и отодвинул чашку. "Все орут... и чего орут, сами не знают. Велика важность – кот! Если б еще служебная собака пропала..."
Из соседней комнаты вышла мать:
– Эсфирь Яковлевна! Вы не волнуйтесь, я сейчас отправлю Сережу на поиски.
– Ох, умоляю вас... ведь этот Мурлышка – чтоб он сгорел! – вся ее жизнь.
Сережа схватил тюбетейку и незаметно проскользнул мимо женщин.
"Вот тарарам подняли! Знал бы, не связывался, – с досадой подумал он. – А старуха тоже хороша! Расплакалась на весь двор!"
Его потянуло посмотреть на Марью Павловну.
Засунув руки в карманы и небрежно покачиваясь, он пошел по саду. Из-за забора выглянул Левка. Сережа подошел ближе.
– Слезай, – сказал он хмуро. – Наделал, дурак, шуму на весь двор.
– А что? Ищет она? – спросил Левка.
– Ищет... Всю ночь проплакала...
– Врешь! – усомнился Левка и сейчас же добавил: – А может, и правда?.. Ведь она знаешь как любила его...
– Я говорил, привязать за лапу только, а ты совсем отдал, дурак этакий!
– Эх ты! Испугался! – прищурился Левка. – А я вот ни чуточки!
– Идет, – тревожно шепнул Сережа.
Марья Павловна прыгающей, неровной походкой шла по дорожке. Седые волосы, связанные узлом на затылке, растрепались, и одна прядь рассыпалась по смятому воротничку. Она подошла к мальчикам.
– У меня Мурлышка пропал... Не видели вы его, ребятки? – Голос у нее был тихий, глаза серые, пустые.
– Нет, – глядя в сторону, сказал Сережа.
– Мы не видели, – поспешно добавил Левка.
Марья Павловна вздохнула, провела рукой по лбу и медленно пошла домой. Левка скорчил гримасу.
– Подлизывается... А вредная все-таки, – он покрутил головой, такими словами ругается! "Грубиян"! Это хуже не знай чего! А теперь подлизывается: "Мальчики, не видали моего котика?" – тоненько протянул он.
Сережа засмеялся.
– И правда, сама виновата... Думает, если мы дети, так мы и постоять за себя не сумеем!
– Фи! – свистнул Левка. – Плакса какая! Подумаешь – рыжий кот пропал!
– Да он, говорят, у нее еще при сыне был. Так она его на память держала.
– На память? – удивился Левка и вдруг, хлопнув себя по коленке, захлебнулся от смеха. – Рыжего кота на память!
Мимо прошел старик профессор. Подойдя к раскрытому окошку Марьи Павловны, он постучал указательным пальцем в стекло и, положив локти на подоконник, заглянул внутрь комнаты.
– Ну как, Марья Павловна? Не нашелся еще?
Мальчики прислушались.
– А этот-то чего лезет? – удивился Левка.
– Жалеет ее, – шепнул Сережа. – Всем жалко почему-то... Обругала бы их, как нас, не стали бы жалеть! Пойдем послушаем: может, она на нас наговаривать ему будет.
Они подошли близко и спрятались за кустами.
Марья Павловна говорила:
– Долго он Колю забыть не мог... И на кладбище со мной ходил... Было что-то теплое, живое... Колино...
Окошко звякнуло. Мальчики испуганно посмотрели друг на друга. Старик профессор заволновался:
– Марья Павловна! Голубушка! Что вы? Что вы? Выручим мы вашего Мурлышку. Вот я тут придумал кое-что. – Он дрожащими пальцами поправил пенсне и полез в боковой карман. – Вот тут объявленьица я написал, хочу попросить ребяток расклеить где-нибудь на столбах. Только успокойтесь, пожалейте себя!
Он оторвался от окна и зашагал к дому.
– Ребята! Ребятки!
– Иди! – вдруг струсил Левка.
– Сам иди! – огрызнулся Сережа.
Старик подошел к ним.
– А ну-ка, молодые люди! К вам поручение имеется. Не откажите старику: сбегайте повесьте объявления где-нибудь на людных местах. А? Живенько! – Он кивнул на окошко. – Жалко старушку, надо помочь ей как-нибудь...
– Мы... пожалуйста, – промямлил Сережа.
Левка протянул руку:
– Давайте! Мы сейчас... быстро. Айда, Сережка!
– Ну-ну, вот и молодцы!
Мальчики выскочили на улицу.
– Прочти-ка, чего тут? – сказал Сережа.
Левка развернул листок.
– Пять рублей! Ого! Сколько денег-то! За какого-то рыжего кота! Спятил он, что ли?
Сережа пожал плечами.
– Все спятили, – хмуро сказал он. – Может, все жильцы дадут. Мой отец дал бы тоже. На кнопки, держи.
– А где повесим? На людных местах надо.
– Пошли к кооперативу. Там всегда народ толчется.
Мальчики побежали.
– А другую бумажку на вокзале повесим – там тоже много людей, запыхавшись, сказал Сережа.
Но Левка вдруг остановился.
– Тпру, Сережка, стой! Ведь мы же влипнем с этой штукой, как мухи в мед влипнем! Ну и дураки! Вот дураки!
Сережа схватил его за руку.
– Бабушка принесет, да? И скажет про нас, да?
Левка, что-то соображая, яростно грыз ногти.
– Как же теперь быть? – заглядывая ему в лицо, спросил Сережа.
– Порвем, – топнул ногой Левка, – и в землю закопаем!
– Не надо, – сморщился Сережа, – все спрашивать будут... Опять врать придется...
– Ну и что – врать? В одно будем говорить!
– А может, бабушка принесла бы кота, и делу конец? Может, не рассказала бы про нас?
– "Может, может"! – передразнил Левка. – Понадейся на старуху, а она подведет, разболтает по всему двору.
– Верно, – вздохнул Сережа. – Никак нельзя! Папа сказал: "Подлецы украли какие-то..."
– Здорово живешь, еще подлецами сделают! Пошли за угол, порвем и зароем под скамейкой.
Мальчики завернули за угол и сели на скамейку. Сережа взял бумажки и, комкая их в руках, сказал:
– А она-то опять ждать будет... Пожалуй, и спать не ляжет сегодня...
– Ясно, не ляжет... А отчего у ней сын-то умер?
– Не знаю... Болел долго... А еще раньше муж умер. Один кот остался, а теперь и кота нет... Обидно ей все-таки!
– Ну ладно! – решительно сказал Левка. – Не пропадать же нам из-за этого? Давай рви!
– Сам рви! Почему я должен? Хитер тоже!
– Давай по-честному: ты одну и я одну! Давай! Вот!
Левка разорвал объявление на мелкие кусочки.
Сережа сложил бумажку и медленно разорвал ее пополам. Потом схватил щепку и выкопал ямку.
– Клади! Засыпай покрепче!
Оба облегченно вздохнули.
– Не ругала бы нас такими словами... – беззлобно сказал Левка.
– А про стекло она все-таки никому не сказала, – напомнил ему Сережа.
– Ну и ладно! Надоело мне с этим возиться! Я лучше завтра в школу пойду. Там наши ребята в футбол играют. А то все каникулы зря пройдут.
– Не пройдут... Скоро в лагерь поедем. Там хоть месяц без неприятностей поживем...
Левка нахмурился.
– Пошли домой, что ли?
– А что скажем?
– Повесили, вот и все! Одно слово соврать только: "Повесили".
– Ну пойдем!
Старичок все еще стоял у окошка Марьи Павловны.
– Ну как, ребятки? – закричал он.
– Повесили! – неожиданно крикнули оба.
* * *
Прошло несколько дней. О Мурлышке не было ни слуху ни духу. В комнате Марьи Павловны было тихо. В сад она не выходила. То одни, то другие жильцы навещали старушку.
Каждый день Эсфирь Яковлевна посылала мужа:
– Миша, иди немедленно снеси бедной женщине варенья. Делай вид, что ничего не случилось, и не поднимай вопроса о домашних животных.
– Сколько горя на одного человека навалилось! – вздыхала мать Сережи.
– Да, – хмурил брови отец, – все-таки непостижимо, куда это Мурлышка делся? И на объявление никто не явился. Надо думать, собаки загнали куда-нибудь беднягу.
По утрам Сережа поднимался в мрачном настроении, пил чай и бежал к Левке. Левка тоже стал невеселый.
– Не пойду я на твой двор, – говорил он, – давай здесь играть!
Как-то вечером, сидя на заборе, они увидели, как в окошке Марьи Павловны тихонько поднялась штора. Старушка зажгла маленькую лампочку и поставила ее на подоконник. Потом, сгорбившись, подошла к столу, налила в блюдечко молока и поставила его рядом с лампочкой.
– Ждет... Думает, он увидит свет и прибежит...
Левка вздохнул.
– Все равно не придет он. Заперли его где-нибудь. Я бы мог ей овчарку достать: мне обещал один мальчик. Только я себе хотел ее взять. Хорошая собака!..
– А знаешь чего? – вдруг оживился Сережа. – Тут у одной тетеньки много котят родилось, пойдем завтра попросим одного. Может, как раз рыженький попадется! Отнесем ей, она обрадуется и забудет своего Мурлышку.
– Пойдем сейчас! – соскочил с забора Левка.
– Да сейчас поздно...
– Ничего... Скажем: обязательно, обязательно надо скорее!
– Сережа! – крикнула мать. – Спать пора!
– Придется завтра, – разочарованно сказал Левка. – Только с утра. Я тебя ждать буду.
* * *
Утром мальчики вскочили рано. Чужая тетенька, у которой кошка родила шестерых котят, встретила их приветливо.
– Выбирайте, выбирайте... – говорила она, вытаскивая из корзинки пушистые комочки.
Комната наполнилась писком. Котята едва умели ползать – лапы у них разъезжались, мутные круглые глазки удивленно смотрели на мальчиков.
Левка с восторгом схватил желтенького котенка:
– Рыжий! Почти что рыжий! Сережа, смотри!
– Тетя, можно этого взять? – спросил Сережа.
– Да берите, берите! Хоть всех берите. Куда их девать?
Левка сорвал с головы картуз, посадил в него котенка и выбежал на улицу. Сережа, подпрыгивая, торопился за ним.
У крыльца Марьи Павловны оба остановились.
– Иди первый, – сказал Левка. – Она с вашего двора...
– Вместе лучше...
Они на цыпочках прошли по коридору. Котенок пищал и барахтался в картузе. Левка тихонько постучал.
– Войдите, – отозвалась старушка.
Ребята боком протиснулись в дверь. Марья Павловна сидела перед раскрытым ящиком стола. Она удивленно подняла брови и вдруг заволновалась:
– Что это пищит у вас?
– Это мы, Марья Павловна... Вот рыжего котеночка вам... Чтобы вместо Мурлышки был...
Левка положил картуз на колени старушки. Из картуза выглянула большеглазая мордочка и желтый хвостик...
Марья Павловна нагнула голову, и в картуз быстро-быстро закапали слезы. Мальчики попятились к двери.
– Подождите!.. Спасибо вам, голубчики, спасибо! – Она вытерла глаза, погладила котенка и покачала головой. – Всем мы с Мурлышкой хлопот наделали. Только напрасно вы беспокоились, ребятки... Отнесите котеночка назад... Я уж так не привыкну к нему.
Левка, держась за спинку кровати, прирос к полу. Сережа морщился, как от зубной боли.
– Ну ничего, – сказала Марья Павловна. – Что же делать? Вот у меня карточка на память...
Она показала на маленький столик около кровати. Из деревянной рамки глянули на мальчиков большие печальные глаза, улыбающееся лицо и рядом удивленная усатая мордочка Мурлышки. Длинные пальцы больного тонули в пушистой шерстке.
– Любил он Мурлышку... Сам кормил. Бывало, развеселится и скажет: "Мурлышка никогда нас не бросит, он все понимает..."
Левка присел на краешек постели, уши у него горели, от них было жарко всей голове, и на лбу выступил пот...
Сережа мельком взглянул на него: обоим вспомнилось, как царапался и отбивался пойманный кот.
– Мы уж пойдем, – тихо сказал Левка.
– Мы пойдем, – вздохнул Сережа, пряча в картуз котенка.
– Идите, идите... Отнесите котеночка, хорошие мои...
Ребята отнесли котенка, молча положили его в корзинку с котятами.
– Назад принесли? – спросила тетенька.
Сережа махнул рукой...
– Вот, – сказал Левка, перепрыгнув через забор и с размаху хлопнувшись на землю, – буду здесь сидеть всю жизнь!
– Ну? – недоверчиво протянул Сережа, присаживаясь перед ним на корточки. – Так не просидишь!
– Хоть бы в лагерь скорее ехать! – с отчаянием сказал Левка. – А то распускаешься только на каникулах и всякие неприятности получаются. Встанешь утром – все ничего, а потом – бац! – и наделаешь чего-нибудь! Я, Сережа, средство изобрел, чтобы не ругаться, например...
– Как это? Соли на язык посыпать, да?
– Нет. Зачем соли? Просто, как рассердишься очень, сразу отвернись от того человека, зажмурь глаза и считай: раз, два, три, четыре... пока злость не пройдет. Я уже так пробовал, мне помогает!
– А мне ничего не помогает, – махнул рукой Сережа. – Ко мне очень одно слово прицепляется.
– Какое? – заинтересовался Левка.
– Дура – вот какое! – шепнул Сережа.
– Отучайся, – строго сказал Левка и, растянувшись на спине, вздохнул. – Если б этого кота достать, тогда бы все хорошо было...
– Я тебе говорил, за лапу привязать...
– Дурак! Попугай несчастный! – вскипел Левка. – Ты мне только повтори это еще раз, я тебе таких пилюлей навешаю! За лапу, за лапу, за хвост! Искать надо, вот что! Балда дурацкая!
– Считай, – уныло сказал Сережа, – считай, а то опять ругаешься! Эх ты, изобретатель!
* * *
– Вот так мы шли, а так она шла. – Левка показал рукой на другую сторону улицы.
Сережа, прислонясь к забору, грыз зеленую веточку сирени.
– Старухи все похожи, – сказал он, – все морщинистые и сгорбленные.
– Ну нет, есть такие прямые, длинные, как палки, тех легко узнать. Только наша низенькая была...
– В платке, что ли? – спросил Левка.
– Да, да, в платке. Эх, какая старуха! – с горечью сказал Сережа. Сразу взяла и утащила. Даже ничего не спросила толком: чей кот? Может быть, нужен очень?
– Ну ладно, – нахмурился Левка. – Найдем как-нибудь. Может, она близко живет. Старухи далеко не ходят...
– Километра два, а то и три любая старуха теперь может отмахать. Да еще в какую сторону...
– А хоть во все четыре стороны! Мы всюду пойдем! Сегодня в одну, завтра в другую. И в каждый двор будем заглядывать!
– Так все лето и проходишь! Хорошо, если до лагеря, а то и поплавать не успеешь...
– Эх ты, пловец! Спустил чужого кота чертовой бабушке и искать не хочет! – озлился Левка. – Пойдем лучше. Три километра напрямки!
Сережа выплюнул изо рта ветку и зашагал рядом с товарищем.
– Хоть бы раз в жизни повезло!
* * *
Но мальчикам не везло. Наоборот, дела пошли еще хуже.
– Где ты шатаешься, Сережа? Избегался, почернел... С утра до вечера пропадаешь! – сердилась мать.
– Да чего мне дома делать-то?
– Ну, в школу бы сходил. Там ребята на качелях качаются, в футбол играют...
– Ну да, в футбол! Очень интересно... Подобьют ногу, останусь хромым на всю жизнь, сама тогда бранить будешь. А то еще с качелей упаду.
– Скажите пожалуйста! – разводила руками мать. – Да с каких это пор ты таким тихоней сделался? То все приставал: "Купи футбольный мяч", покоя нам с отцом не давал, а теперь... Смотри у меня, я твои штуки разгадаю...
Левке тоже влетело от отца.
– Что ты, говорит, как петух, на заборе торчишь? Займись, говорит, чем-нибудь наконец! – жаловался Левка Сереже.
Многие улицы были исхожены за это время. В одном дворе на крыше показался рыжий кот. Ребята опрометью бросились за ним.
– Держи! Держи! Заходи вперед! – кричал Левка, задрав вверх голову.
Кот вскочил на дерево. Обдирая коленки, Левка полез за ним. Но Сережа, стоя внизу, разочарованно крикнул:
– Слезай! Не тот: грудка белая и лицо не такое.
А из дома выскочила толстая тетка с ведром.
– Опять голуби! – закричала она. – Вот я вас отучу от своего двора! Марш отсюда!
Она взмахнула ведром и окатила Сережу холодной водой. На спине и на трусиках осела картофельная шелуха. Мальчики как ошпаренные выскочили за ворота. Сережа стиснул зубы и схватил камень.
– Считай! – тревожно крикнул Левка. – Считай скорей!
– Раз, два, три, четыре... – начал Сережа, бросил камень и расплакался. – Дура, дура, дура! Как ни считай, все дура!
Левка молча выжимал на нем трусики, отряхивая с них приставшую шелуху.
* * *
Ночью шел дождь. Шлепая босыми ногами по теплым лужам, Левка поджидал Сережу. Из раскрытых окоп верхней квартиры доносились громкие голоса взрослых.
"Нас ругают... – испугался Левка. – Обоих или одного Сережу к стенке приперли? Только за что?.." За эти дни как будто ничего плохого они не сделали. "Сделали не сделали, а взрослые, если захотят, всегда найдут, к чему придраться".
Левка спрятался в кусты и прислушался.
– В конце концов, я этого совсем не одобряю – получить себе чахотку из-за несчастного кота! – раздраженно кричала Эсфирь Яковлевна. – Она же маковой росинки в рот не берет...
– Бесполезное животное, в общем... – начал профессор.
Левка презрительно улыбнулся.
"Хорошо им разговаривать, а ей, бедной, даже и кушать не хочется, – с жалостью подумал он о Марье Павловне. – Если б у меня была овчарка, я бы ее любил, воспитывал, и вдруг бы она пропала! Ясно, обедать не стал бы... Квас какой-нибудь выпил, и все!"
– Ты чего стоишь? – толкнул его Сережа. – Пойдем скорей, пока мать занята!
– Пойдем, – обрадовался Левка, – а то скоро в лагерь!
Решено было сходить на рынок.
– Там старух видимо-невидимо! – клялся Левка. – Кто за молоком, кто за чем... Соберутся в кучку около возов – сразу всех видно. Может, и наша там.
– Я уж теперь ее помню – она мне снилась, – говорил Сережа. Низенькая, сморщенная... Только бы увидеть такую!
День был праздничный. На рынке беспорядочно толкался народ. Сережа и Левка, поддергивая трусики, озабоченно заглядывали под каждый платок. Завидев подходящую старушку, они мчались ей наперерез, сбивая с ног домашних хозяек.
– Бесстыдники! Хулиганы! – кричали им вслед.
В самой гуще людей мальчики заметили школьного преподавателя.
Они спрятались от него за ларек, дождались, пока он скрылся, и снова забегали по рынку. Старух высоких, низеньких, толстых и худых было много.
– Но где же наша? – сердился Левка. – Хоть бы мяса пришла купить себе! Неужели она обед не варит?
Солнце начинало сильно припекать. Волосы прилипли ко лбу.
– Напьемся квасу, – предложил Левка.
Сережа вытащил из кармана двадцать копеек.
– Кружку на двоих! – заказал он.
– Хоть и на троих, – лениво буркнул торговец, вытирая платком красное лицо.
– Пей, – сказал Сережа, отметив пальцем середину кружки. – Пей до сих пор.
Левка, закрыв глаза, медленно потянул холодную жидкость.
– Пенки оставь, – забеспокоился Сережа.
Низенькая старушка в черном платке подошла к ним сбоку и с любопытством оглядела обоих.
– Не то я обозналась, ребятки, не то нет? – громко сказала она.
Сережа оторопело глянул на нее и с размаху толкнул товарища:
– Смотри!
У Левки цокнули зубы и на шею плеснул квас.
– Эх! – рявкнул он, растопырив руки. – Сережка! Она! Она!
– Бабушка, это вы? – задыхаясь, спросил Сережа.
Старушка закивала головой:
– Ну да, ну да...
Левка подпрыгнул и, размахивая кружкой, заорал во все горло:
– Старушечка! Миленькая!
Продавец, перегнувшись через прилавок, дернул его за трусики:
– Кружку верните, гражданин!
Левка, не глядя, сунул ему пустую кружку.
Сережа почесал затылок и облизнул сухие губы.
– Бабушка, бежим к вам домой! Сколько километров? Четыре, пять? подхватывая старушку под руки, захлебывался Левка.
– Стой, стой! Батюшки мои, очумел ты, что ли? – отбивалась она.
– Пойдем, пойдем, бабунечка! – Левка на ходу чмокнул старушку в сухую щеку.
– Ишь как бабушку свою любят ребята! – расплылась в улыбке молочница. – Поглядеть любо!
– Затормошили совсем, – покачал головой какой-то старик.
– Напрямик! – орал Левка, расталкивая прохожих. – Жарь, бабушка!
– Голубчики, голубчики, весь народ повалили кругом себя!.. Лешие этакие! – сердилась старушка.
У ворот рынка она уперлась ногами в землю и тоненько закричала:
– Да чего вам от меня надобно-то?
– Котика рыжего, бабушка! Помните, мы отдали вам вечером на улице.
– Сестренка плачет по нем, исхудала, как спичка, – затянул Левка.
– Ишь ты... Назад, значит, взять хотите?
– Назад! Сейчас же назад!
– Вот-вот... Ну так бы и сказали, а то разорвали было на части.
– Да жив ли он еще, котик рыжий? – испуганно спросил Сережа.
Старушка вынула сложенный вчетверо платочек, обтерла лицо и, не спеша, засеменила по тротуару.
– Жив или нет? – простонал Левка.
– А с чего ему помирать-то? Толстый такой котище... И то правда, забирайте вы его лучше – бестолковый, страсть! Только и лазит по всей квартире, по всем углам нюхает...
– Пускай нюхает! Бежим, бабушка!
Старушка высвободила руку из Левкиных пальцев.
– Убери клещи-то! Такой и кот твой надоедный, как ты. Утром орет и ночью встанет орет. Совсем не нравится он мне. Уж я его дочке отдала.
– Как дочке? Какой еще там дочке? Раз, два, три, четыре...
– Насовсем? – ахнул Сережа.
– Зачем насовсем?! На подержание.
– Да где она живет хоть?
– Дочка-то? В Москве. Где же ей жить, там у ней детки...
– Адрес давайте! – сказал Левка, сжимая зубы.
– Какой адрес? Одна-то я не езжу туда. Город шумный... Покойник зять, бывало, и на метре прокатит...
Сережа махнул рукой:
– Пропал Мурлышка!
– Ну нет! – закипел Левка. – Я и в Москву поеду, и с покойником на метро прокачусь. Как щепка высохну, а достану этого кота!
