Текст книги "Лучшие рассказы"
Автор книги: Валентина Осеева
Жанр:
Детская проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Лучшие рассказы
Валентина Осеева
Синие листья
У Кати было два зелёных карандаша. А у Лены ни одного. Вот и просит Лена Катю:
– Дай мне зелёный карандаш.
А Катя и говорит:
– Спрошу у мамы.
Приходят на другой день обе девочки в школу. Спрашивает Лена:
– Позволила мама?
А Катя вздохнула и говорит:
– Мама-то позволила, а брата я не спросила.
– Ну что ж, спроси ещё у брата, – говорит Лена.
Приходит Катя на другой день.
– Ну что, позволил брат? – спрашивает Лена.
– Брат-то позволил, да я боюсь, сломаешь ты карандаш.
– Я осторожненько, – говорит Лена.
– Смотри, – говорит Катя, – не чини, не нажимай крепко, в рот не бери. Да не рисуй много.
– Мне, – говорит Лена, – только листочки на деревьях нарисовать надо да травку зелёную.
– Это много, – говорит Катя, а сама брови хмурит. И лицо недовольное сделала.
Посмотрела на неё Лена и отошла. Не взяла карандаш. Удивилась Катя, побежала за ней:
– Ну, что ж ты? Бери!
– Не надо, – отвечает Лена.
На уроке учитель спрашивает:
– Отчего у тебя, Леночка, листья на деревьях синие?
– Карандаша зелёного нет.
– А почему же ты у своей подружки не взяла?
Молчит Лена. А Катя покраснела как рак и говорит:
– Я ей давала, а она не берёт.
Посмотрел учитель на обеих:
– Надо так давать, чтобы можно было взять.
Труд согревает
В интернат привезли дрова.
Нина Ивановна сказала:
– Наденьте свитеры, мы будем носить дрова.
Ребята побежали одеваться.
– А может быть, дать им лучше пальто? – сказала нянечка. – Сегодня холодный осенний денёк!
– Нет, нет! – закричали ребята. – Мы будем трудиться! Нам будет жарко!
– Конечно! – улыбнулась Нина Ивановна. – Нам будет жарко! Ведь труд согревает!
Случай
Мама подарила Коле цветные карандаши.
Однажды к Коле пришёл его товарищ Витя.
– Давай рисовать!
Коля положил на стол коробку с карандашами. Там было только три карандаша: красный, зелёный и синий.
– А где же остальные? – спросил Витя.
Коля пожал плечами.
– Да я раздал их: коричневый взяла подружка сестры – ей нужно было раскрасить крышу дома; розовый и голубой я подарил одной девочке с нашего двора – она свои потеряла… А чёрный и жёлтый взял у меня Петя – у него как раз таких не хватало…
– Но ведь ты сам остался без карандашей! – удивился товарищ. – Разве они тебе не нужны?
– Нет, очень нужны, но всё такие случаи, что никак нельзя не дать!
Витя взял из коробки карандаши, повертел их в руках и сказал:
– Всё равно ты кому-нибудь отдашь, так уж лучше дай мне. У меня ни одного цветного карандаша нет!
Коля посмотрел на пустую коробку.
– Ну, бери… раз уж такой случай… – пробормотал он.
Сыновья
Две женщины брали воду из колодца. Подошла к ним третья. И старенький старичок на камушек отдохнуть присел. Вот говорит одна женщина другой:
– Мой сынок ловок да силён, никто с ним не сладит.
– А мой поёт, как соловей. Ни у кого голоса такого нет, – говорит другая.
А третья молчит.
– Что же ты про своего сына не скажешь? – спрашивают её соседки.
– Что ж сказать? – говорит женщина. – Ничего в нём особенного нету.
Вот набрали женщины полные вёдра и пошли. А старичок – за ними. Идут женщины, останавливаются. Болят руки, плещется вода, ломит спину.
Вдруг навстречу три мальчика выбегают.
Один через голову кувыркается, колесом ходит – любуются им женщины.
Другой песню поёт, соловьём заливается – заслушались его женщины.
А третий к матери подбежал, взял у неё вёдра тяжёлые и потащил их.
Спрашивают женщины старичка:
– Ну что? Каковы наши сыновья?
– А где же они? – отвечает старик. – Я только одного сына вижу!
Обидчики
Толя часто прибегал со двора и жаловался, что ребята его обижают.
– Не жалуйся, – сказала однажды мать, – надо самому лучше относиться к товарищам, тогда и товарищи не будут тебя обижать!
Толя вышел на лестницу. На площадке один из его обидчиков, соседский мальчик Саша, что-то искал.
– Мать дала мне монетку на хлеб, а я потерял её, – хмуро пояснил он. – Не ходи сюда, а то затопчешь!
Толя вспомнил, что сказала ему утром мама, и нерешительно предложил:
– Давай поищем вместе!
Мальчики стали искать вместе. Саше посчастливилось: под лестницей в самом уголке блеснула серебряная монетка.
– Вот она! – обрадовался Саша. – Испугалась нас и нашлась! Спасибо тебе. Выходи во двор. Ребята не тронут! Я сейчас, только за хлебом сбегаю!
Он съехал по перилам вниз. Из тёмного пролёта лестницы весело донеслось:
– Вы-хо-ди!..
Просто старушка
По улице шли мальчик и девочка. А впереди их шла старушка. Было очень скользко. Старушка поскользнулась и упала.
– Подержи мои книжки! – крикнул мальчик, передал девочке свою сумку и бросился на помощь старушке. Когда он вернулся, девочка спросила его:
– Это твоя бабушка?
– Нет, – ответил мальчик.
– Мама? – удивилась подружка.
– Нет!
– Ну, тётя? Или знакомая?
– Да нет же, нет! – ответил ей мальчик. – Это просто старушка!
Пёрышко
У Миши было новое перо, а у Феди старое. Когда Миша пошёл к доске, Федя обменял своё перо на Мишино и стал писать новым. Миша это заметил и на переменке спросил:
– Зачем ты взял моё пёрышко?
– Подумаешь какая невидаль – пёрышко! – закричал Федя. – Нашёл чем попрекать! Да я тебе таких перьев завтра двадцать принесу.
– Мне не надо двадцать! А ты не имеешь права так делать! – рассердился Миша.
Вокруг Миши и Феди собрались ребята.
– Жалко пёрышка! Для своего же товарища! – кричал Федя. – Эх ты!
Миша стоял красный и пытался рассказать, как было дело:
– Да я не давал тебе… Ты сам взял… Ты обменял…
Но Федя не давал ему говорить. Он размахивал руками и кричал на весь класс:
– Эх ты! Жадина! Да с тобой никто из ребят водиться не будет!
– Да отдай ты ему это пёрышко, и дело с концом! – сказал кто-то из мальчиков.
– Конечно, отдай, раз он такой… – поддержали другие.
– Отдай! Не связывайся! Из-за одного пера крик подымает!
Миша вспыхнул. На глазах у него показались слёзы.
Федя поспешно схватил свою ручку, вытащил из неё Мишино перо и бросил его на парту.
– На, получай! Заплакал! Из-за одного пёрышка!
Ребята разошлись. Федя тоже ушёл. А Миша всё сидел и плакал.
На катке
День был солнечный. Лёд блестел. Народу на катке было мало. Маленькая девочка, смешно растопырив руки, ездила от скамейки к скамейке. Два школьника подвязывали коньки и смотрели на Витю.
Витя выделывал разные фокусы – то ехал на одной ноге, то кружился волчком.
– Молодец! – крикнул ему один из мальчиков.
Витя стрелой пронёсся по кругу, лихо завернул и наскочил на девочку. Девочка упала. Витя испугался.
– Я нечаянно… – сказал он, отряхивая с её шубки снег. – Ушиблась?
Девочка улыбнулась:
– Коленку…
Сзади раздался смех.
«Надо мной смеются!» – подумал Витя и с досадой отвернулся от девочки.
– Эка невидаль – коленка! Вот плакса! – крикнул он, проезжая мимо школьников.
– Иди к нам! – позвали они.
Витя подошёл к ним. Взявшись за руки, все трое весело заскользили по льду. А девочка сидела на скамейке, тёрла ушибленную коленку и плакала.
Вырванный лист
У Димы кто-то вырвал из тетрадки чистый лист.
– Кто бы это мог сделать? – спросил Дима.
Все ребята молчали.
– Я думаю, что он сам выпал, – сказал Костя. – А может быть, тебе в магазине такую тетрадку дали… Или дома твоя сестрёнка вырвала этот лист. Мало ли что бывает… Правда, ребята?
Ребята молча пожимали плечами.
– А ещё, может, ты сам где-нибудь зацепился… Крах! – и готово!.. Правда, ребята?
Костя обращался то к одному, то к другому, торопливо объясняя.
– Кошка тоже могла вырвать этот лист… Ещё как! Особенно котёночек какой-нибудь…
Уши у Кости покраснели, он всё говорил, говорил что-то и никак не мог остановиться.
Ребята молчали, а Дима хмурился. Потом он хлопнул Костю по плечу и сказал:
– Хватит тебе!
Костя сразу обмяк, потупился и тихо сказал:
– Я отдам тебе тетрадь… У меня есть целая!..
Просто так
Костя сделал скворечник и позвал Вову:
– Посмотри, какой птичий домик я сделал.
Вова присел на корточки.
– Ой, какой! Совсем настоящий! С крылечком! Знаешь что, Костя, – робко сказал он, – сделай и мне такой! А я тебе за это планер сделаю.
– Ладно, – согласился Костя. – Только давай не за то и не за это, а просто так: ты мне сделаешь планер, а я тебе скворечник.
Рис. А. Кукушкина
Надежда Тэффи
Чёртик в баночке
(Вербная сказка)
Я помню.
Мне тогда было семь лет.
Все предметы были тогда большие-большие, дни длинные, а жизнь – бесконечная.
И радости этой жизни были внесомненные, цельные и яркие.
Была весна.
Горело солнце за окном, уходило рано и, уходя, обещало, краснея:
– Завтра останусь дольше.
Вот принесли освящённые вербы.
Вербный праздник лучше зелёного. В нём радость весны обещанная, а там – свершившаяся.
Погладить твёрдый ласковый пушок и тихонько разломать. В нём зелёная почечка.
– Будет весна! Будет!
В Вербное воскресенье принесли мне с базара чёртика в баночке.
Прижимать нужно было тонкую резиновую плёночку, и он танцевал.
Смешной чёртик. Весёлый. Сам синий, язык длинный, красный, а на голом животе зелёные пуговицы.
Ударило солнце в стекло, опрозрачнел чёртик, засмеялся, заискрился, глазки выпучены.
И я смеюсь, и я кружусь, пою песенку, нарочно для чёрта сочинённую.
– День-день-дребедень!
Слова, может быть, и неудачные, но очень подходящие.
И солнцу нравятся. Оно тоже поёт, звенит, с нами играет.
И всё быстрее кружусь, и всё быстрее нажимаю пальцем резинку. Скачет чёртик, как бешеный, звякает боками о стеклянные стенки.
– День-день-дребедень!
– А-ах!
Разорвалась тонкая плёночка, капает вода. Прилип чёрт боком, выпучил глаза.
Вытрясла чёрта на ладонь, рассматриваю.
Некрасивый!
Худой, а пузатый. Ножки тоненькие, кривенькие. Хвост крючком, словно к боку присох. А глаза выкатил злые, белые, удивлённые.
– Ничего, – говорю, – ничего. Я вас устрою.
Нельзя было говорить «ты», раз он так недоволен. Положила ваты в спичечную коробочку. Устроила чёрта.
Прикрыла шёлковой тряпочкой. Не держится тряпочка, ползёт, с живота слезает.
А глаза злые, белые, удивляются, что я бестолковая.
Точно моя вина, что он пузатый.
Положила чёрта в свою постельку спать на подушечку. Сама пониже легла, всю ночь на кулаке проспала.
Утром смотрю, – такой же злой и на меня удивляется.
День был звонкий, солнечный. Все гулять пошли.
– Не могу, – сказала, – у меня голова болит.
И осталась с ним нянчиться.
Смотрю в окошко. Идут дети из церкви, что-то говорят, чему-то радуются, о чём-то заботятся.
Прыгает солнце с лужи на лужу, со стёклышка на стёклышко. Побежали его зайчики «поймай-ловлю»! Прыг-скок. Смеются-играют.
Показала чёрту. Выпучил глаза, удивился, рассердился, ничего не понял, обиделся.
Хотела ему спеть про «день-дребедень», да не посмела. Стала ему декламировать Пушкина:
Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид,
Невы державное теченье,
Береговой её гранит…
Стихотворение было серьёзное, и я думала, что понравится. И читала я его умно и торжественно.
Кончила, и взглянуть на него страшно.
Взглянула: злится – того гляди, глаза лопнут.
Неужели и это плохо? А уж лучшего я ничего не знаю.
Не спалось ночью. Чувствую, сердится он: как смею я тоже на постельке лежать. Может быть, тесно ему, – почём я знаю.
Слезла тихонько.
– Не сердитесь, чёрт, я буду в вашей спичечной коробочке спать.
Разыскала коробочку, легла на пол, коробочку под бок положила.
– Не сердитесь, чёрт, мне так очень удобно.
Утром меня наказали, и горло у меня болело. Я сидела тихо, низа́ла для него бисерное колечко и плакать боялась.
А он лежал на моей подушечке, как раз посередине, чтобы мягче было, блестел носом на солнце и не одобрял моих поступков.
Я снизала для него колечко из самых ярких и красивых бисеринок, какие только могут быть на свете.
Сказала смущённо:
– Это для вас!
Но колечко вышло ни к чему. Лапы у чёрта были прилеплены прямо к бокам вплотную, и никакого кольца на них не напялишь.
– Я люблю вас, чёрт! – сказала я.
Но он смотрел с таким злобным удивлением: как я смела?!
И я сама испугалась, – как я смела! Может быть, он хотел спать или думал о чём-нибудь важном? Или, может быть, «люблю» можно говорить ему только после обеда?
Я не знала. Я ничего не знала и заплакала.
А вечером меня уложили в постель, дали лекарства и закрыли тепло, очень тепло, но по спине бегал холодок, и я знала, что когда уйдут большие, я слезу с кровати, найду чёртову баночку, влезу в неё и буду петь песенку про «день-дребедень» и кружиться всю жизнь, всю бесконечную жизнь буду кружиться.
Может быть, это ему понравится?
Рис. С. Бордюг и Н. Трепенок
Евгений Пермяк
Надёжный человек
На первой парте в первом классе сидел сын отважного лётчика-испытателя Андрюша Рудаков. Андрюша был крепким и смелым мальчиком. Он всегда защищал тех, кто послабее, и за это все в классе любили его.
Рядом с Андрюшей сидела маленькая худенькая девочка Ася. То, что она была маленькая и слабенькая, ещё можно было простить, но то, что Ася была труслива, – с этим Андрюша никак не мог примириться. Асю можно было испугать, сделав ей страшные глаза. Она боялась каждой встречной собачонки, убегала от гусей. Даже муравьи и те её страшили.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
