Текст книги "Люблю тебя сильно-сильно (СИ)"
Автор книги: Валентина Ad
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
– Здравствуй, Виолетта. – Димин голос походил на масло-масляное уже с первых слов. – Как же я по тебе соскучился. Я даже был бы рад вернуть хотя бы наши прежние взаимоотношения и согласен даже просто завидовать Сереге, но иметь возможность видеться с тобой. Знаешь, мне нелегко было сдерживать свое желание тебя увидеть, но я уверен, оно не взаимно.
Летта смотрела на осунувшегося и заметно промерзшего парня, который, скорее всего, прежде чем прийти к ее порогу, не один час блуждал по холодным улицам, собираясь с мыслями, решаясь. Виолетта смотрела на него широко раскрытыми глазами, пытаясь понять – что он надумал?
– Привет. Если ты уверен, что наши желания далеко не взаимны, то что тогда ты сейчас делаешь у моего дома? – Она не узнавала свой собственный голос, едва открыв рот, он просто источал холод и сдержанность, но по-другому у нее не вышло.
– Зачем ты сразу так? – ощутив изморозь, незамедлительно поинтересовался Дима.
– Как «так»? Я, вроде, ничего плохого не сказала, а задала вполне логический вопрос, ты ведь сам себе противоречишь, – Летта продолжала в том же духе.
– Я не только сам себе противоречу, я противоречу всему миру. – Повторной прохладной реплики из уст Виолетты было достаточно, чтобы слащавый Дима мгновенно улетучился, а тот, кто стоял рядом, моментально превратился в пациента психбольницы.
Дима все время дергался, чесался, оглядывался по сторонам и бесконечно курил.
– Летта, ты свела меня с ума. Я не могу ни есть ни спать нормально, зная, что ты никогда меня не полюбишь. До того, как я тебе во всем признался, у меня тлела надежда, которую я старательно пытался превратить в огонь, а сейчас… Сейчас у меня ничего не осталось. Я пуст и одинок. Что мне с этим делать?!
Отчаяние, вот что слышала Виолетта, но моментально поймала себя на мысли, что ничего кроме отвращения к этому парню, наблюдая за его неадекватным поведением и видя нездоровый взгляд, хотя каких-то несколько минут назад ничего не испытывала. Она старалась не смотреть на него взглядом выказывающим ее мысли, чтобы не усугублять его ненормальное состояние, но это у нее практически не получалось, а голос выдавал ее с потрохами.
– Ты действительно пришел сюда чтобы задать мне этот вопрос? – собравшись с силами проговорила Летта.
– Да. – Коротко и ясно ответил Дима.
– Дим, тебе правду или … – Летта надеялась, что он согласится на это «или», но Дима не оправдал эту надежду.
– Конечно правду! Черт, Летта.
Сорвавшийся истерический возглас заставил Виолетту вздрогнуть, но не передумать.
– Не ори на меня! – выпалила она. – Правду хочешь? Тогда получи эту свою правду! Делай со своими чувствами что хочешь, я тебе не доктор. Я не люблю тебя, не любила и никогда, слышишь, никогда не полюблю! Дима, перестань сходить с ума. Возьми себя в руки, не будь тряпкой. Я не желаю тебе зла, но ответить взаимностью не смогу, понимаешь. Я всем сердцем, душей и телом люблю Сережу. Я жить без него не могу и только по этому, я тебя понимаю и не стану посылать в грубой форме. Это, наверное, страшно, когда твои чувства отвергают, но я тебе ничем не могу помочь. Дима, ты очень хороший, но никогда не сможешь стать для меня лучшим. Постарайся это понять. Переключи свое внимание на кого-то другого, полсела девчонок не задумываясь примут твои чувства и будут с тобой встречаться. Оглянись по сторонам. Раскрой, наконец, глаза.
Как Летта и предполагала, ее правда не пришлась по душе Диме, а только распалила его еще больше, он реально перешел на крик.
– Но мне, черт возьми, не нужно «полсела»! Не нужно полгорода или полвселенной, мне нужна ТЫ! Ты одна! – Дима внезапно схватил Виолетту обеими руками и начал трясти, а потом горячо прижал к себе. – Понимаешь… нужна только ты…
Последние слова Димы вновь стали спокойными и таили в себе столько боли и отчаяния, что шокированная Летта, даже не стала вырываться, а тепло ответила на объятия.
– Дима, перестань рвать себе и мне сердце. Иди домой. – Виолетта осторожно стала высвобождаться из оков в виде сильных рук. – Забудь меня.
– За что ему такое счастье, быть любимым тобой? Летта, что есть у Сереги, чего нет у меня? – черные от ярости, до этого момента, глаза Димы, метающие гневные молнии, стали естественного серого цвета, словно совершенно внезапно поднявшийся на море шторм, вдруг прекратился, и наступило благоговейное умиротворение.
– У него есть – Я. – последовал кратчайший ответ – А за что? Да за тоже, что и мне, быть любимой им.
– У меня точно нет шанса?
– Точно.
Летта пристально смотрела на измученного парня, каким же он был жалким, но в тот же миг, она вновь заметила надвигающийся «шторм».
– Смотри, Летта, чтобы пожалеть не пришлось, – хуже змея прошипел Дима, просто брызжа ядом вокруг.
– Пожалеть, нужно тебя, а у меня будет все прекрасно. Извини. Но я больше ничем не могу тебе помочь.
Летта не задумываясь ни на минуту, уверенно, удалилась от Димы. Всего несколько минут назад, ей было жалко этого парня, а сейчас он вновь стал противен. Она не узнавала его. Летта отказывалась понимать его угрозы, его чувства, он болен. Пусть причиной его болезни невольно стала она, но лекарств от этого у нее точно не было. Она испытывала к нему отвращение, но на секунду в голове мелькнула мысль о том, что было бы с ней, окажись она в такой ситуации? Но она тут же исчезла, ни к чему дурным мыслям, совершенно неуместным засорять ее светлую голову, да и к тому же, она бы никогда не унижалась так, ради того, кто не любит, не любил и не полюбит. Это она знала точно. Продрогшая и совершенно обессиленная после недолгого разговора Летта возвратившись в дом, сразу же скользнула под теплое одеяло. Тепло постепенно стало разливаться по всему телу, а вместе с ним и сон, в котором не было места для Димы и его болезненных притязаний и заявлений. Во сне она видела Сережу, который был рядом, который дарил ей поцелуи, которому она страстно отвечала взаимностью. О состоявшемся разговоре, который был для Виолетты слишком незначительным и пустым, она забыла уже на следующий день, а Дима больше не терзал ее душу, напоминая о своем существовании. Глава 11 В середине декабря, когда Виолетта, как и все в мире, готовилась к наступающему Новому году, зимним каникулам и подаркам, она получила очередное долгожданное письмо. Покупая на почте новогодние открытки, ей почтальон всучила конверт, который девушка едва не разорвала в клочья от радости, но нашла в себе силы донести его до дома. Летта просто смешалась с многочисленными кружащими вокруг снежинками, порхая над огромными сугробами, в которых легко бы могла утонуть. Мороз, снег, солнце – неужели впервые за пару лет Новый год будет настоящим, со всеми зимними составляющими, которые Виолетта безумно обожала. Она до сих пор балует себя катаньем на санках, а иногда даже становится на старенькие отцовские коньки, выезжая на огромную лужу у дома. Она любила поиграть в снежки у школы, где ее неоднократно провоцировали младшие школьники, а еще до сих пор вырезает из салфеток снежинки, которые старательно клеит на всех окнах дома. Она любила зиму, хотя иногда та не отвечала взаимностью, заставляя продрогать от холода. Но в этот раз, держа в руках дорогой ее сердцу конверт, Виолетта абсолютно не обращала никакого внимания на минусовую температуру на улице, а еще сильнее радовалась зиме, снегу, слепящим зайчикам на снегу. Ей было намного теплее, чем в октябре, ведь долгожданная встреча с любимым приблизилась уже на пару месяцев, а не пару недель, а тут еще такое теплое и родное послание. Как в такой момент полного счастья можно что-то не любить или ненавидеть? «Здравствуй, моя маленькая Летта. Начну с основного – я безумно по тебе соскучился, и просто схожу с ума от любви, переполняющей мое сердце. Маленькая моя, любимая Летта, ты можешь себе представить – что я с тобой сделаю при встрече? Нет? Тогда я тебе скажу – то, что не сделал до расставания. Я буду любить тебя всю ночь напролет, и это не просто красивые слова, так будет, уверяю. Мне жизненно необходимо заглянуть в твои бездонные колдовские глаза, которые пленили меня навсегда. Мне до дрожи в коленях хочется прикоснуться к губам, за поцелуй которых я бы сейчас многое отдал. Летта, как же сильно я тебя люблю! Маленькая моя, я расцелую каждый изгиб твоего изящного тела и ты никогда не пожалеешь, что отдала мне свое сердце. Ты не поверишь, но даже в мечтах об этом моменте, мое сердце начинает стучать так, словно стремится выпрыгнуть наружу, на встречу к тебе. Присяга, казармы, солдаты, жизнь по уставу, все это кажется не таким мрачным только благодаря тому, что у меня есть ты, мое вечное лето, моя маленькая Виолетта. Маленькая моя, хорошая. Как же мне приятно читать строки написанные твоей рукой и до дыр зацеловывать отпечатки моих любимых губ. Читая каждое твое письмо, я отчетливо вижу, как моя девочка с улыбкой на губах, старательно выводит слово за словом исходящие из самых глубин ее души. Знаешь, а ведь уже два месяца, как мы не виделись, а мне кажется – вечность. Как же я жду увольнения и знаешь, не хотелось тебя обнадеживать, но мой дядька обещал похлопотать, так что может и повезет встретиться раньше мая. Так что можешь порадоваться, но не очень, так как даже я не могу себе представить – что с тобой сделаю при встрече. Писать о себе нечего, какие могут быть новости у солдата? Служу отчизне потихоньку, да и все. Спрашивать – как наши, как деревня и родня, не стану, я об этом и так хорошо осведомлен из писем друзей и родственников. Ты мне лучше пиши только о себе, не тратя бумагу, время и мысли, на весь мир, мне это не важно. Как твои дела? Как подготовка к новогодним праздникам, как дела в школе? А главное – любишь ли ты меня так же сильно, как и прежде? Ведь я люблю гораздо сильнее. Милая моя, маленькая Летта, люблю тебя сильно-сильно. Целую, обнимаю крепко-крепко.
С нетерпением жду вестей.
Навсегда твой Сережа». Уже оказавшись дома, Летта мгновенно прильнула к любимым строкам, и слезы в очередной раз ложились кляксами на строки. Это было четвертое по счету письмо, но Виолетта прочувствовала его, как первое, второе, и третье. С каждым разом письма становились все горячее и откровеннее, и это касалось не только Сережиных изречений. Бессонными ночами, да и просто в минуты мечтаний, Виолетта часто представляла их долгожданную встречу. Как их костер разгорается с каждым прикосновение, с каждым поцелуем. В голову ударяла кровь, душа и тело просто кричали – возьми меня. А губы шептали – я принадлежу лишь тебе, когда ее Сереженька нежно касался самых сокровенных мест ее тела. Он касался их и раньше, но только теперь, значение таких прикосновений были намного важнее и желаннее. Он страстно нашептывал ей горячие признания, а она точно знала, это тот самый – первый, единственный, и на всю жизнь. Именно в тот миг, Виолетта подарит ему себя впервые. Именно тогда, она даст ему прочувствовать, как сильны ее чувства. Летта то утопала в мечтах, то вновь возвращалась в реальность, в которой ее глаза никак не хотели прощаться со сладостными признаниями, Летта не могла оторваться от белоснежных страниц. Мысли и мечты Сережи слились воедино с ее собственными и Летта просто утонула в бесконечных сказочных фантазиях… Летта как раз торопилась на школьное новогоднее представление, ведущей которого она была, кода в коридоре столкнулась с местными «красотками». Хотя «красотками» лично для нее они никогда не были. Танька Кобылова – статная дама с не очень приятной наружностью и с еще более неприятным голосом и Ирка Огурцова – худышка, не столь отталкивающая внешне, но с таким же неприятным, надменным взглядом и слишком ярким макияжем даже для Нового года. Они никогда не нравились Летте, но это было лишь ее субъективное мнение, среди парней они однозначно пользовались популярностью – юные, доступные, не слишком переборчивые и с интеллектом ниже среднего. Что еще нужно местным подростками у которых во всю бурлили гормоны? Но эта парочка все внимание исходящее от мужской половины воспринимало по-своему, еще сильнее задирая нос, хотя куда уж «сильнее»?
– Привет, звезда – Кобылова в привычной ей манере скалилась на все свои, казалось бы – 32 или 42, или и того больше. – Ну что, уже виделась со своим ненаглядным, утолила жажду страсти?
– Или же наша монашка и сейчас Серегу обломала? – подключилась Огурцова и раздался противный хохот. – Он ведь изголодавшийся, наверное до «немогу», так что советую особо не «щелкать» еб…. лицом, а то мы быстро поможем ему разрядить свой автомат.
Словно сговорившись Танька и Ирка синхронно поправили вываливающиеся из «скромных» декольте груди, затем ниспадающие на плечи волосы, и с высокоподнятыми головами проследовали в актовый зал, оставив Виолетту в полном недоумении. Еще пару минут назад вполне веселая и беззаботная девушка спешила на школьное мероприятие, а нынче, прямо у порога актового зала, просто остолбенела теряясь в догадках. Что они имели ввиду? Что значат эти намеки? Что значит – виделась со своим ненаглядным? Они что, ненормальные, как она может с ним видеться, если он за сотни километров? Точно укуренные. Летта быстро отогнала от себя панику, зерно которой так изящно посеяли в ее рассудке две «коровы», но взбесившееся сердце так и не смогла успокоить. На школьную сцену девушка за время своей учебы входила не один раз, вот и сейчас, уверенной походкой, с лучезарной улыбкой на губах, Летта начала праздничный вечер:
– Добрый вечер, дорогие дамы и господа. Рада приветствовать всех вас в преддверии Нового года на нашем скромном балу. С наступающим всех, счастья, здоровья и любви, пусть принесет вам Новый год, к празднованию которого мы прямо сейчас и приступим. – Летта была просто красавицей в белоснежном в пол платье расшитом собственноручно серебристыми пайетками, собранными в высокую прическу волосами, которые тоже переливались благодаря лаку с блестками. Девушка отлично вписалась в праздник, и была не хуже, чем сама новогодняя елка. – Новый год не за горами, к нам спешит издалека, старый дедушка с усами, и большая борода. Он торопится на праздник, внучку хочет повидать, ведь она пропала где-то, мы поможем отыскать. Ведь поможем, ребята?
– Даа-а-а!!! – единогласно посыпалось из зала.
– Тогда начинаем с главного. Давайте дружно позовем Дедушку Мороза и все подробно у него узнаем. Три-четыре – Дедушка Мороз! Все вместе – Дедушка Мороз!
Заинтригованная публика разрывала зал криками, и только Виолетта больше не могла выдавить из себя ни слова. Красивая, она стояла одна на сцене, прямо под новогодней елкой, на нее смотрели несколько десятков глаз, а она видела все их. Она чувствовала эту радость и предвкушение чуда, которую излучали все детские глаза, и полные счастьем глаза каждого родителя, которые на несколько часов, тоже окунутся в сказку. Виолетта была счастлива, что может наслаждаться такой прекрасной картиной, но одного-единственного случайного взгляда в те единственные глаза, было достаточно, чтобы онеметь и оглохнуть. Дверь в актовый зал распахнулась, на горизонте появилась гоп-компания Сережи, во главе с вышеупомянутым. Ребята весело хохоча пошли занимать свободные места, а ее Сереженька тоже застыл на одном месте, но не на долго. Минуту, полторы, парень всматривался в Виолетту, но этот взгляд ее почему-то не согрел, а по телу пробежал иней. Слова местных «звезд» моментально приобрели смысл. Закончив свой текст, Летта медленно удалялась в так называемую гримерку, а краем глаза видела, как ее Сереженька вместе с Димой, ловко заняли свободные места. Что это? Как это называется? Померещилось? Нет, все более чем реально, и эта реальность сводила с ума. Праздничное настроение безвозвратно улетучилось, душа, казалось, покинула ватное тело.
– Виолетта, у тебя все нормально?
– Летта, что случилось?
Вокруг девушки засуетились учителя и другие персонажи сегодняшнего представления. Вопросы посыпались один за другим. Виолетта была в тон своему платью, кровь просто исчезла, оставив лишь холодные бледно синие оттенки на теле.
– Мне, что-то не хорошо.
– Может, воды?
– На, вот, выпей. – Елена Григорьевна, заботливо протянула стакан, и испуганно поинтересовалась. – Виолетта, а ты сможешь закончить программу, или мне тебя кем-то заменить?
– Пока выступают другие, я может, приду в себя. По крайней мере еще раз я выйду точно, а там… – Летта сделала пару глотков, горло совершенно пересохло. – Если мне не станет лучше, то, наверное, придется вам искать замену. Извините.
– Перестань, Виолетта. Не за что тебе извиняться, с каждым может быть. – Пожилая учительница заботливо поглаживала Летту по спине. – Вот только кем тебя заменить?
– Я могу. – Из толпы послышался писклявый голосок Ольки Олейник. – Если нужно.
Девчушка с курчавыми до безобразия волосами, немного туповатым выражением лица, но всегда умными фразами, небольшого росточка, но внушительных форм, была Виолеттиной одноклассницей и «злейшей» подругой. Она просто не могла упустить такой шанс, с первого класса конкурируя с Виолеттой!
– Правда? – Елена Григорьевна недоверчиво оценивала Олю.
– Елена Григорьевна, действительно, пусть Олька меня заменит, если что. Она всегда хотела попробовать себя в роли ведущей. – «Да и вообще примерить мою шкуру на себе», промелькнуло в голове. – Думаю, у нее это прекрасно получится, тем более мне кажется, что текст она знает еще лучше чем я.
– Да, да, – маленькие черные глазки вспыхнули яркими огоньками. – Я знаю. Я хорошо все знаю, – Олька весело подтвердила Леттины предположения.
– Ну, хорошо, девочки. – Учительница в последний раз мысленно сравнила статную Виолетту, и не совсем презентабельную Олю, но выбирать ей было все равно не из кого. – Только в том случае, если Виолетте не станет легче.
– Спасибо, спасибо вам огромное. Я вас не подведу.
Олька Олейник от радости прыгала, издавая при этом какие-то непонятные звуки похожие на мышиный писк. Виолетта пристально наблюдала за счастьем одноклассницы, как мало порой человеку нужно для этого «счастья», а сама мысленно была в своем «счастье». Почему это Сережа не сообщил, что собирается приехать? Хорошо. Он получил увольнение неожиданно и просто не успел бы похвастать об этом в письме. Но ведь набрать ее номер, уже оказавшись дома, можно было? Прийти? Или он просто хотел сделать сюрприз? Точно, сюрприз. Но почему тогда его пронзительный взгляд ничего кроме изморози не пробудил в душе? Хотя, может она просто не правильно поняла, он ведь был довольно таки далеко от сцены. Да. Точно. Скорее всего все выглядит именно так – его приезд это подарок ей на Новый год, а взгляд, она скорее всего просто не смогла рассмотреть в полумраке страсть и любовь. Что это она с ума сходит, когда нужно радоваться – ее Сереженька прибыл и их долгожданная встреча, наконец состоится! Он будет любить ее так страстно, как неоднократно писал об этом. А она впервые отдастся ему, и только ему.
– Сереженька, любимый мой…
– Что?
Режущий слух писк Ольки окончательно привел Виолетту в чувства, а от позитивных мыслей на лице появился румянец.
– Знаешь, Оль. Скорее всего, не судьба тебе быть ведущей.
Радость легко читаемая на лице Летты, довела одноклассницу до истерического:
– Задолбала! Что ты за человек, даже помереть спокойно не можешь!
– Не дождешься.
– Девочки, ну что, кто из вас выходит?
– Я, Елена Григорьевна. – Торжественно заявила пришедшая в себя Виолетта. – Мне уже намного лучше, думаю, я запросто смогу довести начатое до конца.
– Господи, слава Богу. – От радости учительница даже всплеснула в ладони. – Ну иди тогда, твой выход.
Улыбка вновь поселилась на прекрасном юном личике и Виолетта с радостью и энтузиазмом включилась в происходящее.
– Что Дед Мороз, Кикимора внучку утащила?
– Не знаю, милочка. Но говорит, что да.
– Тогда узнаем дети, что ей нужно. Что сделать нам, чтобы вернуть смогла?
– Даа-а-а!!! – Школьники, дошкольники, да и их родители, были просто в восторге.
– Кикимора болотная верни девчонку нам, а то мы осерчаем, не сладко будет вам. Дети, давайте позовем Кикимору, а то она нас боится и без приглашения точно не появится. Кикимора болотная иди скорее к нам, Снегурочку верни, спасибо скажем вам! Ии-и-и-и… Кикимора…
Дети послушно подхватили, а то, что происходило в зале, вновь заставило Виолетту замолчать и остолбенеть. Читая свой текс, она старательно вглядывалась в зал, но только сейчас поняла, что именно творится в полумраке. Гоп-компания от души веселилась, а на руках у них веселились местные красотки во главе с Танькой и Иркой. Сначала, Таня хохотала на руках у Валеры, но стоило Виолетте обратить свой взор на их компанию, как она чудесным образом перекочевала в объятия Сережи. Он старательно прижимал девушку к себе, а затем, просто глядя Летте в глаза, стал страстно целовать это чудо природы «свиноподобную», как он сам часто называл Таньку из-за маленьких поросячих глазок на лице блюдце. Ничего не понимая, но уже полностью доверяя своим глазам, Виолетта продолжала молча стоять на сцене. Она ни разу не моргнула, вглядываясь в эту жестокую миниатюру под названием – предательство. Она застыла на месте. Застыли ее слова, мимика, жесты. Глава 12
– Летта, Летта! Что ты делаешь? Летта?!
Из-за кулис раздавались встревоженные возгласы Елены Григорьевны, но пока Летту не вытащили за руку со сцены, она продолжала исполнять роль ледяной неподвижной глыбы.
– Летта, что случилось? Ты снова плохо себя чувствуешь? Летта.
– Да. – Все что смогла выдавить из себя Виолетта.
Ей быстро помогли присесть на стул, и вновь принесли стакан воды.
– Виолетта, девочка, что же с тобой творится? – сетовала Елена Григорьевна. – Что за напасть такая?
Вокруг Виолетты вновь засуетились сказочные персонажи во главе с Еленой Григорьевной. Каждый участливо интересовался – как она себя чувствует. Каждый старался хоть чем-то помочь, развеселить, только Олька Олейник ничего не изображая и не прикидываясь, нескрываемо радовалась своей победе.
– Есть все-таки Бог на этом свете. Ведь талантам нужно помогать, бездарности пробьются сами. – Довольно проговорила Оля.
Олька светившись от счастья ярче солнца, выплыла на сцену, а Летта безразлично продолжала сидеть в состоянии амебы.
– Виолетта, девочка, что это с тобой в конце-концов! Может родителей позвать, или медсестру? Виолетта, очнись. – Учительница легонько похлопывала по безжизненным девичьим щекам и махала ладонью перед стеклянными глазами. Подействовало.
– Не нужно никого звать. Я сейчас приду в себя. – Летта не очнулась, а прошептала словно в бреду, тем самым отказываясь от ненужной навязчивости.
– Летта, ты уверена? Может, маму…
– Елена Григорьевна, не нужно никого беспокоить. Со мной все в порядке, просто… – что же придумать. – Просто, ЭТИ дни скоро, вот и происходит сбой в организме. Я немного отсижусь и домой пойду. Все будет хорошо. Честно.
Елена Григорьевна недоверчиво всматривалась в полутруп.
– Виолетта, я не уверена, что ты сама сможешь…
– Елена Григорьевна!
– Хорошо, как скажешь.
Заботливая учительница более не стала ни на чем настаивать, она просто исчезла, оставив девушку наедине со своими мыслями.
– Сереженька… Сережа… Любимый мой… Сереженька… – девушка словно волшебную мантру повторяла имя любимого, положа голову на выполняющую многофункциональную роль парту, в таком состоянии ее и настигла мама.
– Летта!!! Летта, девочка моя! Что, что случилось?
Елена Григорьевна не смогла остаться в стороне, и все же обратилась за помощью к Леттиной маме. Внезапно появившаяся она причитая, ринулась к своему чаду. Она задушила ее в своих объятиях, а потом все так же заботливо, смочила лицо Виолетты водой из стоящего рядом стакана.
– Девочка моя, что же с тобой творится… Ничего, мы сейчас пойдем домой, ты отоспишься, наберешься сил… Доченька моя. Родная моя.
– Мааа-а… Мамочка…
Девушка просто упала в объятия самого родного человека и слезы сами покатились из прекрасных глаз цвета незабудок. Она не прекратила плакать и тогда, когда покидала школу, и тогда, когда перешагнула через порог собственного дома. Лишь когда мама заботливо уложила ее в кровать и убаюкала ее нежными словами и поглаживаниями, как в детстве, Виолетта отключилась от всех земных неурядиц, проблем и печалей. Она сбежала от реальности в сны, которые уже не единожды становились ее единственным спасением. Все последующие, после этого злосчастного вечера, предновогодние дни Летта провела дома. Она никуда не выходила из дому, да и свою комнату, пропитанную насквозь болью, непониманием, обидой и страданиями, тоже старалась не покидать без излишней надобности. У нее не было ни сил, ни желания где-то показывать свое измотанное страданиями тело. Ей больше не была интересна зима, а холод за окнами лишь подчеркивал душевные морозы, которые с каждой секундой все больше овладевали всем ее существом. Ни дня у нее не проходило без обильного потока слез, благодаря чему влажность во всем доме превышала все возможные нормы. Виолетта рыдала от непонимания – почему и за что? Она ежедневно пыталась сложить в голове более-менее здравый пазл из осколков своих отношений, но ничего внятного не получалось – каких-то самых важных деталей катастрофически не доставало. Но каких именно, она понятия не имела, тем самым доводя себя до сумасшествия, изо дня в день все сильнее чувствуя ноющую боль в сердце. Днями напролет Виолетта лежала в кровати, практически бездыханно, и только каждый раз судорожно вздрагивала, когда слышала звук открывающейся калитки и изо всех сил прислушивалась – вдруг это пришел ее Сереженька, и он сейчас всв-все ей объяснит, а она обязательно все поймет и простит это недоразумение. При каждом телефонном звонке ее сердце замирало, и она мысленно молилась, чтобы у нее в комнате с телефоном в руках появилась мама, и облегчила ее страдания простым – «Летта, это тебя, Сережа». Но ничего этого не происходило. Виновник всего случившегося так и не объявился, ни вчера, ни позавчера, ни поза-позавчера, заставляя Летту и дальше сходить с ума от слепоты и полного непонимания. В новогоднюю ночь, которая совершенно незаметно для Летты наступила, она отказывалась идти в центр села на елку, где обязательно будет салют и какое-нибудь новогоднее представление. Ей ничего этого не нужно было, ей и своих фейерверков было в голове, было более чем достаточно. А уставшая и измотанная переживаниями дочери, которая наотрез отказывалась объяснять – что происходит, поскольку и сама не знала ответ на этот вопрос, мама, все еще не переставала кружить над своей спящей красавицей. Антонина Антоновна тщетно уговаривала девушку изо дня в день взять себя в руки, Виолетта ничего не хотела слышать и наотрез отказывалась от опеки. Это была не та забота, которой ей хотелось и не от того, одно единственное появление которого заставило бы ее прийти в чувства и вновь начать жизнь. В преддверии Нового года мудрая женщина выбрала за тактику категоричность, а не сожаление и понимание, точно зная, что Летте не открутиться, и они всем семейством будут любоваться праздничным салютом.
– Летта, нельзя все время сидеть дома, так точно не станет легче. Ты пойдешь со мной и папой на елку, и точка.
Виолетта обреченно подняла глаза, которые с трудом напоминали те ярко голубые незабудки, которыми они были всего несколько дней назад: – Ма, я никуда не хочу идти. И никого не хочу видеть. – Поджав поплотнее под себя ноги, девушка натянула на голову одеяло, спрятавшись от всего мира. – Это не предложение и не вопрос. Это не обсуждается. Так что жду тебя в полной готовности в коридоре. На все даю час. Мама уже практически вышла из комнаты, когда послышалось Виолеттино:
– Ма, а Сережа не приходил?
– Нет.
– А не звонил?
– Нет.
– Может…
– Не может, Летта. Не может!
Женщина громко хлопнув дверью удалилась, ей до чертиков надоели эти глупые разговоры ни о ком. Кто он такой этот Сережа, чтобы так, с ее девочкой? Летту словно подменили, и вот уже несколько дней ее дитя, отказывается от еды, воды, и всего внешнего мира. Она не рассказывает что произошло, а только все время твердит о своем Сереженьке. Антонина Антоновна даже подумывала сходить на разборку к этому исчадье ада, но хорошенько все обдумав пришла к выводу, что это крайняя мера. Летта ничего ей не рассказывала, как бы та старательно не выпытывала, но она прекрасно понимала – все дело в Сереже Серовом, этом писаном красавце. Захлопнув за собой дверь, материнское сердце сжалось от собственных жестких интонаций и слов, но поддерживать разговоры об этом мальчике, помогать дочери в самобичевании ей точно не хотелось. Мамины слова ничуть не подействовали на состояние Виолетты, ничего не изменили в ходе мыслей, в сознании в осознании. После ухода матери Летта продолжала камнем лежать в своей теплой кровати, которую ей нисколько не хотелось покидать. Все эти дни она ломала голову, доводя себя до истерик, и сейчас занималась тем же – «За что он с ней так?» Летта продолжала безжизненно валяться в кровати, ища ответ только на этот мучивший ее вопрос.
– Летта!!! – разъяренная мать прокричала ее имя, а дверь ее в Леттину комнату от сильного толчка ударилась о стену. – Я сказала, собирайся! Значит – собирайся. Я ничего не хочу слышать, и больше не хочу видеть твое тело в бездыханном состоянии! Вперед и с песней! Слышишь?
Видя что дочь особо никак не реагирует, тихая и добрая по своей природе мама, собрав в охапку дочкины вещи, все которые попались под руку, в негодовании бросила этот ворох прямо в лицо Виолетте.
– Две минуты, и ты у дома. Ясно?!
Совершенно не похожие на себя родные глаза, метнули молнию. Виолетта никогда ранее не видела свою добрую, милую маму в таком состоянии. За все годы своей жизни, Виолетта ни разу не сталкивалась с такой порцией гнева, да что там, мама никогда в жизни на нее даже голос не повысила, а тут… Летта поняла – спорить с настоящей фурией бесполезно, избежать семейного похода на елку не удастся. Превозмогая душевную боль и физическое состояние «нестояния», Виолетта не без усилий покинула свою берлогу.
– Ну, вот. Совсем ведь другое дело. Даже щечки порозовели, – не могла нарадоваться мама, увидев во дворе свое чадо. – Идемте.
– Идемте девочки, – папа подхватил под руки своих «девочек» и все семейство направилось в центр деревни любоваться талантами односельчан и салютами.
На дорогу ушло минут десять, за которые никто из троицы больше не проронил ни слова. Летта еле перебирала ногами, а родители понимающе подстраивались под ее ритм, каждый при этом был глубоко в своих размышления, своих проблемах, своих заботах. Ровно до того, пока впереди не стал проглядываться праздник.
