Текст книги "Трагедии первого этажа"
Автор книги: Валентин Зверовщиков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Эдгар Но я не умею.
Валентина Не надо обманывать, я по глазам вижу, что умеете и хотите, но стесняетесь, а артист на должен стесняться, он должен быть всегда в форме, черт побери, никогда не быть в плохом настроении и угождать публике! Иначе его забудут! Здесь нет ничего плохого! Представьте ситуацию: Фреда Астора пригласили на телевидение и попросили спеть или станцевать, а он говорит, что не в настроении или хотел бы поговорить о политике, к примеру, – это бред!
Эдгар Но с чего вы взяли, что я Фред Астор?
Валентина Я сейчас рассержусь!
Эдгар (Тяжело вздохнув.) Ну, если вы так хотите...
Валентина Хочу!
Эдгар Когда-то на флоте в самодеятельности я танцевал "Яблочко". (Делает несколько па.)
Валентина (Растерянно.) Как – "Яблочко"? Какое?
Эдгар Матросский танец. (Ещё несколько па.)
Валентина Все! Ты для меня как артист кончился. Артиста Эдди, как тебя там, для меня нет!
Эдгар А кто же я?
Валентина Ты?.. Матрос!.. Матрос, угостите даму сигаретой!
Эдгар достает из пачки на столе сигарету, дает ей, она закуривает, смотрит на Зункова и Веру.
Зунков просто прелесть!
Эдгар Ты его любишь?
Валентина Не-а, он меня обманул. Вы, мужики, коварные и жестокосердные животные. Ты видел у Зункова глаза? Что ты можешь про них сказать?
Эдгар Глаза как глаза.
Валентина У него грустные глаза. Вот на них я и обманулась. Я думала, что он грустный художник, а он оказался террорист. И ты тоже!
Эдгар Что – я?
Валентина Не умеешь танцевать степ! (Хохочет.)
В другой комнате.
Настя (Будит Венеру.) Послушайте, вы, и в правду, его студентка?
Венера Я вам скажу, что нет, а вы меня задушите, а я этого не терплю.
Настя А кто ты такая?
ВенераЯ подотчетное лицо.
Настя Кто?!
Венера И ничего удивительного. У меня полный чемодан разных документов, отчетов, ведомостей, если они потеряются...
Настя А зачем вы их носите с собой?
Венера Я бухгалтер Министерства культуры, в принципе, юрист, но на пароходе заодно я исполняла обязанности бухгалтера, а что тут такого, многие так делают, я ничего не нарушала, мне завтра их на работу нести, а Олежка меня к себе насильно затащил, просто насильно, говорит, чаю попьем, а я ведь, дура наивная, и поверила, он так умеет убеждать, такой серьезный, я и подумала, почему не поехать, а тут просто вертеп настоящий...
Настя Жениться обещал?
Венера Как вы можете? Просто в краску вогнали! У нас и разговоров на эту тему не могло быть, у меня жених. Коля, Николай Степанович, Начальник отдела. Олежка сказал, что художник, а я в мастерских никогда не была, мне интересен их быт, атмосфера, его почерк художника, он так умеет подать себя, ну просто Сальватор Дали или Илья Глазунов!
Настя Он ещё лучше.
Венера Кто – он?!
Настя (С угрозой.) Не веришь?
Венера Наверное, я не оспариваю... Безусловный талант... по словам. Потому что ни одной картины его мне так и не посчастливилось увидеть.
Настя Увидишь – ахнешь.
Венера Боюсь, что уже не увижу. Николай Степанович меня не отпустит, он такой ревнивый, до ненормальности! За порог кабинета не пускает, а вот когда обнимает, то почему-то дрожит, как вы считаете, почему? Ведь вы замужем, должны знать провсе эти дела. Я, ну совсем ничего не знаю, просто как девчонка какая!
Настя Ерунда! Я его слышу только, у меня трясун! До сих пор. А уж три года.
Венера Эдгара?
НастяПри чем здесь Эдгар? Олега. Начинается с рук. О-о, эти руки!.. А ноги? И вообще.
Венера А Эдгар?
Настя Он знал, на что шел, что у меня драма. Он должен быть счастлив, что я вышла за него замуж. И он счастлив, поверь мне, только с психикой что-то в последнее время...
ВенераКак интересно все вы живете, а я!.. (Махнула рукой.)
В другой комнате.
Вера Мне никогда не нравилось с тобой танцевать.
Зунков Потому что не умею.
Вера А сегодня даже нравится.
Зунков Зачем ты приехала?
Вера Я же говорила, нашла за подкладкой ключ.
Зунков А когда потеряла?
Вера Пять лет назад. Обними меня крепче.
Зунков Тебе плохо?
Вера (Ей действительно плохо.) Нет, нет, ничего.
Зунков Беспокоишься за своего макаронника?
Вера Ты знаешь.
Зунков Неужели нисколько не жалко?
Вера Зачем тебе?
Зунков Согласен... Как дети?
Вера Алику уже начинают звонить девчонки. А Катрин все больше начинает походить на тебя. Характером. По-моему, это ужасно.(Тихо смеётся.)
Зунков Макронник, конечно, не в курсе?
Вера Напротив, все знает и любит её как свою дочь. Он хороший отец.
Зунков У человека не может быть двух отцов.
Вера Это заблуждение.
Зунков Ты думаешь?..
Вера Очень устала, просто еле на ногах стою. Вы – люди крайностей, это ваш стиль..
Зунков Кто мы – русские?
Вера И привыкли ко всему этому...
Зунков Тебе виднее... Строго говоря, ты права, я ненавижу детей. Не выдерживаю дольше пяти минут. Сразу хватаюсь за кисти, делаю вид, что страшно занят. Они такие активные! Совершенно непонятный мир... Возможно, я плохо представляю себя отцом потому, что никогда не держал на руках своего...
Вера Прости меня, мне надо выйти на пару минут.
Зунков Подогреть "спагетти"?
В другой комнате.
Венера Постой-ка, это же мой "Панасоник"! Свинство! (Встает с тахты, решительно идет в другую комнату, видит Веру.) О, нашего полку прибыло, очень мило. А кто разрешил копаться в моей сумке, может, там были деньги?! А мне завтра отчитываться. (Валентине.) Дай сюда, вам уже хватит, мы тоже хотим! (Берет магнитофон, на пороге оглядывается, окидывает Зункова и Веру презрительным взглядом) Валентина, иди к нам, не видишь, ты им мешаешь?
Валентина (Идет за ней.) Вот это настоящий коньяк! Две рюмки – и все!.. Ну ты, Настасья, даешь! (Ложится на тахту.)
Настя (Венере.) Только не очень громко.
Слушают музыку.
В другой комнате.
Вера Мне надо...
Зунков Иди-иди, я не держу. И никогда не держал.
Вера выходит.
Эдгар Кто эта женщина?
Зунков Я и сам до конца не знаю, правда... Она приходит сюда и уходит, когда ей заблагорассудится... Последний раз она была тут пять лет назад...
Эдгар Вы её любите?
Зунков Честно говоря, не знаю... Наверное, нет...
Эдгар А кого же вы любите тогда?
Зунков Какая-то дикая ночь! За что, Господи?! Успокойся, мальчик, я никогда не любил твоей жены.
Эдгар А почему тогда?..
Зунков Я пальцем её не коснулся. Вбил себе в башку черт знает что и вот – ты уже виноват во всех смертных грехах!
Эдгар (Глухо.) Как это все было?
Зунков Я снял ееё на выставке, мы начали встречаться, но, когда я узнал, кто её дедушка, я сразу понял, что между нами ничего не может быть, потому чо я ненавижу власть... любую власть... её носителей и прислужников... Это инстинктивная вещь... Я не могу находиться в их обществе больше десяти минут, меня тошнит... А их разговоры, а эти великосветские привычки: встреть меня, проводи меня, черт знает что, гуляй с ней, как с породистой собакой... Тем более что со временем я начать замечать, что, так скажем, глубина её личности весьма исчерпаема... Может, тебе это и незаметно... Надеюсь, что не оскорбляю твоих чувств?
Эдгар Вы не можете их оскорбить... Продолжайте... Я прошу.
Зунков А после того, как я развенчал её, так сказать, в своём сознании, пелена спала, я увидел, что она несовершенна и физически.
Эдгар То есть?
Зунков На животе складки – это отвратительно, тем более в её возрасте. Она на глазах расплывается. Как квашня. Я уже вижу её в старости... На велосипеде не объехать. Как тот баобаб.
Эдгар Не правда!
Зунков Правда! И коленки у неё всегда красные. А я очень чувствителен к форме... Издержки профессиии. В общем, не моё, не моё это.
Эдгар У неё красивые колени.
Зунков Поэтому, когда ты появился на горизонте, я внутренне перекрестился!.. Да, а эта её манера говорить, растягивая слова, точно она засыпает на ходу... Квашня и квашня!
Эдгар Я вас ненавижу!
Зунков Я уже не говорю о том, что она несет! Щебечет над ухом, как сонная тетеря, какую-то ахинею, муру. А эти её оценки купчишки!
Эдгар Перестаньте, я прошу!
Зунков Я надеюсь, что она хотя бы не засыпает в постели, а? Эта её внешняя страстность всегда внушала подозрения. Она фригидна, верно? Я угадал?
Эдгар Я вас зарежу, Олег Павлович!
Зунков Значит, все-таки угадал?.. Вот такой я снайпер, ворошиловский стрелок, одним ударом семерых! (Смеётся.)
Эдгар (Вынимает нож.) Вот этим ножом. На куски.
Зунков Знаете, что самое трудное в искусстве? В том числе и артиста? А ведь вы артист, не правда ли? Это как можно дольше продержать, удлинить до бесконечности трагическую ноту, когда уже теряется ощущение времени, когда перестаешь замечать локоть соседа. И чем дольше ты балансируешь на этой точке, тем ты выше, как художник... То есть, суметь из точки протянуть линию. Высшая форма медитирования. А ты очень быстро пришел к финалу, ты никудышный артист, Эдгар.
Эдгар Совратитель, мерзкий развратник, негодяй, замрлчите, а не то...
Зунков Откуда этот африканский темперамент, Эдди? Я всегда предполагал, что ты женился на её папе и дедуске. Или дедуска тебя уже настолько полюбил, что у тебя нет сил расстаться с его дачкой и папкиной масынкой? Он покорил тебя? Гляди зорко, мой мальчик, и следи за собственной задницей, этот дедуска ещё больший греховодник, чем твой покорный слуга.
Эдгар Ещё одно слово – и я убью вас, Олег Павлович!
Зунков Советую возле спальни повесить на ниточке консервные банки, чтобы они загремели, когда дедуска в темноте захочет вползти в ваше гнездышко!
Эдгар Вы играете с огнем, берегитесь!
Зунков Или уже заполз? Опять угадал? Браво, дедуска! Что ты размахался своим перышком, Эдди? Пора, давно пора пускать его в дело. Что ты медлишь, дитя? Кисло в коленках? Карьерку свою синематографическую жалко? А где же ваши трагические раскаты? Нету? Тогда хватай под мышку свою андрогенную половинку и катитесь оба колбаской по Малой Спасской.
Эдгар Зачем вы оскорбляете нас?
Зунков Потому что презираю вас. Да, Эдди, я спал с твоей женушкой, и мне не понравилось, она храпит во сне, лучше спать отдельно. Это я тебе советую. Но не забывай про консервные банки. Ну же, рогатый Эдди, сколько можно плевать в твое лицо? Трус!
Эдгар молча встает, медленно подходит к Зункову, но не может ударить его. Ему плохо, он плачет.
Эдгар (Плачет.) Вы негодяй, вы самый страшный негодяй, которого я когда-либо знал в своей жизни, а я трус, да, трус... но я женился не на дедушке, я вам клянусь, я люблю её, Олег Павло-ович-вич...
Зунков Тем хуже для тебя, малыш. Успокойся, я все наврал. Это уже какой-то привычный ком вранья, я даже не замечаю... Такая жизнь. (Отбирает у него нож.) Иди умойся и возвращайся веселый, потому что в действительности ничего и не было, кроме того, что твоя благоверная в меня когда-то имела несчастье втрескаться, но я её отучу, обещаю, я это умею на раз, тут я мастер. И приворожу её к тебе, я знаю всякие приговоры. Один из них такой, слушай внимательно: купи тесто в кулинарии, разденься дома догола, обсыпь себя всего мукой...
Эдгар (Плачет.) Вы опять надо мной смеётесь, Олег Павло-о-вич...
Зунков Нисколько. Я сам не раз пробавал и ни разу не разочаровывался. Так вот. Нарежь тесто колбасками и катай прямо по муке через все тело, чтобы клеточки непрокатанной не осталось, потом помочись в него, но слегка, не увлекайся, после на противень с маслом, как положено. Корочкой покроется, вынимай и дай любимой или дедуске...
ЭдгарЯ больше не могу-гу-гу...
Зунков Ну не давай дедуске, я не заставляю. И сам увидишь! (Ведет его в ванную комнату.) А пред этим, ну знаешь, о чем я говорю, крест на себя наложи, большую силу энергетическую имеет, и молитвы просебя читай, ну, с Богом, мойся! (Заталкивает его в ванную комнату и закрывает за ним дверь.) Уфф! (Идет в другую комнату.)
Валентина спит, Венера сторожит "Панасоник", Настя дышит в форточку.
Ой, девки, как я устал с вами! Как вы мне надоели, кто бы только знал! Ну кой черт вас принес сюда всех вместе? Как славно было бы, если бы вы приходили по дням недели – Венера в понедельник, Валентина во вторник, ты в среду и т. д.
Настя Не надо пошлить, умоляю! Я представляла тебя другим.
Зунков Что значит другим?! Выше ростом? С тремя ногами? В шляпе с пером? Золотозубым китайцем? Наконец, девушкой-девственницей, а? Хорош бы я был! Но ведь вам неважно, кто я на самом деле, вам важнее ваше представление, вам нужно, чтобы я обслуживал ваши запросы! (Насте.) Тебе гениального художника-романтика с полуидеотическим взглядом, лунатика, бессеребренника, с перспективой когда-нибудь подохнуть в этом подвале, заброшенным и никому не нудным, и на другое ты, дедушкин выкормыш, низа что не согласишься, потому что это не совпадает с твоей легендой. Зато когда-нибудь тебе повезет, ты удачно сторгуешься и издашь воспоминания о неудачнике, обделенном богом гении, ты уж не упустишь шанса и таки напялишь на свою трясущуюся головку лавровый парик и расскажешь, как я целовал тебя на грязном проваленном диване, а ты нашаривала рукой выключатель!
Настя Что ты говоришь? Как тебе не стыдно? Этого не было никогда!
Зунков Врешь, было! И сидела на этом столе и одной рукой не могла отцепить от кооперативного пояса за двадцать рублей шведский чулочек!..
Настя Замолчи!
Зунков Все было! И лишь такой кретин, как твой муженек, будет верить тебе, хотя, скорее всего, он женился на всей вашей семейке с "Мерседесом" впридачу.
Настя Неправда, он любит меня!
Зунков Держи карман шире!
Настя А ты спроси его, давй спросим, и пусть он ответит, пусть плюнет в твои лживые глаза. (Зовет.) Эдгар!
Зунков Ты можешь быть удовлетворена вполне, уже плюнул, щенок, за что сполна получил. Оказался не таким крепким, ватные мышцы, бутафорские плечи, этакий чахлый цветок. Сейчас плачет, вероятно, зализывает раны. Я кажется выбил ему зуб, а может, он имитмровал кровохарканье, потому что в лицо я его не бил.
Настя Как? За что? Что ты с ним сделал, бандит? Повтори, я не верю!
Зунков Спроси сначала, что хотел сделать со мной он? Или тебе неинтересно? Совсем? И напрасно. Все происходило в лучших традициях романтизма. Он кинулся на меня с ножом. Эдакий дон Хозе из оперы Бизе. Я, естественно, не стал ждать, когда он меня прирежет, выбил оружье, ударил, он завыл, рванулся из последних сил, и мы, сплетясь, как пара змей, обнявшись, как какие-нибудь друзья, катались по полу, он меня едва не задушил, но я долго бил его ногами в живот, чтобы без синяков и не по лицу, он ведь артист, я понимаю, потом оттащил в ванную и бросил на кафельный пол.
Настя (Кричит, схватившись за голову.) А-а!
Зунков Успокойся, он жив. Возможно... Во всяком случае, был жив... Когда я уходил, лн в бреду, в полубессознании, не знаю, можно ли так сказать, прошептал твое имя... Что ты сидишь?
Настя (В полной растерянности, уже ничнго не понимая.) А что я должна делать?
Зунков Ты можешь застать его ещё живым. (Командует.) Марш в ванную, кому говорят?!
НастяАга, сейчас, миленький, сейчас... (Соскочила с подоконника, побежала в другую комнату.)
Ей навстречу из ванной выходит жалкий, с мокрыми волосми Эдгар.
Эдди! (Бросается к нему, обнимает.) Миленький, прости меня! Благородный мой, герой мой! Он тебя бил? Да? Он посмел до тебя дотронуться? Эта скотина, этот неудачник, этот подонок, это животное! Прости меня, это я виновата, я привела тебя в этот дом, этот ад, но ничего, мы не переступим этого порога больше никогда! Он бил тебя в живот? Ногами? Сильно? Уходим, уходим отсюда, где наши вещи, где мой плащ? Вон отсюда! Мне нечем дышать здесь! (Эдгару.) Ты можешь дышать, Эдди, мой Эдди?
Зунков (Подает им их вещи.) Проваливайте, проваливайте, на улице оденетесь, давай, давай, хиляй отсюда, кувалда! (Толкает их к выходу.)
Эдгар по ходу, незаметно от жены, протягивает ему руку. Зунков крепко её пожимает. Закрывает за ними дверь.
Чтобы ближе чем на квартал ноги вашей тутне было! Увижу, уши отрежу! (Садится за стол, наливает в рюмку коньяк, выпивает.)
В другой комнате.
Валентина (Проснувшись, Венере.) Так ты говоришь, где мне рюшки-то надо отпустить?
Венера Что вы говорите?
Валентина Чем-то тебе, помню, фигура моя не угодила.
Венера (Вспомнила.) А-а!.. Да-да... С такой талией такие платья носить нельзя, это неправильно. Вот здесь надо наращивать и здесь, тогда, как бы, иллюзия и сохранится, то есть, возникнет.
Валентина Как в сказке?
Венера Почти.
Валентина А как наращивать?
Венера Если тела нет, его надо придумать.
Валентина У кого нет?
Венера У тебя. Разве это тело?
Валентина А что это?
Венера Я не знаю, что это, во всяком случае, не тело. Мужчины любят формы, чтобы было, где взять, а у тебя, где взять?
Валентина Негде?
Венера Негде.
Валентина У меня талия пятьдесят семь сантиметров. Это не тело? А эта нога – не тело? (показывает ногу) Знаешь, сколько такая нога во Франции стоит?
Венера Причем здесь Франция? У нас другие стандарты.
Валентина У кого это – у вас?
Венера Не будем переходить на личности. Спроси хотя бы у Олежки, он художник, он должен разбираться.
Валентина Он с меня столько картин списал, сколько тебе не снилось.
Венера Он и меня просил попозировать. Ты спроси, спроси...
Валентина (со вздохом) Сейчас к нему лучше не лезть, пришибет.
Венера Как – натурально?
Валентина А то как же? Характер – не приведи господи. Еще тот. Я бывало, в мастерскую не вошла, а уж чую, что не в духе – такой звон в воздухе! Тут экстрасенс один приходил, его осматривал, так сказал, у него биополе восемь метров!
Венера (всплеснула руками) Да не может быть!
Валентина А в постели... Сама знаешь... Сущий зверь!
Венера Ну ты, Валентина, скажешь тоже... Хотя, может быть, может быть... Говоришь, дерется?
Валентина Сама ведь слышала – ногами в живот!
Венера Страсти какие! У нас в министерстве я про такое знать не знала!
Валентина Ему когда кровь в голову ударит, лучше под руку не попадаться, бьет чем попало – палкой, стулом. И тут кто перед ним не стой женщина, ребенок ли малолетний – все одно!
Венера Дак он что, ненормальный?
Валентина Около того. Ты обрати внимание на его голову в профиль затылка нет.
Как нет?
Валентина Срезан. В четыре года трепанацию делали. Опухоль удаляли.
Венера Да ты врешь!
Валентина А мне зачем? Я за него замуж не собираюсь. Детей у него все равно быть не может.
Валентина Почему? Туберкулез правого яичка. Врожденный. Не бойся, это не заразно. Да и сам процесс задержали. Надолго ли, нет – никто не знает. Доктора говорят, возможен мерцающий эффект, тоесть кратковременные вспышки. Конечно, на этом фоне и нервы. Острого ничего есть нельзя, строжайшая диета до конца дней.
Венера И пить, наверное, тоже?
Валентина Само собой, но ведь ему что в лоб, что по лбу, что говори, что не говори – ничего не понимает. У него и все родственники такие. Бабушка в сумасшедшем доме умерла. То есть, наследственность кошмарная! Паралитики, эпилептики и шизофреники.
Венера Ой, мне дурно, что ты такое говоришь-то?
Валентина А чтобы знала, что за человек Зунков. Я ведь вижу, у тебя с ним серьезно. Или нет?
Венера Ну, во первых у меня жених, наш начальник отдела.
Валентина Не драчун?
Нет, что ты!.. А тебя бил?
Валентина То есть! Измывался всячески, как хотел! Главное, чтобы синяков не оставлять – не любит он следы, у ментов, что ли, научился? бьет кулаком по голове. Вот так – хлясть (Проводит имитацию удара Венере по лбу промежду глаз). И ведь как приноровился, подлец, в одно место лупить! Я уж не выдержала, говорю ему, дурой, что ли, хочешь меня оставить, ведь стрясешь мозги!
Венера Я бы такое не выдержала.
Валентина Нет, вообще-то он добрый. Только надо момент угадать. У него перед этим (снова имитирует удар) обычно голова болит, прямо раскалывается. Он ведь сильный, может пить неделями, каждый день! На пароходе-то как пили?
Венера (Виновато.) Да!
Валентина Ну, вот и вижу – начинается, вроде.
Венера Типа горячки, что ли, не пойму?
Валентина До горячки ещё далеко, но если так дальше пойдет, то и горячки не миновать, я думаю.
Венера А сколько сейчас времени? Три есть?
Валентина Четвертый.
Венера Ой! (Вздыхает.) Домой пойду. Все равно здесь не заснуть... Да и какой сон? Как посоветуешь?
Валентина А есть куда идти?
Венера Что же я, бездомная, что ли?
Валентина А Зунков сказал, ты погорелица... (С восхищением.) Во дает!
Венера По-моему, у него что-то с головой... Я ещё на пароходе заметила, что он... (Сделала страшную гримасу.)
Валентина Хочешь – иди, я останусь, у него еще бутылка коньяка, а он дурной пьяный, окурки не гасит, бросает где ни попадя, ещё пожара не хватало.
Венера Как тут с такси?
Валентина Без проблем. Вышла из двора, стой, никуда не ходи, пять минут и уедешь.
Венера Что бы я без тебя делала?
Валентина Ну-у!
Венера Славный ты человек, спасибо тебе. Пойду. Спи. (Выключает в спальне свет, с "Панасоником" в руках выходит в другую комнату, одевается.)
Зунков Ты куда?
Венера Не надо, Олег Павлович, ничего говорить...
Зунков Я молчу.
Венера Что, голова-то болит?
Зунков Не то слово.
ВенераА ты не пей больше!
Зунков Я и не пью... Венерв!
Венера Что?
Зунков Обними меня.
Венера подходит, обнимает его за шею.
Как было хорошо на пароходет и как здесь скверно, почему, а?
Венера Потом объясню. (Целует его.)
Зунков Когда?
Венера Созвонимся через недельку, о'кей?
Зунков кивает.
А эту стерву гони! (Кивает в сторону другой комнаты.) Она такого сейчас о тебе наговорила, змеюка траншейная! (Чмокает его, открывает дверь в другую комнату.) Валюшенька, чао, моя умница, счастья тебе, улыбки!
Валентина поднимает в ответ руку. Венера уходит. Зунков зажигает на столе свечу, выключает верхний свет.
Зунков (Вдруг, громко в другую комнату.) Слышишь музыку?
Валентина (Из темноты.) Какую?
Зунков Любую! Слышишь? Или я с ума схожу?.. Вот скрипочки пошли... ти-та-та-та... Мистика! Или это Венерка во дворе, да?
Валентина Теперь слышу, правда... Что она – с ума сошла?
Открывается дверь. В комнату входит Вера.
Зунков Я думал, ты не вернешься.
Вера Я на минутку.
Зунков Что так?
Вера Надо ехать.
Зунков Понял, к чему сон, помнишь, рассказывал?
Вера Расскажи.
Зунков Мама в тазу мыла крысу. А она только жалобно пищала в пене шампуня... потом укусила матери руку... Ты по гороскопу?
Вера Да... Крыса...
Зунков Со мной всегда такое... часто... я ведь мистик.
Вера Во дворе мне навстречу попалась девушка с заплаканным лицом.
Зунков И включенным магнитофоном, я знаю.
Вера Мы подвезем её, не беспокойся.
Зунков Как хочешь.
Вера Ты её обидел?
Зунков Нет... а может, да... Она не выдержала конкуренции... Сильный пожирает слабого. Закон жизни.
Вера Она не вернется.
Зунков Вот здесь ты ошибаешься, не трать своего пророческого дара, вернется, как миленькая... Все возвращаются. Это заколдованное место. Я бы и рад был, если бы некоторые не возвращались, но они с какой-то непонятной мне настойчивостью снова слетаются на огонь этой свечи и вновь обжигают крылышки. Впрочем, я не запоминаю их лиц... Может быть, это и другие. Я знаю, что ты сейчас хочешь сделать. Тебе это уже давно хочется, но ты чего-то боишься. И напрасно. В первый раз тебе не хватило смелости, но теперь ты подзаправилась спагетти и полна сил. Ну же! (Показывает место на столе.) Выкладывай! Клади сюда ключ! Вынимай его из кармана и клади. Не трусь, моя девочка. Нерешительностью ты можешь погубить задуманное. Сбрось свою змеиную шкуру и сожги на этом огне.
Вера кладет ключ.
Вот так. Оказалось, что это совсем не страшно... Хотя я предпочел бы, чтобы ты отдала его Катрин. (Движением руки смахивает ключ со стола в темноту.) А теперь его и вовсе не найти. Он исчез, и закономерен вопрос: а был ли он на самом деле?..
Вера уходит в темноту в направлении входной двери.
Но в действительности ключ и не нужен, можно просто прийти и постучаться. Увидишь свет в окне, значит, я дома... Видишь, как неуместны порой жесты... Я знаю, что ты придешь. Только не знаю одного – когда? Но я буду ждать... Привета... от моей девочки... Ты уже ушла?..
Дверь открывается, в проеме стоит Вера. Секунда, другая, третья... Уходит.
Побудь ещё...
В комнату в ночной сорочке с шахматной доской под мышкой входит Валентина. Подходит к столу, вываливает фигурки, стасит доску перед Зунковым.
Валентина Все к лучшему, Зунков. В конце концов, как я хотел, так все и произошло.
Зунков (Расставляет фигуры.) Что именно?
Валентина То, что ты приехал, я тебя встретила, и теперь мы одни и нам не нужен никто. Можем даже не говорить, если не хочешь. Или до утра играть в шахматы.
Зунков Разве уже не утро?
Валентина Ещё нет. Зимнее утро позднее.
Зунков Разве сейчас зима?
Валентина Представь.
Зунков Сегодня пятнадцатое ноября.
Валентина А на дворе выпал снег, выгляни на улицу. (Делает первый ход.) Ты, правда, бил его в живот ногами?
Зунков Кого?
Валкнтина Ну, этого... из оперетты... Эдди.
Зунков Я никогда ни одного человека ни разу пальцем не тронул, ясно? Меня били, это случалось, но я нет... Не потому, что я хороший, а просто оттого, что не умею драться... А иной раз так хочется... Ногами в живот.
Делают несколько ходов. Очень быстро.
Валентина (Глубоко задумывается над ходом.) Знаем, знаем, как вы не били его ногами в живот... Знаем... как не били... его ногами... в животик... ножками... знаем, знаем...
Зунков С тобой бывало когда-нибудь, чтобы ты просила у Бога смерти?.. Желала смерти?
Валентина (Задумчиво, размышляя над ходом.) Бывало... бывало... Что?
Зунков А я часто... в детстве, юности, да и потом, как чего-нибудь натворю, что-нибудь особенно стыдное, так прошу его... обычно ночью, в постели... и его просил, и сам себя уговаривал умереть, перейти за грань, забыть жизнь, и засыпал в твердой надежде, что никогда не проснусь...
Валентина Ты чего это?
Зунков И только сравнительно недавно понял, что уход – это не наказание, что конечно, имеет место быть, но чаще всего – если ты ещё живешь, означает только то, что ты ещё не достоин перейти туда, что ты ещё не завершил чего-то самого главного... своей миссии как бы...
Валентина А как узнать, закончена ли твоя миссия?
Зунков (Тихо рассмеялся.) На это хорошо ответил один очень умный человек, мистик, скорее всего... "Если ты жив, значит, она продолжается".
Валентина Не переживай. Я знаю, все у тебя наладится, сбудутся все твои мечты, ты станешь известнейшим художником, твои картины будут стоить бешеных денег, тебя будут выставлять в лучших музеях мира, ты женишься на мне, у нас будет куча детей, таких же врунов, как их папочка, у нас будет счастливая старость...
Зунков Хорошо говоришь...
Валентина Ты просто за эту ночь очень устал, папулик, тебе нужно выспаться.
Зунков Да, мне надо поспать...
Валентина Пойдем я отведу тебя, давай вставай, вот так... и пошли...
Зунков (Расчувстаовался.) И пошли...
Валентина И пошли...
Зунков (Абсолютно расклеился.) И пошли...
Валентина И пошли... (Укладывает его в постель. Ставит свечу на подоконник, садится рядом, прикуривает от свечи, задувает пламя.)
В проеме окна видна её хрупкая фигура.
Занавес
