355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Валентин Пикуль » Солдат Василий Михайлов » Текст книги (страница 1)
Солдат Василий Михайлов
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 03:53

Текст книги "Солдат Василий Михайлов"


Автор книги: Валентин Пикуль


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Пикуль Валентин
Солдат Василий Михайлов

Валентин ПИКУЛЬ

СОЛДАТ ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВ

В нашей истории бурный и красочный XVIII век, век рыцарства и злодейства, век гордецов и подлецов, как бы окантован двумя мучительными процессами. В начале столетия Россия вышла на побережье Балтики, а весь конец века народ укреплял рубежи государства на берегах Черноморья. Дорога в Бахчисарай далась ценою большой крови, отняв у россиян жизнь нескольких поколений.

Дело это было великое, дело нужное – дело героев, давно позабытых. Сейчас бывшая Таврида стала всесоюзной здравницей, и загорающие в шезлонгах на верандах курортов меньше всего думают о своих пращурах, которые пешком ходили на Крым не ради обретения загара, а едино ради отмщения татарам за беды и насилия.

Иногда очень полезно вспомнить слова Пушкина:

"Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не уважать иной есть постыдное малодушие!"

Итак, мы во времени Анны Иоанновны...

Весною 1736 года русские легионы под жезлом фельдмаршала Миниха выступили в поход на Крымское ханство.

Солдат воодушевлял бой барабанный, флейты пели им о славе предбудущей.

Крепит Отечества любовь

Сынов российских дух и руку;

Желает всяк пролить всю кровь,

От грозного бодрится звуку

А за солдатами шагали люди служивые – лекаря с аптеками, профосы с кнутами, трубачи с гобоями, попы с кадилами, аудиторы с законами, писаря с чернильницами, кузнецы с молотами, цирюльники с ножницами, седельники с шилами, коновалы с резаками, плотники с топорами, извозчики с вожжами, землекопы с лопатами...

Сверху обжигало людей нещадное степное солнце.

Боевые литавры гремели не умолкая...

В громадной карете – шлафвагене – ехал сам Миних; на походной жаровне готовилась для него яичница; фельдмаршал в одном исподнем сидел на бочке с золотыми червонцами, лениво понтируя со своим приятелем, пастором Мартенсом, и хвастал:

– Через четыре года, дружище, мои славные штандарты будут водружены над сералем султана турецкого... Я сдаю. Квинтич. Пики!

– В банке триста, – отвечал пастор. – Сначала, приятель, не сломай себе шею на взятии Перекопа, побывай в Бахчисарае крымского хана, а потом уж мечтай о Константинополе...

– Basta! – пришлепнул туза Миних. – Твоя карта бита... Не забывай, что мы с тобой не в Европе, а в России... Людские запасы этой страны столь велики, что кровь солдата на Руси дешевле чарки вина. Счастье, что я служу в русской армии, где можно свободно угробить миллион душ, но зато всегда добьешься успеха... Пики!

Дымчатые волы катили по травам 119 пушек, величавые верблюды тащили арбы с ядрами.

На телегах везли рогатины – столь великие, что одну из них с натугою шестеро солдат поднимали (этими рогатинами окружали по ночам бивуаки, дабы не наскочила татарская конница).

Казалось, не будет конца пути, никогда не кончатся эти солончаки и сожженные солнцем ковыли.

Палимы звенящим зноем, шли солдаты великой армии.

Голая степь и безводье царили на крымских подступах.

– Кошку высечь и то прутика не сыщешь, – говорили люди.

Чуткий сон армии стерегли по ночам скифские курганы .

Покрыты тенью бунчуков

И долы и холмы сии!

Днем через каре армии прокатывал шлафваген Миниха.

– Вперед! – рычал на солдат фельдмаршал. – Кто остановился, тому смерть. А свободных телег для больных в обозе нету...

Жутко ревел на привалах скот, не поенный уже с неделю.

Выстелив по земле тонкие шеи, умирали плачущие от усталости кони.

Мертвых бросали в степи – на поживу ястребам и воронью...

17 мая 1736 года русское каре с ходу уперлось в Перекоп.

Походный толмач Максим Бобриков всмотрелся в пылищу.

– Перед нами ворота Ор-Капу, – доложил он Миниху.

– Ор-Капу? А что это значит?

– "Капу" – дверь, "Ор" – орда, вот и получается, что сия татарская Перекопь есть "дверь в Орду" ханскую...

– Передайте войскам, – наказал Миних, – что за Перекопью их ждет вино и райские кущи. Ад – только здесь! А за этим валом "дверей в Орду" – отдых и прохлада садов ханских, где произрастает фруктаж редкостный, какого в дому у себя никто не пробовал!

Но 185 турецких пушек (противу 119 русских) зорко стерегли вход в Крымское ханство; над фасами крепости реяли на бунчуках янычарских хвосты черных боевых кобыл, и старая мудрая сова, вырубленная из камня, сидела над воротами Ор-Капу, сурово взирая с высоты на пришельцев из далекой прохладной страны...

– Назавтре быть штурме немалой, – говорили ветераны, – а нонеча поспать надо, дабы отдохнули бранные мышцы!

И армия попадала на землю, изможденная до крайности.

Они дошли...

Но до Перекопа русские доходили уже не раз. Дойдут – и возвращаются обратно, крепости взять не в силах. Все степи Причерноморья усеяны русскими костями...

Спите!

Завтра покажет – быть вам в Крыму или не быть?

Еще затемно строились полки, в центр лагеря стаскивали обозы, чтобы они не мешали армии маневрировать.

В строгом молчании уходили ряды воинов, неся над собой частоколы ружей. Священники, проезжая на телегах, торопливо кропили солдат святою водицей прямо с метелок! Погрязая в песок зыбучий, тяжко выползали мортиры и гаубицы. Рассвет сочился из-за моря, кровав и нерадостен, когда войска вышли на линию боя.

Миних на громадной рыжей кобыле проскакивал меж рядов, возвещая солдатам:

– Первого, кто на вал Перекопи ханской взойдет с оружием и цел останется, жалую в офицеры со шпагой и шарфом... Помните, солдаты, об этом и старайтесь быть первыми!

Плох тот солдат, что не жаждет стать офицером. Воины кричали:

– Виват, Руссия.., виват, благая! Все будем первыми...

Янычары жгли костры на каланчах, ограждавших подступы к Перекопу со стороны степей. А ров на линии перешейка был столь крут и глубок, что голова кружилась.

И тянулся он, ров этот проклятый, рабами выкопанный, на многие версты – от Азовского до Черного моря.

Пастор Мартене наполнил бокал "венджиной" и протянул фельдмаршалу, чтобы взбодрить его перед битвой:

– Всевышний пока за тебя, приятель: воды во рву татарском не оказалось, и в этом твое счастье... Выпей венгерского!

***

Окрестясь, солдаты кидались в ров, как в пропасть. Летели вслед им рогатины и пики, из которых тут же мастерили подобие штурмовых лестниц, и лезли наверх, беспощадно убиваемые прямо в грудь янычарами...

Дикая бойня возникла на приступе каланчей. Топорами рубили солдаты двери, чтобы проникнуть внутрь башен. Врукопашную – на багинетах, на ятаганах! убивали людей сотнями, тысячами. Каланчи взяли – дело теперь за воротами Ор-Капу, и тогда "двери" Перекопа откроются сами по себе... Пять тысяч тамбовских мужиков, приставших к войскам, уже лопатили землю под собой, готовя проезжую "сак-му" для входа в Крым, чтобы протащить через перешеек громоздкие обозы великой армии.

Миних часто спрашивал своего адъютанта:

– Манштейн, хоть один солдат взошел ли на вал?

– Увы, экселенц. Всех сбросили вниз.

В боевом органе битвы взревели медные трубы пушек.

– Вот же он.., герой! – закричал Миних, когда на валу крепости, весь в дыму и пламени, показался первый русский солдат. – Кто бы он ни был, жалую его патентом офицерским!

К шатру Миниха подскакал толмач Максим Бобриков.

– Наши на валу, – возвестил хрипло, кашляя от дыма. – А паша перекопский парламентера шлет.., милости просит!

Ворота Ор-Капу медленно разверзлись, и в них, паля из мушкетов, хлынуло воинство российское. В шатер, плещущий розовыми шелками, явили героя, взошедшего на вал первым,

...

конец ознакомительного фрагмента


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю