Текст книги "Жуков против Гальдера. Схватка военных гениев"

Автор книги: Валентин Рунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Под сообщением стояла подпись: «Рамзай (Зорге)». Но и на этом сообщении резолюция кого-либо из руководителей Советского государства отсутствует.

31 мая 1941 года на стол начальника Генерального штаба РККА Г.К. Жукова легло специальное сообщение Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии № 660569 следующего содержания:

«Группировка немецких войск на 1 июня 1941 г.

В течение второй половины мая месяца главное немецкое командование за счет сил, освободившихся на Балканах, произвело:

1. Восстановление западной группировки для борьбы с Англией.

2. Увеличение сил против СССР.

3. Сосредоточение резервов главного командования.

Общее распределение вооруженных сил Германии состоит в следующем:

– против Англии (на всех фронтах) – 122–126 дивизий;

– против СССР – 120–122 дивизии;

– резерв – 44–48 дивизий.

Конкретное распределение немецких сил против Англии:

– на Западе – 75–80 дивизий;

– в Норвегии – 17 дивизий, из которых 6 расположены в северной части Норвегии и могут быть использованы и против СССР…

Распределение по направлениям немецких сил против СССР следующее:

а) в Восточной Пруссии – 23–24 дивизии, в том числе 18–19 пехотных, 3 моторизованных, 2 танковых и 7 кавалерийских полков;

б) на Варшавском направлении против ЗапОВО – 30 дивизий, в том числе 24 пехотных, 4 танковых, одна моторизованная, одна кавалерийская и 8 кавалерийских полков;

в) в Люблинско-Краковском районе против КОВО – 35–36 дивизий, в том числе 24–25 пехотных, 6 танковых, 5 моторизованных и 5 кавалерийских полков;

г) в Словакии (район Збров, Прешов, Вранов) – 5 горных дивизий;

д) в Прикарпатской Украине – 4 дивизии;

е) в Молдавии и Северной Добрудже – 17 дивизий, в том числе 10 пехотных, 4 моторизованных, одна горная и две танковых дивизии;

ж) в районе Данциг, Познань, Торн – 6 пехотных дивизий и один кавалерийский полк.

Резервы главного командования сосредоточены:

а) в центре страны – 16–17 дивизий;

б) в районе Бреслау, Моравска-Острава, Каттовице – 6–8 дивизий;

в) в центре Румынии (Бухарест и к западу от него) – 11 дивизий…»

На данном документе значится: «Читал Жуков 11.6.41.»

2 июня о концентрации крупных формирований германской и румынской армий на границе с СССР в ЦК ВКП(б) поступают справки от заместителя наркома внутренних дел Украины и уполномоченного ЦК ВКП(б) и СНК СССР в Молдавии. Затем справки заместителя наркома внутренних дел Украины о военных мероприятиях Германии на границе с СССР поступают практически каждый день. 11 июня о готовящемся в ближайшее время нападении Германии на СССР сообщает агент берлинской резидентуры НКГБ СССР, действующий под именем «Старшина». В ЦК ВКП(б) 12 июня по линии НКВД СССР поступает сообщение об усилении германской стороной разведывательной деятельности на границе с СССР и в приграничных районах. В соответствии с этим сообщением с 1 января по 10 июня 1941 года со стороны Германии было задержано 2080 нарушителей границы [37]37
  Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сборник документов. Т. 1. Накануне. Кн. 2. С. 221.


[Закрыть].

16 июня от агентов НКГБ, работающих в Берлине под кличками «Старик», «Старшина» и «Корсиканец», приходят сообщения о сроках нападения Германии на Советский Союз в ближайшие дни. В это же время структурные подразделения НКГБ и НКВД СССР параллельно с докладами о положении дел на границе продолжают заниматься рутинным бумаготворчеством.

19 июня НКГБ Белоруссии направляет в НКГБ СССР специальное сообщение о военно-мобилизационных приготовлениях фашистской Германии к войне против СССР. В этом сообщении содержатся обширные сведения о передислокации и дислокации германских войск к советской границе. Говорится о сосредоточении в приграничных районах большого количества соединений, частей, боевых самолетов, артиллерийских орудий, лодок и автомашин.

В этот день резидент НКГБ «Тит», работавший в Риме, сообщает, что военные действия Германии против СССР начнутся между 20 и 25 июня 1941 года [38]38
  Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сборник документов. Т. 1. Накануне. Кн. 2. С. 269.


[Закрыть].

20 июня 1941 года пришло телеграфное донесение начальнику разведывательного управления Красной Армии из Софии. В нем говорилось буквально следующее: «Источник сказал сегодня, что военное столкновение ожидается 21 или 22 июня, что в Польше находится 100 германских дивизий, в Румынии – 40, в Финляндии – 5, в Венгрии – 10 и в Словакии – 7. Всего 60 моторизованных дивизий. Курьер, приехавший самолетом из Бухареста, рассказывает, что в Румынии мобилизация окончена и каждый момент ожидаются военные действия. В настоящее время в Болгарии находится 10 тысяч немецких войск».

На данном сообщении резолюция также отсутствует.

В тот же день (20 июня 1941 года) приходит также телеграфное донесение начальнику Разведывательного управления РККА из Токио от Зорге. В нем разведчик пишет: «Германский посол в Токио Отт сказал мне, что война между Германией и СССР неизбежна. Германское военное превосходство дает возможность разгрома последней большой европейской армии так же хорошо, как это было сделано в самом начале (войны), потому что стратегические оборонительные позиции СССР до сих пор еще не более небоеспособны, чем это было в обороне Польши.

Инсест сказал мне, что японский Генштаб уже обсуждает вопрос о позиции, которая будет занята в случае войны.

Предложение о японо-американских переговорах и вопросы внутренней борьбы между Мацуока, с одной стороны, и Хиранума – с другой, – застопорились потому, что все ожидают решения вопроса об отношениях СССР и Германии».

Данное донесение было получено 9-м отделением в 17 часов 21 июня 1941 года, но резолюция и на нем также отсутствует.

Вечером 20 июня составляется очередная разведывательная сводка НКГБ СССР № 1510 о военных приготовлениях Германии к нападению на Советский Союз. В ней констатируется сосредоточение германских войск у границы с СССР и подготовка фашистских войск к военным действиям. В частности, говорится, что в некоторых домах Клайпеды установлены пулеметы и зенитные орудия, что в районе Костомолоты заготовлен лес для наводки мостов через реку Западный Буг, что в Радомском уезде из 100 населенных пунктов население выселено в тыл, что германская разведка направляет свою агентуру в СССР на короткие сроки – три-четыре дня. Данные мероприятия нельзя расценивать иначе как непосредственную подготовку к агрессии, которая должна произойти в ближайшие дни [39]39
  Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сборник документов. Т. 1. Накануне. Кн. 2. С. 282–283.


[Закрыть].

В результате анализа всех этих документов можно сделать выводы, что советская разведка на территории Германии и ее союзников работала достаточно успешно. Сведения о решении Гитлера напасть на СССР и начале подготовки этой акции начали поступать в Советский Союз более, чем за год до начала агрессии.

Одновременно с разведкой по линии МИД и ГРУ вели разведку и западные военные округа, которые постоянно и довольно подробно докладывали о подготовке Германии и ее союзников к войне против СССР. Причем по мере приближения к роковой дате эти донесения становились все более частыми и более конкретными. Из их содержания в намерениях Германии не приходилось сомневаться. Мероприятия, которые проводились по другую сторону границы, уже не имели обратного хода, а неизбежно должны были вылиться в войсковую операцию стратегического масштаба. Это касалось отселения местного населения с приграничной полосы, насыщения этой полосы войсками, расчистки приграничной полосы от минных и других инженерных заграждений, мобилизации транспортных средств, развертывания полевых госпиталей, складирования большого количества артиллерийских снарядов на грунт и многого другого.

Высшее советское руководство и командование РККА имели сведения о составе и дислокации войск приграничных военных округов Советского Союза фашистским командованием, которые были получены и обобщены уже в начале февраля 1941 года, почти за 5 месяцев до начала агрессии, и практически соответствовали действительности.

Однако тот факт, что на многих разведывательных донесениях отсутствуют подписи высших руководителей государства и высших чинов военного руководства страны, говорит о том, что они либо не доводились до этих лиц, либо игнорировались этими лицами. Первое фактически исключается практикой работы советской чиновничьей машины того времени. Второе возможно в двух случаях: во-первых, недоверия к источникам информации; во-вторых, упрямого нежелания высшего руководства страны отказываться от выработанного им видения предстоящего хода событий.

Как известно, из Генерального штаба в войска в последние мирные месяцы поступали распоряжения только общего характера. Никакой конкретной реакции советского правительства и руководства Наркомата обороны на обстановку, складывающуюся у границ СССР, обозначено не было. Более того, советское руководство и Генеральный штаб постоянно предупреждали местное командование «не поддаваться на провокации», что отрицательно влияло на боевую готовность войск прикрытия государственной границы. Видимо, плохо были налажены взаимодействие и взаимоинформация между органами НКГБ, НКВД и штабами Красной Армии.

Хотя следует признать, что мероприятия по линии НКВД, направленные на усиление охраны границы, проводились. Так, начальник пограничных войск НКВД Белорусского округа в целях усиления охраны государственной границы 20 июня 1941 года издал специальный приказ. В соответствии с этим приказом предписывалось «расчет людей для несения службы строить так, чтобы с 23.00 до 5.00 службу несли на границе все люди, за исключением возвращающихся из нарядов. На отдельных, наиболее уязвимых фланговых направлениях выставить на десять дней посты под командой помощника начальника заставы» [40]40
  Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сборник документов. Т. 1. Накануне. Кн. 2. С. 285.


[Закрыть].

Таким образом, создается мнение, что советское руководство умышленно игнорировало обильно поступавшую с различных источников разведывательную информацию о подготовке Германии к войне против СССР. Отдельные исследователи говорят о том, что это была особая линия поведения высшего советского руководства, всячески стремившегося оттянуть начало войны с целью подготовки страны и Красной Армии. Другие утверждают, что в 1940-м – начале 1941 года советское руководство больше занимали внутренние проблемы, возникавшие на новых территориях, присоединенных к СССР в 1939–1940 годах, чем вопросы внешней угрозы. В последние годы находятся и такие авторы, которые пишут о том, что поведение советского правительства накануне войны, и в частности позиция И.В. Сталина, было проявлением ненависти вождя к своему народу.

Безусловно, все это только субъективные выводы различных исследователей. А что говорят факты? Передо мной выписка из инструкции Второго бюро Генерального штаба французской армии от 15 мая 1941 года. В ней записано:

«В настоящее время СССР – единственная европейская держава, которая, располагая мощными вооруженными силами, не втянута в мировой конфликт. Кроме того, объем советских экономических ресурсов настолько велик, что Европа перед лицом продолжающейся морской блокады может быть обеспечена сырьем и продовольствием из этого резерва.

Похоже, что до настоящего времени СССР, следуя тактике выживания, стремится использовать истощение сил обеих воюющих сторон для укрепления собственной позиции… Однако поворот событий в течение последних двух месяцев заставляет думать, что СССР не сможет осуществить свои планы в их первоначальной форме и, вероятно, будет втянут в войну ранее, чем полагает.

Действительно, по данным многочисленных донесений, полученных в последнее время, захват Южной России и свержение советского режима отныне является частью плана, разрабатываемого странами «оси»…

По данным других донесений, Россия, обеспокоенная тем, что оказалась в одиночестве перед лицом Германии, средства которой еще не тронуты, стремится выиграть время, чтобы удержать своего опасного соседа. Русские удовлетворяют все требования Германии экономического характера…» [41]41
  Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сборник документов. Т. 1. Накануне. Кн. 2. С. 343–344.


[Закрыть]

В этот же день принимается меморандум МИД Германии о германо-советских отношениях. В нем отмечается, что, «как и в прошлом, сложности возникли в связи с выполнением германских обязательств о поставках СССР, особенно в сфере вооружений». Германская сторона признается: «Мы и впредь не сможем придерживаться сроков поставок. Однако невыполнение Германией обязательств начнет сказываться лишь после августа 1941 года, так как до тех пор Россия обязана сделать поставки авансом». Ниже указывалось: «Положение с поставками советского сырья до сих пор представляет удовлетворительную картину. В апреле была произведена поставка следующих наиболее важных видов сырья:

зерна – 208 000 тонн;

нефти – 90 000 тонн;

хлопка – 8300 тонн;

цветных металлов – 6340 тонн меди, олова и никеля…

Общие поставки в текущем году исчисляются:

зерна – 632 000 тонн;

нефти – 232 000 тонн;

хлопка – 23 500 тонн;

марганцевой руды – 50 000 тонн;

фосфатов – 67 000 тонн;

платины – 900 килограммов».

Безусловно, эти поставки прекратились с началом военных действий. Но имеются многочисленные свидетельства того, что составы с советским сырьем следовали на территорию Германии еще в начале 22 июня 1941 года. Некоторые из них были захвачены германскими войсками в приграничных областях в первые дни Великой Отечественной войны.

Таким образом, разведывательной информации о подготовке Германии к войне против СССР было более чем достаточно. Г. К. Жуков в своих мемуарах «Воспоминания и размышления» также пишет, что эти сведения были известны Генеральному штабу, и тут же признается: «В период назревания опасной военной обстановки мы, военные, вероятно, не сделали всего, чтобы убедить И.В. Сталина в неизбежности войны с Германией в самое ближайшее время и доказать необходимость проведения в жизнь срочных мероприятий, предусмотренных оперативно-мобилизационным планом. Конечно, эти мероприятия не гарантировали бы полного успеха в отражении вражеского натиска, так как силы сторон были далеко не равными. Но наши войска могли бы вступить в бой более организованно и, следовательно, нанести противнику значительно большие потери. Это подтверждают успешные оборонительные действия частей и соединений в районах Владимир-Волынского, Равы-Русской, Перемышля и на участках Южного фронта».

Ниже Г.К. Жуков пишет: «Сейчас бытуют разные версии по поводу того, знали мы или нет конкретную дату начала войны.

Я не могу сказать точно, правдиво ли был информирован И.В. Сталин, может быть, получал лично, но мне не сообщал.

Правда, он однажды сказал мне:

– Нам один человек передает очень важные сведения о намерениях германского правительства, но у нас есть некоторые сомнения…

Возможно, речь шла о Р. Зорге, о котором я узнал после войны.

Могло ли военное руководство самостоятельно и своевременно вскрыть выход вражеских войск непосредственно в исходные районы, откуда началось их вторжение 22 июня? В тех условиях сделать это было крайне затруднительно.

К тому же, как стало известно с трофейных карт и документов, командование немецких войск произвело сосредоточение собственно на границах в самый последний момент, а его бронетанковые войска, находившиеся на значительном удалении, были переброшены в исходные районы только в ночь на 22 июня» [42]42
  Жуков Г.К.Воспоминания и размышления. С. 229.


[Закрыть].

Ближайшим заместителем начальника Генерального штаба РККА был начальник Оперативного управления. Накануне войны эту должность занимал Николай Федорович Ватутин. Это был сравнительно молодой генерал (родился в 1901 году), который в 1929 году окончил Военную академию имени М.В. Фрунзе и год проучился в Академии Генерального штаба, из которой был выпущен досрочно в 1937 году в связи с арестами многих военачальников.

Он занимал должность начальника штаба Киевского Особого военного округа во время освободительного похода советских войск в Западную Украину, а с 1940 года возглавлял Оперативное управление Генерального штаба. По воспоминаниям многих современников, Н.Ф. Ватутин был грамотным и думающим человеком, способным решать объемные и сложные задачи. Он имел некоторый опыт планирования военных действий в рамках завершающихся операций советско-финляндской войны и действий войск военного округа во время освободительного похода. Но этого опыта было явно недостаточно для решения задач в масштабе начального периода Великой Отечественной войны.

К сожалению, даже из имевшихся сообщений не всегда делались правильные выводы, которые могли бы оперативно и авторитетно ориентировать высшее руководство. Вот, в связи с этим, некоторые документы из военного архива.

20 марта 1941 года начальник Разведывательного управления генерал Ф.И. Голиков представил руководству доклад, содержавший сведения исключительной важности. В этом документе излагались варианты возможных направлений ударов немецко-фашистских войск при нападении на Советский Союз. Как потом выяснилось, они последовательно отражали разработку гитлеровским командованием плана «Барбаросса», а в одном из вариантов, по существу, отражена была суть этого плана.

…По сообщению нашего военного атташе от 14 марта, указывалось далее в докладе, немецкий майор заявил: «Мы направляемся на восток, на СССР. Мы заберем у СССР хлеб, уголь, нефть. Тогда мы будем непобедимыми и можем продолжать войну с Англией и Америкой».

Наконец, в этом документе со ссылкой на сообщение военного атташе из Берлина указывается, что «начало военных действий против СССР следует ожидать между 15 мая и 15 июня 1941 года».

Н. Ф. Ватутин – начальник Оперативного управления Генерального штаба (1939–1941 гг.)

Однако выводы из приведенных в докладе сведений, по существу, снимали все их значение. В конце своего доклада генерал Ф.И. Голиков писал:

«1. На основании всех приведенных выше высказываний и возможных вариантов действий весной этого года считаю, что наиболее возможным сроком начала действий против СССР будет являться момент после победы над Англией или после заключения с ней почетного для Германии мира.

2. Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки».

Итак, Ф.И. Голиков занимал пост начальника Разведывательного управления и заместителя начальника Генерального штаба с июля 1940 года. Его доклад готовился для высшего руководства страны и шел под грифом «исключительной важности». Такие доклады готовятся обычно очень тщательно и не могут быть основанными на словах какого-то «немецкого майора». Они требуют сбора и анализа десятков, а то и сотен различных источников информации, и, как свидетельствуют другие военачальники, такая информация была, в том числе от военного атташе в Берлине, резидентов агентурной разведки в странах – союзниках Германии.

Теперь об агентуре самого Разведывательного управления Генерального штаба (ныне Главное разведывательное управление). Данный орган существует главным образом для того, чтобы вести военную разведку в интересах безопасности страны и тщательно изучать вероятного противника. Приход германских войск на территорию Польши создавал идеальные условия для организации разведывательной работы в этой стране. Чехословакия, оккупированная Германией, также была хорошим полем для деятельности советской военной разведки. Венгрия многие годы рассматривалась Российской империей и Советским Союзом в качестве вероятного противника, что требовало наличия там расширенной агентурной сети. Советский Союз только недавно завершил войну с Финляндией и не имел оснований доверять ее правительству. Румыния также была обижена отторжением Молдавии и Бессарабии и поэтому требовала постоянного пристального внимания. И не приходится сомневаться, что Разведывательное управление Генерального штаба имело свою агентуру в этих странах и получало от нее соответствующую информацию. Приходится сомневаться в качестве этой агентуры, информации и правильности реакции на нее Ф.И. Голикова и Г.К. Жукова.

Во-вторых, с 14 января 1941 года Г.К. Жуков уже работал в Генеральном штабе (постановление Политбюро № П25/85 от 14.01.41 о назначении начальника Генерального штаба и командующих военными округами), входил в курс дела, знакомился со своими заместителями, начальниками управлений и отделов. Дважды – 29 и 30 января, – он вместе с наркомом обороны был на приеме у И.В. Сталина. Тревожную информацию с советско-германской границы он получал постоянно, знал о неготовности Красной Армии к войне с Германией и в начале февраля отдал указание начальнику Оперативного управления Генерального штаба генерал-лейтенанту Г.К. Маландину к 22 марта подготовить уточненный оперативный план на случай нападения Германии на Советский Союз. Затем, 12 февраля вместе с наркомом обороны С.К. Тимошенко и начальником Организационно-мобилизационного управления генерал-майором Четвертиковым Г.К. Жуков представлял И.В. Сталину мобилизационной план, который был утвержден практически без поправок. Таким образом, выходит, что Генеральный штаб основательно готовился к отражению фашистской агрессии.

Совещание, на котором был сделан доклад начальника Разведывательного управления РККА, состоялось 20 марта 1941 года, когда Г.К. Жуков уже почти два месяца находился на посту начальника Генерального штаба и проделал определенную работу по повышению боеспособности Красной Армии. На этом же совещании, безусловно, находился и нарком обороны С.К. Тимошенко. Заместитель начальника Генерального штаба Ф.И. Голиков докладывает руководству страны выводы, в корне расходящиеся с выводами его прямых начальников, а С.К. Тимошенко и Г.К. Жуков никак не реагируют на это. Допустить данную ситуацию, зная крутой характер Г.К. Жукова, совершенно невозможно.

Передо мной капитальный труд генерал-полковника в отставке Юрия Александровича Горькова «Кремль, Ставка, Генштаб», который автор разрабатывал в течение семи лет, будучи консультантом Историко-архивного и Военно-мемориального центра Генерального штаба. В приложении он дает выписку из журналов посещения И.В. Сталина в его кремлевском кабинете, начиная с 1935 года. Из этого журнала следует, что С.К. Тимошенко, Г.К. Жуков, К.А. Мерецков и П.В. Рычагов (начальник Главного управления ВВС) были на приеме у И.В. Сталина 2 февраля и совещались в течение почти двух часов.

Следующий раз они, а также С.М. Буденный и Четвериков посетили этот высокий кабинет 12 февраля для утверждения мобилизационного плана.

22 февраля на совещании у И.В. Сталина кроме С.К. Тимошенко, Г.К. Жукова, С.М. Буденного, К.А. Мерецкова, П.В. Рычагова присутствовали также Г.И. Кулик (начальник Главного управления артиллерии РККА) и прославленный летчик-испытатель генерал М.М. Громов (начальник Летно-исследовательского института), а также все члены Политбюро РКП(б). Это совещание проходило с 17.15 до 21.00.

25 февраля на прием к И.В. Сталину снова приглашаются С.К. Тимошенко, Г.К. Жуков, К.А. Мерецков, П.В. Рычагов, а также заместитель начальника штаба Главного управления ВВС РККА генерал Ф.А. Астахов. Присутствие на совещании у главы государства двух ведущих военных летчиков говорит либо об особых задачах для этого вида Вооруженных сил, либо о какой-то важной информации, поступившей от авиаразведки. Обсуждение этих вопросов заняло почти два часа.

1 марта на прием к И.В. Сталину вновь приглашаются С.К. Тимошенко, Г.К. Жуков, К.А. Мерецков, П.В. Рычагов, Г.И. Кулик, а также первый заместитель командующего ВВС РККА генерал П.Ф. Жигарев и член Хозяйственного совета по оборонной промышленности при СНК СССР П.Н. Горемыкин. Совещание занимает 2 часа 45 минут.

8 марта на совещание к И.В. Сталину в 20.05 прибыли С.К. Тимошенко, Г.К. Жуков, С.М. Буденный, П.В. Рычагов и просовещались до 23 часов.

Следующее совещание с военными у И.В. Сталина состоялось 17 марта 1941 года, и на нем присутствовали С.К. Тимошенко, Г.К. Жуков, К.А. Мерецков, П.В. Рычагов, П.Ф. Жигарев. Совещались с 15.15 до 23.10, но, видно, окончательно не договорились. Поэтому на следующий день к главе государства были приглашены С.К. Тимошенко, Г.К. Жуков, П.В. Рычагов и Г.И. Кулик, которые находились в кабинете И.В. Сталина с 19.05 до 21.10, а в результате этой встречи было принято постановление Политбюро по мобилизационным сборам № 28/155, подготовленное еще 3 марта 1941 года.

И вот теперь мы читаем у Г.К. Жукова о докладе начальника Главного разведывательного управления Генерального штаба руководству страны от 20 марта 1941 года. До этого С.К. Тимошенко и Г.К. Жуков провели в кабинете И.В. Сталина на различных совещаниях в общей сложности более 30 часов каждый. Неужели этого времени было недостаточно, чтобы обсудить вопросы обороны страны и боевой готовности Красной Армии?

В. Д. Соколовский – заместитель начальника Генерального штаба

Итак, по воспоминаниям Г.К. Жукова, на совещании 20 марта на основании только доклада генерала Ф.И. Голикова угроза нападения фашистской Германии на СССР в 1941 году была рассеяна. Но дальше в этом же труде Георгий Константинович пишет: «6 мая 1941 года И.В. Сталину направил записку народный комиссар Военно-Морского Флота Н.Г. Кузнецов: «Военно-морской атташе в Берлине капитан 1 ранга Воронцов доносит, что, со слов одного германского офицера из Ставки Гитлера, немцы готовят к 14 мая вторжение в СССР через Финляндию, Прибалтику и Румынию. Одновременно намечены мощные налеты авиации на Москву и Ленинград и высадка парашютных десантов в приграничных центрах… Полагаю, говорилось в записке, что сведения являются ложными и специально направлены по этому руслу с тем, чтобы проверить, как на это будет реагировать СССР».

И снова возвращаемся к монографии Ю.А. Горькова. Согласно ее данным, С.К. Тимошенко, Г.К. Жуков и другие высшие военачальники совещались у И.В. Сталина 5, 9, 10, 14, 20, 21, 23, 28, 29 апреля. На последнем совещании обсуждалась записка Народного комиссариата обороны по боевой готовности западных приграничных военных округов. И снова встает вполне закономерный вопрос: о чем говорили высшие военачальники с главой государства в течение многих часов, если не о нарастающей угрозе войны? Почему тогда, по записям Г.К. Жукова, «…напряжение нарастало. И чем ближе надвигалась угроза войны, тем напряженнее работало руководство Наркомата обороны. Руководящий состав Наркомата и Генерального штаба, особенно маршал С.К. Тимошенко, в то время работал по 18–19 часов в сутки. Часто нарком оставался у себя в кабинете до утра».

Работа, судя по записям Ю.А. Горькова, и в самом деле велась напряженная. В мае 1941 года С.К. Тимошенко и Г.К. Жуков совещаются у И.В. Сталина 10, 12, 14, 19, 23-го числа. 24 мая на совещание к главе государства приглашаются кроме наркома обороны и начальника Генерального штаба командующие, члены Военного совета и командующие ВВС Западного Особого, Киевского Особого, Прибалтийского, Одесского военных округов. Это совещание продолжается более трех часов.

В начале июня 1941 года, 3, 6, 9 и 11-го числа, у И.В. Сталина на совещании были С.К. Тимошенко и Г.К. Жуков, а также часто и начальник Оперативного управления Генерального штаба генерал Н.Ф. Ватутин. Присутствие последнего говорит о подготовке важнейших оперативных документов, вероятно связанных с приведением войск в боевую готовность.

Но вот снова открываем мемуары Г.К. Жукова и читаем: «13 июня С.К. Тимошенко в моем присутствии позвонил И.В. Сталину и попросил разрешения дать указание о приведении войск приграничных округов в боевую готовность и развертывании первых эшелонов по планам прикрытия.

– Подумаем, – ответил И.В. Сталин.

На другой день мы вновь были у И.В. Сталина и доложили ему о тревожных настроениях в округах и необходимости приведения войск в полную боевую готовность.

– Вы предлагаете провести в стране мобилизацию, поднять сейчас войска и двинуть их к западным границам? Это же война! Понимаете вы это оба или нет?!»

Если верить Г.К. Жукову, И.В. Сталин и 14 июня решительно отверг предложение наркома обороны и начальника Генерального штаба о приведении войск в боевую готовность.

Но согласно данным Ю.А. Горькова, в период с 11 по 19 июня ни С.С. Тимошенко, ни Г.К. Жуков у главы государства не были. Но известно, что в конце первой половины июня 1941 года было начато выдвижение войсковых соединений, расположенных во внутренних районах западных приграничных военных округов, ближе к государственной границе. Часть этих соединений перебрасывалась по железной дороге, а значительное их количество выдвигалось походным порядком ночными переходами.

Также еще в середине мая 1941 года началась постепенная переброска по железной дороге и частично движение походным порядком отдельных стрелковых корпусов и дивизий из внутренних военных округов: Уральского, Приволжского, Харьковского и Северо-Уральского на рубеж рек Западная Двина и Днепр. В первой половине июня началась переброска шести дивизий из Забайкальского военного округа на Правобережную Украину в районы Шепетовки, Проскурова и Бердичева.

Планирование военных действий.К 22 июня 1941 года, готовясь к отражению фашистской агрессии, советское руководство развернуло на западной границе от Балтийского до Черного моря войска трех военных округов и часть сил Одесского военного округа, которые в случае начала войны должны были быть преобразованы во фронты и отдельную армию. Для приведения всей этой массы войск в полную боевую готовность и использования ее в целях разгрома врага велись разработки мобилизационного и оперативного планов.

Мобилизационный план на 1938–1939 годы (от 29 ноября 1937 года – МП-22), разработанный Генеральным штабом Вооруженных сил СССР под руководством Б.М. Шапошникова, предусматривал в случае войны за счет дополнительного призыва рост стрелковых войск в 1,7 раза, танковых бригад в 2,25 раза, увеличение количества орудий и танков на 50 %, а также увеличение ВВС до 155 авиабригад. Особая надежда возлагалась на танковые войска. Предусматривалось, что из 20 легких танковых бригад будут выведены восемь, состоящих из танков БТ. Их предстояло свести в четыре танковых корпуса. Остальные шесть бригад танков БТ и столько же бригад танков Т-26 оставались отдельными. Дополнительно к трем имеющимся мотострелковым бригадам предусматривалось формирование еще одной бригады, чтобы в последующем в каждом танковом корпусе было по одной такой бригаде.

Мобилизационный план, принятый в СССР в 1938 году, начал перерабатываться Б.М. Шапошниковым в связи с изменением территории СССР в 1939–1940 годах, реорганизацией Красной Армии, опытом советско-финляндской и начавшейся Второй мировой войн. Но эту работу до конца он завершить не успел. Об этом свидетельствуют акты передачи народного комиссариата обороны К.Е. Ворошиловым и Генерального штаба Б.М. Шапошниковым новому наркому С.К. Тимошенко и начальнику Генерального штаба К.А. Мерецкову летом 1940 года. В них указывалось: «Мобплана к моменту приема НКО не имеет, и армия планомерно отмобилизовываться не может». И далее: «В связи с проведением оргмероприятий, передислокацией частей и изменением границ военных округов действующий мобплан в корне нарушен и требует полной переработки. В настоящее время армия не имеет плана мобилизации».