Текст книги "1941. Победный парад Гитлера. Правда об Уманском побоище"

Автор книги: Валентин Рунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Киевский Особый

Киевский Особый военный округ в конце 30-х и начале 40-х годов у советского руководства был на особом счету. Это объяснялось несколькими причинами. Во-первых, граничившие с ним территории Польши традиционно считались враждебными. Во-вторых, начавшаяся Вторая мировая война сделала этот округ пограничным с Германией. В-третьих, в связи с освободительными походами советских войск в Западную Украину, в состав округа влились значительные новые территории, которые требовали освоения в военно-оперативном отношении. Видимо, именно поэтому в июне 1940 года командующим войсками Киевского Особого военного округа был назначен отличившийся в боях на реке Халхин-Гол генерал армии Г.К. Жуков, который единственный из командующих военных округов тут же вводится в состав Главного Военного Совета СССР.

Вскоре после этого на базе войск Киевского Особого военного округа и части сил Одесского военного округа создается Южный фронт для освобождения районов Северной Буковины и Бессарабии, находившихся в пределах Румынии. Г.К. Жуков назначается командующим этим фронтом. Новый нарком обороны Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко (в недавнем прошлом командующий КОВО) лично контролировал действия войск Южного фронта и о результатах постоянно докладывал И.В. Сталину. Затем была знаменитая военно-стратегическая игра (декабрь 1940 года), в которой Г.К. Жуков переиграл «красную» сторону генерала Д.Г. Павлова, после чего 13 января 1941 года Георгий Константинович был назначен на должность начальника Генерального штаба.

Кирпонос М.П. – командующий войсками Киевского Особого военного округа (с 22 июня 1941 г. – Юго-Западного фронта)

Новым командующим войсками Киевского Особого военного округа стал генерал-полковник М.П. Кирпонос. Начальником штаба округа был генерал-лейтенант М.А. Пуркаев, членом Военного совета корпусной комиссар Н.Н. Вашугин, начальником оперативного отдела полковник И.Х. Баграмян.

Михаилу Петровичу Кирпоносу в начале 1941 года исполнилось 39 лет. В начале 30-х годов он получил определенный опыт в командовании стрелковой дивизией. Но затем в течение пяти лет, с 1934-го по 1939 годы, занимал административную должность начальника Казанского пехотного училища. Только в конце 1939 года, с началом советско-финляндской войны, Михаил Петрович назначается командиром 70-й стрелковой дивизии. И хотя он в этой должности особого военного искусства не проявил, тем не менее после победы над Финляндией дивизия была награждена орденом Ленина, а ее командир был удостоен звания Героя Советского Союза. После этого карьера М.П. Кирпоноса развивается с головокружительной быстротой. В апреле 1940 года он назначается командиром стрелкового корпуса в Белорусском военном округе, через два месяца становится командующим войсками Ленинградского военного округа с присвоением звания генерал-лейтенант. А в феврале 1941 года переводится на должность командующего войсками Киевского Особого военного округа с присвоением звания генерал-полковник.

Пуркаев М.А. – начальник штаба Киевского Особого военного округа (с 22 июня 1941 г. – Юго-Западного фронта)

Несколько лучшим было прохождение службы Максимом Алексеевичем Пуркаевым. После окончания Военной академии имени М.В. Фрунзе в 1936 году он прошел должности командира полка, помощника начальника и начальника штаба дивизии, начальника отдела и заместителя начальника штаба военного округа. В 1938 году Пуркаев был назначен на должность командира стрелковой дивизии, но сказалась тяга к штабной работе. Поэтому спустя год он назначается начальником штаба Белорусского военного округа. Но поработать в этой должности довелось недолго. В том же 1939 году Пуркаев направляется военным атташе в Германию. А в июле 1940 года он назначается начальником штаба Киевского Особого военного округа.

Иван Христофорович Баграмян после окончания в 1938 году Военной академии Генерального штаба службу проходил начальником штаба кавалерийской дивизии, затем старшим преподавателем Военной академии Генерального штаба. В 1940 году он был назначен начальником оперативного отдела штаба 12-й армии, а вскоре после этого – начальником оперативного отдела Киевского Особого военного округа.

Николая Николаевича Вашугина же вообще военачальником можно было назвать с большой натяжкой. Чистый политработник. В 1937 году он окончил Высшие стрелково-тактические курсы «Выстрел», назначен командиром стрелкового полка, но в связи с репрессиями был переведен на должность члена Военного совета Ленинградского военного округа. Затем во время советско-финляндской войны он – член Военного совета 7-й армии, с 1940 года – член Военного совета Ленинградского военного округа, с осени 1940 года – член Военного совета Киевского Особого военного округа.

Вашугин Н. Н. – член Военного совета Киевского Особого военного округа (с 22 июня 1941 г. – Юго-Западного фронта)

Таким образом, в профессиональном отношении все высшее руководство Киевского Особого военного округа было слишком «сырым» для управления столь крупным объединением в боевой обстановке. Ему не хватало ни профессиональных знаний, ни практического опыта. К тому же события тревожных 1937 и 1938 годов также сделали свое «черное» дело – многие высшие военачальники, оказавшиеся на должностях в связи с репрессиями их предшественников, панически боялись проявлять любую инициативу и действовать не так, как предписывал Генеральный штаб.

Для срыва замыслов фашистского командования в составе Киевского Особого военного округа по штатам мирного времени были развернуты управления четырех (5, 6, 12 и 26-й) армий, а также соединения и части окружного подчинения (всего 11 стрелковых, 8 механизированных и 1 кавалерийский корпус, суммарно состоявшие из 58 дивизий, в том числе 22 стрелковых, 16 танковых, 8 механизированных, 2 кавалерийских, 10 авиационных и 8 укрепленных районов).

Всего, по архивным данным, к началу войны в Киевском Особом военном округе имелось в наличии 287 тяжелых танков, 627 средних танков, 5628 танков БТ и Т-26, 214 химических танков, 399 танков Т-37-38, 354 прочих танка. Всего 7691 танк. Кроме того, в войсках было 1154 бронемашины. Артиллерией войска округа также были укомплектованы предостаточно. В ее составе имелось: 203-мм гаубиц – 24, 152-мм гаубиц-1019, 122-мм гаубиц – 1207, 122-мм пушек – 240, 107-мм пушек – 44, 76-мм пушек-1292, 76-мм горных пушек – 192, 76-мм зенитных пушек – 1016, противотанковых 45-мм пушек – 2051, 37-мм зенитных пушек – 266 единиц. А также войска имели 257 120-мм минометов, 60 107-мм минометов, 1959 82-мм минометов и 3697 50-мм минометов. Итого же на вооружении войск Киевского Особого военного округа было 10 824 орудия и миномета.

Кроме того, с началом войны оперативным планом Генерального штаба планировалось включить в состав образуемого Юго-Западного фронта еще две общевойсковые армии (19-ю и 16-ю), войска которых с 15 июня 1941 года начали прибывать в районы Фастова и Винницы. Однако к 22 июня сосредоточение этих войск и формирований армейских и корпусных управлений не было закончено.

В соответствии с планом «Барбаросса» гитлеровское руководство планировало, «используя стремительный прорыв мощных танковых соединений из района Люблин, отрезать советские войска, находящиеся в Галиции и Западной Украине, от их коммуникаций на Днепре и захватить переправы в районе Киева и южнее его». Для решения этой задачи главный удар должен был наноситься между Рава-Русская и Ковель в направлении на Бердичев, Житомир и Киев, то есть на правом крыле Юго-Западного фронта.

При этом на других участках этого фронта германским командованием планировались только пассивные действия. Так, германский генерал А. Филиппи в своей книге «Припятская проблема» пишет, что по состоянию на 22 июня 1941 года в немецком фронте зияла почти 400-километровая брешь вдоль Восточных Карпат (между 11-й армией, расположенной в Румынии, и 17-й, 6-й армиями и 1-й танковой группой, сосредоточенными в Польше). Это произошло потому, что политические причины исключали как использование венгерской государственной территории для развертывания немецких сил, так и своевременные действия венгерских соединений с целью сковывания противника. В силу этого пришлось отказаться от намерения осуществить из этой области хотя бы неглубокий прорыв на окружение южным крылом 17-й армии. Таким образом, во-первых, южный фланг 17-й армии остался открытым, во-вторых, удаленная от главных сил 11-я армия оказалась на продолжительное время изолированной в оперативном отношении, и вести наступательные действия ее силами на первом этапе вообще не пришлось. Семь немецких дивизий 11-й армии были использованы для усиления обороны румынских сухопутных сил вдоль реки Прут. Таким образом, обстановка не позволяла решиться на планировавшееся сосредоточение немецких сил для осуществления наступления из Северной Молдовы. Из 20 румынских соединений лишь небольшая часть оказалась боеспособной, да и то годилась только для решения сравнительно легких задач.

В результате простого сопоставления можно сделать вывод, что общее соотношение сил и средств в полосе Киевского Особого военного округа, по данным архива, было в пользу советского командования по количеству расчетных дивизий – в 1,6 раза, по личному составу – в 1,2 раза, по орудиям и минометам – в 1,4 раза, по танкам – в 4 раза, по самолетам – в 2,5 раза.

Основным оперативным документом для войск Киевского Особого военного округа к началу войны была «Записка по плану обороны на период отмобилизования, сосредоточения и развертывания войск КОВО на 1941 год». Долгое время этот документ под грифом «Совершенно секретно» и «Особой важности» хранился в особом отделе Центрального архива Министерства обороны СССР. Впервые он увидел свет только в 1996 году после того, как его опубликовали в «Военно-историческом журнале» Ю.А. Горьков и Ю.Н. Семин. В этом документе определялись: задачи обороны; соседи и границы с ними; задачи армий (районов прикрытия) и планы их выполнения; состав и задачи резервов округа; вопросы использования ВВС, средств противовоздушной и противодесантной обороны округа; порядок построения системы полос, позиций, районов и их инженерное оборудование; вопросы организации тыла и управления. Все эти вопросы были изложены достаточно подробно, что, безусловно, доказывает рациональность этого плана и грамотность его составителей.

В то же время необходимо отметить, что оперативный план Киевского Особого округа носил, в целом, шаблонный характер. Армии прикрытия должны были занять отведенные им полосы вблизи государственной границы с опорой на укрепленные районы и не допустить прорыва противника на советскую территорию. Основной упор был сделан на стойкость войск первого эшелона армий и успешные действия армейских резервов. При этом первая фронтовая оборонительная операция уже заранее не планировалась и не готовилась, а фронтовые резервы только нацеливались на окончательный разгром вклинившихся группировок противника и перенос боевых действий на его территорию.

В начале апреля 1941 года в районе Славута, Ровно, Изяслава, Шепетовки развернулись большие учения под руководством генерал-инспектора кавалерии РККА О.И. Городовикова. Отрабатывалась тема «Марш и встречный бой усиленного кавалерийского корпуса». В составе этого корпуса были две кавалерийские дивизии, а также танковая, моторизованная и авиационная дивизии.

Таким образом, командующему Киевским Особым военным округом удавалось проводить свою идею, направленную на быстрое поражение противника в приграничных сражениях и перенос военных действий на территорию врага.

План прикрытия государственной границы войсками Киевского Особого военного округа («КОВО-41») был разработан в середине апреля 1941 года. В соответствии с этим планом для прикрытия участка советско-германской и советско-венгерской границы протяженностью 940 километров все силы Киевского Особого военного округа к началу войны были разделены на первый эшелон и резерв. В первом эшелоне (эшелоне прикрытия государственной границы) находились 5, 6, 26 и 12-я армии. Резерв составляли прибывающие 19-я и 16-я армии, а также 10 корпусов окружного подчинения. Правда, с началом войны эти армии убыли в состав Западного фронта.

Для непосредственного прикрытия государственной границы на базе четырех армий первого эшелона, подчиненных им частей пограничных войск, укрепленных районов, соединений авиации создавалось четыре района прикрытия государственной границы. В составе объединений прикрытия было 17 стрелковых, 8 танковых, 4 моторизованных и 1 кавалерийская дивизия. В этих соединениях насчитывалось 273, 7 тысячи личного состава, 3620 танков, 1197 орудий, 2998 минометов, 773 противотанковых орудия, 172 зенитных орудия. Прикрытие этих сил с воздуха должно было осуществляться 2263 боевыми самолетами.

Непосредственно перед армиями прикрытия противник развернул группировку в составе 25 пехотных, 5 танковых, 4 моторизованных дивизий и 9 отдельных бригад. В составе этих войск насчитывалось 584,7 тысячи личного состава, 675 танков, 2861 орудие, 4300 минометов, 2418 орудий противотанковой артиллерии, 546 зенитных орудий. Прикрытие наземных войск с воздуха должно было осуществляться 785 боевыми самолетами.

Таким образом, войска прикрытия государственной границы в полосе Киевского Особого военного округа превосходили противника по количеству танков в 5,3 раза, по самолетам – в 2,9 раза, но уступали по личному составу более, чем в 2 раза, по артиллерии – в 1,9 раза, по минометам – в 1,4 раза, по противотанковым орудиям и орудиям зенитной артиллерии – в 3,1 раза.

Следует отметить, что до начала военных действий разведка Киевского Особого военного округа в целом достаточно правильно вскрыла состав противостоящей группировки противника. Так, из 28 пехотных дивизий противника было определено наличие и места расположения 21 дивизии, из 5 танковых дивизий – 3, а также были вскрыты все 4 моторизованные дивизии. Однако штаб округа пользовался несколько устаревшими данными, не знал замысла германского командования и не смог определить местонахождение и состав главной ударной группировки противника.

Как видно, генерал М.П. Кирпонос не стремился проявлять собственную инициативу, послушно следуя указаниям сверху. В соответствии с этими указаниями 16 июня, ввиду угрожающей обстановки, на границе вообще и юго-западном направлении в частности, ему было приказано подтянуть стрелковые корпуса резерва ближе к войскам эшелона прикрытия. Поэтому в глубине Киевского Особого военного округа с 18 июня началось движение пяти стрелковых корпусов из мест их постоянной дислокации на рубеж Луцк, Тернополь. Большинство соединений и частей стрелковых корпусов округа начало войны застали на походе. Так, дивизии 31-го и 37-го стрелковых корпусов подходили к линии 60 километров восточнее Сарны – Тернополь – Галич, дивизии 36-го стрелкового корпуса находились в 50–70 километрах восточнее этой линии на рубеже Новоград-Волынский – Староконстантинов, дивизии 55-го стрелкового корпуса выходили в район Могилева-Подольского. В том же районе, через который совершали марш стрелковые корпуса, находились в стадии формирования 9, 19 и 24-й механизированные корпуса, а также 14-я кавалерийская дивизия. Только подчиненные непосредственно округу механизированные корпуса второго эшелона оставались на месте.

Таким образом, войска Киевского Особого военного округа, за исключением армий прикрытия и 15-го механизированного корпуса, в составе пятнадцати стрелковых, одной кавалерийской, шести танковых и трех мотострелковых дивизий к началу войны находились в районе Тернополь, Галич, Чертков, Могилев-Подольский, Винница на удалении 200–250 километров от государственной границы.

В полосе прикрытия войск Киевского Особого военного округа занимали позиции и сооружения войска восьми укрепленных районов и пограничные войска НКВД. Силы их суммарно составляли около четырех стрелковых дивизий. Следовательно, на одну стрелковую дивизию эшелона прикрытия государственной границы, с учетом этих сил и средств, в среднем приходилась полоса около 40 километров по фронту.

Планы прикрытия государственной границы до армий были доведены в середине апреля 1941 года, и частично некоторые оборонительные мероприятия к тому времени были проведены. Но эти мероприятия проводились под видом учений, и конкретного настроя на скорую войну командующие и командиры со стороны штаба Киевского Особого военного округа не имели. Поэтому даже в ночь на 22 июня все чувствовали себя в условиях мирного времени: после проведения субботних мероприятий во многих гарнизонах и казармах личный состав отошел ко сну. Немецкие наблюдатели в своих докладах отмечали: «Русские ничего не подозревают, у них горит свет».

О том, как осуществлялась подготовка к началу войны штабом Киевского Особого военного округа имеется очень мало воспоминаний. Обратимся только к воспоминаниям самых крупных военачальников того времени, которые непосредственно получали директивы и имели право отдавать директивы (приказы) подчиненным войскам. При этом следует учитывать, что командующий фронтом М.П. Кирпонос погиб в сентябре 1941 года, а бывший начальник штаба Киевского Особого военного округа (Юго-Западного фронта) генерал М.А. Пуркаев своих воспоминаний не опубликовал, а на вопросы Генерального штаба относительно начала Великой Отечественной войны постарался отделаться общими фразами.

Поэтому приходится обращаться к третьему по значимости лицу в вопросах разработки оперативных документов – бывшему начальнику оперативного отдела штаба Киевского Особого военного округа (Юго-Западного фронта) полковнику (в последующем Маршал Советского Союза) И.Х. Баграмяну. В частности, в своей книге «Так начиналась война» он пишет:

«В разведотдел округа стали поступать сведения одно тревожнее другого. Наш разведчик полковник Г.И. Бондарев стал чуть ли не самым частым посетителем командующего. Мы заметили, что после каждого разговора с ним М.П. Кирпонос становился все более мрачным. Оснований для тревог хватало. Бондарев ежедневно информировал оперативный отдел о сведениях, поступавших от различных источников.

В конце первой декады июня командующий созвал Военный совет, на котором начальник разведотдела доложил все, что ему было известно…

– Мы имеем проверенные сведения, – докладывал Бондарев, – что из приграничной зоны на территории оккупированной Польши немцы выселили всех мирных жителей… Немцы заняли на территории Польши все гражданские лечебные учреждения под военные госпитали, прислали туда свой медицинский персонал. Всех поляков, занимавших на железных дорогах ответственные должности, гитлеровцы заменили своими чиновниками… На территории «генерал-губернаторства», как гитлеровцы именуют оккупированную Польшу, введено военное положение.

– Наверное, поляки им здорово стали досаждать! – заметил Вашугин.

– Возможно, товарищ корпусной комиссар. Но, по-моему, дело не только в этом. Мы только что получили новые данные: немцы повсюду начали заменять свои пограничные войска полевыми, а у самой границы, в районе западнее Перемышля и Радымно, они сосредоточивают огромное количество мобилизованных крестьянских подвод…

– К сожалению, мы еще не имеем разрешения хватать их за горло, – спокойно и сухо сказал Кирпонос. – Найдите способ без стрельбы помешать им вести разведку над нашей территорией. – Командующий округом оглядел присутствующих. – Ясно одно: обстановка очень тревожная… Я отдал командующим армиями приказ занять небольшими подразделениями предполье. (Передовая полоса укрепленного района. – В.Р.). Это позволит им в случае внезапного нападения гитлеровских войск поддержать боевыми действиями гарнизоны укрепленных районов и этим обеспечить подготовку и развертывание полевых войск прикрытия к отражению возможного наступления. Нам, как известно, приказано подготовить все корпуса, находящиеся в глубоком тылу округа и составляющие его второй эшелон, к выдвижению непосредственно к границе. Все, что необходимо для этого, мы сделали: корпуса ждут лишь команды, чтобы двинуться в путь. Но о переброске их пока распоряжений нет…

Кирпонос повернулся к начальнику штаба.

– Максим Алексеевич, немедленно подготовьте представление на имя наркома по всем этим вопросам. Как только он благословит нас, мы сразу же приступим к делу. А до получения разрешения Москвы штаб должен провести всю подготовительную работу.

– Не опоздать бы, – задумчиво проговорил начальник штаба.

– Думаю, что нарком сам поторопит нас, как только обстановка станет критической, – возразил командующий…»

Далее в своих воспоминаниях Иван Христофорович пишет, что впервые с Планом прикрытия государственной границы войсками этого округа познакомился в конце января 1941 года. При этом только что назначенный командующим округом генерал М.П. Кирпонос выразил недовольство тем, что слишком много войск приковано к границе, и слишком мало их остается в резерве, для нанесения ответного удара по противнику. В этом командующего горячо поддержал член Военного совета Н.Н. Вашугин. Против этого возражал начальник штаба М.А. Пуркаев. Но командующий все же настоял на своем плане.

11 июня в адрес военных советов 5-й, 6-й, 12-й и 26-й армий Военным советом Киевского Особого военного округа была направлена директива № А1/00211. В ней, в частности, предусматривалось:

«1. В целях сокращения сроков боеготовности частей прикрытия и отрядов, выделяемых для поддержки погранвойск, провести следующие мероприятия:

а) Носимый запас винтовочных патронов иметь в опечатанных ящиках. На каждый станковый иметь две набитые и уложенные в коробки 50 % боекомплекта, и на ручной пулемет 50 % снаряженных магазинов…

б) Ручные и ружейные гранаты хранить комплектами в складах части в специальных ящиках для каждого подразделения.

в) ¹/ ₂боекоплекта артснарядов и мин неприкосновенного запаса для всех частей прикрытия иметь в окончательно снаряженном виде…

е) Запас горючего для всех типов машин иметь по две заправки – одна залитая в баки машин (тракторов) и одна в цистернах (бочках).

В моторизованных и танковых частях:

а) На каждую боевую машину в складах иметь ¹/ ₂ артснарядов неприкосновенного запаса в окончательно снаряженном виде и 50 % боекомплекта патронов, набитых в ленты и диски. В частях, где до получения настоящей директивы было окончательно снаряжено свыше 50 % боекомплекта артснарядов, дальнейшее хранение их продолжать в снаряженном виде.

Переснаряжение магазинов производить через каждые два месяца.

Укладку снарядов и снаряженных магазинов в машины производить по объявлении боевой тревоги.

в) Запас горючего для всех типов машин иметь по две заправки – одна залитая в баки машин (тракторов) и одна в цистернах (бочках)».

Сроки готовности по тревоге устанавливались: для стрелковых и артиллерийских частей на конной тяге – 2 часа; для кавалерийских, мотомеханизированных частей и артиллерии на мехтяге – 3 часа. Зимой готовность частей соответственно – 3 и 4 часа. Для отрядов поддержки готовность – 45 минут.

При объявлении боевой тревоги командованием части предусматривались следующие мероприятия:

«а) Выделяется командный и красноармейский состав в количестве, обеспечивающем охрану и возможность выполнения всех работ по переходу части на военное положение. Зенитные пулеметы и артиллерия занимают заранее подготовленные огневые позиции и подготавливаются для немедленного открытия огня по самолетам и парашютистам противника.

б) Усиливается охрана складов, парков и гаражей.

в) Возимый запас огнеприпасов, горючего и продовольствия для первого эшелона укладывается в обоз (боевые машины); носимый запас огнеприпасов выдается на руки на сборном пункте. В танковых частях магазины с патронами и снаряды вкладываются в машины.

г) Проверяется наличие полной заправки всех боевых и транспортных машин горючим и маслом.

д) Заранее заготовленные карты неприкосновенного запаса выдаются на руки командному и начальствующему составу по особому приказанию, а командирам отрядов поддержки погранвойск – немедленно.

е) Боевые противогазы выдаются всему личному составу на руки.

ж) Телефонные элементы заливаются водой по особому приказанию».

Подъем частей по тревоге и выход их на сборные пункты должен был быть доведен до автоматизма. Для этого требовалось особенно четко поставить внутренний распорядок дня части, отработать и проверить службу оповещения командного состава, а хранение имущества должно было обеспечить быструю его выдачу в подразделения.

В исполнение настоящей директивы Военным советам армий было приказано немедленно отдать подчиненным соединениям и частям соответствующие распоряжения и организовать проверку их точного выполнения.

Казалось бы, командование Киевского Особого военного округа предусмотрело действенные меры по отражению готовящейся агрессии противника. Но страх «как бы чего не вышло» все же имел место. Поэтому когда 19 июня командующий 12-й армией обратился в штаб Киевского Особого военного округа с вопросом о том, когда можно открывать огонь по германским самолетам, вторгающимся в воздушное пространство СССР, командующий округом приказал ответить, что огонь можно открывать только в случаях:

а) если будет дано особое распоряжение Военного совета округа;

б) при объявлении всеобщей мобилизации;

в) при введении в действие плана прикрытия, если при этом не будет особого запрещения…

В завершение телеграммы командующий округом напомнил командованию 12-й армии, что «мы огонь зенитной артиллерии по немецким самолетам в мирное время не ведем». Это позволило авиации противника непосредственно накануне начала войны безнаказанно вести разведку обороны советских войск на всю ее тактическую, а в ряде случаев и на оперативную глубину.

14 июня 1941 года в штаб Киевского Особого военного округа пришла директива начальника Генерального штаба, которой предписывалось командный пункт округа к 25 июня вывести в Винницу. Правда, 18 июня этот срок был перенесен на 22 июня.

Утром 19 июня из Москвы пришла телеграмма, в которой было предписано начать формирование управления Юго-Западного фронта, которое к 22 июня перебросить в район Тернополя. Вечером 20 июня началась отправка первых эшелонов из Киева, а в середине следующего дня в путь тронулась и первая автомобильная колонна. При этом штаб выезжал без оперативного управления, которое, после отправки необходимой документации в Москву, должно было прибыть автотранспортом в Тернополь утром 22 июня. Таким образом, в ночь на 22 июня часть штаба Киевского Особого военного округа, покинув Киев, находилась в движении на Тернополь, где для нее уже готовились помещения и линии связи на базе одной из воинских частей.

Оценивая качество подготовки войск Киевского Особого военного округа к отражению агрессии противника, прежде всего следует отметить, что в основе замысла его командования лежала заранее нереальная идея. Командующий округом М.П. Кирпонос накануне Великой Отечественной войны упорно придерживался идеи, навязанной ему Генеральным штабом и заключающейся в быстром поражении противника в приграничных сражениях силами армий первого эшелона и переносе военных действий на территорию врага. Поэтому уже фронтовая оборонительная операция не предусматривалась и заранее не готовилась.

Причина этого заключалась также и в слабости оперативной подготовки высшего руководства Киевского Особого военного округа. Ни один из военачальников (командующий округом, начальник штаба округа, начальник оперативного отдела штаба военного округа) практического опыта разработки плана оборонительной операции на случай войны не имели. Более того, на то время в советской военной науке наработок по данной теме не было и этой проблемой серьезно не занимались. Существовало мнение, что агрессия противника будет отражена силами армий прикрытия государственной границы, а фронтовые резервы будут использоваться исключительно для последующего перехода в наступление на территорию противника.

Тем не менее предварительный замысел прикрытия государственной границы штабом Киевского Особого военного округа («КОВО-41») был разработан в середине апреля 1941 года. В соответствии с этим планом для прикрытия участка советско-германской и советско-венгерской границ протяженностью 940 километров все силы Киевского Особого военного округа к началу войны были разделены на первый эшелон и резерв. В первом эшелоне (эшелоне прикрытия государственной границы) находились 5, 6, 26 и 12-я армии. Резерв составляли прибывающие 19-я и 16-я армии, а также 10 корпусов окружного подчинения. Более детального плана обороны в случае внезапного начала войны в рамках фронтовой оборонительной операции разработано не было.

Также необходимо отметить, что личной инициативы штаб Киевского Особого военного округа в последние недели перед началом Великой Отечественной войны практически не проявлял. Командующий и штаб до последних мирных дней всячески стремились предельно четко выполнять указания Москвы с тем, чтобы не обострить военно-политической обстановки на советско-германской границе. Все проводимые ими мероприятия имели двойственное значение: с одной стороны, они пытались держать подчиненные войска в повышенной боевой готовности, с другой – не принимали решительных мер обороны на случай войны. При такой политике вся тяжесть первого удара врага должна была лечь на плечи 5, 6, 26 и 12-й армий прикрытия государственной границы.