Текст книги "Переворот"

Автор книги: Валентин Егоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

Имперский министр внутренних дел Поли настаивала на ввод в города имперских внутренних войск ее министерства для стабилизации обстановки и наведения общественного порядка. Она и генерал Рашид, командующий этими войсками, считали, что имперские внутренние войска получили достаточную подготовку и навыки, чтобы корректно подавлять уличные беспорядки без применения бронетехники и тяжелого вооружения. Но в моей душе продолжала накапливаться настороженность к поведению и словам Поли, так что это предложение я принял в штыки. Ну, скажите мне, какой джентльмен из имперских внутренних войск сможет вежливо уговорить среднего имперского гражданина вернуться домой и не показывать своего демократического носа на городских улицах! У этих джентльменов кулак и фазерная винтовка являлись основными аргументами убеждения простых кириан. Поэтому совещание единогласно приняло решение, воздержаться от введения имперских внутренних войск в города и населенные пункты Кирианской Империи.

Совещание продолжалось, в его ходе, поднимались, рассматривались, обсуждались и тут же принимались соответствующие решения по насущным вопросам и проблемам. Оно завершилось далеко за полночь.

Глава 13

Императорский дворец содрогался от разрывов снарядов, его обстрел вели пушки дивизионного калибра. Разрывы ложились вблизи стен дворца, но из-за своего малого калибра не могли нанести им серьезного ущерба.

Вчера командование второй гвардейской пехотной дивизии заявило, что вышло из подчинения Императора Иоанна, имперских министерства обороны и Генерального штаба, что дивизия переходит на сторону революционных масс. Таким образом, гвардейские офицеры выполнили свои родовые обязательства, перешли на сторону заговорщиков. В дивизии первоначально прошли организованные и контролируемые родовыми кланами «революционные» митинги, на которых давали возможность высказываться рядовым солдатам. Но говорить свободно они могли только о своей «ненависти» к Императору, императорскому правительству.

Затем представители кланов, поверив в то, что дивизия находится в их руках и завтра пойдет в атаку на императорский дворец, упустили инициативу из своих рук. Ночью, когда они спали, была проведена новая серия митингов, на которых гвардейцы выразила недоверие командиру дивизии и революционным поднятием рук на его место назначили своего брата гвардейца. Гвардейский унтер-фельдфебель, первым же делом, арестовал всех офицеров дивизии и тут же приказал их расстрелять на дивизионном плацу. Несколькими часами позже он и сам был убит наемными килерами клана Ястребов, который поднял по тревоге свой спецназ и отправил его в дивизию выправлять ситуацию.

Таким образом, двадцать тысяч гвардейцев второй гвардейской дивизии оказались полностью деморализованными, а только что назначенному новому командиру дивизии утром удалось с громадным трудом наскрести батальон боеспособных бойцов и бросить их в атаку на императорский дворец. Вот уже три раза этот гвардейский батальон поднимался в атаку на наши позиции, и три раза цепи гвардейцев ложились под кинжальным огнем фазерных пулеметов тяжелой пехоты Валдиса. Обратно на позиции после каждой такой атаки возвращалось все меньше и меньше гвардейцев, а трупов в серых шинелях оставалось все больше и больше на брусчатке придворцовой площади. Гвардейский офицер, командир батальона, даже не догадался первоначально провести разведку боев, выявить наши огневые точки, подавить их артиллерийским огнем, а уж после этого бросать гвардейцев в атаку. Он поступил проще простого, выполняя приказ своих командиров, гвардейцев батальона погнал под убийственный огонь наших фазерных пулеметов.

Гномы полковника Герцега и пехотинцы бригады полковника Жека в этот момент отсиживались в укрытиях и наблюдали за ходом боя, не принимая вне активного участия. Я вместе с генералом Валдисом находился в штабе панцирного полка, по обзорному экрану тактического терминала наблюдая за неуклюжими атаками гвардейцев. Неподалеку полковник Жека о чем-то беседовал с полковником Герцегом, гном и кирианин подружились и теперь старались держаться друг друга. Завтра полковник Жека покидал столичный дворец, он получил новое назначение в глубокую имперскую провинцию на должность командира имперской пехотной дивизии, вот ему и приходилось дела по своей бригаде сдавать генералу Валдису. Полковнику очень не хотелось нас покидать, но приказы в армии не обсуждаются.

Я обсудил боевую обстановку с генералом Валдисом и мы пришли к общему мнению о том, чтобы пушечными глайдерами атаковать вражеские позиции и разведать, что у противника творится в тылу. Используя данные и показания тактических терминалов, определили маршрут следования глайдеров, а также цели задачи, которые они должны были выполнить. Я только собрался залезать в башню на командирское место одного из глайдеров, как на мне повис полковник Герцег и плачущим голосом попросил меня не высовываться. Мне было одновременно смешно и грустно, оказывается, за моей же спиной, меня лишили права принимать самостоятельные решения. Я чувствовал, как во мне зарождается чувство гнева, в связи с такой несправедливостью, и гнев начинает всего меня захватывать. Полковнику Герцегу сама судьба давно уже определила быть постоянной и основной целью моего гнева или плохого настроения, но в этот момент полковник Жека решительно заявил, что это не дело верховному командующему по ерундовым вопросам соваться под огонь противника. Для таких дел, сказал он, и существуют младшие и средние командиры офицеры, с этими словами он плечом решительно отодвинул меня в сторону от глайдера и полез на командирское место, которое я перед этим собирался занять.

Появление наших глайдеров над позициями, для противника оказалось полной неожиданностью. В этот момент гвардейцы обедали, даже не выставив боевого охранения, они практически все полегли под пулеметно-пушечным огнем глайдеров. Полковник Жека действовал смело и решительно, уничтожив остатки батальона гвардейцев, он по центральному проспекту рванул в центр Сааны, по пути уничтожая отдельные группы противника. Глайдерам удалось добраться до второй кольцевой площади, где в этот момент разворачивалась колонна третьей гвардейской моторизованной дивизия. Первоначально гвардейцы моторизованной дивизии действовали неорганизованно и не оказывали сильного противодействия нашим глайдерам, но через пять минут их ответный огонь по глайдерам усилился и принял организованный характер. За это время дивизия потеряла три десантных глайдера, один пушечный и до роты гвардейцев. Но и глайдеры полковника Жека понесли потери, один глайдер был сбит и сгорел вместе с экипажем, второй – получил серьезные повреждения, а полковник Жека осколками от разрыва снаряда получил ранение в плечо и шею.

Когда гномы уносили полковника в лазарет, Жека находился без сознания, рядом с его носилками вприпрыжку бежал Герцег и по-мальчишески всхлипывал, он сильно переживал за своего друга. Дворцовый кибер-доктор был не особенно сильно загружен работой, за весь этот день он получил всего одного серьезно раненого бойца, которым и оказался полковник Жека, так что немедленно занялся его ранениями.

* * *

Мы воспользовались информацией, полученной полковником Жека, о разворачивании третьей гвардейской моторизованной дивизии, и по ее расположению выпустили несколько десятков тяжелых ракет, произвели несколько залпов из тяжелых орудий. Проспект от дворца и до кольцевой площади, затянуло серым дымом от горящих глайдеров, а в районе площади полыхнуло несколько взрывов, возникли пожары. Командир третьей гвардейской дивизии генерал майор Серсу слыл большим умницей и не полез, сломя голову, к стенам императорского дворца, чтобы своих гвардейцев на наши фазерные пулеметы. Первым делом, он плотным кольцом окружил дворец подразделениями своей дивизии. Причем, его гвардейцы, чтобы не подвергаться обстрелам с нашей стороны, старались действовать скрытно и не попадать в зону прямой видимости с наших позиций. На дальних подступах к дворцу гвардейцы построили несколько сильно укрепленных точек, которыми со всех сторон окружали дворец. Когда через полтора дня это строительство было закончено, без выстрелов и незаметно для нас гвардейцы продвинулись на триста метров вперед и снова занялись строительством фортификационных сооружений.

Тогда я сообразил, почему генерал армии Мольт так настаивал на том, чтобы заблаговременно покинуть дворец, вывести из него войска. Он, по всей вероятности, действовал такой же манерой, что генерал майор Серсу, пытаясь своими войсками задушить сопротивление противника в императорском дворце. Окружением, а затем медленным сужением окружения, применяя сильный артиллерийский огонь.

Посовещавшись с генералом Валдисом, мы решили еще более укрепить наши позиции созданием дополнительных долговременных пулеметно-пушечных огневых точек, а для того, чтобы уменьшить наши потери в живой силе, эти огневые точки связать подземными переходами и тоннелями. Мои гномы забыли о своих фазерных автоматах и пулеметах, день и ночь роя переходы от одного дота к другому. Вскоре под землей начал функционировать подземный лабиринт ходов, переходов и тоннелей. В результате подземного строительства снизилась потребность в общем количестве солдат, требуемых для обороны императорского дворца, поэтому мы решили эвакуировать штурмовую бригаду прорыва с ее техникой и артиллерией.

Провели тщательную подготовку эвакуации, каждый батальон, каждая рота и взвод бригады были четко проинструктированы, и каждый боец знал, как и в какой ситуации, он должен был поступать так, или иначе. Нам не хватало полковника Жека, который к этому времени уже находился в имперском госпитале за тысячу километров от Сааны. Во главе бригады встал его заместитель майор Ульсен, который отличался от своего командира, разве что своей молодостью, да и только. Именно майор предложил по ходу эвакуации провести небольшую операцию, осуществить налет на штаб третьей гвардейской дивизии. Даже мне, предложение майора Ульсена показалось верхом наглости, напасть на штаб активно действующего и отлично выученного гвардейского подразделения… это было бы смерти подобно! Ни одно армейское подразделение по степени своей подготовки не может сравниться с подготовкой гвардейцев, которые на смотрах и парадах вытворяли такое, что глазам не верилось.

Но, подумав немного, я предложил майору поделиться своими мыслями со мной, и мы вдвоем уселись за тактический терминал. В спорах родилось решение, для подтверждения которого нам требовались точные и объективные разведывательные данные. В разведку ушла группа гномов, с которой рвался и мой полковник Герцег, но в этот раз я проявил твердость своего характера и не позволил этому гному покидать императорский дворец без моего разрешения. Из пяти гномов разведчиков вернулся только один, он не знал, что случилось с его товарищами. Гном очень спешил рассказать нам, где находиться штаб дивизии, о подступах к нему, а сам в этот момент истекал кровью. Гном умер на половине слова, но мы уже знали, точное месторасположение штаба третьей гвардейской моторизованной дивизии, которая свои действиями пытается нас задушить своими смертельными объятиями. Полковник Герцег, охваченный гневом, яростью и злостью из-за смерти своих гномов, схватил фазерный автомат умершего и весь его магазин выпустил в сторону позиций противника. Но гвардейцы хранили молчание, ни одним выстрелом не ответив на эту длинную очередь, они были слишком уверены в себе.

* * *

Центр Сааны, где располагался императорский дворец, был охвачен огнем, пожарищ и клубами черного дыма. Офисные здания напротив дворца были пустынны и полуразрушены, гвардейцы использовали их в качестве укрепленных огневых точек. Защитники дворца постоянно обменивались выстрелами с гвардейцами, часто возникали перестрелки и в дело вступали тяжелые фазерные пулеметы. Изредка стороны обменивались артиллерийскими выстрелами, тогда столица вздрагивала от разрывов снарядов.

Жители столицы дни и ночи проводили за экранами галовизоров, с сэндвичами в руках и со страхом в глазах наблюдали за тем, как в боях у стен императорского дворца гибли их собратья кириане. Не смотря на то, что число погибших корреспондентов, репортеров и операторов галоканалов росло изо дня в день, галоканалы регулярно выдавали в эфир новые и новые материалы об обороне дворца. Галозрители своими собственными глазами могли наблюдать за тем, как гвардейские части столичного округа, которые присягали Императору служить ему верой и правдой, готовились к новой атаки на императорский дворец, где в настоящее время, по утверждениям самих же журналистов, и находился Император. Они также видели, как дворец пушечным и пулеметным огнем отплевывался от наступающих цепей гвардейцев и что на его куполе гордо развивался императорский штандарт с орлами и крестами. Фигуры гвардейцев и их лица галоканалы показывали крупным планом, а защитников дворца только упоминали по имени. Галозрители хорошо запомнили, что обороной императорского дворца командует какой-то генерал Валдис. Галоканалы по несколько раз на дню демонстрировали фотографии и старые архивные кадры принца Балка, говорили о его жестокости и каннибализме. Одна журналистка разыскала в одном месте множество трупов молодых людей, со слезами на глазах она в подробностях рассказывала о том, как по приказу принца Барка злые гномы расстреляла эту революционную молодежь. Городской обыватель пока не знал, верить или не верить этим россказням журналистов, он только зябко поводил плечами от ужасов, показываемых на экране галовизора, но ни на шаг от него не отходил.

Мы во дворце также не выключали галовизоров и по ящику постоянно наблюдали за происходящими вокруг нас, за линией обороны, событиями. Один галорепортаж мне хорошо запомнился, репортер показал неразбериху, творящуюся в центре Сааны, затем перевел камеру на длинную колонну глайдеров имперской полиции. Колонна медленно и торжественно покидала центр города, направляясь в сторону окраин. Голос за кадром проинформировал, что имперская полиция, будучи не в состоянии обеспечить порядок на улицах столицы, решила, ради сохранения жизней полицейских, вывести полицию из зоны боевых действий. Репортер так и не сумел отыскать ни одного крупного плана, так как люки глайдеров были наглухо задраены. Многие галозрители в этот момент были согласны с мнением репортером, который говорил о том, что вместе с имперской полицией Саану, столицу Кирианской Империи, покидает сама императорская власть.

Императорский дворец к этому моменту уже был полностью окружен и, казалось бы, мышь не проскочит сквозь патрули и укрепления гвардейцев, которые медленно, но верно сближались с нашими оборонительными позициями. Все чаще противником производились артиллерийские обстрелы императорского дворца, наших укреплений и огневых точек. По обстрелу легко можно было предположить, что очередная вражеская батарея заняла огневую позицию и сейчас пристреливает свой сектор.

В одну из ночей, когда дождевые тучи плотно прикрыли столицу от ночного света спутников близняшек, с внутреннего дворика императорского дворца поднялись двести десантных глайдеров и на небольшой высоте устремились на противника. Гвардейцы только что поужинали и занимались своими делами, поэтому они оказались не готовыми к такой массированной атаке с нашей стороны. Только пара – тройка их фазерных пулеметов пыталась облаять наши глайдеры, но пущенные ракеты заткнули им рот. Гвардейцы стояли во весь рост, глазами провожая эту черную массу глайдеров, которая скользила над их головами. В какой-то момент борта глайдеров озарились светом пламегасителей стволов фазерных пулеметов. Огненный дождь в одно мгновение смел с лица земли гвардейцев, окружение которых прорезала полоса, в которой не осталось ни одного живого кирианина. В этот момент батальон штурмовой бригады на пятидесяти глайдерах отвернул в сторону от общей полосы движения глайдеров и канул в темноту ночи.

Майор Ульсен по тактической связи прошептал мне, что батальон направился к штабу. В ответ я коротко подтвердил, что его сообщение принято и снова окунулся в ожидание, впервые я не был прямым участников события, а наблюдал за ним со стороны. Тридцать глайдеров совершили посадку на крышу одного городского здания, расположенного всего в полутора километрах от императорского дворца. А двадцать глайдеров в шахматном порядке сели перед входом в это здание. Ранее здесь находилось имперское ветеринарное ведомство, год назад это здание было отремонтировано и сейчас находилось в отличном состоянии. Генерал майору Серсу не раз приходилось бывать в этом здании, его жена имела болонку, которая была весьма болезненной собачкой и ее часто возили к ветеринарному врачу. Я даже предполагал, что именно по этой причине генерал Серсу и выбрал это здания для размещение штаб своей дивизии.

Пехотинцы майора Ульсена штурмовыми тройками – пулеметчик впереди и два автоматчика сзади, побежали к входу в здание. От дверей входа грянула пулеметная очередь, дежурный пулеметчик успел таки отреагировать, но очередь фазерного пулемета была прервана разрывом ручной гранаты. Одним из последних в здание вошел майор Ульсен, радист и два автоматчика прикрытия. Правда, в глайдерах оставались механики водители, которые и сформировали взвод охранения, они с водительских мест пересели к крупнокалиберным фазерным пулеметам и сейчас вели плотный огонь по окнам здания. А в здании разгорался настоящий бой с охраной и штабными офицерами гвардейской дивизии. Очень хорошо, что в архивах дворца нам удалось разыскать планы и схемы расположений помещений имперского ветеринарного ведомства. Штурмовые тройки и команды действовали жестко и решительно, целеустремленно продвигаясь вперед к кабинету командира дивизии.

В свое время, когда мы с Ульсеном приступали только к планированию этого боя, то решили провести его по следующему сценарию. Гвардейцы по действиям батальона должны были решить, что штаб мы атакуем ограниченными силами. Нам очень хотелось бы, чтобы рота охраны штаба гвардейской дивизии все свои силы бросила на атакующую снизу имперскую пехоту. В этом ключе и начали развиваться события. Генерал майор Серсу, убежденный в том, что противник случайно появился у его штаба, что он не имеет достаточных сил для того, чтобы атаковать и уничтожить роту охраны, не стал обращаться за помощью. Всех имевшихся под рукой штабных офицеров и бойцов роты охраны генерал бросил на нижние этажи здания. Но гвардейцы роты охраны с одними фазерными винтовками и офицеры штаба с ручными фазерами не смогли оказать должного сопротивления нашим бойцам. В тот момент, когда внизу развернулся напряженный бой, с верхних этажей здания на гвардейцев обрушился вторая половина батальона. В течение нескольких минут сопротивление бойцов роты охраны третьей гвардейской мотострелковой дивизии было полностью подавлено.

Генерал майор Серсу не выдержал позора проигранного боя и застрелился у себя в кабинете.

Выслушав рапорт майора Ульсена, я приказал ему не задерживаться на месте боя, а срочно улетать и уводить батальон от возможного преследования противником. Через четыре часа мне доложили, что штурмовая бригада прибыла на место дислокации и размещается в казармах, а я отправился спать в свой подземный бункер.

Прошла неделя ожесточенных боев за императорский дворец, мы выдерживали по несколько атак и артиллерийских обстрелов в день. В результате интенсивного артиллерийского огня противник разрушил стены и купол дворца, на котором ранее гордо реял императорский штандарт с орлами и крестами. Но нашелся какой-то молодец, который умудрился под покровом ночи взобраться наверх развалин, и снова вывесить императорский штандарт. Когда галовидение показало этот штандарт, то мне, показалось, что вся Кирианская Империя глубоко вздохнула в этот момент.

А ко мне пришло понимание того, что наступает момент моего расставания с этим дворцом. Противник продолжал обстрел дворца крупнокалиберными снарядами и, когда стены дворца окончательно рассыпались, то перед глазами изумленных гвардейцев обнажились стены комплекса долговременных укреплений из блиндажей, дзотов и дотов. Стены укреплений были выливались из специального армированного бетонопласта и имели метр толщины, благодаря чему могли выдержать прямые попадания двухсотмиллиметровых снарядов и тяжелых авиационных бетонобойных бомб. Пару раз тяжелые пехотинцы Валдиса совершали вылазки и далеко отбрасывали мятежных гвардейцев.

Но накал боев за императорский дворец снижался прямо-таки на глазах.

Противник на собственном горьком опыте убедился в том, что не в силах сломить сопротивление защитников дворца. Чтобы захватить дворец, он должен был бы потерять многие тысячи солдатских и офицерских жизней, но противник явно не был к этому готов.

Поэтому новое командование третьей гвардейской моторизованной дивизии было вынуждено отказаться от идеи мгновенного захвата императорского дворца, чтобы перейти к позиционному методу ведения его осады.

* * *

Оборона императорского дворца потеряла всякий смысл и значение. Старый генерал Мольт был абсолютно прав, когда говорил, что оборона таких объектов, как императорский дворец в столице, несет в себе знаковое или знаменательное значение, нежели военную целесообразность, что рано или поздна она перестает играть даже общественную роль. Столичный обыватель после двух недель галоужасов и галовосторгов, потерял всякий интерес к тому, кто с кем дерется, и кто собирается победить под стенами императорского дворца. А для меня пребывание в подземном дворцовом бункере начало превращаться что-то вроде заключения в тюремном помещении. Поэтому я начал подумывать над тем, каким образом покинуть дворец и столицу. Да и же дела в Кирианской Империи к тому начали приобретать неприятный оборот, возникли серьезные проблемы личного плана у Филиппа, руководителя имперской службы безопасности, и у имперского министра Поли.

Полковник Филипп уже давно эвакуировал имперскую службу безопасности из столицы, но по дурости своей остановился в том же провинциальном городке, где разместился двор Императора, в Эдвардсе. Вот тут и начались интриги мадридского двора! Придворным Императора особенно заняться было нечем, вот и нашелся любитель шептун, нашептавший на ухо Императору Иоанну о том, что руководитель его имперской службы безопасности полковник Филипп является ревностным представителем клана Ястребов и что многие офицеры его имперской службы также являются Ястребами. Что тут началось, Иоанн прекрасно знал об аристократическом происхождении Филиппа, но шептун любитель, видимо, сообщил еще какую-то информацию, в результате чего Иоанн потребовал немедленного ареста Филиппа и его офицеров. Но к этому моменту меня повысили до принца регента, и я приостановил действие его указа.

Когда Император Иоанн перезвонил мне и рассказал о своих подозрениях в отношении Филиппа, а также о своем намерении арестовать ренегата, то я не выдержал и обложил его матом, в ультимативной форме потребовав, чтобы он пальцем не касался моих друзей. Император был шокирован моей грубостью и отказался в таком тоне продолжать со мной разговор, отключив вызов. Впервые за долгие семь лет мы с тестем так разругались, что пару дней не звонили друг другу. Когда со мной созвонилась принцесса Лиана, то она первым же делом попыталась прояснить ситуацию с отцом, видимо, Императрисса попросила доченьку выяснить, в чем корень проблемы. Когда я высказал свое мнение, то принцесса Лиана надула губки и сказала, что мы оба дураки, оба виноваты друг перед другом, Кирианская Империя вязнет в гражданской войне, а мы, вместо того, чтобы ее спасать, ругаемся друг с другом. Кончилось тем, что я перезвонил тестю и попросил извинения, но при условии, что Филиппа он пальцем не тронет.

После моего с Императором разговора Филиппа оставили в покое, а его служба занялась личностью шептуна любителя. Мне хотелось узнать, почему этот любитель начал шептаться с Императором именно тогда, когда наши дела были не совсем хороши. Вскоре офицеры имперской службы безопасности выяснили, что придворный шептун любитель часто встречается с неким кирианином, который подозревается в контактах с неким майором Агильо, начальником службы разведки и спецназа клана Медведей. Мне прислали даже фотографию этого майора Агильо, который имел обычное лицо кирианского интеллигента. Это лицо показалось мне знакомым, но где я встречался майором, так и не пришло в голову.

С Филиппом я общался по нескольку раз на дню, его секретные агенты начали поставлять очень ценную информацию о заговорщиках и путчистах. Вот и сейчас, когда я связался с ним, то полковник мне сообщил, что мятежники создают объединенный штаб восстания для консолидации своих сил, что во главе штаба, станет имперский маршал авиации Солан.

Я хорошо знал этого имперского маршала, не раз с ним встречался и разговаривал. При каждой такой встречи меня раздирали противоречивые чувства, как только этот имперский маршал подходил ко мне. Он был кирианином сморчком, в котором все было морщинистое – кожа лица и рук, губы даже лысина. Эдакий, городской алкаш с трясущимися по утрам руками. Но под черепушкой этого алкаша работала могучая вычислительная машина, которая на двадцать шагов вперед просчитывала все его действия. К тому же этот морщинистый кирианин с детства полюбил небо, эта любовь помогла ему достигнуть больших высот в имперской авиации. Пришел поработать вольнонаемным техником в имперское летное училище, а через три года летное училище закончил лейтенантом с красным дипломом. Солан быстро дослужился до командира истребительного полка, затем лет десять прослужил в различных летных частях в имперском Приграничье. За это время генерал Солан сумел заставить контрабандистов, наркокурьеров и других нарушителей имперских границ отказаться от пользования в противозаконных целях летательными аппаратами. Летчики истребители его дивизии атаковали и уничтожали противника, где бы он не находился и когда он этого совершенно не ожидал. Два года назад при большом стечении народа Император Иоанн в торжественной обстановке собственноручно вручил генерал лейтенанту Солане маршальский жезл.

А сейчас имперский маршал Солан перешел на вражескую сторону и решил возглавить его вооруженные силы.

Следует откровенно признать, что это был правильный выбор родовых кланов, назначив имперского маршала авиации Солана командующим своими вооруженных сил. Он сумеет навести порядок в их военных делах, тем более, что все больше и больше воинских частей Империи принимают сторону мятежников. Сейчас примерно только шестьдесят процентов имперских вооруженных сил сохранили верность присяге и Императору Иоанну. В основном это провинциальные воинские части и подразделения с несколько устаревшим вооружением и техникой. Один только имперский военно-морской флот в полном составе, в силу своих древних традиций, в полном составе объявил о своей поддержке Императора, в результате чего мятежники оказались отрезанными от внешнего мира.

В заключение разговора Филипп сообщил, что верхняя палата имперского сената уже переехала под крылышко Императора, а нижняя палата пока колеблется, решает, чью сторону принять, но и в ней наблюдаются сильные проимператорские тенденции. Это была хорошая и приятная новость, я поблагодарил Филиппа за информацию и отключил разговорник. Несколько минут я просидел молча, раздумывая о складывающейся ситуации в Кирианской Империи.

Да, сейчас можно сказать, что заговорщикам так и не удалось организовать военный переворот, подготовка к нему прошла безалаберно, спустя рукава. Многие надежды и планы мятежников провалились, блиц переворот не удался, император и его семья оказались в надежном убежище. Теперь им предстоит долгая борьба за власть, которая зовется «гражданской войной». Но родовые кланы не отказались от своей цели и теперь тщательно готовятся к этой войне, о чем говорит назначение маршала Солана командующим их вооруженными силами.

Мы выдержали и выстояли первый натиск заговорщиков, не дали им захватить императорский дворец в Саане, символ императорской власти. За очень короткое время сумели консолидировать свои силы, но нам так и не удалось предотвратить переворот и захват мятежниками столицы. Сегодня Саана полностью в руках мятежников, но мы, благодаря усилиям начальника имперского Генерального штаба, генералу армии Мольту, сумели перегруппировать свои силы и вывести из столицы своих сторонников. На какое-то время стабилизировали ситуацию, но с началом нового этапа развития событий мне в столице, в бункере больше делать было нечего, настала пора выбираться в Эдвардс и приниматься за новые дела.

К тому же возникли серьезные проблемы у имперского министра Поли, нас предал ее любимчик генерал Рашид, командующий внутренними войсками. Он разоружил части внутренних войск столичного округа, их вооружение, рядовой и унтер-офицерский состав передал в распоряжение клана Медведей, тайным воздыхателем которым оказался.

* * *

Первыми удар по противнику нанесли легкие флайеры-истребители и штурмовики. Рано утром эти легкобронированные стальные птицы появились над столицей, они в четком строю, на небольшой высоте прошли над городскими спальными кварталами и всю мощь своего штурмового удара обрушили на центр Сааны. В течение сорока минут они пулеметно-пушечными огнем и малокалиберными бомбами атаковали позиции и укрепленные мятежниками вокруг императорского дворца здания, превращая их в руины или развалины. В первую же минуту удару подверглась вражеская артиллерия, прятавшаяся от нас на закрытых позициях, вскоре она была уничтожена. Пилоты штурмовиков работали, подобно ювелиры, с филигранной аккуратностью каждую авиационную бомбу, каждый пушечных снаряд, отправляя точно в цель.

Чтобы избежать больших потерь среди гражданского населения столицы, еще до этого налета, используя платные объявления в средствах массовой информации, в столице мы распространили заявление Императора Иоанна в связи с предстоящим налетом имперской штурмовой и бомбардировочной авиации на Саану. В заявлении указывались дата, точное время налета и цели, по которым предполагалось нанесение ударов авиацией. Пресса и галовидение Сааны вначале не приняли всерьез этого императорского заявления, попытались нас обвинять в разжигании гражданской войны. Но по мере приближения даты и по здравому размышлению аналитиков, городские газеты и журналы, а также галоканалы стали предупреждать кирианских граждан об опасности появления в упомянутых в императорском заявлении местах.