Текст книги "Умбра-Два (СИ)"

Автор книги: Вадим Шарапов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Скорее... – чуть слышно попросила Настя. – Скорее.

Тхоржевский сунул руку в нишу, его спина напряглась.

– Ага...

Он выпрямился. В его руке была темная, покрытая пылью бутылка.

* * *

...Нефедов рванулся, уже понимая, что не успевает – не хватило совсем чуть-чуть, самой малости, какого-то мгновения. Движения замедлялись, растягивались, точно в вязкой патоке. Ближайший онмеджи – сухой, желтый, скрюченный будто какой-то болезнью – что-то крикнул, его рука прочертила в воздухе дымный, тающий след. Вокруг захрустело, будто в воздухе ломались какие-то невидимые льдинки. Старшина почувствовал, как перехватила горло жестокая сила, не давая вдохнуть. А ведь почти дошли...

Кто-то отшвырнул его назад, как щенка. Степан со всего размаха приложился головой об кирпичную стену, вытянул руку, чтобы уцепиться покрепче – и увидел, как покрывается морщинами кожа, как истончается кисть руки, а пальцы становятся по-стариковски узловатыми. "Что за...?" – мысль не успела даже закончиться. Сухопарый онмеджи вскрикнул утробно – и взорвался, распадаясь в воздухе и заливая все вокруг кровавым дождем. Пленники, лежащие в начерченном круге, не пошевелились, но их разметало к стенам каземата, как поленья. А в самом центре стояли, ухватившись друг за друга так, что не оторвать, Казимир Тхоржевский и Настя Левандовская. В них били копья багрового света, и оба они – Умбра-Один и Умбра-Два – стремительно старели. Седели волосы на головах, истончалась кожа, заострялись лица. Казимир вытянул руку вперед, хищно скрючив пальцы. В ладони бился, разрастаясь, черно-красный клубок.

– Не... удержу... – почти простонал он.

Нефедов судорожно тряхнул головой, краем взгляда увидел, что рука в порядке – почудилось, что ли? Начал вставать, но непослушные ноги только скребли каблуками сапог каменный пол. Он зарычал от бессилия.

– Что?! Что мне сделать? – крикнула Настя.

– Сосуд... Нужен... сосуд... – вампир проталкивал слова сквозь искривившийся от усилий рот. Левандовская отчаянно обернулась, зашарила глазами по каземату. И тут Степан увидел.

– Там! – заорал он. – У ступеньки! Бутылка!

Это и правда была бутылка. Самая обычная, из-под дорогого японского саке, не стеклянная, а фарфоровая, она валялась рядом с лестницей. Настя молнией метнулась, схватила бутылку, бросилась к напарнику.

Тхоржевский упал на одно колено, вцепился в фарфоровый сосуд и резко прижал к нему ладонь. Раздался треск.

– Лопнет! – тревожно вскрикнула Настя.

Но бутылка выдержала. Короткий вой всасываемого внутрь воздуха резко оборвался. Старшина Нефедов снова попытался встать. "Да что ж за ерунда такая?" – с досадой подумал он, глядя в потолок. Каменный свод вдруг закружился, навалился сверху и погасил свет.

– Товарищ старшина, – жалобно.

– Погоди, Настя. Он сам, – мужской голос.

– ... твою душу мать, – а это что? Это кто?

– Ну не ругайтесь, товарищ старшина!

Степан Нефедов открыл глаза, еще раз крепко, по-боцмански выматерился и сел, рывком подтянув ватное тело. Ночь уже сменилась холодным рассветом, в кустах чирикали птицы. На земле, угасая, дрожал отдельный оранжевый пунктир исчезающих магических линий.

– Все, что ли? – спросил он сипло. – Как пленные? В порядке?

Высокий седой старик, стоящий перед ним, кивнул.

– Все, Степан Матвеевич. Все живы, над самыми тяжелыми уже знахари клана работают.

Нефедов удивленно разглядывал морщинистое худое лицо. Из-за спины Степана вышла такая же пожилая, совершенно седая женщина, одетая в черный комбинезон Особого взвода. Старшина вздохнул и потер ладонью нещадно ноющий висок.

– Вот оно как... Это вы, значит... Как же так получилось?

– Выбора не было, – сказал Казимир Тхоржевский холодно и спокойно. – Или так, или – ты сейчас с нами уже не разговаривал бы. Пришлось удар на себя принять. Добротное заклятье, надо сказать, качественно сработано было. Извини, Степан Матвеевич, но ты все-таки пока еще человек. Хотя бы по большей части. Не беспокойся, работать мы сможем, сила никуда не делась.

Командир Особого взвода покачал головой.

– Как там у Чехова, что ли, было... "Хоть ты и седьмой, а дурак". Разве я за это беспокоюсь? Я за своих людей беспокоюсь, вот что. Даже если они не люди совсем. А вообще – ну тебя, Казимир. У меня дурацкая привычка, похоже, появилась.

– Какая? – в один голос спросили Казимир и Настя.

– А такая... Как только тебя увижу – значит все, обязательно буду полночи мордой в землю валяться. Очухаюсь – опять утро, будь оно неладно, башка болит, во рту как будто кошки устроили свадьбу. А ведь не пил ни грамма, вот что обиднее всего!

Нефедов говорил весело, а на душе у него как будто скребли острыми коготками эти самые неведомые кошки. Настя Левандовская, будто почуяв его состояние, присела рядом, положила сухонькую старушечью ладонь старшине на плечо.

– Товарищ старшина, не переживайте. Бутылка-то у нас осталась. Казик говорит – все можно поправить, дайте только срок.

– Правда? – спросил Степан. Тхоржевский пожал плечами.

– Я уже немного разобрался, что почем. Со временем этот яд сам превращается в противоядие. Такой у него механизм действия. Только ему надо... ну, настояться, что ли. Как хорошему вину.

– И долго? – Нефедов поднялся, покачиваясь. Мир вокруг мерзко кружился и подергивался, как будто пленка в плохо отрегулированном киноаппарате.

– Да лет пятьдесят, – задумчиво сказал Казимир, глядя на Настю.

– А. Ну, полвека-то, это самая малость. Не успеет, как говорится, стрижена девка косу заплести...

Послышались легкие шаги, и старшина оглянулся.

– Ласс, Тэссер, – без удивления сказал он. – Я все понимаю, сложное задание. Но где вас тени носили?

* * *

Набережная Ялты, как всегда ночью, искрилась огнями. После Воронцовского парка она казалась многолюдным бульваром – да, в общем-то, так и было. Ялта не спит никогда. У причалов отдыхали после дневных трудов яхты и катера, а вдоль моря прогуливались влюбленные парочки, командировочные, отпускники, молодежь – все, кому жалко тратить время на сон. Стоял самый конец теплого южного сентября – вроде бы, не сезон, но это же Ялта.

Молодая пара почти ничем не отличалась от других. Стройный темноволосый мужчина и тоненькая девушка шли под руку, улыбаясь, и глядя друг на друга. Хотя нет, отличие все-таки было. Одеты оба были так, будто только что вернулись с вечеринки, посвященной послевоенным годам. Впрочем, льняной костюм мужчине очень шел. За девушкой волочился конец пуховой шали, небрежно перекинутой через дамскую сумочку, висящую у нее на плече.

– Слушай, – спросила девушка, – а ты потом так его и не видел? После войны?

– Нет, – помолчав, отозвался мужчина. – Точнее, несколько лет, конечно, да. А потом – как отрезало. Его вообще никто потом не видел. Ни его, ни части людей из Взвода. Никифоров, Конюхов, Якупов, другие... все как в воду канули. Я пытался... ну, ты же знаешь, как мы умеем? Не получается, никак. Он ведь сначала пытался на гражданке устроиться, даже демобилизовался, по слухам. Представляешь? Он – и на гражданку! Ерунда какая-то.

– Да уж...

Они подошли к парапету и облокотились на перила, глядя на воду. Грузный пожилой мужчина с трубкой во рту и в потертой капитанской фуражке, стоявший поодаль, глянул на них весело.

– Что, молодежь, не спится? Эх, мне бы ваши годы.

– Нет, лучше не надо, – рассмеялась девушка. – В каждом возрасте своя прелесть.

– Да какая тут прелесть? – проворчал пожилой и сдвинул "капитанку" на затылок, пыхнув густым клубом трубочного дыма. – Я сорок лет в море отходил, от матроса, до капитана. И сейчас бы лучше был где-нибудь на палубе, чем вот так вот, сухопутным торчать здесь, на набережной. Жена была жива – со мной сюда приходила... А сегодня погода-то какая роскошная! Прямо не ночь, а чистое наслаждение, хоть ложкой ее черпай. В такую погоду в море быть – все, что душе нужно.

Он покачал головой, потом вежливо приподнял фуражку за козырек, кивнул и пошел восвояси, дымя старенькой трубкой.

– Морской волк, – с уважением сказал Казимир.

– А ты меня до сих пор плавать не научил... – шутливо-обиженно протянула Настя. – Пока я старенькой была, как-то даже несолидно было визжать и на мелководье плюхаться. Ну, зато уж теперь ты от меня не отделаешься!

Они зашли в густую тень маленькой улочки, ведущей прочь от набережной.

– Извините,– спросил кто-то сзади, – огонька не найдется?

– Не курю, – отозвался Казимир.

– Жаль.

– Стойте, стойте! – поспешно сказала Настя. – Казик, ну ты что? А зажигалка?

– Ох, и верно, – молодой человек смутился и с досадой легонько хлопнул себя по лбу. Потом пошарил в кармане пиджака и достал "Зиппо". Подал, не глядя, через плечо. – Вот, пожалуйста.

– Спасибо, – чиркнуло, прокрутившись, колесико, вспыхнул оранжевый огонек и тут же погас.

– Хорошая зажигалка, – сказал старшина Степан Нефедов, протянув "зиппо" обратно. – Но спички все равно лучше. А что не куришь – одобряю, Казимир.

Оба – мужчина и женщина – обернулись мгновенно, не по-человечески быстро, рванулись на голос растерянно и неверяще.

Но в густой тени старой улочки не было ни единого человека.