Текст книги "Вспомнить все"

Автор книги: Вадим Тарасенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Вот и отлично! А теперь давай перейдем к делу, ради которого я тебя и вызвал сегодня. А то до паттинг-грина мне осталось ударов пять – можно и не успеть тебе его изложить. А суть его такова – ты должен со своими ребятами устроить хорошую потасовку с русичами первого сентября в Шелвуд-Парке.

– Это когда они будут праздновать свой День знаний?

– Да. Русичи, живущие у нас в Америке, очень любят этот праздник. Вот и помоги им его провести!

– Но нас же может арестовать полиция!

– Не может, а непременно арестует. Должна арестовать! Всех!

– Но зачем?

– А вот это, Сахир, как раз тот случай, когда ты должен просто слушать и выполнять приказы старшего, без всякой инициативы с твоей стороны. Так надо!

И вновь белоснежный шар взметнулся в небо, все ближе и ближе приближаясь к цели.

Пекин. Чжунпаньхай. Рабочий кабинет

Председателя народного собрания КНР Ли Чжаосина.

31 августа. Суббота.

10.01 по местному времени.

– Товарищ Председатель, русич в Вашингтоне. Вчера он, очевидно, посетил Брэдлоу, находящегося в госпитале имени Вашингтона, – Ван Цзябао подобострастно смотрел с экрана видеофона.

– Что значит, очевидно? – Хозяин кабинета прикоснулся пальцем к кнопке включения канала обратной радиосвязи, но затем неторопливо руку убрал.

– Наш агент, работающий в госпитале, вчера видела русича там. Она видела, что тот посещал строго охраняемую палату на четвертом этаже. Я думаю, там находится Брэдлоу, и русич приходил к нему. Другого объяснения я не нахожу.

– Ошибка исключена?

– Наш агент прошла в нескольких метрах от русича, когда тот выходил из палаты. Его лицо она знает по фотографиям из газет и журналов.

– Содержание разговора, как я понял, осталось неизвестным?

– Наш агент принадлежит к обслуживающему персоналу.

– Ясно, – Ли Чжаосин задумался.

Ван Цзябао продолжал подобрастно смотреть с экрана, лишенный возможности попытаться по выражению лица хозяина Чжуннаньхая угадать его отношению к только что сказанным словам.

– Русич нам может помешать, – наконец тихо прозвучало в главном кабинете Китая.

– Я это понимаю, товарищ Председатель. И у нас есть небольшая ниточка к нему, осторожно потянув за которую мы можем выйти на него и… – министр госбезопасности Китая на мгновение замялся, подыскивая необходимое слово, – и принять меры по предотвращению этой угрозы.

– Что это за ниточка?

– Русич в госпиталь прилетел на вертолете. Это также выяснила наш агент. Я уверен, что это его посещение госпиталя не последнее, – говоривший сделал паузу.

– Я внимательно тебя слушаю, товарищ Ван Цзябао, – легким движением пальца Ли Чжаосин включил канал обратной видеосвязи.

Лицо его собеседника чуть дрогнуло – истоптавший не одни сапоги, поднимаясь по скользким ступенькам карьерной лестницы, министр государственной безопасности Китая, генерал армии Ван Цзябао знал, как необходимо показывать радость при демонстрации расположения к тебе владыки Поднебесной.

Орбита Земли.

5.15 по СЕВ.

В ста двадцати километрах над Землей на несколько секунд вспыхнуло пламя – китайский спутник «Глаз орла-4» совершал небольшой маневр на орбите. Параболическое зеркало его телескопа, описав короткую дугу, «уставилось» на другую точку планеты. Коротким кодированным сигналом бортовой компьютер отрапортовал на Землю об успешном завершении маневра. Практически одновременно с этим сигналом в Главный космический центр управления поступили сигналы еще с пяти аналогичных спутников. Выражаясь морским языком, китайская спутниковая система «Глаз орла» совершила маневр «все вдруг». Все ее шесть спутников продолжали нестись по своим орбитам, своими телескопами внимательно просматривая поверхность Земли. Но в любой миг времени один из спутников обязательно смотрел на сравнительно небольшой город, раскинувшийся по обеим сторонам реки Потомак. Как только одна маленькая рукотворная луна прекращала наблюдение, другая тут же начинала его. Столица Соединенных Штатов Америки – Вашингтон – стала своеобразной эстафетной палочкой в стайерском забеге китайских спутников. Вернее, не вся столица. Бортовые компьютеры спутников, отсеивали все лишнее: Белый дом, Капитолий, скверы, улицы, площади и внимательно наблюдали лишь за одним местом – крышей госпиталя университета имени Джорджа Вашингтона.

Вашингтон. Отель «CARLYLESUITES».

09.05 по местному времени.

Бежевого цвета «форд», чуть скрипнув тормозами, остановился на автомобильной стоянке отеля. Молодой, спортивного телосложения человек вышел из машины, не спеша открыл багажник, вынул оттуда внушительных размеров спортивную сумку и все таким же неторопливым шагом направился в отель.

– Добрый день, мне должны были забронировать номер, – приехавший мужчина протянул администратору идентификационную карточку.

– Добрый день, – администратор вставил карточку в специальное отверстие. – Да, мистер Бауринг, вам забронирован номер восемьсот тридцать четыре. Вот ваш ключ, – служащий отеля протянул мужчине пластиковую карточку электронного ключа. – Вызвать портье, чтобы он помог вам подняться?

– Не стоит.

Через пять минут молодой мужчина уже был у себя в номере. Подойдя к окну, он скупым точным движением отдернул штору ровно настолько, чтобы стало видно белое шестиэтажное здание университетского госпиталя. С минуту он смотрел на него, затем, окинув взглядом комнату, придвинул к окну стол. Все так же внешне неторопливо, но рассчитанными точными движениями он стал выкладывать на стол содержимое своей сумки.

Небольшая, чуть больше двухсотграммовой банки кофе, черная коробка, ноутбук, пара продолговатых цилиндрических предметов и что-то отдаленно напоминающее миниатюрную секцию моста. Еще несколько минут сосредоточенной работы, и на столе, на специальном штативе уже стояла внушительных размеров винтовка, увенчанная мощным оптическим прицелом. Мужчина, посмотрев через оптический прицел, удовлетворенно хмыкнул. Вытянув из сумки черный диск, он прислонил его к стеклу и нажал кнопку на диске. Небольшой хруст, и в окне образовалось десятисантиметровое, идеально круглое отверстие. Последним из сумки был извлечен рулон пленки. Уверенными движениями новый постоялец прилепил ее к стеклу. Теперь, если смотреть с внешней стороны окна, даже в сильную оптику, комната казалась пустой. С внутренней же стороны пленка была абсолютно прозрачна. Закончив манипуляции с пленкой, мужчина указательным пальцем нажал несколько кнопок – одну на винтовке и две на черной коробке. Тотчас же на коробке вспыхнул зеленый светодиод – связь между винтовкой и передатчиком установлена. Спустя несколько секунд вспыхнул еще один зеленый светодиод – установлен канал связи передатчика с космической системой спутников «Глаз орла». Еще одно нажатие кнопки, и на экране ноутбука появилось изображение крыши госпиталя. Было видно, как небольшой ветерок гоняет по ней пыль. Последнее уверенное движение, и пятисантиметровый патрон с самонаводящейся нулей, мягко подталкиваемый затвором, занял свое место в патроннике. Оглядев все свои приготовления, мужчина удовлетворенно улыбнулся. Вынув из кармана мобильный телефон, он нажал кнопку быстрого набора. Выждав пять длинных гудков, он отключился. Еще раз пробежался глазами по столу. Затем, о чем-то вспомнив, он подошел к входной двери и легко коснулся кнопки на ее поверхности. После этого он сел на стул рядом со столом и замер неподвижно. Лишь два зрачка, смотревшие на экран ноутбука, чуть подрагивали в такт вальсированию пыли на крыше госпиталя, находящегося в трех километрах от отеля.

С внешней стороны двери, под табличкой «834» останавливающим красным светом светился транспарант: «Do not disturb» .

Киев. Майдан Незалежности.

9.05 по местному времени.

Огромная пестрая змея неспешно ползла по улице. У самого входа на площадь ее голова уткнулась в препятствие – небольшая кучка людей перегородила улицу. Небольшая заминка, и вот многотонная масса медленно наваливается на препятствие. Плоть пошла на плоть. Люди отчаянно сопротивляются. В воздухе мелькают кулаки. Шарканье сотен ног, крики, ругань отражаются от стен домов и уносятся ввысь, к девственно чистым облакам, неспешно плывущим в небе.

Многотонная масса напирает и наконец продавливает заслон людей. Тысячи, десятки тысяч людей, спрессованные улицей в огромную змею, заполняют площадь. На асфальте, у входа на площадь, валяется истоптанный сотнями ног плакат: «Нет мракобесию! Да – техническому прогрессу».

Людская масса быстро трансформируется в огромное кольцо, в центре которого возвышается помост из белого пластика со стоящим на нем одиноким человеком в черном одеянии священнослужителя. Черное на белом – сотни взоров мгновенно фокусируются на этом извечном контрасте.

– Братья и сестры, – мощные динамики обрушивают на людей децибелы звука, – оглянитесь вокруг, – широкий жест руками. – Нас здесь собрались десятки тысяч. И это только малая толика тех, кто верит, знает, чувствует – Господь создал этот мир, и только Он вправе что-либо в нем менять. И лишь небольшая кучка, – вновь широкий жест в сторону, где столпилось небольшое количество приверженцев второй жизни, – небольшая кучка отщепенцев Господних из-за своей гордыни противиться этому. Они пытаются втянуть нас в авантюру против самого Бога!

Неодобрительный гул десятков тысяч людей, словно отдаленный шум приближающейся бури, завибрировал в воздухе, заполняя собой все пространство.

– А как Бог относится к тем, кто идет против его воли? – Небольшая пауза. – Он их или уничтожает, или, как проявление высшей милости, сурово наказывает. Вспомните, что стало со строителями Вавилонской башни, дерзнувшими дотянуться до Господа. Они перестали понимать друг друга и в ужасе разбежались.

Тем временем небольшая группа людей, которая была опрокинута при попытке противостоять огромной толпе, на краю площади организовала свой митинг. На небольшой, наспех сооруженный помост влез невысокий, полный, с обширной лысиной на голове, пожилой человек.

– Друзья, – тихий голос окатывает стоящих у помоста людей, – нас собралось тут, к сожалению, не много, – пожилой человек запнулся и перевел взгляд на огромную толпу окруживших помост в центре площади. – Но разве в мире все определяется простым большинством? К счастью, нет! Вспомните историю. Более двух тысяч лет назад по каменистой, выжженной солнцем земле ходил человек в скромной одежде и говорил окружающим, казалось, несуразные для того времени слова: «Не убий, не укради, не прелюбодействуй, возлюби ближнего, как самого себя». Когда он погиб мученической смертью, то после него осталось лишь несколько десятков людей, принявших его учение. Их преследовали, распинали, сжигали. Но за каких-то три века их стало огромное количество, и мир вступил в новую эру. Эру христианства.

На негромкие слова говорившего налетело, словно смерч:

– Но некоторых не учит история. Некоторые снова своими поступками дерзят Господу. Их не вразумляют Господни предостережения. Сколько таких, которые прельстились дьявольской приманкой – второй жизнью, сейчас стали просто сумасшедшими. Ибо их поразил недуг под названием синдром внезапного сумасшествия.

И в этом вихре, яростном потоке слов неслось чуть слышимое:

– А сейчас нам выпало счастье своими глазами видеть зарождение новой эры. Эры нового человека. Пусть нас еще мало. Но за нами будущее. Как раньше было будущее за христианством. Ибо мир не стоит на месте. Он постоянно изменяется и развивается. И вторая жизнь – это не прихоть небольшой кучки людей, это не прихоть элиты общества. Это железная логика развития человеческой цивилизации.

И словно в ответ на эти дерзкие слова в центре площади взметнулось:

– И эти некоторые пытаются втянуть в свои сети других людей. И мало того, своими бездумными действиями они могут навлечь гнев Господень на всех нас. За то, что своим бездействием потакаем им. Даем возможность проводить такие богопротивные сборища, как это, – священник простер руку в сторону кучки людей, примостившихся на самом краю площади.

До этого глухо клокотавшее людское море в ответ вздыбилось, выплеснуло из себя в едином крике:

– Бей их! Бей неверных!

И вновь плоть схлестнулась с плотью. И вновь в воздухе замелькали кулаки и невесть откуда появившиеся палки.

– Бей неверных! Второй жизни захотели! Умирайте как все!

– Подонки! Быдло!

Нападавших было значительно больше. И они, сминая противников, сбивая их с ног, все ближе и ближе пробивались к помосту с одиноким пожилым человеком на нем. А с другого, белого помоста яростно, неистово неслось:

– Они даже попытались полететь к Богу! И что? А ничего! Бог недосягаем для таких, как они.

Столкновение уже шло у самого помоста. Сразу два дюжих молодца, сбив палками с ног людей, стоявших на ступеньках, ведущих на помост, ринулись вверх. Навстречу им бросился молодой человек, минутой раньше забравшийся наверх с другой стороны. Не раздумывая, пользуясь преимуществом в высоте, он с ходу, ногами вперед прыгнул навстречу нападавшим. Первый из них, едва успев прикрыть лицо руками, тут же получил туда удар сдвоенными ногами, усиленный инерцией летящего тела. Не выдержав, он опрокинулся на спину, падая на своего напарника. Мгновение – и клубок человеческих тел катится по ступенькам вниз, под ноги бегущим наверх людям. Из этой мешанины каким-то чудом на четвереньках умудряется выбраться молодой человек, защищавший помост. Сзади его хватают за пояс. Сильный удар с разворота ногой, и он в два прыжка оказывается вновь на помосте.

– Сергей Павлович, уходите! Это быдло растерзает вас!

– Я не могу! Я со всеми!

Десятки людей со всех сторон уже лезут на помост. А над ними, с центра площади несется:

– Их неудача в полете к Богу ясно говорит – Бог на нашей стороне! Такие, как они, недостойны общаться с Богом!

– Врешь, священник! Мой сын достоин. Это ты ему и в подметки не годишься. – Молодой человек подбегает к молодому парню, почти вылезшему наверх, и ударом ноги сбрасывает его вниз. – Сергей Павлович, умоляю, уходите!

– Не могу!

К пожилому человеку уже подбегали несколько разъяренных людей.

– А, черт! – Молодой человек с разбегу хватает пожилого человека в охапку, подбегает с ним к краю помоста и с кряхтением бросает его вперед, на небольшую кучку его сторонников, тщетно пытающихся пробиться к помосту. А сам, не удержавшись, падает к основанию помоста, и над ним смыкается разъяренная толпа.

Пожилой человек, пролетев несколько метров, был подхвачен сильными руками и поставлен на землю.

– Держитесь, Сергей Павлович, будем пробиваться. – Атлетически сложенный мужчина торопливо зачем-то надевал на руки черные, странного вида перчатки.

Уловив недоуменный взгляд пожилого человека, мужчина, кивнув на перчатки, широко улыбнулся:

– Довольно мощные высоковольтные аккумуляторы. Лабораторный образец, проходят испытания… сейчас. – Вновь блеснули зубы в улыбке, больше похожей на злой оскал.

Слушающий его пожилой человек был так потрясен всем происходящим, что, глядя на эти перчатки-аккумуляторы, не понимал смысла произносимых слов и словно в трансе бормотал:

– Господи, что творится. Мы же хотели с ними найти взаимопонимание, достигнуть мира в обществе.

Мужчина ловко надел на говорившего широкий пояс.

– Гарантия мира, Сергей Павлович, это закопать топор войны, – клац, и он нейлоновым шнуром с карабином на конце соединил с собой пожилого человека, – вместе с самим врагом. Держитесь! – И он, словно захотев пожать руку своему врагу, схватился за кисть одного из нападавших, замыкая электрическую цепь. Тот мгновенно рухнул. Около него тут же упало еще несколько людей.

Мужчина тут же ринулся в образовавшуюся брешь, таща за собой, как на буксире, пожилого человека. Один из нападавших успевает ударить его палкой по голове, и тот, словно тряпичная кукла, падает на асфальт. Но это не останавливает мужчину. Еще несколько «дружеских» касаний, и он достигает одной из улиц, волоча за собой на канате бывшего оратора. Тут же к ним подлетает тяжелый джип. На ходу распахивается дверь. Мужчина, ловко отстегнув от себя своего спутника, поднимает его с асфальта и запихивает на заднее сиденье и тут же прыгает вслед за ним. Визжа резиной, автомобиль разворачивается и устремляется по улице. Наперерез ему кидаются двое мужчин. Не снижая скорости и не изменяя направления, тяжелый джип продолжает движение. Крик, удар по чему-то мягкому, и люди, словно кегли, отлетают в сторону.

А на площади продолжается побоище, за которым, застыв, словно статуя, наблюдает священник, стоящий на высоком белом помосте. Черное на белом – контрасты всегда притягивают.

Орбита Земли. Сто сорок километров над

Атлантикой. Спутник КНР «Путь к победе-1».

09.00 по СЕВ.

Голубая красавица планета неспешно проплывала внизу. Словно Венера, рожденная из пены, планета была окутана белыми облаками, сквозь которые проглядывало роскошное тело. Восходящее Солнце озорно просвечивало белые одежды красавицы, проявляя скрытые подробности под ними. Сейчас лучи лукавого владыки десяти планет беззастенчиво высвечивали гладкую голубую поверхность – под облаками находилась Атлантика.

В ста пятидесяти километрах над нею, чуждая этой космической красоте, парила громадная рукотворная птица, вольготно, на десятки метров раскинув свои крылья – панели солнечных батарей. Те же лучи Солнца, без усилий раздевающие голубую красавицу, бессильно отражались от титанового корпуса космической птахи. И от этой энергии, беспомощно бушующей перед серебристо-серой поверхностью, казалось, еще красивей блестел ярко-красный прямоугольник с пятью золотистыми звездами – гнездо, откуда вылетел этот огромный космический альбатрос, находилось в Китае, а точнее в Чанчэнцзе – китайском космодроме. И в реестре космических спутников Министерства обороны КНР эта циклопическая титановая махина имела гордое название «Путь к победе-1».

В глубине спутника кварцевый кристалл за тысячную долю секунды совершил очередное свое колебание. Бесстрастно наблюдающий за ним бортовой компьютер мгновенно преобразовал его в необходимый электрический импульс – девять ноль-ноль по среднеевропейскому времени. И тут же в одной из миллионов логических ячеек компьютера ноль поменялся на единицу, и в мгновение замкнулась нужная электрическая цепь. Включилось реле, передавая электрический ток на тонкую металлическую нить. Та, не выдержав лавины устремившихся по ней электронов, в доли секунды испарилась, передавая энергию пороху. Сработал пирозаряд, и раскаленные газы вышибли мембрану в огромном баллоне, занимавшем практически все пространство спутника. Газ с шипением устремился в открытый космос.

Эксперимент под кодовым названием «Путь к победе» входил завершающую стадию.

Киев. Центральная клиническая больница.

Отделение нейрохирургии.

10.15 по местному времени.

Двери стремительно распахнулись, пропуская тележку с лежащим на ней мужчиной.

– Быстрее на стол! У него две минуты клиническая смерть!

Несколько пар рук быстро и умело переложили человека с тележки на операционный стол. Маленьким солнцем вспыхнула бестеневая лампа. С легким жужжанием из ниши в изголовье стола на штанге выдвинулся колпак, опутанный проводами. Около головы мужчины он на мгновение замер, словно примериваясь, затем плавно надвинулся на голову, полностью скрывая ее в себе. На мониторе стоящего рядом компьютера сразу же появились несколько извилистых линий, отображающих деятельность мозга. Под ними, словно подводя итог, светилась прямая линия – биение сердца отсутствовало.

Несколько людей в светло-зеленых халатах обступили операционный стол. Один застыл около пульта управления, находящегося в метре от стола.

– Подсоединить дифибрилятор! – отдал команду старший хирург.

– Подсоединен!

– Разряд!

Электрический ток хлестнул по замершему сердцу, заставляя его судорожно сжаться. На прямой линии на мониторе вверх взметнулся пик и тут же опал.

– Разряд!

И вновь сердце съежилось от удара током, и вновь небольшой, быстро исчезающий всплеск жизни.

– Ничего не получится. С мозга не поступает задающий ритм на сердце. Включить сканер!

Тотчас на мониторе в зеленоватом свечении возникло изображение мозга лежащего на столе человека. Секундное раздумье электроники – перетасованы миллиарды единиц и нолей – и на мониторе вспыхнули красные кляксы – поврежденные участки мозга. Еще две минуты работы, и электронный мозг «продумал», как спасать своего старшего брата по разуму. На мониторе вспыхнуло: «Система к операции готова. Вероятность благоприятного исхода пятьдесят процентов». Человеческий палец поспешно нажал зеленую кнопку, разрешая умной машине спасать человека.

Колпак, надвинутый на голову мужчине, слегка завибрировал. Внутри его несколько игл, тоньше человеческого волоса, руководимые компьютером, своими остриями нацелились на необходимые точки черепа.

Сверившись еще раз с составленной им картой мозга, компьютер отдал следующую команду. Тотчас из отверстий игл под огромным давлением ударила струя антисептически-обезболивающего раствора, которая легко прошила костную ткань черепа. И тут же в образовавшиеся отверстия медленно стали вдвигаться иголки.

На пульте управления тревожным красным светом забилась сигнальная лампочка.

– Шесть минут клинической смерти! Начинается биологический распад тканей!

– Включить пары жидкого гелия!

– Это опасно! Мы можем…

– Выполнять!!

Поспешный щелчок тумблера, и на бесповоротно погибающий мозг обрушилась мощная волна холода, «замораживая» его на краю бездонной пропасти, называемой биологической смертью.

Вашингтон. Отель «CARLYLESUITES».

17.15 по местному времени.

На черной коробке передатчика вспыхнул красный огонёк светодиода и коротко пискнул сигнал – спутник системы «Глаз орла» зафиксировал подлет к госпиталю вертолета. Молодой человек, не отводя глаз от экрана ноутбука, сделал несколько энергичных движений пальцами, разминая их. Спустя минуту после подачи сигнала на экран откуда-то сверху медленно вползло черное насекомое – транспортный вертолет ВВС США «СН-87 Чинук» совершал посадку на крышу госпиталя. Мужчина прильнул к винтовке, правый глаз комфортно расположился напротив оптико-электронного прицела, указательный палец дотронулся до спускового крючка. Перекрестие прицела плавно надвинулось на люк вертолета.

Там же. Госпиталь при университете

имени Джорджа Вашингтона.

17.15 по местному времени.

Легкое вибрирование корпуса вертолета почему-то раздражало. Почему-то раздражали и люди, сидящие рядом с ним. Все эти их бронежилеты, шлемы, автоматы казались нарочитыми, призванными произвести на него впечатление, показать, как тщательно организована его защита.

«Лучше бы так заботились о Хью. А то проворонили, а теперь герои – автоматы, бронежилеты, шлемы, – Борис Ковзан закрыл глаза и запрокинул голову на спинку сиденья. Перед глазами встала «картинка»: изможденное лицо Хью с пластырем вместо правого глаза, жгут проводов, тянущийся с его головы, его хриплый шепот: «Боря, ты должен спасти Америку». А может, я просто не хочу лететь к Хью, и поэтому меня все раздражает? Не хочу лишний раз услышать, что я остался один носителем какой-то сверхважной информации, что от меня все зависит и что я должен спасать целую страну. Хорошо, что не весь мир… Подожди, еще не вечер, и последний звонок еще не прозвенел. Какой, к черту, звонок?»

Борис почувствовал, что его кто-то настойчиво теребит за руку. Он открыл глаза, и реальность с шумом ворвалась в мозг. В салоне вертолета звенел звонок, и командир отряда сопровождения, трогая его за руку, кричал, кивая головой на дверь:

– Prepare[28]28
  Приготовься (англ.).


[Закрыть].

Около двери уже стояли коммандос и, махая ему руками, весело орали:

– Rusich, come to us[29]29
  Русич, иди к нам (англ.).


[Закрыть].

Командир отряда легонько потянул его за руку:

– Have gone[30]30
  Пошли (англ.).


[Закрыть].

Неожиданно для себя Борис резко отдернул руку и, вскочив на ноги, крикнул:

– Знаю.

В салоне мгновенно воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь гулом работающих двигателей.

«Черт, что я делаю», – столкнувшись с недоуменным взглядом американца, Борис поспешно отвел глаза и нахлобучил на голову шлем.

Приземление – легкий толчок в какой-то мере замяло создавшееся неловкое положение.

Короткое «Forward», и живая крепость, готовая в любое мгновение огрызнуться огнем, выпрыгнула из вертолета и через несколько секунд нырнула в открытые двери, ведущие с крыши.

Второе посещение Хью Брэдлоу закончилось как и первое – американец ничего не помнил и не мог дать Борису хоть какой-то зацепки на ту информацию, которая неподъемным грузом лежала в головах Бориса и Хью.

«Прежде всего надо сказать американцам, чтобы те его успокоили. В таком состоянии он интерьер собственного туалета не вспомнит, не говоря уже об информации из черной дыры», – русич быстрым шагом, в окружении американцев, приближался к больничному лифту.

«Надо бы извиниться перед американцами. Нормальные ребята, профессионалы, тщательно выполняющие свое дело. А я ни с того ни с сего так себя с ними повел. Нет, надо обязательно извиниться». В лицо брызнула синева неба – маленький отряд приближался к выходу на крышу.

Там же. Отель «CARLYLESUITES».

17.16 по местному времени.

Выскочившие из вертолета люди в черном так внешне были похожи друг на друга и так быстро исчезли из поля зрения, что находящийся от них в трех километрах снайпер лишь в последний миг понял, где была цель. Но дверь на крышу уже захлопнулась, и среднего роста человек, все время располагавшийся в центре живого кольца, уже был недосягаем.

«Motherfucker[31]31
  Английское ругательство, примерно соответствующее русскому: «Твою мать».


[Закрыть], – изготовившийся к стрельбе человек выругался про себя, – ну ничего, ребята, вы еще должны вернуться в вертолет».

Потянулись томительные минуты ожидания. Привычные к такой работе мужские руки уверенно держали винтовку. Приклад надежно упирался в правое плечо. И ни единого движения, ни малейшего подрагивания тела. Даже сердце и то, казалось, с осторожностью проталкивает кровь по телу, боясь нарушить его каменную неподвижность.

За тридцать пять лет своей жизни Джордж Кэмпбелл суммарно, наверное, уже с месяц пребывал в таком статуеподобном состоянии. Такое время на свой личный «спидометр» он начал накручивать еще с детства. Сначала мальчишкой в тире, где он с удовольствием расстреливал из пневматической винтовки металлических зверюшек, бессмысленно таращивших на него глаза. Затем подростком в клубе, когда уже из мелкокалиберной винтовки он дырявил бумажные черные, не имеющие лиц, силуэты. Метко стрелять у Кэмпбелла было от Бога, вернее, как потом оказалось, от дьявола. Для него не были абстракцией слова его первого наставника: «Джордж, когда ты целишься, винтовка должна стать продолжением твоих рук, и этими своими „руками" ты должен дотянуться до мишени. Тогда не промахнешься – ведь это уже будет выстрел в упор». Он с легкостью овладел техникой дыхания для выстрела. И если по теории требовалось уметь без напряжения задерживать дыхание на двенадцать-пятнадцать секунд, то для него этот промежуток времени составлял две минуты. Спусковой курок он нажимал так плавно, что, когда он отрабатывал этот навык на тренажере, специальная аппаратура вообще не зафиксировала никаких колебаний ствола. Естественно, они были, но меньше, чем чувствительность этой сверхчувствительной электроники.

Он с легкостью победил на нескольких соревнованиях и, в конце концов, сначала стал победителем юниорского чемпионата Соединенных Штатов Америки, а затем и чемпионом мира среди юниоров. А спустя две недели после этой победы, когда он нежился на солнышке на одном из гавайских пляжей, к нему подошел незнакомый мужчина. Мельком взглянув на тысячедолларовую «омегу» на своей руке, он предложил юному Джорджу с ветерком прокатиться на «ягуаре», а заодно и потолковать о серьезных вещах. Так на ярко-красном трехсот сильном «ягуаре» Джордж Кэмпбелл «въехал» в специальный тренировочный центр ЦРУ, больше известный как «Ферма ЦРУ».

Тут его навыки метко стрелять развили. На первом занятии по снайперскому делу инструктор ЦРУ, перед группой новичков, чеканя каждое слово, сказал: «Прежде чем вы возьмете в руки боевую снайперскую винтовку, я хочу, чтобы вы уяснили следующее. Снайпер – это охотник. Охотник за человеком – самым опасным из живых существ. И не просто человеком, а противником. И как у всякого охотника, задача у снайпера одна – убить. Убить человека. Снайпер – это длинный нож в сердце противника. А теперь, кто с этим не согласен? Кто не согласен убивать незнакомых для него людей, ничего не сделавших лично ему плохого, тот должен сейчас встать и уйти».

Из группы, где находился Кэмпбелл, не ушел никто. За год на «ферме» у него развили природный дар нечеловеческого терпения, позволяющий лежать несколько часов в грязи под проливным дождем и поражать цель, на мгновение мелькнувшую в линзах оптического прицела. Научили сливаться с окружающей средой так, что противнику казалось, что он приходит из пустоты, убивает и вновь исчезает в пустоту. Словом, его научили метко стрелять по живым людям, научили убивать их издалека.

После года учебы Кэмпбелла зачислили в Special Operations Group – специальную оперативную группу ЦРУ. Первого человека бывший чемпион мира среди юниоров убил через полгода. Это было в Италии. Человека звали Омар аль-Хуссейни. Он был лидер самой крупной политической партии Италии «Исламское движение за процветание» и имел большие шансы стать премьер-министром страны. В госдепе США посчитали, что исламское процветание в Италии для США не нужно, хватит Франции. Пуля попала арабу, когда тот заходил в Министерство национального содружества, точно в переносицу. За мгновение до своей смерти, словно что-то почувствовав, Омар посмотрел на солнце. Он, конечно, не мог увидеть парившую на воздушном туристическом шаре в двух километрах от министерства свою смерть – изготовившегося к выстрелу Кэмпбелла. Зато американец его видел отлично. Через оптико-электронный прицел на него смотрели прищуренные голубые глаза. Так, с солнцем в глазах лидер партии и умер, не оправдав надежды своих родителей, назвавших его Омаром, что по-арабски значит долгожитель. Воздушный шар американец покинул с помощью компактного дельтаплана, круто спикировав под сень деревьев Рагсо Oppio. На шаре, атакованном спустя пять минут полицейским вертолетом, остался лишь оглушенный и связанный гид-пилот.

Через два месяца был следующий выстрел, уже в Египте. Потом еще и еще. В перекрестие прицелов Кэмпбелл уже видел не черные безымянные силуэты мишеней, а вполне конкретных, ничего не подозревающих, а порой и улыбающихся людей. Через мощную оптику на него уже бессмысленно не таращились металлические зверюшки тира, а смотрели карие, голубые, серые глаза. Своих жертв Джордж Кэмпбелл считал по выстрелам. За четыре года восемь выстрелов – восемь жертв.