Текст книги "Тайны веков. Сборник."
Автор книги: Вадим Суханов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)
Это был двухвинтовой барбетный броненосец водоизмещением в 9270 тонн, с типичным для того времени тараном. Его длина составляла 104,5 метра, ширина – 20,5 метра, осадка – 7,2 метра.
В центральной части корпуса располагался овальный барбет, внутри которого попарно, на снижающихся станках, находилось восемь дальнобойных 305-миллиметровых орудий.
Для борьбы с миноносцами и минными катерами предназначалось пятьдесят 47-миллиметровых скорострельных пушек, установленных в полупортиках незащищенной жилой палубы, на продольном мостике и марсах мачт.
Кроме артиллерии, корабль нес четыре надводных минных аппарата, мины заграждения, которые можно было ставить на ходу, и два паровых катера, вооруженных минными аппаратами.
Мощность двух паровых машин двойного расширения была достаточна для достижения скорости около 16 узлов. Широкий 53-метровый бортовой пояс с траверзами, барбет, податочные трубы и боевая рубка состояли из плит брони компаунд толщиной 380 миллиметров. На уровне ватерлинии по всей длине корабля шла 75-миллиметровая броневая палуба.
Вот, пожалуй, и все, что нам известно о «Дредноуте 1884 года».
Куда девался проект? Остались ли, сохранились ли где-нибудь документы и расчеты? Рассматривалась ли подобная схема размещения орудий при создании русских броненосцев?
Материал, проливающий свет на любой из этих вопросов, способствовал бы раскрытию одной из самых интересных и запутанных страниц русского кораблестроения.
Г. СМИРНОВ
ПРОЕКТ В. СТЕПАНОВА ЗАСЛУЖИВАЕТ ВНИМАТЕЛЬНОГО ИЗУЧЕНИЯ
Рассматривая историю развития линейного корабля, нетрудно убедиться, что конечным итогом многочисленных технических нововведений на флоте было изменение всего одной величины – наивыгоднейшего калибра корабельной артиллерии. На первый взгляд может показаться, что наивыгоднейший калибр – это наибольший калибр. Но применение такого простого правила на практике сразу же наталкивается на непреодолимые трудности. В самом деле, калибр какого орудия следует считать наибольшим? Того ли самого крупного орудия, которое в состоянии производить орудийные заводы? Или калибр той пушки, вес которой может выдержать корпус данного корабля? А как быть, если самые крупные орудия, выпускаемые заводами страны, не могут пробивать броню вражеских кораблей?
Уже эти вопросы показывают, что понятие «наибольший калибр» вовсе не так просто и очевидно, как может показаться на первый взгляд, и что вместо него правильнее применять понятие «наивыгоднейший калибр».
«Говоря о наивыгоднейшем калибре, – писал в 1892 году известный русский морской артиллерист Ф. Пестич, – следует подразумевать калибр тех орудий, которые в определенную единицу времени в состоянии будут внести вовнутрь вражеской эскадры не только наибольшее число снарядов и наибольший вес металла, но также и наибольшее число пробоин, приходящихся на единицу поражаемой поверхности».
Такой взгляд вносит замечательную ясность в понимание эволюции линейного корабля, ибо выбор наивыгоднейшего калибра начинает представляться нам не безотчетной и голословной борьбой мнений адмиралов и кораблестроителей, но отражает многообразие технических и тактических новшеств данной эпохи.
Во времена парусного флота малые калибры и малый вес ядер компенсировались огромным числом орудий, участвовавших в сражениях. И масса выбрасываемого в единицу времени чугуна была в состоянии производить в борту вражеского корабля пролом таких размеров, что в него могла свободно войти карета. Появление бомбических пушек, принесших русскому флоту решительную победу при Синопе, породило железную броню. Повысить бронепробиваемость снаряда можно двумя способами – увеличением либо его веса, либо его начальной скорости. Поначалу первый способ оказался доступнее, ибо не требовал разработки принципиально новых сортов пороха. Поэтому к 1880—1885 годам калибры морской артиллерии достигают порой 430 мм, а вес каждого орудия перевалил за 100 тони. Если во времена парусного флота линейные корабли несли по 80—100 пушек, делающих до 10 выстрелов в минуту, то теперь им на смену пришли броненосцы, несущие всего 4 орудия, каждое из которых могло делать лишь один выстрел в несколько минут.
Для отражения атак минных катеров такие орудия не годились, и в дополнение к артиллерии главного калибра на броненосцах 1880-х годов появляется скорострельная малокалиберная противоминная артиллерия. Бездымные пороха, позволившие увеличить бронепробиваемость снарядов умеренного калибра за счет увеличения их начальной скорости, превратили эту противоминную артиллерию в скорострельную артиллерию среднего калибра, которую можно было бы применять не только для борьбы с минными катерами, но и для поражения вражеских броненосцев в эскадренном бою. И вот тогда-то и появилась возможность вернуться к вооружению кораблей орудиями только одного наивыгоднейшего калибра. Точный математический расчет, в который были заложены технические и тактические параметры 1885—1890-х годов, был произведен Ф. Пестичем, доказавшим, что наивыгоднейшим калибром для того времени следует считать 6 дюймов – 152 мм. И события китайско-японской войны 1895 года подтвердили его расчеты: китайские корабли были уничтожены скорострельной артиллерией японских крейсеров. Однако сам Пестич прекрасно понимал, что придавать этому калибру абсолютное значение нельзя, что дальнейшее совершенствование техники будет неуклонно вести к повышению наивыгоднейшего калибра. «В прежних моих исследованиях, – писал он в 1892 году, – я доказывал, что при свойстве той бортовой защиты, которая существует во всем английском флоте, 6-дюймовое дальнобойное орудие должно... считаться самым наивыгоднейшим калибром. Но с тех пор изменилась не только бортовая защита, но и баллистические качества самих орудий, поэтому считаю необходимым еще раз обратиться к первоначальному моему способу и вторично произвести сравнение между 6– и 12-дюймовыми дальнобойными орудиями при изменившихся уже условиях». Выходит, еще в 1892 году русский артиллерист предвидел, что калибр средней артиллерии будет со временем повышаться и, когда он достигнет 12 дюймов – 305 мм, – средняя и главная артиллерия сольются и возникший таким образом «аll-big-gun» будет вооружен орудиями одного наивыгоднейшего калибра.
Только разобравшись во всех этих. соображениях, мы сможем правильно оценить появление «Дредноута» и понять многозначительность и важность проекта, разработанного В. Степановым. Оказывается, «Дредноут» потому и произвел столь ошеломляющее впечатление на современников, что лорд Фишер выбрал калибр НЕ наивыгоднейший в 1905 году. Если бы он в основу своих расчетов закладывал максимальную огневую мощь, он должен был бы принять калибр 10 дюймов. Остановив свой выбор на калибре 12 дюймов, Фишер сознательно пошел на снижение огневой мощи, ибо главной своей целью считал создание корабля, предназначенного для ведения прицельной стрельбы на максимально возможной дистанции. Вот почему не отсутствие самой по себе средней артиллерии делает броненосец дредноутом (кстати говоря, на позднейших дредноутах средняя артиллерия появляется снова), а наличие 8—14 однокалиберных дальнобойных орудий.
Это обстоятельство начисто отсекает притязания Куниберти, который проектировал свой «аll-big-gun» как корабль с максимальной огневой мощью на умеренной дистанции боя. Притязания американского адмирала Симса (именно по его идеям проектировал корабли Хичборн) более обоснованны, ибо он исходил из тех же соображений, что и Фишер, с которым не раз обсуждал эти проблемы.
Размещению орудий на «Дредноуте» англичане уделили очень большое внимание, но член комитета престарелый адмирал Вильсон разом перечеркнул всю эту работу, заявив: главное – мощь бортового залпа, поэтому на каждый борт должны стрелять ВСЕ орудия. Как практичный моряк Фишер понимал, что это требование – дань боевому опыту парусного флота и что в грядущей войне гораздо важнее мощь носового и кормового залпа. Но, стремясь обратить поражение в победу, он горячо поддержал влиятельного Вильсона и приказал разработать несколько проектов, в которых бы удовлетворялось требование престарелого адмирала, но неизбежным побочным результатом выходило бы усиление носового и кормового огня, Именно этим объясняется несколько необычная схема размещения орудий на «Дредноуте».
Итак, подведем итоги:
1. В первоначальных разработках Фишера прообраз «Дредноута» именовался «Неприступным», что предполагало весьма основательное бронирование и в общем-то умеренную скорость.
2. В 1905 году «Дредноут» не был кораблем, несущим орудия наивыгоднейшего с точки зрения максимальной огневой мощи калибра.
3. Калибр 12 дюймов был выбран из соображений ведения прицельного огня на максимальной дистанции.
В какой же степени проект В. Степанова можно рассматривать как «Дредноут 1884 года»? Как и у «Дредноута», у степановского корабля бронирование и скорость находятся на уровне или незначительно превосходят бронирование и скорость современных им кораблей. Как и «Дредноут», корабль нашего соотечественника нес орудия отнюдь не наивыгоднейшего калибра. Но чем был обусловлен выбор калибра и размещение орудий на степановском броненосце, неизвестно. В нашем распоряжении, к сожалению, лишь чисто технические детали проекта, а оценка боевого корабля с одной только технической точки зрения есть оценка неправильная, пока требования техники и тактики не согласованы между собой.
Вот почему поиски в архивах и изучение наследия В. Степанова могли бы пролить яркий свет на одну из самых интересных и драматичных страниц отечественного кораблестроения. Необычность и своеобразие степановского броненосца могут объясняться тем, что русский моряк еще в 1884 году поставил перед собой вопросы, с которыми мировое кораблестроение столкнулось лишь 20 лет спустя.
А. ИВОЛГИН, военный инженер
СУДЬБА ПРОФЕССОРА ПИЛЬЧИКОВА
В 7 часов утра б мая 1908 года в одиночной палате одной из больниц Харькова раздался револьверный выстрел. Когда встревоженные врачи и санитары взломали запертую дверь и ворвались в палату, они увидели человека, лежащего на койке. Если бы не кровавое пятно на рубашке, можно было бы подумать, что больной просто спит...
Вороненый револьвер «бульдог» аккуратно лежал на столике рядом со стаканом недопитого чая. Судебно-медицинские эксперты констатировали смерть: пуля прошла сквозь сердце. Но тогда как же мог больной аккуратно положить на стол револьвер? Может быть, это было не самоубийство, а убийство?..
Блестящая карьера
Человеком, который был найден мертвым в палате, был профессор Николай Дмитриевич Пильчиков...
В наши дни это имя известно немногим, хотя среди русских ученых-физиков оно занимает далеко не последнее место. Необычайная судьба этого человека, странная участь его замечательных открытий, необъяснимая смерть до сих пор остаются загадкой. Его научное. наследие красноречиво говорит о поразительной работоспособности и удивительной многогранности. 50 трудов посвящены исследованиям в области атмосферного электричества, рентгеновых лучей, явлений радиоактивности, геомагнетизма, ионизации атмосферы, поляризации света, рассеянного земной атмосферой.
Научная карьера Н. Д. Пильчикова была блестящей и стремительной.
В 1881 году, после окончания Харьковского университета, он оставлен ассистентом кафедры физики. В этом же году выходит в свет его научная монография «Рефрактор с полой чечевицей для определения показателя преломления света в жидкости и методика оптического анализа»,
В 1883 году Пильчиков обследовал открытую П. Б. Иноходцевым и И. Н. Смирновым знаменитую Курскую магнитную аномалию. Проведя 71 серию наблюдений, он обнаружил ее новые районы в Марьиной и у Прохоровки. Он один, из первых указал на то, что причина аномалии – залежи железной руды. За это исследование Пильчиков был удостоен Почетной медали Русского географического общества.
В 1885 году Пильчиков назначен приват-доцентом физики Харьковского университета.
Спустя два года магистра физики Пильчикова командируют в Париж. Здесь «ученик» указал «учителям» на то, что в магнитной обсерватории, где он проходил практику, надо исправить ошибки в конструкции сейсмографа.
Известность молодого ученого распространяется за пределы России. Пильчиков – уже профессор Харьковского университета, активный участник многих научных съездов в Париже, Льеже, Москве, Петербурге, Киеве. Его избирают членом совета Французского физического общества, членом Тулузской академии наук, Русского физико-химического общества и других научных организаций России, Франции, Германии, Австрии.
Стоит ли удивляться, что именно Пильчиков 70 лет назад взялся за решение технической задачи, которая в наши дни с таким блеском решена на искусственных спутниках Земли, автоматических межпланетных станциях и космических кораблях?
Стоит ли удивляться, что именно Пильчиков стоял у истоков управления по радио?..
Находка в архиве
В истории науки и техники есть немало случаев, когда одно и то же открытие почти одновременно было сделано учеными разных континентов.
Принято считать, что первая в мире радиоуправляемая телемеханическая система была разработана Николой Теслой. Известно, что весной 1898 года им была создана модель судна, управляемого по радио. 1 июля того же года он подал заявку на патент и спустя два месяца в Нью-Йорке на закрытом стадионе демонстрировал радиоуправляемую модель.
Но вот другие факты. Перед нами объемистый том за № 1037 фонда № 740 Центрального государственного военно-исторического архива. Это переписка профессора Пильчикова с военным министром России...
«...предпринятые мною работы по вопросу о беспроводной электрической передаче энергии привели меня к результатам, которые я не считаю себя вправе эксплуатировать за границей, не представив их прежде всего на благоусмотрение Вашего Высокопревосходительства...» – пишет Пильчиков военному министру.
Так как этот документ датирован 12 декабря 1898 года, то можно подумать, что это было уже после опытов А. Попова, Маркони и Теслы.
Однако Н. Пильчиков шел своим путем. В докладной от 26 января 1899 года он пишет:
«...Я предпочел разрабатывать метод Лоджа (1893 г.), утилизировавшего Герцовы электрические волны (1888) и их действие на проводимость металлических порошков, открытое Бранли (1890)...
В то время как Маркони и Попов стремились достичь возможно большей дистанции, до которой могли бы передавать сигналы, я разрабатывал вопрос о том, каким образом беспроводную электрическую передачу энергии... уединить от пертурбаций, причиняемых действием электрических волн, постоянно происходящих...
После довольно продолжительных теоретических и опытных изысканий я остановился на той мысли, что прибор, воспринимающий действие электрических волн, должен быть непременно снабжен особым охранным снарядом – протектором, который, профильтровывая доходящие до него электрические волны, давал бы доступ к действующему механизму лишь тем волнам, которые посланы нами...»
Таким образом, Пильчиков одним из первых ставит и формулирует задачу, которая, выражаясь современным языком, может быть названа попыткой придать устройствам селективность (то есть способность настраиваться на определенную волну) и обеспечить защиту от атмосферных и иных помех!
Из текста доклада следует, что Пильчикову удалось решить эту сложную задачу, спроектировав несколько протекторов различной конструкции. Больше того, он не только спроектировал, но изготовил и испытал эти устройства.
«...на моей публичной лекции 25 марта прошлого года (1898 г. – Ред.),сведения о которой содержатся в прилагаемом при этом № 425 «Одесского обозрения», мною были с помощью электронных волн, шедших сквозь стены зала, в которых стояли приборы, выполнены между прочим следующие опыты: 1) зажжены огни модели маяка; 2) вызван выстрел из небольшой пушки; 3) взорвана мина в искусственном бассейне, устроенном в зале, причем затонула маленькая яхта; 4) приведена в движение модель железнодорожного семафора...»
Трагедия ученого
Характер и образ жизни Николая Пильчикова и Николы Теслы во многом схожи. Ученые были почти ровесниками, не имели близких родственников, жили без семьи, холостяками. Оба бескорыстно служили науке. И того и другого влекла таинственная природа молний, лучей Рентгена, проблема радиоактивности. Правда, к Пильчикову «в один осенний вечер» не пришел Георг Вестингауз и не отдал без лишних слов миллион долларов за сорок патентов. Не было у Пильчикова и такого чуткого, задушевного друга, как Катарин Джонсон у Теслы...
Да, случилось так, что Пильчиков и Тесла почти в одно и то же время, на разных континентах, впервые в мире демонстрировали радиоуправляемые теле-механические системы! Но почему об успешных опытах Пильчикова не знала широкая научная общественность России? Почему ничего не известно о дальнейших разработках Пильчиковым этих систем?
Единственная публикация об опытах Пильчикова была сделана в «Одесском обозрении» – издании, весьма далеком от науки, нередко предлагавшем вниманию читателей пустые сенсации и даже открытое шарлатанство. Возможно, поэтому научная общественность России оставила это сообщение без внимания.
Из докладной записки профессора Пильчикова видно, что он рассчитывал на финансовую поддержку военного ведомства и поэтому уже заранее брал на себя строгое обязательство не делать никаких публикаций и хранить в тайне свое изобретение. Он ходатайствует об отпуске первоочередных 15 тысяч рублей для заказа оборудования лабораторий, изготовления приборов, а также о содействии военно-морских властей Севастополя при проведении опытных испытаний.
Его письмо обсуждалось специалистами военно-инженерного ведомства, которые считали нужным оказать помощь изобретателю:
«...В Италии в 1897 году морское и военное ведомства предоставили в распоряжение Маркони огромные материальные средства. Английское почтовое ведомство поручило производство опытов по беспроводному телеграфу Прису. В США опыты в морском министерстве ведутся под руководством Теслы и имеют в виду такое же решение задачи беспроводного управления с берега миноноской. Берлинскому ученому Слаби германский император предоставил в распоряжение не только войска и плавучие средства потсдамского гарнизона, но и воздухоплавательные парки... Все эти заграничные опыты имели в виду беспроводное телеграфирование на расстоянии, и лишь один Тесла работал над беспроводным рулем...
Профессор Пильчиков задался гораздо более широкой программой...
...Солидное положение, занимаемое Г. Пильчиковым в ряду русских ученых, заставляет ожидать от его работ настолько практических результатов, что их значение трудно переоценить».
В архивах есть сведения, что морское ведомство выделило Пильчикову небольшие средства и судно «Днестр» для проведения экспериментов. Под руководством и при личном участии изобретателя в 1903 году на Херсонесском маяке была устроена передающая и на «Днестре» приемная радиостанции.
К сожалению, содержание этих опытов, их дальнейшая судьба и устройство протекторов остались неизвестными.
Известно только, что в начале сентября 1904 года командующий Тихоокеанским флотом выразил профессору Пильчикову благодарность. Не может быть сомнений в том, что в разгар войны с Японией причины для этого могли быть только очень вескими.
Выстрел в больнице
Работа над протектором осталась незавершенной, Пильчиков, не получив дальнейшей поддержки, оказался предоставленным самому себе.
После возвращения из Алжира, где Пильчиков в 1905 году наблюдал поляризацию атмосферы во время полного солнечного затмения, его здоровье ухудшилось. То и дело он чувствовал недомогание. Гнетущее одиночество и отсутствие внимания к трудам изобретателя усиливалось тяжелой обстановкой периода столыпинской реакции.
В начале мая 1908 года Пильчиков позвонил в больницу, просил его госпитализировать. Состояние его здоровья не давало врачам оснований предполагать тяжелое заболевание. У них сложилось впечатление, что профессору неотвратимо требовалось уйти на время из своей холостяцкой квартиры и побыть под чьим-либо присмотром.
Таинственный выстрел из «бульдога» 6 мая 1908 года добавил к загадке протектора загадку таинственной гибели профессора.
До сих пор остается неизвестным, кто нажал на спусковой крючок револьвера.
По неизвестной причине дактилоскопия не была проведена.
Невольно возникает мысль, что Пильчиков искал в больнице убежища. Возможно, кто-то преследовал его и, может быть, угрожал. Не взял ли ученый с собой в больницу то, что могло интересовать иностранного разведчика, следившего за открытием и опытами ученого? Не было ли убийство последним звеном в цепи тщательно продуманной операции?
Эта тайна ждет разгадки...
После смерти на счете Пильчикова в банке оказались сбережения, которые задолго до кровавой развязки были завещаны им на выплату премий за лучшие дипломные работы студентов-технологов.
Данью заслугам ученого было бы восстановление в Харьковском технологическом институте премии имени Пильчикова за лучшие дипломные работы студентов.
И. АНДРЕЕВ; Г. ВЛАДИМИРОВ,
инженеры
КЛЮЧ К РАДИОЗАМКУ
«Некоторое время танк стоял неподвижно, словно к чему-то прислушиваясь. Потом его башня повернулась в сторону линии неприятеля, ко огня не последовало. Прошла минута-другая... Включился двигатель, и танк пополз вперед, вдоль вражеской позиции, увеличивая скорость. Потом он неожиданно развернулся и стал приближаться к линии своих позиций, ведя огонь. Башня вращалась то влево, то вправо, поминутно осыпая огнем то свои позиции, то нейтральную зону. Израсходовав боекомплект, танк прошел через окопы и остановился. Через минуту он медленно, словно нащупывая дорогу, двинулся, сошел, покачиваясь, с полигона на письменный стол и затих, приткнувшись к чернильному прибору».
Так описывал один зарубежный специалист испытание модели танка, управляемой по радио. Беспорядочное, хаотическое поведение модели – результат радиопомех, создаваемых в этом эксперименте преднамеренно, для исследования их влияния на системы управления.
Профессор Пильчиков как будто предвидел эту картину, когда говорил об «уединении» «электромагнитных сигналов от пертурбаций, причиняемых действием волн, постоянно происходящих». И не только предвидел, но и, по-видимому, сумел с помощью протектора «уединить», отделить сигналы от помех...
Принцип управления по радио довольно прост: электромагнитные волны, излучаемые передатчиком, создают в антенне слабый электрический ток, достаточный для того, чтобы замкнуть контакты, включающие мощные исполнительные двигатели. Недостаток такой схемы очевиден: любые радиоволны, возникающие, скажем, при грозовых разрядах или при работе электрической аппаратуры, способны вызвать срабатывание системы независимо от волн оператора.
В те годы единственным источником искусственно получаемых радиоволн были катушки Румкорфа – искровые передатчики, излучавшие пучок электромагнитных колебаний примерно одинаковой частоты. Именно эту особенность, по-видимому, и использовал Пильчиков для создания своего защитного устройства. Протектор должен был обеспечивать срабатывание исполнительных механизмов только тогда, когда антенны достигли радиоволны строго определенной частоты, равной частоте волн, излучаемых передающей катушкой Румкорфа.
Вероятнее всего, Пильчиков изобрел устройство, состоящее из катушки и электрического конденсатора. Интересное свойство такой комбинации в том, что она хорошо пропускает переменный ток строго определенной частоты. Образно говоря, она является своего рода электрическими качелями, раскачать которые могут лишь волны, действующие в такт с ними. Радиоинженеры назвали эти качели колебательным контуром, Пильчиков – протектором. Подбирая катушки и конденсатор, можно было добиться того, чтобы протектор допускал к исполнительным механизмам лишь волны с такой же частотой, что и у передатчика. Все остальные радиоволны протектором задерживались и срабатывание не вызывали.
Во времена Пильчикова колебательный контур был радикальным средством радиозащиты. Ведь вероятность того, что атмосферные помехи будут иметь частоту такую же, как передатчик, сильно снижалась. А для преднамеренного вмешательства в радиопередачу нужно было иметь катушку Румкорфа с точно такими же параметрами, что и передатчик противника. А это тоже маловероятно.
Маловероятно, но возможно. Протектор Пильчикова – сравнительно простой радиозамок. Помехи иногда могут случайно его «отомкнуть». А появление «отмычек» в виде ламповых устройств, позволяющих излучать радиоволны в широком диапазоне, свело почти на нет защитные свойства такого протектора.
И все-таки первыми своими успехами радиоуправление обязано именно идее колебательного контура. Первый управляемый по радио самолет поднялся в воздух в 1913 году. В марте 1917 года немецкий радиокатер, управляемый с самолета, взорвал участок набережной в английской гавани Ньюпорт. В том же году английская миноноска была направлена с самолета по радио на немецкий корабль и нанесла ему серьезные повреждения. Но это лишь первые попытки. Уровень радиотехники был еще недостаточно высок. Сейчас для защиты от помех радиоэлектронной аппаратуры наведения зенитных ракет «Найк» американцы применяют фильтрующие и декодирующие устройства. Такие фильтры пропускают лишь определенные команды, подаваемые станциями наведения. Помехи задерживаются и отфильтровываются – тот же принцип радиозамка-протектора.
В широком смысле слова устройства, подобные протектору Пильчикова, применяются в радиотехнике повсеместно.
Радиовойна, радиоразведка, радиодиверсии ставят перед техникой радиозащиты порой довольно своеобразные задачи.
Во время военных действий в Ливийской пустыне в 1944 году англичане успешно применили помехи для борьбы с немецкими истребителями. Немцы так и не смогли что-либо противопоставить радионатиску англичан. Шумовые передатчики совершенно заглушали слова команды: немецкие пилоты слышали лишь мерное гудение. Истребителям пришлось действовать самостоятельно, без наведения по радио. Англичане стали передавать ложные радиокоманды на немецком языке. Принимая их за свои, немецкие истребители удалялись в сторону, противоположную той, куда им следовало бы направиться.
В наше время радиоуправление вышло на космические орбиты. Но в современных системах ракет и спутников применяются неизмеримо более сложные радиозамки, которые позволяют обнаруживать сигналы более слабые, чем помехи, даже при одних и тех же длинах волн. Эта и многие другие задачи, конечно, не были бы под силу протектору Пильчикова.
Но его устройство явилось первым шагом в состязании между радиопомехами и защитой от них. Оно привело к триумфу радиоуправления в современных космических исследованиях.
Конечно, все сказанное о протекторе Пильчикова лишь гипотеза. Не исключено, что многосторонний, богато одаренный ученый мог пойти и по другому, неизвестному нам пути.
А. КЕЖОЯН, А. ДРАБКИН, юристы
УБИЙСТВО ИЛИ САМОУБИЙСТВО?
Ответить на этот вопрос почти через 60 лет после трагедии, не располагая материалами следствия, чрезвычайно трудно.
Где искать дальше? Вспомним, сколько радиотехников-профессоров существовало в России в начале XX века. Очевидно, единицы. Их знакомство с работами друг друга имело, по-видимому, не только служебный, но и личный характер. Коли так, могла ли трагическая гибель одного из принадлежащих к столь узкому кругу специалистов пройти незаметно для других? Вероятно, ничего загадочного в смерти Пильчикова для его коллег не было.
Предположение не довод. Поэтому мы обратились к донесению начальника Харьковского охранного отделения директору департамента полиции от 13 мая 1908 года (написанному через 8 дней после смерти Пильчикова).
Здесь удалось обнаружить несколько любопытных штрихов. Оказывается, в 1906 году профессор Пильчиков, как отмечено в донесении, «принимал деятельное участие в агитаторской преступной деятельности студентов-технологов...». Там же говорится, что он был известен полиции своей принадлежностью «к числу представителей крайне левой профессуры». В то время в результате обыска на квартире Пильчикова была найдена революционная литература, относящаяся к 1905—1906 годам.
А почему не была обнаружена литература, относящаяся к более позднему периоду – 1906—1908 годам? Ответ на этот вопрос нам казался немаловажным. Тут, видимо, можно допустить одно из двух: или Пильчиков стал в последние два года чрезвычайно опытным конспиратором и смог обмануть полицию, или же он отошел от революционной деятельности, запрещенной литературой перестал интересоваться.
Нам не удалось обнаружить никаких свидетельств в пользу первого вывода. И мы предположили, что Пильчиков в последние два года пережил какой-то психологический перелом, в результате которого изменились его склонности. Косвенно это подтверждается одной строкой из того же донесения харьковской охранки: произведенное вскрытие трупа Пильчикова обнаружило серьезные видоизменения в полости мозга.
Все это предположения. А где же доводы, неоспоримые, убедительные?
Поиски продолжались. Удалось найти сына основателя психоневрологической клиники, в которой погиб Пильчиков, доктора Константина Ивановича Платова. В 1908 году он работал в клинике отца ординатором и припомнил, что палата Пильчикова (одноместная) находилась на втором этаже, постоянного наблюдения за ним не было, не было тщательной проверки вещей больного. И еще одна деталь: после рокового выстрела обнаружилось, что палата заперта изнутри.
Можно предположить, что Пильчиков незаметно пронес с собой пистолет. Менее вероятным кажется присутствие в частной клинике, да еще в 7 часов утра, да еще на втором этаже, таинственного злоумышленника. Против этого свидетельствует и тот факт, что дверь палаты была закрыта изнутри. К слову говоря, в «Книге записей городского трупного покоя» в графе «Причины смерти» помечено: «Самоубийство».
Картина прояснялась. Но кто же после смерти положил пистолет на стол, кто сложил мертвому руки на груди?
Здесь мы обратились к крупнейшему авторитету в области судебной медицины, заслуженному профессору Н. Бокариусу, по книгам которого училось не одно поколение врачей и юристов.
В одной из книг Бокариус специально обратился к случаю Пильчикова. Он писал: «В случаях небольших огнестрельных ран потерпевший может сделать даже несколько шагов и производить несложные действия... В нашем случае самоубийца после выстрела в сердце мог еще положить револьвер на стоящий подле кровати стол и сложить руки на груди».
Способность раненого к действиям, как утверждают ведущие судебные медики, определяется не только анатомическим свойством повреждения, но и функциональным состоянием центральной нервной системы. Длительность жизни при ранениях сердца может достигать нескольких часов. Целевая установка, возникшая под влиянием страха, гнева и других эмоций, может создать в коре головного мозга доминантный очаг возбуждения. Это позволяет человеку со смертельным ранением сердца в течение некоторого времени совершать те или иные целеустремленные поступки.
