Текст книги "Не быть волшебником (СИ)"

Автор книги: Вадим Степанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 7.

Прорыв.

Ни что так не отражает красоту сезонов, как лиственный лес. Лето, это яркость зеленного цвета, его многогранность и неуловимость, осень – красота смерти, ландшафт усеянный трупами листьев печального желто-коричневого цвета, весна – грязное и волнующе рождение, пробивающееся сквозь оковы зимы. И только сама зима самобытна и одинакова для всех мест – белый сон, чистый лист.

– Почему мы здесь? – спросил Костя, вытаскивая ногу из сугроба.

– По нескольким причинам, – ответил Микаэль. – Во-первых, здесь никто тебе не помешает сосредоточиться. А я считаю, что при создании миров, очень важно слышать себя, не отвлекаясь. Во-вторых, тебе проще будет воспроизвести этот кусочек мира. Здесь нет красок, линии ровные и пространство однородно.

– Но здесь холодно.

– Холод это ненадолго, пока мы не попадем в твой мир. А это место замечательное. Я эту полянку создал, когда у меня было очень лирическое настроение. Ну смотри, разве не прекрасно: раскинувшееся на многие километры вокруг белое поле, которое отражает солнце через миллиарды не похожих друг на друга кристалликов. Небо затянуто белесой дымкой, чтобы солнце не было таким ослепляющим, и вокруг ни души. Это же просто рай для создания миров.

– Как-то тоскливо здесь, – робко заметил ученик, – никого вокруг и ничего. Хоть бы деревце какое, или там кустик.

– Может я слегка перестарался, – согласился волшебник. – Наверное, это был острый приступ мизантропии, когда даже тень, напоминающая человека, сильно нервирует. Но хватит болтать, оглядись как следует, посмотри на небо, почувствуй свежесть, вдохни холодного воздуха и приступай.

Константин сделал все как велел ему волшебник, он огляделся вокруг, запомнил все детали, коих было не так уж много, вдохнул морозного воздуха и закрыл глаза. Когда ученик их открыл, то пространство как будто не изменилось. Вокруг так же было все окрашено белым цветом, та же дымка на небе, те же сугробы. Только вот здесь было очень жарко.

– Почему здесь так жарко? – спросил он, зная, что учитель обязательно последовал за ним в этот мир.

– Потому что ты невнимательный, – мрачно ответил волшебник. – Я же тебе столько говорил про морозный воздух, сугробы.

– Так вон же сугробы, – показал Костя пальцем на один из холмов.

– Нет, ученик, это не сугробы, – продолжил менторским тоном Микаэль, – это барханы. Если ты еще не заметил, то это пустыня.

– Как пустыня? – удивился Костя и поковырял ногой поверхность. – Разве здесь не должен лежать везде песок?

– А это почти песок, – разглядывая свои подошвы, ответил волшебник, – только белый. Хотя нет, – волшебник наклонился и зачерпнул рукой предполагаемый песок, – это больше похоже на гипс.

– Гипс?

– Именно. Я бы даже сказал селенит. С другой стороны, пусть не снег, но ты придумал мир, в котором хотя бы нет стен, и есть небо. С температурой потом решим. Как тебе?

– Честно говоря, страшновато. Когда были стены, я мог знать, что там появится дверь. А где я сделаю дверь в пустыне?

– Зачем тебе дверь? Я же говорил, уходи от стереотипов, поменьше привязывайся к сопутствующим вещам.

– И что дальше будем делать?

– Для начала придумай нам другую одежду, что-нибудь летнее.

Костя посмотрел на учителя. Что придумать себе из летних вещей он знал. У него были прекрасные шорты и майки. Но волшебник мог не оценить такой моды.

– Чего ты ждешь? – поторопил Микаэль. – Хочешь чтобы мы тепловой удар получили один на двоих. Ты учти, волшебникам бывает так же плохо как и обычным людям.

На свой страх и риск Костя решился. Он закрыл глаза, так у него лучше получалось сосредоточиться, и когда открыл, понял, что и в этот раз сработало. Сам Костя стоял ровно в той одежде, какой задумал. Одежда же учителя напоминала по фасону Костину, однако была несколько более мешковатой и почему-то грязной.

– Это что?– возмутился Микаэль, оглядывая себя.

– Шорты и футболка, – ответил Костя. Его самого вполне устраивал такой наряд. По крайней мере стало гораздо комфортнее.

– Ну нет, – отрицательно замахал руками волшебник, – шорты для детишек, которые не доросли до штанов. Впрочем, себе ты можешь их оставить. А мне, будь добр, сотвори что-нибудь более цивилизованное и классическое.

– Я не портной чтобы разбираться во всех тонкостях, – пробурчал ученик.

– Ты будущий волшебник! А значит ты можешь быть кем угодно. Хочешь быть портным – будь им. Иначе как ты собрался строить дом, ведь ты же не строитель? Но ты можешь представить себе, что ты строишь дом. А что ты будешь делать с местностью? Или надо будет тебе еще ландшафтного дизайнера нанимать? А захочешь ты помыться, будешь ждать сантехника? О чем я говорю. Все что ты видел, ты можешь сделать, тебе не обязательно понимать всех тонкостей. Достаточно знать общие принципы. Или ты хочешь восхищенно всем показывать, какая прекрасная у тебя гидроустановка получилась, как ловко она разделяет потоки на турбулентный и ламинарный? Нет, ты просто ставишь краник и рукомойник, и там можно помыть руки. Зачем тебе копаться в деталях, когда уже есть готовые решения?

– А если мне нужно будет понимать как работает гидроустановка? Вдруг мне это будет нужно? А я даже элементарного о ней не знаю.

– Во-первых, ты можешь узнать все почти обо всем. Но ты не забывай, что это твой мир, твои законы. И если ты не знаешь чего-то или можешь чего-то не понять, то вполне нормально придумать свой принцип действия той же гидроустановки, например.

– То есть, чтобы придумать вам костюм, я просто должен представить, что вы в нем хорошо выглядите?

– Не совсем. Ты должен отразить внешние атрибуты. Например, пусть это будет однобортный, светлый, легкий костюм, который бы не смотрелся на мне как с чужого плеча. Попробуй.

Костя попытался.

– Вот. Почти хорошо, – услышал Костя голос учителя, не решаясь открыть глаза. – В дальнейшем ты будешь видеть недостатки созданного тобой и, соответственно, будешь их исправлять. Или как в моем случае – дорабатывать.

Константин открыл глаза и увидел, что в целом его работа удалась. Костюм на учителе сидел идеально. Он действительно был белым и казался довольно легким. И, конечно, сразу в глаза бросились недостатки. Не хватало рубашки и обуви. Но это ученик быстро исправил, обрадовавшись своему предыдущему успеху.

– Совсем хорошо, – похвалил Микаэль оглядывая себя. – Теперь и себе сооруди чего-нибудь приличное.

– Но мне так нравится, – запротестовал Костя. – Жарко ведь.

– Хм, ладно давай исправим температуру, а потом ты переоденешься. Смотреть на почти взрослого мужчину в штанишках почти такое же мучение как и самому носить их.

– А как мы ее исправим?

– Предлагаю самый просто и быстрый способ для тебя. Что у тебя ассоциируется с температурой?

– Термометр, – уверенно ответил Костя, представив себе термометр, висящий в учительской.

– Вот. Давай его сюда.

– В смысле создать? Сейчас.

Костя закрыл глаза и представил как на его открытой ладони появляется термометр.

– Вот, – подросток с гордостью протянул учителю пластиковую трубку.

– Кхм...хм.. ученик, – Микаэль непонимающе вертел в руках термометр, – я, конечно, не настаиваю на абсолютной точности, но шкала -то должна у него быть.

– Ой, я сейчас исправлю.

Костя выхватил из рук волшебника термометр и снова закрыл глаза.

– Готово!

– Хорошо, – сказал учитель. – Пусть будет у тебя. Скажи, какая там сейчас температура?

Костя посмотрел на шкалу.

– Сорок два градуса.

– Отлично, теперь представь, что столбик опускается на отметку плюс двадцать четыре. Хорошая температура, почти по СНИПу.

– По кому?

– Не важно, делай.

Костя послушался, и термометр стал показывать нужную температуру. И тут же жара, окутывающая до этого волшебников, отступила.

– Прекрасно, – похвалил учитель. – А теперь давай переодевайся и продолжим.

Сперва Константин хотел вновь затеять спор по поводу его вещей, ведь при текущей температуре эта летняя одежда все еще подходила. Но тут он подумал о всех тех вещах, которые он видел по телевизору или в редкие выходы из детдома. Ему всегда хотелось выглядеть так же интересно. А сейчас у него появился шанс, и он зачем-то отказывается. Перед глазами у Кости пронесся целый вихрь вещей, которые ему хотелось бы примерить. Он даже уже начал себе представлять один очень модный костюмчик, который он видел на телеэкране. Но потом решил, что он же будущий волшебник. А волшебник должен выглядеть необычно. Костя вспомнил про книгу "Властелин колец", и про серый плащ Гэндальфа В итоге он остановился на обычных штанах на шнуровке, нательной рубахе и, конечно, сером плаще.

– Ну как? – похвалился он перед учителем.

– Мио, мой Мио, – улыбнулся волшебник, – годится. Давай теперь что-то думать с твоим миром. Начнем, пожалуй, с ландшафта. Или тебя устраивает гипс под ногами.

– Нет, – отрицательно покачал головой Костя. – Пусть здесь будет свежая трава, газонная. Там вот, – он показал в одну из сторон, – будет сад. А вот тут будет озеро.

– А я смотрю ты разошелся, – рассмеялся Микаэль. – Ну пробуй.

А Константин, действительно, окрыленный первыми успехами, почувствовал словно у него выросли крылья за спиной. И он начал придумывать. Землю ученик волшебника укутал зеленым одеялом ровной травы, в отдалении стали появляться деревья, предположительно яблони. В последнюю очередь он стал создавать озеро. Озеро получалось прекрасным, безмятежным и бескрайним. Костя со счастливым лицом распахнул глаза.

Микаэля нигде не было видно. Зато мир преобразился радикально. Во все стороны расстелился газон, неестественный, но ровный. Недалеко блестела вода. Но это не было похоже на озеро, скорее это была большая лужа, в которой легко можно было увидеть дно не избежавшее газонной участи. Костя не мог поверить, что все, что он придумал, в голове такое красивое и естественное, на деле оказалось ужасно нелепым и где-то даже пугающим. Ученик в надежде бросил взгляд на созданный сад. Но тот, вроде, казался правильным. По крайней мере, Костя так себе его и представлял.

– Сад, действительно, получился, – услышал подросток голос учителя.

Микаэль стоял рядом и ел яблоко.

– И с яблонями ты здорово придумал. Белый налив. Обожаю.

Волшебник сочно откусил от плода большой кусок.

– Я сгонял по-быстрому, ты не против? Если хочешь, там еще много, – пережевывая яблоко, сообщил учитель.

– Ну хоть что-то, – с грустью заметил Константин. – Зато трава как в фильме ужасов про плохой сон. А озеро вообще не получилось.

– Не дрейфь, – успокоил волшебник. – Тут стоит только начать. Трава есть, значит она будет расти, ровно или нет ты сам решишь. А надоест трава, можешь заняться подсадкой других растений. Хоть весь Алехинский заповедник сюда перенеси. А вот с озером все не просто. Вода такая стихия, ее чувствовать надо. Она создается ощущениями. Причем у всех эти ощущения разные. У рыбака это азарт, ожидание, охота. У любителей пляжного отдыха, это бассейн с разными глубинами, течениями, порой вышками. У любителей спорта – это трасса, а для моряков, это просто отдельная жизнь. А ты, наверно, просто представил себе много воды в одном месте. Вот и получил. Ладно, все равно молодец. Я думаю надо начинать строить дом. А то мы с тобой до конца дня не управимся.

Костя сел на траву и опустил голову.

– И чего ты, – удивился волшебник, – решил заодно пикник себе устроить?

– Мне кажется из меня получится не очень хороший волшебник, – тихо признался Костя.

– Почему ты так решил? – Микаэль сел рядом с учеником и внимательно на него посмотрел. – Ты из-за этих мелких неудач переживаешь?

– Ничего себе мелкие! – Костя поднял голову и встретился взглядом с учителем. – У меня же ничего с первого раза не получается. Даже какой-то термометр сразу создать не могу. Вот надо сейчас делать дом. А я как представлю сколько там всего надо делать, сколько раз я могу напортачить, делать ничего не хочется.

– Ну, друг, что-то ты рано сдаешься. У тебя же нет опыта, вот и не получается сразу все. Оно и у меня не все сразу получается, бывает.

– Зачем вообще что-то создавать, если это так тяжело идет. Может быть, это вообще не мое?

– Не может. Нет, ты, конечно, можешь забить на этот дар и пойти работать в слесари или, там, куда вас распределяют учиться. Слесарем даже хорошо, плохих профессий вообще не бывает. Но всегда будешь чувствовать себя наполовину. Понимаешь? Словно ты оставил часть себя где-то. И вместо праздника, эйфории, ощущения творчества, тебя будет преследовать неудовлетворенность собой. А главное, ты по-прежнему останешься волшебником, только волшебником, который не хочет творить.

– Но если это судьба, дар, почему все так сложно?

– Разве это сложно? В принципе, у тебя же получается делать что-то. Просто не сразу выходит так как хочется. Но это нормально. Представь себе плотину, которая долгие годы задерживала в тебе этот поток энергии. И вдруг ты открыл в себе способность высвобождать эту энергию. И плотину прорвало. Поток, который устремился под давлением всей своей массы вниз, имеет огромную силу. Он неудержим, яростен, спонтанен. Его невозможно остановить или хотя бы задержать. Такой силы он уже никогда не будет иметь. Но этот поток будет совершенно непослушным. Он будет идти туда, куда захочет, сметая все на своем пути. Заодно собирая по пути весь мусор, скопившийся у плотины за эти годы. И вот когда этот поток выровняется, и станет частью течения реки, когда весь мусор и части плотины смоет, останется только ровная гладь. Это течение будет правильным и надежным. А вот будет оно сильным или слабым, будет зависеть только от тебя.

– Быстрее бы уже наступила эта последняя фаза, – сказал ученик и посмотрел на яблоневый сад – единственное, что у него получилось. – Хорошо, я готов строить дом.

– Вот и отлично. Давай начинать, а то мне как-то неспокойно за наших домашних. Не люблю я оставлять Трюфеля одного, его всегда тянет на приключения.

– И Ариэль, – вспомнил Костя, который подумал, что девушка все же важнее чем кот.

– Да, – тяжело вздохнул волшебник, – и молодая летунья, от которой я вообще не знаю чего ожидать.

– Я постараюсь все сделать быстро, – заверил ученик.

– Он постарается, – себе под нос пробурчал Микаэль, погрузившись в мрачные мысли. – Все-таки иногда лучше заводить собаку.

– Чем кота?

– Чем, вообще, кого-нибудь.

Глава 8.

А тем временем...

Коты спят большую часть жизни. Никто не знает, что им снится и снится ли им что-нибудь вообще. Однако это самое частое их занятие. Главное для хорошего сна, и коты больше всех об этом знают, это выбор места ночлега. Это должно быть безопасное место, с возможностью быстро отхода. Еще это должно быть теплое место, мягкое, и лучше пусть оно будет на некоторой высоте. Так коты могут в любой момент быть на верху положения. Когда коты не могут уснуть, они считают солнечных зайчиков и слушают гул остывающих панелей, так похожий на звук катящегося шарика. Тяжелее всего домашним котам. Особенно когда их хозяева не обременены работой или работают дома. Будучи по своей природе весьма мнительными, коты постоянно вынуждены следить за своими соседями по квартире. А это, конечно, совсем не способствует путешествию в прекрасное царство Орфея. Иными словами нормально поспать не получается. А если домочадцы по своей природе еще и очень активны и непоседливы, то начеку приходится быть все время, чтобы, в случае чего, успеть увернуться от вездесущих ног или, что еще хуже, включенного пылесоса.

Трюфелю, понятное дело, тоже совсем не спалось. Обычно волшебник, который раньше был единственным человеком в его постоянном окружении, днем тоже отдыхал. А ночью, когда он начинал работать, просыпался и кот. Таким образом, в их человеко-котиных отношениях была полная гармония и совместимость. Теперь же все стало с ног на голову. Пришествие в их сплоченный коллектив двух новых членов, одним из которых был попадающий в неловкие ситуации подросток, а вторым, своенравная молодая летунья, положило конец эре спокойствия и стабильности. И если с подростком большую часть времени оставался волшебник, который взялся его обучать, то летунья была предоставлена сама себе. Хотя, к ее чести, можно заметить, что при самом Микаэле она вела себя очень скромно и даже хозяйственно, что, конечно, не могло не радовать. Но это в его присутствии... Когда же кот остался на долгое время наедине с Ариэль, то очень сильно заскучал по когда -то безмятежной мужской компании. Летунья не то чтобы вела себя плохо, просто она не умела себя занять. Оставшись в квартире с котом, она не находила себе места. От безделья Ариэль затеяла генеральную уборку, потом генеральную стирку и генеральную готовку. Однако поделав все дела, она вновь сдалась хандре. И пусть бы эта хандра только ее и касалась, но летунья вдруг вспомнила, что она не одна в квартире. И, несмотря на то, что это "не одна" означало "с котом", летунья направила всю свою неуемную энергию на этого самого кота, который к своему несчастью оказался еще и говорящим.

– Ну почему здесь так скучно? – очередной раз пожаловалась Ариэль.

Трюфель сделал вид, что и в этот раз не услышал этого риторического вопроса. Несчастный кот забрался на самый высокий шкаф, которым раньше брезговал из-за пыли. Но теперь, благодаря появившейся хозяйке, пыли там больше не было, правда, не было там и места, чтобы разместиться полноценно такому большому коту. Но чего не стерпишь ради возможности поспать в свое нормальное время.

И все же Ариэль не унималась:

– Я не понимаю, как можно жить без интернета и телевизора. Здесь даже компьютера нет.

Кот поднял голову и презрительно посмотрел на летунью.

– Девушка, оглянитесь вокруг, – язвительно и сонно проговорил он, – тут книг больше чем в районной библиотеке. Развлекайся.

– Книги здесь скучные, одна классика и какие-то справочники. Еще карты и учебники. Тоска зеленая. Вот бы роман какой, или, там, фантастику.

Кот презрительно промолчал.

– И ты еще со мной не хочешь общаться, – обиженно продолжила летунья. – Злые вы, уйду я от вас.

Кот снова промолчал. С трудом.

– Чего я действительно жду у моря погоды? Пойду и, правда, прогуляюсь. Эй, слышишь? Спишь? Ну спи.

Летунья накинула легкую куртку и вышла в окно. Можно было, конечно, выйти через дверь, а потом пробовать пролезть на чердак, но из окна на крышу попасть было проще.

Ариэль не очень любила ходить по земле. Она, как и все летуны, любила воздух. К сожалению, в наше время передвигаться по воздуху порой так же трудно, как и по дорогам. Залететь слишком высоко не дают чуткие радары, а слишком низко – есть опасность запутаться в проводах, которые подобно паутине накрыли города опасной и уродливой сеткой. Конечно, летуны, в основном, перемещаются ночью, чтобы никто их не видел. Однако и днем они себе могут это позволить, при соблюдении определенных условий. Например, перемещаться лучше используя крыши высотных домов, там меньше риск попасть на глаза незадачливым мечтателям. Стараться не шуметь, не ронять ничего на головы прохожих и машины. И вообще, стараться как можно меньше привлекать внимание людей к небу, о котором они уже почти забыли.

Крыши современных домов совсем не романтичны. Рубероидный пол усеян дырами и заплатками, торчащие без всякой системы уродливые антенны, разбитые чердачные будки, вот то, что ожидает любого на современной крыше. Ариэль тяжело вздохнула и оглядела улицу с высоты семнадцати этажей. Она совершенно не представляла, куда хочет полететь. Серое небо и обычная городская промозглая осень. Летунья стряхнула с себя тоску и резко взмыла в небо. Полет это всегда полет. Холодный воздух наполнял ее легкие, потоки встречного воздуха развивали полы куртки. Ариэль поняла, куда хочет полететь, туда, где когда-то была счастлива и беззаботна, туда, куда вернуться ей больше нельзя. Она полетела домой.

Лавирую между проводами, большими прыжками преодолевая расстояния между крышами домов, она пробиралась на свою улицу. Вот он знакомый дом, знакомая крыша. Все так же грязно здесь, только прибавилось спутниковых антенн. Дом был из старых, с высокими потолками и навесными балконами, где жильцы летом создавали сады из домашних растений, а осенью просто использовали как склад.

Ариэль приземлилась на свой балкон, чуть не зацепив привязанные к перилам лыжи. Она аккуратно заглянула в комнату и увидела обычную для этого часа картину. Дома был обед. Неизменная традиция, так ненавистная ей когда-то, и по которой теперь она очень скучала. Всегда родители накрывали на стол в зале, папа читал газету, мама суетилась с приборами, дети всегда усаживались на диване, который был низковат, но на помощь всегда приходили большие кресельные подушки. Традиция собираться вместе на обед была в ее семье чуть ли не главной. Именно здесь всегда происходили главные семейные разговоры, тут же озвучивались просьбы и наказы, и, конечно, все рассказывали свои новости. Именно от невозможности рассказать главную свою новость – что она умеет летать, Ариэль чувствовала в последние годы неуютно себя за этим столом. Родители, ощущая недосказанность, с тревогой смотрели на дочь, которая просто ничего не могла им рассказать. Они бы все равно не поняли. В какой-то момент, ею настолько овладело отчаяние, что она решила...впрочем, хорошо, что тогда рядом оказался Микаэль. А потом было знакомство с Александром Белым, который и открыл ей полный приключений и счастья мир летунов. Ариэль теперь стала совсем другой, ее мир изменился, так, словно она проснулась от долгого депрессивного сна. Но только по дому она все равно скучала.

Летунья с осторожно разглядывала комнату. Мама купила новые занавески, появился большой новый телевизор. Сестра что-то смотрит в планшете, а младший брат, играет в какую-то игрушку. И только родители как прежде: мама суетится с приборами, папа читает газету. Ариэль вдруг захотелось войти в комнату, распахнуть балконную дверь и появиться сюрпризом на общий обед. Но она отмела эту мысль. Зачем портить родителям жизнь. Их старшая дочь учится за границей, и пишет регулярно письма. Не звонит, потому что очень дорого, и обещает приехать на каникулы. Если получится. Зачем портить эту идиллию. Летунья поняла, что больше не может находиться на балконе и взмыла вверх, мгновенно пролетела огромное расстояние и скрылась за низкими облаками. И все же задела лыжи, привязанные к перилам. Они предательски громко брякнули, ударившись о металлический каркас балкона. Мама тревожно оглянулась. Папа отложил газету и вышел на балкон.

– Должно быть, ветер, – успокоил он супругу. Затем он вернулся за стол и взял газету. В мире сегодня было много важных новостей.

В облаках на самом деле летать не очень приятно. Особенно в густых и низких. Ариэль быстро замерзла, ее одежда почти полностью промокла. Пора было возвращаться на землю, греться, сохнуть и приводить настроение в порядок. Летунья решила лететь другим маршрутом, надоели бетонные коробки и стеклянные глазницы окон, ее новый маршрут проходил через парк и старые дома. Она любила осенние деревья, раскрашенные в разные цвета природой. Ариэль даже спустилась пониже, пролетая мимо парка, чтобы насладиться всей красотой этого времени. Осенний парк, кажущийся таким пустынным от безлюдья удивил ее шумом и насыщенной жизнью другого рода. Среди ветвей деревьев то тут, то там висели большие гнезда. В некоторых блестели какие-то предметы. Навстречу летунье выскочила черная тень, которую девушка приняла за ворону, но когда тень оказалась совсем близко, Ариэль увидела, что это летучая мышь. Этих ночных созданий в парке было довольно много. Это было так не обычно, от дерева к дереву словно птицы, поодиночке летали перепончатые твари в большом количестве. Летунья так загляделась на этот парадокс, что чуть не влепилась в рекламный щит. Но вовремя среагировав, она успела увернуться, правда, тут же, чуть не попав в проезжающий мимо грузовик. Ариэль снова сделал воздушное па, и чтобы привести координацию и нервы в порядок, решил перевести дух на одном их домов.

Это был старый район, дома не выше четвертого этажа, гнилые перекрытия, облупившиеся фасады. Но летунья не собиралась здесь задерживаться. Она остановилась перевести дыхание и уже собралась лететь дальше. Как вдруг на другом конце крыши заметила качающуюся тень. Она осторожно подобралась поближе, чтобы разглядеть эту тень. На крышах бывают лишь три типа людей: разного рода технические специалисты, летуны и самоубийцы. Ариэль, конечно, рассчитывала встретить побратима. Тем более что летунов было наперечет, и они почти все друг друга знали. А так как их всех связывала общая тайна, то отношения между собой у них были если не дружеские, то уж точно приятельские. Но, подойдя ближе, летунья увидела совершено незнакомого мужчину. Он явно не собирался что-то на крыше ремонтировать или устанавливать. А значит перед ней стоял третий и самый грустный вариант человека на крыше. Мужчина стоял у края и слегка покачивался. В руке у него была початая бутылка какого-то дешевого пойла. Как все пьяные он, наверняка не замечая этого, всеми своими действия демонстрировал, что собирается сделать. Он представлял, как сделает шаг вперед, разведя руки в стороны, прикидывал, как будет лететь. И, видимо, проиграв всю картину в голове, он посчитал, что его все устраивает. Запрокинув голову назад, он сделал большой глоток из стеклянной бутылки, потом отбросил тару в сторону и сделал движение ногой, явно намереваясь прыгнуть.

– Не надо! – крикнула летунья.

Мужчина замер, потом поставил ногу обратно на крышу, и обернулся.

– Ты кто? – спросил он, пытаясь сфокусировать на летунье пьяный взгляд. – Я же запер выход.

– А я твоя белая горячка, – решила шокировать Ариэль. – Вот ты и допился.

– Ух-ты, – выдохнул мужчина и сделал шаг в сторону летуньи. – Да я вообще -то и не пью. Сейчас только.

У Ариэль было время рассмотреть прыгуна получше. Действительно не был он похож на завсегдатая питейных заведений. Прилично одет, выбрит, причесан, на левой руки блестящие часы, даже ботинки были начищены, и выглядели свежими, несмотря на царившую на крыше грязь.

– А вот так и бывает, – решила продолжить она игру. – Те, кто пьет уже привычные к подобным явлениям, они их уже не замечают. А вот начинающие как ты, каждый раз удивляются.

– Ладно, – махнул рукой мужчина и отвернулся, – что я не понимаю. Увидела, наверно, снизу, как -то пробралась. Спасти хочешь.

– Конечно, хочу, – улыбнулась летунья, чтобы как-то успокоить мужчину. – А если бы я прыгала, ты бы не хотел мне помочь?

–Не знаю, – помотал головой мужчина и посмотрел на летунью, – а вдруг так лучше?

– Что лучше? Умереть?

Мужчина снова подошел к краю крыши.

– И что случилось у тебя такое? – решила летунья попробовать разговорить прыгуна.

– Кредит, – просто и спокойно ответил он.

– И все? – удивилась летунья. – Чепуха какая. Из-за этого прыгать?

– Не могу больше думать о нем, – мужчина опасно качался на краю крыши, – а они все звонят и звонят.

– Тоже мне трагедия, – удивилась летунья и подошла ближе к мужчине. Она знала, что успеет его перехватить, даже если он очень неожиданно прыгнет. Но ей было важно, чтобы он даже не стал пробовать. – Ты ведь понимаешь, что кредит эта не беда. Его можно отдать.

– Чем? – махнул руками мужчина, – у меня ничего нет.

– Так даже лучше, иди в суд, пусть взыскивают, что должен, потом будешь отдавать с зарплаты. И звонить никто не будет больше.

– Откуда ты это знаешь?– удивился прыгун.

– Друг рассказывал, – отмахнулась летунья.

На самом деле истории, которые заставляют людей прыгать, уже набили оскомину летунам. Это всегда были одни и те же сюжеты. А так как летунам часто приходится общаться с таким контингентом, то со временем, уже и выработались ответы на большинство таких проблем.

Мужчина хоть и с надеждой, но все еще недоверчиво смотрел на Ариэль.

– А это точно? – спросил он.

– Конечно, – улыбаясь, ответила летунья.– Только сам в суд иди, чтобы сумма больше не росла. Ну и сходи в службу соцподдержки, чтобы помогли составить документы. Наш мир не так уж плох. Прыгать точно не стоит.

– Опять эти бумажки, суды, проценты, – снова закачался мужчина у края крыши, – я больше не выдержу всего этого!

Летунья положила руку ему на плечо и сильно, насколько могла, сжала.

– Послушай, кисейная барышня. Ты можешь прыгнуть, пожалуйста, но послушай, что я скажу. Выход есть всегда, из любой, даже самой патовой ситуации. Я тебе один из вариантов только что назвала. Да, придется немножко побороться, но зато это жизнь. Жизнь, в которой еще сто пятьдесят раз все изменится. Где сейчас ты – несчастный, который отдает долги, горюет о каких-то мелочах, а завтра ты можешь встретить в своей жизни что-то такое, что сделает тебя самым счастливым человеком на свете. Главное, что бы ни произошло, не опускать руки и бороться за свое счастье. А это, – Ариэль показала на край крыши, – не выход. Даже наоборот, это конец. Причем не обязательно конец жизни, к слову, здесь совсем не высоко и внизу много деревьев, а значит, у тебя больше шансов просто переломаться, чем действительно умереть. Но и это не главное. Этот край – черта отделяющая тебя, человека перспективного, с тысячью возможностей, от человека безумного, которому уже никогда не вернуться к нормальному состоянию. Потому что эта черта всегда будет напоминать тебе, что однажды ты сдался, однажды ты перестал быть нормальным, выбрав спасение быть безумным. Так что тут выбор прост. Либо ты сейчас идешь домой, приводишь себя в порядок и думаешь, как выбираться из сложившейся ситуации. Либо ты навсегда становишься слабаком, который, в конечном счете, уже больше никогда ничего не сможет сделать в этой жизни и закончит ее, роняя слюни на грязную простыню больничной палаты.

Мужчина отступил от края крыши. Ариэль видела, как в его глазах появляется понимание. Он смущенно улыбнулся летунье и сказал:

– Ты права. Как школьник какой-то, прыгать собрался. Просто что-то сломалось. Но ты права. Надо просто бороться. Пойдем, я открою выход с крыши. И уйдем отсюда.

– Ты иди, – летунья улыбалась, – я еще постою здесь немного.

– Я тогда закрывать пока не буду.

– Ага.

– Ну, я пошел. Спасибо тебе.

Ариэль махнула рукой, показывая, чтоб неудавшийся самоубийца поторопился уйти с крыши. Все-таки она здорово замерзла на осенних крышах. И как только за мужчиной закрылась дверь, она взлетела и с максимальной скоростью полетела домой.

А тем временем дома Трюфель не находил себе места. Поспать ему удалось разве что полчаса. А потом в дверь настойчиво постучали.

Сначала кот никак не отреагировал на стук. Подумал, что постучат и уйдут. Но потом постучали еще раз. И потом еще раз. Трюфелю стало интересно, кто это такой настойчивый. Он подошел к двери и посмотрел в глазок. Это был специальный глазок, который придумал волшебник, чтобы кот, которого он уважал, имел возможность определять кто за дверью. А за дверью стояла девушка. В глазок кот мог рассмотреть ее бледное лицо, серый берет и вязаный шарф.