Текст книги "Судьба заблудших не прощает (СИ)"

Автор книги: Вадим Степанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

   – Простите, – перебил майор. – А можно ближе к делу. Вы пришли подпись собрать.

   – Да, – вспомнила Зоя Семеновна. – Я ему говорю, что нужное же дело делаем. Надо чтобы он прочитал, все и подписал. А он как наорет на меня. Мол, некогда ему. Что я хожу без конца. А я что, для себя стараюсь, я же для всех стараюсь...

   – Ясно, – снова перебил майор. – Вы что-то еще хотели сообщить?

   – Да. Я как увидела, что милиция, сразу решила, что надо рассказать. Ко мне вчера какой-то парень приходил. Вроде как частный детектив. Про всех расспрашивал. У кого дети есть маленькие. Странный очень.

   – Это вчера было? А он не говорил, как его зовут или из какого он агентства?

   – Говорил, сейчас, – Зоя Семеновна приложила руку ко лбу. – Как же его. О, вспомнила. Он же визитку оставил. Сейчас принесу.

   Женщина убежала в свою квартиру и скоро вернулась, держа в руке картонный прямоугольник.

   – Спасибо, – поблагодарил Кнорозов. – Мы обязательно выясним.

   На лестничной клетке показался участковый. Весь потный, грязный, но довольный. На вопросительный взгляд майора, радостно ответил:

   – Есть.

   Следователь быстро попрощался с пенсионеркой и вместе с участковым спустился на улицу.

   – Везучий ты, майор, – усмехнулся медэксперт, который прямо на месте описывал найденные вещи.

   – Что там? – спросил майор.

   – Футболка, шорты, носки, – перечислил медэксперт. – На всех вещах следы крови.

   – Следы не то слово, – возбужденно сказал участковый. – Там словно соком полили?

   – А точно кровь?

   – Точно, – ответил медэксперт.

   – Ну, что, старлей, пошли, возьмем убивца.

   – Может, лучше пусть наряд, – засомневался участковый. – У меня даже оружия нет.

   – А с кем ты там воевать собрался. Ты его видел? Ребята пусть лучше под окнами подежурят, второй этаж все-таки, запросто можно выпрыгнуть.

   Полицейские снова поднялись на второй этаж.

   Дверь тридцать второй квартиры была открыта. На пороге стоял сам Полозов.

   – Я видел, что вы вещи нашли, – сразу сказал он.

   – Очень хорошо, – кивнул следователь, метким глазом прикидывая, нет ли в руках или за пазухой у подозреваемого, чего-нибудь такого, что могло бы помочь ему сбежать. – Значит, вы понимаете, что мы пришли за вами.

   – Да, – кивнул Полозов. – Но пока вы меня забрали, я бы хотел с вами поговорить.

   – Со мной? – удивился майор.

   – Да, – подтвердил Полозов, – только с вами.

   – А больше ты ничего не хочешь? – возмутился участковый.

   – Спокойно, старлей, – поднял руку следователь. – Может гражданин чистосердечное хочет написать. Ты постой здесь, а я пойду, поговорю.

   – Может, не стоит, – недоверчиво косясь на Полозова, спросил участковый. – Мало ли, что там.

   – Там только Вика, – спокойно сказал Полозов.

   – В самом деле, старлей, – сказал Кнорозов, – что ты параноишь. Там же шестилетняя девочка, а не террорист. Все нормально. Подожди здесь.

   – Только дверь не захлопывайте.

   Майор хотел съязвить по поводу чрезмерной заботы участкового, но подумал, что тот прав и просто кивнул.

   Полозов провел майора на кухню и первым сел край кухонного дивана. Кнорозов сел возле входа на стул.

   – Слушаю вас, Алексей Викторович.

   – Я не убивал Юлю, – тихо сказал Полозов.

   – Как-как? – переспросил следователь. – Не убивали?

   – Нет.

   – А кто же ее убил, – развеселился следователь.

   – Я не знаю, – Полозов уронил голову на ладони и разрыдался. – Я, правда, не знаю. Я хотел ей помочь.

   – Интересное кино, – посерьезнел Кнорозов. – Мы нашли кровь на вашей одежде, которую вы хотели выкинуть, а значит скрыть следы преступления. Это кровь убитой?

   – Да, – всхлипывал Полозов, – это ее кровь. Но я не убивал.

   – Так, – майор встал и подошел к раковине. Он взял первую попавшуюся под руку чашку и налил в нее холодной воды. После он тут же вылил ее все на голову Полозова, отчего того дернуло, словно ударило током. Майор снова налил в стакан воды и протянул подозреваемому. – Выпейте, Алексей Викторович. Придите в себя. Если вы хотите что-то сказать – вам надо это сказать. А за вашим воем я ничего не пойму. И поверьте, мне проще вас вывести отсюда и отправить прямо в камеру, где мы сможем нормально пообщаться, без истерик.

   Полозов залпом, тяжело глотая, выпил воду и, выдохнув, быстро проговорил:

   – Я объясню. Сейчас. Я не убивал Юлю. Я ее нашел у своей двери. Она была замотана в какой-то пакет. Я сперва не понял, что это. Но потом увидел туфли, ее любимые туфли и сарафан. Стал срывать пакет. Мне показалось, что она еще дышала. Я ее затащил домой, стал делать искусственное дыхание, массаж сердца. Но она не реагировала. А потом я увидел ее глаза и понял, что она умерла.

   – Почему вы не вызвали скорую? – резко спросил Кнорозов.

   Полозов замолчал. Он лишь сжимал двумя руками, протянутую ему ранее кружку.

   – Я вас спрашиваю, Алексей Викторович, – повторил следователь громче и злее, – почему вы не вызвали скорую?

   – Я не мог, – тихо ответил Полозов.

   – Почему вы не могли. Алексей Викторович, это бред. Вы хотите, чтобы я в это поверил? Вы просто хотите уйти от наказания.

   – Я не мог позвонить в скорую, потому что я похитил Катю, – выкрикнул Полозов.

   -Вот как, – удивился Кнорозов. – Какую Катю? А, вашу дочь? Вы похитили собственную дочь?

   – Да, – снова тихо сказал Полозов. – Это тварь – моя бывшая, отсудила опеку. А ей Катюша вообще не нужна. Она даже не пыталась быть нормальной матерью. Вечно лазила с какими-то упырями по притонам. Это я был и мамой и папой для Кати. А когда эта тварь от нас окончательно съехала, всем стало только лучше. И вдруг она нарисовалась, с каким-то уголовником, который ее научил, что можно на алименты подать, если опеку отсудить. И я хрен знаю ваш закон, но опека досталась это облезлой шлюхе, а не мне.

   – И вы решили ее украсть, – констатировал майор.

   – Я сперва хотел договориться, – продолжил Полозов. – Предлагал ей платить алименты просто так. Лишь бы Катя со мной осталась. Но она уперлась. Дочь так плакала, когда ее забирали, – Полозов снова всхлипнул, – она просила, чтобы я ее не отдавал. А что я мог?

   – И вы решили, что это вариант?

   – Нет, я хотел по суду, – Полозов резко поставил кружку на стол, от чего та треснула. – Я продал квартиру, я нанял очень крутую адвокатскую фирму. Я думал, что смогу отсудить ребенка обратно. Но дело затягивалось, эта тварь не являлась на слушания. И тогда я сам пошел к ним домой. А там этот уголовник, – Полозов снова бахнул кружку об стол, от чего у той отвалилась ручка и с керамическим звоном покатилась по столу, – этот обдолбанный зэк, держал ее на коленях и так смотрел... – Полозов в сердцах швырнул кружку в стену и та разлетелась на мелкие кусочки, – что я еще должен был сделать?

   – Что происходит! – с грозным криком ворвался в квартиру участковый.

   – Все нормально, старлей, – успокоил Кнорозов, – нервы.

   – Может, вы нервничать в отделение поедите? – немного срываясь, спросил участковый.

   – Сейчас поедем, – кивнул следователь, – только договорим. Подожди, на лестнице, пожалуйста.

   – Майор, – засомневался участковый, – может, ну его нахер такие разговоры?

   – Иди, – безапелляционно заявил Кнорозов. – Это все очень печально, – снова обратился он к Полозову, когда участковый вышел, – но какое-то это имеет отношение к делу. Я же не мили...тьфу ты....полицию предлагаю вызвать. Почему скорую вы не вызвали?

   – Чтобы они обнаружили труп? А потом бы стали выяснять кто я и откуда. Если ваши меня не сильно искали, то эта тварь – моя бывшая, наняла сыщика, чтобы найти ребенка. А если бы меня еще и обвинили в убийстве, а я знаю, что у нас долго разбираться с такими делами – не модно, то Катю я бы еще долго не увидел. И она бы прямиком отправилась к этим скотам.

   – Вы вынесли тело на улицу? – спросил следователь, размышляя.

   – Нет, – ответил Полозов, – там было столько крови, остались бы следы. Да и тяжелая она – пришлось бы волоком тащить. Наверняка бы кто-нибудь услышать.

   – Вы решили сбросить ее из окна? – догадался Кнорозов.

   – Да. Я думал, что можно обставить все как самоубийство, тогда бы никто на меня не подумал. – Полозов тяжело вздохнул. – Поймите, я был в отчаянии. Мне очень нравилась Юля. За последнюю неделю мы с ней очень сблизились. Я ей рассказал про Катю, она меня жалела. Готовила для дочери. Ну и... , – Полозов запнулся, – она очень приятная.

   – Была, – поправил следователь.

   – Была, – кивнул Полозов. – Вы не подумайте, у нас ничего не было. Просто два несчастных человека могли друг друга выслушать. Она же вены резала. Вы знали? Я ее как раз застал с лезвием в руке. Заговорил, она разрыдалась. А потом. Как-то само получилось, что мы сидим вот за этим самым столом и пьем чай и делимся друг с другом наболевшим.

   – Очень складно получается, – взяв паузу, чтобы обдумать услышанное, сказал Кнорозов. – Вы такой замечательный, и с убитой у вас были прекрасные дружеские отношения. И вот только из-за дочери вы решили пойти на сокрытие улик. Но только это все равно сокрытие. До семи лет, по тяжкому преступлению. Да и было ли сокрытие? Вы имели дружеские, если, конечно, только дружеские, отношения с убитой. Она знала ваш секрет, который вы очень скрывали. Это мотив и возможность. И, наконец, следы крови на вашей одежде, которую вы попытались скрыть. Кстати, не очень умно. И вот единственное, что действительно кажется логичным, так это то, что вы решили имитировать самоубийство, чтобы скрыть очевидное преступление. Непонятно только зачем вы гантелю занесли к Тарасову? Запасной вариант? На случай если самоубийство не прокатит?

   – Какую гантелю? – искренне удивился Полозов.

   – Которую....– майор запнулся. – В каком часу вы нашли тело?

   – Около часа, – пожал плечами Полозов. – Катя заснула, и я решил быстренько сбегать в ночной магазин.

   – А вот, ваши соседи утверждают, что вы ругались за день до убийства. В чем была суть конфликта?

   – Конфликта, – горько усмехнулся Полозов. – Не было никакого конфликта. Я просто предложил Юле жить с нами. Катя к ней так привязалась. А Юля психанула, стала кричать, что не может предать Олега еще раз. А какой там – предать. Он ее уже не узнавал с пьяных глаз. Я не наставал, просто сказал, что мы с Катей будем рады. Но Юлю, по-моему, это окончательно выбило из колеи. После нашего разговора она вообще не появлялась. Я уж думал, испугалась. И вдруг увидел ее у двери, – Полозов опустил голову.

   – Да хватит уже сказки рассказывать, – в квартире неожиданно появился участковый.

   – Подслушиваешь, старлей, – констатировал Кнорозов.

   – Я на всякий случай, – отмахнулся участковый и вытер лом платочком. – Стою и офигиваю. Понапридумал тут, сказочник. Дружбу невинную, родственные души. Бред сивой кобылы. Что ж ты такой друг не попытался спасти свою подругу. Реанимация быть может и успела бы откачать.

   – Я испугался за дочь, – ответил Полозов.

   – Ага-ага, – продолжил участковый, – поэтому труп домой притащил. Что же ты ее прям там не оставил? Меньше бы подозрений было.

   – Я не думал об этом. Я думал, что ее еще можно спасти.

   – Ну конечно...

   – Так стоп, старлей, – прервал участкового Кнорозов. – Пойдем, покурим.

   – А этот?

   – Никуда он не денется. У нее дочь здесь, к тому же мы сейчас попросим наряд подежурить. Сообщи по рации.

   Полицейские вышли на лестничную площадку. Участковый действительно достал сигарету и закурил.

   – Какая-то хрень получается, – тихо сказал следователь. – А ведь он, действительно, мог не убивать. Не похож он на убийцу.

   – А убийцы часто на убийц и не похожи, – ответил участковый.

   – Но он любит свою дочь и боится за нее. Ему нет резона так рисковать.

   – Как раз наоборот. Из-за нее он рисковать и будет. Чтобы никто его тайну не узнал. И следы он хладнокровно замел.

   – Хладнокровно, – усмехнулся Кнорозов, – видел бы ты, как там кружки летали у этого хладнокровного убийцы. Нет, старлей. Не верю я, что он убил. Что наворотил делов – верю, а что убил – нет. Непонятно только, зачем кому-то понадобилось ему труп подбрасывать? Как-то не стыкуется. Подбросили бы тогда алкашу этому, вместе с гантелей. Ты, кстати, поднимался в его квартиру?

   – Ну да, – кивнул участковый. – Там вонища такая.

   – Это от огурцов. Ты не влетел в них?

   – Нет вроде, – стал вспоминать участковый. – Я видел разбитую банку возле гантели. Помню, даже пришлось чуть ли не на шпагат садиться, чтобы не вляпаться в это жижу.

   – Вот, – обрадовался Кнорозов, – и я был аккуратен. Сюда бы собачку.

   – Думаете, по запаху сможем найти?

   – Уверен. Убийца обязательно должен был вымазаться в этой тухлятине. Скорей всего она банку с огурцами и разбил, когда гантелю принес. Хотя может, и нет. Но это неважно. Главное, у него должен был остаться запах на подошве.

   – Ну, так надо вызвать группу.

   – В воскресенье? – засомневался майор. – Сколько они будут ехать. Мы и так здесь долго шастаем. Убийца, если не дурак, успел бы все следы затереть. И даже хлоркой место преступления замыть, наслышаны мы о таком. Тут, чем быстрее, тем лучше.

   – Но не станем же мы все квартиры обыскивать? – испугался участковый. – Да и кто нам даст без санкции.

   – Вот то-то, – загрустил следователь. – О, слушай, – вдруг воскликнул он, – действительно жара мозги сушит. Мы же забыли про нашего погранца с третьего этажа. У него же собака на запахи натаскана.

   – На наркотики, – засомневался участковый. – И потом, вдруг это он. Тогда что?

   – Придется рискнуть, – решился Кнорозов и побежал вверх по лестнице.

   После трели и лая, дверь открыл бывший военный.

   – Нет, ребята, – стал отказываться погранец, – Найда уже давно не работает. Тем более посторонний запах.

   – Слушай, ну чем ты рискуешь. В крайнем случае, ничего не найдем? Но, а вдруг получится. Тогда мы убийцу вычислим, – уговаривал следователь.

   – Не знаю, – задумался погранец, – а ты что думаешь, – обратился он к своей собаке, – не хочешь молодость вспомнить.

   – Уау, – с готовностью проскулила овчарка, и завиляла хвостом.

   Найда была уже старой собакой, и ей тяжело было даже подниматься по лестнице. Видно было, как в почти по-человечески мудрых глазах читался азарт вперемешку с усталостью. В какой-то момент Кнорозов подумал, что их идея провалится. Но собака взяла след, слава богу, он был очень ярким и даже поняла, что требуется его проследить. Правда сперва она все же ткнулась в ноги следователя, который, видимо, нес на себе похожий маркер искомого запаха, недавно побывав в квартире. Но потом Найда сориентировалась и довольно резво стала спускаться по лестнице, почихивая пылью ступенек. На втором этаже собака остановилась, и стал обнюхивать всю площадку.

   – Ну, что я говорил, – сказал участковый. – Наш святой папашка и по запаху подходит.

   Кнорозов не ответил. Он неотрывно следил за действиями собаки. В какой-то момент, овчарка остановилась и даже подошла к двери, напротив квартиры Полозова.

   – Ух-ты, – удивился участковый, – неужели...

   Но собака снова опустила морду и побежала в них по лестнице на первый этаж.

   – К Долговым что ли? – комментировал действия собаки старший лейтенант.

   Но собака не остановилась у двери квартиры. Она прошла дальше по площадке и уткнулась в ржавую металлическую дверь.

   – Что там? – резко спросил Кнорозов.

   – Вход в подвал, – рассеяно, ответил участковый. – Раньше здесь подсобное помещение магазина было. Потом кто-то из жильцов переделал под свой подвал.

   – Кто, старлей, – потребовал следователь, – кто из жильцов?

   – Честно говоря, я даже не знаю, – пожал плечами участковый. – Я помню, что разрешение у меня брали. Тут аварийный выход был из магазина. Но потом магазин закрылся, и подвал стал никому не нужен. Помню, даже радовались, что кто-то будет следить за ним.

   – Ладно, – сказал следователь, – давай посмотрим. Что раньше времени огород городить. Тут замок хлипкий.

   – Без санкции? – засомневался участковый.

   – Ты слышишь, там что-то тикает? – притворно прислушался Кнорозов. – Я слышу. А вдруг рванет, пока мы будем за санкциями бегать. Хорош, старлей, убили девочку. Ты хочешь, чтобы мы дали возможность убийце избежать наказания?

   – Я все еще думаю, что Полозов убийца.

   – Вот и проверим, – сказал следователь и рубанул рукояткой пистолета по маленькому навесному замку.

   Ржавая дверь открылась на удивление легко. Овчарка тут же заскулила и стала рваться в подвал.

   – Придержи помощнику пока, – попросил Кнорозов погранца. – Где тут свет включается. А вот. За металлической дверью загорелся тусклый желтый свет, осветивший ступеньки, ведущие в подвал. Следователь стал осторожно спускаться, держа оружие наготове. За ним, так же осторожно стал спускаться участковый.

   – Не видно ни хрена, – заметил старший сержант, когда полицейские оказались в подвале.

   – Сейчас глаза привыкнут, – ответил Кнорозов, и стал медленно пробираться вглубь подавала. – Что это шуршит под ногами?

   – Похоже на пластиковый мешки, – ответил участковый. – Я в таких сахар покупаю.

   – Ну-ка, старлей, у тебя телефон с фонариком? Посвети.

   Участковый включил фонарь на телефоне и направил под ноги майору. Следователь стал медленно поднимать мешковину.

   – Вот так, – констатировал он. – Кажется, мы нашли место преступления, старлей.

   Под мешковиной, на пыльном бетонном полу отчетливо были видны капли крови.

   – Осталось только узнать, кому принадлежит этот чудный подвал, – сказал участковый.

   – Я думаю, что в этом нам поможет другой жилец это прекрасного подъезда, – ответил следователь.

   – А я давно говорила, что это безобразие, когда подвал принадлежит только одной квартире. Это что же получается, собственность общедомовая, а пользуется только одна семья. Я давно собиралась написать...

   – Зоя Семеновна, – перебил пенсионерку следователь, – и вс – таки, кому принадлежит этот подвал? Кто им пользовался?

   – Так я же сказала, – удивилась старшая по подъезду, – разве не сказала? А мне почему-то показалось, что сказала. Это Неклюдовых подвал, из тридцать четвертой.

   – Вот и собачка снова не ошиблась, – сказал Кнорозов участковому.

   – Да как такое вообще возможно? – удивился старший лейтенант. – У них же дети. Да и комплекция у всей этой семейки та еще.

   – И тем не менее.

   Кнорозов попросил жильцов, которые ему помогали с расследованием вернуться в свои квартиры, а сам, в компании участкового, в очередной раз поднялся на второй этаж.

   Дверь тридцать четвертой квартиры снова открывали шумно. Что-то упало, заплакал ребенок. Дверь на этот раз открыла хозяйка.

   – Ну, что еще? Ребят, я уже все вам рассказала. Ничего я не слышала ночью. Я вообще, за целый день так накручусь, что сплю, как убитая. Мне детей кормить надо, суп остывает.

   – Ольга Витальевна, – стараясь говорить спокойно, начал Кнорозов, – а подвал в этом подъезде – ваш?

   – Мой, – настороженно ответила женщина, почувствовав неприятные нотки в голосе майора. – А что?

   – Когда вы в последний раз туда спускались?

   – Неделю, может полторы, назад, – попыталась вспомнить женщина, переводя тревожный взгляд, с участкового на следователя и обратно, – мне банки нужны были, чтобы закрыть помидоры. А что, что там?

   – Мы там обнаружили свежие пятна крови, и у нас есть подозрения, что это кровь убитой.

   – И что вы думаете, что это я ее убила? Да я, зачастую, сама боюсь в подвал этот спускаться, такая там темень. Мужа в основном прошу, чтобы сходил. Да и ключи у него. Может, там какой-нибудь бомж...

   Ее прервал звук разбивающегося цветочного горшка. Затем что-то грохнулось, и послышался мат.

   – Господи, – Ольга Витальевна кинулась в комнату.

   За ней поспешили полицейские. В комнате, действительно, на полу валялся разбитый цветочный горшок с фиалками, окно было распахнуто и с улицы летела брань. Кнорозов почти одновременно с женщиной подбежал к окну и увидел корчащегося на асфальте мужчину – мужа Ольги Витальевной, которого та представила следователю емким словом – «тюлень». Именно на тюленя он и был сейчас похож. Лежа на спине, он извивался на асфальте, держась за грудь. Его бесформенное тело колыхалось от дерганых движений, и словно неньютоновская жидкость, принимало самые удивительные формы.

   – Рома! – истерически крикнула женщина. – Что ты наделал, Рома!

   Жара не спадала. В душном кабинете это становилось еще очевиднее. Пыль, назойливая и всепроникающая, танцевала в лучах солнца, словно купаясь в густой каше жары. Майор дописывал отчет и из последних сил старался не сорваться, и не запустить, мажущей чернилами, ручкой в стену. В дверь кабинета постучали.

   – Да, – грозно крикнул Кнорозов.

   Дверь осторожно отворилась, впуская в душный кабинет майора немного сквозного свежего воздуха, а заодно и участкового Видова.

   – О, старлей, – обрадовался майор, – заходи.

   Кнорозов был рад сделать перерыв.

   – Какими судьбами?

   – Отчет сдавал, – пожимая руку майору, ответил участковый. – Вот решил зайти узнать, как там наш маньяк поживает.

   – Это ты про меня? – пошутил майор.

   – Про Неклюдова.

   – А, этот злобный тюлень. Хорошо поживает. Худеет на казенных харчах, ждет суда. Прокурор аж пищит от восторга, сколько мы ему всего принесли к этому делу. И орудие, и одежду, даже отпечатки нашлись на теле убитой.

   – Я так и не понял, – спросил участковый, – за что он ее.

   – Понравилась, – ответил майор. – Такой вот он хороший семьянин. Ему девушка понравилась, а он не стал ее пользоваться. Просто в подвал затащил, чтобы глаза не мозолила, и грохнул. Хотя, конечно, не совсем порядочный. Он с бедной девушки белье снял.

   – Фу, – скривился участковый.

   – Еще не самое «фу», – усмехнулся майор. – Самое «фу» – куда он его спрятал. Представляешь, в старый рюкзак дочери, там же в подвале.

   – Мерзкий тип, – сказал участковый. – Как таких земля носит.

   – И не таких носит, – философски заметил майор. – Самое смешное, что его жена дает показания, да еще и его убедила на чистуху.

   – Она, что, – удивился участковый, – с ним еще общается.

   – У, ты что. Жена декабриста. Передачки ему таскает.

   – Вот и на хрен он ей такой нужен?

   – Ну почему. Тут тоже логика. Он же ей верен остался. Даже вот на преступление пошел, чтобы быть дальше верным. А то, что он, мудак жирный, просто испугался ее насиловать, когда затащил в подвал и понял, что наделал, он супруге, конечно, не говорит. И вообще, я тебе скажу, старлей. В какую только хрень люди могут поверить, лишь бы это можно было как-то оправдать. Недавно расследовал пропажу ребенка. Так его сама мать грохнула, потому что, – майор сделал воздушные кавычки, – попадет в лучший мир.

   – Мда, – вздохнул участковый. – А что с Полозовым? Он получается, действительно, не виноват.

   – Ну, как не виноват. Он же труп в окно бросил, следы попытался скрыть. Вообще, конечно, ему просто не повезло. Этот тюлень хотел конкретно только алкаша с пятого подставить. И гантельку из подвала притаранил, и тело туда пер, любовно обмотав его полиэтиленовыми мешками, оставшимися в наследство от магазина. Только вот Полозов его спугнул, когда поздно возвращался домой. И тюлень ничего лучше не придумал, кроме как бросить тело там, куда успел донести. Ну, только подальше от своей квартиры. К несчастью Полозова, как раз на его порог.

   – Да уж, история. Я все думаю, странная судьба у девчонки получилась. Я про убитую. Один раз гульнула, потом два месяца на коленях перед мужем ползала, потом, вообще, убили.

   – А я вот думаю, про остальных. Ведь сколько судеб порушила. У Полозова теперь дочь заберут, да и у Неклюдовых теперь семья надолго останется неполной. Я уж не говорю, что она сама чья-то дочь. А я тебе скажу, мне довелось пообщаться с родителями. И там тоже все очень плохо.

   – Обвинять ее в несчастьях Неклюдовых это, наверно, не очень правильно, – заметил участковый.

   – Наверно, – кивнул майор. – Только если бы она не маячила у них в подъезде, может, ничего и не было бы. Спал бы себе в этом тюлени маньяк. А в прочем, может и не спал. Нам с тобой, старлей, этих тонких материй не понять. Но одно я знаю точно. Каждый должен быть на своем месте, и заниматься своим делом. Судьба заблудших не прощает.