Текст книги "Судьба заблудших не прощает (СИ)"

Автор книги: Вадим Степанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Судьба заблудших не прощает.

   Капитан Кнорозов не любил жару. И потому в это июльское утро его бесило все. Его бесили коллеги, вяло перемещающиеся из тени в тень. Его бесил участковый, который не выпускал сигарету из рук. Бесили любопытные лица жильцов близлежащих домов, которые в обычное воскресное утро даже голову бы не оторвали от кровати. Но сегодня утро было необычным.

   В десяти метрах от пятиэтажного дома, в неестественной позе раскинув руки, лежала мертвая девушка. Ее легкий сарафан был сильно испачкан кровью, а красивое лицо почти полностью закрывали слипшиеся волосы. Но разглядеть черты можно было. Она была красива.

   – Что там, Серег? – спросил следователь медэксперта, который закончил осмотр и возился с какими-то бумагами.

   – Да, что, – не поднимая глаз от документов, ответил медэксперт, – убийство.

   – Давай без выводов.

   – Давай, – вздохнул медэксперт и посмотрел на следователя. – Предварительно удар тяжелым тупым предметом в затылочную область. Предмет, скорее всего, гантеля, весом десять килограмм.

   – О, как? – удивился следователь, – до чего наука дошла.

   – Да это не наука, – ухмыльнулся медэксперт, – это Видов дошел. Он в одной из квартир нашел окровавленную гантелю, а заодно и очень невменозного алкаша.

   Участковый услышал свою фамилию и неохотно вышел из тени дома.

   – Старший лейтенант Видов, – преставился он следователю. – Был вызов с опорного, в пять утра. Когда приехали, обнаружили труп. Решили по горячим опросить свидетелей.

   – А как ты понял, что это убийство? – спросил Кнорозов.

   – Да я и не понял, – участковый вытер платочком пот со лба. – Я вообще, думал, что самоубийство. Хотел выяснить из какой квартиры. По прикидкам, она под этими окнами лежала, – участковый показал на окна дома, под которыми находился труп. – Я решил, что со второго она так расшибиться не могла, уж больно серьезная травма. На третьем пустая квартира, на четвертом женщина спала, еле добудился. А потом, когда на пятый поднялся, сразу наткнулся на гантелю.

   – Как это – наткнулся? – не понял следователь.

   – Ну, как, дверь открыл и чуть на нее не наступил.

   – В смысле дверь открыл. Там не заперто было?

   – Нет, не заперто. Дверь даже немного приоткрыта была, – участковый опять стер пот со лба. – Я ее толкнул и сразу увидел гантелю эту. Зоя Васильевна, его соседка напротив, пояснила потом, что там давно уже алкаши собираются, они и не запирают. Что там воровать, хозяин все давно пропил.

   – А кто хозяин?

   – Сейчас, – участковый сверился с блокнотом. – Гражданин Тарасов Олег Витальевич, семьдесят восьмого года рождения. Он один в квартире находился, когда я вошел. На диване валялся. Даже не услышал меня. Пришлось еще долго будить. Ну, я сразу гантелю увидел и наряд вызвал.

   – Это он сейчас в машине сидит? – спросил Кнорозов и показал на полицейский «уазик».

   – Да, – кивнул участковый, – еле затащили его туда. Тяжелый гад.

   – Упирался, что ли? – спросил следователь и подошел к полицейской машине, – он, что там спит?

   – Так в том-то и дело, – сказал участковый. – Он даже не проснулся толком. Волоком тащили.

   Кнорозов открыл дверь автомобиля, чтобы лучше рассмотреть задержанного. Тарасов спал пьяным сном, прислонившись лицом к стеклу авто. Его грязная и мятая одежда источала омерзительный запах. Кнорозов какое-то время изучал задержанного, а потом, видимо, не выдержав вони, скривился и захлопнул дверь.

   – Чем он так воняет? – спросил он.

   – Так ясно чем, – усмехнулся участковый, – помоями. Алкаш же.

   – Странный какой-то алкаш, – засомневался следователь. – Рубашка дорогая, ремень, туфли. Одежда, конечно, в том еще состоянии, но все, вроде как, приличное – не лохмотья. А что он у вас тут тухнет? Везите в отдел.

   – Так вас ждали, – показался из тени патрульный. – Чтобы точно сказали – он или нет. Как – то неохота с таким амбре в отделение.

   – А что делать, – риторически ответил Кнорозов. – Везите. Будем считать, что это он. Пока. Так сказать, рабочая версия.

   Патрульные сели в машину и уехали.

   – Я, наверно, тоже поеду? – спросил медэксперт. – Пальчики с гирьки я снял, кровь – тоже. Что мне тут делать?

   – Подожди, Серег, – попросил следователь. – Может, еще пригодишься. Покури пока.

   – Я не курю, – насупился медэксперт, которому совсем не хотелось лишнее время торчать на жаре.

   – Ну, постой, подрочи, – зло рявкнул следователь, – нужен ты мне еще.

   Медэксперт зло сплюнул на землю и ушел в тень дома. Он положил свой портфель на ступеньку перед подъездом и сел на него.

   – С какого этажа, говоришь, она упала? – спросил следователь участкового.

   – С пятого, – показал на окно Видов. – Он ее сбросил прям под свои окна.

   – Нахрена? – Кнорозов попробовал прикинуть траекторию падения тела.

   – Пьяный был, – пожал плечами участковый, – хотел, наверно, как самоубийство выставить.

   – Как – то странно для алкаша, ты не находишь?

   – Да, что странно, – участковый снова вытер пот со лба, – увидел открытое окно и придумал. Тоже мне бином ньютона. Окна, вон, у всех открыты – жара. Так сама идея и пришла в его больную башку.

   – После чего он снова заснул богатырским сном?

   – Так напился и заснул, – участковый закурил очередную сигарету. – Что-то я не понимаю, товарищ следователь, вас что-то смущает?

   – Странно, старлей, что тебя ничего не смущает, – огрызнулся Кнорозов, и тихо, так чтобы только участковый слышал, продолжил: – Алкаш, который, блин, очень странно для алкаша одет, грохнул тяжеленной гантелей подругу, так что ее кровью залило, при этом сам остался чист. Потом покумекал и решил инсценировать самоубийство, ловко швырнув стройную, но не очень уж легкую девушку в окно. Я так прикидываю в ней килограмм пятьдесят? А ты алкаша этого видел. Я сомневаюсь, что этот дрищь гантелю-то твою поднимет.

   – Но я же нашел ее....

   – В его незапертой квартире, – закончил за участкового предложение следователь. – В которую, с учетом того, что хозяина из пушки не разбудишь, может попасть кто угодно.

   – Так это не он? Зачем же вы тогда его приказали увезти?

   – А пусть все думают, что мы его поймали, – следователь поднял глаза на окна дома. – Сколько в этом подъезде квартир, старлей?

   – Тринадцать. На первом этаже одна квартира, остальное под магазин было сделано.

   – Кто там, на первом живет? – спросил следователь.

   Участковый замялся, полез копаться в своих бумагах.

   – Ты что, не знаешь? – удивился следователь. – Ты туда вообще заходил?

   – Зачем? Я же думал, что все выяснил. А с первого этажа ее выкинуть не могли, там окна, вообще, на другую сторону выходят.

   – Ладно, – ухмыльнулся Кнорозов, – пошли знакомиться, пинкертон. Выяснил он, надо же.

   Следователь первым зашел в подъезд, за ним – раздосадованный участковый, которого проводил понимающим взглядом медэксперт.

   Дверь тридцать первой квартиры долго никто не открывал. Кнорозов безапелляционно давил на кнопку звонка, словно даже и не допускал, что могут не открыть. И, в конце концов, дверь открыла женщина, в сером, видавшем виды халате.

   – Петьки нет, – увидев перед собой полицейских, сразу заявила она.

   – Какого Петьки? – удивился Кнорозов.

   – Вы – мать Петра Долгово? – оживился участковый. – Это квартира Долговых, я их знаю.

   – Почему раньше не сказал? – мрачно спросил следователь.

   – Жара, блин, – ответил участковый и снова вытер лоб платочком. – В квартире проживают двое... Сейчас. – Участковый полез в свою папку. – А, вот. Алла Григорьевна и Анатолий Сергеевич.

   – А Петька – кто?

   – Петр Долгов...кмх, – участковый отвернулся от двери и наклонился к следователю, чтобы только тот мог его слышать. – Долгий, он домушник. Вроде торчок, но не точно. Сейчас в розыске за грабеж. Это их сын, – участковый кивнул в сторону женщины, – старший.

   – А младший?

   – Володю похоронили три года назад, – ответила хозяйка квартиры, услышав вопрос следователя. – Ваши же и постарались.

   Кнорозов вопросительно посмотрел на участкового.

   – Сердце в камере не выдержало, – прокомментировал тот. – Ломка сильная была.

   – Ясно, – выдохнул следователь. – Конечно, где ваш старший вы не знаете? – спросил он женщину.

   – Нет, не знаю, – ответила хозяйка квартиры. – Надеюсь, сдох где-нибудь в канаве. А если решит появиться здесь – сама придушу.

   – Вы не против, если мы быстренько осмотрим квартиру? – спросил следовать.

   – Да, пожалуйста, – женщина отодвинулась, пропуская полицейских внутрь. – Все равно от вас не отвяжешься.

   Кнорозов расстегнул кобуру, и быстро прошел в квартиру. Участковый остался у двери. Через пять минут, следователь вернулся, немного смущенный.

   – А что с вашим мужем? – спросил он.

   – Инсульт, – почти равнодушно ответила женщина.

   – Понятно, – сказал Кнорозов, – извините за беспокойство. Мы расследуем убийство девушки, возле вашего подъезда. Скажите, вы ничего ночью не слышали? Может быть крики или ругань.

   – Я ничего не слышала, – зло ответила женщина. – Оставьте нас в покое.

   – Извините.

   Дверь тридцать первой квартиры резко захлопнулась.

   – Это ты должен был делать, старлей, – рыкнул на участкового Кнорозов. – Сложно было опросить?

   – Да откуда же я знал?

   – Ладно, – отмахнулся следователь, – пойдем дальше.

   Полицейские поднялись на второй этаж и остановились возле тридцать второй квартиры.

   – Что здесь? – спросил Кнорозов, прежде чем нажимать на кнопку звонка.

   – Алексей Викторович Полозов, – зачитал участковый с бумажки. – Живет с несовершеннолетней дочерью. Ночью ничего не слышал, спал.

   – Ну, давай потревожим, – следователь нажал на кнопку звонка.

   Через несколько секунд дверь открыл мужчина примерно тридцати лет. Он был в шортах и майке.

   – Здравствуйте, – вежливо поздоровался мужчина.

   – Майор Кнорозов, – представился следователь. – С участковым вы уже успели пообщаться?

   – Да, – немного рассеяно, кивнул жилец тридцать второй квартиры и вопросительно посмотрел на участкового.

   – Хорошо, – продолжил следователь. – Тогда у меня к вам пара уточняющих вопросов. Ночью или вечером вы что-нибудь слышали в подъезде? Может какие-нибудь крики или ругань?

   – Нет, – пожал плечами мужчина. – Ну, вечером только алкаши наши на пятом опять буянили. Но это вся округа слышала – окна-то у всех открыты.

   – В каком часу?

   – Допоздна. Где-то после двенадцати, может, чуть тише стало.

   – Понятно. А вы знаете, кто там живет?

   – Нет, – ответил мужчина. – Я здесь недавно, не всех соседей еще знаю. Но, думаю, с такими лучше и не знакомиться.

   – Вы недавно купили квартиру? – уточнил следователь

   – Нет. Снимаю. С женой развелись. Пока там оформляем все. Пока ищем варианты на обмен, я здесь живу с дочкой.

   – А сколько дочке?

   – Шесть, – ответил мужчина. – Скоро в школу пойдем.

   – Ну да, – кивнул следователь. – Хорошо, извините за беспокойство.

   – Да, все нормально, – кивнул мужчина. – Я понимаю – работа.

   Дверь тридцать второй квартиры закрылась.

   – Давай по порядку, – предложил следователь и нажал на кнопку звонка тридцать третьей квартиры.

   Дверь открыли почти сразу. На пороге стоял худощавый парнишка в непомерно длинной футболке. Увидев полицейских, он глупо открыл рот и выкатил глаза.

   – Здрасьте, – сказал парнишка. – Вы ко мне?

   – Майор Кнорозов, – сурово сказал следователь.– Слышали, что сегодня ночью у вас произошло?

   – Девушка выпала, – растеряно, ответил парнишка.

   – Что-нибудь слышали или видели ночью?

   – Н-нет. – заикаясь, произнес парнишка. – Мы вообще только утром пришли. А тут уже такое.

   – Откуда пришли? – уточнил Кнорозов.

   – Из клуба. Диджей Вобла приезжал, мы с Маринкой пошли.

   – А Маринка?

   – Это жена, наверно, – вмешался участковый. – Они молодожены. С весны здесь живут.

   – Да, – подтвердил парнишка. – Раньше бабушка здесь жила. А после свадьбы, мы ее к родителям отправили. К моим. А сами здесь.

   – С вашей супругой я могу поговорить? – спросил следователь.

   – Она спит, – замялся парень. – Да она вам ничего нового не скажет. Давайте не будем ее будить?

   Кнорозов плевать хотел на недосып молодой плясуньи и рыцарские потуги ее сопливого муженька, но решил, что действительно, она вряд ли сможет чем-то существенно помочь, раз молодые всю ночь гуляли в клубе.

   – Хорошо, – сказал следователь. – Можете что-нибудь рассказать о ваших соседях на пятом?

   – Да нет, – пожал плечами парнишка. – Ну, вроде, бухают они там. Но мы не часто дома бываем, так что даже не вникаем. А вот эти, – он ткнул пальцев в дверь соседней – тридцать четвертой квартиры, – постоянно орут. Особенно по утрам. Там женщина громкая, постоянно чем-то недовольна. Орет все время и на всех. На нас недавно вызверилась, что мы дверью громко хлопаем и музыку слушаем. А мы музыку только до десяти слушаем, так что все по закону. Но ей все равно. Она вон и на девку, что выпала из окна орала.

   – На погибшую? – сразу собрался следователь, уже почти потерявший интерес к бытовым трудностям молодой семьи.

   – Да, – кивнул парнишка и тихо продолжил. – Неделю назад, где-то, так орала на нее, на весь подъезд. Шлюхой называла и, ну, и другими словами, повторять не буду.

   – А из-за чего орала? – уточнил участковый, поймав на себе взгляд следователя, чувствуя свою вину за то, что сам не расспросил подробно этого жильца.

   – Да я не знаю, – пожал плечами парнишка, – в подъезде она, что ли терлась постоянно.

   – Кто? Погибшая?

   – Ну да. Ну, вы лучше у нее самой спросите. В смысле, у соседки. Я как-то не прислушивался. Только это, – парнишка покосился на дверь, – вы не говорите, что я вам про ругань сказал.

   – Не будем, – кивнул Кнорозов, ткнув локтем хмыкающего участкового.

   Тридцать четвертую квартиру открывали громко. Слышно было, как что-то упало, заорала женщина, послышался шлепок, заплакал ребенок и залаяла собака.

   – Да, эти шумные товарищи, – тихо проговорил участковый, пока дверь открывалась. – Там семья, двое детей, кошка, собака.

   Наконец, дверь распахнулась, и на пороге показался весьма упитанный мужчина в «семейниках» в цветочек и грязной майке.

   – Майор Кнорозов, – представился следователь. – Опрашиваем жильцов. Вы ночью что-нибудь слышали, крики или ругань?

   – Я? – удивился мужчина.

   – Не слышали мы ничего, – послышался истерический голос из глубины квартиры. Вслед за голосом показалась и его хозяйка – невысокая, пухлая женщина в заляпанном халате, прикрытым спереди таким же заляпанным фартуком. – Олежка вечером всех выгнал. Так что мы ночью спали спокойно.

   – Олежка? – не понял следователь.

   – Сосед с пятого, – пояснила женщина и ткнула мужа в бок, прогоняя от двери. – Вы увезли его только что.

   – Ольга Витальевна, – вмешался участковый, – а вы не говорили, что у вас был конфликт с убитой.

   – Чего? – опешила женщина, – какой конфликт?

   – Старший сержант неправильно выразился, – Кнорозов очень выразительно посмотрел на участкового, взглядом, не сулящим тому ничего хорошего. – Некоторые соседи слышали, что вы ругались на нее. Была причина?

   – Была, – женщина как-то насупилась и посмотрела на мужа. – Иди, детей корми, – скомандовала она и вышла на лестничную клетку, закрыв за собой дверь. – Эта же потаскуха здесь терлась все время. Олежка ее выгнал и домой не пускал. Так она в подъезде постоянно ошивалась.

   – В подъезде? Вы серьезно?

   – Серьезно, – буркнула женщина. – Как ни придешь, она постоянно тут сидит, курит. Или мохиту свою пьет. Олежа ее со своего этажа гонял, вот она на цокольном и ошивалась, между первым и вторым.

   – Вам не нравилось, что она здесь курит, – понял Кнорозов.

   – А кому понравится? – ответила женщина. – И ладно бы тихо сидела – бухала. Бывает. Любовь неразделенная и все такое. Но она там чудить начала. Танцы тут с раздеванием устраивать.

   – Стриптиз? – оживился участковый.

   – Да она такую одежду носила, что можно сказать, что и стриптиз. Там ей и раздеваться не надо было. А вы ж кобели бестолковые. На любую шалаву глаза вылупляете. Я когда увидела, что мой тюлень к глазку прилип, чуть шею ему не свернула и дуре этой все высказала.

   – И чем кончилось? – уточнил следователь.

   – Да ничем, – ответила женщина. – Она заревела, жаловаться начала. Что я, слушать буду. Сама виновата, что мужика потеряла. Они ж с Олежкой два года почти прожили, – продолжила женщина, – потом она с другом его загуляла. Он ее и выгнал из дома. А сам запил. Она опомнилась, к нему обратно на коленях приползла. А он ее даже видеть не мог. Вот она в подъезде и терлась.

   Внезапно женщина замолчала, услышав, как открывается дверь напротив. На лестничной клетке показался сосед из тридцать второй квартиры с мешком мусора в руках.

   – Пойду, вынесу, – сказал он, в ответ на обращенные на него взгляды, – а то воняет на жаре невыносимо.

   Ему никто не ответил. Жилец тридцать второй суетливо захлопнул дверь и спустился по подъездной лестнице.

   – Вы вот называете вашего соседа так необычно – Олежка, – вернулся к опросу женщины следователь, – вы были хорошо знакомы?

   – Так мы в школе вместе учились, – ответила та. – Хороший парень был, пока «эту» не встретил. Может, если бы родители его еще живы были, хоть не опустился бы так.

   – А давно они расстались?

   – С Юлькой – то этой, – женщина задумалась, – месяца три, наверно уже.

   – Ясно, – следователь сделал запись в блокноте, – что-то еще можете добавить?

   – Нет, – равнодушно сказала женщина. – Ужасно это все. Теперь из-за этой девки парень совсем пропадет.

   На третий этаж следователь с участковым поднимались уже тяжелее. Подъезд нагревался под жарким солнцем буквально на глазах.

   – А что, окна здесь не открываются? – спросил Кнорозов участкового.

   – Нет, вроде, – ответил старший сержант. – Здесь перед выборами ремонт делали. Заодно и стеклопакеты поставили.

   – Которые не открываются, – иронично заметил следователь.

   – Так за депутатские же деньги, не за казенные.

   – Это одно и то же, – хмыкнул следователь.

   Полицейские поднялись на третий этаж.

   – Звоним в тридцать пятую? – стал выбирать следователь.

   – Нет, – энергично замотал головой участковый, – там никто не живет.

   – Как так? – удивился следователь.

   – Фронтовик жил. Помер зимой. Родственников ищут пока, но, похоже, у него никого не осталось.

   – А ты неплохо осведомлен о пустых квартирах, участковый, – усмехнулся следователь.

   – Наговариваете вы дядя на собачку, – не стал обижаться старший лейтенант. – Просто когда этот фронтовик умер, его вовремя не нашли. И дедушка протек в тридцать вторую квартиру. Хорошо еще холодно было на улице, не так сильно провонял все вокруг. Я как раз присутствовал, когда дверь вскрывали.

   – Тридцать вторая, – задумался следователь, – это где отец с дочкой?

   – Да, – кивнул участковый, – только там семья какая-то жила. Снимали тоже. Но там такое амбре стояло, что они, по-моему, сразу съехали. Да, мне кажется, там до сих пор пованивает.

   – А этот папашка с дочкой въехал, – задумчиво проговорил следователь. – Странно, да?

   – Может, у него нос не такой чувствительный, – предположил участковый. – А может, хозяин цену сильно опустил. А может, мне только кажется, что там воняет. Просто память о квартире осталась, и мозг вытворяет такие штуки. А на самом деле, там наверняка и ремонт хозяин сделал и обработал от трупа.

   – Вообще, запах там и правда, был неприятный, – вспомнил Кнорозов. – Но ты прав, это может быть, что угодно. Тот же мусор, который он выносил. Ладно, бог с ним. Давай тогда в тридцать шестую звонить?

   После птичьей трели звонка раздался грозный лай.

   – Там собака? – спросил следователь.

   – Немецкая овчарка, – ответил участковый. – Но там, нормально все. Погранец с собакой. Он с ней же и на пенсию вышел. Я такой дисциплины никогда не видел.

   – У погранцов? – тихо пошутил следователь.

   – У собаки.

   Дверь открыл рослый мужчина примерно пятидесяти лет. Овчарка показала свою морду, обозначив присутствие, но к двери не стала подходить.

   – По поводу выпавшей девушки? – сразу спросил погранец.

   – Да, – кивнул следователь, убирая обратно в карман свое удостоверение. – Что-то можете сказать о случившемся? Что-то слышали или видели?

   – Да нет, – пожал плечами погранец. – Ничего такого не было. Все было тихо. И сосед не бедокурил, – мужчина показал пальцем наверх, – и эти сопляки вели себя тихо, – он ткнул пальцев в соседнюю дверь.

   – А что, там тоже шумят? – спросил следователь.

   – Не то чтобы, – замялся погранец. – Просто звуки нехорошие.

   – В каком смысле? – не понял следователь.

   – Как будто стонут там, пыхтят, булькуют. Как в психушке какой-то.

   Майор вопросительно посмотрел на участкового.

   – Мне так и не открыли, – пожал плечами тот.

   – Да там они, – сказал погранец. – Найда с утра ходит, ворчит в их сторону. Она хоть старенькая уже, но везде наркоту учует. Я сам натаскивал.

   – Замечательно, – выдохнул следователь. – Ладно, с этим позже. Скажите, а вы знали убитую?

   – Нет, – покачал головой погранец. – Один раз только и разговаривали. Она воды попить попросила. Я вынес. Что мне, жалко, что ли. Я ей, вообще, предложил зайти, поесть нормально. Думал, может, уговорю девку, больше не заниматься ерундой. Но она отказалась.

   – А когда это было?

   – Недели две, что ли, – попытался вспомнить погранец. – Но, мне кажется, она мою Найду испугалась.

   – Понятно, – кивнул Майор, – если что вспомните, вот моя визитка.

   – Хорошо, – мужчина взял визитку и закрыл дверь.

   – Этот, может, что и вспомнит, – заметив вопрос в глазах участкового, сказал следователь. – Ладно, давай будить твоих торчков.

   Дверь тридцать седьмой долго не открывали. Но, вооруженные знанием, что там кто-то есть, полицейские продолжали тревожить дверь стуком, потому что звонок не работал. Наконец, за дверью послышались голоса.

   – Не открывай, ты че дурак...

   – Сам дурак.....там менты... хуже будет.

   Щелкнул замок, дверь с металлическим скрипом петель открылась. На пороге стоял худой юноша, с нездорово белой кожей лица и воспаленными глазами.

   – Че? – спросил юноша.

   – Майор Кнорозов, – сразу взял грозный тон следователь. – Вы один проживаете?

   – Не, – пытаясь сфокусироваться на предоставленном ему удостоверении, ответил юноша. – Мы с другом снимаем.

   – Можно вашего друга увидеть?

   Юноша недоуменно и раздраженно посмотрел на следователя. Он явно хотел возразить, но то ли не хотел ругаться с представителем власти, то ли вообще туго соображал, как действовать, но решил не спорить и позвал своего друга. Друг появился почти сразу, видимо, находился недалеко от двери. Выглядел друг еще более нездорово, чем первый юноша.

   – А че? – пискляво спросил друг, – мы что-то нарушили?

   – Ничего не нарушили, – спокойно ответил следователь. – А вы ребятки учитесь или работаете.

   – Я учусь, – сказал юноша, который открыл дверь. – А Дэн подрабатывает.

   – Ясно, – уже понимая, что ничего путного от этой молодежи не добьется, решил сворачивать разговор майор. – Что-нибудь слышали про убитую девушку?

   – Какую девушку? – пропищал друг юноши

   – Которая с утра у вас под окнами лежит, – резко ответил участковый.

   – Даладно! – восхищенно воскликнул писклявый и побежал смотреть в окно. – Прикинь, – крикнул он своему другу – студенту, – там эта овца, что конвертик стырила.

   Юноша студент, видимо, был более вменяем и понимал, что такие слова при посторонних, лучше не говорить, тем более при представителях власти.

   – Заткнись, – зашипел он на друга.

   – А че, – друг вернулся в коридор. – Это же не мы у нее, это она у нас чаек тиснула.

   – Какой чаек? – быстро спросил Кнорозов.

   – Какой... – писклявый друг понял, что сболтнул лишнего, – обычный. Чай нам из Китая прислали. А она его тиснула из ящика.

   – И зачем же он ей? – как бы удивляясь, спросил майор.

   – Как зачем, – стал возмущаться писклявый, переживая, что ему не верят. И не замечая тычущего его в бок студента, ляпнул, – курить.

   – Ах курить, – улыбнулся майор.

   Тут, наконец, до писклявого дошло, что он наговорил, и он стал оправдываться.

   – А что? Ну и что. Ну и курить. Это не запрещено. Ясно вам. Это не наркотик. Это просто смесь курительная, ясно. Ясно. Не запрещено.

   – Ясно, – кивнул майор, взял под локоток студента, который стоял, просто взявшись за голову, понимая, что влип. Кнорозов вывел юношу в подъезд, и закрыл перед лицом писклявого дверь. – Теперь по порядку. Когда она у вас конвертик украла?

   – Месяц назад где-то, – замялся юноша. – Но мы точно не знаем.

   – Как не знаете, – не понял следователь, – твой приятель только что сказал...

   – Ну да, конверт пропал. Но мы его не видели. Может он не пришел. Или на таможне слили. Но по трекеру вроде все норм было. И его должны были в ящик положить. А его там не было. И еще мы как-то видели, что ящик открыт был. А эта все время терлась в подъезде. Вот и подумали.

   – И что? – спросил следователь.

   – Да ничего, – снова замялся юноша. – Сказали, чтобы вернула. Она нас послала.

   – И вы так просто отвалили.

   – Ну нет, – юноша чуть в обморок не падал. – Ну так, чуть-чуть пригрозили, что если не отдаст, то хуже будет. Но мы ничего делать не собирались. Тем более барыг... то есть, продавец, обещал взамен утерянного – новый выслать.

   – Хорошо, – Кнорозов боролся с желанием взять это сутулое нечто и выбить всю дурь, из головы и карманов. Вместо этого, он просто отправил юношу домой.

   – Пошли, старлей, – скомандовал следователь.

   Полицейские пошли на четвертый этаж. На цокольном этаже, между третьим и четвертым, майор остановился, достал телефон и набрал номер.

   – Селягин? Привет. Запиши адресок. Тут твои клиенты дожидаются. Не, не страшные. Зеленые совсем. Ага. Будешь.

   Кнорозов убрал телефон и посмотрел на участкового.

   – И снова. Это ты, старлей, должен делать, – сказал он.

   – Да разве ж за этими уследишь, – пожал плечами участковый. – Они же, как ветрянкой болеют. Вчера был нормальный пацан, родители, учеба. А потом где-то потерся с заразным этой болезнью, и сам стал таким же.

   -Мда, – майору нечего было добавить.

   Полицейские поднялись на четвертый этаж.

   Квартиру под номером тридцать восемь открыла очень интересная особа. Несмотря на воскресное утро, она была при полном макияже, не вечернем, но очевидно заметном. Одета легко, не броско, но видно, что дорого, подчеркивая все свои приятные округлости. Такую девушку на улице и не встретишь. Разве что промелькнет мимо на авто, или в ночном клубе, хотя, в этом возрасте – скорее в дорогом ресторане.

   – Здравствуйте мужчины, – нарушила молчаливое разглядывание себя, девушка из тридцать восьмой.

   – Кхм, да, здравствуйте, – опомнился следователь. – Майор Кнорозов. Извините, жара. Мы по поводу убитой этой ночью девушки пришли поинтересоваться.

   – Ее убили? – удивленно взмахнула ресницами красотка. – Я думала, что она сама. Бедненькая. Ей так не везло с мужиками.

   – А вы были знакомы?

   – Нет. Просто это все, как-то на глазах. Сперва этот алкаш ее выгнал, потом с этим женатиком связалась.

   – С каким женатиком?

   – Со второго. У него еще дочка такая милая.

   – Вот тебе бабушка и электрификация, – воскликнул следователь. – А нам этот товарищ ничего не сказал.

   – Ой, может, я не то, что-то говорю, – испугалась красотка из тридцать восьмой.

   – Расскажите, что вы видели, – успокоил следователь.

   – Я видела, что бедняга эта, к женатику домой заходила. Причем это было уже довольно поздно, я домой возвращалась – видела. И потом не раз, видела, как она к нему ходила, с пакетами из магазина. Продукты покупала. Но, нормальная баба, понимает, что мужика кормить надо.

   – Давно это было?

   – Да вот, на днях. Может, неделю назад.

   – А почему не повезло? – спросил участковый.

   – Что? – не поняла красотка из тридцать восьмой.

   – Вы говорили, что, мол, не везло ей с мужиками. С этим тоже не сложилось?

   – А. Ну да. Я так поняла, что они поссорились. Я как-то шла мимо их двери и слышала. Я не подслушивала, просто слышала. Это позавчера было, вечером.

   – А из-за чего они ругались, случайно не слышали? – спросил следователь.

   – Да нет. – Пожала плечами красотка. – Просто ругались.

   – Спасибо, – сердечно поблагодарил майор. – Вы, пожалуйста, телефон оставьте, чтобы мы могли связаться с вами. Это очень важная информация.

   Красотка сообщила свои данные и скрылась за дверью.

   Майор отвел участкового на цокольный этаж и с азартом в глазах стал отдавать короткие приказы:

   – Бери медэксперта, и дуйте на мусорку. Посмотри, что он там выкинул.

   – Серега не пойдет на мусорку, – засомневался участковый, которому и самому не особо хотелось туда идти.

   – Скажи, я ему коньяк поставлю. А если откажется – клизму со скипидаром. И еще, у дверей подъезда поставь патрульных, которые там трутся. И пусть никого не выпускают. Понял, пошел.

   Участковый побежал выполнять указания. А майор продолжил обход квартир. Как и ожидалось – никто ничего не видел и не слышал. По ходу, Майор зашел в квартиру Олега, которого уже увезли в участок. В квартире, ожидаемо был бардак. Как и положено в квартире сильно пьющего мужчины. Стоял сильный неприятный запах, источник, которого майор почти сразу обнаружил – разбитая банка с маринованными огурцами. Банку, видимо, уронили, и вонючая жижа растеклась по всему полу.

   – Извините, – услышал Майор голос с лестничной площадки. – Вы из милиции?

   Следователь вышел из дурно пахнущей квартиры и увидел пожилую женщину.

   – Майор Кнорозов, – автоматически представился следователь. – А вы?

   – Я из сорок третьей. Зоя Семеновна, – преставилась женщина. – Я «старшая по подъезду». Вы по поводу Юленьки?

   – Да, вы что-то можете сообщить.

   – Ничего особенного. – Скривилась женщина. – Непутевая была, ошивалась последние два месяца у нас в подъезде.

   – А ночью, что-нибудь подозрительное слышали?

   – Ой, нет. Я снотворное выпила и спала. В такую жару совсем уснуть не получается нормально.

   – Понятно, – устало сказал Кнорозов. – А что вы можете сказать о вашем соседе из тридцать второй?

   – Неприятный он, – не переспрашивая, о ком майор интересуется, сразу ответила Зоя Семеновна. – Вечно замкнутый, угрюмый. Я к нему однажды зашла, подпись взять. Мы тогда решили собственное товарищество собрать. Знаете, сколько эти управляющие компании с нас лишних денег берут. Ужас. А я подсуетилась и решила, что мы сами будет решать, за что платить, а за что нет. Сколько мне крови эти...