Текст книги "Одноклассница"
Автор книги: Вадим Смиян
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
– Нет ее дома, – не слишком любезно сказала женщина.– А вы откуда? Из милиции?
– Я что, неужто на мента похож? – искренне удивился Виктор.– Или к ней милиция то и дело наведывается?..
– А шут вас разберет, на кого ты там похож, – проворчала соседка. – Раиса вернется, мне надо ей сказать – кто и зачем к ней приходил? Как-никак, одним двором живем…
– Да не волнуйтесь вы, худа ей не сделаю, – сказал Виктор. – И я не из милиции. Но у меня дело очень серьезное и лично к ней…Вы уж извините.
Соседка была явно заинтригована таким ответом и взглянула на Виктора с критическим интересом. А он между тем продолжал:
– Скажите лучше, пожалуйста, когда мне прийти, чтобы ее застать? И с ней поговорить, и вас не беспокоить…
– А я не знаю, милый…Она обычно дома сидит, как сыч, днями не выходит, а то возьмет, да и пропадет куда-то. Женщина она одинокая, нелюдимая, ни с кем не общается, когда уходит, мне не докладывает…
– А уехать никуда не могла? – с тревогой спросил Виктор.
– Да Бог с тобою! – махнула рукой женщина. – Сегодня была дома, как штык!Пришел бы с утречка, точно застал бы…
Виктор чуть не застонал от досады. Ведь собирался же, собирался встать пораньше, поехать…Нет же, проспал: как-никак выходной! Вот и результат: день потрачен зря. Ну что ж теперь поделаешь! Винить некого, кроме себя…
Он уже направился было к выходу со двора, как вдруг снова жутко завизжала открываемая калитка, и во двор шагнула женщина в полушубке и пуховом платке. При виде вошедшей соседка радостно воскликнула:
– О! А вот, мил-человек, это она и есть, Раиса-то!..Вернулась! – и дальше, обращаясь уже к женщине: – Григорьевна!..Глянь-ка, к тебе мужичок пришел!..По делу, говорит…
Слово «мужичок» в ее произношении прозвучало довольно двусмысленно, и это не понравилось Виктору. Он подумал, что соседка явно не из тех людей, которые умеют держать язык за зубами.
Видимо, Раиса была того же мнения, ибо она хмуро взглянула на женщину и сказала недовольным и глуховатым голосом:
– Ну, и чего орешь-то, ненормальная? Какой еще мужичок?
– А вот он, погляди…
Раиса повернулась к Виктору, в упор глянула на него. И у того сладостно и больно сжалось сердце: это была Она! За прошедшие годы она, конечно, немало изменилась, но нельзя было забыть эти глаза – такие большие, серые со стальным отливом…только много лет назад в них была какая-то искорка, частица волшебного огня, от которой мальчишка Витька просто сходил с ума, а сейчас…Сейчас в них не было ничего, только серая, холодная пустота.
– Чего там глядеть,..– угрюмо буркнула Раиса. – Я гостей не звала…
И она двинулась по тропке к своему дому, прямо на Виктора, как будто его тут и не было вообще.
Ему следовало посторониться, иначе она просто отпихнула бы его в сугроб: женщина была выше его ростом и крупней. Но он оставался на месте, пристально глядя ей в лицо. Женщина остановилась перед ним. Глаза их встретились. Он отметил, как заострился ее некогда точеный нос с очаровательной горбинкой, как посерело и осунулось лицо, на котором в былые годы появлялись такие очаровательные ямочки, стоило ей только улыбнуться…Но по всему было видно, что улыбка уже давно не появлялась на этом бледном, постаревшем лице.
– Ну, и чего стал? – откровенно грубо спросила женщина. – Дай пройти.
– Рая!..Ты меня не узнаешь? Я же Витя С-ин…Помнишь? Мы с тобой в одном классе учились, почти два года за одной партой сидели…
Серые глаза Раисы оставались пустыми и отсутствующими, словно их сковал вековой холод.
– Ну учились, ну сидели…– пробурчала она. – И дальше что?
Виктор только сейчас заметил, что голос женщины временами как-то подозрительно «плывет», а затем уловил характерный тяжкий дух, волна которого окатила его, как только Раиса придвинулась к нему достаточно близко. « Черт побери, – подумал он с щемящей тоской, – да ведь она с глубокой похмелюги, как хроник-алкаш… Эх, Раиса… Что же ты над собой сделала!»
– Да ничего, – сказал он упавшим голосом. – Ничего… Поговорить с тобой мне надо.
– Поговорить? А ты что – принес с собой?..– в глазах женщины мелькнул нездоровый интерес.
– Да нет, не принес, – угрюмо ответил Виктор.– Я хотел только…
– А если не принес, какого х…тогда приперся? Пошшел отсюда!..
И она так решительно двинулась на него, что ему невольно пришлось шагнуть в сторону, прямо в снег, в котором он сразу утонул по колено. Женщина прошла мимо, словно небольшой танк, толкнув Виктора плечом и даже не оглянувшись. Он с тоской в глазах наблюдал, как она поднялась на скрипнувшее крыльцо, отперла ключом свой дом и мгновенно скрылась из виду, злобно хлопнув забухшей дверью.
Виктор выбрался на тропу, отряхнул с брюк снег. Лицо его было сумрачным, как, впрочем, и его настроение. Соседке, похоже, стало его жалко.
– А ты, мил-человек, не особо переживай! – бодро сказала она.– Райка, она такая – гостей не любит. К ней-то раньше из милиции все таскались, чего-то выспрашивали, вынюхивали…Потом перестали ходить – как отрезало! Вот она с тех пор и не любит, когда к ней ходят…Все одна и одна.
В голосе ее явно прозвучало скрытое сочувствие. Судя по всему, тетка была незлая…
– Так ведь я не из милиции! – с обидой сказал Виктор. – И не чужой даже. Одноклассники мы с нею, и она меня признала вроде…Могла бы хоть приличия ради в дом позвать.
– Признала – не признала, – вздохнула соседка. – Сам заметил, поди, что выпивши она…
Виктор повернулся к женщине лицом, а к Раисиному дому спиной. Спросил как бы невзначай:
– А вас-то, простите, как величать?
– Да Полиной всю жизнь величают!
– А скажите, Полина… Раиса-то часто за воротник закладывает?
– Да чего греха таить, – сокрушенно вздохнула Полина. – Не так, чтобы очень часто…но и не сказать, чтобы редко…
– Ясно, – мрачно отозвался Виктор. – Ну, а трезвой ее застать вообще можно?
– Можно-можно! Ты не смотри, мил-человек, что она такая! – Полина вдруг резко оживилась.– Она баба-то добрая, отзывчивая, работящая! Только вот камень у нее на душе…жаль ее!
– Ну, ее отзывчивость я только что видел, – горько усмехнулся Виктор. – А что еще за камень? Вы о чем?..
– А про то лишь она одна, да сам Господь ведает, – назидательно сказала соседка. А затем добавила, понизив голос: – Только я-то не слепая, вижу – душа ее не на месте. Гнетет и давит ее что-то…Потому-то и милиция к ней ходила! Потому-то и в рюмку то и дело смотрит… И людей оттого же сторонится! Ей мужика бы хорошего! Доброго да любящего, глядишь, и наладилось бы все …
« Ишь, всем вам мужики нужны – добрые, да любящие, – озлобленно подумал Виктор. – меньше бы водку хлестали – был бы вам и мужик подходящий, и семья была бы…А то все кругом виноваты, только вы одни бедные да несчастные», а вслух спросил:
– А что, мужа у нее никогда не было?
– Ой, не знаю, милый, вот уж не знаю! Никогда про свово мужа не говорила – был, не был ли…
– Полина, и последний вопрос, – сказал Виктор. – Раиса где-то работает? Я к чему спрашиваю: может, к ней лучше на работу прийти? Ведь, как я понимаю, в основном она после работы бухлом-то заправляется?..
Женщина взглянула на него с некоторым осуждением. Взгляд ее будто говорил: « Сами-то мужики – пьете без удержу, и всегда вам причина на то есть, а нам, бабам, выходит, нельзя?..»
– А вот и не угадал, – сказала она спокойно. – Это на работу Раиса часто ходит поддавши… А дома больше трезвая.
– И не гонят ее с работы за появление в нетрезвом виде? – невольно улыбнулся Виктор.
– Да Бог с тобой! Она работает сразу в двух местах: в магазине погрузчицей, и еще на станции! У нас тут станция неподалеку есть…Вот она там уголек по вагонам ведрами разносит. Да кто ж ее с такой работы погонит-то? Где еще на такую работу охотников найти? Да за гроши эти…Она как-то приболела, и на работу не пошла. Так замначальника станции домой к ней явился: выручай, мол, Григорьевна, уголек-то разнести некому! Она-то тетка здоровая: как схватит сразу два полных ведра, и потащила по насыпи! Мужики глазеют, да только ахают.Там, где Райка одна справляется, трое мужиков зараз нужны – во как! – в голосе Полины послышалась гордость:дескать, знай наших! – Ну, а она, как уголь таскать идет, стакан непременно пропустит, мне, грит, так сподручнее. А начальство на то глаза закрывает – ведь пуще нее никто не работает!..
Чем больше рассказывала Полина, тем мрачнее становился Виктор. Тем невыполнимее представлялась поставленная перед ним задача…Хотя – разве кто-то обещал, что будет легко?..
– Ну спасибо…Полина! – хмуро сказал Виктор. – И послушайте.Я приду опять и, наверное, не раз.У меня к соседке вашей очень серьезное дело. Очень сложное и секретное. Вы понимаете?..Никаких слухов вокруг моих хождений быть не должно. Это не тот случай, когда можно языком трепать. Поэтому убедительно прошу – помалкивайте.И с Раисой обо мне не заговаривайте. Ей не понравилось, что я пришел – пусть подзабудет о моем появлении, ясно?..А вот это вам…за молчание.
Виктор сунул в карман Полининой душегрейки смятую сотенную купюру.
– Да ты что…– слабо ахнула Полина, но карман свой трогать не стала.
Виктор вышел за калитку и направился по заснеженной улице обратно. Отойдя немного, оглянулся на мрачный, утопавший в снегу Раисин дом. Несмотря на сгустившийся сумрак, свет ни в одном окне не горел. Было такое чувство, что женщина стоит у окна в темном доме и смотрит ему вслед. А может, просто световой блик мелькнул на темном гладком стекле?..
Конец второй части
Часть третья
Домой Виктор вернулся совсем затемно, и в самых расстроенных чувствах. Хорошо еще, что в квартире он был один: вконец измученную Татьяну он отправил на полтора месяца к родителям,так что была надежда, что за время ее отсутствия ему удастся хотя бы выспаться. Помимо сна и повседневной работы Виктор планировал еще непременное решение той задачи, что нарезал ему шаман: найти бывшую хозяйку квартиры и каким-либо образом узнать ее тайну, имеющую прямое отношение к творящейся в квартире чертовщине. Первую часть этой задачи выполнить удалось, к тому же выбывшая из квартиры собственница оказалась его бывшей одноклассницей.
А вот как решить вторую часть? Как сделать, чтобы одноклассница поведала ему, что же происходило в этой несчастной квартире до того, как они с Татьяной приобрели ее? Что может побудить Раису к такой откровенности, если она фактически сразу послала его ко всем чертям, да еще если она постоянно пребывает в нетрезвом состоянии? Виктор не мог себе представить, как он может повлиять на свою одноклассницу. Ясно только, что в квартире творилось что-то нехорошее. Виктор вспомнил, в каком состоянии им передалось их нынешнее жилище. Ужас…Что тут Райка делала, чем она тут занималась – одному черту, наверное, известно. Может, наркоту варила? Ванна-то какая была – насилу отмыли! Неспроста же соседка Полина говорит, что милиция к ней то и дело шастала? А он теперь хочет, чтобы Раиска ему взяла бы и про все это сама рассказала? Да что ж она – полная дура, что ли? За такие дела ей изрядный срок светит, а она станет ему рассказывать?
При одной этой мысли Виктору едва не стало плохо. Проклятье! Скорее всего, так оно и было! А это значит одно: сколько бы он ни бился, его бывшая одноклассница ничего ему не скажет. Хоть умри…
А кроме всего этого – Виктор не верил. Он ни на грош не верил шаману, которого так расхваливал ему добродушный и легковерный Петр. Какие-то злые духи в квартире – вздор и мракобесие!
Нехорошая квартира, хранящая некую тайну – страшилки для детей, дремучее средневековье! Виктор никогда не принимал всерьез подобные россказни. Правда, шаман каким-то образом сразу определил, что бывшей хозяйкой квартиры была одинокая женщина…Ну и что? Просто угадал, и все! Вот если бы он предвидел, что ею окажется Викторова одноклассница! Тогда еще было бы, над чем подумать…А так – ерунда! Чушь собачья…
А коли так, то и нет никакой связи между кошмарами, изводящими его жену, и некой пресловутой тайной, хранимой бывшей хозяйкой квартиры. Татьянины кошмары суть следствие ее расстроенной психики.И если врачи не могут найти причину – значит, никудышные врачи! И даже если Раиса каким-то чудом поведает ему эту тайну – Татьяне от этого лучше не станет.
Ну и чего ради тогда мучиться, зачем понапрасну изнурять себя, таскаться на городскую окраину – для того лишь, чтобы уговаривать, упрашивать, умолять свою бывшую одноклассницу, женщину, ставшую ему давным-давно чужой, а к тому же медленно, но неуклонно спивающуюся? Ведь она даже на порог не пожелала его пустить! Для чего ему ходить к ней, набиваться на разговоры, терпеть от нее унижения?..Результата все рано не будет. Только потратит время и нервы. Так не разумнее ли будет плюнуть на все это дело, и никогда о нем не вспоминать?
Обуреваемый всеми этими тяжелыми мыслями, Виктор завалился спать. Заснуть не мог долго, ворочался, стонал в полудреме. Когда же сон все же пришел к нему, Виктор провалился в него, как в черную яму…
Утром в понедельник на работе Петр сразу спросил его при встрече:
– Ну что? Ездил по адресу?
– Ездил, Петя…
– И?..
– Ну…Ты как в воду глядел, дружок. Женщина одинокая. Пьющая. Необщительная…
– И точно твоя одноклассница?
Виктор с досадой мотнул головой.
– Нет…– он и сам не понял, зачем солгал. Но Петр не стал развивать эту тему, видимо, не придавая ей особого значения. Он спросил, что Виктор намерен дальше делать. И тут Виктора словно прорвало.Он принялся подробно и с жаром излагать Петру свой взгляд на проблему. Он выложил ему все, о чем так мучительно размышлял накануне вечером. И все казалось таким стройным и логичным…Петр слушал, не перебивая, ведь слушать он умел…Когда же Виктор наконец закончил свой страстный монолог, Петр угрюмо спросил:
– Так я не понял…Ты что же, решил все дело свернуть и забыть?
– Не вижу смысла копать дальше, Петя. И так все ясно.
– Что тебе ясно-то?
– Тетка варила в квартире какое-то зелье, всю ванну изгадила. Ядовитые пары впитались в стены, в полы, потолки…Дрянь въелась так сильно, что и ремонт до конца не помог. Татьяна женщина чувствительная, пары на нее подействовали, отсюда у нее и глюки. Ну, а я покрепче, вот ничего и не чувствую особенного…Сам подумай, в таких своих делах тетка никогда не признается. Вот и вся ее тайна! Просто, как пареная репа…
– Я смотрю, ты специалист, Витя…А если Татьяна отравлена парами, как ты говоришь, чего ж тогда при обследовании следов отравления у ней не обнаружили? Всех врачей ведь обошли!
– Значит, такие врачи! – со злобой выкрикнул Виктор.
– Ты не нервничай, спокойнее, – заметил Петр. – Ладно, врачи плохие. А шаман тоже врет?
– Ох, шаман!..Ну о чем ты говоришь, Петя! Двадцатый век заканчивается…какой к черту шаман? Естественно, врет как сивый мерин твой шаман…шарлатан и мракобес! С ним давно все ясно…
– Да нет, Виктор, – серьезно сказал Петр. – Этот шаман не врет. А врешь ты, причем врешь самому себе. Пары, зелье…Это ты сам придумал.А Татьяна приедет – ты ей так и скажешь? А квартиру что – продавать будешь? Если ни себя, ни жену не жалко, хоть о других людях подумай – ведь кто-то в эту квартиру после тебя въедет, тоже мучиться будет…
– А мне плевать! Я мучился, пусть теперь и другие мучаются…Я квартиру продавать не хотел и не хочу.
– Зря ты так, Витя, – с сожалением сказал Петр. – Зря…Решать тебе, конечно, но вот мой дружеский совет: ты ходил к шаману – он сказал, что тебе делать. Вот и сделай! Добросовестно! До конца. Если хочешь, конечно, своей жене помочь и самому себе заодно…
* * *
Через неделю Виктор снова стоял на заваленной снегом улице Карла Маркса перед домом номер шестнадцать. На этот раз у него с собой была сумка с кое-какой снедью и бутылка дорогой водки.
Если бы его спросили, зачем он все же снова явился сюда, если совершенно не верит в успех своего предприятия, он, наверное, затруднился бы с ответом. Пришел он со странным и смешанным чувством…Возможно, все-таки надеялся…На чудо! Что Раиса ему все расскажет о его квартире, и Татьянины кошмары сами собой прекратятся. У нас люди при всем своем неверии в чудесное умудряются при этом всю свою жизнь надеяться на чудо. Но Виктор все же был не из таких людей. И пришел он не за чудом, а скорее потому, что неделю спустя ему страстно захотелось увидеть Раису. Увидеть ее – пусть даже такую, так сильно изменившуюся, – но увидеть Ее! Ибо для него она была не просто одноклассницей. Она была его первой любовью…и осознал он это лишь спустя несколько лет после окончания школы, когда мало-мальски серьезно узнал жизнь, узнал людей. Как часто он мучился при мысли о том, что после школы они расстались так просто, так бездумно…Даже не прощаясь. А впрочем, даже школьного романа между ними не было. Было только сумасшедшее безудержное обожание…с его стороны. А с ее?..Пожалуй, ничего не было. Скорее, она просто позволяла ему робко боготворить себя, и все.Но и этого ему хватало,чтобы чувствовать себя счаст
ливым. Каждый день, собираясь в школу, он приходил в восторг, что сегодня снова увидит ее. Как он любил ее глаза, которые бывали такими разными: то синими-синими, как ледниковые озера весной, а то – становились серо-стальными, будто заснеженные зимние поля!..А еще любил ее волосы, удивительные пшеничные волосы с пепельным отливом, ее вечно спадавшую на лоб густую челку и длинную толстую косу, которую она заплетала всегда с какой-то особой элегантной небрежностью, присущей одной только ей. Он обожал ее руки – красивые, крупные,ее длинные гибкие пальцы…Он так любил украдкой смотреть на них, мысленно покрывать их робкими, полудетскими поцелуями! Сделать такое в реале он просто не осмелился бы. Раиска была выше всех в классе ростом и всех сильней. Не только девчонок, но и мальчишек! Они это знали и уважали ее не только за ее силу, но и за то, что силой своей она никогда не кичилась. Но если кто-то начинал заноситься и хулиганить, ей довольно было просто крикнуть на шалуна, и все вставало на свои места. Поэтому, наверное, все годы обучения ее бессменно выбирали классным старостой…Ну еще бы! Виктор на всю жизнь запомнил, как однажды на перемене один малый, известный хулиган и второгодник, носился по коридору как угорелый, и даже учителя не могли его унять: он просто не слышал их окриков. И вот он налетел на одну девочку-тихоню, напугав ее до полусмерти и едва не сбив с ног. В ту же минуту Раиска, оказавшаяся рядом,схватила его за волосы и швырнула на пол так,что мальчишка покатился кубарем! Одной рукой! Все вокруг так и ахнули! А паренек был крупнее и тяжелее Виктора…После такого броска разбойник присмирел сразу и с тех пор смотрел на Раю как на главную в классе…Ну, после классного руководителя, конечно. Как же такую девочку не назначить старостой!..Да еще если она учится на пятерки…
Сколько с той поры воды утекло! Виктор не чаял когда-нибудь увидеть Раю…Только вспоминал ее часто – восторженно, мучительно, страстно…И вдруг – такая вот странная неожиданная встреча! Что за дикие зигзаги способна порой выписывать жизнь!..
И теперь Виктор, идя на встречу с этой изломанной невзгодами, спивающейся женщиной, в которой почти ничего не осталось от прежней Раисы, все равно чувствовал себя так, будто вновь прикасался к самому сокровенному в своей безрадостной судьбе…И возможно – к самому главному.
Он с бьющимся сердцем приоткрыл ужасающе скрипящую калитку и, переступив порог-бревно, сразу же услышал скрип снега под быстрыми шагами. Обернулся – к нему спешила Полина.
– Здравствуй, мил-человек!..Ты уж не серчай, имени с прошлого раза не упомнила!
– Здравствуйте, Полина. А зовут меня Виктор. Вы, конечно, не забыли мою просьбу?
– Нет-нет, как же можно!..Помню, милый, помню…Я никому. Ни-ни! А пришла сказать: дома Райка-то! Дома…И трезвая. С утра во двор трижды выходила, будто ждала. Так что ступай, милок, решай свое дело, Бог тебе в помощь!..
Виктор поблагодарил, усмехаясь про себя: стоило денежку дать, и вот уже тетка ковром стелется! И можно не сомневаться – языком чесать не будет, ибо ждет – а вдруг чужак еще даст? Так что тут все нормально.А вот как с Раисой обходиться – Виктор так и не придумал. Надо потолковать с ней, посмотреть-прикинуть, с какого боку к ней лучше подобраться…Осторожно, ненавязчиво…
Раиса сразу вышла на крыльцо, как только он приблизился к ступеням. Наверное, в окно его увидела.Стала перед своей дверью – высокая, крупная, одетая в платок и потертый полушубок. Серые большие глаза смотрели холодно и сурово.
– Здравствуй, Раиса…– смущенно произнес Виктор.
– Здравствуй,..– хмуро ответила женщина. – Опять пришел?
– Вот пришел…и бутылочку принес,– криво улыбнулся Виктор, чувствуя себя последним идио
том.
– Ну заходи в дом, коли принес, – просто сказала Раиса, поворачиваясь к нему спиной и открывая дверь. – Да быстрее заходи, чтобы холоду не напускать!
Она сказала, как скомандовала. И Виктор вспомнил приказной тон своей классной старосты, так волновавший его когда-то. Сердце отозвалось на воспоминание сладкой болью.
Они вошли в сени. Раиса сняла платок с головы. Скинула полушубок. Виктор стоял посреди тесного помещения, нелепо озираясь и не выпуская из руки увесистой сумки.
– Ну и чего стоишь столбом? – спросила Раиса. – Пришел – так раздевайся, мой руки, в комнату проходи…
Виктор послушно снял меховую куртку, повесил в сенях на крючок. Умывальник оказался допотопный: емкость с соском внизу. Поднимаешь сосок снизу, и водичка льется на руки. Если, конечно заранее в емкость воду из ведра залить…
В комнате оказалось убрано и вполне чисто – Виктор подспутно боялся, что увидит нечто подобное тому, что они с Татьяной застали в брошенной Раисой квартире. На окошках – белые занавески. На полу – пара ковровых дорожек. На столе – домотканая скатерка. Старая мебель, явно довоенного еще производства. Под потолком – тканевой абажур, из тех, что запомнились Виктору с далекого детства – цветочки, бахрома…В углу – икона с худым и суровым ликом какого-то святого, потемневшая от времени и явно перешедшая по наследству, как впрочем, и все остальное. Ну что же…Старомодно, как-то даже патриархально, однако вполне уютно.
Виктор жадно всматривался в Раису, тщательно избегая при этом прямых взглядов. Перемены, происшедшие в ее облике, не могли не удручать…Глаза ее давно утратили ту васильковую синеву, что когда-то так влекла и вдохновляла его,теперь они постоянно имели цвет зимнего поля в пасмурный день. Исчезли и чудесные пшенично-пепельные волосы…Теперь Раиса стриглась коротко, и ее короткая бесхитростная прическа отливала каким-то серо-желтоватым оттенком. С немалым удивлением Виктор заметил, что и фигура, и даже телосложение его давней любви весьма изменились: перед ним была высокая сухопарая женщина, довольно узкоплечая, с четко обозначенными ключицами и невыразительной грудью…Виктор почувствовал горькое разочарование. Ну что же делать – жизнь есть жизнь, а годы отнюдь не украшают, особенно когда несут с собой сплошные невзгоды…
Он извлек из сумки и выставил на стол принесенную водку и снедь. Раиса тем временем пошла на кухню и принесла оттуда соленые огурчики, селедку пряного посола, какой-то дешевый сыр. На стол собрали за несколько минут и сели друг против друга.Виктор открыл бутылку и налил водку в два граненых стакана.
– Ну что ж, – нерешительно произнес он. – Давай выпьем…за встречу что ли…
Женщина не ответила, а только поднесла свой стакан к его стакану, чтобы чокнуться.
Выпили.
Заедая водку соленым огурцом, Виктор горько подумал о том, что нередко вспоминая о своей первой школьной любви, никогда бы не подумал, что их встреча будет вот такой…
Водка была добротная, качественная, и по башке ударила хоть и крепко, но скованность и растерянность сняла почти сразу. Виктор заметил живые огоньки, появившиеся в Раисиных глазах. Дальше-то что делать?.. Но тут Раиса сама завладела инициативой.
Она отставила от себя опорожненный стакан и уставилась на Виктора тяжким и пристальным взглядом.
– Ты кто хоть будешь-то? – вдруг спросила Раиса. – Снова сыщик, что ли?..
Виктор чуть не подавился куском селедки.
– Рай, да ты чего?..Я же одноклассник твой, Виктор С-ин! А что, к тебе сыщики ходят? С какой стати? Чего им у тебя искать?
Он задал вопрос неспроста – а вдруг женщина сразу и расколется? Однако не тут-то было…
– Ишь ты! Любопытный какой…– сказала Раиса, и Виктор невольно вздрогнул – она произнесла эту фразу с той же интонацией, с какой говорила ее в школе, когда они вместе,бывало, дурачились,сидя за одной партой! – Раньше ходили сыщики, а теперь вот не ходят! Знать тебе про то незачем.Так-то…одноклассник…
– Послушай, неужели ты меня совсем не помнишь?
Раиса вроде бы внимательнее вгляделась в него. Виктор попытался шутливо приосаниться, хотя ему было совсем не до шуток: впору волком выть! Раиса с минуту изучала глазами его лицо, потом небрежно махнула рукой:
– Нет …Не помню…
Ее крупная рука после отмашки осталась на столе, опираясь локтем на скатерть.Перед лицом Виктора непринужденно повисли длинные пальцы…Когда-то эти пальцы восхищали юного Виктора своей гибкостью и красотой…Теперь они были узловатые, натруженные, тяжелые. Крупные ногти имели по краям черные прерывистые полоски от въевшегося под них угля…От них можно было бы избавиться, укоротив ногти до подушечек пальцев, но женщина делать этого, похоже, не желала, и ее ногти производили устрашающее впечатление, особенно если мелькали прямо перед глазами.
– Ну ладно, – Раиса откинулась на спинку заскрипевшего под ней стула. – Чего сиднем сидишь? Наливай!..
Поколебавшись, Виктор молча налил водку в стаканы. Он вдруг поймал себя на мысли, что не в силах противоречить ей…Совсем, как тогда, в далекие школьные годы.
– За что пьем? – спросил он, почти умоляюще глядя в ее серые мутнеющие глаза.
– А ни за что, – хмуро ответила Раиса.– Просто пьем…И все!
Они снова выпили, и водка показалась Виктору куда более горькой, чем в первый раз. В голове зашумело, но разгоряченный алкогольными парами мозг работал, казалось, еще напряженнее, чем раньше. И вдруг его осенило…
– Раиса! – почти выкрикнул он.
– М…м?..– отозвалась она с набитым ртом.
– А хочешь, я тебе все напомню! И ты точно меня вспомнишь!
Раиса пожала плечами, словно бы говоря: « Валяй, напоминай…мне как-то по барабану.»
– У тебя школьные фотографии есть? Ну, выпускные? – интригующим тоном спросил Виктор.
– Фотографии? – Раиса нахмурила лоб, сдвинула брови. Похоже было, она много лет никаких фотографий в глаза не видела. – Да знаешь,были где-то…– она повернулась в сторону старого массивного комода. Раиса вдруг отложила вилку, поднялась из-за стола и выдвинула наружу взвизгнувший ящик. Судя по звуку, производимому движением ящика в пазах, его открывали очень давно. Раиса порылась в пыльных бумагах, извлекла какую-то папку и положила ее на стол, сама же снова присела. Раскрыв папку, она стала перебирать старые фото, и Виктор со своего места почти сразу увидел большую фотографию, правда, не выпускную, а сделанную после окончания начальной школы…
– Вот! Вот…– радостно воскликнул он. – У меня ведь такая тоже есть!
Он вскочил и, обогнув стол, стал за Раисиным плечом. Наклонившись к ее уху, он вместе с ней вгляделся в милые и незабываемые лица. Виктор помнил их всех – и по фамилиям, и по именам…
– Вот это кто? – Виктор показал пальцем на крупную девочку в последнем, верхнем ряду, справа и слева от которой стояли по два мальчика. Над челкой у девочки был большой белый бант, а макушка ее возвышалась над всеми.
– Это? – как-то напряженно спросила Раиса. – Ну, я это…
– Правильно! – воскликнул Виктор ободряюще, будто говорил с ребенком. – А вот это?... – и он показал теперь на шустроглазого мальчугана во втором ряду слева.
– Это?..– протянула Раиса слегка озадаченно. – Н…не знаю…
– Ну Рай! Ну-ка, посмотри на меня!– он слегка отстранился, давая ей возможность себя рассмотреть получше, но женщина лишь скользнула по его лицу равнодушным взглядом.
– Это ты, что ли?..– буркнула она неуверенно.
– Я, конечно, Рая! Ну разве не видно!..А еще фотографии есть?
– Не знаю…вот тебе папка, смотри сам.
Виктор поворошил содержимое папки и вынул еще одно фото – на сей раз это был снимок их класса после окончания школы. Здесь уже все ребята были взрослые, а еще каждый был сфотографирован отдельно, и каждый фотопортрет помещен в индивидуальный овал, под которым указывались имя и фамилия. Виктор как завороженный смотрел на Раино изображение, а потом, словно очнувшись, положил снимок перед ней.
– Вот посмотри, – сказал он грустно. – Может, сама меня найдешь?..
Раиса склонила голову над фотографией. Виктор смотрел через ее плечо,и вдруг невольно обратил внимание на ее сильную, точеную шею…потом на плечо – мосластое и несколько угловатое, но ощутимо источающее некую теплую силу.Перед ним вдруг предстала она – прежняя Раиса, из другой жизни, той, которая давно закончилась без следа. У него слегка закружилась голова, а на глаза навернулись слезы…
– Нашла, – вдруг коротко сообщила Раиса. – Вот это ты.
И она провела длинным и твердым ногтем по его изображению на снимке. Острый как нож, ноготь оставил на гладкой поверхности фото неровную царапинку, пересекающую его лицо.
– Ну, это просто, – безрадостно заметил Виктор. – Здесь подписано: « С-ин Виктор».
– Нет, ты правда мало изменился! – вдруг сказала она. – Я и без подписи узнала…Это ты!
« Зато ты очень много изменилась! – с горечью подумал Виктор. – Сама даже не представляешь.»
Она повернула к нему лицо и вдруг улыбнулась…это была очень скупая, едва заметная улыбка, чуть тронувшая ее тонкие губы. Но при этом на щеках у нее очень слабо обозначились две малюсенькие ямочки, едва-едва заметные…Будто далекий прообраз тех очаровательных ямочек, что появлялись на щеках Раи-школьницы всякий раз, когда она улыбалась…Или это только показалось Виктору, пребывающему в плену воспоминаний?..
– Ну, давай, – сказала Раиса, решительно закрывая папку. – Наливай, выпьем!
– Рая, а может…
– Наливай! – она хлопнула тяжелой ладонью по столу так, что пустые стаканы подскочили.
Виктор со вздохом разлил остатки по стаканам, и они выпили снова без тоста. Виктор молча опустился на свой стул. Хозяйка поставила на стол локти, сплела свои длинные пальцы и положила на них подбородок. Ее мутно-серые глаза непонимающе уставились на пустую бутылку. Виктор, перехватив ее взгляд, протянул руку, взял емкость за горлышко и поставил ее под стол.
