Текст книги "Ошибка юной Анны"

Автор книги: Вадим Норд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

После ужина Александр запланировал чтение «с пристрастием», то есть собирался прочесть материалы дела, оценивая правдоподобность каждой детали и выискивая несостыковки. Когда материал уже знаком, несостыковки искать несложно. И даже увлекательно. Творческий детективный поиск.

В зале было малолюдно. Трое сосредоточенно жующих мужчин за одним столиком (судя по внешнему сходству – отец и два сына) да одинокая молодая женщина за дальним угловым столиком. Женщина откровенно скучала, листая какой-то глянцевый журнал, не иначе как ждала кого-то. На столе перед ней стояли чашечка (явно с кофе, чай в таких маленьких подавать не принято) и тарелочка с недоеденным пирожным.

Александр заказал судака по-ветлужски, предварительно уточнив, что «по-ветлужски» означает с грибным соусом. В ожидании заказа снова попытался связаться с Августой, но в скайпе ее не было, а телефон выдавал: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Можно было бы позвонить и на домашний номер, но Александр не стал этого делать. Если у Августы телефон отключен, значит, ей сейчас не до разговоров. Даже если она дома. Лучше перезвонить позже на мобильный.

Ждать заказа пришлось долго – хороший показатель, свидетельствующий о том, что здесь действительно готовят, а не разогревают. Александр прочел свежие письма, ответил на те, что требовали ответа, а затем погрузился в изучение присланных резюме. Существует множество пособий, которые учат тому, как правильно писать резюме и как правильно оценивать соискателя, исходя из его резюме, но все эти пособия не слишком полезны, потому что больше значения придают форме, а не содержанию. Нет сомнений в том, что правильно составленное резюме дает лучшее представление о человеке, чем составленное неправильно. Но очень часто за идеальной формой скрывается полное отсутствие содержания. Реального содержания. Александр сравнивал подобные резюме с красивым фантиком, искусно свернутым в виде конфетки. Смотреть можно, а если развернуть, то ничего не найдешь.

Женщина тридцати двух лет, желающая работать администратором в новой клинике, в разделе «Мои достижения на прежней работе» указывала «ведение и развитие базы данных клиентов». Дальше можно было и не читать, потому что для администратора «ведение и развитие» клиентской базы данных – самая что ни на есть рутинная рутина. Рутина не может считаться достижением. Вот оптимизация базы данных – другое дело. Александр удалил резюме. Удалил и следующее, где в разделе «профессиональные навыки и знания» двадцатидевятилетний врач написал «имею навыки работы в экстренной и плановой хирургии». Навыки работы в хирургии, экстренной и плановой, для хирурга подразумеваются сами собой. Их указывать не надо. Другое дело, если больше указать нечего. Но после прохождения клинической ординатуры и трех лет работы по специальности пора бы обзавестись какими-то дополнительными знаниями и навыками. Молодым специалистам надо активно развиваться. Когда же развиваться, как не в молодости? «Становлюсь ворчливым», – подумал Александр, но резюме удалил. Следующее тоже удалил, потому что во всем должна быть мера. Если перечень профессиональных навыков и достижений растягивается на две страницы, то это уже перебор. Сразу становится понятно, что человек «льет воду», чтобы произвести впечатление на потенциального работодателя. Где-то в одной из прочитанных книг Александру попалась чудесная фраза: «Единственная цель резюме – обратить на себя внимание, поэтому пишите все, что только придет вам в голову, позже на собеседовании отделите зерна от плевел, если вас, конечно, пригласят на собеседование».

Одного врача Александр пригласил на собеседование. Тридцать два года, родился, учился и работал в Минске, женился на москвичке и переехал к жене. Резюме понравилось. Если бы Александр писал о себе, он бы так и сделал – лаконично и по делу рассказал о себе. У хирурга была «былинная» фамилия Буслаев, звучная и запоминающаяся. Фотография Александру тоже понравилась – симпатичное лицо, прямой открытый взгляд, располагающая улыбка. Пластический хирург не обязан быть сногсшибательным красавчиком, но и выраженных дефектов внешности ему иметь тоже не положено, иначе у клиентов неизбежно будет возникать вопрос – а чего это доктор не сделает себе операцию в такой хорошей клинике, где он работает? Сапожник без сапог – это, с точки зрения маркетинга, как-то не очень.

– Если я присяду за ваш столик, вы не сочтете меня слишком навязчивой? – спросил приятный женский голос, нечто среднее между контральто и низким меццо-сопрано.

Александр так увлекся «просеиванием кадров» (выражение из лексикона босса), что не заметил, как к нему подошла женщина, сидевшая за угловым столиком. Красивая женщина. Лет двадцать семь – двадцать восемь, рост выше среднего, густые каштановые локоны обрамляют чуточку удлиненное лицо с высоким лбом, прямым классическим носом, большими глазами, выразительными скулами и точеным подбородком. «Ни отнять, ни прибавить!» – воскликнул бы любой пластический хирург, глядя на такое лицо. Александр от восклицаний воздержался. Встал, отодвинул стул, стоявший справа от него, сделал приглашающий жест и сказал:

– Прошу вас, садитесь, пожалуйста.

Стул Александр отодвинул первый попавшийся, но получилось так, что женщина села сбоку от него, а не напротив, и от этого между ними сразу возникла какая-то неуловимая интимность. Ухаживая за дамой, Александр машинально (и чисто с профессиональной точки зрения, никакого распутства) оценил ее грудь и ягодицы[19]19
  Классификация женщин по форме их ягодиц, созданная доктором Бергом, описана в первой книге серии «Вероника решает воскреснуть», а классификация по форме груди – в третьей книге «В поисках Евы».


[Закрыть]. Персики и луна. Черное обтягивающее платье не скрывало формы, а подчеркивало их. Немного затруднил классификацию бюстгальтер, но Александр был уверен в том, что грудь у незнакомки похожа на персик. Обладательницы «персиков» весьма прагматичны, так же, как и обладательницы ягодиц, имеющих форму полной луны. Незнакомка явно была прагматичной. Александр подумал, что, возможно, она подсела к нему за столик не со скуки, а с какой-то целью.

Самое вероятное предположение женщина отмела сразу.

– Я не профессионалка и даже не любительница, – сказала она с улыбкой. – Мне просто скучно. Договорились встретиться с подругой, почесать языки, а она сначала опаздывала, а минуту назад прислала эсэмэску, что не сможет приехать. Какие-то невозможные проблемы на работе. Она работает юристом в крупной логистической компании, у них вечные авралы – то одна претензия, то другая. Сейчас вот китайцы груз потеряли… Впрочем, вам это неинтересно, да и мне тоже. Мне хочется говорить о чем-то более интересном, чем юридические претензии… Простите, а вы никого не ждете?

Трое мужчин поднялись и ушли. Теперь Александр и его собеседница были в ресторане одни.

– Никого, – Александр сдержанно улыбнулся, давая понять, что не прочь пообщаться. – Меня зовут Александр, я живу в этой гостинице.

– Ирина, – представилась женщина. – Я живу в этом городе, на улице Генкиной.

– Генкиной? – переспросил Александр. – Никогда не слышал такой фамилии. Чем прославилась гражданка Генкина?

– Революционерка, погибла в пятом году, когда везла в Иваново-Вознесенск из Нижнего оружие. – Ирина сделала маленькую паузу и спросила: – А вы издалека к нам приехали?

– Из Москвы, – ответил Александр и, предвосхищая дальнейшие вопросы, добавил: – Я врач, хирург, приехал в командировку.

– Вра-а-ач? – Глаза Ирины, и без того большие, распахнулись еще шире. – А я была готова поклясться, что вы адвокат или педагог. Надо же, как ошиблась.

– Почему адвокат или педагог? – удивился Александр. – И разве можно определить профессию так вот, с ходу? Подобные фокусы удаются только в книжках, и то при наличии какой-нибудь явной приметы – стетоскопа, выглядывающего из кармана, или еще чего-то такого. Объясните мне, пожалуйста, почему вы приняли меня за адвоката или педагога?

– Выражение лица у вас серьезное, взгляд умный, ну а дальше включилась интуиция! – рассмеялась Ирина. – И увела меня не в ту сторону. А вы по какому профилю хирург?

– Да так, всего понемножку, – ответил Александр, не желая называть свою специальность, ибо тогда с девяностопроцентной вероятностью разговор мог бы свернуть на профессиональную тему, а за ужином о медицине говорить не хотелось, тем более с такой очаровательной собеседницей.

Редко какая женщина устоит перед соблазном поговорить о пластической хирургии, это, в общем-то, закономерно и объяснимо. Редко какой врач склонен говорить о работе в свободное от нее время, да еще с людьми, не имеющими медицинского образования. Даже при очень большой, прямо-таки великой любви к своей профессии. «Разноуровневые» разговоры, то есть общение на профессиональные темы с людьми, мало что в них понимающими, сильно утомляют. Другое дело – с коллегой новости обсудить.

Ирина не стала проявлять ненужное любопытство. Всего понемножку, так всего понемножку. Она предпочла перевести разговор на другую тему.

– Вам нравится Нижний?

– Очень, – честно ответил Александр. – Я здесь не впервые, но все продолжает нравиться. Люблю города, сохранившие старый облик. Дух времени и все такое, что словами не выразить…

Официантка принесла заказанного Александром судака. Ирина попросила принести ей овощной салат.

– А я художник-реставратор, – сказала Ирина. – Работаю в художественном музее и кормлюсь в одной дизайнерской фирмочке. Делаю людям красиво под старину.

– Хорошо сказано, – оценил Александр. – Работаете в музее, а кормитесь в фирмочке. Можно узнать, что именно вы делаете красиво под старину?

– Интерьеры, – ответила Ирина, немного удивившись вопросу – что, мол, еще можно делать в дизайнерской фирме. – Народ в последнее время окультурился, начал хоть сколько-то разбираться в предмете и желает единства стиля. Самые продвинутые даже отличают ар-нуво от барокко. Чему вы улыбаетесь? Не верите?

– Верю, – сказал Александр, осторожно трогая рыбу вилкой – не станет ли она разваливаться при надавливании? – А улыбаюсь, потому что мне приятно быть в числе самых продвинутых. Я, знаете ли, отличаю один стиль от другого и даже знаю, что югендстиль – это тоже барокко, сиречь модерн.

Ужин прошел в приятной беседе. Вскоре перешли на «ты». Знакомство незаметно окрепло настолько, что Ирина предложила Александру показать ему «настоящий Нижний Новгород». Устоять перед таким соблазном, особенно с учетом наличия свободного времени, было невозможно. Александр с удовольствием согласился. Никаких подвохов он не чувствовал, потому что Ирина вела себя совершенно естественно. Приятное случайное знакомство, бывают же приятные случайные знакомства. В честь него Александр предложил выпить по бокалу сухого красного вина. Ирина согласилась, оговорив, что за себя она заплатит сама. Вино оказалось неплохим, выпили по второму бокалу и на этом закончили свой «разгул», как выразилась Ирина. Перед тем как расстаться, обменялись номерами телефонов и договорились созвониться завтра около полудня, чтобы, в зависимости от погоды, определиться с маршрутом.

– Если на улице будет паршиво, то погуляем по дому губернатора, – сказала Ирина. – Там есть что посмотреть.

– Губернатор не будет против? – пошутил Александр, прекрасно понимая, что речь идет не о доме нынешнего руководителя области.

– Это дом старого губернатора, дореволюционного, – на полном серьезе пояснила Ирина. – Там у нас экспозиция русского искусства. Неплохая. Левитан, Серов, Васнецов, Перов, Саврасов, Петров-Водкин… «Русская Венера» Кустодиева тоже хранится у нас. Все мужчины, даже весьма далекие от живописи, почему-то знают эту картину.

– С удовольствием посмотрю вашу экспозицию, – ответил Александр. – Даже если погода будет хорошей, можно начать с музея, а потом погулять.

Из номера Александр дважды набирал Августе и слышал «аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Отправив сообщение «Где ты? Отзовись, пожалуйста», он лег спать, но, несмотря на усталость от длительной прогулки и хороший ужин с вином, долго не мог заснуть. Беспокойство по поводу молчания любимой незаметно трансформировалось в ревность. Воображение рисовало разные картины, вплоть до самых неприятных, вроде страстного поцелуя Августы и длинноволосого красавчика. Александр ворочался с боку на бок, корил себя за «домостроевщину» (термин придумался сам собой), но укоры мало помогали. Заснуть удалось только в третьем часу ночи.

5. Сюрпризы, которых могло не быть

В дверь постучали ровно в пять минут одиннадцатого, когда заспавшийся Александр заканчивал бриться. Утонченная вежливость – плюс пять минут к десяти часам, времени, с которого, как принято считать, по выходным дням можно беспокоить людей – звонить и приходить.

То, что это не кто-то из гостиничного персонала, Александр понял, еще не открыв дверь. Персонал стучится вежливо, деликатно, осторожно, стук повторяется после длинной паузы. Сейчас же стучали резко, громко, в какой-то степени даже напористо, побуждая открывать поскорее. «Тук-тук-тук», коротенькая пауза и еще раз «тук-тук-тук».

– Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро, – тихо, почти неслышно, прокомментировал Александр и уже громче сказал: – Одну минуточку, пожалуйста!

На то, чтобы закончить бритье, ушло секунд десять. Ополоснув лицо холодной водой (здесь она была просто ледяной и невероятно взбадривала), Александр пошел открывать. Кто там, на сей раз спрашивать не стал, просто открыл дверь и удивился.

Гостей было двое – все тот же Вадим Родионович, которого по интенсивности общения пора было причислять к закадычным друзьям, и худой невысокий блондин лет сорока в сером с отливом костюме при пронзительно-красном галстуке. Вадим Родионович смотрел на Александра сердито, а блондин глядел куда-то в сторону. Чувствовалось, что ему неловко.

– Здравствуйте, Александр Михайлович, – сухо сказал Вадим Родионович.

«Чтоб тебя разорвало!» или нечто в том же роде отчетливо слышалось в тоне его голоса.

– Здравствуйте, – выдавил из себя невысокий блондин.

Первым желанием Александра было захлопнуть дверь. Вторым – не приглашать незваных гостей в номер. В итоге, как обычно, победила вежливость. Александр так же сухо поздоровался и посторонился, давая возможность гостям пройти. Приглашать садиться и предлагать кофе не стал, это уже было бы слишком. Так и разговаривали, стоя посреди номера. Разговор получился коротким, но эмоционально насыщенным.

– Я намеренно пришел к вам не один, – начал Вадим Родионович, – а со своим заместителем Борисом Евгеньевичем…

Блондин изобразил нечто вроде улыбки.

– Я не хочу, чтобы мои слова и впредь искажались мне в ущерб, поэтому предпочитаю общаться с вами при свидетелях! – с каждым словом Вадим Родионович заводился все больше. – Я привык иметь дело с порядочными людьми, которые не всаживают нож в спину ближнему…

– Давайте говорить конкретно, – попросил Александр, стараясь держаться как можно спокойнее. – Что я исказил? При чем тут порядочность? О каком ноже идет речь?

– И вы еще спрашиваете?! – Вадим Родионович бросил взгляд на своего заместителя, словно ища у него поддержки. – У вас хватает наглости спрашивать после того, как вы превысили свои полномочия и начали плести интриги против меня? Что, вашей «Бель Элен» в Москве тесно и вы решили прибрать к рукам Нижний, благо подвернулась удобная возможность?! Счастливый случай?! Я надеялся на вашу помощь, а что получил в результате?!

– Успокойтесь! – Александр тоже позволил себе повысить голос, потому что тихие слова не были бы услышаны. – Успокойтесь, пожалуйста! Что за чушь вы несете? Какие интриги?..

Александр принюхался, но от гостей не пахло спиртным. Зрачки у Вадима Родионовича тоже были в норме, да и не походил он на наркомана. Шизоид? А что? Вполне может быть. Скрытые, «законспирированные» шизофреники среди врачей встречаются не так уж и редко. Во-первых, медицинское образование дисциплинирует, побуждает к регулярному приему лекарств, контролю за своим заболеванием. Во-вторых, у любого врача найдется знакомый психиатр из числа бывших однокурсников, такой, что войдет в положение (коллега ведь, как-никак) и станет наблюдать и лечить келейно, не ставя на диспансерный учет. И таблетками нужными снабдит, и присоветует, когда лучше в отпуск уйти… Зачем далеко ходить – пару лет назад из рабочего кабинета был госпитализирован в психиатрическую клинику заместитель главного врача одной из самых крупных московских больниц. Стационарное лечение длилось около двух месяцев – не шутка. «Работа довела», – говорили недалекие; те, кто поумнее, прекрасно понимали, что без определенных предпосылок никакая работа до стойкого расстройства психики не доведет.

– И вы еще спрашиваете, какие?! – довольно искренне возмутился Вадим Родионович. – Почти подвели меня под монастырь и спрашиваете?! А я-то, старый дурак, так надеялся на вашу честность и беспристрастность! Кто вас завербовал?! Назовите фамилию, и мы уйдем!

– Кафка! – сказал Александр, констатируя, что все происходящее можно сравнить хоть с «Замком», хоть с «Процессом». Был бы писатель жив, то написал бы роман «Экспертиза», материала у него, стараниями Вадима Родионовича, точно бы хватило.

– Кафка?! – переспросил Вадим Родионович. – При чем здесь Кафка?! А-а, понимаю, вам мало того, что вы сделали, вам хочется поглумиться…

– Глумиться мне не хочется, – перебил Александр.

– А чего же вам хочется?! – сарказма в голосе Вадима Родионовича было хоть отбавляй.

– Мне хочется нормального спокойного общения. – Александр попробовал улыбнуться, но это у него не получилось – только дернулись уголки губ, и все.

– Нормального?! – взвился Вадим Родионович. – Мы уже общались с вами нормально, и к чему это привело?!

Его спутник дважды кивнул, словно был свидетелем прошлых бесед Вадима Родионовича с Александром.

Поняв, что разговора не получится, а терпение уже на исходе, Александр сделал лучшее, что можно было сделать в подобной ситуации – подошел к двери, открыл ее и выжидающе посмотрел на гостей, давая понять, что время визита истекло.

– Мы еще увидимся! – пообещал на прощание Вадим Родионович.

Александр ничего не ответил. Велик был соблазн сказать идиоту пару ласковых слов, но это бы только осложнило ситуацию. Таких, как Вадим Родионович, кажется, ничем, кроме аминазина[20]20
  Аминазин – один из основных представителей нейролептиков, лекарственных средств, оказывающих тормозящее (успокаивающее) действие на центральную нервную систему.


[Закрыть], успокоить нельзя, а продолжать «камерный концерт» в коридоре отеля совершенно не хотелось. И так уже все знают, что в двенадцатом номере живет доктор Берг из Москвы, человек непорядочный и, вообще, интриган, обожающий всаживать ножи в спины ближним, а затем глумиться над ними. Как там сказал Родионыч? «Вы решили прибрать к рукам Нижний, благо подвернулась удобная возможность?!» Аль Капоне недоделанный!

Александр подумал, что уж сегодня он непременно выяснит подоплеку происходящего. Через полчасика нужно будет позвонить Рыкалову и договориться о срочной встрече. Ну и пусть, что выходной, ничего страшного. Дело есть дело. На сей раз Федору Васильевичу придется объяснить все как есть. Почему так нервничает главный врач клиники? Почему он вдруг изменил отношение к Александру и начал обвинять его черт знает в чем? Из-за того, что Александр отказался «договариваться» и даже не пожелал узнать, в какую сумму Вадим Родионович оценивает его благосклонность? И из-за чего весь этот сыр-бор; ведь Александр, изучив материалы дела, склонялся к выводу о невиновности хирургов клиники «Палуксэ»? Что происходит?

Версии было две. Первая – Вадим Родионович шизофреник и у него сейчас обострение. Вторая – кто-то пытается стравить Александра с Вадимом Родионовичем. Зачем? Ради собственной выгоды, разумеется. Какая же здесь может быть выгода? Чья? Ведь материалы… Материалы? Материалы – это всего лишь материалы, они могут быть достоверными, а могут достоверными и не быть.

Александр ощутил сыщицкий зуд. Буквально, в прямом смысле этого слова. Подзуживало. Зачесалось где-то в голове изнутри, а не снаружи, побуждая думать, сопоставлять, выстраивать версии, докапываться до правды. Что произошло и что происходит сейчас? Экспертиза, ради которой Александр приехал в Нижний, постепенно превращалась в квест с элементами головоломки. «Снова влип, – со странным чувством, в котором соединялись азарт и сожаление, подумал Александр. – Мало мне было приключений в Питере, так теперь в Нижний потянуло…»[21]21
  См. вторую книгу серии «Девушка по имени Августа».


[Закрыть] В Питере, конечно, все закрутилось гораздо круче, но неизвестно, чем здесь все кончится. А начиналось в Питере тоже вполне невинно – пригласили прооперировать пациента. А потом… Впрочем, если бы не то приглашение от Дегтярского, то он не познакомился бы с Августой! Или все равно познакомился бы, только при иных обстоятельствах? Предопределенное неизбежно, но как разобрать, что предопределено, а что нет?

Августа.

Совершив входящий уже в привычку ритуал проветривания номера (нечто вроде изгнания злых духов холодом – вполне по-китайски), Александр взял с прикроватной тумбочки телефон, чтобы позвонить Августе, от которой по-прежнему не было известий. Видимо, сработал мысленный посыл (кто там отрицает телепатию?), потому что телефон в руке засветился, зазвонил, и можно было, не глядя на дисплей, угадать, что это звонит любимая.

– Привет! – задорно зазвучал в трубке родной голос. – Ты, наверное, меня потерял и злишься?! Я угадала?

– Привет! Не злюсь, а волнуюсь, – ответил Александр. – Ты где, пропащая моя любовь?

«Пропащая моя любовь» вырвалось совершенно случайно, впервые в жизни сложилась в голове такая фраза (честно говоря, откровенно пошлая) и сразу же слетела с языка. Александр даже смутился немного, но Августа на «пропащую любовь» никак не отреагировала.

– На вокзале, – радостно доложила она. – Только что сошла с поезда и решила тебя обрадовать!

– Ты в Нижнем? – удивился Александр.

Машинально взглянув на часы, он понял все еще до того, как услышал ответ Августы. Половина одиннадцатого. Московский «Сапсан» прибудет в Нижний через десять минут, а вот первый питерский пять минут назад остановился на Ленинградском вокзале. Августа решила преподнести Александру очередной сюрприз.

– В верхнем! – рассмеялась Августа. – Ты что – пьян? Надеюсь, что от любви ко мне, других причин признавать не желаю!

Из дальнейшего разговора выяснилось, что Августа, по ее выражению, «решила совместить приятное с еще более приятным» – увидеться с Александром и побывать на концерте британского джазового трио Red Snipers (Александр и не знал, что любимой нравится эта группа). Заказала заранее билеты и приехала…

Подобные ситуации друг Андрей называл «патом в квадрате», то есть, как ни поступи, все равно хорошо не получится. Срываться и ехать в Москву? Не будет ли это походить на бегство? А потом все равно придется возвращаться для того, чтобы внести окончательную ясность в это мутное дело. Возможно, придется отрывать от работы не только понедельник, – чего никак нельзя допускать, потому что дел много. Сегодня непременно надо встретиться с Рыкаловым… Опять же – если сорваться, то приедешь в Москву вечером, а что Августе делать до его приезда? И на завтрашнем концерте вместе побывать не удастся, потому что ему придется завтра возвращаться в Нижний. До понедельника оставаться в Москве нельзя, потому что следователь ждет его с утра, а не ближе к полудню. Около полудня Александр уже планировал закончить дела в Нижнем… Видимо, не судьба им свидеться в этот раз.

Выход из патовой в квадрате ситуации был всего один. Около пяти минут Александр потратил на то, чтобы уговорить Августу остановиться у его матери. Не годится так – приехать и сразу уезжать, – останется крайне неприятный осадок. Да и лишаться обеих радостей разом тоже не годится, если не удалось встретиться, так пусть хоть Августа попадет на концерт своей любимой группы.

– Неудобно, – переживала Августа.

– Удобно! – убеждал Александр, нисколько не кривя душой. – Мама будет только рада. Она любит гостей. Ты ее нисколько не стеснишь, заодно и познакомитесь получше. Только вот не знаю, захочет ли мама идти на концерт…

– Не беспокойся, – перебила Августа, – я прекрасно схожу одна. Но ты уверен, что я не стесню Елену Григорьевну? Я боюсь, у тебя строгая мама!

Последняя фраза была сказана вроде бы в шутку, но с намеком. Александр принялся убеждать, что мама совершенно не строгая, что все вообще замечательно, и едва было не ляпнул сгоряча: «Это даже хорошо, что меня нет в Москве, не стану вам мешать», но вовремя спохватился.

Разговор с матерью был не в пример легче – какие проблемы, пусть приезжает, я как раз пирожки печь собралась. Александр прекрасно понимал, что для себя одной мать сроду не станет затевать такое хлопотное дело, как выпечка пирожков, и ему стало приятно от того, что Августу ожидает столь теплый прием.

– Мам, только ты там того… – начал он и запнулся на середине, не зная, как поделикатнее выразить свою просьбу.

Но мама легко поняла невысказанное.

– Не волнуйся, – успокоила она. – Я не стану строить прогнозы, рассказывать о твоих недостатках, лезть гостье в душу и еще как-нибудь ее «грузить». Все будет хорошо, можешь мне поверить.

Большой удачей оказалось присутствие в Москве Андрея. Мало того, он не только сидел дома, но и не имел четких планов на выходные и согласился помочь, то есть развлекать Августу, чтобы она не скучала.

– Red Snipers, да еще на халяву и с очаровательной спутницей – это же настоящий праздник! – оживился он. – А сегодня можно будет завалиться в какой-нибудь клуб. Скажи, дружище, до каких пределов может простираться моя галантность? Разрешены ли мне простые комплименты? Можно ли при знакомстве поцеловать руку?

– Пределы галантности определяются только воспитанностью индивидуума! – огрызнулся Александр.

– Хорошо сказал! – похвалил друг. – Прямо хоть высекай в мраморе и расставляй на перекрестках. Тебе повезло, что я хорошо воспитан.

– А тебе повезло, что я далеко и не могу до тебя дотянуться!

– Что-то не так? – обеспокоился друг, уловив в голосе Александра несвойственные ему обычно нотки агрессивной раздражительности.

– Да тут все не так! – не смог сдержаться Александр. – Или почти все.

– Имеет смысл точить перо и вострить лыжи? – Профессиональный журналист всегда прежде всего журналист, а потом уже друг, товарищ, сын, брат, муж и отец; если, конечно, он профессиональный.

– Думаю, что нет, – осадил Александр. – Без тебя справятся…

Августа перезванивала дважды – в первый раз поинтересовалась, как отреагировала мама на известие о ее приезде и уверен ли Александр и т. п. Во второй спросила, что лучше купить из маминого любимого, чтобы не являться в гости с пустыми руками. Прекрасно зная, в каких масштабах, как по количеству, так и по ассортименту, мать печет пирожки (связываться так связываться, иначе и начинать нечего), Александр посоветовал не покупать ничего съестного, а ограничиться бутылкой красного вина, из которого мама сварит вкусный глинтвейн – самое то для гостьи, явившейся с холода.

День еще не начался толком, а судьба уже преподнесла Александру два сюрприза – неприятный и, если можно так выразиться, приятный, но не совсем. Приятно, что любимая женщина захотела приехать повидаться, но не очень-то приятно, что тебя в этот момент не оказалось в Москве. «Впредь буду извещать Августу заранее обо всех своих отъездах и приездах!» – пообещал себе Александр и позвонил Рыкалову.

Доцент Рыкалов, странный человек, в субботу с самого утра торчал в больнице.

– Дежурите? – уточнил Александр.

– Нет, просто пришел в тишине и покое с бумажками поработать, – ответил Рыкалов и добавил: – Мне дома скучно в выходные. Ну – выспался, ну – телевизор посмотрел, ну – гости пришли или мы в гости пошли. Ничего интересного. Сонное царство. А в клинике жизнь ключом бьет! И пусть иногда прямо по темечку, но все равно это жизнь! С утра уже два раза в приемное дернули. У меня обычно понедельник начинается в субботу, а если точнее, то пятница никогда не наступает…

Говорил он об этом весело, без малейших признаков досады, даже с примесью гордости – вот какой я трудоголик. «Счастливый человек», – порадовался за Рыкалова Александр, потому что человек, занимающийся любимым делом, просто не может не быть счастливым. Александр тоже был из таких.

Рыкалов ничего не имел против того, чтобы встретиться и поговорить. Только уточнил, не случилось ли чего из ряда вон выходящего. Александр пообещал рассказать все при встрече. Договорились встретиться в час дня, в клинике. Александр прикинул, что самый долгий разговор вряд ли продлится более сорока – сорока пяти минут, добавил пятнадцать минут в запас, плюс полчаса на какие-то непредвиденные вызовы в приемное отделение (если что, так можно и на ходу договорить), добавил полчаса на дорогу и, определившись со временем, позвонил Ирине. Немного сомневался, захочет ли Ирина вообще продолжать знакомство, вдруг она вчера действовала сугубо импульсивно, под влиянием скуки и досады на подругу, но все же решил позвонить. Договаривались ведь, человек, кажется, приятный, и не одними же интригами заниматься, в конце концов, можно и картины посмотреть. Это умиротворяет, обогащает духовно и способствует профессиональному росту. Насчет профессионального роста полная правда, никакого преувеличения. Пластический хирург – творец красоты, и любое созерцание или изучение красоты, созданной другими творцами, идет ему на пользу, развивает, подсказывает новые идеи.

Оказалось, что Ирине очень удобно именно в три часа.

– Я такая соня, – немного смущенно призналась она. – Только проснулась, пока раскачаюсь да выйду, как раз будет половина третьего. Тебя встретить где-нибудь, чтобы не заблудился?

Александр заверил Ирину, что он уже ориентируется в Нижнем достаточно хорошо и может без проблем найти Кремль, и отправился завтракать.

Администратор и официантка оказались настолько любезными, что накормили Александра включенным в стоимость номера завтраком, на который он безнадежно и беззастенчиво опоздал. Александр благодарил и порывался заплатить, милые девушки трясли головами и твердили: «Ну что вы! Что вы! Вы уже заплатили!» Приятное впечатление было слегка подпорчено гаденькой мыслишкой: тут ко всем гостям принято относиться с подобным, поистине беззаветным, радушием или только к гнусным коварным интриганам? Сольное выступление Вадима Родионовича все небось слышали.

Разговор с Рыкаловым Александр начал с просьбы.

– Времени у нас мало, Федор Васильевич, – сказал он, глядя в глаза собеседнику и пытаясь угадать, что у того на уме, – поэтому давайте на сей раз обойдемся без намеков и прочего тумана. Надоел туман. Мы с вами коллеги, оба выступаем в роли экспертов по одному и тому же делу, я – приезжий, вы – местный, вам и карты в руки. Объясните мне, пожалуйста, что тут у вас происходит. Конкретно, по существу, все как есть. Я понимаю, что перед чужаками не хочется наизнанку выворачиваться, но иногда бывает надо. Я же по делу интересуюсь, не для собственного удовольствия. А то так ведь и умом тронуться недолго…