Текст книги "Скала Дельфин"

Автор книги: Вадим Собко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Глава шестнадцатая

Свист хлестнул Глобу по ушам, словно удар кнута. Больше не интересуясь Васей, он смотрел на гоночную лодку. Там виднелись только встревоженные детские лица. Глоба облегченно вздохнул. Теперь была перед ним единственная задача: задержать здесь пионеров, этих нежданных и нежелательных свидетелей, а самому как можно скорее добраться до пристани и поспешно бежать из города.

Глоба положил весло и спокойно сел на скамью, ожидая, пока лодка подойдет совсем близко.

Вася исчез. Сколько ни искал глазами Глоба, на поверхности воды нигде не было видно маленькой белокурой головки. Очевидно, силы оставили парня и, не соревнуясь больше, он ушел под воду, на дно, к зеленым крабам с мертвыми глазами.

Лодка подошла совсем близко и остановилась в нескольких метрах от шлюпки.

Глоба смотрел на пионеров, и пионеры молча смотрели на Глобу. Начинать разговор никто не хотел. Через две минуты, когда молчание уже стало слишком тяжелым и гнетущим, Глоба исподволь опустил руку в карман и вытащил револьвер.

Дважды он подбросил его на руке. Солнце ослепительно отражалось на полированных гранях. Затем взял револьвер в руку и, не спеша, наставил его на пионеров.

Школьники побледнели. Еще никогда в жизни не приходилось им встречаться с живым бандитом. Бандит обязательно должен быть где–то в поле или в степи, в сапогах, и в какой–то необычной одежде, а тут на тебе – высокий, чисто выбритый мужчина в модном сером костюме с ярким галстуком.

Никто не ожидал такой встречи, и в первую минуту все остолбенели от ужаса и удивления. Никто из них никогда не думал, что так неожиданно можно встретить собственную смерть.

Сначала они даже подумали, что Глоба просто шутит с ними, но сразу же вспомнился рассказ Андрюши. Здесь уже было не до шуток. Очевидно, Глоба боялся их, маленьких и беззащитных, если решил прибегнуть к оружию.

– Где Вася? – звонко крикнул Витя Огринчук и сразу же сам испугался своей смелости.

Глоба оглянулся по сторонам и не ответил ничего. Так же пустынно было вокруг. Ни одна живая душа не нарушала покоя степи и моря.

– Ну, марш все на скалу, – вдруг, разозлившись, крикнул Глоба, – живо мне! А то я всех вас здесь, как щенков, перестреляю.

Если бы пионеры знали, что в руках у Глобы синей сталью поблескивает незаряженный револьвер, они бы никогда в жизни не послушались дерзкого приказа Глобы. Но дуло револьвера смотрело на них маленьким внимательным черным глазом. Каждую секунду Глоба мог начать стрелять. И поэтому медленно, путая веслами, они двинулись к скале Дельфин, к тому месту, где камни образовывали естественную пристань.

У каждого появились удивительные планы спасения от Глобы. Но внимательный глаз револьвера следил за узкой и неустойчивой гоночной лодкой, и этот холодный, бездушный взгляд сковывал движения и замораживал мысли детей.

Лодка медленно двигался к скале и вслед за ней плыла шлюпка с Глобой.

Вася не появлялся нигде. Глобе, наконец, удалось навсегда избавиться от единственного человека, который знал тайну яхты «Галатея».

Как плохо гребли теперь пионеры, все же лодка, наконец, достигла того места, где скала полого спускалась в воде, и остановилась, мягко уткнувшись в камень носом.

Мрачно поглядывая на шлюпку с Глобой, которая подъезжала к тому же месту, где остановился лодка, школьники ждали дальнейших распоряжений. Нахмуренные личики ребят и слезинки в уголках глаз Нины выдавали ужас и возмущение. Каждый из ребят, если бы мог, разорвал бы Глобу на маленькие кусочки. Но синяя сталь блестела на солнце, и никто не решился даже пошевелиться.

Шлюпка Глобы стукнулась о скалу в нескольких метрах от того места, где оказалась лодка. Глоба выскочил на скалу. Сначала он хотел привязать маленькую гоночную лодку к шлюпке, но потом понял, что ему нелегко будет тащить на буксире такой вес. К тому же пустая лодка могла вызвать лишние подозрения. Тогда он решил забрать у школьников весла. На лодке без весел добраться до города им было бы очень трудно; во всяком случае Глоба успел бы убежать, пока пионеры вернулись бы назад.

Не спеша, играя пистолетом, Глоба сделал шаг к лодке и приказал пионерам всем немедленно выйти на скалу и унести с собой весла.

Пионеры молча, мрачно покорились. Револьвер в руках у Глобы был слишком серьезной опасностью, чтобы с ним можно было шутить. Глоба приказал Нине снять даже руль, хоть без весел лодка и так не могла пригодиться пионерам.

И когда все пионеры сошли на скалу и нехотя стали отдавать Глобе весла, произошла очень странная вещь: лодка и шлюпка вдруг, неизвестно по каким причинам, начали отдаляться от скалы. Нина заметила это сразу же, но решила промолчать, а когда Глоба оглянулся, то лодки были уже метрах в трех от камней и достать их он не мог.

– Прыгай в воду и подтяни лодки, – приказал Глоба Андрюше.

Андрюша покорно подошел к краю скалы, готовясь прыгнуть в воду, но в эту минуту неожиданно послышался крик из–под кормы шлюпки.

– Ребята, прыгайте в воду! Быстро в воду прыгайте!

В тот же миг круглое Васино лицо появилось у кормы.

– Ни с места! – крикнул Глоба, поднимая руку с револьвером.

Но на Васю это движение отнюдь не повлияло. Он хорошо знал; у Глобы нет ни одного патрона. Если бы Васе удалось раньше добраться до этого места, то пионеры ни секунды не слушали бы приказов Глобы.

Тогда, когда послышался свист Огринчука, Вася из последних сил ушел в воду и, пользуясь отдыхом, доплыл до камней, торчащих из воды недалеко от скалы Дельфин.

Уже оттуда, немного отдохнув, он переплыл к скале, ухватился за корму шлюпки и успел оттащить лодки именно тогда, когда Глоба сошел на скалу.

– Ни с места! – еще раз крикнул Глоба.

– Чего вы его боитесь? – кричал Вася. – Ребята, прыгайте в воду! У него же патронов нет! Прыгайте, ребята! – надрываясь, кричал Вася.

Секунду пионеры колебались, словно не веря Васиным словам. Затем три загорелых тельца мелькнули в воздухе, вода забурлила, и трое ребят вынырнули у шлюпки, где уже сидел Вася …

Нина метнулась к воде, чтобы вслед за ними добраться до шлюпки, но Глоба бросил ей под ноги весло, она споткнулась и тяжело упала на жесткий камень. Глоба схватил ее за руку, поднял, поставил на ноги и повернулся к ребятам.

Не говоря ни слова, он потянул Нину за собой, туда, где скала круто обрывалась к морю. Подводные камни, чуть спрятанные под поверхностью воды, поднимали вверх острые шипы.

Глоба подошел к самому краю скалы, рядом с собой поставил Нину. Закусив губу, она старалась не плакать.

– Ну, быстро назад шлюпку, а то останется от вашей пионерки только мокренькое место, – и Глоба легонько толкнул Нину, словно показывая, как сбросит ее вниз, со скалы.

– Ребята, бегите! Бегите, ребята! – вдруг закричала Нина.

– Цыц! – крикнул Глоба, но Нина не умолкала.

– Он вас убьет, кричала она, – бегите!

Но пионеры и не подумали бежать. Медленно они пригнали шлюпку и лодку снова к скале.

Только теперь пожалел Андрюша, что не попросил Бориса Петровича или кого–то из старших поехать вместе с ними.

Ребята, понурившись, не глядя друг другу в глаза, вышли на скалу. У Васи по ноге еще текла кровь. Он оказался слабым, и черные пятна мелькали у него в глазах.

Глоба отпустил Нину и подошел к ним. Лицо его, злое и красное, сейчас кривилось улыбкой.

Он подошел к Васе, грубо схватил его за руку и толкнул в шлюпку. Обессиленный Вася не сопротивлялся и упал прямо на дощатое дно. Глоба подошел к гоночной лодке и каблуком стал неистово пробивать обшивку.

Тонкие стенки легко крушились под ударами Глобиного каблука. Скоро лодка до отказа наполнилась водой и начала тонуть.

Со слезами на глазах смотрели пионеры, как погибает гордость их водной станции – гоночная лодка. Когда стало ясно, что на лодке никому никогда не удастся больше ездить, Глоба, не обращая внимания на пионеров, вернулся на шлюпку.

Он дважды ударил веслами по воде, и шлюпка отплыла от скалы. Вася лежал на дне, и все же Глоба боялся, чтобы парень не выскочил и не убежал. Глоба не мог больше терять времени. Он решил связать Васю, отъехать чуть дальше от скалы Дельфин и бросить парня в воду, чтобы раз и навсегда избавиться от свидетеля. Той же самой веревкой он сейчас крепко, морскими узлами скрутил ему руки и ноги.

Увидев, как Глоба вяжет Васю, школьники на скале закричали, начали бросать в шлюпку камни, что падали, не долетая, в воду. От невозможности что–нибудь сделать, чем–то помочь товарищу, Нина даже заплакала.

Глоба уехал еще дальше от скалы и вдруг на мгновение остановился. Ему послышалось вроде тихое ровное гудение. Он прислушался, однако кроме тихого плеска волн о камни скалы Дельфин ничего не услышал. Он поднялся в шлюпке и поднял Васю, решив расправиться с ним тут же и как можно скорее ехать в город, чтобы успеть на поезд.

Вася кричал. Он кричал что–то непонятное, но страшное, и пионеры на скале заплакали и вдруг Васин надрывный крик прекратился.

Глоба поднял Васю в воздух.

Белая длинная моторка с красными ватерлиниями, отодвигая большую шумную волну, выплыла из–за угла скалы Делифин.

Эпроновец стоял возле высокого белокурого человека с малиновыми петлицами. Кобуры у обоих были расстегнуты. Позади них виднелось взволнованное лицо Бориса Петровича.

Крик радости раздался над скалой Дельфин.

Пионеры кричали и смеялись сквозь слезы. И даже Вася нашел в себе силы улыбнуться. Моторка обогнула шлюпку Глобы и остановилась возле нее.

Глоба сел на скамью и незаметным движением отодвинул к борту портфель. Лицо его, розовое несколько минут назад, стало бледным, почти зеленым.

– Прошу в моторку, – сказал военный, держа в руке револьвер.

Глоба сидел неподвижно. Затем резким движением поднялся и успел бросить в воду с таким трудом добытый Васей портфель. Только Вася понял истинное значение этого движения; больше никто не заметил его. Борис Петрович уже успел развязать узлы, которые прочно, больно стягивали Васины руки, и был очень удивлен, когда, не говоря ни слова, парень бросился к борту шлюпки и погрузился в воду. Глоба тихо, но злобно выругался. Борис Петрович вопросительным взглядом посмотрел на эпроновца и военного, но те понимали не больше его.

Через минуту все выяснилось. Вася вынырнул из воды, держа в руке портфель.

Борис Петрович помог ему влезть в шлюпку. Вася отдал портфель военному.

Над скалой Дельфин все время стоял неугомонный радостный крик.

Глоба молча сидел в кабине моторки и наблюдал, как военный, не спеша, разглядывал чуть промокшие бумаги, добытые из портфеля. Взглянув на фото, он тихонько свистнул.

А Вася, робко поглядывая на эпроновца, рассказывал Борису Петровичу все свои приключения за этот день. Эпроновец тоже внимательно слушал и только иногда морщил лоб, словно пытаясь что–то вспомнить.

Они подъехали к скале Дельфин, и пионеры веселой, шумной группой ввалились в моторку. Они приветствовали Васю и ругали Глобу.

Борис Петрович озабоченно осматривал рану на Васином бедре и вытаскивал бинты. Вася посмотрел на товарищей, на эпроновца, на военного, на позеленевшего Глобу, и ему стало так хорошо, что захотелось смеяться.

Через минуту он лежал в полузабытьи на мягкой подушке в кабине моторки и с сожалением думал о том, что скрипки у него все же нет.

Увлекая за собой шлюпку, моторка быстро возвращалась в город.

Глава семнадцатая

Одинокий профессор, тоскуя, сидел на веранде. Первая большая белая хризантема распустилась сегодня. Вазон стоял перед профессором, и он любовался мелкими, закрученными лепестками, создающими прекрасный белый цветок.

Рядом с хризантемами лежала скрипка. Она была в футляре, но время от времени профессор поднимал крышку и тихо касался ее.

Вася не приходил. Профессор жадно всматривался в каждую невысокую фигуру, но Васи не было.

Страшные мысли приходили в голову старому профессору. Он думал о том, что Глоба украл у него Васю и завез куда–нибудь далеко, чтобы Вася мог, как вчера в кафе, зарабатывать музыкой деньги.

Эта мысль была ужасной, она возмущала и лишала покоя профессора.

Профессор даже хотел пойти искать Васю, но не знал, где живет его ученик, и отказался от своего намерения. Терпеливо ждал, и скрипка лежала перед ним, рядом с хризантемами.

И уже под вечер, когда профессор потерял почти всякую надежду увидеть Васю, послышались легкие, но совсем незнакомые шаги, и чья–то маленькая фигура, тяжело опираясь на палочку и хромая, подошла к калитке.

Профессор даже приподнялся с кресла, когда скрипнули петли калитки и в сад вошел Вася. Парень шел медленно, опираясь на палочку. На его лице заиграла приветливая улыбка, когда он увидел профессора.

Вася зашел на веранду, поздоровался с профессором и увидел скрипку.

Это была не та скрипка, на которой он всегда играл, но расспрашивать ему было неудобно. Вася сел в кресло. Профессор несколько минут смотрел на парня, словно любуясь им и радуясь.

Вася начал рассказывать, и профессор вместе с ним пережил все события этого необычного дня.

Профессор узнал о высокой скале Дельфин и яхте «Галатея», которая лежит глубоко под водой, о белом офицере Глобе и крабах с мертвыми глазами. О белой моторке с красными ватерлиниями…

Вася честно рассказал ему, что погружался на затонувшую яхту, чтобы получить скрипку, и профессор, услышав это, тихо улыбнулся. Он подумал также и о том, что могло бы быть, если бы моторка опоздала на пять минут, и вздрогнул.

И когда Вася замолчал, жадно поглядывая на новую скрипку, профессор улыбнулся и сказал:

– Эту скрипку для тебя прислали из Москвы. Жаль, что вечером мне не удалось тебя увидеть.

– Из Москвы? – тихо и удивленно переспросил Вася.

– Из Москвы, – подтвердил профессор. – Там не забывают даже о таких ребятах, как ты.

Профессор сделал строгое лицо, но улыбка проступила на нем, и Вася, еще не веря своему счастью, тоже неловко улыбнулся.

Осторожно, словно боясь, что скрипка исчезнет, ​​как только ее коснуться, он протянул руку к футляру. Осмелев, он вынул скрипку и, все еще не веря, провел по струнам смычком.

Профессор сидел молча, наблюдая восторг парня, и лицо его сияло молодой лучезарной радостью.

Вася осторожно поднял скрипку к подбородку, и уже тогда, забыв обо всем на свете, о страшном дне, о скале Дельфин и зеленой темноте на затонувшей яхте, о Глобе и острой боли в ноге, заиграл.

Он играл уверенно и вдохновенно, как большой мастер. Мощные, сильные звуки взлетали от белых упругих струн.

В этой музыке, которая широким потоком заливала веранду и сад, была молодая, непобедимая радость жизни, и старому профессору показалось, что на несколько минут молодость вернулась к нему.

Вася играл, и музыка его была широкой, как необъятное море, что волнуется под порывами южного ветра.