Текст книги "Проклятье гномов. Клинки и розы (СИ)"

Автор книги: Вадим Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Я не помню, я зашел во дворик, сразу получил удар по голове, дальше перед глазами засветились звездочки…

– Какие еще звездочки? – неожиданно встрял Франциск, как человек, лишенный какого-либо воображения.

– Успокойтесь, Ваше Величество. Это фигуральное выражение, – отпарировал обвинитель. – Вы потеряли сознание, граф, и увидели некие неестественные сюжеты и образы? Так?

– Да… – подтвердил Людвиг. – Но мне показалось, что я видел и молодого Карла рядом с собой. По крайней мере его зеленый плащ.

Великолепная королева Анна побледнела, услышав эти слова. С ее слезящихся глаз будто сорвались маленькие искры, несмотря на то, что дама принадлежала стихии Дерева.

– Я продолжу. После перепалки Робера с Эдуардом, всем известна их взаимная неприязнь… вмешался молодой Карл и применил запретную магию. Все указывает на злобный умысел…

– Это ничего не доказывает! – вскипела Анна, мать принца. – Вы же знаете, что мой сын болен…

– Всем молчать! – заревел в ответ Франциск, топорща усы. – Если ваш сын болен, то мой брат был прав, оставив его без трона. Но мы хотим знать, Карл просто болен или он еще и преступник! Стража приведите обвиняемого.

И вот на помост вывели молодого принца, который еще совсем недавно сидел вместе со всеми за одним столом и мечтал о будущем. Совсем недавно он целовал свою прекрасную жену и восторгался сыном. Это было еще вчера, а сегодня он изгой, принц, лишенный семьи и короны.

Обвинитель хищно, словно голодный коршун, раскрыл руки, подобные крыльям. Затем он угрюмо сдвинул брови и посмотрел на бледное лицо Карла:

– Так я недорассказал. Когда Карла арестовали по приказу старого короля и увели из дворца, ему удалось переговорить с Арманом. Арман, если вы не забыли, начальник стражи. Этот предатель выполнил приказ старого короля и увел принца, попутно получив от того новые распоряжения. А затем, когда в покоях умирающего короля собрались все его братья, преступный царедворец совершил подлый поджог. Понятно, что он один не смог это провернуть, поэтому оставшиеся двое под эшафотом – поджигатели. Мелкие лакеи, жаждущие получить крупный куш!

– Какая чудовищная ложь! – вскрикнул Карл, став еще бледнее. Мало кто заметил, но на его губах начали появляться пузырьки слюны.

– Это не ложь! – загремел, впавший в раж обвинитель. – Вы хотели уничтожить всю свою семью! Вы сами отравили своего отца, а затем, когда вас поймали на горяченьком, решили отправить во Тьму всех! Я знаю, чего вы хотели! После старших вельмож по салическому закону трон наследует Робер вискарийский. А он симпатизирует вам! И маркиза не было в ту ночь во дворце. Робер бы в любом случае выжил! Он бы выжил и взошел на трон! А на следующий день Робер бы вас выпустил. Так⁈

Карл не выдержал, его глаза выпучились, горлом пошла слюна, вырвались бессвязные выкрики. Принц начал биться головой о помост, и если бы не амулет Зеро, сковывавший его руки, то все бы увидели и почувствовали запретную магию.

– Уведите! – приказал Франциск, властно махнув рукой. – Быстрее!

– Я закончу… если бы не граф Людвиг, случайно оказавшийся в королевских покоях, то смертей было бы гораздо больше. Благодаря его магии Воды во дворце, во всех его залах и коридорах пошел дождь. Он спас сотни жизней и вдовствующую королеву Анну.

Анна оставалась безмолвной. В течении всего обвинения она лишь нервно комкала платок, изредка бросая взгляды на своего сына. Конечно, она не верила в его виновность. Анна с неимоверным трудом пережила смерть мужа. Но если бы Людвиг не вывел ее из дворца, королева бы преспокойно отправилась в иной мир за своим любимым супругом.

Екатерина меж тем шепнула Людвигу:

– Какой вы герой! Какой сильный магистр! Неужели вы действительно вызвали такой сильный дождь? Во всем дворце?

– О, да! Именно так, – приукрашивая действительность, улыбнулся Людвиг. Естественно, он смог призвать водяную стихию лишь в пределах видимости.

– Но кто же тогда устроил пожар, неужели, Робер?

– Тсс… Нас могут услышать. Вы же знаете, доказано, что он болтался в кабачке на Матросской улице, – продолжил Людвиг и добавил уже громче. – Этот Арман действительно ловкий и мерзкий предатель. Столько лет он скрывался под маской преданного слуги. Смерть предателям!

Последние слова Людвиг почти выкрикнул, и толпа жадно подхватила его крик:

– Смерть предателям! Смерть предателям! Смерть Арману и Карлу! Да здравствует король Франциск!

Седому королю вновь пришлось успокаивать народ. Он встал и угрожающе обнажил серебристую шпагу. Но крики еще какое-то время продолжались, пока передние ряды не увидели зарождающуюся грозу во взгляде властелина.

– Мои поданные! Герцоги, графы и бароны! Хозяева земель и весей! Мой народ! Я законно избранный король страны! – пророкотал Франциск. – Мы выслушали обвинителя, выслушали преступников и свидетелей. И теперь я заявляю. Да, все эти люди виновны. Невзирая на титулы и заслуги. Все они достойны смерти! Принц Карл, Арман и эти четверо, что явились игрушками в злых руках.

Великолепная королева Анна закусила губы, она ожидала любого, но не этого.

– Я бы без промедления казнил всех. Да, принц Карл – мой племенник и сын моего усопшего брата. Но вы все видели, что этот человек безумен. Он не понимал, что творит. А мы не можем убивать больных людей. Это бесчеловечно. Поэтому в отношении Карла я оставляю приговор моего брата в силе: тюремное заключение до достижения совершеннолетия его сына Филиппа. Пусть его сын, по праву взойдя на отцовский трон, решает судьбу отца, погубившего деда.

Анна с облегчением вздохнула, а Екатерина усмехнулась, прекрасно понимая, что за четырнадцать лет в стране может многое измениться. К тому же она тешила себя тем, что у безумца не может быть здорового потомства. Маленький Филипп рискует не дожить до своей коронации.

– В отношении всех остальных заговорщиков я оставляю приговор обвинителя без изменений. Арман, смертная казнь на плахе. Остальных – расстрелять! – с последними словами Франциск встал во весь свой рост и поднял сверкающую шпагу над головой.

– Да здравствует король! – взревела толпа.

Раздался бой барабанов, и кряжистый палач грубо схватил несчастного Армана за рваный ворот и бросил на деревянный чурбан. Осужденный ударился лицом о плаху, с губ пошла кровь, на землю вывалился зуб. Далее палач стал действовать нежнее. Он, словно заботливый повар, готовящий жаркое, аккуратно закинул руки Армана вокруг чурбана и связал запястья с другой стороны. Ноги он также пустил по разные стороны плахи. Таким образом осужденный сидел, обхватив руками и ногами дерево, лишь его голова все еще стояла прямо, не желая ложиться.

– Не балуй! – отечески предложил палач. – Если ты не склонишь голову, будет еще хуже. Удар придется не по шее, а по твоему черепу. Я испачкаю свою новую одежду.

– Я не виноват! Я не виноват! Я не виноват! – прохрипел Арман и все-таки уступил увещеваниям. Покорная голова склонилась на плаху.

Вновь застучали барабаны, королевский мясник поднял топор, толпа притихла. Смерть всегда требует уважения.

Через мгновение железный топор резко опустился на голову невиновного, брызнуло красным, и голова, подпрыгивая, покатилась по помосту. Еще через минуту королевские лучники натянули тетивы и отправили стрелы в груди приговоренных под помостом. Стальной король и казнить предпочитал сталью.

– Какой кошмар! – Екатерина вцепилась в руку Людвига, отворачиваясь от площади. – Какой ужас.

– Шампанского, милорд? – откуда ни возьмись взялся лакей с подносом. Он заискивающе улыбался, невзирая на то, что мгновения назад все видели смерть.

– Коньяку! – с трудом сдерживая всхлип, прохрипела Екатерина.

Все рядом сидящие дворяне так на нее посмотрели, словно увидели базарную девку в своих рядах. Впрочем, именно так это и было. Придворные дамы обязаны улыбаться даже при виде крови и пить только легкое вино.

– Ты слышал, болван! Пошел вон отсюда! – Людвиг, не взирая на приличия, пнул лакея кованым сапогом, и тот полетел в проход, теряя по дороге бокалы и бутылки.

– Пойдем, быстрее пойдем отсюда! Тут смерть, тут кровь! – запричитала Екатерина, хватая Людвига за плечи.

– Постойте, сударыня! – прогремело откуда-то слева.

Екатерина подняла голову и обомлела. Прямо перед ними стоял новый король, Франциск. Жилистый седовласый старикан смотрел на Екатерину так надменно и властно, что никто не мог усомниться в его полном превосходстве. Легкая улыбка таилась в уголках тонких губ, волосы, словно белые нити, развевались по ветру, а глаза хищным волчьим взором пристально изучали новую женщину, словно долгожданную добычу.

8. Анна. Былое и пришлое

Приказом свыше все заполнены темницы,

Людей невинных ждет неправый суд,

Поэтому ночами им не спится,

«Вот-вот вас арестовывать придут…»

А дальше – «дыба», «сапоги испанца»,

Бумаги пред тобой листок.

Себя ты называешь иностранцем,

Шпионом, зарабатываешь срок.

Кому – тюрьма, кому – петля,

Палач кладет в карман монеты…

Так по указу короля

Лишились люди в жизни света…

Анна, облаченная в черное платье, с плотным капюшоном на голове вновь стояла перед гробом своего мужа. Сразу после смерти она часто посещала царскую усыпальницу, почти каждый день. Но сейчас, после двух месяцев траура, женщина уже немного успокоилась и лишь раз в неделю приходила к усопшему монарху.

Великолепная королева вновь безмолвно взирала на прекрасный саркофаг из белого мрамора, на крышке которого искусные мастера вырезали барельеф с лицом старого короля. Карл, обрамленный бородой, с открытым покатым лбом и властным мясистым носом смотрел на нее пустыми каменными глазами. А с глаз Анны катились слезы.

Нет, Анна не верила в то, что ее собственный сын виновен в смерти мужа. Не верила, что ближайшие царедворцы оказались способны на предательство. Все это казалось наговором, безумным ужасным сном. Анна не понимала, как можно было, вообще, отдать корону Франциску, этому властному жестокому старику. И что теперь? Молодой принц в темнице, а там, как известно, жизнь человека намного сокращается. К тому же, регент явно не прочь узурпировать Проклятый престол. Да он и сейчас считает себя полноправным королем! Анна еще удивлялась, как ее допускают ко двору, видимо, из уважения к покойному мужу. С остальными подданными Франциск не церемонился. За два месяца правления, кроме надуманной кукольной казни виновных в заговоре, полетело не менее тысячи голов. Целью нового господина было укрепить свою власть и навести в стране железный порядок. После восторженного, иногда даже вальяжного, царствования Карла, держава погрузилась в мрачную сосредоточенность. Вязкую пучину злобы и недоверия. В рабочих цехах установилась суровая дисциплина. У ремесленников стало меньше выходных дней, а численность патрулей на улицах и военных – возросла. Если раньше увидеть веселого пьяного на набережной казалось привычным, то сейчас его заменили люди в форме и при оружии. А пьяные? Многие из них встречали новый рассвет уже за решеткой. Проспавшись, они с удивлением узнавали, что являются предателями Родины и лазутчиками Фринцландии. Хотя, по судебной практике, таких выявлялось мало. Франциску не хотелось очернять будущего союзника и мужа своей дочери. Чаще пьяниц и дураков «назначали» шпионами других, более отдаленных земель.

Среди торговцев, да и простого люда, словно сорняки на плодородном поле, взросло подлое доносительство. Бедный лентяй писал жалобу на более успешного соседа, обвинял его в чем угодно, и вот уже следующей ночью приезжала черная карета с государственными гербами и верными властелину шпагами. Несчастного выволакивали на улицу и отправляли в тюрьму. Все его имущество переходило в казну, которая стала чрезмерно пухнуть. А бывший владелец подвергался пыткам и истязаниям с целью выбить признание в преступлениях. Палачи преуспевали, и суд вершился скоро и споро. Если человек казался сильным физически, то его не убивали, а отправляли в шахты Вискарии, где он отрабатывал свои долги перед ненасытной Родиной. Даже знать не могла оставаться в безопасности, хотя Франциск все-таки ценил ту хлипкую прослойку графьев и баронов, что бережно сохранил его предшественник.

Анна задумалась, отвлеклась, и тут послышались посторонние чужие звуки. Стук тяжелых сапог, шелест плаща и бряцанье шпаги ворвались, словно непрошеные гости. Не прошло и минуты, как перед ней стоял сам Франциск, властелин государства.

– Я знал, что могу найти вас здесь.

– Что вам угодно, милорд? Неужели я не имею права побыть некоторое время рядом со своим мужем? – в глазах Анны таились молнии, готовые сорваться в любой момент и испепелить любого.

– Конечно, вы в своем праве… Но вы провели тут уже более двух часов…

– За мной следят ваши слуги? Как низко! Чем может угрожать вам, могучему властелину, старая низверженная королева? – Анна чувствовала себя оскорбленной.

– Мне – ничем. Но вы забываете, что вы сами можете оказаться в опасности. Этот дворец, этот город и эта проклятая страна буквально кишат заговорщиками и убийцами. Мерзавцы не успокоятся, пока не уничтожат всю нашу семью. Вы забыли про недавний пожар? – усы Франциска начали ходить в разные стороны, глаза налились кровью. Но это не столько напугало, сколько рассмешило королеву. Она с трудом сдержала улыбку.

– Успокойтесь. Я думаю, что я последняя в списках у заговорщиков. Если, конечно, эти списки существуют.

Франциск задумался и нахмурился. Что еще этот фанатик решит предпринять для укрепления своей власти? Неужели Анна подсказала ему настойчиво искать несуществующие списки? Так можно дойти до абсурда, взять под контроль издательства и библиотеки. Просматривать все письма и каждую задрипанную книжонку.

– Тем не менее, нам необходимо поговорить о государстве.

– Вы, как мне кажется, справляетесь с государством лучше, чем мой покойный супруг. Зачем я вам нужна?

– Я прошу вас…

– Хорошо, только, пожалуй, не здесь. Пройдемте в мои покои или в ваши, как вам будет угодно.

– У меня уже накрыт стол, и я приглашаю вас отобедать вместе, – учтиво поклонившись произнес Франциск.

– Пойдемте, – Анна ответила реверансом и приняла предложенную руку.

Стол действительно оказался накрыт и с большим гастрономическим вкусом. Чего там только не было! Жареные куропатки, маринованные устрицы, тонко нарезанные ломтики нежнейшей розовой ветчины. Рядом красовались тарелки с разнообразными салатами и легкими закусками. В металлической чаше, в окружении льда новогодней елкой возвышалась бутылка легкого шипучего вина. Рядом стояло и традиционное. Всем известно, что Франциск предпочитал красное вискарийское, но присутствовало и белое россенвальское, а на самом краешке стола приютился графинчик крепкой виноградной водки из Маконьяка.

– Прошу, королева Анна.

– Бывшая…

– Бывших королев не бывает.

– Так же, как и королей?

– Именно, ибо только смерть может отобрать у меня корону, – отметил Франциск со сталью в голосе.

– Корону? Разве? Я полагала, что вы являетесь лишь регентом при малолетнем Филиппе. Временным королем.

Франциск нахмурился, но ответил сдержанно:

– Неужели, вы думаете, что я проживу намного дольше своего старшего брата?

– Пятьдесят лет для мужчины – это не возраст.

– Но ваш супруг…

– Не забывайте, Карла отравили. Впрочем, даже если бы не злодейство, он вряд ли бы протянул больше пары лет. Время Земли закончилось… Ладно, о чем вы хотели со мной поговорить?

– Дорогая Анна, вы не притронулись ни к чему. Давайте сначала покушаем, а делами займемся позже.

– Хорошо, – ответила королева и нанизала себе на вилку парочку мелких рыбок. Их ловили на западном побережье Россенваля, там же удивительно вкусно мариновали и привозили в столицу.

– Попробуйте шипучего вина.

– Вы же знаете, я предпочитаю что-то покрепче. Особенно в последние месяцы. Бывает трудно уснуть ночами.

– Эй! – крикнул Франциск слуге. – Налейте вина королеве! Анна, вам какого, красного или белого?

– Виноградной водки!

Франциск поморщился. Все знали, что он недолюбливает маконьякскую водку. А произвести другую или, тем паче, что-то, похожее на бренди, пока не получалось. Поставлять крепкий алкоголь из-за рубежа – для державы дорого. Хотя в подвалах многих вельмож оставались запасы прекрасных напитков десяти-двадцатилетней давности из западных стран, когда через открытые границы все можно было купить за несколько ломаных кролов. У Франциска тоже имелся неплохой погребок, но, увы, далеко, в родовом замке.

Между тем королева пригубила водки из небольшой рюмочки, закусила рыбкой, затем попробовала салат из свежих овощей и уже собиралась взять куриную ножку. Франциск же ограничился бокалом красного вина и бутербродом с ветчиной.

Через некоторое время Анна уже насытилась, попросив и вторую рюмку, а Франциск все еще цедил первый и единственный бокал. Король бесконечно теребил его пальцами, то нежно поглаживая гладкие стенки, то нервно сжимая холодную ножку. Иногда Франциск топорщил усы и чуть касался их языком. Король явно страдал отсутствием аппетита и хотел быстрее перейти к разговору. Однако, правила этикета не позволяли этого.

Наконец, Анна закончила обед стаканом фруктового сока, вытерла губы полотенцем и сжалилась:

– Итак, я слушаю вас.

Франциск откашлялся, отставил серебряную чашу в сторону и начал:

– Великолепная королева и обедает великолепно.

Анна сдержанно улыбнулась.

– Надеюсь, ваши ответы тоже будут великолепными.

Ответа и на этот раз не последовало.

– Анна, вы долго правили страной вместе с моим братом. Мне жаль, что Карл преждевременно покинул нас. Но, народ помнит эпоху Земли с благодарностью. Я, конечно, не беру во внимание последние годы, когда власть ослабла, ибо ослаб и заболел сам король. Рыба гниет с головы, а дерево с корня. Мы это исправим. Однако, я знаю вас, как женщину, которая никогда не вмешивалась в дела мужчин. Занималась благотворительностью, поощряла строительство школ и больниц для бедноты. Устраивала богослужения в храмах. Я вас прошу и впредь этим заниматься. Это несколько скомпенсирует мою политику по укреплению государственной власти.

– А что взамен? – осторожно спросила Анна.

– Я разрешу вам видеться со своим безумным сыном.

– Он не безумен, хотя у него и бывают помутнения… – глаза Анны горели, словно ночные огни на болоте. – Милорд, я не верю вашему подставному суду! Не верю, что мой сын мог задумать плохое против отца. Да, он может в порыве гнева обнажить шпагу или пустить в ход запретную магию, но хладнокровно спланировать убийство… подмешать яд… Нет, не верю. Ибо я знаю своего сына лучше, чем вы свою дочь, распутницу!

– Как? И вы туда же! Ну, ничего, я заткну вам всем рты! Скоро эта девчонка, даже если она и порочна, ляжет в кровать фрицландца, что ознаменует союз наших стран. Вместе мы завоюем весь мир! – красное лицо короля не предвещало ничего хорошего.

– Ах, вот какие у вас цели. Но любая война принесет и много жертв. Выдержит ли обнищавшая держава такой груз?

– Не беспокойтесь. Казна существенно пополнилась. Знатно я пощипал жирных бюргеров. Знатно и другим повадно! Ибо король должен быть богаче любого своего подданного. Вы с этим согласны?

– Да, конечно.

Франциск ухмыльнулся в усы:

– Я не планирую большую войну. Мы с Алоизом будем просто по очереди присваивать себе каждый год по небольшому княжеству. Например, разделим на двоих Полонию…

– Милорд, остерегитесь… – в глазах Анна появилось беспокойство. Она, как умная женщина понимала, что другие державы осудят подобное поведение двух хищников.

– Довольно! И называйте меня, наконец, Ваше Величество! Я – король, как бы вам ни хотелось иметь на троне своего сына. Я сам знаю, что творю. От вас же требуется только одно – совершать добрые дела для людей. А недобрые, но нужные для державы, я оставлю за собой.

Королева смутилась. Сразу соглашаться было бы нелепо, но и долго упираться тоже. Ей хотелось выторговать больше послаблений для своего сына.

– Быть может, ми… Ваше Величество, вы все-таки переведете молодого Карла из тюрьмы Звезды в какой-нибудь монастырь. Я думаю, что воздух святого места более благоприятен для больного.

– Нет. Не сейчас. Народ должен знать, что любой преступник, даже знатный, замышляющий против короны, не избегнет наказания. Хотя я согласен несколько смягчить условия заключения. Карла переведут на четвертый этаж, поместят в отдельную камеру, будут хорошо кормить. Но он останется в стенах Звезды.

– Как часто я смогу посещать его?

– Да хоть каждый день. (Анна прекрасно знала, что даже мужчине тяжело подниматься по узким лестницам тюрьмы, а четвертый этаж там по высоте потолков равнялся среднему шестому) Кстати, я думаю, скоро в его компанию попадет и второй мой племянничек.

Анна побледнела. Действия короля напоминали шаги слепого безумца, который хочет устранить или опорочить всех, кто кроме него имеет хоть призрачные права на Проклятый трон.

– О ком вы говорите? Неужели вы думаете, что какой-то принц хочет лишить вас короны?

– Вы прекрасно помните, что в саду был найден топор. Понятно, что ваш сын, если бы хотел сломать дерево, никогда бы не взял в руки сталь. Это не его стихия.

– Он также никогда бы не использовал яд!

– Успокойтесь, мы уже закончили говорить о вашем сыне. Меня больше волнуют другие принцы. Робер, Людвиг, Эдуард. Хотя последнего можно вычеркнуть, он слишком глуп для подобных комбинаций. Но как Робер, так и Людвиг могли быть причастны к этому эпизоду. Сталь отлично ржавеет как от Воды, так и от Огня… А что потом случилось? Дальше происходит пожар во дворце, а Людвиг вызывает дождь и спасает вас. Слишком много совпадений. Робер вполне мог устроить пожар, а Людвиг потушить. Дождь мог быть более сильным и привести к настоящему потопу. Братья могли действовать сообща. У меня голова раскалывается от всех этих «мог бы» или «могли».

– И поэтому вы решили быстро закрыть дело, прихватив вместе с моим сыном верного нашему дому Армана?

Франциск поморщился, но ничего не ответил. Королева потянулась к серебряной рюмке и заглянула в ее. На дне оставалась разве что капля. Анна с сожалением отставила рюмку.

– Ваше Величество, я внимательно слушала обвинителя. Робер провел всю ночь в кабачке на Матросской улице… Мне, мне кажется, вы ищете измену не там, где нужно. Вы ревнуете? Да, Робера видели вместе с Шарлоттой, но я думаю, их держит лишь старая детская дружба. Сами знаете, дети растут вместе, шутливо женятся, целуются… Ваша дочь, при всей своей распутности, не пойдет на любовные шашни перед свадьбой. Тем более с кузеном! Людвиг… он тоже еще очень молод и больше занимается женщинами, чем политикой, – Анна, словно мать многочисленного семейства стремилась защитить весь молодой двор.

– Кстати, о женщинах. Вы случайно не знаете родословную этой рыженькой дворяночки? Некой Калати, что появилась на Царской площади вместе с Людвигом.

– Екатерина Калати? Как эта стервятница еще не пошла по рукам! Ее отец имел неплохую пенсию от государства, но дочь быстро растратила все накопления после смерти старого графа. Слишком уж эта фифочка любит украшения и красивые наряды. Немудрено, что Людвиг обратил на нее внимание. Девиз их дома: «Все или ничего», если не ошибаюсь.

– Каковы ее истинные цели? Зачем она появилась при дворе? – настороженно спросил Франциск.

– Самые простые. Меркантильные. Эта сударыня выжмет из Людвига все деньги, которые у него есть, а после бросит, как ненужную побрякушку. Она появляется там, где заметит блеск золота. А бедные мужчины ее не интересуют.

– Выжмет все деньги? Но у моего племянника очень приличный доход.

– Ах, Ваше Величество, нет более бездонной дыры, чем алчная женщина. Не пройдет и года, как все богатство глупого принца растворится в великолепных платьях и рассыплется в многочисленных брошках и сережках. Я была в доме графа Калати, когда этой Катеньке исполнилось лишь пятнадцать. Она уже тогда походила на маленького голодного волчонка, которому палец в рот не клади.

– Хм…

– Не беспокойтесь, пока Людвиг увлечен Екатериной, он не будет плести никаких интриг. Его занимает только эта коварная женщина. Милорд, вы не там ищете. Почему вы думаете, что ваши братья, Антоний и Генрих, будут спокойно терпеть вашей царствие? Точнее – узурпаторство.

– Они получили хоторошие куски от короны. Неужели, они будут замышлять зло против своего брата и короля?

– Не каждый ваш подданный хочет иметь следующим королем иностранца. Вы ведь не имеете наследника, не так ли? Стало быть, свадьба вашей дочери может быть неверно понята. А если от брака родится сын, он может быть признан наследником Фринцландии. Понимаете, чем это грозит? Вновь смута, безвластие и гражданская война!

– Но мы создадим союз двух великих держав!

– Полноте. Наши страны очень разные. Начнем с религии. Да, мы все веруем в Старца. Но западники считают, что ему отрубили голову на плахе, а не повесили! Вы понимаете, что произойдет при слиянии двух держав? Нам никогда не быть в союзе. Я больше поверю в грядущую войну с Фринцландией, нежели в единое государство.

Франциск нервно начал покусывать ус, а Анна еле сдерживалась, чтобы усмехнуться. Королева ловко увела разговор в сторону, выторговала хоть малость для своего сына. А сама пока не пообещала ничего этому самоуверенному в себе человеку.

9. Робер. Любовь и кровь

Закутавшийся в плащ багровый

По городу шел Робер, славный рыцарь,

Ничто беды не предвещало скорой…

Вдруг перестали петь синицы,

Спугнул их лязг железа, а звон шпор

До рыцаря-поэта долетел,

Затем едва лишь слышный разговор,

Не безрассуден Робер, хоть и смел…

Он встал в тени, слышны движенья ног,

Убийцы не заставили их ждать,

Теперь лишь Робера клинок

Расправе может помешать…

Утренний ветер зашевелил занавески, Робер открыл глаза и нехотя встал. Вскоре он переместился за стол, где нашлись початая бутылка вина и недописанный сонет. Однако, пробежав сонными глазами по строчкам, Робер не узнал свой почерк. Мало того, на столешнице лежали совсем не стихи, а аккуратно сложенное и запечатанное письмо. Молодой маркиз почувствовал аромат роз, запалил свечу и поднес конверт к огню. «Любезному другу». Четко и лаконично. И даже предусмотрительно: если письмо попадет в чужие руки, будет непонятно, кому оно адресовано и от кого.

Робер с нетерпением вскрыл конверт, откуда выпали пара алых лепестков роз и небольшая записка. «Приходите сегодня вечером, после шести в сквер, рядом с аллеей Любви. Вас встретят и проведут в нужное место. До встречи». Подписи не было. Робер еще несколько раз прочитал строки и задумался, закрыв глаза. Но мысли еще не успели сформироваться, как рядом обнаружился еще один конверт. Показалось, что бумага имела бордовый оттенок и пахла гарью.

Робер отложил письмо Шарлотты в сторону (а он был уверен, что писала именно она) и вскрыл второе послание. «Сударь! Остерегайтесь поспешных поступков и опасных встреч! Не выходите сегодня из дома». В конце также отсутствовала подпись. Робер удивленно приподнял бровь и усмехнулся. Интересно, что за нахал смеет ему указывать? Маркиз не боялся никого и ничего в этом мире, но больше всего не любил наставлений и советов. Особенно, если они исходили непонятно от кого.

И тут произошло невероятное. Записка вспыхнула алым огнем в руках, и Робер в испуге выронил ее. Листок разгорелся еще ярче и сиротливо опал на пол черным пеплом. Вскоре задымился и сам конверт. Стало понятно, что это послание от мага Огня. Возможно, от очень сильного. Кто знает, не стоит ли сам Игнис за этим?

Робер хотел еще раз перечитать письмо от возлюбленной, но понял, что и это стало невозможно. Бумага потемнела, покрылась мелким зеленым мхом и вскоре разъехалась на мелкие кусочки от простого прикосновения пальцев. Видимо, он ввязался в опасную игру, если сегодняшние письма имеют магическую защиту и уничтожаются сразу после прочтения.

Маркиз налил в кружку вина и сделал небольшой глоток. Хмель успокоил нервы, но не голову. Встречаться ли ему с Шарлоттой? Этот вопрос казался важным. Старая детская любовь не давала покоя, она червем точила грудь изнутри. Робер, конечно, стремился к своей любви, к ненаглядной Шарлотте. Однако, она уже сосватана за принца Адольфа, и свадьба состоится скоро. Стоит ли компрометировать невесту и ставить под удар не только свою жизнь, но и ее честь? Однако, никто не заставляет бездумно нырять в ее постель. Можно провести обычную дружескую встречу. Робер усмехнулся. Ему казалось, что это свидание не сможет быть «просто дружеским». А если рассуждать с другой точки зрения? Еще дней десять, и Шарлотта наденет на себя фату и уедет из страны. Когда еще он сможет повидать свою королеву? Конечно, она не была пока королевой, но для маркиза другие королевы казались ненастоящими. Единственной и неповторимой была только она, милая Шарлотта!

В шесть вечера аллея Любви медленно опускалась во мрак. Красные фонари то едва тлели, то разгорались все настойчивее. Эти молчаливые маячки мерно качались на столбах и указывали путь мужчинам, желающим познать грязную любовь. В окнах салонов мерцал неяркий свет, укутанный плотными шторами. Слышались женские хохотки, тренькание пьяного пианино, хлопки шампанского. По улице прогуливались дамы легкого поведения, заискивающе улыбаясь. Некоторые осмеливались приподнимать юбки, оголяя мраморные влекущие ножки. Робер мило улыбался им, но не более. Он ждал.

Минут через пятнадцать к нему подошла полногрудая женщина, фигура которой показалась знакомой. Незнакомка скрывала свое лицо темной вуалью и вдобавок постоянно обмахивалась кружевным веером. Это выглядело странным, ибо солнце уже посылало последние лучи, дул небольшой, но холодный ветер.

– Сударь, не желаете развлечься?

– Нет, нет…

– Не спешите с ответом, – парировала дама и опустила веер. – Не узнаете?

– Вы? – Робер не стал называть имени, но все понял. Нет, это была не Шарлотта. Перед ним стояла Изабелла, родная сестра принцессы. Робер знал, что под пышным платьем скрывается неброская мальчишеская фигура. А объемный бюст наверняка являлся поддельным. Не красавица, но интриганка! Конечно, это очень мудро со стороны Шарлотты: не приходить самой, а послать младшую сестру. Изабелла пока свободна, никакие злые языки, глаза и уши, если они следят и слушают, не смогут донести об этой встрече королю. А если и донесут, тот не обратит внимания. Франциска сейчас больше волновали дела и честь старшей дочери.

– Пойдемте, только не оглядывайтесь. Возможно, за нами следят, но это неважно. Возьмите меня под руку.

И они медленно зашагали по мостовой, стараясь не попадать под свет фонарей, прячась в темных углах широких столичных улиц. Пару раз Роберу слышались шорохи и бряцанье шпор, но вскоре они прекратились. Изабелла нарочно несколько раз подставляла губы для поцелуя, и маркиз слегка касался прекрасных маленьких губ своими.