Текст книги "Большой крест"
Автор книги: Вадим Гринёв
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Митрополита сначала привезли в Киев, но, после многочисленных протестов киевских и других украинских греко – католиков, его перевезли в Нижний Новгород. По требованию православного Московского синода, узника перевезли в Суздаль, где находилась тюрьма для «духовных преступников».
В ноябре 1918-го украинские политики Галиции провозгласили Западно – украинскую Народную Республику (ЗУНР). Украинцы почти овладели Львовом, продержав его шесть месяцев в осаде, однако правительство и парламент ЗУНР уже с 21 ноября находились в Станиславове – втором после Львова городе Галиции (Сейчас – Ивано – Франковск). Во многих городах и местечках Галиции власть захватили украинцы, но долго не смогли ее удерживать. В мае 1919 года армия генерала Юзефа Галлера, хорошо оснащенная французами, ударила с Волыни и смяла практически все украинские позиции. Ожидаемая помощь из Киева от правительства УНР не последовала, и Галлер, разбив украинские войска, принялся за наступающую армию Буденного. Поляки тогда заняли Галицию и всю Западную Украину до реки Збруч, ставшей пограничной.
Генерал Антон Иванович Деникин ( 1872-1947) в своих мемуарах сетовал по поводу «двуличия» поляков. Польская армия вместе с Антантой днем помогала белогвардейцам бить большевиков, а ночью пропускала большевистские бронепоезда в тыл их армии. Деникин считал, что сволочи – поляки воспрепятствовали белому движению вырвать победу у красных. Он обвинял также поляков в том, что они всячески поддерживали украинских сепаратистов, разрушая во время очередной смуты единую Россию изнутри. Однако, наши соседи и ясновельможные враги, по своему поступали логично.
После февральской революции А. Шептицкий был освобожден председателем временного правительства Керенским.
В Вене митрополита пригласил к себе император Карл I, встречая его, как национального героя. Это была политическая акция, но митрополит не возражал. По просьбе Карла I, князь Вильгельм Габсбург сопровождал митрополита до самого Львова. Власть во Львове еще прочно удерживало австрийское правительство, хотя поляки уже видели Галицию в составе Польши.
В России свершилась Октябрьская революция. Немецко – российский фронт начал разваливаться вместе с развалом временного правительства. В начале 1918-го немцы вошли на Восточную Украину. Польша начала вводить свои войска в Галицию.В начале января 1919 года Андрей Шептицкий получил письмо от польского генерала Розвадовского. Содержание этого письма говорит о том, что национальные христианские церкви не могли, тем или иным образом, не вмешиваться в ход военных событий.
«Ваше Высокопреосвященство! Преподобный Митрополит!
Я уже имел случай заявить секретарю Вашего В. Пр. и я повторю это письменно, что поиск оружия и телефонной связи в церкви св. Юра не сможет ни коим образом причинить зла главе греко – католической церкви. Я ни на минуту не допускаю, что подобные вещи могут находиться в пределах церкви с ведома Вашего Преосвященства. Относительно обыска у Вашего В. Пр., то он произошел без моего ведома, и я приказал вернуть всю корреспонденцию, которую конфисковали. Одновременно я всенародно заявляю, что до сих пор я не имею каких-либо причин, чтобы применять ограничительные меры к уважаемой личности Вашего В. Пр. Однако я, пользуюсь случаем, чтобы обратить внимание Вашего В. Пр. на нынешнее поведение русинского/украинского духовенства, которое не способствовало смягчению варварского способа ведения войны украинцами. Официальное сообщение, опубликованное в сегодняшних газетах, основывается на достоверных свидетельствах и документах. Ваше В. Пр. сможет оттуда удостовериться, что я был прав, выразив несколько недель назад пожелание, которое, кстати, я повторял несколько раз, чтобы Ваше В. Пр. наполнили своему духовенству о его обязанности подавлять акты насилия, которые постоянно чинятся против беззащитного польского населения, против заложников, военнопленных, санитарного персонала, что бесчестит армию и украинский народ.
Я безгранично сожалею, что Ваше В. Пр. ограничивали свои личные вмешательства в конфликт. Преимущественно, они были безрезультатными, несмотря на то, что их побудительная причина была благородной. Я считаю необходимым, чтобы глава греко – католической Церкви начал проводить официальную христианскую акцию, с помощью которой его духовенство поспособствует смягчению форм войны, которую ведут украинцы, вопреки всем требованиям международного права. Украинское духовенство должно сдерживать давнюю ненависть украинцев к полякам, которую, на протяжении многих лет, прививало коварное австро-немецкое правительство. Эту ненависть не нужно еще больше разжигать, в чем Ваше духовенство, как было замечено, иногда было виноватым.
Беспристрастная, внепартийная, прежде всего, христианская акция со стороны известного князя Церкви, такого, как Ваше В. Пр., всегда способствовала и в будущем еще больше поспособствует установлению добрых отношений между двумя народами, которым Провидением предназначено жить в этой стране общей и мирной жизнью.
Вот почему я в последний раз повторяю это заявление перед польским и украинским народами, и я публикую это письмо, обращенное к Вашему В. Пр. Преподобному Митрополиту, одновременно посылаю Вам, Ваше В. Пр., выражение глубочайшего уважения.
02. 01. 1919 г. Розвадовский, генерал дивизии».
Вместе со своим братом Романом Станислав начинал обучаться в средней школе Лемберга. Характер Станислава был полной противоположностью характеру Романа. Станислав видел себя военным и мечтал о подвигах на полях сражений.
В 1888 году Станислав окончил военно– техническую академию в городе Медлинг и получил звание младшего лейтенанта артиллерии. Его военная карьера была удачной и стремительной. В начале 1890-х он обучался в знаменитой Венской школе верховой езды и стал настоящим кавалеристом, чего не достиг его брат Роман. Ему доверили командовать полком полевой артиллерии в Перемышле, а через два года он был принят в академию Генштаба в Вене, после окончания которой он получил назначение в штаб пехотной дивизии. Получив опыт штабной работы, Станислав продолжил военную карьеру командиром полковой артиллерийской батареи и получил звание капитана. Затем он пять лет прослужил в штабах пехотных дивизий.
Интересен период службы Станислава в качестве военного атташе от австрийского генштаба на территории Маньчжурии во время русско-японской войны 1904 – 1905гг. В этот период он познакомился с графом Игнатьевым Алексеем Алексеевичем ( 1877 – 1954), участником русско– японской войны, первой и второй мировых войн, ставшим генерал – лейтенантом РККА. Игнатьев – автор бестселлера «50 лет в строю». В этой книге Алексей Алексеевич описывает маневры французской армии летом 1906 года, под Компьеном, где французы – «победители» в первой мировой, в 1918-ом подписали унизительный для побежденной Германии Версальский договор. Но, затем, через 22 года в 1940, им пришлось подписывать подобный договор с Германией, но уже в роли «побежденной» страны.
На маневрах под французским Компьеном Игнатьев и Шептицкий встретились, как добрые старые знакомые по Манчжурии. Вот, как об этом пишет Игнатьев:
«В Ляояне австро – венгерская армия была представлена двумя стройными офицерами, затянутыми в зеленые старомодные мундиры. И без того рослые, они казались великанами из-за своих высоких киверов. Старший, полковник Чичерич де Бачан, венгр по национальности, считался одним из выдающихся офицеров генерального штаба своей армии и впоследствии, в мировую войну, занимал ответственный пост. Он говорил исключительно хорошо по-русски, изучив наши нравы, язык и обычаи в доме какой-то купчихи в Казани. В этот город с разрешения русского правительства направлялись иностранные офицеры, командированные на два – три года для усовершенствования в русском языке. Они, конечно, времени не теряли и знали Россию не по книгам, не из окон посольских дворцов, а такой, какой она была в действительности. В память о своем пребывании в Казани Чичерич всегда пил чай, пользуясь подстаканником, подаренным ему купчихой.
Помощником его состоял генерального штаба капитан граф Шептицкий, всю войну не покидавший передового отряда Ренненкампфа»
Тогда, в русско – японскую войну многими подразделениями русской армии командовали многие известные исторические личности: Скоропадский, барон Врангель. Особенно много было немецких баронов. Но перенесемся во Францию на Большие маневры.
«Войска были разведены на большие расстояния и действительно маневрировали, совершая сорокаверстные марши с длительными боями. Жара стояла ужасающая. Глазам не верилось сколько сил и выносливости скрывалось в маленьких, невзрачных на вид пехотинцах в красных штанах. Видно, они хорошо смолоду были кормлены и поены. Однако, никакие материальные условия, казавшиеся настолько выше наших, русских, не могли служить препятствием проникновению в ряды этой армии революционного духа – отзвука русской революции 1905 года. Возвращаясь в толпе военных агентов, верхом, я услышал доносившийся с пехотного бивака незнакомый мне тогда мотив «Интернационала». Его громко и не очень складно пели изнеможенные от тяжелых переходов французские запасные.
– Что они поют? – спросил какой-то иностранец.
– Да это революционная песня! – объяснил несколько сконфуженно сопровождавший нас французский генштабист.
Военные представители малых европейских держав и южноамериканских республик продолжали, однако, возмущаться недостатком дисциплины во французской армии. Отдельно от этой пестро разодетой толпы ехали по обочине дороги только три военных атташе: германский – майор Муциус, австрийский – капитан Шептицкий, и я – исполнявший тогда временно должность русского военного атташе.
– Вы можете рассуждать как вам угодно, но не забывайте, что деды этих маленьких солдат были тоже революционерами, что им не помешало всех нас хорошо высечь. Не правда ли, дорогие коллеги? – сказал капитан Шептицкий и взглянул вопросительно на меня и на Мициуса. – Непобедимых армий на свете нет, – продолжал Шептицкий, – да я впрчем, изверился в так называемых народных армиях после всего, что пришлось наблюдать в Манчжурии. Лучшие русские полки теряли свои боевые качества из-за пополнения их старыми людьми из запаса. При современном развитии техники лучше иметь армии поменьше, но повыше качеством.
Германский майор не выдержал и на французском отчеканил:
– Ну, вы все имеете право изменять как вам вздумается существующий порядок вещей, но мы, немцы, от всеобщей воинской повинности никогда не откажемся. Армия – это школа для немецкого народа. Без армии нет Германии!
– Посмотрите, Игнатьев, – обратился ко мне Шептицкий, рассматривая в бинокль атаку французской дивизии, – как они наступают змейками по открытому полю. Если бы вы могли также свободно пересчитывать японские роты под Ляояном, то, наверно, выиграли бы сражение. (Это через тридцать лет случилось возле реки Халхин – Гол).
Эти слова моего коллеги напомнили мне реакцию французского генерала на мой доклад во Французской военной академии о главных тактических выводах из минувшей русско-японской войны. Генерал со свойственным французам авторитетным и в то же время вежливым тоном заявил, что хотя он и благодарен своему молодому союзнику за интересный доклад, но следовать его советам не собирается.
– Никогда, – сказал он, – французская армия не станет рыть окопов, она будет всегда решительно атаковать и никогда не унизит себя до обороны.
Это было сказано в 1906 году. Бедные бывшие наши союзники, они всегда остаются верными себе, то есть отстают в своих военных доктринах на десятки лет».
Вернемся к военной карьере Станислава Шептицкого. В апреле 1907 года он вернулся в кавалерийскую дивизию начальником штаба. В мае 1912 года был произведён в подполковники и переведён в Генеральный штаб. Спустя два месяца, в июле, был назначен австрийским военным атташе в Рим. В мае 1914 года стал полковником.
Первая мировая война. Станислав занимает пост начальника штаба Лембергского района в 3-й австрийской армии, а уже с сентября, становится начальником штаба корпуса. С сентября 1915 года – командир артиллерийского полка.
Станислав был приятелем австрийского императора Франца Иосифа и имел связи и влияние в правительстве. Имея украинские корни, он вместе с братом Андреем отстаивал украинцев. Однако, у Станислава Шептицкого были и польские друзья, которые предложили ему командование польскими легионами. А затем, после окончания первой мировой, Станислав командовал вооруженными силами Польского королевства. Вскоре он подал в отставку, не согласившись с условиями Брестского мира, по которым ряд польских городов отошел к Украине.
В период советско – польской войны 1919 – 1920 года С, Шептицкий успешно командовал Белорусско – Литовским фронтом и отогнал большевиков за реку Неман.
22 июня 1922 года польские войска, возглавляемые Шептицким, заняли Силезское Катовице. Ему пришлось сменить генерала дивизии Розвадовского, на посту начальника польского генштаба. Он не был солидарен со своим братом в отошении критики польских военных, жестоко расправляющимися с украинцами в Галиции, и в знак протеста взял непродолжительный отпуск.
Из-за конфликта с главнокомандующим Пилсудским увольнялся летом 1920 года из действующей армии, но продолжал службу в качестве военного инспектора. С приходом Пилсудского к полной власти стал его ярым оппозиционером и с июня по декабрь 1923 года руководил военным министерством Польши.
Неприязнь к друг другу и постоянные конфликты с маршалом Пилсудским побудили Станислава Шептицкого вызвать на дуэль Пилсудского в мае 1926 года, но последний не принял этого вызова, и Шептицкий в очередной раз подал в отставку. Уйдя из армии он стал президентом нефтепромышленников Польши.
В период оккупации Польши во второй мировой войны он не был участником сопротивления. В конце войны 78-летний генерал вступил в ряды Армии Людовой.
В марте 1923 года Совет послов великих держав: Англии, Италии, Франции и Японии принял в Париже решение об аннексии Восточной Галиции Польшей. Премьер-министр Польши Владислав Сикорский заявил в сейме, что Львов и Восточная Галиция будут навеки вечные принадлежать Польской Державе. Известный французский писатель Ромен Роллан назвал это решение Совета послов «одним из жестоких актов беззакония, из которых состоят договора 1919 года.
Андрей Шептицкий возвращался в сентябре 1923 года из США в Галицию. На польско – чешской границе его вагон отцепили от поезда и депортировали в Познань, где митрополита продержали две недели в неволе, пока Папа Пий XI не выразил польскому правительству решительный протест. Правительство и министр внутренних дел Польши боялись украинских демонстраций в честь возвращения митрополита. О Шептицком знала уже вся Европа и Новый Свет.
В 1930-х годах польское правительство стало разрушать православные церкви на Волыни, Полесье и Холмщине. Митрополит обратился, в одном из посланий, к христианам всех обрядов: «Братья, братья! Заклинаю вас Богом живым: бросьте всякие проклятия и всякую злобу! Не кляните, а благословляйте! Деточки, любите друг друга, как Христос любит Вас!»
В 1933 году митрополит организовывает сбор денег для голодающих Восточной Украины. В 1936 г. он оглашает свое послание Всечестному духовенству: «То, что Вам говорю, знает весь мир, это же факт, подтвержденный сотнями немцев, французов, американцев, что на Украине от голода погибло более трех миллионов людей, или то, что большевики объявили войну крестьянам, или то, что на Соловках гибнут тысячи и тысячи наших земляков. Этих фактов никто не опровергает, они обнародованы и в европейской и в американской прессе!»
А. Шептицкий сначала приветствовал акцию подписания пакта «Молотова – Риббентропа» и вхождение Галиции в состав Советской Украины. Уже в день «воссоединения» он с энтузиазмом сообщил в Ватикан о назначении экзархами М. Чернецкого, своего брата – Климентия Шептицкого и Иосифа Слипого для проведения объединения церквей на Украине. Православные экзархи представили эту акцию Сталину, как распространение католицизма на Украине. Все имеющиеся на Лубянке материалы на Андрея Шептицкого, представляли его германофилом, ещё со времен Первой мировой войны. Публичное осуждение им голодомора на Украине также говорило не в пользу митрополита. Было понятно, что это человек принципиальный и непокорный. Уже через десять дней после дня Воссоединения, 27 сентября 1939 года, оперативники НКВД сожгли родовое поместье Шептицких в Прилбичах. Люди, выбегавшие из дома от пожара, безжалостно расстреливались. Тогда было убито 13 человек. Расстреляли брата Льва с семьей и часть прислуги, но самого митрополита, в то время, в Прилбичах не было. Сожжена была библиотека с ценнейшими историческими документами, сгорели дорогие картины и все другие ценности.
Митрополит перестал править службу, почувствовал себя больным и слабым. Жить ему не хотелось. В декабре 1939 года он обращается к Папе Пию XII с просьбой о самоубийстве: «Прошу и умоляю Святого Отца, чтобы он своим апостольским отцовским благословлением уполномочил и делегировал меня на смерть за веру, за единство Церквей… Церковь из-за моей смерти ничего не потеряет, а, возможно, и приобретет…»
Пий XII запретил митрополиту и думать про грех самоубийства и призывал его найти в себе силы, заставить работать свой светлый и деятельный дух. С приходом в Галицию большевиков, началась национализация церковного имущества, осуждение священников, запрет пропаганды религии в школах.
В июне 1940-го А. Шептицкий посыпает Сталину письмо с протестом пропаганды безбожия в школе.
Протест не был столь резким, как обращение патриарха Тихона к Ленину, поэтому Сталин не среагировал на него. Тогда Шептицкий призвал священников учить детей религии в церквях. Монахов и монахинь, разогнанных из монастырей НКВД, он призывает, чтобы те словом и примером исполняли свою христианскую миссию. В обращениях к пастве раздаются сигналы к сопротивлению: «Не ясно, какой выявится продолжительность у этой антихристианской власти. В сознании украинского народа надо поддерживать дух непокорности новым угнетателям», – обращался митрополит к священникам. «Нужно позаботиться о том, чтобы каждая сельская церковь, или капличка, или молитвенный дом, имели катакомбы, подвалы или другого вида места для укрытия людей, гонимых за веру. Может быть, придет время, когда нужно будет укрывать и борцов за свободу Украины.
О ПЛАНАХ НЕМЦЕВ ПО РАСЧЛЕНЕНИЮ РОССИИ
У меня не шла из головы история захвата Запорожца. Вроде бы умный человек, имел опыт боевых действий, радел за «освобождение» Украины от большевистской власти, а не мог вытравить и в себе и в своих подчиненных местечковые привычки. Голова забита религиозными догмами, а душа требует горилки. Вояки никчемные. И придумал себе гордую кличку – «Запорожец». Запорожец это характер, это традиции. Мне вспомнился памятник гоголевскому Тарасу Бульбе. Памятник запорожскому казаку, который был взорван при строительстве Днепровской плотины в моем родном Кичкасе Он часто снился мне. Бульба воевал против иноверцев – поляков, против их фашистской политики по отношению к украинцам.
На момент подготовки операции я знал, что митрополит Андрей Шептицкий умер в ноябре 1944 года и захоронен в самом соборе св. Юра. Своим преемником, по согласованию с Ватиканом, митрополит назначил Иосифа Слипого, ректора Львовской Богословской Академии, и лично высвятил его в епископы. Во Львовском облуправлении МГБ знали о тесном сотрудничестве митрополита с немцами. Меня ознакомили с фотографиями, приветственными телеграммами Гитлеру, и другими документами, которых было достаточно для ареста митрополита. Я тогда не разбирался ни в истории, ни в политике на уровне просвещенного гражданина свободного государства. Будучи военным человеком, я помнил о своем «долге пред Родиной», перед товарищем Сталиным – бить врагов советской власти везде и всюду.
Я прочитал несколько немецких документов, оставшихся в архивах управления после войны.Снова, как в 1918 году, повторилась ситуация, когда в 1941-ом немцы заняли почти всю Украину. Еще в1918-ом у немцев был план отгородиться от Российской империи украинской территорией. Еще тогда, если бы не поражение на Западном фронте, они ставили задачу отодвинуть российскую границу до Урала. Накопив силы в 1941, Германия по отношению к большевистской России модернизировала планы. Их было несколько:
1. План Розенберга по расчленению российско – советской империи, и созданию полусуверенных государств с политикой и экономикой, под эгидой Великой Германии;
2. План некоторых высших руководителей Вермахта по сохранению «единой и неделимой России», как будущего союзника Германии в борьбе за мировое господство;
З. План Гитлера и его ближайших соратников Бормана, Геринга, Гиммлера, по преобразованию завоеванных на Востоке территорий в немецкие колонии.
Оправдывая вторжение немецких войск в СССР перед мировым общественным мнением, Гитлер декларировал свою восточную политику как освобождение народов от большевизма. Он провозглашал свободу вероисповедания, свободу труду, самоопределение наций. В июле 1941-го, после головокружительных военных успехов, Гитлер позволил Розенбергу частично осуществить свой вариант плана. На словах, немцы были не против провозглашения независимых Литовского и Украинского государств, с созданием там временных правительств. И в Литве, и на Западной Украине инициаторами провозглашения государственности были подпольные организации: «Фронт литовских активистов» во главе с полковником Казисом Шкирпою (последний посол Литвы в Берлине) и организация украинских националистов – ОУН во главе со Степаном Бандерой.
30 июня 1941 года последние советские войска оставляли Львов, а с запада уже в него входили передовые немецкие отряды. Воспользовавшись этим единственным днём «безвластия» в городе, Степан Бандера и Ярослав Стецько, с балкона дома на углу пл. Рынок и ул. Русской, провозглашают о создании независимого Украинского государства с временным правительством под руководством Я. Стецька. Приоритетом во внешней политике вновь созданного государства, провозглашался союз с Германией.
Митрополит А. Шептицкий приветствовал этот акт, и уже 1-го июля послал Вермахту слова благодарности. Акт провозглашения был зачитан по Львовскому радио, находившемуся тогда в руках ОУН. Ни Гитлеру, ни его окружению это не понравилось. Начались переговоры с военными об отзыве этих актов. Негибкие литовские и украинские политики, не осознав «ситуации», проявили «твердость» и отказались отозвать акты, побоявшись дискредитации в глазах своих сограждан. Немцы арестовали временные правительства. Руководителя ОУН С. Бандеру определили в концентрационный лагерь.
Между тем, развитием плана Розенберга было создание из балтийских государств, Белоруссии и земель бывшей «Новгородской республики» и «Остляндии» – германизированной немецкой колонии. План Розенберга предусматривал создание полусуверенной Украины, в которую, кроме Галиции, должны были входить и земли Восточной Украины, а также земли до самой Волги, включая Поволжскую немецкую автономную республику. Однако, при этом должна была действовать «инструкция для немецкой полиции на Востоке». Полицейским позволялось закрывать школы и культурно – образовательные учреждения. Нельзя было допускать примирения людей разных вероисповеданий, нельзя лечить тиф и туберкулёз, предлагалось способствовать аморальности населения.
В «инструкции» рейхскомиссара Эриха Коха от июня 1943-го планы гитлеровской Германии выявляются более «исторически обоснованными» и прозрачными:
«…В Украине должно быть создано большое колониальное пространство для немцев, чего мы не смогли достичь в 1918 году. Пространства, которые к Европе никогда не относились, не следует считать Европой. Это историческое вранье, что Украина была когда-то европейским фактором.
Фюрер распорядился, что на Украине достаточно школы с 4-мя классами.
Задача хозяйственного строительства в Украине должна состоять в создании европейской сырьевой базы, способной производить преимущественно полуфабрикаты под немецким руководством».Об этих «планах» митрополит А. Шептицкий в 1941-ом не знал, и, будучи под влиянием чувства «святой» мести большевизму, 23 сентября 1941-го, после взятия немцами Киева, направил Гитлеру поздравительное письмо:
«Ваше Превосходительство!
Как глава Украинской греко – католической церкви, я передаю Вашему Превосходительству мои сердечные поздравления по поводу овладения столицей Украины, златоглавым городом на Днепре – Киевом! Видим в Вас непобедимого полководца несравненной и славной Немецкой армии. Дело уничтожения и искоренения большевизма, которое Вы, фюрер Великого Немецкого Рейха, поставили себе целью в этом походе, обеспечивает Вашему Превосходительству благодарность всего Христианского мира. Украинская греко – католическая церковь знает об истинном значении могучего движения Немецкого народа под Вашим руководством… Я буду молить Бога о благославлении победы, которая станет гарантией длительно мира для Вашего Превосходительства, Немецкой армии и Немецкого народа.
С особым уважением,
Андрей граф Шептицкий, митрополит».
Тон письма был восторженным, несмотря на то, что всего месяцем раньше, в августе, военное командование немцев во Львове опубликовало «протокол правильного налаживания» немецко – украинских отношений в Галиции, унизительный для украинских политиков. Вот он:
1. Немцы пришли на Восток как оккупанты. Галиция присоединена к Рейху в статусе пятого дистрикта Генерального Губернаторства. Никаких отдельных прав ни дистрикт, ни население дистрикта, в частности украинцы, не будут иметь.
2. Национальный Совет (созданный в конце июля после арестов и ликвидации акта, провозглашения самостоятельности Украины), является органом в немецкой действительности недопустимым. СД терпит существование этого совета только из уважения к личностям его наставника Митрополита и президента Левицкого. Оба старых господина испытали на себе большевизм. Первый был царским заключенным, а второй – большевистским, и, в связи с этим, пусть удовлетворяются всеобщим уважением. Немцы не хотят себя показать хуже большевиков. Но мы предупреждаем, что в случае излишней деятельности Совета, он будет распущен, а нарушителей призовут к ответственности.
3. Организация украинцев единственно возможна только в форме вспомогательных комитетов. Так организованы украинцы в старом Генерал-губернаторстве (Краков, Польша), и такая форма будет применяться в Галиции. Сеть Галицких вспомогательных комитетов должна обязательно подчиняться Украинскому Центральному Комитету в Кракове.
И, хотя немцы нашли большое количество свидетельств репрессий НКВД, они начали создавать во Львове «трудовые лагеря», в которые насильно привлекались специалисты – поляки и украинцы. Быстрыми темпами стали создаваться концлагеря для военнопленных, как с Востока, так и из Европы, начались массовые расстрелы военнопленных. Расстреливали также евреев, которые не желали добровольно являться в созданное для них в черте города Замарстыновское гетто.
Десятки евреев были спасены митрополитом в подвалах собора св. Юра. Мест для всех не хватало, и митрополит тайно отправлял молодых и здоровых в сельские парафии (приходы), где были созданы укрытия. В декабре 1941-го митрополит обратился к духовенству с посланием: «…немецкая власть жестокая, почти дьявольская, и в степени, еще высшей, чем большевистская власть…»
В январе 1942-го Шептицкий, вместе с другими политиками Украины, направляет письмо Гитлеру, в котором выражает протест против жестокой нехристианской политики немцев на Востоке.
Митрополит А. Шептицкий обращается с посланием к Папе Пию XII с требованием осуждения фашизма и лично обращается к Гиммлеру с протестом против геноцида евреев. Гиммлер приказывает арестовать Шептицкого. Гестаповцы проводят обыск в соборе св. Юра, не стесняясь вскрывать мощи захороненных в криптах первосвященников. Генерал-губернатор Отто Вехтер убедил Гиммлера отменить арест, опасаясь усиления антифашистского движения в Галиции. Он сослался на огромный авторитет митрополита в Ватикане и всенародную любовь греко – католического населения.
Весной 1943 года, после поражения немцев под Сталинградом, немецкие власти Галиции обратили внимание на неоднократные предложения украинских политиков по созданию Украинской Армии, которая помогла бы немцам в борьбе с большевизмом. Немцы согласились на дивизию, но потребовали денег на ее оснащение, мотивируя это тем, что военная техника обходится Германии недёшево.
Предвоенный Львов насчитывал до 340 тысяч жителей. Большая часть из них (170 тысяч) были поляки, 117 тысяч составляли евреи, около 40 тысяч – украинцы. Остальное – другие национальности, в том числе немцы, русские, армяне. Руководству Национального Совета стало ясно, что в городе собрать необходимую сумму денег только среди львовян – не удастся. В. Кубийович, занимая в Совете пост украинского бургомистра г. Львова, предложил обратиться за помощью к митрополиту. А. Шептицкий просил хорошо обдумать политическую целесообразность создания украинской дивизии, с учетом поражения армий Гитлера под Сталинградом. В то же время, митрополит знал, что ни поляки, ни, тем более, большевики никогда не согласятся на создание украинской армии. К нему снова пришла мысль, впервые озарившая молодой и активный, разум в августе 1914-го, когда он, с балкона своего дворца, наблюдал шествие австрийских войск по улице Городокской. Пехота, артиллерия, кавалеристы – все двигались стройными рядами с запада на восток. «Украине бы такую армию! – подумал он. Наверное, нам никогда её не иметь, если только украинцы не наденут чужую военную форму и не станут организованным войском».
И вот снова наступил момент, когда украинцы готовы надеть чужую форму врага, чтобы вместе с ним бить общего врага.
Митрополит начал переписку с Ватиканом, выпрашивая разрешения Папы Пия ХII на переговоры с осужденным Церковью фашистским режимом. Он убеждал Пия ХII в необходимости иметь Украинскую Армию, приводя такие доказательства: «Если фашизм и большевизм обессилят один другого, не исключено, что в Галицию вернется большевистская власть. В существующей исторической ситуации только Германия способна создать и оснастить Украинскую Армию».
Митрополит, не дожидаясь решения из Ватикана, начал компанию по сбору денег. Всем греко – католическим священникам по всей Галиции было рекомендовано собирать пожертвования в своих парафиях на создание украинского войска.
