Текст книги "Прививка от космоса"

Автор книги: Вадим Проскурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Пошли, – согласился я. – А то я скоро тоже закоченею.

И мы пошли.

9

Чем выше мы поднимались, тем холоднее становилось вокруг. На втором уровне моя кожа приобрела сероватый оттенок и покрылась мурашками, а на первом уровне, у самого шлюза, стены были покрыты толстым слоем инея. Изо рта у Маши шел пар, у меня тоже. Ноги, казалось, примерзают к полу на каждом шаге.

У входа в шлюзовую камеру было морозно. Прислонившись к заиндевелой стене, сидел Юити в скафандре с откинутым шлемом, изо рта у него шел пар, голова была обмотана пледом, спадающим на спину, как арабский бурнус или фата ортодоксальной невесты.

– Добрались, – констатировал он. – Алекс, ты как?

– Вроде нормально, – пробормотал я. – Пойду, оденусь.

– Оденься, – согласился Юити, неожиданно улыбнулся и добавил: – Пойду-ка я провожу вас, полюбуюсь на зрелище.

Через минуту я понял, что за зрелище он имел ввиду. Залезая в скафандр, я не мог сдержать крика. Голым пузом да по замороженному пластику… Хорошо, что задница хоть чуть-чуть шортами прикрыта.

Маша тоже повизгивала, но не так громко, как я. Юити стоял в сторонке, смотрел на нас и откровенно потешался.

Я включил систему терморегуляции скафандра и стал ждать, пока он прогреется. Меня колотило от холода, зубы стучали, как пулемет, все тело тряслось, а противнее всего было то, что непонятно было, как лучше бороться с холодом – неподвижно стоять, стараясь не касаться голым телом промерзшей подкладки или, наоборот, все время прыгать, согревая себя движением. Понятно, что прыгать правильнее, но когда живот или подмышка касаются заиндевелового пластика, поневоле орешь как резаный. А Юити ржет, гаденыш…

– Тише, – сказал Юити после того, как я заорал особенно громко. – А то народ сбежится, что тогда делать будем?

– А ты на что? – огрызнулась Маша. – Пока никто не приходил еще?

– Пока нет, – ответил Юити. – Иоганн говорит, на жилых уровнях еще терпимо, около плюс пятнадцати. Народ засуетится только через час-полтора, вот тогда и пойдет потеха.

– Какая еще потеха? – спросил я. – Зачем нам потеха? Давайте какую-нибудь баррикаду выстроим, что ли…

– Не поможет, – покачал головой Юити. – Внизу мелких энергоблоков как грязи, любую баррикаду взорвать – раз плюнуть. Мы по-другому будем действовать. Иоганн с Сашей на посту дежурного по причалу следят за коридорами через камеры. Как кто соберется идти в нашу сторону, будем вылавливать по одному и…

– Что и? – спросил я. – Снова убивать?

– А что делать? – развел руками Юити. – Скафандров на всех не хватает, а другого спасения нет. Если закрыться в шахте – взорвут шлюз. Перед лицом смерти люди звереют, думают, пусть лучше ни себе, ни другим.

– Может, прямо сейчас пройтись? – предположила Маша.

– Сейчас не стоит, – возразил Юити. – Пока тут еще не очень холодно, еще можно драться без скафандра. А вот когда станет минус пятьдесят, а уровнем ниже минус сорок, тогда можно и пройтись. Пойдешь со мной?

Маша брезгливо помотала головой.

– Куда уж мне… – сказала она. – Я слабая женщина…

Юити коротко хохотнул.

– Как же, слабая, – сказал он. – Ты же терроризмом занималась.

– Я никого не убивала, – заявила Маша. – Я только агитировала, это совсем другое дело. Это для вас, якудза, убить – как два пальца обгадить, мы, либералы, люди тонкие, душевные…

Юити добродушно рассмеялся. Я вдруг понял, что они оба прикалываются. Это как же надо зачерстветь душой, чтобы смеяться над такими вещами… Впрочем, чего еще можно ждать от заключенных, отбывающих пожизненный срок?

– Алекс, ты согрелся? – спросил Юити.

Я прислушался к своим ощущениям и нерешительно кивнул.

– Вот и отлично, – сказал Юити. – Сходи к дежурному по причалу, ну, в смысле, к Иоганну, он просил тебя зайти, как согреешься.

10

Пост дежурного по причалу выглядел примерно так же, как и пост дежурного по жилью, который я посетил… гм… всего лишь позавчера. Те же два стола с трехмерными экранами, один из них сейчас был разделен на девять больших кубиков, в каждом из которых высвечивался какой-то кусок базы. Не личные комнаты, а коридоры и межэтажные отверстия. Вдоль границы экрана размещалась целая россыпь более мелких кубиков, отображавших примерно такие же картинки. Очевидно, на большие кубики были вынесены самые важные участки обороны. Впрочем, какая это оборона, когда никто не нападает…

На кресле перед экраном сидел невысокий и полный молодой человек, примерно моего возраста. Белый, коротко стриженый, с дурацкой жиденькой бороденкой, наводящей на мысли о сексуальных меньшинствах. Очевидно, это и есть тот Саша, который на пару с Юити помогал мне спуститься после тяжелого и бессмысленного восхождения по стене.

Услышав мои шаги (трудно не услышать, когда кто-то в скафандре топочет по комнате), Саша обернулся и сказал:

– Привет! Как дела?

– Нормально, – буркнул я и повернулся к другому креслу, за которым сидел Иоганн.

Экран, на который смотрел Иоганн, был в плоском режиме, на нем отображалась большая числовая таблица.

– Ни хрена не видно, – сказал Иоганн, обращаясь ко мне. – Связи с кораблем нет, мы даже не знаем, отчалил Сибалк Прайд или нет.

– Свято место пусто не бывает, – заметил Саша.

– Не скажи, – возразил Иоганн. – Когда большой танкер отчаливает, на заправку подходят обычные корабли, а они заправляют только свои энергоблоки. Потом они обычно направляются к Земле, но бывают и исключения. От нас, конечно, по любому ничего не зависит, но все же…

– Сколько еще пробку плавить? – спросил Саша. – Есть новые данные?

– Откуда? Хочешь узнать – сходи и посмотри сам.

– Нет уж, спасибо, – ответил Саша. – А может, Алекс сходит? Алекс, тебе, наверное, интересно своими глазами поглядеть, что в шахте творится?

Почему-то Саша с самого начала стал вызывать у меня неприязнь. Какой-то он дурной и слишком наглый…

– Если будут важные новости, Генрих придет сам, – заявил Иоганн. – Или Дэвида пошлет. Раз никто из них не приходит, значит, все идет по плану.

– Или их прибило обвалом, – заметил Саша.

– Если так, то нам уже ничем не поможешь, – пожал плечами Иоганн. – Расслабься, Саша, будь фаталистом. Пора бы уже привыкнуть, что твоя жизнь ничего не стоит.

– К этому никогда не привыкнешь, – буркнул Саша.

– Привыкнешь, – улыбнулся Иоганн. – После сегодняшнего – точно привыкнешь. Алекс, ты мне все коды назвал?

– Какие коды? – не понял я. – Управления базой, что ли?

– Ну да. У меня есть два кода, Мэри тебе что-нибудь еще называла?

– Называла, – сказал я и многозначительно посмотрел в сторону Саши.

– Ой, умоляю тебя! – воскликнул Иоганн. – Только не надо устраивать здесь паранойю. Через сутки эти коды потеряют всякую важность, потому что базы уже не будет. Так что не выпендривайся и говори.

Я последовательно назвал все восемь кодов, которые сообщила мне Мэри. Иоганн аккуратно ввел их в компьютер, окинул таблицу на экране критическим взглядом и вздохнул.

– Бесполезно, – сказал он. – Если железо сгорело, никакие коды не помогут.

– Какой у нас план? – спросил я. – Я так понял, Генрих и Дэвид сейчас плавят ледяную пробку. Когда они ее проплавят, что будем дальше делать?

Иоганн снова вздохнул.

– Полностью зарядим энергоблоки скафандров, – сказал он. – Возьмем дополнительный запас воздуха и воды. Хорошо бы жратвы взять, но продуктовый склад попал в зону взрыва, хотя это не так уж и важно, главным ограничением будет воздух. Попробуем подобраться к причалу и пробраться на корабль. Если нам повезет, он доставит нас к Земле.

И тут я кое-что вспомнил и мне поплохело.

– Прививка! – воскликнул я. – Вакцина от прыжков – где она?

Саша заржал. Иоганн ржать не стал, но ухмыльнулся во весь рот.

– У тебя в крови, – сказал он. – Только это правильно называется не вакцина, а протектор. Его вкололи тебе, пока ты валялся без сознания. Кстати, у тебя в скафандре во внутренних карманах есть две полезные вещи – пробирка с вакциной и карта памяти с материалами исследований Таараи. А во внешних карманах шесть малых энергоблоков с выдернутыми аварийными поглотителями. Будем надеяться, они не понадобятся.

– Это все только у меня или у всех?

– У всех. Все скафандры снаряжены абсолютно одинаково.

– Шахидом собрался заделаться? – спросил я. – Типа, берите нас на борт, а иначе подорвем корабль?

– Посмотрим, – пожал плечами Иоганн. – Я не знаю, как отреагирует корабль, если услышит рядом с собой сигнал СОС. Возможно, откроет люк в жилой отсек, а возможно, решит, что человек все равно не жилец и нет смысла беспокоиться. Не знаю. Космонавтов среди нас нет, так что остается только гадать. Возможно, придется пробить обшивку и лезть внутрь через пробоину, возможно, придется взорвать один корабль и шантажировать другие. Непонятно, правда, можно ли шантажировать роботов… Ты что-нибудь знаешь про корабельные компьютеры, кроме того, что в фильмах показывают?

Я отрицательно помотал головой.

– Вот и я не знаю, – вздохнул Иоганн. – Так что придется полагаться на счастливый случай. Я пока оцениваю шансы на успех как один к десяти.

– Десять против одного, что погибнем? – уточнил я.

Иоганн кивнул.

– А вот и первый клиент, – сказал Саша. – Сейчас Юити его успокоит…

Я посмотрел на экран через плечо Саши и увидел, что по коридору кенгуриными прыжками скачет Рик. Смотреть на него было холодно. Пол в коридоре третьего уровня уже заиндевел и босые ноги Рика оставляли на нем четкие следы. На мой земной взгляд, следы Рика выглядели сюрреалистически – каждую пару отпечатков отделяло от соседней три-четыре метра.

– Стойте! – крикнул я. – Не трогайте его, он нам не помешает.

Не успел я произнести эти слова, как сразу понял, насколько беспомощно они прозвучали.

Саша гнусно хмыкнул, Иоганн печально посмотрел на меня и сказал:

– Все равно всех не спасти.

– Но хотя бы одного человека мы можем спасти? – спросил я. – Рик – хороший парень, в конце концов, это он мне про Таню Таараи рассказал.

– Ну, если так… – задумчиво протянул Иоганн. – Хорошо, Рика возьмем. Но он Женю Гуркина захочет взять, они друзья… Как хочешь, Алекс, только разговаривать с ним будешь ты.

– Хорошо, – сказал я.

И поспешил к выходу. А то начнет Юити проявлять самодеятельность…

11

– Жалко, что мест больше нет, – с трудом выговорил Рик.

Обогрев скафандра работал уже минуты три, но Рик никак не мог согреться. После такого переохлаждения неудивительно.

– Извини, – сказал я. – Но мест действительно больше нет. Восемь скафандров – восемь вакансий. И еще ты учти, что мы наверняка меняем легкую смерть на более тяжелую.

– Ну, насчет тяжелой смерти ты загнул, – заметил Юити. – Станет совсем тяжело – подорвешь энергоблок и все закончится мгновенно. Но это не главное, главное – хорошенько порыпаться перед смертью. Самурай может убить себя, но самурай не может сдаться без боя. Если я сдамся, как я предстану перед предками?

– А ты самурай? – удивился я.

Юити вздохнул.

– Настоящих самураев давно уже нет, – сказал он. – Но это не мешает мне хотя бы пытаться быть самураем. Или хотя бы походить на самурая.

– Достойная позиция, – серьезно сказал Рик. – Мне бы такую.

– Тебе ничто не мешает, – заметил Юити. – Чтобы быть самураем, совсем не обязательно быть японцем. Неважно, какое у тебя тело, важно, какая у тебя душа.

В потолке что-то зашипело и оттуда донесся голос Иоганна.

– Рик, ты согрелся? – спросил он.

– Так теперь Иоганн самый главный? – спросил Рик вполголоса. И тут же громко крикнул: – Да, а что?

– Герметизируйся и иди в шахту, – сказал Иоганн. – Надо Дэвида сменить, он устал. И побыстрее, пожалуйста.

– Давай, помогу, – предложил Юити.

Помощь Юити пришлась кстати – Рик, хоть и сказал только что, что согрелся, все-таки покривил против истины. Пальцы его почти не гнулись, он не смог бы сам застегнуть свой скафандр. Что-то сомневаюсь я, что в шахте от него будет польза…

– Иоганн! – позвал я. – Может, не стоит…

– Стоит, – решительно заявил Иоганн. – А ты зайди ко мне, пожалуйста, покажу кое-что.

Когда я вошел на пост дежурного по причалу, Иоганн встретил меня неожиданными словами.

– Извини, – сказал он. – Ты абсолютно прав, от Рика никакой пользы в шахте не будет. Я просто хочу, чтобы он не видел того, что начнется минут через десять там, где вы с ним только что были. Внизу собирается толпа.

– Женя… этот…

– Женя Гуркин их возглавляет. Пока они изучают руины нижних уровней, но вот-вот сообразят, что произошло, и тогда они пойдут сюда. Что предлагаешь?

– Я?

– Ты. Ты главный или где?

– Ну… – замялся я. – А их точно нельзя остановить какой-нибудь преградой?

Саша презрительно хрюкнул. Иоганн покосился в его сторону и ничего не сказал.

– Ну ладно, – сказал я. – Допустим, отгородиться невозможно. А может… может, сонный газ подать в коридоры?

Саша снова хрюкнул. Мне показалось, что он произнес очень тихо, себе под нос:

– Во дебил…

Но возможно, это просто послышалось.

– Думаешь, это будет гуманнее? – спросил Иоганн. – Умирать во сне от переохлаждения… да, пожалуй, это действительно гуманно. Но, к сожалению, нереализуемо. Каждая комната имеет автономную систему вентиляции, а коридоры – нет. Если мы пустим сонный газ в коридоры, нам придется герметизировать свои скафандры прямо сейчас. А я этого пока не хочу.

– Тогда что будем делать? – спросил я. – У тебя есть какие-нибудь предложения?

– Уже никаких, – сказал Иоганн. – Кажется, все уже кончено.

Я проследил взгляд Иоганна и увидел в одном из кубиков экрана, в который пялился Саша, истинно сюрреалистическую картину. Космонавт в скафандре с откинутым шлемом держал в руках настоящий японский меч. Меч был окровавлен, на полу тут и там валялись трупы. Много трупов, не меньше десятка.

– Юити – потомственный якудза, – сказал Иоганн. – С детства занимался кендо, он и здесь пытался тренироваться, только быстро забросил. Хорошо, что меч в холодильник не выбросил.

– Так вот что он имел ввиду, когда говорил про самураев, – пробормотал я.

– Это у него пунктик такой, – прокомментировал Саша. – Не вздумай его высмеивать, разрубит пополам и не поморщится.

– Сразу не разрубит, – уточнил Иоганн. – Время извиниться у тебя будет в любом случае. Но все равно, имей ввиду, Юити сейчас очень раздражен и растерян, его лучше не злить. Самурайский дух – это, конечно, очень хорошо, но от нервного срыва даже самурай не застрахован.

Иоганн подошел к Сашиному столу, наклонился над консолью, пробежался пальцами по клавиатуре, кубики в воздухе над столом зашевелились, перестроились и образовали совсем иную картину. Теперь их стало больше и заключены в них были главным образом интерьеры комнат.

– Замечательно, – сказал Иоганн. – А теперь можно и сонный газ подать.

Он снова пробежался по клавишам. В воздухе возникли и побежали справа налево строчки из маленьких циферок и буковок.

– Спасибо за идею, – сказал Иоганн. – Быстрая смерть во сне – это очень хорошо, и для нас безопасно, и для них гуманно.

Он посмотрел на часы.

– Если все пойдет по плану, выход на поверхность откроется через сорок три земных часа, – сказал он. – Как бы не свихнуться за это время.

– Как бы потом не свихнуться, – вздохнул я. – Столько смертей на совести…

Иоганн странно посмотрел на меня и сказал:

– На твоей совести никаких смертей не будет. А моя совесть как-нибудь переживет.

12

Через два часа Иоганн сказал, что живых людей, кроме нас, на станции не осталось. Еще через час вернулся Юити и сообщил, что проверил комнаты и живых, действительно, нигде нет. Выглядел Юити бледно, самурайский дух самурайским духом, но было видно, что он держится из последних сил. Столько смертей за один день трудно выдержать даже самураю.

Иоганн сказал, что надо сходить в последний раз нормально поужинать, пока станция не вымерзла окончательно. У шлюза было уже морозно, я даже начал подумывать, не пора ли надеть шлем – голова мерзла жутко, даже импровизированная бандана не спасала. В носу хлюпало, я постоянно сморкался, а в последние минут пятнадцать начало казаться, что сопли в носу замерзают. Брр…

Дэвид сходил в шлюзовую камеру и вскоре вернулся в компании Рика и Генриха. Оба выглядели сильно уставшими, особенно Генрих. Сколько он уже проторчал в вакууме… часов восемь, не меньше.

Рик окинул взглядом коридор, увидел пятна крови на полу и побледнел.

– Как? – спросил он.

– Юити, – ответил я. – Мечом.

– Не волнуйся, – сказал Иоганн. – Все прошло быстро, они ничего не почувствовали.

Рик перекрестился и что-то пробормотал. Надо же, живой христианин, да еще в дальнем космосе.

– Женя тоже? – спросил он.

Иоганн кивнул.

– Всех? – спросил Рик.

– Только двенадцать человек, – покачал головой Иоганн. – Остальных сонным газом. Лучше так, чем медленно замерзать.

Рик вздохнул и снова перекрестился.

– Пойдемте вниз, – сказал Иоганн. – Надеюсь, кухонная машина еще работает. В последний раз нормально поедим, другого шанса уже не будет.

Чем ниже мы спускались, тем теплее становилось вокруг. На четвертом уровне голове стало жарко и я снял импровизированный бурнус. А когда мы вошли в столовую, Маша вытерла пот со лба и сказала:

– По-моему, скафандр можно снять.

– Можно, – согласился Иоганн. – Даже нужно. Последней передышкой надо обязательно воспользоваться.

– Эта передышка надолго? – спросил Саша.

– Один-два часа, – ответил Иоганн. – Теоретически можно спуститься вниз, в развалины, там стены еще часа четыре будут остывать, но я бы не советовал туда спускаться. Перекрытия держатся на соплях, в любой момент могут обрушиться.

Кухонная машина, как ни странно, была исправна. Генрих немного повозился с пультом управления и она заработала.

– На ужин будет пицца с шампанским, – сообщил Генрих.

Иоганн хмыкнул.

– Что-нибудь попроще подобрать не мог? – спросил он.

– Радуйся, что хоть это подобрал, – сказал Генрих. – Продовольственный склад разрушен, так что выбора нет, есть можно только то, что в машину уже загружено.

– В нее загружено шампанское? – удивился я. – Сегодня праздник какой-то?

Генрих пожал плечами.

– По-моему, шампанское там всегда было, – сказал он. – Если иметь нужный код доступа, можно было хоть каждый день бухать. Теперь уже не получится – замерзнет.

– Нажраться, что ли, напоследок? – задумчиво спросила Маша, обращаясь непонятно к кому.

– Нажрись, – посоветовал Иоганн. – Больше случая не будет, уж очень быстро температура падает. Боюсь, спать придется с закрытыми шлемами.

– А долго еще ждать? – спросил я.

Иоганн взглянул на часы.

– Ориентировочно – около сорока часов, – ответил он. – Может быть от двадцати до примерно шестидесяти, а если плавильная машина сломается, то и больше. Но меньше чем за сутки она точно не управится. Потом Алексу надо будет совершить еще одно восхождение, только совсем маленькое, метров на пятьдесят. Закрепим подъемник, поднимемся наверх, поднимем груз и вперед с песней.

– А стартовать-то как? – спросил Рик. – Если брать запасные баллоны хотя бы на сутки, от поверхности так просто не оторвешься, нужна катапульта или хотя бы шест какой-нибудь…

– С этим проблем не будет, – заявил Иоганн. – Можно шест воткнуть, можно пинков друг другу надавать, на худой конец протянуть провод от самой станции и на старте запитать антиграв от внешнего источника.

Рик озадаченно хмыкнул.

– Интересная идея, – сказал он. – Так можно и по шахте подниматься на антиграве.

Иоганн кивнул.

– Плавильная машина так и поднимается, – сказал он. – Жаль, мы с Генрихом не сразу догадались. Доперли бы раньше – не пришлось бы Алексу по стенке карабкаться.

– Все мы умны задним числом, – заметил Генрих.

– А когда машина лед проплавит, зачем мне снова по стенке лезть? – спросил я. – Вы же сами говорите, что антигравом лучше.

– Там метров пятьдесят всего будет, – сказал Генрих. – Всей работы на полчаса, даже устать не успеешь. А с антигравом не получится – там наверху никакой крышки нет, в самом конце антиграв как из пушки выстрелит. Придется тебе напоследок потрудиться немного.

– Необязательно лезть Алексу, – сказал Иоганн. – Высота небольшая, любой из нас справится. Но Алексу будет легче, у него физическая форма лучше всех. Алекс, я бы хотел, чтобы это сделал ты.

– Хорошо, – сказал я. – Надо – значит, сделаю.

– Давайте, что ли, выпьем, – предложил Иоганн. – Другого случая в ближайшее время не предвидится. Кстати, если кому надо в туалет, лучше сделать это сейчас, потом придется под себя ходить.

– Как бы говносборник не переполнился, – заметил Генрих. – Двое суток здесь, да еще наверху сколько-то часов…

Иоганн хмыкнул.

– Да, об этом я не подумал, – сказал он. – Ты прав, так не пойдет, придется печку сооружать. Рик, Генрих, не знаете, где можно добыть нагревательный элемент побольше?

– Элементарно, Ватсон, – улыбнулся Генрих и показал пальцем на кухонную машину. – Вот отсюда и вытащим. Оттащим наверх, подключим в розетку, надо будет только рассеиватель какой-нибудь приспособить.

– Может, вентилятор взять? – предложил Рик. – Получится что-то вроде тепловой пушки, небольшое помещение вполне сможет обогреть.

– Попробуем, – кивнул Генрих. – Юити, там внизу сохранились исправные вентиляторы?

– Смотреть надо, – пожал плечами Юити. – Думаю, один-два найдется.

– Можно из кают повыдергивать, – сказал Иоганн. – Только в каюты без шлема лучше не заходить. Сонный газ, по идее, должен выветриться, но береженого бог бережет.

– Иоганн, ты тоже в бога веришь? – удивился я.

Иоганн посмотрел на меня как на идиота.

– Да бог с тобой, – сказал он, понял, что сказал, и рассмеялся. – Нет, Алекс, это просто поговорка. Да ты и сам иногда говоришь: «слава богу», «ради бога»…

Я кивнул и углубился в свои мысли. Мои товарищи по несчастью увлеченно обсуждали, откуда взять то, как подключить се… А я слушал их и не понимал, как они могут быть такими черствыми и бесчувственными. Да, они преступники, да, у них за плечами многолетнее заключение в дальнем космосе, но все равно, должна же быть хоть какая-то человечность… Юити собственноручно зарубил двенадцать человек, Иоганн нажатием кнопки отправил на тот свет около пятидесяти, Рик только что потерял своего лучшего друга, а они спокойно сидят за столом, жрут пиццу, пьют шампанское и даже не думают о том, что произошло и как после этого жить. Не понимаю, как можно зачерстветь душой так сильно…

13

Временное жилье организовали на втором уровне, на посту дежурного по причалу. Генрих и Дэвид расковыряли кухонную машину, приволокли с моей помощью нагревательный элемент, Юити откуда-то припер два вентилятора и из всего этого получился уродливый, но кое-как работающий электрический нагреватель. Генрих хотел было собрать термостат, чтобы не регулировать мощность нагревателя вручную, но Иоганн его отговорил.

– Охота тебе внизу лазить, – сказал Иоганн. – Ты же видел, как там все покорежено. Провалится под тобой пол, что будешь делать? Или на провод оголенный нарвешься. Нам не больше двух суток осталось, продержимся. Ну и что, что ручку нужно крутить время от времени? Все равно всем сразу спать нельзя, кто-то должен дежурить, а то мало ли что…

Генрих немного поупирался, но согласился. Очень уж не хотелось ему надевать скафандр и спускаться вниз за деталями, а потом собирать схему на коленке в антисанитарных условиях. Но, с другой стороны, просто сидеть и ничего не делать еще хуже.

Последняя обитаемая комната являла собой сюрреалистическое зрелище. У входа свалены скафандры, посреди комнаты стоит здоровенный блин электроплиты, раскаленный до легкого красноватого свечения, вентиляторы разгоняют тепло в стороны, но все равно в центре комнаты жарко, а стены покрыты инеем. На стульях, столах, кушетках и прямо на полу расположились восемь человек, последние оставшиеся в живых. Генрих с Иоганном протянули через шлюзовую камеру провод, подключили его к компьютерной сети и теперь на экране телевизора светились цифры, показывающие, сколько времени осталось до полного проплавления ледяной пробки, закупорившей шахту. На данный момент, по мнению компьютера, нам оставалось ждать тридцать два часа. Впрочем, цифры менялись весьма странно и прихотливо, время ожидания то и дело прыгало на два-три часа в ту или другую сторону. Иоганн пытался объяснить, каким образом система определяет, сколько ей осталось работать, но никто ничего не понял, кроме одного – цифры очень приблизительные и фактически означают только то, что система как-то работает.

Саша слил шампанское из кухонной машины в канистру, приволок ее сюда и теперь время от времени прикладывался к стакану. Компанию ему составляла Маша, остальные ограничились одним-двумя стаканами – в таком настроении алкоголь, а в особенности шампанское, в горло не лезет.

– Давайте потрахаемся, что ли, – сказал вдруг Саша, опустошив очередной стакан.

– Давай, – согласился Иоганн. – Юити, хочешь его трахнуть?

– Легко! – рассмеялся Юити. – Давай, Саша, снимай шортики.

Саша вздрогнул и занервничал.

– Ты, это… ты что? – испуганно забормотал он. – Ты что, гей? Я имел ввиду Машу…

– А я имела ввиду тебя, – заявила Маша. – Иоганн, можно я его ножкой от стула трахну?

– Его – можно, – улыбнулся Иоганн. – А тебя – нельзя. Саша, перед тем, как раскрывать рот, надо думать. Геев среди нас нет, женщина только одна, всех семерых она не выдержит, а если не всех… Хочешь, чтобы мы тут переругались все?

– Извини, – буркнул Саша. – Не подумал.

– А зря, – заявил Иоганн. – Юити, забери у него шампанское, пожалуйста. Будешь хранителем алкоголя, выдавай по потребностям, но в меру. И вообще, пора уже спать, утро вечера мудренее. Кто хочет первым подежурить?

– Давай я, – сказала Маша. – А то еще трахнет кто-нибудь, – она улыбнулась.

– Давай, – согласился Иоганн, хихикнув. – Кто с ней вторым будет?

– Я, – сказал я.

– Спермотоксикоз? – поинтересовался Саша.

Иоганн вдруг резко помрачнел.

– Саша, – сказал он, – либо ты сейчас же извинишься перед Алексом, либо тебе станет очень больно.

– Извини, – сказал Саша.

– А теперь ложись спать, – потребовал Иоганн. – Нажрался как свинья и нарываешься. Нам тут только пьяной драки не хватало для полного счастья.

– Но… – начал говорить Саша, но Иоганн его оборвал:

– Никаких но. Скажешь еще одно слово – пойдешь спать в коридор. Без скафандра. Я понятно выражаюсь?

Саша мрачно кивнул и отвернулся.

– На пол ложись, – потребовал Иоганн. – Тебе и там будет мягко, алкаш чертов.

Саша открыл рот, чтобы что-то ответить, но увидел, как блеснули глаза Иоганна, и захлопнул рот с отчетливым клацаньем. Кажется, он воспринял последнюю угрозу всерьез.

– Иоганн, ты серьезно? – спросил я. – Если бы он сказал еще одно слово, ты бы его в коридор вытолкал?

– Конечно, – ответил Иоганн. – У нас тут все серьезно. Ты просто не привык к нашим порядкам.

– Честно говоря, и не хочется привыкать, – сказал я. – Жестокие у вас порядки.

– Какие есть, – пожал плечами Иоганн. – А что делать? В такой тесноте по-другому нельзя. Если не будет дисциплины – переругаемся, передеремся и поубиваем друг друга. А чтобы жить в мире, дураков надо учить, быстро и жестоко, а то не поймут. В нашем гадюшнике главное – вести себя по-людски, не лезть на рожон и вовремя извиняться, если чувствуешь, что накосячил. А если будешь права качать – тут же в холодильник отправишься, у нас с этим просто.

Иоганн окинул взглядом аудиторию и сказал:

– Давайте спать.

Я подошел к Маше и сел рядом с ней. Некоторое время мы сидели и молчали, глядя пустым взглядом в пространство и думая каждый о своем. А потом я услышал, что Маша тихо и неразборчиво что-то бормочет.

– Ты что, молишься? – удивился я.

Маша пожала плечами, скорее утвердительно, чем отрицательно.

– Ты тоже христианка? – спросил я. – Сначала Рик, теперь ты… Это дальний космос так действует?

Маша вначале кивнула, затем пожала плечами. Я спросил:

– Можно задам дурацкий вопрос?

– Задавай.

– Как ты собираешься жить после этого?

Маша в очередной раз пожала плечами.

– Я не собираюсь жить, – сказала она. – Наши шансы слишком мизерны, чтобы принимать их всерьез. Ну, выберемся на поверхность, а дальше что? Надо найти причал, найти корабль, суметь пробраться внутрь, в жилой отсек, а потом… У тебя в прыжке сердце останавливалось?

Я вспомнил фибрилляторы, уползающие в потолок капсулы, и кивнул.

– У меня тоже, – сказала Маша. – У тебя в корабле жилой отсек был одноместным? И у меня тоже. Я думаю, у всех кораблей жилой отсек рассчитан на одного человека, ну, самое большее, на двух, но это вряд ли. Больше просто не нужно, слишком редко корабли берут пассажиров на борт. Допустим, мы проберемся внутрь корабля, один человек займет место в капсуле. А остальные как будут выживать?

– Не знаю, – растерялся я. – Надо у Иоганна спросить или у Генриха…

– Могу сразу сказать, Генрих об этом еще не думал. Он такой человек, о далеком будущем он задумываться не любит. А Иоганн себе на уме, я не удивлюсь, если из всех нас только он один спасется.

Я тяжело вздохнул.

– Что-то странное здесь с людьми происходит, – сказал я. – Вроде на первый взгляд нормальные люди, а как приглядишься – такие подлецы…

Маша невесело усмехнулась.

– Жизнь такая, – сказала она. – Ты и сам скоро таким станешь. Добро пожаловать в дальний космос.

14

Мы просидели с Машей до четырех утра по местному времени, мы болтали обо всем на свете, время от времени прикладываясь к канистре. Оказалось, что у нас с ней (с Машей, а не с канистрой) много общего.

Маша тоже родилась в бедном районе большого города, только не Нью-Йорка, а Казани. Маше тоже повезло, она тоже ухитрилась выхлопотать стипендию в университете, отучиться и получить нормальное образование, только специальность у нее была другая – не менеджмент, а медицина, и окончила университет Маша без отличия.

Ее распределили участковым врачом в глухой сибирский край, который даже медвежьим углом не назовешь, потому что медведи там не водятся, а водятся песцы и северные олени. Из людей в этом краю обитают только реликтовые оленеводы, чей быт за последнюю тысячу лет почти не изменился, разве что место луков со стрелами заняли пулевые ружья. Бластеров оленеводы не признают, им оружие нужно не для самообороны и развлечения, а для охоты. А на охоте бластер не годится – охотнику нужна тушка и шкура, а не облачко жареной пыли.

Работа Маши сводилась в основном к приему родов, причем не столько у женщин, сколько у домашних олених. Бесплатный ветеринарный врач оленеводам не полагается, денег у оленеводов не бывает никогда, так что Маша имела полное право отказывать клиентам в решении их ветеринарных проблем, но другой работы почти не было, а без работы скучно. Сами оленеводы редко обращаются к врачам, лучшими врачами они считают своих шаманов, а если шаман не помог, что ж – такова божья воля. Маша долго не понимала, как можно так жить, но со временем она научилась если не понимать, то хотя бы принимать странную философию людей, по собственной воле живущих в первобытнообщинном строе. А потом в один прекрасный день старый седой шаман окрестил Машу, повесил ей на шею крестик из моржовой кости и Маша стала не то чтобы совсем своя, но уже не чужая.