Текст книги "Подводная лодка (СИ)"

Автор книги: Вадим Проскурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Проскурин Вадим Геннадьевич
Подводная лодка

– Доклад окончен, – сказал Рома. – Благодарю за внимание. Готов ответить на вопросы.

Наступила тишина, в ней отчетливо прозвучал ранее приглушенный голос Бориса Борисовича:

– И вот нога у нее застряла, ни туда, ни сюда, а я только вставил, что делать?

Михаил Евгеньевич ткнул коллегу локтем, тот заткнулся. Роза Ивановна недовольно крякнула, обвела аудиторию мрачным взглядом и спросила:

– Какие будут вопросы, товарищи? Борис Борисович, вы что-то хотели спросить?

– Да, хотел, – согласился Борис Борисович. – Что это там... выносится на защиту?

– Метод построения метаноморфного квазиорганизма, – ответил Рома. Подумал и добавил: – И его генетическая реализация.

– Метод или методика? – подал голос Михаил Евгеньевич.

– Разве можно выносить реализацию на защиту? – спросил Борис Борисович.

– Конечно нельзя! – заявила Роза Ивановна.

– Да, вот именно, – кивнул Борис Борисович. – И еще я не понял, какие компетенции вы приобрели в работе над проектом, покажите, пожалуйста, первые слайды.

Рома отмотал презентацию к началу.

– О, действительно! – воскликнула Роза Ивановна. – Хорошо, что заметили! Молодой человек, вы профессиональный стандарт читали?

Рома вспомнил древний двумерный фильм про терминатора, как у него в нейросети конкурируют варианты ответа и в итоге побеждает "фак ю". Жалко, что здесь так нельзя. Или можно? Полина в свое время решила, что можно.

– Молодой человек, я жду ответа! – рявкнула Роза Ивановна.

– Читал, – обреченно произнес Рома.

– Какой стандарт вы читали? – спросила Роза Ивановна.

– Соответствующий, – ответил Рома.

Обычно в похожих ситуациях такой ответ прокатывал. Но не всегда, сейчас вот не прокатил.

– Какой еще соответствующий?! – возмутилась Роза Ивановна. – Какой профессиональный стандарт соответствует специализации? Отвечайте!

– Там на титуле должно быть написано, – подал голос Борис Борисович.

– Должно быть, – согласилась Роза Ивановна. – Но не написано! Небрежность переходит все границы! Михаил Евгеньевич, что за дела? Вы допустили такую работу к защите! А он вообще понимает, по какой специализации обучается?! Что за небрежность?

Михаил Евгеньевич пожал плечами, развел руками, наморщил лоб и виновато улыбнулся, все одновременно.

– Молодой человек! – рявкнула Роза Ивановна. – По какой специализации вы обучаетесь?!

– А ему все равно, – хихикнул Борис Борисович.

– Я жду ответа! – еще раз рявкнула Роза Ивановна.

Рома вспомнил, как в одной богом забытой игрушке тролли научили робота кричать "хайль Гитлер". Интонация у робота была похожая. Однако пора что-нибудь промямлить, иначе не уймется.

– Ну, это, генетическое, как его... не программирование, что-то другое... – промямлил Рома.

– Генетическое программирование – совсем другое! – воскликнул Борис Борисович.

– Так я и говорю, – пробормотал Рома, но его никто не услышал.

– Вообще не понимает, чему обучается, – заявил Михаил Евгеньевич. – Потерянное поколение. Насквозь развращено так называемым интеллектом!

При слове "интеллект" Роза Ивановна дернулась, как черт от ладана, шикнула, сложила пальцы за спиной в знак, отгоняющий нечистую силу.

– Отчет не соответствует формальным признакам, – продолжил Михаил Евгеньевич. – Предлагаю не засчитывать. Пусть все переделывает и на пересдачу.

Борис Борисович поперхнулся и закашлялся. Кукольное личико Розы Ивановны перестало быть безжизненной маской, на нем проявилось нечто человеческое.

– Ну, там все-таки практический результат... – сказала она.

– Мы оцениваем сформированность компетенций! – заявил Михаил Евгеньевич. – Курсовая работа – квалификационная. Какой может быть результат, если отчет оформлен с нарушениями?

Борис Борисович взял отчет в руки, стал листать. Ловкие у него руки, сразу видно, что профессор, в наше время только пидоды (от слова педагог) так ловко листают бумажные документы. А полвека назад был как Рома сейчас, сам себя считал умным и многообещающим, не ждал, небось, от самого себя, что станет пидодом. Наверное, лучше так, чем наркоманом.

– Практическая часть вроде соответствует, – сказал Борис Борисович. – Всем методичкам, по-моему. А комментарий интеллекта...

– Замолчите! – прервала его Роза Ивановна. – Перестаньте произносить это слово! Мы живем своим умом!

– Извините, – пробормотал Борис Борисович.

– Дайте погляжу, – сказал Михаил Евгеньевич, отобрал отчет, стал листать.

Рома понял, где ошибся. Он рассчитывал, что комментарий интеллекта "великолепно, рекомендуется к опубликованию и внедрению" однозначно повлечет за собой отличную оценку, а пидоды тупо не долистали до нужной страницы. Надо же быть такими идиотами!

– Ну как? – спросила Роза Ивановна.

– У него актуальность обоснована после новизны, – сообщил Михаил Евгеньевич. – Учишь их, учишь, все как об стенку горох!

– Выводы по главам у него есть? – спросила Роза Ивановна.

– Есть, – подтвердил Михаил Евгеньевич. – Но чисто формальные.

– Но практическая часть... – подал голос Борис Борисович. – Тут, по-моему, реально можно внедрять результат. Условия задачи, правда, сомнительные в плане актуальности, в реальных планетах, по-моему, вода должна быть либо совсем нормальная, как в кране, ха-ха, либо сверхкритическая, балансировать на грани как-то странно...

– Балансировать на грани недопустимо! – заявила Роза Ивановна. – Сверхкритическим должно быть отношении к небрежности обучаемых, это вы верно подметили. Нулевая терпимость должна быть ко всем подобным проявлениям! Ко всем без исключения!

– Так, значит, на пересдачу? – спросил Михаил Евгеньевич.

– Хорошо, – сказал Борис Борисович. – Рекомендую оценку хорошо. Практическая часть отличная, но оформление подкачало, поэтому хорошо.

– Может, удовлетворительно? – предложил Михаил Евгеньевич. – Актуальность после новизны – ни в какие ворота не лезет.

– По-моему, это допустимая небрежность, – сказал Борис Борисович. – Обучаемый очень молод, сколько вам лет, как вас там...

– Тридцать четыре, – сказал Рома.

– Во какой молодой! – обрадовался Борис Борисович. – Успеет еще научиться аккуратности!

Роза Ивановна сделала чопорное лицо и сказала:

– Под вашу ответственность.

– Вот и отлично, – кивнул Борис Борисович. – То есть, хорошо! Давайте зачетку, юноша.

Рома снова вспомнил, как терминатор из множества вариантов выбрал "фак ю". Нет, еще не время.

– Пожалуйста, – сказал он и протянул зачетку.

Михаил Евгеньевич вытянул руку, цапнул, в старые времена, небось, взятки хватал тем же жестом, он ведь совсем старый пидод, еще до сингулярности подсел на это дело. Зачем-то похлопал себя по карманам, потребовал:

– Юноша, дайте ручку.

Рома удивился, но протянул руку для рукопожатия. Встретил недоуменный взгляд, убрал руку. Борис Борисович рассмеялся и сказал:

– Они руками не пишут.

– А, маркер для бумаги! – понял Рома. – Извините, не взял с собой.

– Зря, – сказал Михаил Евгеньевич. – Может, вкатим лучше трояк в воспитательных целях?

– Что, простите? – не понял Рома.

Борис Борисович приблизился и тихо произнес:

– Заткнись и не отсвечивай, пока не обананили.

Последнего слова Рома не понял, но по контексту догадался, что Борис Борисович употребил пидодский жаргон былых времен. А "трояк", вероятнее всего, отсылка на древнюю систему, когда вместо компетенций были числовые оценки и для каждого варианта предки придумали десятки жаргонных наименований, если не сотни. Хорошо, что все это забылось.

– Держите, молодой человек, – сказала Роза Ивановна. – И не забывайте об аккуратности.

– Актуальность перед новизной! – добавил Михаил Евгеньевич. – И никак иначе! Все, зовите следующего.

Рома вышел из аудитории, невыразительно буркнул:

– Следующего зовут.

И пошел прочь, ни на кого не глядя. Вот ведь дерьмо! Бестолковые пидоды, бесполезные, ненавижу!

Пиликнула слуховая галлюцинация, предупредила о выходе из экранированной зоны. Попросить, что ли, у интеллекта утешения? Говорят, после этого найти работу становится труднее, а с другой стороны, может, ну ее к чертям? Коэффициент безработицы девяносто семь, найти работу можно только чудом, надо либо убедить интеллекта, что тебя нельзя заменить андроидом, либо как-то уговорить сжалиться, но почему над тобой, а не над кем-нибудь другим? Всю жизнь учишься, прокачиваешь компетенции, будь они неладны, становишься лучшим из лучших в своем деле, каким бы оно ни было, а в итоге тебя обходит какой-нибудь китаец, а ты по-прежнему учишься и выходов из порочного круга три: пойти в чиновники, пойти в пидоды или пойти в наркоманы. Последнее, говорят, самое приятное. Но деградируешь быстрее всего.

Слуховая галлюцинация пиликнула мажорным аккордом.

– Полина, привет, – подумал Рома вслух, ну, то есть, не совсем вслух, а чтобы было слышно на другом конце телепатической связи.

– Привет! – отозвалась галлюцинация голосом Полины. – Ну как, сдал?

– Сдал, – подтвердил Рома. – Хорошо.

– В каком смысле хорошо? – не поняла Полина. – На четверку, что ли?

"Сколько ей лет?" подумал Рома про себя. "Числовые коды отменили давным-давно. Пробить, что ли, по архивам соцсетей..."

– Я не помню, какие там числовые коды, – подумал он вслух. – Не самый высший код, второй сверху.

– За что срезали? – удивилась Полина. – Рецензия интеллекта была восторженная.

– Не рецензия, – поправил ее Рома. – Рецензия бывает от рецензента, отзыв от руководителя, а от интеллекта всего лишь комментарий. Он не имеет юридической силы, его просто принимают к сведению. Или не принимают, если лень читать.

– Ну, не знаю, – подумала Полина. – Обычно пидоды ставят в зачетку, что интеллект посоветовал, сами не вникают, слушают чисто формально. Или теперь по-другому? Слушай, а курсачи по-прежнему на бумаге печатают?

– По-прежнему, – подтвердил Рома. – А актуальность пишут перед новизной, иначе очко на минус. При тебе тоже так было?

– Не помню, – подумала Полина. – Это было так...

На слове "давно" она предсказуемо осеклась. Интересно, сколько ей лет? Сорок. пятьдесят, шестьдесят?

– Забей, – подумала Полина. – Отлично или хорошо – все равно. Ты в аспирантуру не собираешься?

– Ни за что, – подумал Рома. – Лучше в наркоманы.

– Тогда однозначно забей, – подумала Полина. – Отличные оценки только в аспирантуре важны, а по жизни всем наплевать, на что ты учился. В карму уже получил?

– Только поощрительные, – подумал Рома. – Интеллект говорит, сначала надо на натуре проверить, есть сомнения. Я принял за аксиому, что состояние воды будет балансировать между нормальным и сверхкритическим на всем протяжении, но это не вполне достоверно, аналитически получается так, а имитационно интеллект проверять отказался, говорит, слишком много процессоров придется на одну задачу, а так нельзя, из-за этого какие-то нооны порождаются.

– Я в тебя верю, ты умный, – подумала Полина. – Все у тебя получится. Прикинь, если ты угадал! Люди колонизируют Нептун, Уран, кучу планет в других звездных системах, нептуны ведь все стандартные, не как Земля и Марс. А базовый организм для всех биосфер придумал ты!

– Один из многих базовых, – поправил ее Рома. – Над проектом работают тысячи людей, мой вклад незначителен. И не факт, что я угадал.

– Все у тебя получится, – повторила Полина. – Я в тебя верю. Оттопыримся?

Рома нахмурился. Он каждый раз ждал этого вопроса и каждый раз не то чтобы боялся... Она начнет предлагать наркотики, он станет возражать, она будет настаивать, говорить, что прямого вреда нет, для всех наркотиков есть антидоты, отрезвины, комплексы детоксикации, включая психическую, все есть, кроме опасности, ее давно уже нет. Рома возразит, что опасность есть по-любому – в том, что ты тупо не захочешь применять все эти отрезвины и комплексы. Полина скажет, что это ерунда, она осторожно торчит уже... тут она опять осечется, не скажет сколько именно лет, чтобы не раскрывать возраст, возникнет неловкая пауза, а потом опять по новой. Сколько раз оно повторялось, каждый раз как по нотам, как в древнем фильме "День сурка", только дата меняется и декорации тоже чуть-чуть меняются, жизнь куда-то течет, но толку-то...

– Может, погуляем в реале? – предложил Рома.

– Погода ужасная, – возразила Полина. – Дождь со снегом, слякоть, риновирусный фон восемь баллов. Не хочу штырить вакцину, я от нее хрипну и глаза слезятся.

– Слетаем в теплые края? – предложил Рома.

– Да ну, – подумала Полина. – Ты не любишь пляжные курорты.

– Можно посетить древний храм, – предложил Рома. – Я недавно газету читал, в Лаосе то ли Мьянме есть симпатичные руины, не помню как называются, там фотка была, очень красиво.

– Толпа туристов, – подумала Полина с отвращением. – А по другую сторону толпа макак, бляди и попрошайки в равных пропорциях. И все засрано, идешь по дорожке, а по обочинам говно лежит в пять слоев. Ужасно!

– Тогда давай поглазеем на что-нибудь цивилизованное, – предложил Рома. – Бруклинский кратер, например.

– Пропалят, что мы русские – зарежут на месте, – возразила Полина.

– Рим? – предложил Рома. – Сикстинская капелла?

– Я там была, – подумала Полина. – Очередь длиннее, чем к Мао в мавзолей, пускают на две минуты, внутри толпа, ничего не видно и воняет потными макаками.

– Ну, я не знаю, – подумал Рома. – Может, в лес хайканем или в горы не очень высокие? В цивилизованной зоне, чтобы оружие не брать?

– Не хочу, – подумала Полина. – Там тоже толпа будет, только из молодящихся старичков.

"Вроде тебя", подумал Рома про себя, а вслух подумал:

– Ладно, хорошо, давай виртуалку. Но только реалистичную, не как Алиса в стране чудес.

– Что ты так цепляешься за реальность? – спросила Полина.

Рома мысленно пожал плечами, этот жест хорошо передается телепатически.

– Давай в подводную лодку поиграем? – предложила Полина.

– А в нее разве играют без наркотиков? – удивился Рома.

Полина мысленно рассмеялась.

– Нет, я не то имела в виду, – подумала она. – Не такую подводную лодку, когда хату затаривают бухлом, зашторивают окна и отключают часы, кроме одного таймера, чтобы сообщил, когда всплытие, а потом все бухают и развратничают, не глядя на время. Нет, я имею в виду настоящую подводную лодку. Иллюзорную, понятное дело, но иллюзия реалистичная.

Рома вспомнил, как побывал однажды на настоящей подводной лодке, превращенной в музей.

– А нам точно нужна реалистичная иллюзия? – спросил он. – Всюду разит машинным маслом, давление воздуха скачет, тут и там провода толщиной в руку кое-как заизолированные, комнатушки маленькие, вместо дверей люки такие тесные, что все бока обдерешь, пока пролезешь, а в сортире надо давление вручную выравнивать, чтобы не обдало из толчка.

Полина засмеялась.

– Нет, такая иллюзия нам не нужна, – сказала она. – У нас будет подводная лодка из будущего. C приятным запахом, иллюминаторами, баром, большой постелью, всем прочим. Двое влюбленных покинули большой мир на медовый... ну, не месяц, покороче таймер поставим. И вокруг никого, никто не мешает, только мы с тобой!

Рома вспомнил, как они с будущей первой женой ездили на субботу-воскресенье в дом отдыха. Дело было зимой, в номере было холодно, они устроились в кресле, он снизу, она залезла ему на колени, они целовались, тискались, а в перерывах между поцелуями говорили, дескать, нет, трахаться тут нельзя, очень холодно, зачем мы сюда приехали... а минут через пять как-то вдруг оказалось уже не очень холодно...

– Что-то хорошее вспомнил, – констатировала Полина. – Может, поиграем в маски?

– Нет, не надо, – возразил Рома.

Он вспомнил, как играл в маски с Ленкой. Казалось бы, какая разница, кто какой нации, но когда она надела на него маску чечена из тех еще военных времен, Роме стало не по себе. Ленка хоть и говорила, что чечен был мирный и с образованием, но ну его к чертям. Хорошо, что Полина не такая отмороженная, хотя, может, так как раз из-за того кажется, что в маски с ней он пока не играл. Хотя если вспомнить Катю... нет, лучше не надо, прошлое не повторится, на то оно и прошлое.

– Ладно, – решился Рома. – Давай подводную лодку, но без масок и без наркотиков.

– Давай, – согласилась Полина.

В это время Рома шагал по короткому пути к ближайшей станции метро. Удивительная штука эти короткие пути, на вид обычные подземные переходы, они раньше вокруг станций метро расходились как паутина, но только раньше было все равно где идти, поверху или через переход, а теперь через переход получается раз в пять короче. Но только в пределах километра или чуть более, на большие расстояния эта магия не работает.

Шел Рома по короткому пути, серьезный такой, сумка на плече, руки в карманах, на шее галстук для солидности и вдруг раз! Нет больше короткого пути, идет Рома по другому коридору, узкому и очень короткому, как бы не влупиться мордой в торец. Нет, не влупился, успел затормозить, даже руки выставлять не пришлось.

Удивительная вещь эти реалистичные иллюзии, даже удивительнее, чем короткие пути. По сути та же шизофрения, но не спонтанная, а управляемая. Маленький фрагмент мозга уводит настоящее тело домой либо в мотель на временную парковку, а основная часть сознания автономно функционирует в иллюзорном мире, созданном сплошь из галлюцинаций, но не спонтанных, как при настоящей шизофрении, а по сценарию. Отличная вещь, штырит почти как наркотики, по крайней мере, знающие люди так говорят.

Из торца коридора торчала ручка, похожая на дверную. "Дверь", догадался Рома. Повернул, толкнул, не открылась. "На себя", догадался Рома. Потянул, дверь открылась, вошел.

Довольно просторная комната, в планировке квадратная, метров примерно пять на пять. Похоже на стандартный гостиничный номер в четырех звездах, ездил, помнится, Рома на студенческую конференцию то ли в Абакан, то ли в Абадан, там был такой же номер, тоже стояла кровать-сексодром, такая широкая, что квадратная, но тогда Рома употребил опиат, легкий, но много, в итоге так и не опробовал кровать в деле, вырубился. Нет, с наркотиками лучше не баловаться.

Полина подкралась незаметно. Подошла сзади, нагнулась, ухватила руками за щиколотки, боднула лбом в зад, как корова, Рома так и полетел мордой на постель, хорошо, что она мягкая. Попытался вывернуться, да куда там! Полина – женщина крупная, атлетически сложенная, это ее странным образом не портит, древние викинги с нее обкончались бы – лицо пригожее, а фигура такая, что могучих сыновей родит без всякой коррекции и притом не мужеподобна, не как ихние валькирии.

Рома перестал дергаться, Полина начала щекотать, Рома снова задергался. Напрягся, все-таки вывернулся, ухватил подругу поперек туловища, повалил, она задрыгала ногами, их тела переплелись, губы как-то сами собой поцеловались. А потом лицо Полины на мгновение сместилось в сторону, а на потолке, оказывается, иллюминатор, а снаружи в него глядит здоровенная рыбища вроде тунца, но другая.

– О, гляди, – сказал Рома и показал пальцем.

– Знаю я твои шутки про бдительность, – сказала Полина, вернула голову в исходное положение, снова поцеловала.

– Нет, я серьезно, – сказал Рома, когда поцелуй кончился. – Там на потолке иллюминатор, а за ним рыба.

– Невозможно, – сказала Полина.

– Сама погляди, – посоветовал Рома.

Она ухватила Рому за оба запястья, осторожно повернула голову и вдруг выругалась, длинно и старомодно, употребив слово "пидор" как ругательное. А она, пожалуй, еще старше, чем думал Рома, может, лет семьдесят. Впрочем, нынче это все равно, нынче люди стареют только по паспорту.

– Что такое? – спросил Рома.

– Нереалистично, – ответила Полина. – Я раньше одно время ихтиологию изучала, после того как... – она осеклась на полуслове.

– Да ну? – удивился Рома. – А что там изучать?

– Раньше было что, – сказала Полина. – Поиск новых видов, уточнение эволюционных деревьев, прикладные исследования для промышленности... Теперь-то, понятно, ничего такого не нужно, интеллект сам справляется. А для промышленности вообще ничего не нужно, всю органику кишечные палочки синтезируют.

– А с рыбой что не так? – спросил Рома.

Поднял глаза, а рыбы уже нет, уплыла, в иллюминаторе только зеленая вода и наверху что-то типа отпечатка мутного солнышка.

– Не с рыбой, – сказала Полина. – С освещением. Глубина, прозрачность, преломление... не могу внятно объяснить, но одно с другим не сочетается, под водой не так должно быть.

– Забей, – посоветовал Рома. – Это всего лишь фантазия, хоть и реалистичная.

– Нет, это иллюзия, – возразила Полина. – Фантазия – другое. Хочешь попробовать?

– Ни за что, – помотал головой Рома. – Не хочу наркотиков ни в каком виде.

– Как хочешь, – сказала Полина. – А я себе что-нибудь вштырю для бодрости.

– Даже не думай, – сказал Рома. – Ничего такого не потерплю! Выбирай: либо наркотик, либо я.

– Ах, – вздохнула Полина. – Ты такой порывистый, импульсивный, это так мило! А давай попробуем перепихнуться под метом! Там такая полнота чувств открывается! Ты ведь не хочешь всю жизнь как эти пидоды?

Рома вспомнил, как Борис Борисович вполголоса рассказывал Михаилу Евгеньевичу, как кому-то вставлял, а у нее нога застряла. Интересно, что за баба позволяет вставлять такому ничтожеству? Может, он не реальную бабу описывал, а фантазию? Нет, вряд ли, надо быть совсем-совсем ничтожеством, чтобы хвастаться фантазией...

– Ну так как? – спросила Полина.

– Давай один раз, – решился Рома.

И сразу подумал, что зря решился. У каждого, наверное, начинающего наркомана есть момент, когда ему предлагают наркотик, он соглашается, тут же раскаивается, хочет отменить, есть еще несколько секунд или минут, а он думает: "Да ладно, от одного раза ничего не будет" и понеслось. Хорошо, что сейчас любую зависимость снимают на любой стадии. Можно поставить себе таймер ровно через год пройти детоксикацию, что бы за этот год ни случилось. А может, реально попробовать марафон по полной программе? Взять академ, ни разу еще не брал, захавать что-нибудь эксклюзивное, просрать ко всем чертям поощрительную дозу кармы...

– Доставят в течение часа, – сообщила Полина.

– Что так долго? – удивился Рома.

– Сам хотел реализма, – сказала Полина. – Может, курвы подвигаем? Или на автоподстройку?

Рома поежился. Помнится, они с Настей в одной иллюзии двигали курвы, вначале было хорошо: маленький тихий городок, лужайки, цветы, потом появились дети огромными толпами, бегали везде и орали, странные тараканы водились в Настиной в голове в то время. В целом было терпимо. Когда антропоморфные вороны принялись торговать помидорами – тоже было терпимо, но когда набежали сухопутные русалки на шести крабьих ножках каждая – это уже начало напрягать, а ведь то было только начало.

– Нет, курвы двигать не будем, – решил Рома.

– Зря, – сказала Полина. – С курвами веселее.

Он попытался привлечь ее, она отстранилась.

– Подожди, – сказала она. – Сначала вштыримся, потом секс.

– Может, наоборот? – предложил Рома.

– Наоборот глупо, – возразила Полина. – Попробуешь, сам поймешь.

– Может, не будем? – предложил Рома. – Что-то боязно... Говорят, раз начнешь, потом уже не перестанешь...

Рома осекся, потому что понял, что глухая стена напротив больше не глухая, в ней теперь появилось окно. Нормальное такое стеклянное окно с особой ручкой для какого-то особого режима проветривания, а за окном все равно стена, потому что какое к чертям окно на подводной лодке, был, помнится, анекдот про подводника, который любил спать с открытой форточкой. Анекдот, кстати... Почти забытое понятие нынче стало, удивительные дела творятся в мире.

– Не двигай курвы, – попросил Рома. – Хорошая была иллюзия, зачем тут окно?

Полина нахмурила брови, Рома подумал, что она может оказаться той еще стервой. Раньше она подобных качеств не проявляла, но может, просто повода не было?

– Я ничего не двигаю, – заявила Полина. – А что за окно? Ой! А его точно раньше не было?

– Было бы – я бы заметил, – сказал Рома.

В потолке открылся люк, потекла вода, не очень много, литр или два. Когда перестала течь, из люка показались голые мужские ноги, волосатые как у хоббита или шимпанзе, а потом и весь мужик, но не голый, а в майке и шортах. Спрыгнул на пол, приземлился на полусогнутые, как парашютист, улыбнулся во весь рот и провозгласил радостно:

– Привет, чуваки! Как дела?

– Данила, еб твою мать, – сказал Рома.

– Данила, кто тебя сюда звал? – спросила его Полина.

– Хакеров не зовут, – заявил Данила. – Хакеры приходят сами. У вас обновление запаздывает, один-дэ закрываются на сутки позже, надо исправить, а то вломится какой-нибудь отморозок, потом не выгонишь.

Он щелкнул пальцами, сформировалось потертое и колченогое кожаное кресло, плюхнулся в него, оно пошатнулось, но устояло. Взмахнул растопыренными пальцами как фокусник, в пальцах появилась зажженная сигара. Сунул в рот, пыхнул.

– Перестань курить, ненавижу эту вонь! – возмутилась Полина.

Данила щелкнул пальцами и сказал:

– Запах отключил. Зря ты так, без запаха сигара не в кайф.

Полина поглядела на Ромку вопросительно, дескать, может, выгоним? Рома неопределенно пожал плечами, дескать, хочешь – гони, не хочешь – не гони, мне все равно. Он все-таки друг.

– А у вас прикольно все тут нарисовано, – сказал Данила. – Только окно не к месту. Откуда копипастили?

– Это ты нагадил, – сказала Полина. – До тебя его не было. Я не знаю, где ты его взял.

– Сейчас посмотрим, – сказал Данила.

Выписал концом сигары кодовый символ, вытянул вторую руку, растопырил пальцы, стал двигать курвы, так и не научился делать это мысленно, забавно. Тоже мне хакер, курвы крутить не умеет, позорище!

Вспомнилось, как Михаил Евгеньевич ругался на актуальность перед новизной или наоборот, после новизны, так и не запомнил, как правильно надо. Ничего, на следующей сессии напомнят, козлы позорные.

– Рома, чего грустишь? – спросил Данила.

Рома не стал отвечать, просто махнул рукой, дескать, не бери в голову, не стоит вопрос ответа. А Полина вдруг ответила:

– Ему на курсовой четыре поставили.

– Четыре? – удивился Данила. – Это когда совсем плохо, но с правом пересдачи?

– Нет, это ты по американской системе сказал, – возразила Полина. – Там чем меньше, тем лучше, а у нас, русских, наоборот.

– А ты русская? – удивился Данила.

– А ты, блядь, нет? – парировала Полина.

– Не знаю, – пожал плечами Данила. – Никогда не задумывался. Русские – это те, которые пьют водку из горла и в спортивных костюмах на корточках сидят?

– Что, правда? – удивился Рома. – Я всегда думал, что мы русские, все трое, а если надо на корточках сидеть... это же неудобно!

– Да какая разница, – сказал Данила. – Все люди одинаковые, кроме макак, а какой у кого язык – кому какое дело?

– Не знаю, как вы, а я русская, – заявила Полина. – Я патриотка.

– Я четко, четко патриотка, – продекламировал Данила.

Было ясно, что он цитирует стихотворение, но какое, о чем, кто автор... можно, в принципе, у интеллекта спросить, если в этой иллюзии прямой доступ не отключен... Кажется, отключен.

– Полина, а интеллект тут доступен? – спросил Рома.

– Конечно нет, – ответила Полина. – Забыл, кто мы и где? Двое влюбленных на подводной лодке! Откуда у нас интеллект?

– Ну ни хера себе у вас фантазии! – обрадовался Данила. – А давайте влюбленных будет трое!

– Я гомофоб, – заявил Рома.

Это было неправдой, Рома не был гомофобом, он вообще не задумывался, каково это ненавидеть пидоров или любить, ведь и то, и другое нормальному человеку нелепо. Но раньше гомофобия была нормой, в русском языке (все-таки русский, кстати) осталось напоминание о том времени – полужаргонное слово "пидод", которое хоть и происходит от "педагог", но не случайно созвучно с совсем другим словом...

– Да не пизди ты, – прервал Данила его размышления. – Давайте лучше в маски поиграем! Хотите я пол сменю?

В окно постучали. В то самое, за которым глухая стена, а стекло ничуть не тонировано и сквозь него ясно видно, что с другой стороны нет ничего, кроме цветочков на обоях.

– Да-да! – отозвался Данила.

– Откройте, – прозвучало из-за окна. – Заказ доставлен.

– О, заказ! – обрадовался Данила. – Отлично!

– Не трожь, сука! – рявкнула Полина.

Данила ее будто не услышал. Повернул ручку, распахнул окно, никого и ничего за ним нет, глухая стена, хотя нет, что-то все-таки было, потому что Данила вдруг закричал:

– О, кристаллики!

И шумно внюхнул.

– Ах ты педрила! – возмутилась Полина. – Не переводи товар, сука!

Далина повернулся, только что был виден только со спины, а теперь все лицо оказалось в поле зрения. Глаза навыкате, налились кровью, волосы растрепались и стали как будто длиннее. Он что, в маски играет?

– Ну ни хера себе чистота, – сказал Данила. – Как в аптеке. Где нашли такого дилера?

– Пошел вон, мудак! – крикнула Полина. – Я тебя...

Данила щелкнул пальцами, речь Полины оборвалась на полуслове, громкость помножилась на ноль. Очевидно, эксплойт еще действует. И не похоже, что эксплойт был только на проникновение, это, похоже, полный контроль.

– Данила, перестань, пожалуйста, – попросил Рома. – Уже не смешно.

– Да не пизди ты! – воскликнул Данила и расхохотался. – Господи, как хорошо! Какой мет, боже, какой мет!

Полина вскочила, бросилась на него, как адская пантера немого кино, сбила с ног, а она его, пожалуй, тяжелее. Замахнулась, опустила кулак Даниле на морду, Данила захохотал, встал на четвереньки, а у Полины рука провалилась сквозь Данилу в пол и там застряла, она ее дергает, чтобы вытащить, а это больно, она беззвучно орет, но дергать не перестает. Данила подполз сзади, стал расстегивать штаны, Полина заорала пуще прежнего, по-прежнему беззвучно.

– Руку не отломи, – посоветовал ей Данила. – Или отломи, никогда не пробовал с ампутантнками, давай попробуем.

– Данила, ты ведешь себе как мудак, – осторожно сказал Рома.

– А мне насрать, – сказал Данила. – Боже, какой мет!

– Она на тебя обидится, – сказал Рома. – И я тоже обижусь. Жалко будет терять друга.

– Да насрать, – повторил Данила. – Когда такой мет, какая, блядь, дружба! Слушай, Рома, давай поговорим, как меня отпустит, я извинюсь и все такое.

И тут Рому прорвало. Только что все было почти в порядке, беседовали почти спокойно как почти нормальные люди и вдруг Рома орет во всю глотку:

– Ах ты мудак ебучий!

И захерачивает с ноги бывшему другу прямо в зубы, а на ноге тяжеленный ботинок с железным носком, откуда взялся – непонятно, не иначе курвы подкрутил сам для себя незаметно. Захрустела кость, тело хакера обмякло и залегло, Полина выдернула руку из пола, дырка из-под руки на глазах затянулась. Рома засадил бесчувственному хакеру с ноги в почки, хрустнули ребра, и еще раз в печень, там ничего не хрустнуло, а Рому отпустило.

Полина попыталась встать, запуталась в полуспущенных штанах, стала падать, извернулась, упала на кровать. Пострадавшую руку при этом держала на весу и как бы баюкала. Рома сел рядом.