Текст книги "Земля, и все остальное — по списку"

Автор книги: Вадим Астанин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Понятно, откуда у расчётчиков такая трогательная забота о ближнем. Они – его непосредственные заказчики. Теория предела. Революционное открытие, совершенное в две тысячи сто двадцать первом году японцем Хирохито Мацумота, позволившее человечеству преодолеть системный кризис перенаселения второй половины XXI – первой четверти XXII века и определившее нынешний облик земной цивилизации. Благодаря теории предела была разработана и внедрена технология определения предельного возраста субъекта, при достижении которого субъект должен благоразумно устраниться, во имя сохранения человеческого рода. Предельный возраст вычисляется на основе анализа ДНК человека. Уточнена и дополнена в две тысячи двести третьем году группой исследователей под руководством академика Дмитриевича-Сергеева М. К, выделившей так называемый «лабильный компонент» или предел предела, калибрующий предельный возраст с помощью расширяющих фильтров-критериев. В кругах специалистов-практиков «ЛК» получил название «спартанского порога». Имелась ввиду эмпирическая селекционная практика спартанцев, изымавших из своего общества младенцев с физическими отклонениями и детей с отклонениями психическими. В дополненной «спартанским порогом» теории предела предполагается наличие индивидуального предельно допустимого периода жизни каждого человека. Отсюда: одному позволят прожить все сто двадцать лет и даже больше, а второму могут закрыть предел сразу после рождения. Как только возьмут кровь для анализа. Отсюда же: данные о предельно допустимом возрасте являются особо охраняемыми и сообщаются исключительно заинтересованному лицу. Для сведения. Либо соответствующему, уполномоченному на то государством служащему, ответственному за изъятие нарушившего возрастной предел субъекта. То есть и мне в том числе.

Сканер напомнил о себе мелодичной трелью. Обработка и сверка информации закончилась. Я набрал на пульте обычную формулу «Закрыт в день… месяц… год… Исполнитель…», ткнул клавишу ввода.

Экран почернел, мигнул сигнальный светодиод…

…От мобиля я уходил быстрым шагом, сосредоточенно глядя перед собой, испытывая подсознательное желание рвануть со всех ног. Подстава, это была капитальная подстава. Меня развели, как мальчишку, разом превратив в убийцу. Ладонь неожиданно вспыхнула жгучей болью. Черт, я забыл о приклеенном инъекторе. Реальность оказалась гораздо хуже, чем я мог предполагать. Основание инъектора было намертво сплавлено с кожей. Обычная уловка синдиката. Убийца, как змея, укусившая самое себя, умирает от собственного яда. Жировые выделения кожи и пот разъедают пластиковую ампулу, яд вытекает и наступает неумолимая смерть. Кроме того, в инъекторе, с большей долей вероятности имеется микромаячок, с помощью которого можно отслеживать передвижение жертвы. На тот случай, если она каким-то немыслимым образом избежит смерти, ее всегда можно обнаружить и ликвидировать, а любая попытка вырезать иглу, инициирует нановзрывной механизм. Три степени защиты. Ну и скажите, сволочи, кто после этого злобный преступник?

Спустившись по лестнице к воде, я освободился от всех вещей, содержащих электронные чипы – часов, кредиток, липового идентификационного удостоверения. Оставалась игла. Намочив носовой платок, я осторожно обмотал им руку. Пусть на короткое время, но я стану невидим для радаров расчётчиков.

Положение моё было хуже некуда. Я здорово наследил в машине, поэтому, как только отпечатки моих пальцев скопируют и прогонят по полицейской базе, вся полиция этого города сядет мне на хвост. А исходя из значимости преступления, к ней вскоре присоединится полиция безопасности. И это не считая расчётчиков, у которых может не хватить терпения ждать, пока я тихо загнусь от яда. Хотя, смею предположить, расчётчики как просчитали именно такой исход дела. Подозреваю, что и моя попытка скрыться от их недреманного ока была ими же и предусмотрена. И что я скажу на допросе? Что меня не нанимали убивать, что я действовал по просьбе расчётчиков? Правда, в одном они просчитались. У меня оставалась слабая надежда на спасение…

Спасением был мой контакт. Контакт – это завербованный агент, в платёжной ведомости проходящий по графе «прочие оперативные расходы». О контакте знает только штатный сотрудник, работающий с ним и никто другой. Мой контакт имел кличку «Злобный Хакер» и работал в скромной исследовательской конторе, заботливо опекаемой оборонными Мультикорпами.

Добравшись до уличного визифона, я набрал номер мобильника Хакера. Приятный женский голос осведомился о способе оплаты разговора. «За счёт вызываемого» – буркнул я в ответ. «Соединяю» – пропел осчастливленный бот и отключился.

– Привет, Хакер. Узнал?

– Снова проблемы.

– Без имён, пожалуйста…

– Лады.

– Ты мне нужен, срочно.

– Диктуй адрес.

– Угол Набережной и Северной.

– Жди, лечу.

Я затравленно огляделся. На меня никто не обращал внимания. Доковыляв до поворота на Северную улицу, я устроился на скамейке, рядом с водяным фонтанчиком, бьющим прямо из земли. Время от времени я наклонялся и смачивал высыхающую ткань. Гудок вырвал меня из трясины томительного ожидания. Пижонский, канареечного цвета гравимобиль тормознул рядом со мной. Хакер лихо открыл дверь с моей стороны и выкрикнул «Ходу, ходу». Я запрыгнул в гравимобиль и мы рванули по Северной к центру.

– Остановись на кольце, – попросил я его, закрывая глаза.

– Замётано, – сказал Хакер и улыбнулся.

– Что скажешь? – я с надеждой взглянул на Хакера.

– Синдикат, – Хакер от удивления присвистнул.

– Если бы, – мрачно сказал я, – Скажу, не поверишь.

– Уже верю, – Хакер увлечённо разглядывал мою ладонь. – Слушай, а почему ты сам не укололся, ты ведь сжимал ладонь.

– Игла одноразового действия. Острие убирается, чтобы не убить исполнителя.

– Ясно… Не понос, так золотуха. Тогда зачем прижигать?

– На долгую память… Ну, так что с этой хреновиной?

– Ампула практически цела, скорее всего ценность этой дряни именно в маячке и факте нахождения ее у тебя на ладони.

– Снять можно?

– Снять можно всё, но за отдельную плату. И будет больно. Сильно больно. А не больно я снимаю обычно с женщин…

– Трепач… Черт с ней, с болью, снимай. Кроме того, мне нужна хата, чистая. Посидеть, подумать…

– Есть такая хата. В пригороде. Кстати, там у меня лаборатория…

– Тогда чего стоим? Полетели…

Хата оказалась серийным блочным коттеджем, стоящим в окружении неотличимых от него двухэтажных коробок. Загнав гравимобиль в гараж, Хакер озорно мне подмигнул.

– Конечная станция «Отчаяние». Поезд дальше не идёт. Пассажиров просят на выход.

– Хохмач ты, Хакер.

Хакер довольный, хохотнул. – А я вот сижу и думаю, зачем такому человеку, как Хакер, соглашаться на сотрудничество с таким, как я? В азартные игры он не играет, любовниц, подруг не имеет, никому не должен, я плачу ему смешные суммы и все же он всегда готов помочь, мчится по первому звонку, укрывает потенциального преступника, подозреваемого в абсолютном убийстве, с готовностью и без лишних вопросов.

– Не понял…

– И я не понимал, Хакер. Что, крыть нечем?

– Да пошёл ты…

Хакер выскочил из мобиля, хлопнул дверью. Всунулся в салон через открытое окно, прокричал злобно: – Чего расселся? Выползай, болезный, резать тебя будем.

Резать, так резать. Извиняться перед ним я не собирался.

Мы спустились в подвал, заваленный разнообразными приборами. Назначение большинства из них мне было неизвестно, но с принципами действия некоторых из них я познакомился на практике. Например, вот с той промышленной лазерной пушкой, прикрытой серебристой металлизированной тканью. Помнится, жаркая была стычка на лунных равнинах. Первый шахтёрский конфликт. В то время я служил в космических вооружённых силах. Оператором-наводчиком орудий главного калибра мобильной платформы.

Хакер подвёл меня к киберхирургу, брюхастому многоманипуляторному медицинскому роботу, напоминающему отвратительного антрацитового блестящего пайка, висящего под потолком на нескольких гибких стропах. Такими автоматами оснащают обычно медицинские отсеки межпланетных кораблей.

– Клади руку. – Хакер грубо дёрнул меня за рукав. Я послушно положил ладонь на прохладный операционный столик.

– Наркоза у меня нет, – мстительно заявил Хакер. – Есть только это. И он показал початую бутылку виски и боксёрскую капу.

– Обойдусь капой, – сказал я.

Было нестерпимо… плохо. Кажется, я выл, матерился и пытался выдернуть руку из прозрачного силового пузыря, которым киберхирург окружил столик. Очнувшись, я обнаружил себя лежащим на полу. Хакер сидел рядом.

– Хочешь? – он протянул мне бутылку.

Я отрицательно мотнул головой.

– Хозяин-барин. А я, пожалуй, выпью. – Он запрокинул голову, вливая виски в рот.

– На, бери. – Хакер кинул мне окровавленный лоскут кожи. – Твоё, – сообщил он невпопад.

Я промолчал.

– Что дальше? – спросил Хакер и приложился к бутылке.

– Это были расчётчики, – сказал я. – Понимаешь, Хакер, это были расчётчики. И я не знаю, что мне делать.

– Дерьмово, – равнодушно согласился Хакер, – Никогда не видел живого расчётчика. – он улыбнулся какой-то по-детски жалкой улыбкой.

– Помоги мне подняться.

– Значит мечтаешь увидеть, – уточнил я, оказавшись на ногах, – Ладно, ты их увидишь. Компьютер в этой берлоге есть?

Я сидел закрыв глаза и размышлял: – А что мы знаем о расчётчиках? Формально, они объявляются техническим персоналом, обслуживающим вычислительные комплексы верхнего уровня, – двенадцать мегакомпьютеров, фактически определяющих судьбу каждого человека на планете и сопутствующую им инфраструктуру. Элита элиты, личности их неизвестны, они обучаются в закрытых пансионатах и академиях, предварительный отбор осуществляется на стадии внутриутробного развития, после рождения воспитываются в семье до пяти лет, после чего передаются родителями в государственные воспитательные центры. Расчётчики и банальное убийство? Впрочем, не банальное, – поправил я себя, – а «абсолютное», убийство окончательное и бесповоротное, убийство без возможности восстановления, плюс к тому убийство человека, связанного с расчётчиками по роду своей деятельности. Уверен, что он был засекречен не хуже, чем его работодатели. Господи, во что же я умудрился так бездарно вляпаться?

– Паника – плохой советчик, – любил повторять армейский инструктор по технике безопасности в открытом космосе. – Без троса никуда. Перед тем, как шагнуть за борт, проверь натяжение верёвки. Карабин, – показывал отполированную деталь космического снаряжения, – твой верный друг! – А я думал, презерватив! – выкрикивал Колька Потапов и мы, кадеты, радостно гоготали. – Р-р-р-а-а-з-говорчики! – грохотал инструктор, наливаясь бешенством. – Кур-р-сант Потапов! – Я! – Сто раз отжаться! Потапов падал на решетчатый пол десантного шлюза и принимался отжиматься на кулачках, играючи. Инструктор ставил ногу, обутую в тяжёлый ботинок с привинченными к подошве магнитными пластинами, Потапову на спину и придавливая провинившегося курсанта к полу, мстительно считал: – Раз! Дв-а-а! Три-и-и! – Веселей, курсант Потапов! – Отжиматься надо энергично, с бодрой улыбкой на лице! – победно оглядывая нас, инструктор не забывал демонстрировать салагам злосчастный карабин. Ирония судьбы – именно неисправный карабин и стал причиной его по-глупому страшной смерти. Улетая, он матерился, молил о спасении, выл, рыдал, молился и снова матерился. Затянувшуюся агонию прервал капитан, отключив микрофоны громкой связи, но бесстрастные магнитные диски чёрных ящиков сохранили его голос до самой последней секунды, когда он пересёк границу слышимости.

Хакер успевал следить за происходящим на четырёх мониторах и стучать по клавишам четырёх клавиатур. Он был несомненным богом в виртуальном мире цифровых сетей и высоких технологий. Он правил, кроил и переделывал этот неосязаемый мир под себя. Я тупо следил за быстро сменяющимися кадрами на экранах. В отличие от Хакера, я отношусь к обычным среднего уровня пользователям, для которых компьютеры представляются чем-то средним между игровой приставкой и музыкальным центром. Мои интересы лежат в несколько другой плоскости, в той, где правит бал крепкий кулак, изобретательное насилие, оружие всех видов и размеров, и быстрота реакции, густо замешанная на и щедро сдобренная хорошей порцией адреналина.

Хакер работал молча. Если ему надо было, чтобы я обратил внимание на что-то добытое им, он стучал пальцем по экрану, я всматривался в изображение, вынося краткий вердикт: либо «да», либо «нет». Хакер согласно кивал головой и я возвращался на продавленное кресло, к банке «Маунтин Дью» и жареным орешкам «Свидлофф».

– Классная вещь, щас проверим в полевых условиях! – Хакер, закинув руки за шею, с хрустом потянулся.

– Что за вещь? – я приподнялся, пытаясь разглядеть новинку.

– Ударная технология, разработана в недрах оборонных мультикорпов. Создание непоименованных каналов посредством так называемых «наведённых» соксов. Эти самые «наведённые» соксы свободно плавают в сетях, маскируясь под мусор, незаметно прикрепляются к открытым портам, объединяясь в одну глобальную систему и всякий, имеющий к ней доступ, получает возможность беспрепятственно извлекать и перегонять нужную ему инфу прозрачно для владельцев серверов. Вычислить и отследить такую систему невозможно, но на всякий случай информация шифруется с помощью полиморфного шифра.

– И чем это нам поможет?

– Ничем, кроме как найти твоих обидчиков. Кстати, а вот и личные дела всех местных расчётчиков.

Мой план постепенно обрастал подробностями. К полуночи, отправив последнее послание на приватный e-mail, я покинул логово Хакера, захватив любезно одолженный хозяином пистолет и его любимый гравимобиль. За гравимобиль Хакер дрался до последнего, ключи мне пришлось выдирать шантажом и угрозами. Даже проиграв, он пытался слабо сопротивляться, но все его попытки удержать ключи у себя я подавлял с неумолимой жестокостью. Наконец он сдался окончательно. Швырнув мне ключи, Хакер просил только обращаться с его эксклюзивным аппаратом осторожно. Я цинично обещал, хотя выполнять обещание не собирался.

Назначив встречу расчётчикам в недостроенном небоскрёбе на окраине города, я постарался избежать неприятных неожиданностей, приехав к месту сбора за полчаса до условленного времени. Строительная площадка встретила меня тишиной. Отключив питание, я стал терпеливо наблюдать окрестности. За пять минут до установленного срока я вылез из мобиля, перелез через сетку забора и появился в вестибюле, рассчитывая к моменту прихода моих визави занять самое выгодное с точки зрения обзора и тыла место.

Расчётчики меня опередили. Не успел я шагнуть из коридорчика в тёмный зал с кучами строительного мусора на полу, как мне сильно врезали по голове и я потерял сознание.

Вернувшись обратно в сознание, я обнаружил себя лежащими на мусорной куче со связанными за спиной руками и стянутыми скотчем ногами. Острые куски бетона больно впивались в мои многострадальные ребра. Оптимистично пованивало свежим собачьим дерьмом.

Расчетчики в чёрных кожаных длиннополых плащах стояли передо мной живописной группой: женщина в центре, группа поддержки рядом. Госпожа расчётчик курила. Малиновый огонёк ее сигареты то разгорался тревожно-ало, то превращался в бледную малиновую точку.

Я кашлянул.

– Лариса, он очнулся! Телохранитель навёл на меня пистолет.

– Заткнись, Евгений, пожалуйста, – недовольно сказала расчетчица. Бросив сигарету, она засунула руки в карманы плаща.

– Поднимите ублюдка! – распорядилась расчетчица.

Телохранители, не церемонясь, рывком перевели меня в вертикальное положение и подтащили к расчётчице.

– Проверьте его. Меня тщательно обыскали, заодно просветив на предмет наличия жучков. Обнаруженный при обыске ствол перекочевал в руки расчётчицы.

– Он чист, – подвёл итог телохранитель.

– Кто б сомневался, скотина, – вежливо напомнил я о себе, – В отличие от некоторых, я играю честно.

И схлопотал кулаком в челюсть.

– Евгений, – пресекла дальнейший мордобой расчетчица. – Ты бьёшь его только по моему приказу.

– Да я бить ещё не начал, – проворчал телохранитель, разжимая кулак, – так, размялся слегонца. А вот когда я разомнусь, – пообещал он, кому-то мало не покажется…

– Жду с нетерпением, – отпарировал я без заминки.

– Ах, ты сволочь…

– Евгений, отойди.

Расчётчица сжала тонким цепкими пальцами мои щеки, внимательно изучая моё лицо.

– Кролик, кролик, бедный глупый кролик, – печально произнесла она, – попался! Вам надо побриться, Денис Питиримович. И подмыться вам не помешает. От вас дерьмом несёт. – Итак, – расчетчица брезгливо вытерла пальцы белоснежным шелковым платком, – о чем вы собирались любезно нам поведать?

– В письме всё сказано. О заговоре расчётчиков, о шантаже, о совершенном убийстве, о Колесникове, о боссе и на чем вы его подловили…

– И об обманутом убийце, некоем государственном служащем Карсавине Д. М., не отличавшимся твёрдыми моральными устоями, часто поступавшим вопреки требованиям закона. Ослепленный безнаказанностью, он, за солидный гонорар, согласился выполнить заказ синдиката и совершил абсолютное убийство. Я ничего не пропустила, товарищ Карсавин?

– Подробно и обстоятельно, сучка, – сказал я, – кроме одного, стерва. Если все случилось таким образом, как ты здесь поведала, чего тогда ваша сладкая троица тут делает?

– Оказывает посильную помощь государственной полиции безопасности, Денис Питиримович. – Кстати, я вам не говорила? Полиция уже выехала. И ещё. О вашем боссе. Не далее, как двадцать три минуты назад группа силового действия штурмом взяла офис вашего агентства. Ваш шеф оказал вооружённое сопротивление и был убит. Выстрелом в голову. Смерть наступила мгновенно.

– Весьма своевременно, госпожа расчётчик. Поздравляю. Второе абсолютное убийство. Снайпера, надеюсь, наградят?

– О нем позаботятся, товарищ Карсавин. А вам бы не о снайпере волноваться. Подумайте о своей драгоценной жизни, серьёзно подумайте.

– Ноги затекли, знаете ли. Развяжите, чтобы легче думалось.

– Евгений! – скомандовала расчетчица.

Кулак телохранителя отправил меня без пересадки прямо в камышовые поля Иалу.

– …ну, что с ним?

– Дышит, козлина, чего с ним станется.

– Евгений, сколько раз тебе повторять, работать надо так, чтобы клиент оставался в сознании. Сколько мне ещё ждать?

– Заткнись, Лариса, достала со своей проповедью. Нужен результат, работай клиента сама. Ручки свои холеные боишься запачкать. Чистенькой хочешь остаться, да. Не выйдет.

– Дурак ты, Евгений. Ладно, приведи его в чувство, попробуем химию.

Я слышу, но старательно симулирую беспамятство.

Расчётчик, чертыхаясь, потряс меня за плечи.

Раздались негромкие хлопки. Садист Евгений выронил моё тело и устало прилёг рядом. Судя по глухим ударам, раздавшимся следом, остальным расчётчикам приглашение отдохнуть тоже пришлось по вкусу.

Я попытался приподняться и тут меня снова ударили по голове. Предположительно, рукояткой пистолета.

Очнувшись не знаю, в какой по счету раз, я с некоторым трудом определил, что лежу на родной мусорной куче в компании со связанной госпожой расчётчиком Ларисой. Расчётчица явно испытывала муки отнюдь не нравственного характера, но в остальном она не утратила своей аристократичной выдержки.

«А кто сейчас хозяин положения?»

Им оказался Хакер. Он мотался взад-вперед, размахивая пистолетом с глушителем, время от времени пиная ни в чем не повинный пол. Типичный псих-одиночка. От постоянных ночных бдений его мозги точно закоротило.

– Хакер! – окликнул я его.

Он подскочил ко мне, упал на колени, ткнул глушителем под подбородок.

– Привет, опер. Рад меня видеть?

– Тише, тише, приятель, – успокаивающе сказал я, стараясь ничем его не разозлить. – Убери пушку. Мы ведь по одну сторону.

– Не-а, приятель, стороны у нас разные, – Хакер большим пальцем оттянул боек, – получается, я на этой, а ты, опер, скорее, на той.

– Хакер, я тебе нужен…

– Да на хрена ты мне сдался, опер. Ты балласт, пустое место. Нет, опер, я за этой сучкой пришёл. Она мне нужна, а тебя в расход.

– Подумай, Хакер…

– Заткнись, опер. Ты в тему не врубаешься, опер, ты тупой. Из-за чего я сюда припёрся? Да из-за этого. – Понял, опер! – Хакер рванул рукав, обнажая плечо и тыкая глушителем в туда, где притаилась видимая только в лучах специальных ламп татуировка. Мне жить осталось год, опер…

– Сочувствую…

– Заткнись, я сказал. Мне шанс выпал, опер, один на миллион. Реально изменить свою судьбу. У этой твари полный…

Хакер дёрнулся и повалился навзничь. К несчастью, на меня. Произошла очередная смена декораций.

– …Не скажу, что рад вас видеть. В свете последних событий… – Я попытался выглядеть достойно. – Руки не развяжете?

– Увы, Денис Питиримович, – секретарша бархатно рассмеялась. Бриллиант холодно блеснул на ее безымянном пальце.

– Сегодня не мой день, – уточнил я.

– Очень может быть, – дипломатично ответила секретарша. – Служба собственной безопасности Управления Социального Планирования.

– И что?

– Расчётчики, Денис Питиримович. Мы те, кто наблюдает за наблюдателями.

– А мне на это… фиолетово…

– Система иногда даёт сбои, но принцип остаётся неизменным. Боюсь, у меня тоже нет выбора. Придётся мне вас убить, Денис Питиримович.

Вдали разом тоскливо и злобно завыли полицейские сирены.

– Мы ещё поживём, – ободряюще шепнул я провидению. Однако, лихо дело завернулось…