Текст книги "Горизонт 400 (СИ)"

Автор книги: В. Миргородов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Глава 9

Лавка магических вещей, встретила нас тишиной, мраком, и слоем пыли на некоторых экспонатах. В прочем, система по-быстрому отличила подделку и копии от оригиналов и реально стоящего, по её мнению, отметив треть экспонатов своею дланью.

Большинство этих экспонатов мирно повисло на стенке, на крюках, и без охраны, и только некоторые запрятались за стекло и под ветры, кои здесь всего две. У продавца под носом, и слева от него вдоль стенки. В прочем, что-то я сильно сомневаюсь, что все эти магические побрякушки можно вот просто взять и унести отсюда. Я может и не вижу, но тут точно есть какая-никакая, а охрана, от любителей чужого добра. Вполне возможно отрывающие им руки за присест!

Вон, и спокойно расслабленный продавец, что заметил наше появление в своей лавке как бы ни сразу – читал газету! Тоже, так думает. Но сестре пофиг! Что он там читает или думает. Она хочет жрать! И пройдя до торгаша нетвердой походкой на натертых ногах, с громом каблуков, сунула поднос две ошалелому любителю прессы потные туфли.

– Ten Yumis. – мельком взглянув на грязные туфли, выдал продавец.

А я даже удивился, почему не доллары? Ну или евро на худой конец.

– What!? – выдала в ответ на заявления продавца сестренка, тоже сразу упрыгивая на инглиш, взъерошиваясь, аки воробей после дождя – Какие еще десять юмис!?

– Хорошо, пусть будет одиннадцать – сказал торгаш, и уже потянул руку к туфле.

Но получил по гребалке, спрятал под прилавок, и уставился на мою сестренку волком.

– Какие одиннадцать, вы о чем, уважаемы!? Совсем с дуба рухнул?! – завелась она окончательно, не то от того, что тоже ждала знакомые вечно зеленые в качестве валюты, не то смекнув, что цену торгаш предлагает раза в два ниже положенной.

И последнее точно правда! Я тут уже успел прицениться, разглядывая почему-то римские цифры на ценниках под артефактами. Символ валюты мне, ясно дело, не известен, но вот система изъясняется вполне понятно, да и цифры, не диковинные.

– Это, справедливая цена! – выдал торгаш, а я, тихонько ткнул девушка двумя пальчиками.

Сестра вмиг убрал с прилавка одну из двух туфель.

– Одиннадцать, за одну!

– Да вы что!? Смеетесь!? – всполошился теперь уже торговец, взъерошиваюсь, не хуже сестренки, и даже соскакивая со своего насиженного места – Да и как я вообще одну то продавать буду!? – пролепетал он, тем не менее ручонки на туфельку то наложил.

Сестра скосила глаза на меня, я изобразил полный пофигизм, говоря – все гуд! Ведь тут и до нас туфли по штучно продавали! На счастье, для получения эффекта, туфле не обязательно быть в паре – он просто дробится. И сестра, поняв, что все нормально, расплылась в улыбке волка пред овцой, наваливаясь на прилавок всем своим немалым телом, располагая свою рожу прямо на против рожи торгаша.

Началось…

– Ну как-нибудь уж продадите.

Он не растерялся, хоть и оторопел. Пожевал слюну и отстранился, подумал, выдал:

– Девять юмис!

– Десять! Или мы уходим! – выдала она, еще сильнее наклоняясь.

– Ну и уходите! – сбил весь номер торговец-пройдоха, и сестра оторопела вновь.

Но не надолго.

– Ну и уйдем! – протянула она, фактически уже ложась на прилавок – и оставим грязные следы! и таким тоном, что я вмиг понял – одними кучками говна по углам сия грязь и близко не ограничится.

Торгаш, как видно тоже это понял, брякнул:

– Хорошо, десять! И убирайтесь из моей лавки!

Уронил на стол пять монет неведомой валюты, но известным номиналом, сцапал туфлю, и распрямился, с видом величества, обиженного достоинства. Сестра, сцапала монеты в тот же миг, что они на столе явились, отпустила туфлю, позволяя торгашу её утащить, и тоже распрямилось, оставив несчастный прилавок в покое. Приняла позу горделивую, и человеческую, избавив свою мордашку от того слащаво-плотоядного выражения, которым только детей в страшилках пугать, да стариков в кошмарах.

– Благодарю. – выдала она, и походкой победительницы, и словно на каблуках, босой, потопала на выход.

– Стойте! – окрикнул продавец – А вторую туфлю что, продавать не будете?

Сестра посмотрела на меня, похлопала глазами, и рожа её вновь обрела эти уродские очертания хитрой и плотоядной, а глаза сузились в узенькие щелочки, по круче чем у японца, что и не ясно, где там вообще зрачки, и есть ли хотя бы глаза.

– Так вы желаете приобрести вторую? Так это же эксклюзив! Тут совсем иные цены! Начнем наши торги!

– Что?! Какие торги? Какие цены? Десять юмсов, и катитесь уже отсюда!

– Ну как же! Это ж пара! Единственная из возможных, к уже имеющейся у вас… двадцать! – её глаза и рожа на миг стала нормальной, чтобы тут же вновь исказится в маске склизко существа.

А я, пока торгаш пытался найти воздух, и сердце, подумал «как это сестренка вообще умудряется так ловко подбирать столь удачные слова иностранного языка?». Ловко, и главное быстро! Не давая оппоненту опомнится.

– Что?! – кажется бедняга совсем поплыл – Какие двадцать?! Ты что, девка, с дуба рухнула?! Ты… ты…

Ну вообще, она конечно перебрала! За такие деньги данный купец сам продает обувку с такими характеристиками! Но с другой стороны… а почему нет?

– Двадцать! – вновь повторила девушка, хотя прозвучало это скорее уже как «квадцать», и сроду не на английском.

Хотя я блин уверен! Произнесла она именно «twenty», слово, по звучанию никак не похожее на «кваканье лягушки», но услышал почему-то именно это. А сама сестра, её морда, кажется стала растекаться в жабью.

Ужас! И это ведь только то, что вижу я! А что испытывает торгаш… находясь в непосредственной близости…

– КкваАдцать…

Она надула щеки, растянула губы, сузила глаза, надвинув сверху еще и брови, и втянула подбородок, выперев голову в пред, на предельно доступную для шеи дальность. Что, в сочетании с мокрой одеждой и волосами… добавило сюру картине. Но поскольку торгаш уже не здесь, и смотрит исключительно на лицо… кажется, поезд отправляется.

Сестра показала за спиной большой палец, а я вздохнул. Артистка блин! Хотя в большинстве своем её трюки вызывают только смех, иногда они срабатывают. Как например сейчас, с этим торговцем, что уже буквально как кролик пред удавом. Главное не спугнуть! Сейчас главное не спугнуть! Чтобы он не отвлекся, не посмотрел на меня – не смотреть на торгаша! Не смотреть! На одежду девушки – ну, тут я уже ничего не сделаю. Кто-нибудь не вошел, а за окном не сверкнула молния.

– Ппппппетнадцать! – пролепетал он, по-прежнему глядя куда-то в пустоту, в сторону лица сестренки.

– Квадцать! – выдала она ответ гортанным голосом, и торгаш мелко-мелко закивал.

Выложил монеты, получил туфлю. Сестра пошла прочь, на выход, на ходу и с явным усилием, возвращая лицу нормальную форму. А продавец так и остался стоять, прижимая грязный тапок к груди, смотря в пустоту, где совсем недавно было лицо моей сестрицы. И только когда мы уже были в дверном проёме, он сел на свой столь старательно насиженный стульчик, по-прежнему крепко сжимая все тот же тапок и кажется наконец осознавая, как его надули! Не дали получить прибыли с лохов.

В прочем, я почти уверен – он своего не упустит! И эти туфли, как пара, буду стоить в его магазине минимум тридцать этих неведомых Yumis. Главное, чтобы деньги в наших руках не оказались подделкой!

– Ох, блин! Морда болит! – простонала сестренка, массируя физиономию.

– Не морда, а лицо! – поправил её я за подобное надругательство над собой.

– В моем случае морда! Думаешь, я не знаю, как выгляжу в такие моменты? – сурово, и даже немного рассерженно, проговорила она, глядя на меня.

– Знаешь! Я же тебе показывал фотки.

– Тфу блин! Не напоминай!

Итак! Пожрать! Главное – пожрать! Поскольку местная кафешка забита посетителями, надо искать иное место, а не рваться в толпу. Если так подумать, то и в лавку магическую мы лезли зазря, но – волков боятся, в лес не ходить! Так что… теперь у нас есть деньги, и…

– А что если зайти в харчевню с черного хода? – предложила сестра, и я практически услышал пение ангелов.

А че! И стремительно преодолев отделяющее нас от филейной части питейного заведения расстояние, мы ввалились прямо на кухню, к ошалелым от такого поворота поварам. Обеднели на один юмис, и получили в своё распоряжения целую жаренную свинью, только вынутую из печки. Её планировали разделать, соусом полить, и снести шахтерам… но мы по-моему и сырую б сожрали, только дай!

– Слушай, брафт, а у нас зафоротка килькек не будет? – поинтересовалась сестренка, прерываясь на миг от поедания сочного, жирного, ароматного печеного мяса!

Не идущего ни в какое сравнение с той гадостью на костях кобольда.

– Будет. – буркнул я в ответ – Но ты попробуй остановиться, а я посмотрю.

Сестра намек поняла, диспозицию – оценила, политику – спрогнозировала, и принялась поглощать пищу с удвоенной силой. Ведь степень того, насколько мы оголодали, я понял только сейчас. Наконец начав есть.

Да… живот скрутило раньше, чем хотелось. Чем кончилась туша. И полилось с обоих концов, и стало до такой степени паршиво… что я еле-еле, сумел доползти до улицы, призвать дверь в это гребанное подземелье. Открыть, впихнуть туда тело, отдельно от разума, сестры, свинью, все так же жаренную, но похудевшею, залезть следом, и вырубиться, навалившись на дверку с иной стороны, рискуя захлебнутся в собственной рвоте.

Чтобы очнутся в собственных испражнениях! А еще в жуткой антисанитарии, рядом с тухлой свиньей, и вонючим трупом.

Но это все на самом деле туфта! Вот то, что за дверью за моей спиной, кто-то на певучем французском жаловался на вонь человеческих городов, а в двери красуется свежий след от топора, пуская в комнату лучик счастья молодого солнца – вот это да! Вот это – проблема.

– Эй, сестренка, ты тут? Эй! Вика! Виктория! Сеструх? Сука канцелярская!..

– Заткнись, депутат без мандатный, мэр туалетный – простонало мне в ответ чудо-юдо рядом с трупом – Не когда больше не буду жрать с тобой на пару!

Нда… лицо осунулось, щеки обвисли, руки веточки, ножки корыжками, а ребра… даже сквозь мантию видно. Ладно хоть только с боков! Сыски, никуда не делись. Хотя и тоже, похудели.

– Что с тобой случилось, сестрица? – изумился я такому виду кровинки.

– Восемь часов извержения! Че со мной могло случиться? Думала сдохну.

– А я? – принялся ощупывать я сам себя, измазанного чем-то липким.

– А ты делал тоже самое, только не приходя в сознание. Думала захлебнешься.

– О ужас! Как думаешь – взглянул я на отверстия приточной вентиляции – эти дырки можно использовать как канализацию?

– Может и можно – сунула она руку в одну из них, возле которой и стояла, на четвереньках – Но неудобно – приложила ладонь к стене подле отверстия, обозначая высоту над полом сантиметров пятнадцать – И точно плохая идея – представь как от туда вонять потом будет!

– Да уж – простонал я, отчетливо представляя.

В этот момент в дверь настойчиво постучали.

– Занято! – прорычал я на английском.

– Sorry. – услышал в ответ, и стучащий удалился.

– Так точно все уверятся, в наличии туалета за этой дверью.

– Я думаю, они и так по запаху об этом думают. Надо вбираться от сюда! Найти место, куда можно скинуть труп, помыться и поискать еще че поесть.

– Блее – сестру вновь вырвало.

Дверь вела все туда же, в пространство, рядом с черным входом местной рыгаловки. И я бы хотел сказать «в тихий и укромный закуток», но он таким никогда не был. Это место мало того, что хожено людьми, бредущими куда-то по своим делам, так еще и точка разгрузки свежих припасов для харчевни! И собственно именно этот процесс мы сейчас и наблюдаем – продукты привезли.

Я в принципе был готов к чему-то подобному – слышал голоса, хоть и не мог разобрать саму речь. Но телега оказалась запряженной самыми обычными лошадьми, и к этому я оказался не готов. Шедшая следом сестра, просто выдавила меня, застывшего истуканом, наружу, и встала рядом, разинув рот.

Возничий и, как видно, хозяин трактира, подсчитывающие товар, попутно обсуждая цены, застыли, глядя на наши обосранные персоны. Грузчики – проигнорировали, продолжая таскать мешки с зерном. Лошади – это зерно жрать, корча до того довольные морды, что в животе вновь забурчало.

– Пойдем – взял я сестру за руку и повел куда-то прочь от таверны, прочь от городка и в сторону леса.

Солнце, уже взобралось высоко, с любовью лаская землю и наши глаза. Но я зря волновался! Как видно гляделки, тренированные магией, и магией, и так привыкли к яркому свету, так что пусть нас и немного слепит столь яркий свет светила, особенно на открытой местности без теней, но особых проблем не вызывает. Идти можно, и ладно.

Отойдя совсем недалеко от городка, так, чтобы его дома по-прежнему просматривались меж деревьев, но на пределе просматриваете и лишь скорее как тени, мы приступили к банным процедурам. Для начала облили себя и друг друга водой прямо так – испражнения за время пути, успели подсохнуть. Встать коркой, порой твердой, а порою просто вязкой, затрудняя процесс раздевания. И они же, за такое водное дело, наградили нас вежей порцией «аромата».

Затем, раздевшись догола, уже помылись сами, используя как мочалку предварительно постиранные, с песочком, и уже изрядно застиранные, штаны. Ну и наконец – постирали всю оставшеюся одежду! Принявшись ждать, когда высохнет.

В городке тем временем шла своя жизнь. Кажется, закончилась очередная смена на шахте, и рабочие повалили в поселок развлекаться. Зашумели, загалдели, совсем как вчера! По случаю чего, я не применил толкнуть сестру:

– Смотри! Мы неразрывны с коллективом!

Она на это – сорвала с младого деревце зелену ветвь, и принялась жевать, аки коза.

– М! Кстати! – выдала, «докуривая» – Мы так и не выбрали мне профессию!

Да, инструменты брать все же глупо. Какие бы они небыли крутыми, без самой профессии – бесполезны. Или я чего-то не понимаю? К тому же, в крайнем случае, их можно будет купить или выменять в той же магической лавке! Там ведь не только оружие и доспехи толкают в три дорога! Но и иное, отмеченное системой, и не, но выглядящее круто, снаряжение. По крайней мере, какую-то приблуду на алхимика я там точно видел.

– А бери ка ты повара! – выдал я, немного подумав.

– Че? ЧЕЕЕЕ?! Это че, намек, что я не умею готовить?! – взвилась сестра, обращаясь в разъярённого ежа.

Голого, тощего, ежа, что я не смог сдержаться от смешинки, а сестра от этого даже как-то сдулась.

– А, кстати, тут этого нет. – посадила она свой ныне тощий зад рядом с моим – Только кузнец, некий кушерник, плотник, ладно хоть не столяр, алхимик и ювелир.

– Ну бери ювелира – усмехнулся я такому «богатому» выбору – Пр… погоди! – опомнился.

– Поздно.

Глава 10

– ннн – протянул на одной ноте и все же выдал – И че там с ювелиром?

– Э… умеет делать украшения. – по-прежнему «с головой не здесь», погрузившись в интерфейс.

– Класс!

– А еще система выдала подсказку, типо украшения, это как шмотки, только украшения.

– Класс – повторил я, но уже и без сарказма.

– Только для них нужны не высококлассные материалы и магия, а драгоценные камни и магия.

– Класс – ещё раз повторил я, только уже печально.

– И, наверное, инструменты.

На этот раз я промолчал, потому как говорить что-либо тут уже бесполезно. Походу мы выбрали самую наитупейшею и бесполезную профу для нас на текущий момент! Даже для работы того же кузнеца, как думается, не было бы столь много проблем собрать требуемое, чем для ювелира.

– Эй! Брат! – толкнула меня сестра под ребра – Да это надувательство!

– Че такое?

– Для профы нужны чертежи! А из доступных, только «оно»! Простое медное кольцо. С характеристиками «простое медное кольцо»! – выпучила на меня глаза сестренка, выворачивая голову глядя в лицо – Это какое-то…

– Фуфло. – выдавил я, и она усиленно закивала в ответ – Интересно, а кто отвечает за ремонт магических мантий и посохов?

– Ченитель какой-нибудь! Открывающийся на хедцатом уровне.

Теперь уже черед усиленно кивать был за мной. Точно, точно, чинитель, сразу за покормителем, и ломателем.

Кстати об этом! Надо бы наш третий посох тоже, или починить, или продать.

Вообще, как я поглядел по ценам и товарам той лавки, вещи, а это не обязательно посох, может быть и, к примеру, ожерелье, дающие снижение расхода маны на магию, стоят очень и очень дорого. Встречаются редко, и на всю лавку было только одно, ожерелье, со снижением расхода всего на 18 %, против наших 25 % на посохах. И я видел, с какими глазами торгаш смотрел на наши дубины до того, как сестра начала корчить свои рожи.

Я бы даже предположил, что не опасайся он нас – ведь абы кто не носит с собой такие пукалки! То тут же бы решил чпокнуть, да ограбить, и не обязательно в такой последовательности. Цена такого посоха, безнадежно убегает куда-то за тысячу местной валюты.

Тапки на реген, как и прочие шмот с данным статом, имеет сильно колеблющеюся цену в зависимости от удобства использования. В случае с тапками – не очень большую. Они могут быть неудобными, или не по размеру. И хотя их всё равно можно носить тупо на верёвочке на шее, это не столь удобно, как, к примеру, маленькое колечко с тем же параметром.

Хотя именно колец, с таким статом, в магазине не было. И вообще цена подобной вещи куда больше зависит от размера – чем меньше, тем дороже, чем от величины бонусной характеристики на ману. Но даже по этому параметру наши тапки отнюдь не дешёвка! И аналогов у них даже средь более объёмных предметов я видел только пару, ну и… одинокий тапок другого мага с тем же статом и за двадцать юмсов. А вот мантии вряд ли бы смогли сильно заинтересовать торгаша. Дешевка! Излишне большой кусок ткани.

Ну а наши шляпки, вообще ненужный кусок овна и самое дешёвое из всего того, что только у нас есть после без магических штанов. Сто единиц маны накопителя, никому как видимо и ненужно, и подобные веще лежали валом в уголке, по цене в один юмис за штуку. А вот платочек пионера, с пятистами маны в резерв, уже стоил чувствительную десятку.

– Так что ж ты раньше-то не сказал! – возмутилась сестра, когда я ей это рассказал – Пойдем, купим, продадим!

Я помотал головой, и вознес палец к небесам.

– Не, сначала пожрем!

Наша одежда к данному моменту времени уже более-менее подсохла, мы, немного наелись растительности, и наши животы почти перестали ворчать и возмущаться, а шахтёры в городке, вроде как, стали потихоньку расползаться по домам. По крайней мере, шума и гама со стороны домов стало поменьше. И нет больше желания хорошенько проблеваться под кустом. По крайней мере со штанов не капает. Небо! Как мы ужасно выглядим!

Два обкурыша, натянувших платья топлес. Один лысый ежик – волосы после встречи с огнем вроде как вновь начали расти, но медлительно и неторопливо. Другой небритый колобок – из-за всего пережитого, волосики на голове сестренки выглядят не очень. Тощие, что не скрывает никакая мантия – она на нас просто мешком весит! Босые, и злые.

А как иначе объяснить наличие огроменного тесака с запёкшейся кровью? Ну и обломанного посоха, с наплавленными тапочками, что после непродолжительной работы огнемета, и бурной фантазии смотрящего, могут начать выглядеть как черепа. Надо будет им потом еще и глаза вплавить-выплавить, и будет вообще топ.

Так что, свято веря, что любой убийца-грабитель, трижды подумает, прежде чем на нас лезть, мы поплелись в сторону таверны.

– So two, they look wild, rush at people shouting "poshel nafig".

*– Значит двое, выглядят дико, кидаются на людей с криками «пошёл нафиг».

И развернулись обратно в сторону леса.

– It's them!

*– Вон они!

Мы замерли. Переглянулись, и вдавили на тапок.

– Стойте! Именем закона! Остановитесь! – послышалось сзади на все том же инглеше, и мы все таки остановились.

Через пару мгновений, нас догнал запыхавшийся мужичек в цилиндре и с усами, с жетоном в бумажнике на вытянутом руке. И как ни странно, система его опознала! Жетон, ну а потом и самого мужичка приплела, типо подтверждая, что железка не краденая.

– Инспектор Харистон! – представился мужик, что в принципе мы и так уже знали.

А еще то, что он вооружен – система заботливо подсветила кобуру:

Револьвер инспектора. Не уничтожим. Не требует патронов. Личный.

Фи-ю, какая вещь! Жаль, личная. Хорошо, что мы не стали бежать! А то мало ли что…

– Я должен задать вам пару вопросов. Пройдемте со мной.

– А если откажемся? – выдал я, переглянувшись с сестрой.

– В таком случае я буду вынужден проводить расследование без вашего участия, и его результат может вам не понравится.

Какой прямолинейный! – мелькнуло в моей голове.

– В таком случае ведите.

И он повел. Постепенно выравнивая собственное дыхание.

– Инспектор, инспектор, а что будет, если убить инспектора? – невинно хлопая глазками, поинтересовалась сестренка.

Что, в прочем, учитывая её текущий внешний вид – выглядело не убедительно.

– Поверьте, вам не понравится. – пробурчал в ответ взмокший инспектор.

Видно ему это тоже не понравится – мелькнула в моей голове мысль, что и они тоже, не бессмертны.

Хотя возможно у них, так же как и у нас, есть хп. Как в прочем, и у всех прочих людей, что высыпали на улицу в немалом количестве на полюбопытствовать. Но их система не выделяет, и ни как не отмечает, за исключением некоторых вещей, на них надетых. В отличие от нас, меня, инспектора или сестры, что безусловно наводит на определенные мысли.

Пля…

Трусы бодрого стояка. Постоянный стояк. Нельзя кончить.

Вот знаете! Такое мне знать вообще ни к чему! Я эти трусы и в глаза не видел! И уж тем более ни в жизнь не надену.

– Вот, узнаете? – указал инспектор на труп бомжа, до которого мы тем временем до топали.

– Какой-то бомж – совершенно искрений выдала сестра.

Да, вот только бомж этот, валяется в нашей мастерской! Что, с учетом того, что его тут все присевающие видят, а какой-то там мужик даже ходит внутри, осматривая что-то, это снимает все вопросы на тему «а видят ли комнатушку другие люди?». Видят! И даже могут зайти, без нашего ведома! И дверь, похоже, не исчезает сама по себе. Надо срочно искать броню! Или хотя бы простую жесть, но вот будет ли она удерживаться на дереве при перемещении?

– Ммм – протянула сестренка, тоже заходя внутрь помещения, аккуратно ступая по полу босыми ногами, старясь избежать влипания в испражнения. – Но я не вижу никаких повреждений на теле несчастного. Как он умер?

Какой талант пропадает! Впрочем, как и пропала свинья, то, что от неё осталось, из этого бункера с трупом. Похоже, кто-то не совсем чист на руку – но нам это на руку!

– Его убила магия. – выдал инспектор, и достал вещицу, похожею на компас Джека Воробья.

Тело мигнуло подсветкой, затем так же мигнула сестрица.

– Ваша магия. – подтвердил инспектор мои худшие опасения, указав перстом на девушку, продолжая пялится в компас.

Толпа зевак зароптала, я – напрягся, сестрица – тоже. Наши посохи за нашими спинами, засунуты за ворот мантии. В руках у меня огрызок, у неё – тесак. Убийственная вещь в ближнем бою, в сочетании с арсеналом магии и полным «боезапасом».

Второй человек в мастерской, достаточно далеко – его можно не считать. Зеваки – тоже, в крайнем случае, я смогу раскорячится в проходе, и залить тут все водой и молнией, устроив геноцид, но – что из козырей есть у инспектора? Я сомневаюсь, что он вот такой вот простой человек, как кажется.

– Иии что теперь будет? – прошептала сестренка, как сама невинность, застигнутая врасплох, продолжая удерживать тяжеленный тесак навесу одной рукой.

– Что будет, что будет, штраф будет. – недовольно пробормотал инспектор, и вышел из комнатки на улицу – Итак, я еще раз спрашиваю – прокричал на всю округу обращаясь к толпе – Есть ли средь вас кто либо еще, кто может поведать что либо по делу! ПО СУЩЕСТВУ! По существу. Или же родственники убитого? Ближнего круга.

Желающих не нашлось. Вернее желающие то были, вон как мнутся, глазами сверкая, но как видно, не «подходят критериям». И уже в этом убедились, еще до нашего прибытия. Инспектор вздохнул, еще раз оглядел толпу и шепнул:

– Пойдемте ко мне, оплатите штраф, и можете быть свободны. – затем обернулся и крикнул мужику в конце мастерской изучающего вентиляцию – Сэм! Прибери тут!

Проследовав за инспектором, я краем глаза увидел, как этот некий Сэм, оттащив вонючий труп подальше от входа, разбил об него какую-то баночку, и тело вспыхнуло аки пионерский костер. Ну а толпа зевак, стало расходиться, и я понял, что шумиха, что я слышал, была вовсе не из-за вернувшихся шахтеров.

Местом обитания местного инспектора оказалось небольшая коморка на первом этаже одного из ничем непримечательных домов. Пара столов, четверо стульев, дверь окно и вешалка – вот и все убранство замка правосудия. Ах, да, еще есть сейф. Прям привет из далёкого развалившегося союза. Из этого самого сейфа хозяин кабинета извлек ржавый нож, выгрузив его на стол, на салфеточку. Затем извлек оттуда же бумагу, перо, но не гусиное, а чернильное и, кряхтя, усевшись за один из столов, приступил к письму.

– Итак, как понимаю с убитым, вы не были знакомы.

– У-у – помотала головой сеструха.

– И конфликтных отношений не имели. – проговорил он, как и пред идущее, сроду не спрашивая, а утверждая.

– Угу. Я вообще его в первый раз вижу!

– То есть убили походя? – выдал инспектор классическое менторское «ага!».

Заставив наши булки сжаться, а глаза сеструхи округлится.

– Я, его, не знаю! – наклонилась она к писарю поближе, проговаривая по слогам – Знать не хочу, и видеть тоже! И вообще… – и тут она скосила глаза на нож, и видимо поняла, что отпираться бесполезно – даже подумать не могла, что у него сердце откажет от простого шока.

– Значит убийство по неосторожности. – покладисто согласился служитель правопорядка, вновь начав скрипеть пером по бумаги, всецело отдавая себя данному процессу.

Сестра отстранилась, и немного надулась. Инспектор продолжал писать что-то там подчерком врача и не на русском, а я отчаянно попытался предположить, чем нам это всё грозит. Есть ли в этом городе каторга, и сколь мало человеку надо для счастья, что даже порой чужое несчастье годится.

– Итак – закончил писать свою бумагу мент иностранный.

Убрал чернила и перо в сторонку, и взглянул на исписанную бумагу, как на величайшее сокровище

– Убийство по неосторожности, одного лица, беспаспортного бездомного и безработного другим лицом, находящимся под гнетом кабального договора. – мы с сестрой обменялись взглядами, пока инспектор продолжал бубнить – С использованием незапрещенной, не летальной магии – в этот момент так и захотелось заорать «какой нафиг не летальной?!» но я сдержался – в черте мирного населенного пункта. Ранее обвиняемая к ответственности не привлекалась, закон не преступала, в розыске не числится. За этим преступление трактуется как незначительное, и обвиняемая приговаривается к штрафу, в размере двух юмисов.

Сестрёнка уже сунула руку под мантию, к карману брюк, где хранились деньги, но речь свою толкать инспектор не прекратил:

– Однако, ввиду добровольного сотрудничества со следствием и не препятствия проведению досмотра, штраф решено уменьшить до одного юмиса, или же пяти дней общественных работ. Что выбираете? – наконец поднял он на нас свои глаза, и оглядел одного за другим – Если у вас нет денег, и вы торопитесь, можете вдвоём отработать пару дней, и я вас отпущу. Работа не сложная, так, поможете мне тут по городу…

– Отказываемся. – выдала сестра, когда я уже собирался сказать «согласен» – Мы оплатим. – дополнила свою мысль, дабы служивый не начал теряться в догадках о чем и от чего.

– Что ж, ваше право. – взял он вновь перо и сделал им еще пару каких-то закорючек – расписывайтесь – подал он сестре бумагу, приняв от неё монету.

Но видя, как девушка пытается совладать с чернильным пёрышком в руках, по сути, экспонатом музея для нас, добавил:

– Просто прикоснитесь. – но и это не помогло – Пальцем, к листу бумаги. Капните на палец чернил, и к бумаге.

Сестра взглянула на меня – оставлять свои отпечатки не хотелось, но руки все равно уже были в чернилах от попыток пописать, так что, вздохнув устало, она таки коснулась пальчиком листочка внизу под текстом, на свободном месте.

Инспектор забрал листок себе, сделал с ним тоже самое, подул, подсушивая чернила, а потом посмотрел на нас суровым взглядом.

– А теперь бесплатная мудрость. – сказал он, только взгляд его говорил несколько об ином уровне ценности – Никогда не подписывайте бумаги, которые не можете прочитать. Даже в кабинетах инспекторов. Они такие же люди, как и вы и, так же как и все, могут жулить.

Мы с ужасом переглянулись. А листок, тем временем слегка засветился и оказался вдруг опознан системой.

Бумага об нарушении.

И текст, приведенный системой, и даже сама сумма штрафа, были ровно теми, что нам читал инспектор. Да и пометка «уплачена», тоже стояла на своем месте. Но урок мы запомним, это да.

– Можете быть свободны. – вывел нас из легко шока страж порядка – Идите, поешьте что ли, если у вас конечно еще остались деньги.

И мы поспешили воспользоваться советом. Удалились из коморки, и пошли обратно к таверне.

– А ведь он мог нас развести. – проговорила сестренка уже на улице.

– Мог. Как пить дать мог. – проговорил я в ответ – Десять раз мог! И развел бы, не будь таким честным.

Сестра солидарно покивала.

– Хороший он все же мужик.

Или мы чего-то не знаем?