Текст книги "Задающие вопросы (СИ)"
Автор книги: В Птица
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
–Да, ты тоже ночью не дури, смотри по сторонам, – запнувшись на секунду, ответил француз.
На том план был составлен. Георгию предстояла бессонная ночь, и потому он начал готовиться заранее. Завел будильник на одиннадцать вечера, еще купил в аптеке снотворное и два энергетика в соседнем по отношению к аптеке магазине. А потом подействовала таблетка, и Георгий развалился на кровати вплоть до звонка будильника.
Первый шаг
Море. Европейская цивилизация существует во многом благодаря Средиземному морю. Огромные массы теплой воды омывают половину Европы, объединяя торговыми путями совершенно непохожие культуры. В прошлом, когда аграрные технологии были не так хороши, море обеспечивало целые страны рыбой и прочими морскими гадами, которые довольные средиземноморцы с удовольствием употребляли в пищу. На средиземном море нечасто бывают штормы, и как рыбацкие, так и торговые суда могут плавать совершенно спокойно, куда меньше беспокоясь о стихии чем в других водах.
Но даже если в результате трагедии человек попадет в местные воды, то у него куда больше шансов выжить, чем где-то еще. Даже в такой воде легко умереть от переохлаждения, выбившись из сил и утонув или даже просто разбиться о скалистый берег, но все же Средиземное море очень и очень милосердно к терпящим бедствие.
Однако это все мелочи. Настоящая роль моря в жизни людей климатическая. Море является гигантским термостатом, и по сути как средняя, так и текущая температура в регионе по большей части зависит от температуры воды. Венеция и центральная Монголия находятся на одном меридиане, но если в Венеции за год столбик термометра прыгает от двух градусов по Цельсию, до двадцати семи, то в Монголии от минус пятидесяти, до плюс шестидесяти. Двадцать пять градусов, против ста десяти! А те двадцать пять градусов, на которые отличается летняя погода в Венеции от зимней, в Монголии вообще составляет суточное изменение температуры! И вся эта разница обусловлена морем.
Афины же даже более теплый город чем Венеция. Самую малость более резкий климат и чуть меньшее расстояние до экватора обеспечивают его жителям возможность иногда ходить в футболках и шортах даже в декабре, а временами и плавать в прохладной, но все еще подходящей водой для тех, кто не боится легкой дрожи после заплыва.
Итак, теплая погода Афин практически не оставляет шансов замерзнуть. Однако сидя на кровати в номере за полчаса до полуночи Георгий чувствовал озноб. Да, он отдавал себе отчет что ничего особенного не приключится, что просто наблюдать за больницей в течение ночи безопасно. Даже если вампиры и правда ходят в банк крови при больнице за, хм, пищей, то не факт что они придут сегодня. А если сегодня, то не факт что войдут через обычный вход. Да и вообще, вдруг им кровь на дом приносит курьер? Вдруг они пьют только живую кровь из сопротивляющихся жертв?
Слишком много причин чтобы не беспокоиться.
А вот причина для беспокойства была всего одна. Стоит выйти сейчас за дверь и он впервые займется охотой на ночных тварей. Так будоражит!
Все же, пора. Георгий уже несколько минут никак не мог заставить себя встать. Но однажды нужно, верно? С этими мыслями он наконец покинул номер.
Больниц в этом славном городе было немало. Не особо раздумывая, Георгий отправился к той, которая гордо называлась центральной клиникой Афин. Клиника располагалась в соседнем районе, а совершенно неопытный в таких делах, но решивший на всякий случай соблюдать любые возможные меры предосторожности мужчина решил не вызывать такси. И тут же, подумав о предосторожностях, он понял что пошел на поиски кровососов с голыми руками.
–Очень разумно, Гоша, – пробормотал он сам себе, – просто гениальная идея.
С другой стороны он не особо представлял что бы могло ему помочь. На той видеозаписи вампиры-головорезы без каких либо усилий гнули арматуры и железные трубы. Он сам в прошлом выпустил несколько пуль из ружья в кровососа, который никак не хотел помирать, даже после того как его несколько раз переехали на машине. Что им можно противопоставить?
Да, об этом явно стоило задуматься раньше, но похоже придется импровизировать. Легенды утверждают что вампиры боятся серебра, святой воды, крестов, солнца, осинового кола в сердце, отсечения головы. Чего еще? Обязаны пересчитать рассыпанные зерна и развязать все завязанные узлы, кажется. Мда, негусто.
Серебра у Георгия не было. Не было и святой воды, и распятия, но в следующий раз он решил точно взять этот реквизит заранее. Солнце... Ультрафиолетовую лампу? Или может лампу дневного света? Надо будет прикупить.
Пока что осиновый кол казался самым вероятным вариантом, но где тут взять осину? Тяжело вздохнув, Георгий подошел к помойке на углу одного из дворов, но ничего деревянного там не было. Копаться в мусорных мешках он побрезговал, так что пошел дальше. Наконец в одной из помоек он нашел выкинутый деревянный стул. Отломав от него ножку, Георгий потратил некоторое время на то, чтобы расщепить ее, а то тыкать тупой деревяшкой в вампира ему показалось плохой идеей. Ну да ничего, камень с обочины и асфальт помогли ему получить хоть немного опасное оружие против нечисти. Во всяком случае он на это надеялся.
Георгий сильно сомневался что сможет отрубить голову кому-то, даже если бы у него было подходящее орудие, так что пока не стоит об этом и задумываться. Тем более он сомневался в педантичности вампиров, полагая что те пересчитывать зерна станут лишь ради хорошей шутки.
–Да уж, подготовочка, – хмыкнул он, – ну что мне стоило те два дня готовить вооружение? Черт, холодно-то как, а! – резким движением он одернул куртку и запахнул ее посильнее.
До больницы он добрался сравнительно быстро. Какие-то сорок минут пути после того как обзавелся заостренной палкой, и он на месте. Быстрый шаг и нетерпение сделали свое дело, и теперь он разглядывал больницу, думая над тем, что же теперь делать.
Дело в том, что больница была большой. И, очевидно, у нее было несколько выходов. Ладно бы главный вход, вряд ли охотники до человеческой крови пойдут в больницу именно через него, но ведь и запасных или служебных выходов было достаточно. За каким следить? Непонятно.
Некоторое время побродив, он остановился около дома на соседней улице, на скамейке. Отсюда хорошо было видно аж четыре различных входа в здание клиники, да и потом, можно было сидеть, а не стоять. Изумительное место.
Спустя пару часов напряжение от слежки ослабло. Григорий начал задумываться над тем, что он, похоже, повел себя как идиот. Да, в этой больнице есть банк крови, вот только в каком крыле? Надо, надо было вначале сходить сюда днем! С другой стороны, выспаться тоже было необходимо.
Он сидел и сидел, перебирая в голове невеселые мысли и дожидаясь рассвета. Пару раз он задумался, а не уйти ли, и вернуться в другой раз более подготовленным, но бросать дело не доведя до конца он считал неправильным.
Часы тянулись. Над головой выл ветер. Заостренный кол неудобно выпирал из под куртки.
В одном из окон больницы, в кромешной темноте слегка раздвинулись створки жалюзи на окне. Немного рассейнный взгляд оглядел напряженную фигуру на скамейке.
Он растянул губы в усмешке. Похоже молодой Сородич только привыкает к своей новой жизни. Вон как неуклюже осматривается и жадно глядит на больницу. Через окно не видно всех деталей, но в его позе чувствуется нетерпение, голод. Поразительно поднимает настроение! Молодой дурень делает вид что совершенно ни при чем, и просто так решил поглазеть в три часа ночи на здание больницы. Интересно, кто его Обратил?
Бледный человек в медицинском халате отошел от жалюзи и вновь вернулся к документам. Какое ему в сущности дело? Когда голод станет нестерпимым, этот неонат поборет свое смущение и придет на поклон. Он, как и многие другие, заплатит в свое время, либо окажется должен, что даже лучше. Пакеты крови не слишком дороги, но для неопытного и доверчивого вампира плата может оказаться значительной.
Конечно, молодой вампир еще может и начать охотиться, но после пары убитых особей скота шериф его схватит и объяснит почему соблюдать Маскарад важно лично для его, неоната, здоровья. Может тогда этот Сородич станет осторожным охотником, как некоторые. Но скорее всего, он пойдет покупать кровь сюда, в этот самый кабинет, как многие другие.
Впрочем, сейчас шерифу не до новичка. Шабаш... Но это точно не имеет отношения к больнице. Надо продолжать исследования, в конце концов сама собой вся эта кипа бумаг не проанализируется. Войну же следует оставить тем, кому до нее есть дело.
А неонат... Неонат придет. Однажды.
Неосторожному наблюдателю могло бы показаться что в соседнем переулке тени будто бы немного передвинулись сами собой. Тому, кто умеет смотреть чуть глубже, стало бы понятно что это крадущаяся и едва заметная фигура приостановилась и начала к чему-то присматриваться.
Интересно.
Похоже в городе завелся новый охотник. Кто-то нарушил Маскарад? Надо проверить слухи, может удастся прижать какого-нибудь слащавого прилизанного педика из Башни, который не умеет прибирать за собой.
Охотник похоже неопытный. На дело пошел ночью, из оружия, вроде бы, только кол под курткой. Да еще и сидит на самом виду. Либо новичок, либо идиот.
Хм. Прибить его? Надо бы. Но вначале разузнать все о нем, чтобы не появился новый "мститель, пылающий праведным гневом".
Хотя... Эти шабашитские ублюдки слишком сильно портят настроение всем в городе. Может если подкинуть кое-какую мыслишку этому "Ван Хелсингу", то получится немного сократить их численность? А что, это было бы интересно!
Новичок-охотник, практически сырая глина! Это же какие возможности!
Замечтавшись на секунду, скрывающийся человек представил изумительные картины будущего: его собственный ручной инквизитор, доверчиво считающий что кроме Шабаша вампиров и нет на свете, и сжигающий лопатоголовых по первой же наводке... И даже не только их, но и зарвавшихся Сородичей, слишком много себе позволяющих в элизиумах...
Нужно проследить за этим глупым охотником. Начать следует с розыска его убежища, а там уже можно действовать по обстоятельствам.
Да, это определенно отличная идея. Но хватит фантазировать, он пришел сюда не за мечтами, ему нужна больница и ее обитатель.
Секунда, и уже даже самый дотошный взгляд не смог бы увидеть в этом переулке человеческую фигуру.
Утро наступило просто невыносимо нескоро. Григорий в полной мере оценил всю радость длительной и безуспешной засады. С первыми лучами солнца он встал со скамьи, потянул затекшие конечности и тяжелой походкой направился обратно.
Сегодняшняя ночь показала ему, что ошибиться на пустом месте можно запросто, и хорошо что ему так и не встретился ни один кровосос. Со вздохом глубокого облегчения Григорий выкинул свое неказистое орудие в ту же помойку из которой его достал. Он, говоря по правде, даже не представлял что с этой палкой делать, если вдруг придется защищаться.
–Черт, столько дел, – он зевнул, но тут же слегка похлопал себя по щекам, пытаясь взбодриться, – для начала кофе. Кофе, кофе, кофе, кофе...
Добравшись до номера, охотник привел свой план в исполнение: взял кошелек и сел с чашечкой кофе в забегаловке неподалеку. Дешевый, черный кофе, двойная порция, прогнал весь сон без остатка, взамен заставляя вздрогнуть и скривиться – напиток получился слишком крепким, слишком горьким.
Немного придя в себя после бессонной ночи, он принялся за обдумывание задач.
"В идеале мне нужна машина", – подумал Георгий, – "вот только где я ее возьму? Ладно, это на потом. Сейчас надо бы двинуться в церковь. И потом в хозяйственный магазин. И еще в больницу забежать, найти пункт сдачи крови. Хранилище должно быть поблизости от него."
Ему предстоял очень долгий день, полный сборов, подготовки и борьбы со сном. Для себя он поставил четкую планку: все дела прекратить в шесть! Еще требовалось хоть немного выспаться перед второй ночью.
И во всей это суете он не особо обращал внимание на небольшую серую дворнягу, тихо бредущую по улицам Афин, чей путь удивительным образом совпадал с путем Григория. Действительно, кому есть дело до бродячих собак?
Аксель проснулся в невероятно хорошем расположении духа. Старый друг наконец присоединился к нему, в охоте наметился некоторый прогресс, да и поработать по своей, м, прибыльной специальности удастся. Жизнь определенно налаживается!
К походу в "Одеон" Аксель был готов. Выглаженный костюм, уложенная прическа, проницательный взгляд и обаятельная улыбка. Что еще может понадобиться? Ручка, записная книжка, и мобильный телефон если вдруг потребуется воспользоваться функцией диктофона.
В одиннадцать утра он уже стоял на пороге небольшого театра, в котором и был своеобразный штаб этих творческих личностей, по какой-то причине прикрывающих вампиров. Спросив у гардеробщика кабинет начальства, репортер углубился в помещения театра.
Обставлен театр был со вкусом. Светлые тона, преимущественно белый и бежевый, прекрасно сочетались с синим стилизованным под мрамор полом. Фотографии с каких-то театральных постановок соседствовали с крупными окнами, отлично освещавших коридоры и залы. Создавалось впечатление что ты стоишь посреди вод океана в яркий солнечный день, а вокруг тебя волны и облака, скрывающие небо. Да, дизайнер определенно обладал талантом.
Минуя зал, Аксель добрался до кабинета с табличкой: "мр. Ю. Шнайдер, директор", разумеется дублированной на греческом. Репортер постучал и вошел.
–Добрый день. Мистер Шнайдер? – обратился он к хозяину кабинета. На него посмотрели два небольших удивленных глаза. Господин директор явно не ожидал визита, несмотря на вчерашний звонок Акселя. Еще бы, редко кто ожидает посетителя во время завтрака.
–Фта, фа фры фто? – выдавил он, но тут же извинился жестом и начал судорожно запивать чаем набитый рот.
Юрген Шнайдер оказался невысоким толстоватым человеком с круглым добрым лицом. Сверкающая лысина делала его похожим на улыбающийся бильярдный шар выдающихся размеров. Аксель непроизвольно улыбнулся, и спросил:
–Извините, может я немного не вовремя? Мне казалось что мы назначили для встречи одиннадцать часов.
Спешно пытающийся справиться с, по видимому, тушеной капустой директор замотал головой. Наконец проглотив, он сумел ответить. По английски он говорил довольно бегло, хотя и с достаточно странным акцентом. Впрочем, ничего удивительного, все-таки урожденный немец, многие годы говорящий на греческом...
–Извините, мистер Марсо, на голодный желудок плохо думается, а с этой ужасной диетой я голоден постоянно, – пояснил он извиняющимся тоном, – вы же Аксель Марсо, верно? Журналист?
–Именно так, – кивнул француз, – мне будет очень интересно осветить современную греческую культуру.
–Это дело благородное, – с важным видом покивал Шнайдер, – да что же вы стоите! Присаживайтесь, мистер Марсо.
У директора были очень удобные кресла для посетителей, настолько, что у посетителя создавалось впечатление что это не встреча с серьезным руководителем творческого объединения в официальном кабинете, а посиделки с добрым дядюшкой на веранде загородного дома.
Тем временем директор Шнайдер убрал куда-то в стол пластиковую коробку со своей здоровой пищей, и вопросительно посмотрел на Акселя.
–Итак, мистер Марсо, я весь в вашем распоряжении в следующие полчаса.
–Прошу, зовите меня Аксель.
–Тогда и вы зовите меня Юрген, – ответил на любезность толстячок.
Аксель занялся привычным делом – он начал задавать вопросы.
По итогом обстоятельной беседы с мистером Шнадером Аксель мог смело заявить что у него была готова основа статьи. Не самая выдающаяся, да и конечный вариант будет сильно отличаться, но в общем и целом осталось лишь коснуться местной культуры на личном уровне.
"Одеон" по сути был союзом деятелей искусств, оказывающим юридическую защиту своим членам, договаривающимся о сотрудничестве, выставках и выступлениях артистов за рубежом и предоставляющим стартовые площадки для смелых проектов.
Дело в том что искусство Греции в нынешнее время было глубоко элитарным. Ну, за исключением музыки и танцев. Обычный грек плевал с высокой башни на живопись, скульптуру, поэзию, театр и на многое другое. Лишь представители богемы, всякие светские львицы и сорящие деньгами снобы обращали внимание на деятелей культуры и их творчество. Таким образом, многим новичкам было сложно пробиться в мир искусств в одиночку, ведь трудно заниматься тем, что не приносит денег, а денег их труды не приносили, ведь массам было плевать. "Одеон" же решал эту проблему. Именно сюда и в подобные ему организации стекались деньги меценатов, именно благодаря "Одеону" можно было найти благодарную публику и получить свою часть популярности. За это приходилось платить некоторым процентом с каждой заработанной банкноты, однако собирая всего по процентов по пятнадцать "Одеон" давал несравнимо больше. Во всяком случае в условиях Греции и ее пассивной публики.
Лишь пару раз Аксель ненавязчиво коснулся темы кинематографа и авторских прав. Но директор дал ожидаемый и очевидный ответ: защита авторских прав своих членов была прямой обязанностью объединения, и, да, в Восточной Европе частенько приходилось бороться за их соблюдение. Кино же пытались снять хоть и не часто, но регулярно.
Сам же Шнайдер был управляющим, финансистом, и прямого отношения к творческому процессу не имел. Его задачей было обеспечить "Одеону" прибыльность, иначе, учитывая современные реалии экономики, даже подобной поддержки художники и поэты Греции будут лишены. Работал толстячок, похоже, на совесть, потому что не был учредителем организации, а работал на коллектив нескольких богатеев из той самой "элиты", которые и спонсировали молодых творцов. Реши он поднять таксу за услуги или вообще в каком-нибудь виде осложнить жизнь членам "Одеона" или осложнить процесс вступления в объединение для новых артистов, как у организации в третий раз сменился бы директор.
Вот оно! Нужно найти этих учредителей! Совершенно ясно что если "Одеон" покрывает делишки вампиров, то не без ведома этих учредителей, а может и по их прямой указке.
–К сожалению, – грустно развел руками Шнайдер, – наши уважаемые меценаты предпочитают оставаться инкогнито. Разумеется в бумагах значатся их имена, но широкой публике они предпочитают не открываться.
–Почему же, Юрген? – изобразил удивление Аксель, разумеется уже почти уверенный в их чудовищной природе, – разве не естественно желать некоторой признательности и уважения за свою благотворительность?
–Ну, если в двух словах, то они считают чувство благодарности и зависимости от конкретной фигуры благодетеля пагубным для творчества. Все же рекомендую вам лично спросить их, – он взял лист бумаги и начал писать, по видимому адреса и телефоны, – а то я тоже не совсем понимаю смысл подобной политики.
–Что? – уже вполне натурально удивился Аксель, – вы же сказали что они не желают афишировать себя.
–Поймите правильно, они не желают чтобы их имена мелькали в прессе в одной строчке с "Одеоном", – прояснил ситуацию директор, – они в принципе достаточно публичные персоны, так что не должны отказать вам в маленьком интервью. Просто не называйте их имена в своей статье.
–Э, спасибо, – несколько неуверенно взял бумагу с контактами журналист, – очень вам благодарен.
–Да не за что, Аксель, мне было приятно пообщаться с вами, – улыбнулся толстячок, – и рекомендую вам посетить сегодняшнюю постановку театра. Насколько я знаю, сегодня должны ставить "Трехгоршковую оперу" Брехта. Видели?
–Нет, пока не довелось. Что же, не буду больше мешать вашей работе. До свидания, Юрген.
–Да, Аксель, приятного вам дня.
Полученную информацию требовалось обдумать и составить план действий. Аксель отправился обратно в номер.
Солнце палило просто нещадно, и до гостиницы Аксель еле добрался. По счастью фургончик с мороженным встретился ему примерно на половине пути, что существенно упростило дорогу. По дороге он перебирал то, что узнал от Юргена, и это ему не нравилось.
Итак, у него есть несколько имен. Насколько они связаны с тем удаленным видео? Должны быть хорошо связаны, все же именно им принадлежит "Одеон". Но они, судя по тому что могут быть не против встретиться, а также потому что являются публичными персонами, не должны оказаться вампирами. Акселю немедленно пришла в голову картинка графа Орлока, с окровавленной мордой радостно машущего рукой поклонникам на красной дорожке и подписывающего фотографии. Аксель помотал головой, надеясь вытрясти этот абсурд из головы, но добился лишь того что капелька с тающего мороженного попала ему на туфлю.
–Ну что за жизнь, – вздохнул журналист.
Но вздыхать не время. Вместо того чтобы строить пустые домыслы, следует побыстрее добраться до номера и разузнать что же знает об этих именах интернет. А то на пустом месте можно додуматься до многого. Да и потом, он уже как раз подошел к парадному входу гостиницы. Спустя пару минут он уже закрывал за собой дверь номера.
Облив голову водой – чертова жара! – Аксель развалился на стуле. Перед ним на столе лежал лист бумаги с именами.
Ванджелис Василидис.
Деспоин Спартиди.
Икарос Фасулаки.
Язык сломаешь.
Да, как показал быстрый поиск, они действительно были достаточно известными людьми. Ванджелис владел транспортной компанией, занимался грузоперевозками, и делал на этом отличные деньги. Выступал с резкой критикой полной экономической интеграции с остальным Евросоюзом, преимущественно из-за их требований реформ, которые сильно повлияли бы на гречески бизнес грузоперевозок. Что связывало этого человека с искусством решительно непонятно. Не знает куда девать деньги?
Деспоин была владелицей нескольких частных музеев. С ней все понятно, если кто и заинтересован в развитии культуры и искусства, то именно она.
Икарос же... Хм. Политик. Один из членов партии "Новая демократия". Аксель сразу поскучнел. Несмотря на свою профессию, политиков он не слишком жаловал. Точнее, не слишком жаловал политиков невысокого масштаба, поскольку ничего кроме совершенно бесполезных слов в любом количестве и по любому поводу от них не получить. "Новая демократия", судя по всему, была партией консервативной, с сильной поддержкой религии. Икарос как раз частенько заводил речь о православии. Во всяком случае при беглой проверке выходило так.
Аксель устало потер глаза после нескольких часов работы. Живот заурчал, напоминая что с самого утра он пуст, и журналист был вынужден признать его правоту. Определенно небольшая передышка не повредила бы.
Спустившись в ту самую кафешку, в которой он встретился с Жорой, он как раз вспомнил о том, что давно ничего не слышал от друга. Дожидаясь своего заказа он позвонил сообщнику.
Телефон долго не отвечал, Аксель даже начал беспокоиться. Однако Георгий все же снял трубку. Сонный и зевающий голос спросил:
–Алло? Кто это?
–Жора! Ты что трубку не берешь?
–Акс, ты что ли? – послышался зевок, – я сейчас сплю. У меня была бессонная ночь, сейчас будет еще одна, так что будь человеком, отвали, а?
–Постой! Ты узнал что-нибудь? – остановил он явно пытающегося закончить разговор друга.
–Неа, но, – снова зевнул собеседник, – сегодня я подготовился получше.
–А у меня есть кое-что...
–Слушай, пришли мне на почту что ты там нарыл. Я правда спать хочу, помираю.
Разговор окончился. Официантка принесла заказ. Пожав плечами, Аксель принялся за еду. Сегодня ему еще нужно созвониться с одним из этих меценатов, договориться о встрече. Он решил начать с Ванджелиса, благо особой разницы между ним и Деспоин он не видел, а Икароса хотел бы отложить так надолго, как только возможно.
Но в любом случае, позвонить и договориться дело пяти минут. Чем бы ему таким заняться дальше? Аксель задумался. Кажется, Юрген что-то говорил про "Трехгоршковую оперу"?
Совпадение
Григорий проснулся поздно, в десять. Или же он мог посчитать это ранним пробуждением, раз уж сам назначил полночь началом охоты. В любом случае проснулся он не вовремя. Но тут уж ничего не сделать, разве что хапнуть чашечку кофе на дорожку, для бодрости.
Надо сказать, подготовился он неплохо. Оглядывая стол на котором он разместил свой арсенал, Григорий понимал что основная проблема будет заключаться в следующем: как ему все это допереть и как в этом воевать?
С чесноком проблем не было. Не было проблем и с топором. Чуть сложнее было достать осиновые колья, но как оказалось на окраине города этого добра навалом, точнее навалом было осины, которую уже купленный к тому момент топорик превратил в орудие убийства вампиров. А вот ради святой воды пришлось немало постоять в храме, где как раз шла какая-то служба. Да и серебряный крестик купить, благо он тоже был нужен Григорию. И молитвенник. Григорий подумал насчет небольшого томика Библии, но, поразмыслив, решил что все равно ее не читал, а потому какими именно цитатами оттуда отгонять разбушевавшегося кровососа даже не подозревал. А вот молитвенник выглядел более перспективно. Оставшиеся покупки занимали слишком много места, и именно с ними были самые большие проблемы. Ультрафиолетовая лампа, мешок крупы и вязаная кофта.
Григорий тяжело вздохнул. Даже если забыть о том, что все это не потащишь в бой, так еще и некий внутренний голос шептал, что рассыпав крупу перед голодным кровососом, тот вполне сможет умереть от смеха. А кофта и вовсе была чем-то за гранью добра и зла. От того чтобы выкинуть этот странный набор в мусорку и не вспоминать никогда, Григория останавливало одно довольно подлое соображение. А вдруг и в самом деле этот бред работает? Тогда намного более глупым решением будет выкинуть. Короче говоря, нужно проверять.
Но тут была загвоздка. Григорий уже сталкивался с вампиром, и если – а так скорее всего и будет – ни крупа, ни вязаная тряпочка не остановят чудовище, то он, Григорий, умрет. И не дай бог эти твари заражают укусом. Проверять в поле настолько ненадежные средства нельзя.
Так что последнее что он делал перед сном, это купил цепь, снотворное, а также поискал какой-нибудь заброшенный завод или склад в окрестностях больницы. В центре города таких не было, во всяком случае англоязычный интернет не знал ни о чем подобном. А вот пара пустырей была. Несколько площадок огороженных гаражами в скоплениях промышленной зоны, находящейся в трех-четырех кварталах от больницы, еще был мост под которым тоже должно быть достаточно тихо. Да, если и проводить испытания такого рода, то подальше от любопытных глаз. Толстая прочная цепь удержит тварь и...
–Черт, вот чем я занимаюсь? – задал в воздух вопрос Григорий, – какой плен, какие опыты?
Григорию очень понравились построенные иллюзии его блистательной победы над вампиром, где он держит кровососа на цепи и проверяет легенду за легендой в поисках действенного средства... А потом он вспоминал настоящего вампира. Пожалуй, легче связать цепью медведя. Может ему и повезет убить вампира, но вот взять в плен нечего и думать.
Единственная стоящая причина по которой он все еще искал подходящее место для допроса пленника состояла в том, что он опасался выходить на дело. Снова.
Нет, это уже совсем никуда не годилось! Быстро покидав вещи в сумку, Григорий прикинул вес получившегося снаряжения. Усмехнувшись, он выложил цепь. Да, хотел взять что попрочнее, а в итоге взял слишком тяжелую. Ну, негативный опыт – тоже опыт.
В этот раз времени на дорогу ушло меньше. Видимо оружие, пусть и такое своеобразное, действительно придает уверенности.
Придя на свой старый наблюдательный пост, он вновь начал осматривать окрестности. На входе в больницу пусто. На улицах пусто. Никого. Мать его, откуда все-таки такой холод в Афинах, теплый же должен быть климат?!
Снова вернулись опасения вчерашней ночи и сегодняшнего вечера. Оружие почему-то успокаивало намного слабее. Странные выверты психики, ой странные.
Однако посидев так минут десять, он наконец понял что ему так не нравилось ни вчера, ни сегодня. Да, он прекрасно видит большинство входов в больницу отсюда... Вот только и его видно не хуже чем президента за трибуной. Охотник, блин.
–Я определенно идиот, – вздохнул Григорий.
Быстро кинув взгляд на соседнюю улицу, он отправился в переулок между домами. Ага, помойка, коробки, какая-то железная штуковина из ржавых гнутых труб. Отлично. И видно отсюда больницу хоть и хуже, но не намного. Не видно одного из входов, но видно дорожку к нему, так что полуночные посетители остаются заметными. Хотя запашок тут еще тот, да и присесть негде. Хотя... если пододвинуть эту разбитую микроволновку сюда, то можно и присесть.
Пытаясь отрешиться от неприятного запаха из контейнеров с мусором, Григорий снова закурил. Черт, не дело, надо прекращать. Не для того он покончил с этой привычкой.
Прошла пара часов. Один раз к помойке подошел бездомный, но угрюмый бородатый русский показался тому не слишком дружелюбным соседом, и он ушел в сторону.
–До чего я дошел, сижу ночью около кучи мусора и пропах сигаретами. Что-то не туда меня занесло.
Позади него, в темноте переулка, раздались шаркающие шаги. Очередной бездомный. Ссутуленное тело, изуродованное алкоголем лицо... Да, мужика потрепала жизнь.
Меж тем в больницу никто не входил и не выходил. Мимо проехала машина, но и только, это последнее хоть сколько-нибудь интересное событие за последние полчаса на этой улице. Не считая того бродягу. Кстати...
–Эй, друг, вали отсюда, – негромко, но твердо сказал Григорий.
Бродяга прохрипел что-то, судя по всему на греческом, но уходить и не подумал. Более того, он рванул на Григория, неловко переставляя ноги. Тихо порыкивая, он неловко махнул рукой. Григорий, что ни говори, особо тренированным человеком не был, хотя и считал себя крепким. Тем не менее ему удалось защититься от удара рукой. Какой это был удар! Будто по конечности молотком долбанули! И тут же бродяга вновь выкинул вперед руку, пытаясь схватить за шею Григория. Сморщенная и немного скользкая от пота рука стиснула горло, перекрывая ток кислорода, а бомж тем временем раскрыл пошире рот, полный острых желтоватых клыков. Задыхающийся русский вцепился в лицо и шею бродяге, пытаясь удержать эту слишком клыкастую пасть как можно дальше, но проигрывал сантиметр за сантиметр, причем непозволительно быстро. Кружащееся от удушения сознание решило что хотя бы шаг назад сможет разорвать этот смертельный клинч. Да, буквально шаг назад на инстинктах и спас Григория: обрезки железных труб, скрученных в конструкцию неясного назначения, все еще лежали там. Запнувшись, он упал назад, перекатившись за трубы, что и разорвало хватку на шее. Его душитель упал следом, прямо на все это железо. Но перед падением в его глазах был отчетливо заметен красный блик на свету уличного фонаря.
