Текст книги "Княгиня Ольга"

Автор книги: В. Духопельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

В. Духопельников
Княгиня Ольга

Народ! я бодрее с тобою несла Мое непосильное бремя.

Н. А. Некрасов

ОТ АВТОРА

Княгиня Ольга по праву занимает почетное место среди первых русских князей, которые положили жизнь на создание и укрепление государства, получившего название Киевская Русь. Ольгу, безусловно, можно назвать крупным государственным деятелем, ибо она провела ряд важных реформ, самой значительной из которых была административно-налоговая. Ольга первой из русских князей официально приняла христианство и была канонизирована Русской православной церковью еще в домонгольский период. Монах Иаков (XI век) в своем похвальном слове говорит о нетленности ее тела, перенесенного Владимиром в Десятинную церковь: «Взыскал и воспринял спасение (Владимир) от бабки своей Ольги, которая пришла в Царьград и приняла святое крещение, и пожила хорошо перед Богом, всякими добрыми делами украсившись, и почила с миром во Христе Иисусе и в блаженной вере. Все это слышал князь Владимир о бабке своей Ольге, нареченной в святом крещении Еленой, и житию подражая той святой царицы Елены – блаженной княгини Ольги».

СВИДЕТЕЛЬСТВА О РОЖДЕНИИ И ПРОИСХОЖДЕНИИ ОЛЬГИ

Древние свидетельства о происхождении первых русских князей скупы и часто противоречивы. Да и то, источники упоминают в основном о тех, кто получал княжение в Киеве. Особенно редки упоминания о женщинах. Исключение составляет княгиня Ольга. Но и о ней свидетельств недостаточно, к тому же они далеко не однозначны. Н. М. Карамзин писал, что многие события древней истории, записанные в летописях, часто не согласуются между собой и взяты, «без всякого сомнения, из народных сказок». И далее историк отмечает: «Но как истинное происшествие должно быть их основанием, и сами басни древние любопытны для ума внимательного, изображая обычаи и дух времени; то мы повторим Нестеровы (автор «Повести временных лет») простые сказания…» о жизни и деятельности Ольги. Но в нашей книге мы не будем повторять свидетельств Нестора, поскольку в его произведении многое недосказано, многое не согласуется с другими свидетельствами, а постараемся восстановить события истории Древней Руси времен правления Ольги и ее сына Святослава.

В историческую и художественную литературу наша героиня вошла под именем Ольги. Именно это имя хорошо известно всем, начиная со школьной скамьи. Но еще в XVIII столетии российский историк В. Н. Татищев утверждал, что «имя ее славянское Прекраса Олег от любви во свое (Олег-Ольга) переименовал». «Имя свое, – пишет в свою очередь Н. М. Карамзин, – приняла она, кажется, от имени Олега, в знак дружбы его к этой достойной княгине или в знак Игоревой к нему любви». В скандинавских сагах ее называют Елга (Helga). В православном крещении Ольге было дано имя Елена. Именно под этими именами и упоминается княгиня в различных документах и исследованиях.

Первое упоминание в летописи имени Ольги сразу же порождает у читателя вопросы: когда и где родилась Ольга? Каково ее происхождение? Нестор, автор «Повести временных лет», говорит только о том, что в 903 г. «Игорь вырос и собирал дань после Олега, и слушались его, и привели к нему жену из Пскова, именем Ольгу». В «Минеях» (сборнике жизнеописания святых) говорится: «Олег избрал для Игоря супругу Ольгу, славную тогда еще одними прелестями женскими и благонравием. Ее привезли в Киев из веси Выбутовской, которая ныне есть близ Пскова, города же этого тогда не было». Историк В. Н. Татищев под этим же годом делает следующую запись: «Игорю возмужавшему под властью Олега, тогда Олег совокупив его браком, приведши девицу Ольгу от Изборска».

Итак, нам известен только год замужества Ольги. Об остальном приходится догадываться. Попробуем определить, откуда Ольга была родом: из Пскова, Изборска или Плескова? В. Н. Татищев считает, что летописец Нестор допустил ошибку, назвав Ольгу псковитянкой, поскольку в то время такого города еще не было, а был Плесков (хотя этот же историк заявляет, что Плесков основан самой Ольгой). Татищев склонен считать, что Ольга родилась в Изборске. Большинство же исследователей и авторов художественной литературы приняли за истину свидетельство Нестора. Так Ольга стала псковской княжной. Но и здесь есть расхождения. Была Ольга княжной или простолюдинкой?

Ее социальное происхождение, как и национальная принадлежность, до настоящего времени точно не определены и вызывают у исследователей споры. Одни настаивают на ее болгарском происхождении. Другие – на славянском, псковском. Третьи считают, что Ольга скандинавка. Те, кто настаивает на ее славянском происхождении, утверждают, что она была дочерью некоего Словена Молодого, родившегося, в свою очередь, от брака Избора, сына новгородского посадника Гостомысла и Прекрасы. Согласно этой версии, Ольга принадлежала к знатному роду. Но существуют и другие. Так, в «Степенной книге», написанной, правда, в 60-е годы XVI столетия, говорится, что когда Игорь был в северных краях, ему как-то потребовалось переправиться через реку. Кликнул перевозчика. В лодке выяснилось, что перевозчик – девушка. Молодой князь попытался тут же поухаживать за красавицей, но получил весьма решительный отпор. Девушка оказалась не только хороша собою, но и весьма рассудительна и сильна физически. Все это, если верить «Степенной книге», произвело на Игоря такое сильное впечатление, что он вызвал Ольгу в Киев и женился на ней.

В некоторых же летописях говорится, что Ольга была варяжкой простого рода и жила в веси, именуемой Выбутскою, близ Плескова. Юный Игорь, приехав из Киева на охоту, увидел Ольгу, говорил с нею, узнал ее разум, скромность и предпочел эту любезную сельскую девушку всем другим невестам. Однако эту версию подверг сомнению еще В. Н. Татищев. Он, приводя запись в «Минеях», пишет: «11 июля родилась Ольга в области Псковской в веси Выбутовской, которая ныне есть близ Пскова, города же того тогда не было; о роде ее в «Минеях» не правда, якобы подлая была и на реке перевозила, где ее Игорь узнал; паче доказательно, что она была рода прежних князей славянских, внука Гостомысла, а при крещении названа Елена». Что ж, согласимся с утверждением этого историка и абсолютного большинства других исследователей о княжеском происхождении Ольги. Хотя киевский князь, язычник Игорь, в то время мог жениться и на простолюдинке. К тому же, возможно, Ольга была его не первой женой.

Осталось установить возможную дату рождения Ольги. «Устюжский летописец» проводит такой расчет: Игорь взял Ольгу в жены, когда ей было 10 лет от роду. Свидетельство вполне вероятное. В Древней Руси и много позже брак в таком возрасте считался нормой. Но как с этим совпадают многие известные нам факты? Во-первых, летописец точно указывает, что Игорь родился в середине 70-х годов IX столетия. Таким образом, когда он встретил Ольгу, ему было 25–28 лет. Вряд ли его могла пленить красота 10-летней девочки. Есть и другие сомнения. Могла ли десятилетняя девочка быть перевозчиком и ловко управлять лодкой? Могла ли она в таком возрасте покорить Игоря «красотой своего ума»? Эти сомнения дают нам основание предположить, что Ольга родилась во второй половине 80-х годов IX столетия и на время встречи с Игорем ей, скорее всего, было 16–18 лет. Прожил же Игорь с Ольгой сорок три года. Если сопоставить наши расчеты с сообщением «Повести временных лет» (древляне убивают Игоря в 945 г., а Ольга умирает в 969 г.), то становится очевидным, что умирает она в весьма преклонном возрасте.

НА КИЕВСКОМ СТОЛЕ

Русский летописец, рассказав о замужестве Ольги в 903 г., на 40 лет как будто забывает о ее существовании. И только в 945 г., после смерти Игоря, сообщает, что Ольга вступила на Киевский стол. В это время ей было около 60 лет. Что же произошло с Игорем? Обратимся к летописи.

Игорь, согласно сообщению летописи, родился в 875 г. Прошло всего 4 года, и ребенок осиротел. Летописец под 879 г. записал: «Умер первый князь великий Рюрик, владея всею Русью 17 лет; свое княжение он передал родственнику своему Олегу, поручив ему сына своего младенца Игоря». Началось 30-летнее правление Олега, о котором сохранилось множество героических сказаний.

В первые годы правления Олега в Новгородской земле князь собирает большую и сильную дружину, которую он намеревается использовать в своих грандиозных планах: продвижении на юг, установлении контроля над важнейшим торговым путем «из варяг в греки» – этот путь связывал скандинавские страны со странами Востока. Этим торговым путем пользовались как скандинавские, так и греческие купцы задолго до создания Русского государства. По крайней мере, об этом свидетельствует русский летописец Нестор в недатированной части своей летописи (т. е. в той части, где говорится о событиях вообще (до призвания в Новгородскую землю варягов), и их не располагают по годам. «Когда же поляне жили отдельно по горам этим (Киевским горам), – пишет летописец, – тут был путь из Варяг в Греки и из Грек по Днепру, а в верховьях Днепра – волок до Ловоти, а по Ловоти можно войти в Ильмень, озеро великое; из этого же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Нево, и устье того озера впадает в море Варяжское. И по тому морю можно плыть до Рима, а от Рима можно приплыть по тому морю к Царьграду (современный Стамбул, ранее Константинополь), а от Царьграда можно приплыть в Понтморе, в которое впадает Днепр река. Днепр же вытекает из Оковского леса и течет на юг, а Двина из того же леса течет, и направляется на север, и впадает в море Варяжское. Из того же леса течет Волга на восток и впадает семьюдесятью устьями в море Хвалисское (Каспийское). Так и из Руси можно плыть по Волге в Болгары и в Хвалисы, и дальше на восток пройти в удел Сима (один из сыновей Ноя), а по Двине – в землю Варягов, от Варяг до Рима, от Рима же и до племени Хама (второй сын Ноя). А Днепр впадает устьем в Понтийское (Черное) море; это море слывет Русским – по берегам его учил, как говорят, святой Андрей, брат Петра».

Как видим, Днепр являлся важнейшим связующим звеном четырех частей света. Обладание Днепром позволяло влиять на политическую жизнь восточных славян: полян, древлян, кривичей, вятичей и соседних неславянских земель. В этом хорошо разобрались Олег и его окружение, значительную часть которого составляли воинственные варяги, прекрасно обученные и вооруженные воины.

В 882 г., записывает летописец, «выступил в поход Олег, взяв с собою много воинов: варягов, чудь, славян, мерю, весь, кривичей, и пришел к Смоленску с кривичами, и принял власть в городе, и посадил в нем своих мужей. Оттуда отправился вниз, и взял Любеч, и также посадил своих мужей. И пришли к горам Киевским, и узнал Олег, что княжат тут Аскольд и Дир».

О происхождении Аскольда и Дира существует несколько легенд. Одна утверждает, что они варяги, другая – славяне. Ряд исследователей предполагают, что Аскольд и Дир – одно лицо. Есть и противоположное мнение: Аскольд и Дир – разные князья и княжили в Киеве в разное время. Но оставим эти споры специалистам и возвратимся к летописи. Под 862 г. летописец записывает: «И было у него (Рюрика) два мужа, не родственники его, но бояре, и отпросились они в Царьград со своим родом. И отправились по Днепру, и когда плыли мимо, то увидели на горе небольшой город. И спросили: «Чей это городок?» Тамошние же жители ответили: «Были три брата, Кий, Щек и Хорив, которые построили городок этот и сгинули, а мы тут сидим, их потомки, и платим дань хазарам». Аскольд же и Дир остались в этом городе, собрали у себя много варягов и стали владеть землею полян. Рюрик же княжил в Новгороде».

Конечно, Аскольд и Дир не сидели в Киеве сложа руки: они собирали дань с подвластных земель. А в 866 г., собрав значительную дружину, отправились походом на Константинополь. Но поход закончился плачевно. Летописец сообщает: «Была в это время тишина и море было спокойно, но тут внезапно поднялась буря с ветром, и великие волны, чтобы разметать корабли язычников русских, и прибило их к берегу и переломало так, что немногим из них удалось избегнуть этой беды и вернуться домой». Князья вернулись домой и продолжали управлять Киевской землей. В это время под Киевом и появились ладьи Олега. Летописец продолжает свой рассказ: «Спрятал он (Олег) одних воинов в ладьях, а других оставил позади, и сам отправился к ним вместе с младенцем. И подплыл к Угорской горе, спрятав своих воинов, и послал к Аскольду и Диру, говоря им, что-де «мы купцы, идем к грекам от Олега и княжича Игоря. Придите к нам, к родичам своим». Когда же Аскольд и Дир пришли, все спрятанные воины выскочили из ладей, и сказал Олег Аскольду и Диру: «Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода», а когда вынесли Игоря добавил: «Вот он сын Рюрика». И убили Аскольда и Дира, отнесли на гору и погребли Аскольда на горе, которая называется ныне Угорской, где теперь Ольмин двор; на той могиле Ольма поставил церковь Св. Николы; а Дирова могила – за церковью Св. Ирины». Олег, обагренный кровью невинных князей, вошел в город как победитель. Горожане, устрашенные его злодейством и многочисленным войском, признали в нем своего законного князя. «И сел Олег, княжа, в Киеве, – продолжает летописец, – и сказал Олег: «Да будет матерью городам русским». И были у него варяги, и славяне, и прочие, прозвавшиеся Русью». Этот эпизод, описанный в летописи, вызывает множество вопросов. Почему князей Аскольда и Дира похоронили отдельно друг от друга? Почему на могиле Аскольда поставили церковь, а Дира похоронили около церкви? Эти подробности, описанные в летописи, дали основание исследователям утверждать, что Аскольд одним из первых киевских князей стал христианином. Кстати, упомянут Аскольд не только в древнерусских летописях, но и ряде европейских хроник.

Для историков же стало традицией считать захват Киева Олегом в 882 г. датой основания древнерусского Киевского государства, поскольку в руках Олега оказались земли новгородских славян и днепровских полян. Сам же Киев, «мать городам русским», располагался на судоходном Днепре, в центре восточнославянских племен. Таким образом, князь, обладая Киевом, получал возможность контролировать торговлю Севера с Югом, Запада с Востоком, и совершать военные походы на соседние племена и даже отдаленные страны.

Летописец о правлении Олега повествует скупо, кратко сообщая о том, что он совершил несколько походов на славянские племена и заставил их, где силой, где угрозами, платить дань Киеву. Начал он в 883 г. с древлян, на следующий год пошел на северян, затем почти двадцать лет ушло на покорение дулебов, хорватов и тиверцев, но кривичей покорить не удалось. Эти походы Олега говорят о том, что земли восточных славян в это время имели довольно слабые политические и экономические связи как с Киевом, так и между собой. (Это характерно было в тот период и для многих стран Европы.) Но до 1991 г. ни у одного из историков не возникало сомнений, что у всех славянских племен, входивших в состав Древнерусского государства, был один язык, одни верования и они были одним народом. Что же касается варяжского элемента в Киевском государстве, то большинство варягов ассимилировалось, а остальные, прослужив несколько лет у киевского князя, отправлялись служить в Византию, а в некоторых случаях возвращались на историческую родину. Но в норманнском (варяжском) происхождении княжеской династии мало кто сомневался.

Сейчас трудно сказать, занял бы Олег достойное место в русской истории, если бы не совершил в начале X столетия свой знаменитый поход на Византию и не прибил «щит к вратам Царьграда». Летописец так описывает это событие: «В год 6415 (907). Пошел Олег на греков, оставив Игоря в Киеве; взял же с собою множество варягов, и славян, и чуди, и кривичей, и мерю, и древлян, и радимичей, и полян и северян, и вятичей, и хорватов, и дулебов, и тиверцев, известных как толмачи. Этих всех называли греки "Великая Скифь"».

Эта запись летописца задает нам очередную загадку. Во-первых, почему Олег оставил в Киеве Игоря, которому в то время было уже более 30 лет? По традициям того времени, князья сажали на коней своих сыновей в раннем возрасте, и они часто находились рядом с отцами в военных походах. Здесь же намечался грандиозный поход, а законный князь остался дома? Во-вторых, летописец ничего не говорит нам о том, что делал и чем занимался Игорь в то время, пока Олег находился в военном походе. Естественно, не упоминает он и об Ольге.

В поход выступили, когда Днепр освободился ото льда. На воду спустили две тысячи легких судов, на каждом из которых находилось по сорок человек. По берегу шла конница. Эта армада достигла днепровских порогов, самого опасного места на реке. Из воды выступали острые скалы, омываемые бурными потоками воды. Если ладья попадала в эти потоки, удержать ее было невозможно, воинов ожидало столкновение со скалой, а значит – смерть. Поэтому перед порогами смельчаки бросались в воду, искали гладкое дно и проводили суда между камнями. В некоторых же местах приходилось вытаскивать лодки из реки, тащить по берегу или нести на руках. В это время часть дружины готова была отразить нападение кочевников. Благополучно преодолев это опасное препятствие, дружина двигалась вниз по Днепру (так же обычно поступали и караваны купцов). Достигнув лимана, дружина остановилась, чтобы отдохнуть после трудного и опасного пути, починить мачты, паруса, рули. Завершив приготовления, армада под парусами вышла в море и, держась его западных берегов, в скором времени достигла Греции.

В Греции в это время правил император Леон, прозванный Философом, который, по выражению Н. М. Карамзина, больше «думал о вычислениях астрологии, нежели о безопасности государства». Когда русские суда достигли Босфора, то греки только перекрыли цепями и бревнами вход в залив Золотой Рог. Тогда, повествует летопись, – «вышел Олег на берег, и начал воевать, и много убийств сотворил в окрестностях города грекам, и разбили множество палат, и церкви пожгли. А тех, кого захватили в плен, одних иссекли, других замучили, иных же застрелили, а некоторых побросали в море, и много другого зла сделали русские грекам, как обычно делают враги». Н. М. Карамзин, в свою очередь, сообщает, что греки в это время «сидели за стенами Константинополя и смотрели на ужасы опустошения вокруг столицы». Но Олег решил не останавливаться на достигнутом. Он принимает решение привести в трепет и саму столицу. Летописец для прославления полководческого таланта Олега так описывает произошедшее: «И повелел Олег своим воинам сделать колеса и поставить на колеса корабли. И с попутным ветром подняли они паруса, и пошли по полю к городу. Греки же, увидев это, испугались и сказали через послов Олегу: «Не губи города, дадим тебе дани, какой захочешь». И остановил Олег воинов…» Греки решили обмануть Олега. Они выслали войску съестные припасы и вино. Но Олег «не принял его, так как было оно отравлено. И испугались греки и сказали: "Это не Олег, но святой Дмитрий, посланный на нас от Бога"». Грекам ничего не оставалось делать, как только согласиться на требования Олега: выплатить «на две тысячи кораблей по двенадцати гривен на уключину» (одна гривна = 170–200 гр. серебра); кроме того дать дань для русских городов: Киева, Чернигова, Переяславля (сомнительно, чтобы Олег потребовал дань для Переяславля, поскольку этот город основан внуком Игоря, Владимиром), Полоцка, Ростова, Любеча «и других городов: ибо по этим городам сидят великие князья, подвластные Олегу… И повесил [Олег] щит свой на вратах в знак победы, и пошли [русские] от Царьграда…» Перед тем как отправиться морем домой, Олег приказал грекам: «Сшейте для Руси паруса из паволок, а славянам копринные… И подняла Русь паруса из паволок, а славяне копринные, и разодрал их ветер; и сказали славяне: «Возьмем свои простые паруса из паволок». И вернулся Олег в Киев, неся золото и паволоки, и плоды, и вино, и всякое узорочье. И прозвали Олега Вещим…»

Успешный поход Олега на Византию следовало закрепить мирным договором. И вот в 912 г., по сообщению русской летописи, в Византию отправляется представительное посольство, «посланное от Олега, великого князя русского, и от всех, кто под рукою его, – светлых и великих князей, и его великих бояр». Как видим, и здесь не упоминается имя Игоря. Кто он? Светлый и великий князь или боярин? Какой землей правил? Никаких сведений об этом не сообщают и иностранные источники. Но вернемся к русской летописи. Определенный интерес представляет преамбула к договору, где говорится о том, что русские послы прибыли «на укрепление дружбы и на удовлетворение многолетней дружбы, существовавшей между христианами и русскими, по желанию наших великих князей и по повелению всех, кто находится под рукой его (Олега), русских». Далее летописец включает в текст клятву греческой стороны: «Наша светлость (т. е. императоры), превыше всего желая в Боге укрепить и удостоверить дружбу, существовавшую неоднократно между христианами и русскими, рассудили по справедливости, не только на словах, но и на письме, и клятвою твердою, клянясь оружием своим (клятва язычников), утвердить такую дружбу и удостоверить ее по вере и по закону нашему».

Заключенный договор предоставлял определенные выгоды для русских купцов. Русские купцы, пришедшие в Константинополь, могли в течение шести месяцев торговать беспошлинно. Место проживания им отвели в пригороде – у церкви Св. Мамы. Купцы на время проживания, после переписи их имен, получали продукты питания: хлеб, вино, мясо, рыбу, овощи. Снабжались они продовольствием и на обратную дорогу домой. Правда, входить в город они имели право только через одни ворота, по 50 человек, без оружия, в сопровождении византийского чиновника. Интересно, что этот договор император Леон закрепил целованием креста, а Олег со своими мужами – клятвою оружием и славянскими богами Перуном и Белесом.

Жизнь этого воинственного князя и собирателя восточнославянских земель в единое государство закончилась необычно. Это прекрасно изобразил в своем произведении «Песнь о вещем Олеге» А. С. Пушкин. А вот что об этом говорит «Повесть временных лет»: «В год 6420 (912). Жил Олег в Киеве, мир имея со всеми странами. И пришла осень, и вспомнил Олег коня своего, которого когда-то поставил кормить, решив никогда на него не садиться. Ибо когда-то спрашивал волхвов (кудесников): «От чего мне смерть будет?» И сказал ему один волхв: "Князь! Коня любишь и ездишь на нем – от него тебе и умереть!"». Теперь Олег вспомнил о нем, призвал конюхов и спросил: "Где конь мой, которого приказал я кормить и беречь?" Тот же ответил: "Умер". Олег посмеялся и укорил кудесника, сказав: "Не правду говорят волхвы, но все то ложь; конь умер, а я жив". Затем Олег приехал на место, где лежали кости коня, слез с седла и, посмеявшись, сказал: "От этого ли черепа смерть мне придет?" И ступил он ногою на череп, и выползла из черепа змея и ужалила его в ногу. И от того разболелся и умер он. Оплакивали его все люди плачем великим, и понесли его, и похоронили на горе, называемою Шелковица».

Киевский стол занял Игорь, сын Рюрика. (Об Ольге ни слова.) По нашим подсчетам, было тогда Игорю 38 лет. Русские историки династию русских князей и царей (Рюриковичей) начинали именно с Игоря, называя его Игорь Старый.

Игорь правил Киевским государством 33 года. Но русский летописец о внутренней политике Игоря, об его семейных делах почти ничего не говорит. В летописи мы встречаем всего два упоминания о походе Игоря на древлян, которые не захотели давать дань и дружинников Киеву, и дважды говорится о встрече с печенегами. Первый поход Игоря на древлян состоялся в 914 г. Летописец записывает: «Начал княжить Игорь после Олега. В тот же год древляне отложились от Игоря». Игорю удалось победить древлян и возложить на них дань даже большую, чем они платили Олегу. В этом же году вниз по Днепру ходил и воевода Игоря Свенельд. Он покорил местные племена, взял с них дань по черной кунице и раздал своему войску. На следующий год впервые пришли на русские земли печенеги. Правда, на этот раз сражения не произошло. Печенеги заключили мир с Игорем и ушли к Дунаю. Под 920 г. летописец говорит, что Игорь воевал с печенегами, но чем закончилась эта война, остается загадкой. В. Н. Татищев добавляет, что в этом году родился у Игоря и Ольги сын, «и назвали его Святославом».

Подробнее описывает летописец очередной поход Игоря на древлян в 945 г. Именно этот поход закончился убийством Игоря. Что же произошло? Летописец рассказывает, что Игорь, после подписания мира с Византией, жил в Киеве, «мир имея со всеми странами». Наступила осень, князь, как это было установлено традицией, намеревался идти собирать дань с подвластных земель. Дружина особенно настаивала на походе в землю древлян.

Когда князь сам отправлялся «в дань», то это называлось «полюдье». Князь отправлялся на полюдье обыкновенно поздней осенью, когда заморозки скуют землю прочным ледком. Вся зима проходила в разъездах от города к городу, от погоста к погосту. Это было трудное, полное опасностей путешествие. В глухих диких лесах не было «дорог прямоезжих», приходилось пробираться по занесенным сугробами охотничьим тропам, с трудом разбирая «знаменья и места», которыми охотники обозначали направления. Приходилось отбиваться от дикого зверя, да и лесные жители далеко не всегда с покорностью встречали князя и его дружину. Дань часто приходилось «вымучивать», т. е. брать силой, а насилие встречало вооруженный отпор, и не всегда князю и его хорошо вооруженной и достаточно многочисленной дружине удавалось добиться своего, особенно когда князь допускал несправедливость в сборе, хотел взять больше, чем установил сам или его предшественник.

Собранная на полюдье и доставленная с погостов, привезенная туда данщиками дань поступала в княжескую казну. Дань собиралась преимущественно натурой (мехами, воском, медом и т. п.). Эта дань, собираемая в очень большом количестве, делала князя самым богатым поставщиком подобного товара на тогдашний международный рынок. Поэтому князь был важнейшим и богатейшим участником торговли с Византией, с европейским Западом, Скандинавией и с азиатским Востоком. В обмен на свои товары и рабов, т. е. пленных, которых он захватывал в борьбе с ближайшими соседями, князь получал в Византии и на восточных рынках драгоценные металлы, дорогие ткани, вино, оружие, ювелирные изделия, с Запада – серебро, ткани и оружие. Таким же путем обогащались и его дружинники. Поэтому все они с огромным нетерпением ожидали приближения осени.

«В тот год (945 г.), – записал летописец, – сказала дружина Игорю: "Отроки Свенельда (воевода Игоря) изоделись оружием и одеждой, а мы наги. Пойдем, князь, с нами за данью, и себе добудешь, и нам". И послушал их Игорь – пошел к древлянам за данью и прибавил к прежней дани новую, и творили насилие над ними мужи его. Взяв дань, пошел он в свой город. Когда же шел он назад, поразмыслив, сказал своей дружине: «Идите с данью домой, а я возвращусь и пособираю еще». И отпустил дружину свою домой, а сам с малой частью дружины вернулся, желая большего богатства. Древляне же, услышав, что идет снова, держали совет с князем своим, Малом: "Если повадится волк к овцам, то вынесет все стадо, пока не убьют его; так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит". И послали к нему, говоря: "Зачем идешь опять? Забрал уже всю дань". И не послушал их Игорь; и древляне, выйдя из города Искоростеня, убили Игоря и дружину его, так как было ее мало. И погребен был Игорь, и есть могила его у Искоростеня в Деревской земле…» Существует легенда о страшной казни, которую придумали древляне для Игоря. Пленного Игоря они привязали к верхушкам двух наклоненных деревьев, а затем отпустили их.

Вот и все, что мы знаем о внутренней политике Игоря. Но существуют косвенные доказательства, которые дают нам основание считать, что за время княжения Игоря произошли изменения в структуре власти на Руси, а также укрепилась власть великого князя Киевского. Обратимся к договору Игоря с греками 945 г. и сравним его с договором Олега с греками.

Напомним, договор 912 г. заключали послы от имени великого князя Киевского и других «светлых и великих князей». Договор 945 г. заключается посланными «от Игоря, великого князя русского, и от всякого княжья, и от всех людей русских». Итак, в договоре Игоря упоминается только один великий князь. Остальные – «всякие» князья, т. е. подвластные, не самостоятельные. Это возвышало не только киевского князя, но и его семью и киевских бояр над всем остальным населением Руси.

После гибели Игоря в 945 г. для Киева наступили трудные времена: отложилась Древлянская земля; наследник, как отмечает летопись, был «детеск», т. е. дитя, и во главе государства встала великая княгиня. Летописец пишет: «Ольга же была в Киеве с сыном своим, ребенком Святославом, и кормилец его был Асмуд, а воевода Свенельд – отец Мстиши».

Итак, летопись снова (впервые с 903 г.) упоминает Ольгу: она заняла Киевский стол. И здесь летописец задает нам очередную загадку. Как мы, ссылаясь на летописи, говорили выше, Игорь и Ольга были язычниками. Согласно же языческой религии, когда умирал муж, то вместе с ним хоронили и его жену. А Ольге сохранили жизнь, и она даже стала великой княгиней. Нарушение традиции? Или, возможно, Ольгу не лишили жизни потому, что муж был убит и похоронен «за границей» и убивать княгиню в Киеве было нецелесообразно. А возможно, была другая причина происшедшего, о которой умолчал летописец. Как бы там ни было, нам следует возвратиться к летописям, описывающим дальнейшие события.

Первые годы правления Ольги, естественно, ушли на решение внутриполитических проблем. Главной такой проблемой были непокорные древляне. Дело в том, что, убив Игоря, древляне стали думать: «Вот убили князя мы русского; возьмем жену его Ольгу за нашего князя Мала, а со Святославом сделаем, что хотим», – и послали в ладье двадцать выборных мужей сватать Ольгу. Когда ладья с послами пристала в Киеве под Боричевым спуском, об этом сообщили княгине. Ольга позвала послов к себе и спросила, с какой целью они пришли в Киев. Послы отвечали: «Послала нас Древлянская земля с такими словами: «Мужа твоего мы убили, так как муж твой, как волк, расхищал и грабил нас, а наши князья хорошие, потому что ввели порядок в Деревской земле – пойди замуж за нашего князя Мала». Ольга им отвечала: «Люба мне ваша речь; мужа мне ведь не воскресить. Хочу почтить вас перед всеми людьми: ступайте в свою ладью, разлягтесь, величаясь, а как пришлю завтра утром за вами, то говорите: «Не едем на конях, ни пеши не пойдем, но несите нас в ладье», и отпустила их к ладье. Древляне ушли, а Ольга велела у терема своего, за городом, вырыть большую и глубокую яму. Утром пришли за древлянами посланные от Ольги и сказали: «Зовет вас Ольга для чести великой». На что древляне им ответили: «Ни пешком не пойдем, ни на конях и на возах не поедем, несите нас в ладье». В ответ на это заявление киевляне ответили: «Нам неволя; князь наш убит, а княгиня наша хочет за вашего князя», – подняли лодку и понесли. Так их принесли к яме, бросили туда вместе с лодкой. Ольга подошла к яме и спросила: «Хороша ли вам честь?» Те ответили, что пуще смерти Игоря. Но Ольгу не разжалобил печальный вид послов. Она приказала их живыми засыпать землей.