Текст книги "Это не Хамас, это Смерть, мать твою"

Автор книги: Узи Вайль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Вайль Узи
Это не Хамас, это Cмерть, мать твою

Узи Вайль

Это не Хамас, это Cмерть, мать твою...

Рассказ

Перевод с иврита Александра Крюкова

Как только малышка наконец задремала, Меир Коэн без сил рухнул на диван в гостиной.

– Заснула? – спросила Ронит.

– Заснула, – ответил он. Глаза у него закрывались уже сами собой, но тут раздался звонок в дверь.

Ронит открыла – на пороге стоял невысокий человек в очках, державший в руках большую папку с бланками.

– Меиль и Монит Кохам? – спросил он.

Ронит молча смотрела на него, не понимая[2].

Человек повторил вопрос.

– Меир и Ронит Коэн, – поколебавшись, поправила она.

– А, – проговорил тот и заглянул в свои бумаги. – Ох уж эти мне компьютеры, вечно все перепутают. Я – демограф, из Института национального страхования, – наконец представился он и протянул руку.

– Очень приятно, – Ронит пожала ему руку и переспросила: – Вы кто?

– Демограф. Я провожу социологический опрос. Вас не затруднит ответить на несколько вопросов?

– Да мы только что...

– Всего лишь несколько маленьких вопросов.

Ронит обернулась и вопросительно посмотрела на мужа – Меир безразлично пожал плечами.

– Отлично! – обрадовался демограф и вошел в квартиру.

***

Спустя полчаса он все еще сидел у них в гостиной, копаясь в своих бланках и продолжая монотонно задавать вопросы.

– Так, теперь относительно детей,  – почти ласково произнес он и огляделся. – Дети есть?

– Есть, девочка, – ответил Меир.

– И сколько ей?

– Полгодика, – устало сказал Меир. – У вас еще надолго, а?

– Нет-нет, уже заканчиваю, – бормотал тот, записывая что-то в свои бумаги. – Так, полгода. Наверное, уже говорит.

Ронит и Меир удивленно на него посмотрели.

– Не говорит? – почувствовал демограф свою оплошность.

– Нет, – сказала Ронит, – а вы знаете много полугодовалых младенцев, которые разговаривают?

– Я... – мужчина растерялся. – Извините, у меня нет своих детей, я еще слишком молод. Я просто выгляжу старше, это из-за очков. Или из-за этой работы в национальном страховании.

Меир молча поднял глаза к потолку, Ронит смотрела себе под ноги.

– А как ее зовут?

– Яэль, – ответила Ронит.

– Красивое имя. – Он сделал запись. – Это в честь кого-нибудь из близких?

– В честь Рабина, – сказал Меир. – Еще много вопросов?

– Нет-нет, – ответил очкарик и записал в анкете: "В честь Рабина".

Меир и Ронит переглянулись.

– Да это шутка, – сказала Ронит. – Муж пошутил.

Молодой человек посмотрел на нее вопросительно, но потом до него дошло.

– А, чувство юмора, это очень важно, – он понимающе кивнул, однако не зачеркнул написанное. – Профессия? – обратился он к Меиру.

Тот некоторое время смотрел на демографа в упор, потом произнес:

– Я произвожу воздух. Воздух произвожу, вот моя профессия.

Статистик записал, потом перешел к следующему вопросу:

– А сколько, если позволительно спросить, вы зарабатываете? Ваш ответ будет сохранен в полном секрете. Итак, от тысячи до двух, от двух до четырех или более четырех тысяч?

– Я хочу взглянуть на ваше служебное удостоверение, – произнес вдруг Меир.

Молодой человек несколько погрустнел, но достал документ. Это было официальное удостоверение Института национального страхования с фотографией и указанием должности – демограф-статистик.

– Итак, – продолжил он.

– Итак, более четырех тысяч, – продолжил и Меир. – Намного больше, может, восемь тысяч. – Он смотрел на очкарика с искренним любопытством: неужели кретин и это запишет?

Кретин и это записал.

– Больше восьми тысяч? Вот это да... – он задумался. Казалось, у него даже промелькнула мысль о переквалификации. – Вот это неплохо.

– Совсем неплохо, – согласился Меир, – но летом нет работы.

– Правда? А почему?

– Да вы же знаете, как у нас здесь летом – совершенно нечем дышать, воздуха-то нет.

– А, понятно, – сказал демограф и записал в свои бумаги. – А вы? обратился он к Ронит.

– А я работаю девушкой по вызову. – Подумав немного, она прибавила: – С гостями из-за границы, но это официально.

Статистик покраснел.

– В свое время я ублажала Рока Хадсона, – добавила Ронит с гордостью.

Очкарик склонился к своим бумагам и записывал, записывал... Меиру и Ронит не было понятно – чего он там столько пишет? Наконец статистик поднял голову и спросил:

– А из какой вы этнической общины?

– Мы – пришельцы, – сказала Ронит.

– То есть?

– Ну, мы с некой звезды, – пояснил Меир.

На этот раз молодой человек наконец оторвался от бумаг, снял свои большие очки и уставился на супругов. Тут проснулась их маленькая дочка и начала плакать.

– Малышка запела, – сказала Ронит и встала, – извините меня.

– Она кормит девочку грудью, да? – спросил демограф, посмотрев вслед Ронит.

– Да нет, что вы, – ответил Меир, – жена мочится на ребенка каждые пять часов. Так принято на нашей звезде.

Статистик покраснел. На мгновение Меиру стало неловко.

– Простите, – произнес он, – я должен посмотреть, как там ребенок.

Когда он вошел в спальню, Ронит стояла, склонившись над кроваткой малышки, с трудом сдерживая хохот.

– Тихо, тихо, – остановил ее Меир, – мы переборщили, уже становится неудобно.

– Ну и идиот, – прыснула Ронит, – ну и идиот, а?

– Да нет, он не идиот, так, немного... тугой, не въезжает. Наивный. Но, мне кажется, до него начинает доходить.

– Ты проверил, его удостоверение настоящее?

– Да вроде настоящее, написано: Институт национального страхования, а там поди знай.

Меир взял дочку на руки, и тут позвонили в дверь

– Кто это в такой час? – спросил он. Ронит пожала плечами.

Меир подошел к двери, открыл: на пороге стояла Смерть. Она не была одета в черное, в руках у нее не было косы. Голос – обычный. Но это была Смерть, вне всяких сомнений.

Что впечатляло, так это ее глаза. Спустя годы, когда демограф будет пытаться вспомнить, как выглядела Смерть, единственное, что останется в его памяти, – ее глаза. Причем они были не какие-нибудь там холодные или пугающие, наоборот, добрые и нежные. Однако решительные...

Меир с малышкой на руках окаменел. Ронит вышла из спальни и тоже застыла на месте.

Смерть посмотрела Меиру прямо в глаза.

– Я? – прошептал он.

– Ты.

Меир не пошевелился.

– Я?!

– Ты, – подтвердила Смерть.

– Но... почему я?

– Время пришло...

– Но я еще молодой, у меня дочке всего полгода!

– А молодые не умирают? Пойдем, через полчаса у тебя автокатастрофа.

И тут вдруг Ронит бросилась вперед, обхватила мужа и закричала Смерти:

– Нет! Ты не можешь вломиться вот так, сразу, посреди... посреди всего.

Смерть удивленно взглянула на нее:

– Это почему же?

– Но... За что? – продолжала молодая женщина. – Что он сделал?

Смерть грустно улыбнулась.

– Нет, – не могла смириться Ронит, – я хочу знать – почему? Ты не можешь забрать его вот так вдруг, даже не сказав мне почему.

– Сейчас ты хочешь знать почему, – проговорила Смерть, – потом захочешь узнать – куда? Нет, мы не сообщаем.

Меир открыл было рот, намереваясь что-то сказать, но передумал. Он обернулся к жене и протянул ей ребенка. И посмотрел на них обеих. Затем повернулся и вышел на темную лестничную площадку. Ронит слышала, как постепенно затихают звуки шагов по ступенькам.

***

Молодой демограф очнулся первым. Он закрыл входную дверь и бережно провел Ронит назад в гостиную.

– Присядь, – сказал он ей, – прежде всего, присядь.

Все еще в шоке, она села.

– Это ужасно, что с тобой произошло, – сказал очкарик, – ужасно. Может, дать тебе стакан чаю? Или... или чего-нибудь покрепче?

– Там есть виски Меира, – проговорила Ронит и заплакала.

Статистик огляделся, увидел небольшой бар с напитками и налил ей немного виски в высокий стакан. Ронит машинально глотнула и закашлялась. Постепенно ее дыхание выровнялось. Она взглянула на дочку и снова начала плакать:

– Что же мне теперь делать? Как нам жить? Как я одна справлюсь?

Демограф беспомощно молчал.

– Как я... – слезы душили Ронит, – как я скажу ей, что у нее нет отца?

Сейчас она плакала тихо и горько, долго, пока совсем не обессилела. Потом взглянула на девочку и проговорила:

– Теперь мы одни, малышка, только ты и я.

И тут снова позвонили в дверь... Никто не двинулся с места, и после третьего звонка дверь распахнулась сама.

Это опять была Смерть.

Ронит и демограф, онемев, смотрели на нее. Смерть вошла в комнату и указала на женщину. Ронит, не веря своим глазам, остолбенела.

– Да, – печально проговорила Смерть, – такое иногда случается.

– Но что... – начала было Ронит.

– Заминированная автомашина на улице Ибн Габироль, – прервала ее Смерть.

Очкарик вдруг вскочил на ноги.

– Минутку! Одну минутку, – начал он торопливо. – Здесь наверняка ошибка, вы ведь только что забрали ее мужа.

– И что? – смерть устало пожала плечами. – Как там они обычно пишут в "Едиот ахронот"[3]: "Спустя считаные часы после автокатастрофы, в которой погиб ее отец, маленькая Яэль потеряла и мать в результате террористического акта". Такова жизнь, вы ведь не вчера родились?

– Но я... Прошу вас! – Ронит умоляюще смотрела в глаза Смерти. – Я не могу оставить девочку одну! Ей только полгода!

Озадаченная, Смерть задумалась.

– Ну, – предложила она неохотно, – я и ее могу забрать.

Ронит ничего не ответила.

– Ладно, прощайся с дочкой.

Женщина уложила девочку на диван, поцеловала и тщательно завернула в розовое шерстяное одеяло. Затем направилась к выходу, Смерть открыла перед ней дверь.

– Ох уж эти мне теракты, – пробормотала она себе под нос, когда Ронит вышла из квартиры и стала спускаться по лестнице. – Работы невпроворот.

***

Когда дверь за ними закрылась и молодой демограф остался с малышкой вдвоем, он некоторое время не мог прийти в себя. Наконец глубоко вздохнул и подсел к девочке на диван. Та проснулась и начала плакать.

Очкарик взял ее на руки и стал напевать:

Как рождается песенка?

Да как младенец.

Сначала... Тра-та-та,

А потом, а потом... Нет, не помню.

И замолчал.

– Эй, малышка, что же мне с тобой делать? Не знаю даже, как и сказать тебе, но произошло нечто очень нехорошее.

Девочка перестала плакать и улыбнулась ему.

– Послушай, – сказал он и взял ее за малюсенькие ручки. – Знаешь... э-э-э... тебе придется расти без папы с мамой.

Она забавно пискнула.

– Но это все-таки не конец, ты не думай, жизнь в общем не такая плохая штука. Жизнь хорошая, правда, очень хорошая. Но вот иногда случается такое, что невозможно... что трудно... Ну, то есть я имею в виду...

Мужчина вздохнул. Малышка смотрела на него широко открытыми глазами.

– Но это не значит, – повторил он, – что жизнь нехороша.

Девочка улыбнулась и выпустила изо рта пузырь.

– Я думаю, – демограф заговорил уже сам с собой, – что они меня разыграли. Во всем. Начиная с твоего имени. Наверное, никакая ты не Яэль.

Она снова заплакала.

– Ну, ну, не плачь, я здесь. Послушай, я почти ничего не знаю о маленьких детях, у меня их никогда не было, но я постараюсь. Я тебя не оставлю.

Он начал укачивать ее и опять тихонько запел:

Спи-засыпай,

Баюшки-бай...

Раздался звонок в дверь, и в квартиру нерешительно вошла Смерть.

– Еще один теракт, – как бы извиняясь, произнесла она и кивнула в сторону ребенка.

Демограф вскочил на ноги:

– Ах ты сволочь, мать твою!.. А ну пошла отсюда!

Смерть неуверенно помялась, посмотрела в потолок...

– Ладно, пусть так, – пробормотала она, повернулась и вышла.

Не веря себе, очкарик тихонько положил девочку на диван, покачал головой и повторил:

– Сволочь.

–

[1](C) Modan hotzaa laor Ltd., 2001

(C) А. Крюков. Перевод, 2004

[2] Незнакомец перепутал имя и фамилию героев, и на иврите это звучит забавно: меиль – пальто, монит – такси, кохам – их сила. (Здесь и далее прим. перев.)

[3] "Едиот ахронот" ("Последние новости") – популярная ежедневная газета, выходящая в Тель-Авиве.