Текст книги "Фата-Моргана 3 (фантастические рассказы и повести)"

Автор книги: Урсула Кребер Ле Гуин

Соавторы: Эрик Фрэнк Рассел,Пол Уильям Андерсон,Филип Киндред Дик,Филип Хосе Фармер,Лайон Спрэг де Камп,Теодор Гамильтон Старджон,Фредерик Пол,Фриц Ройтер Лейбер,Жерар Клейн,Генри Слизар
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 40 страниц)

Генри Слизар
ПОСЛЕ…
(Перевод с англ. И. Невструева)

ВРАЧ. Советник по вопросам трудоустройства вместо профессионального спокойствия проявлял совершенно непрофессиональное раздражение.

– Но это же невозможно, чтобы для вас, доктор, не было никакого занятия, – сказал он. – Для человека с вашим образованием… В конце концов война не всех превратила в дикарей. Что-что, а потребность в учителях тысячекратно возросла со дня А.

Доктор Мейхем удобно уселся и вздохнул.

– Вы не понимаете. Я не учитель в обычном смысле этого слова; в предмете, составляющем мою специальность, ныне нет потребности. Да, сейчас есть стремление к науке – люди должны как-то ладить с этим опустошенным миром, который достался нам в наследство. Они хотят учиться мастерству каменщиков, хотят быть инженерами и конструкторами. Они хотят знать, как строятся города, что делать, чтобы оживить уничтоженные машины, как лечить радиоактивные ожоги и соединять сломанные кости. Они учатся делать протезы для жертв бомбардировок, приучать ослепших к самостоятельной жизни, лечить психически больных, возвращать обезображенным их нормальный вид. Эти вещи всех теперь интересуют. И вы знаете об этом лучше, чем я.

– А ваша специальность, доктор? Вы думаете, что она уже не нужна?

Доктор Мейхем рассмеялся.

– Я не думаю, я знаю. Я пробовал, но меня не хотели слушать. Я двадцать лет руководил студией улучшения памяти. Издал шесть книг, из которых по крайней мере две стали университетскими учебниками. В первый год после заключения мира я организовал восьминедельный курс и получил всего одно заявление. Но именно это – моя профессия, этим я всегда занимался. Как мне переделать достигнутое всей жизнью для потребностей этого нового мира, мира страха и смерти?

Советник по вопросам трудоустройства закусил губу – его заинтересовала эта проблема. Когда доктор Мейхем уходил от него, он еще понятия не имел, как ему помочь. Он смотрел на сгорбленную фигуру, которая, приволакивая ноги, покидала его комнату, и ему было неприятно от сознания собственного поражения. В ту ночь, проснувшись вдруг от своего обычного сонного кошмара, он долго лежал с открытыми глазами, думая о докторе Мейхеме. Утром он уже знал, что делать.

Месяцем позже в газетах появилось объявление, которое нашло немедленный отклик.

Д-Р МЕД. ХЬЮГО МЕЙХЕМ

Ускоренный восьминедельный курс «Как забыть»

Запись до 9 сентября.

АДВОКАТ. – Я буду с вами откровенен, – сказал Даррел своему клиенту. – Если бы времена были другие, если бы не было дня А, я мог бы заверить вас в том, что вы отвечали бы только за убийство. Но в нынешнем положении… – он утомленно положил руку на плечо молодого человека.

Если бы Макалистер был статуей, его реакция не была бы иной.

– Так чего же мне ожидать? – с горечью спросил он. – Меня осудят? Да?

– Постарайтесь понять присяжных, – сказал адвокат. – Со времен войны число людей уменьшилось на 90 %. И что хуже всего – соотношение женщин и мужчин как 800 к 1 вовсе не изменяется. – Он поднял брови. – В этом деле нет никаких официальных предписаний, но я могу сказать вам одно: если бы вы в той драке убили женщину, приговор был бы гораздо мягче. Такова жизнь, сынок. Вот до чего мы дошли.

– Значит, у меня нет никаких шансов? Я получу высшую меру?

– Разумеется, это зависит от присяжных, но я хочу, чтобы вы, вернувшись в зал, были готовы к худшему.

Дверь открылась, и показалась голова посыльного.

– Суд уже собрался. Мистера Макалистера просят в зал.

Юрист молча махнул рукой.

Вердикт гласил: виновен в убийстве. Председатель огласил приговор немедленно, чтобы можно было незамедлительно приступить к его выполнению. На следующий день Макалистер, белый, как бумага, скрипя зубами от ярости, вступал в законный брак с восемнадцатью женами своей жертвы, что в сумме с его собственными составило тридцать одну.

ТОРГОВЕЦ. Свенсон вошел в комнату, где собралось правление, сохраняя пренебрежительную уверенность в себе члена дирекции, которая вызывала восхищение даже у его врагов. Ни для кого не было тайной, что пришел день, когда Свенсону придется отвечать за то, что он как председатель объединения Торговцев Мужской Галантерей оказался не на высоте. Но Свенсон был совершенно раскован, и если даже его противники понимали, что это поза, они все равно испытывали беспокойство.

Председатель начал заседание без всякого вступления и сразу попросил Отдел Сбыта отчитаться. Все знали содержание отчета; каждый из членов правления узнал о нем неофициальным путем. Поэтому, вместо того чтобы вслушиваться в ужасающий список потерь, они не спускали глаз с лица Свенсона, внимательно следя за его реакцией на это публичное обвинение.

Наконец заговорил Свенсон.

– Господа, – сказал он голосом, в котором не было волнения, – как мы только что слышали, продажа мужского готового платья значительно уменьшилась со времен войны. Последовавшие от этого потери не являются ни для кого из вас неожиданностью, но не потерями будем мы сегодня заниматься. Речь идет о негативных прогнозах на будущее, касающихся дальнейшего падения сбыта. Господа, позволю себе усомниться в этих прогнозах: я утверждаю, что сбыт будет больше, чем когда-либо.

Среди членов правления раздались шепотки, на конце длинного стола кто-то рассмеялся.

– Я знаю, что мои предсказания звучат неправдоподобно, – сказал Свенсон. – И потому, прежде чем мы сегодня покинем этот зал, я постараюсь доказать то, что сказал. Но сначала я бы хотел, чтобы вы выслушали доклад специалиста, профессора Ральфа Энтвиллера, из Американского Евгенического Фонда.

Сидевший на почетном месте рядом с президентом бледный мужчина встал. Он поклонился собравшимся и начал говорить так тихо, что его едва было слышно.

– Мистер Свенсон просил меня рассказать вам сегодня о прошлом, – начал он. – Я ничего не знаю о торговле, моя область – это евгеника, и я специализируюсь в радиационной биологии…

– Вы не могли бы конкретнее? – попросил Свенсон.

– Конечно. Я занимаюсь мутациями, господа, мутациями, которые вскоре станут нормой. Уже сейчас процент рождающихся мутантов составляет почти шестьдесят пять процентов, и мы уверены, что со временем он еще более возрастет.

– Ничего не понимаю, – буркнул председатель. – Что все это имеет с нами общего?

Свенсон улыбнулся.

– Очень много. – Держась за петлицы пиджака, он повел взглядом по поднятым лицам. – Хотя бы потому, что мы будем продавать в два раза больше шляп.

ВОЖДЬ. Мбойна, вождь племени Алори, не выказал страха при виде приближающейся к его острову лодки. Но не только его общественная позиция требовала сохранять спокойствие: он, единственный из всего племени, уже встречался с белыми. Это было полвека назад, когда он был еще ребенком.

Когда лодка причалила к берегу, один из белых, мужчина ученого вида, с короткой седой бородкой, подошел к нему с дружески протянутой рукой. Говоря, он заикался, но разговаривал, на языке отцов Мбойны.

– Мы прищли с миром, – сказал он. – Мы пересекли огромные пространства, чтобы вас посетить. Меня зовут Морган, а это мои братья Хендрикс и Карев, мы люди науки.

– Тогда говорите! – грозно крикнул Мбойна, не желая, чтобы племя обвинило его в слабости.

– Была большая война, – сказал Морган, неуверенно глядя на воинов, которые собрались вокруг своего вождя. – Белые люди, там, за великими морями, метали друг в друга молнии. Они отравили своим оружием воздух, воду и собственные тела. Но мы верили, что есть в мире уголки, не тронутые убийственной рукой войны. Ваш остров – один из них, великий вождь, поэтому мы пришли поселиться и жить здесь. Но сначала мы должны сделать одну вещь и поэтому просим вас потерпеть немного.

Из груды наваленных в лодке предметов пришельцы вынули металлические коробочки с маленькими окошечками. Затем они несмело приблизились к вождю и его людям, вытягивая в их сторону странные предметы. Некоторые аборигены попятились, другие угрожающе подняли копья.

– Не бойтесь, – сказал Морган. – Это только игрушки, созданные нашей наукой. Смотрите, когда их глаза смотрят на вас, коробочки не издают ни звука. А теперь смотрите. – Белые люди направили окошечки в свою сторону, и странные предметы начали лихорадочно стрекотать.

– Великие чары, – удивленно зашептали аборигены.

– Великие чары, – повторил Мбойна с уважением, склоняя колени перед белыми богами и доказательствами их божественности. Он с уважением пригласил гостей в свою деревню, где после соответствующих церемоний их убили, выпотрошили и подали на ужин.

Три дня и три ночи туземцы чтили свою мудрость, танцуя и разводя большие костры, ибо теперь и они были богами. Маленькие коробочки начали магически стрекотать и для них.

Филип К.Дик
БЕСКОНЕЧНОСТЬ
(Перевод с англ. И. Маховой Ж.)

Майор Криспен Эллер, нахмурившись, смотрел сквозь иллюминатор. Астероид как астероид: вода – в изобилии, температура умеренная, атмосфера кислородно-азотная земного типа…

– Мне это не нравится, – тихо произнес майор.

– И никаких следов жизни, – присоединился к разговору помощник командира Гаррисон Блейк, – несмотря на идеальные условия. Вода, воздух, оптимальная температура… В чем же дело?

Они посмотрели друг на друга. Однообразная и бесплодная поверхность астероида простиралась под килем крейсера 9–43, находившегося далеко от базы, на полпути через Галактику. Земля давно занималась поисками и разведкой в Галактике, обследуя каждый камешек, чтобы отстаивать свои права на рудные концессии. Заняться этим ее заставило соперничество с триумвиратом Марс – Венера – Юпитер.

Вот уже год крейсер 9–43 то тут, то там размечал свои рудные месторождения, оставляя везде бело-голубой флаг. Маленькие изыскательские корабли постоянно вели кочевой образ жизни, прокладывая путь через периферию системы, подвергаясь опасности встреч с облаком бактерий, метеоритами и космическими пиратами.

Три члена экипажа уже давно заслужили отдых и были достойны отпуска на Земле, чтобы истратить свои накопленные сбережения.

– Посмотрите сюда! – крикнул Эллер. – Идеальные условия для жизни, но ничего, кроме голых холодных безжизненных скал.

– У меня плохое предчувствие, что тут что-то не так. Должна быть какая-то причина отсутствия жизни.

– И что же вы предлагаете? – улыбнувшись, спросил Блейк. – Вы ведь капитан. Согласно нашим инструкциям мы должны составить. карту всех астероидов, если их размеры не ниже класса «Д». А этот, по моему мнению, класса «С». Какие будут приказания, мы выходим или нет?

Эллер заколебался.

– Мне это совсем не нравится. Никто не знает всех смертельных факторов, встречающихся в глубинах космоса. И может быть…

– Не хотите ли вы направить наш корабль прямо к Земле? – поинтересовался Блейк. – Никто не узнает, что мы не стали обследовать этот кусок скалы. Что касается меня, Эллер, то я не собираюсь докладывать.

– Я в этом не сомневаюсь, но дело не в том. Меня прежде интересует наша безопасность и возвращение на Землю. – Эллер пристально изучал экран. – Если бы знать…

– Выпусти хомяков, пусть они побегают, посмотрим, что с ними будет, и может, примем решение

Лицо Блейка стало серьезным и приняло недовольное выражение.

– Вы чересчур осторожничаете, как раз когда мы почти вернулись домой. – Эллер внимательно рассматривал серую безжизненную скалу. Вода, ровная температура, облака – идеальное место для жизни. Но ее здесь не было. Спектроскоп ничего не показывал. Чистая, бесплодная скала, без какой-либо растительности.

– Да это не столь важно, – сказал Эллер, – откройте один из шлюзов, и пусть Сильви выпустит хомяков.

Он подошел селектору и набрал номер лаборатории, где Сильвия Саймоне работала с измерительными приборами.

– Сильви! – обратился Эллер, когда на экране появилось лицо Сильвии.

– Да.

– Выпусти-ка хомяков на полчасика на небольшую прогулку на поводке и с ошейником, естественно. А когда животные вернутся, надо их тщательно обследовать. Мне не нравится этот астероид, на нем может быть радиация или ядовитые газы.

– Хорошо, Крис, я все сделаю, – улыбаясь сказала Сильвия. – Нельзя ли и нам выйти на минутку, размять ноги?

– Сделайте и сообщите мне результаты как можно скорее. – Эллер обернулся к Блейку, выключая селектор. – Думаю, что вы довольны.

Блейк ухмыльнулся.

– Я буду счастлив лишь тогда, когда мы повернем к Земле. Путешествие с вами в качестве капитана – это выше моих сил.

– Удивительно, – продолжал Эллер, – что за тридцать лет службы вы даже не научились сдерживаться. Вы никак не можете примириться с тем, что капитанские нашивки дали не вам.

– Послушайте, Эллер! Я старше вас на десять лет. Вы еще были мальчишкой, а я уже служил, и вы для меня будете сопляком всегда. В следующий раз…

– Крис! – Экран засветился и появилось лицо Сильвии, охваченное страшной паникой.

– Что случилось, Сильвия? – спросил Эллер.

– Хомяки… я нахожусь у клеток. Они в состоянии каталепсии. Совершенно неподвижные и твердые…

– Блейк, будем взлетать, – приказал Эллер.

– Как? – пробормотал Блейк. – Мы же…

– Поднимайте корабль! Торопитесь! – Эллер бросился к пульту управления. – Нам нужно убираться отсюда!

Блейк подошел к нему.

– Разве что-нибудь… – начал он, но вдруг замолчал, не закончив фразу.

Лицо вытянулось, челюсть отвисла, он, как пустой мешок, стал медленно падать. Эллер растерялся, подошел к пульту управления, но тут же в голове у него возник аннигилирующий огонь. Тысячи сверкающих лучей взорвались в его глазах и ослепили их. Он, шатаясь, нащупал переключатель. Его охватила полная тьма, но пальцы сомкнулись на выключателе автопилота, который должен был поднять корабль. Автоматика сработала, и корабль поднялся в космос. Эллер упал и погрузился во тьму. Он лежал в беспамятстве. Внутри корабля все замерло, никто не шевелился.

Открыв глаза, Эллер с трудом поднялся, опираясь на трясущиеся руки. Гаррисон Блейк пришел в себя и застонал, пытаясь пошевелиться. Его лицо болезненно пожелтело, глаза стали кроваво-красными, а на губах была пена. Он посмотрел на Криса, дрожащей рукой вытирая лоб.

– Выбрались, – произнес Эллер, помогая Блейку подняться и усаживая его в командирское кресло.

– Спасибо, – он нервно потряс головой. – Что… что с нами произошло?

– Не знаю. Сейчас спущусь в лабораторию, посмотрю, как там Сильвия.

– Мне пойти с вами? – пробормотал Блейк.

– Нет, сидите спокойно, вам вредно шевелиться и напрягаться, берегите сердце, понимаете?

Блейк утвердительно кивнул головой. Эллер пересек рубку и вышел в коридор, потом воспользовался лифтом и через минуту был в лаборатории. Сильвия неподвижно лежала на полу.

– Сильвия! – Эллер бросился к ней, схватил и стал трясти ее одеревеневшее и холодное тело. Она слабо шевельнулась. Эллер достал ампулу со стимулятором. Разбил ее и дал вдохнуть Сильвии. Она тихо застонала.

– Крис? – шептала она слабым голосом. – Что случилось? Это вы? – Она приподнялась. – Я говорила с вами, наклонясь над столом, и вдруг…

– Уже все в порядке, – успокоил ее Эллер, погрузившись в раздумья. – Непонятно, что это было. Радиация с астероида? – Он посмотрел на часы.

– О, господи!

– Что случилось? – спросила Сильвия, сидя на стуле. Что происходит, Крис?

– Мы были без сознания целых два дня, – сказал Эллер, не отрывая глаз от часов, – тогда объяснимо и это. – Он провел по щетине подбородка.

– Но теперь с нами все в порядке, не правда ли? – Сильвия указала рукой на клетку с хомячками. – Они уже пришли в себя, но почему-то ходят по кругу.

– Пойдем, поднимемся наверх, надо поговорить, проверить все приборы. Попробуем разобраться, что случилось, – сказал Эллер, протягивая ей руку.

– Я должен признаться, – угрюмо выдавал Блейк, – что я ошибся. Нам не следовало приземляться на этот астероид.

– Я считаю, что радиация шла из центра астероида. – Эллер начертил линию, изображающую волну, быстро распространяющуюся, а потом спадающую. – Это похоже на пульсацию из астероида.

– Мы бы попали под воздействие второй волны, если б вовремя не взлетели, – вставила Сильвия.

– Вторая волна была зарегистрирована примерно через четырнадцать часов после первой. По-видимому, в недрах астероида – залежи минералов, периодически излучающие радиацию. Это короткие волны, похожие на космические лучи.

– Но совсем другие. Они прошли через наш экран.

– Этим объясняется отсутствие жизни на астероиде, здесь ничего не может существовать! Волна ударила нас в полную силу.

– Крис! – сказала Сильвия. – Как вы думаете, не повлияла ли эта радиация на наше здоровье? Или…

– Я не уверен, что мы вне опасности, – он протянул график на миллиметровке… – Посмотри сюда! Если наша кровеносная система восстановилась полностью, то нейрологические показания изменились.

– И что это значит?

– Не знаю. Я не специалист в области нейрологии. Я просто сравниваю данные, полученные сейчас и месяц или два назад, но не знаю, что это значит.

– И вы думаете, это серьезно?

– Наши организмы попали под влияние волны неизвестной радиации, которой мы подвергались около десяти часов. Мы подверглись… И время покажет, какие последствия она могла оставить. Сейчас я чувствую себя неплохо. А вы?

– Очень хорошо, – ответила Сильвия, стоя у иллюминатора и всматриваясь в черную пустоту космоса. Мне хочется вернуться домой и мне кажется, мы движемся к Земле, и, как только приземлимся, пусть нас немедленно проверят.

– Хорошо, что наша сердечно-сосудистая система не пострадала. Ни тромбов, ни разрушения клеток… – это меня больше всего беспокоило…

– Когда мы достигнем Солнечной системы?

– Через неделю.

– Не так уж и быстро, но будем надеяться, что мы к тому времени будем еще живы.

– Мы должны вести себя спокойно, – предупредил Эллер. А по возвращении на Землю нас вылечат, я надеюсь, что с нами ничего серьезного не произошло.

– Я думаю, нам повезло, что мы так легко отделались, сказала Сильвия, зевая. – Господи, как мне хочется спать! Пожалуй, я пойду и прилягу. Возражений не будет?

– Нет! – ответил Эллер. – Блейк, а не перекинуться ли нам в карты? Надо немного развеяться. В черного валета?

– Ладно, – ответил Блейк. – Почему бы не сыграть? – Он достал колоду карт из кармана куртки. – По крайней мере скоротаем время.

– Очень хорошо. – Эллер начал игру, он срезал колоду карт и достал семерку треф, которую Блейк взял червонным валетом. Играли они без азарта и довольно небрежно. Блейк был угрюм и зол на Эллера, что оказался неправ. Крис тоже был не в духе и очень устал. У него болела голова, хотя он и принял анальгетик. Он снял шлем и вытер лоб.

– Играйте, – зло пробормотал Блейк.

Через неделю они достигнут Солнечной системы. Под ногами ворчали реакторы. Больше года они не видели Землю. Какая она теперь? Тихая, как всегда? Большой зеленый шар с крошечными островами, омытыми огромными океанами? Как приятно приземлиться на космодроме в Нью-Йорке, встретить толпу землян, этих милых беззаботных землян, неглупых и не беспокоящихся о том, что происходит в других мирах. Эллер улыбнулся, но сразу нахмурился.

– Проснитесь, – прикрикнул он, увидев, как голова Блейка склонилась вперед, а глаза закрылись. – Что с вами?

Блейк вздрогнул и стал сдавать карты, но голова упала снова.

– Простите, – пробормотал он чуть слышно и протянул руку к «прикупу», когда Эллер стал рыться в колоде, чтобы раздать остальные карты. Эллер поднял глаза и увидел, что Блейк уже спит. Он дышал спокойно и похрапывал, Эллер встал, выключил свет, пошел в туалетную комнату, снял куртку и открыл кран с горячей водой. Как приятно будет лечь в постель, забыть о всем случившемся! Как болит голова! Эллер остановился, наблюдая, как вода течет по рукам. Он был ошарашен и молчал, не в силах вымолвить ни слова. Его ногти исчезли.

Испугавшись, он поднял голову и посмотрел в зеркало. Потом провел рукой по волосам, они выпадали клочками и большими прядями. Ногти и волосы… Он попытался взять себя в руки и успокоиться. Это радиация, ну конечно, радиация! Он стал рассматривать руки. Ногтей как будто никогда не было на ставших заостренными и гладкими пальцах. Паника охватила Эллера, и его не покидала мысль: только ли у него? А у Сильвии? Он надел куртку и снова посмотрел на себя в зеркало, приложив руку к вискам, ему было ужасно плохо. Он, вытаращив глаза, смотрел на ставшую совсем лысой голову, волосы, падая, покрыли плечи. Лысый череп блестел и стал непристойного розового цвета. Его голова стала вытягиваться и приобрела форму шара, уши и лоб сморщились, а ноздри уменьшились и очутились под глазами. Лицо с каждой минутой принимало омерзительный вид. Весь дрожа, он приоткрыл рот, зубы зашатались, некоторые из них отделились и выпали. Это смерть? А что происходит с другими?

Эллер выскочил из туалетной комнаты и, задыхаясь, бросился к лифту. Дыхание стало частым, сдавливало грудь, сердце болело и учащенно билось, ноги ослабели. До него донесся звук: разъяренное мычание быка. Это был голос Блейка, охваченного ужасом и паникой.

«Вот и ответ, – подумал Эллер. – По крайней мере я не один!»

Гаррисон Блейк смотрел на него испуганно. Блейк, без волос, с лысым розовым черепом, тоже выглядел непривлекательно. Голова распухла, ногтей не было. Он стоял перед пультом и смотрел то на себя, то на Эллера. Его униформа сидела мешком на его исхудавшем теле.

– Нам повезет, если мы останемся живы. Странные последствия этой космической радиации. Это черный день в нашей жизни, когда мы приземлились на этот…

– Эллер, – прошептал Блейк. – Что делать? Мы же не сможем жить такими, какими стали! Ты только посмотри на меня.

– Знаю. – Эллер сжал рот, ему было очень трудно говорить, так как зубы все почти выпали, и он почувствовал себя беззубым младенцем, с неподвластным себе телом, без волос… Когда же это кончится?

– Мы не можем вернуться такими! – прикрикнул Блейк. Боже мой, мы чудовища. Мутанты. На Земле нас посадят в клетку как зверей, а люди…

– Прекратите, – сказал Эллер. – У нас есть шанс выжить, и берегите ноги, садитесь!

Блейк, тяжело дыша, постоянно вытирал свой лоб.

– Сейчас я больше всего переживаю за Сильвию, – произнес Эллер с беспокойством в голосе. – Она страдает больше нас. Я все думаю: спуститься к ней в лабораторию или нет. Может, она…

Вдруг засветился экран.

– Крис! – донесся полный ужаса крик Сильвии. Она не появилась на экране и, по-видимому, держалась от него в стороне.

– Да. Как вы?

– Как я? – В голосе девушки слышалась истерическая дрожь. – Я боюсь смотреть на вас, и вы не старайтесь меня увидеть на экране. Это… это ужасно! Кошмарно! Что мы будем делать?

– Что делать, я не знаю. Как говорит Блейк, мы не можем в таком виде появиться на Земле.

– Я тоже не хочу возвращаться! Не могу!

– Это мы обсудим потом, – сказал наконец Эллер, – нет необходимости сейчас говорить об этом. Это последствия радиации, и если эффект временный, то нам смогут помочь хирурги. Не стоит забивать этим голову.

– Не думать об этом? Вы считаете это пустяком, неужели вы не понимаете? Мы стали чудовищами. Ни зубов, ни ногтей, ни волос… А наши головы…

– Я понимаю вас. Можете к нам не подниматься, а остаться в лаборатории. Разговаривать мы с вами будем по видео.

Сильвия глубоко вздохнула.

– Как скажете. Вы ведь по-прежнему капитан. – Она выключила экран.

– Блейк, ты можешь говорить? Как ты себя чувствуешь? Эллер оглядел его. Вид у него был совсем болезненный. Громадный лысый череп испускал какое-то сияние и был увенчан чем-то вроде купола. Когда-то крупное тело Блейка усохло, грудь впала, руки, как палочки, покачивались.

– В чем дело? – спросил Блейк.

– Просто хотел посмотреть на…

– Не очень-то приятно на вас смотреть.

– Согласен. – Эллер сел в другой угол, сердце его колотилось, дышать было трудно.

– Бедная Сильви! Ей труднее всего…

– Нас всех стоит жалеть. Мы – чудовища, нас уничтожат или запрут в клетках. Лучше быстрая смерть. Мутанты, гидроцефалы!

– Нет! Не последнее! – возразил Эллер. – Наш мозг не тронут, мы еще можем думать, и этим надо пользоваться.

– Главное, мы узнали, почему на астероиде нет жизни, иронически буркнул Блейк. – Нам повезло! Мы подверглись радиации. Под ее воздействием разрушаются органические ткани, происходят мутации в клеточных структурах и в функционировании организма вообще.

Эллер внимательно посмотрел на него.

– Говоришь ты очень заумно, Блейк.

– Зато это точное описание, и давайте смотреть правде в глаза. – Блейк поднял голову. – Мы чудовищные крабы, обожженные космической радиацией. Мы теперь не люди и даже не человекоподобные существа. Мы…

– Кто же мы?

– Не знаю.

– Странные существа, – сказал Эллер. Он с любопытством рассматривал свои длинные и тонкие пальцы, шевелил ими, проводя по поверхности стола, чувствуя каждую шероховатость, каждую царапину. Пальцы стали очень чувствительными. Потом Эллер поднес их к глазам: он заметил, что стал хуже видеть, все было как в тумане. Когда глаза Блейка начали исчезать внутри черепа, Эллер понял, что их зрение постепенно теряется, они слепнут. Он впал в панику.

– Блейк! – вскрикнул он. – Мы слепнем, ты слышишь, мы теряем зрение, прогрессирующе уничтожается наша мускулатура, мы совсем ослепнем.

– Я это знаю, – подтвердил Блейк.

– Но почему высыхают наши глаза? А потом вообще исчезнут? Почему?

– Атрофируются.

– Возможно. – Эллер нашел бортовой журнал и написал несколько слов трассирующим лучом. Зрение слабело, а пальцы становились чувствительными – необычная реакция кожи.

– Что вы об этом скажете? – спросил Эллер. – Вместо одних потерянных функций мы приобрели другие.

– В руках? – Блейк не сводил с них глаз, думая о своих новых возможностях. – Водя пальцами по ткани своей формы, я чувствую каждую ниточку, чего раньше за собой не замечал.

– Значит, потеря ногтей не бесцельна!

– Вы так думаете?

– Мы считали все случайностью: ожог, разрушение клеток, все изменения. – Эллер перевел трассирующий луч с обложки журнала на лист. – Пальцы – новые органы чувств, улучшенное осязание, но зрение теряется.

– Крис! – раздался перепуганный, ошеломленный голос Сильвии.

– Что случилось?

– Я плохо вижу, такое ощущение, что я слепну.

– Не беспокойтесь.

– Я боюсь… – Эллер подошел к экрану. – Сильв, осмотрите свои пальцы. Вы ничего не заметили? Коснитесь чего-нибудь, я думаю, вы получите ответ на ваш вопрос.

– У меня впечатление, что я способна хорошо осязать предметы. Что это значит?

Эллер рукой погладил свой выпуклый гладкий череп и, внезапно сжав пальцы, закричал.

– Сильв! Вы можете ходить по лаборатории? Вы еще в состоянии включить рентгеновский аппарат?

– Да, как будто.

– Тогда сделайте поскорее снимок, и как будет готово, сообщите мне тотчас.

– Какой снимок?

– Своего собственного черепа. Я хочу посмотреть, изменился ли наш мозг. Мне кажется, что я многое стал понимать!

– Что именно?

– Скажу, когда увижу снимок. – Легкая улыбка появилась на тонких губах Эллера. – Если это подтвердится, то мы ошиблись, анализируя случившееся. – Эллер долго изучал появившийся на экране снимок. Зрение сильно пострадало, и поэтому с трудом приходилось различать линии черепа. Снимок дрожал в руках Сильвии.

– Я прав, Блейк. Подойдите, если можете. – Блейк медленно доковылял. – Я едва вижу, что это такое. – Он, моргая, разглядывал снимок.

– Мозг подвергся сильным изменениям, взгляните на это увеличение, вот здесь. – Он обвел контуры лобной части. Как вы думаете, что это?

– Не представляю. Ведь эта область мозга приспособлена для высшего мышления.

– В этой части мозга происходят процессы познания окружающей нас действительности, развитие форм мышления и вообще способность мыслить. И именно здесь произошли изменения, увеличение черепа.

– Что же из этого следует? – спросила Сильвия.

– У меня есть теория. Может быть, она не соответствует истине, но уж слишком все объясняет. Она пришла мне в голову сразу же после исчезновения ногтей. Эллер уселся за пульт.

– Блейк, не надо думать, что наше сердце неуязвимо и слишком мощный орган. Лучше больше находиться в состоянии покоя. Мы очень сильно потеряли в весе и, может быть, позже…

– В чем суть вашей теории?

– Мы совершили скачок в эволюции, – начал Эллер. – На астероиде мы встретились с радиацией, ускорившей рост клеток. Но наши изменения происходили целенаправленно и быстро. Мы за несколько секунд эволюционировали и прошли через века, Блейк. Изменения в объеме мозга, исчезновение зрения, выпадение зубов, облысение, потеря массы тела… Но мозг прогрессировал и шагнул намного вперед. У нас развились высшие познавательные способности мышления.

– Эволюционировали? – Блейк медленно сел. – Вероятнее всего, это именно так.

– Я в этом просто уверен, и когда мы сделаем еще снимки, я смогу вам показать изменения внутренних органов: желудка, почек… Я думаю, что мы утратили часть…

– Эволюция! – встарил Блейк. – Она не результат хаотичных внешних депрессий, это означает, что весь органический мир содержит в себе закономерность и определенную направленность этой эволюции, а не определяется случаем.

– Наша эволюция, – продолжал Эллер, соглашаясь, – пойдет дальше и даст широкий спектр побочных явлений. Интересно знать, что движет эволюцией.

– Это совершенно меняет все, – пробормотал Блейк. Главное, что мы не монстры. Мы… мы – люди будущего.

Эллер бросил взгляд на Блейка, он почувствовал что-то странное в его голосе.

– Да, с этим можно частично согласиться, – поправил Эллер, – но на Земле все равно нас будут принимать за чудовищ.

– Просчитаются, – сказал Блейк. – Да, они скажут, что мы чудовища, но это ведь не так: через несколько миллионов лет человечество догонит нас, ведь мы опережаем во времени, Эллер.

Эллер посмотрел изучающе на круглую, огромных размеров, голову Блейка. Он смутно различал лишь ее контуры из-за потери зрения. Хотя контрольный зал был хорошо освещен, ему казалось, что тут совсем темно, и мог различить лишь тени, и больше ничего.

– Мы – люди будущего, – сказал Блейк, нервно смеясь. Это бесспорно. Я теперь смотрю по-новому на все эти вещи, а совсем недавно я стыдился своего вида! Но сейчас…

– Что же сейчас?

– Теперь я сомневаюсь, что был прав.

– Что ты хочешь сказать?

Блейк промолчал и медленно встал.

– Куда вы?

Блейк с трудом пересек зал и вслепую нащупал дверь.

– Есть много новых моментов, которые я должен обдумать. Мы эволюционировали, наши возможности познания усовершенствовались. Я думаю, что мы во многом выиграли. – Он удовлетворенно обхватил свой огромный череп. – Я считаю, что и дальше будут происходить прогрессивные изменения, в дальнейшем мы будем считать нашу экспедицию «Великой», Эллер. Я верю, что вы выдвинули правильную теорию. Я чувствую большие изменения в моих способностях, у меня появилось изумительное изменение – умение логически мыслить, обобщать, находить невидимые ранее соотношения, которые…