Текст книги "Потрошитель мозгов"

Автор книги: Уоррен Мэрфи

Соавторы: Ричард Сэпир
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Глава 3

В больнице пахло эфиром и чистотой. В справочной подтвердили, что какой-то человек был доставлен в тяжелом состоянии. Да, он пострадал от взрыва. Жену уже уведомили, а зовут его доктор Харолд Смит. Нет, посещения запрещены, потому что он находится в реанимации.

Сестра в справочной была полноватой дамой средних лет. Римо по-мальчишески задорно улыбнулся, сказал, что у нее красивые глаза, взял ее за руку и, словно невзначай, нежно провел кончиками пальцев по внутренней стороне запястья. А потом они смотрели друг другу в глаза и говорили о погоде, о больнице, пока Римо не заметил, что шея женщины начала краснеть.

В самой середине рассуждений о наступающем лете она вдруг высказала предположение, что вряд ли кто остановит посетителя, если он наденет белый халат, раз уж визиты в реанимацию запрещены. В прачечной, что в подвале, как раз есть белые халаты, и вход туда никому не возбраняется. Куда же молодой человек уходит? И когда вернется? Ее смена заканчивается в восемь часов, и они могли бы встретиться в мотеле... Или в машине – прямо на автомобильной стоянке. А может, на лестнице? Или в лифте?

Дверь в прачечную почему-то была заперта, но Римо легким движением потянул ручку на себя, и дверь распахнулась. Со стороны могло показаться, что он просто открыл незапертую дверь. Римо натянул халат и вышел в коридор – на поиски отделения интенсивной терапии. Поднимаясь в лифте, он оказался в компании двух сестер и рентгенолога. Одна из сестричек одарила его вполне недвусмысленной улыбкой. Интересно, подумал он, почему сейчас, когда он стал так привлекателен для женщин, ему меньше всего хочется воспользоваться своим обаянием? Эх, что можно было бы устроить с его нынешним знанием Синанджу в восемнадцать лет!

Смит лежал в кислородной палатке, в нос вели две трубки, голова была забинтована, плотнее всего бинты лежали с левой стороны. Он тяжело дышал, но в организме чувствовалась пульсация, говорящая о борьбе за жизнь. Он обязательно поправится, понял Римо.

– Смитти, – тихо позвал он. – Смитти!

Смит открыл правый глаз.

– Привет, – вымолвил он.

– И вам привет! Что произошло?

– Не знаю, – ответил Смит. – А где моя одежда?

– Вы никуда не идете, – успокоил его Римо, взглянув на трубки, идущие к его лицу. Казалось, Смит стал частью этой кровати со всеми приспособлениями, необходимыми для интенсивной терапии, и любое движение могло лишить его системы жизнеобеспечения.

– Я знаю. Просто в кармане пиджака у меня лежала таксоновская программа.

– Я достану ее. Но как это случилось?

– Видите ли, на площади стояла очень любопытная скульптура. Кажется, с выставки, приуроченной к какому-то юбилею. Я подошел поближе, чтобы ее хорошенько рассмотреть. Она была действительно очень хороша, но вдруг взорвалась.

– Похоже, это была ловушка. А вам не кажется, что это как-то связано с теми ребятами из «Бей-Стейт»?

– Нет, не может быть. Они были просто кучкой фанатиков, связавшихся с Арнольдом Килтом. Он хотел заработать, а они – устроить революцию. Нет, это была замкнутая группа без каких-либо связей. Вы покончили с ней.

– Но они проникли в вашу компьютерную сеть.

– Нет, только Килт. Это он нашел революционеров, а не наоборот.

– А откуда у него сведения о том, что я упрям, неуравновешен и склонен к идеалистическим иллюзиям?

– Из компьютерного банка данных, откуда же еще?

– Меня интересует, кто вводил эту информацию.

– У компьютера был список лиц, характер которых он должен был проанализировать, и он сам сделал заключение. На основе этого заключения можно будет проследить, как изменился со временем тот или иной человек. Что же касается вас, то вам, возможно, будет интересно узнать, что уже давно, больше десяти лет назад, компьютер дал то же самое заключение по поводу вашего характера. Вы нисколько не изменились.

– А Чиуна никто обо мне не расспрашивал?

– Нет. А что?

– Да так просто, – солгал Римо. – Мы-то с вами знаем, что компьютеры это просто огромные и тупые счетные машины. То есть я хочу сказать, вы меня знаете и, ну, в общем, это просто дурацкие выводы какого-то арифмометра. Я не собираюсь обижаться на глупый компьютер.

– Прошу вас, найдите мою одежду и, соответственно, документы. А я хочу отдохнуть. Плохо себя чувствую.

– Как насчет обезболивающего?

– Я отказался. Вы же знаете, я не могу позволить вводить себе наркотики.

– Я знаю, что может помочь. Не так, чтобы очень, но хотя бы немного. Боль – это знак, который подает тело, когда борется за жизнь. – Рука Римо скользнула Смиту под голову, ощутив грубую ткань подушки. Римо едва заметно надавил там, где кончались позвонки и начинался череп. – А теперь дышите медленно, словно заполняя все тело воздухом. Белым воздухом. Вы чувствуете, как белый воздух входит и вас. Он светлый, как солнце. Чувствуете? Чувствуете?

– Да, теперь лучше. Спасибо.

– Никакой самый расчудесный компьютер не способен на такое, – заметил Римо.

Он вышел в коридор, все еще злясь на компьютер, и возле палаты встретил медсестру, которая чем-то напоминала компьютер.

Ее халат был накрахмален и отутюжен. На лице застыло сладкое выражение, а улыбка напоминала рекламу зубной пасты. Да, она знает, где находится одежда доктора Смита, который уже спрашивал о ней, что странно, поскольку одежда порвана и вся в крови, а бумажник и деньги ему положили на тумбочку возле кровати, специально чтобы он не волновался. Однако его это не удовлетворило, как будто водительские права и деньги не имеют для него большого значения. Во что бы то ни стало он хотел заполучить одежду, не думая о том, в каком она состоянии.

– В следующий раз давайте ему все, о чем он просит, – посоветовал Римо, улыбаясь обворожительной улыбкой и, словно теплым влажным туманом, окутывая медсестру своим мужским обаянием.

– Обязательно.

Сестра осталась холодна, лишь улыбнулась в ответ быстрой улыбкой – так на улице приветствуют случайного знакомого, с которым не хотят говорить.

Но Римо не обратил на это внимания. Все его мысли были заняты Смитом, его одеждой и компьютером, который глубоко его, Римо, оскорбил.

Одежда Смита лежала в полиэтиленовом пакете в служебном помещении больницы.

– Доктору еще что-нибудь угодно? – поинтересовалась находившаяся там сестра.

– Нет, благодарю вас, – ответил Римо. Странно, но сестра возле палаты Смита не назвала его доктором.

На лестничной площадке Римо обыскал карманы насквозь пропитанного кровью пиджака. Наконец он нащупал бумагу с дырочками по краям. Вот она, программа. Римо достал документы, чтобы окончательно удостовериться, то ли это, что он искал. Да, вот пометки, сделанные рукой Арнольда Килта на платежной ведомости.

Но теперь по краям распечатки шла красная полоса. Значит, с нее сняли копию! Кто-то проник в больницу и сделал копию с этой программы. Выходит, взрыв статуи – отнюдь не несчастный случай.

Римо вновь поднялся в палату Смита, но, открыв дверь, остолбенел: палата была пуста. Кровать со всей системой жизнеобеспечения как сквозь землю провалилась. Лишь со стены бессмысленно свешивался шнур с кнопкой вызова медсестры.

– Сестра, что с моим пациентом? – обратился Римо к неестественно улыбающейся медсестре, которую только что просил ни в чем не отказывать доктору Смиту.

– Его перевели.

– Где он?

– Налево по коридору. – Сестра указала направление.

Рука ее двигалась как-то странно, хотя большинство людей этого бы не заметишь, поскольку не все знают, что даже в простом сгибании пальца задействованы все мышцы. Движение руки вызывает движение всего тела. Но эта рука поднялась так, словно она была прикреплена не к телу, а к стене. Римо, все чувства которого были обострены, сразу это заметил. Может, у сестры поражена центральная нервная система? Только этим можно объяснить, что она не отреагировала на его заигрывания.

Римо быстро пошел по коридору, то и дело сдерживая шаг, чтобы не привлекать к себе внимания. Врач, бегущий по больничному коридору, может испугать любого, кто его увидит. Открыв первую же дверь, он увидел кислородную палатку и трубочки, ведущие в нос. Но лицо в ореоле когда-то белокурых волос было все испещрено морщинами. Это была пожилая женщина, доживающая последние дни, а вовсе не доктор Смит.

Тут позади Римо возникла «пластиковая» медсестра и, указав на какую-то дверь, произнесла:

– Он там.

Держа руки на кобуре, в коридоре показались двое идущих вразвалку здоровенных полицейских. Сестра ретировалась к лестнице.

– Эй, стойте! – приказал один из полисменов. – Кто вы такой?

– Я ищу больного.

– И мы тоже. Ваши документы!

– Я ищу пациента из отделения интенсивной терапии. Мужчину средних лет. Вы случайно не видели кровать с системой жизнеобеспечения?

– Мы хотим знать, кто вы такой!

Римо проскользнул между ними и открыл следующую дверь. Снова тяжелый больной, но не Смит.

– Эй, вы, мы приказываем вам остановиться! Что вы делаете? Мы полицейские, вы должны подчиниться!

Римо заглянул в очередную палату – какой-то ребенок. Опять не Смит.

– Мы вас задерживаем!

– Чуть позже, – на ходу бросил Римо, открывая новую дверь. Старик. В последней палате лежал человек средних лет, ничем не напоминавший Смита.

– Эй, приятель, ты арестован! – крикнул полисмен, задыхаясь от бега.

– Отлично, – произнес Римо, не обращая на него внимания. – Прекрасно.

Он бросился на поиски медсестры, но лестница была пуста. Он попытался найти другую медсестру – никого. Ничего себе отделение интенсивной терапии! А если кому-нибудь понадобится помощь? Коридор заканчивался металлическими дверями, ведущими в другое отделение. Родильное. Смиту там делать нечего.

– Стой, стрелять буду! – задыхаясь, крикнул обливающийся потом полисмен. Его напарник стоял в дальнем конце коридора, прислонившись к стене, и судорожно хватал ртом воздух.

И тут Римо увидел лифт. Может, кровать закатили сюда? Он нажал кнопку вызова, и двери открылись. Внутри стояли двое в зеленоватых шапочках и халатах с каталкой. На каталке лежал человек, с головой укрытый простыней. Римо заглянул под простыню, хотя две пары рук в резиновых перчатках изо всех сил пытались его остановить. Голова пациента была забинтована, и двое в зеленых халатах бешено орали, пока Римо не удостоверился, что повязки скрывают не доктора Смита.

Полицейский навел на Римо пистолет, но Римо в последний момент сумел поставить его на предохранитель и в тот же момент почувствовал, как полицейский навалился на него сзади, пытаясь повалить на землю.

Римо вытолкнул полицейского из лифта и нажал кнопку «вверх». Мужчины в зеленом попытались скрутить его, но оказались прижатыми к мягкой обивке лифта. Лифт полз как черепаха. На каждом этаже Римо останавливался и спрашивал, не видел ли кто-нибудь кровати из отделения интенсивной терапии с мужчиной средних лет. Нет. Спасибо, извините. Один из зеленых халатов вдруг заявил, что он хирург, и потребовал, чтобы его срочно доставили на второй этаж – больному на каталке срочно требуется помощь. И вообще кто такой этот псих?

– Тс-с-с, – сказал Римо. – Тише, я занят.

Наконец, проверив шестой, седьмой, восьмой, четвертый и третий этажи, они оказались на втором, где Римо выпустил врачей вместе с пациентом.

Даже подвал с прачечной был абсолютно пуст. Римо вышел в подземный гараж – туда как раз въезжали полицейские машины с включенными мигалками. Выскочившие из них два полисмена с пистолетами наготове бросились в больницу. Воспользовавшись их машиной, Римо дал газ и выехал на улицы городка.

Остальные полицейские машины развернулись и на полном ходу ринулись в погоню.

Проломив парапет, Римо вылетел на пляж. Взметнув фонтаны песка, он направил автомобиль прямо в море, намереваясь там выскользнуть из машины и затеряться в волнах. Солоноватая вода приятно облегала тело, ласкала ноги и руки. Ненужный больше белый халат всплыл на поверхность, а Римо, напротив, ушел в глубину; грудь его царапнул морской песок. Своими движениями он напоминал огромную рыбу. Он и плыл некоторое время вдоль берега у самого дна, а когда вынырнул на поверхность, то оказался в семидесяти ярдах к северу от того места, где бросился в воду. Уже стемнело, и он спокойно вышел на пляж. В то месте, где он бросил машину, полицейские вели беспорядочную стрельбу по халату. Увидев стреляющих полицейских и плавающий халат, любители купания на берегу завопили: "Акула!

Акула!" Завтра история о том, что в здешних водах видели акулу, обойдет все газеты, и туристический бизнес на Кейп-Коде достигнет небывалой высоты.

– Беда, – проговорил Римо, едва оказавшись в скромном белом коттедже.

Чиун жестом показал, что ничего страшного не произошло.

– Я прощаю тебя за то, что ты опоздал. Если бы я не умел прощать, то просто не смог бы тебя выносить. Я просто воплощенное милосердие, но предупреждаю тебя, персидский шах не будет столь же терпим. Он будет требовать исправной службы, так и знай.

– Папочка, мы никуда не едем!

– Отдохни, успокойся. Почему ты весь мокрый?

– Я сказал: мы никуда не едем. Смит в беде!

– В чем дело?

– Его ранили. А потом похитили.

– Ах, вот оно что! – воскликнул Чиун. – Тогда мы обязаны показать, что Дом Синанджу не намерен это терпеть. Сначала казним его охранников, а потом отправимся в Персию.

– У него не было охранников.

– Почему же в таком случае тебя удивляют, что с ним случилось несчастье? Этого следовало ожидать. Совершенно очевидно, что он безумен, и даже Дом Синанджу не в силах его спасти. Если помнишь, я уже писал об этом, так что в архивах сохранилась информация о безумном императоре Смите. Не волнуйся, нас никто не станет винить.

– Но вся организация оказалась без руководства!

– Послушай, ты наемный убийца, а не император, и твое ремесло – убивать, в не царствовать.

– Но я вовсе не хочу занять место Смитти!

– В таком случае какое тебе дело до того, кто станет императором?

– Я беспокоюсь об организации. О «КЮРЕ».

– Почему тебя заботит какая-то организация?

– Потому что я ее часть!

– Все верно, но ты уже сыграл свою роль, и даже лучше, чем можно было ожидать. – Длинные пальцы поднялись вверх, словно подводя черту!

– Нет, этого недостаточно! – воскликнул Римо. – Если хочешь, можешь сам ехать в Иран. А я нужен здесь.

– Цветок может только цвести. Он не может бросать в землю семена и снимать урожай.

Но доводы Чиуна не возымели действия. Как все-таки часто безумие западного мира прорывалось наружу в этом незрелом юнце, и потому Мастер Синанджу решил остаться и проследить за учеником, чтобы тот в своем безумии не причинил себе вреда, растрачивая попусту драгоценные знания, каковые представляло собой учение Синанджу.

Глава 4

Когда Римо ушел разыскивать пропавшую одежду, в палату доктора Смита вернулась медсестра.

– Вас переводят, – сказала она, и он почувствовал, как кровать плавно покатилась к двери. Вся система жизнеобеспечения двинулась вместе с ней.

Судя по всему, это была кровать нового образца, потому что сестра двигала ее легко, словно инвалидную коляску. Через пластиковый верх кислородной палатки лампы в коридоре казались маленькими, затянутыми дымкой лунами. Смит услышал, как открылись и закрылись двери лифта. Кабина пошла вниз.

– Сестра, меня будут оперировать?

– Нет, – ответил ровный, какой-то механический голос.

Смиту и раньше доводилось испытывать страх. Оцепенение перед выброской с парашютом над Францией во время Второй мировой войны, когда он служил в Бюро стратегических служб. Безмолвную панику в бухарестском подвале, когда НКВД обыскивало близлежащие дома, а он находился в обществе профессора, который разрывался между желанием бежать на Запад и надеждой спасти себе жизнь, выдав Смита. Но это был совсем иной страх – тогда кое-что все-таки зависело от него самого. И смерть была бы легкой и быстрой.

Но сейчас он был абсолютно беспомощен. Его разум оказался в ловушке собственного тела, искалеченного и причиняющего страдание. Любой случайный прохожий имел больше власти над ним, чем он сам. Он не мог пошевелить левой рукой и полностью отдавал себе отчет, что если попытается приподнять голову, то потеряет сознание. Грудь так болела, словно туда вылили горшок расплавленного свинца, в левом глазу пульсировала боль.

Они выехали из лифта и оказались в каком-то подвале. Сестра снова пошла к дверям лифта, а он остался один.

Не прошло и двух минут, как она вернулась и снова куда-то его повезла.

Они оказались на свежем воздухе, который приятно холодил его тело.

У него было ощущение, словно он плывет по сверкающему на солнце озеру, и тут раздался скрип тормозов и вой полицейских сирен. Но все это происходило как бы в отдалении. Он сообразил, что находится в машине с плотно закрытыми дверями, потому что вокруг стало совсем темно. Или он просто потерял способность видеть?

И вдруг зажегся свет. Это был самый резкий свет в его жизни – он врывался в забинтованный глаз, как вспышка рыжего пламени. Звук машин исчез, зато он почувствовал запах нефти и услышал звук бьющегося о скалы прибоя. Плечо его словно пылало в огне.

– Ну, доктор Смит, вижу, вы страдаете. – Голос напоминал голос сестры и звучал очень ровно, но Смит не видел, откуда он шел.

– Да, верно. Но кто вы? И что я здесь делаю?

– Вы здесь, чтобы ответить на мои вопросы.

– Я все скажу, – отозвался Смит. – Но зачем вы меня сюда привезли?

– Мне нужна только правда.

– Разве я собирался что-нибудь от вас скрыть, сестра?

– Посмотрим. А теперь скажите, кто по национальности Римо?

– Кто?

– Римо. Ваш агент. Я знаю, Чиун, тот, что постарше, – кореец. Но меня интересует Римо.

– Какой Римо? Какой Чиун?

Боль была внезапной и такой острой, словно тело прижгли каленым железом. Смит закричал:

– Я все скажу! Перестаньте, прошу вас, остановитесь!

– Вы помните Римо и Чиуна?

– Да, я знаю их!

– Отлично. Так кто же Римо по национальности?

– Я не знаю, клянусь вам. Он всего-навсего продает нам в санатории «Фолкрофт» страховые полисы.

Тело снова пронзила боль, и Смит захлебнулся от собственного крика.

– Хорошо, хорошо! Мы часть ЦРУ. Римо, я н Чиун. ЦРУ. Разведывательный центр. Собираем информацию о перевозках, урожаях зерна и...

На этот раз ощущение было такое, словно ему вонзили в грудь напильник.

Он потерял сознание, но вскоре снова увидел над собой яркий свет.

– Хорошо, – продолжал ровный голос. – Начнем все сначала. Теперь я знаю, что ты пытаешься что-то скрыть, и понимаю почему. Но меня интересуете вовсе не вы или ваша организация. Мне не дают покоя Римо и Чиун. Единственное, чего я хочу, – это выжить, но пока они живы, это невозможно. Я мог бы предложить им полноценную замену, возможно, даже лучше. Это я сам. Но взамен вы должны быть посговорчивей.

– Хорошо, только прошу вас, не делайте мне больно!

– Вы увидите, я очень разумное существо, – сказала сестра.

– Мы не можем точно сказать, кто же Римо по национальности. Видите ли, он сирота.

– Сирота?

– Да.

– Что такое сирота?

– Это человек, у которого нет родителей.

– Но ведь ребенок не может родиться сам по себе, не может сам по себе расти. До года он даже не может стоять на ногах?

– Он воспитывался монахинями в приюте.

– А где он научился тому, что умеет?

– В приюте, – солгал Смит.

– Кто же его в приюте учил?

– Монахини.

На этот раз боль длилась дольше.

– Его учитель – Чиун! – завопил Смит. – Тот самый кореец!

– Что еще вы можете сказать о Чиуне?

– Он Мастер Синанджу, – ответил Смит.

– Синанджу? Они учителя?

– Нет.

– Хороший ответ. Так кто же они?

– Наемные убийцы, – ответил Смит. – Синанджу – небольшая деревушка в Корее на границе с Китаем. Это святая святых всех воинских искусств. На протяжении многих веков мастера Синанджу продавали свое мастерство, чтобы поддержать жителей деревни.

– Какое мастерство?

– Они наемные убийцы и оказывают услуги разным властителям: королям, фараонам, царям, диктаторам, президентам, председателям. Всем время от времени требуется их мастерство.

– А могу я воспользоваться услугами Чиуна?

– Не знаю.

– А в нем есть творческий потенциал?

– Не думаю.

– А какой вид искусства ему больше всего по душе?

– У нас в стране существуют так называемые «мыльные оперы». Это истории, которые показывают днем по телевизору. Я так полагаю, что вы не американец, хотя и говорите без акцента, – сказал Смит.

– "Мыльные оперы", говорите?

– Да.

– А в них заложен творческий потенциал?

– Я лично этого не нахожу, – честно признался Смит.

– Но ведь способность к творчеству – отличительная черта вашего биологического вида. Умение создавать что-то из ничего при помощи новых идей.

– В вашей стране, должно быть, тоже существует какой-то замечательный вид искусства, – заметил Смит. – В каждой стране есть какое-то особое искусство.

– Хотите задурить мне мозги?

– Да, – поспешно произнес Смит, опасаясь новой волны боли, если он соврет.

– В таком случае я тоже вам кое-что скажу. Все отношения между людьми строятся на компромиссе. Знаете, это я создал ту статую на городской площади, которая производила на всех такое отталкивающее впечатление.

– Мне она понравилась, – сказал Смит.

– Вы говорите правду.

– Откуда вы знаете?

– Когда человек лжет, его голос меняется. Вы можете этого даже не замечать, а вот я чувствую.

– Вы что, проходили подготовку наподобие школы Синанджу?

– Нет, но я обладаю знаниями, которые помогают мне проникать в суть вещей. Если бы я обладал творческими способностями, то мог бы вообще ничего не бояться.

– Возможно, я смогу вам помочь, – начал Смит и тут впервые до него дошло, кем... или чем была эта медсестра.

– А вот теперь вы лжете. Так чем вам понравилась скульптура?

– Пропорциональностью и формой.

– Но все называли ее безжизненным подражанием Муру.

– Мне так не показалось. На мой вкус, в ней достаточно жизни.

– Я не был уверен, что вам захочется остановиться, чтобы взглянуть на нее. Вероятность была невелика, но все же стоило попробовать. А что это за распечатка лежала у вас в кармане пиджака?

– Платежная ведомость.

– На этот раз вы не лжете, но голос у вас как-то дрожит.

– Это ведомость, – твердо произнес Смит.

– Ладно, неважно. А вы можете приказать Римо убить Чиуна и себя?

– Нет.

– Впрочем, это не имеет значения. Вы очень мне помогли. – Свет погас, и Смит принялся напряженно всматриваться в темноту с голубой сердцевинкой, которая исчезнет, как только зрачки привыкнут к переходу от света к тьме. Он глубоко дышал, прислушиваясь к шуму волн. Проснулся он в машине, а потом, когда его вновь обступил холодный ночной воздух, почувствовал запах эфира и понял, что он в лифте, идущем вверх. Когда он снова проснулся, ярко светило солнце и рядом находилась обычная сиделка.

– Как вы себя чувствуете, доктор Смит? – спросила она. – Вас приехала навестить ваша жена. Мы так вчера испугались за вас! Где вы были?

– А вы разве не знаете?

– Нет, – ответила сестра.

– Я буду... – начал Смит. Он прекрасно знал, что у раненых бывают галлюцинации. Ночью он готов был поклясться, что эта сестра – робот, единственная цель которого – убийство Римо и Чиуна. А на самом деле Смит спокойно лежит в своей палате, сестра сидит рядом, палата пахнет свежей краской и чистотой. Он улыбнулся и снова произнес: – Я буду...

– Ты обязательно будешь, – сказала сестра, и голос ее прозвучал ровно, словно говорил автомат.

– О Боже! – воскликнул Смит и потерял сознание.

Тем временем Римо боролся с дурными предчувствиями. Если Смита похитили, то кто же управляет конторой? Когда они подъехали к зданию санатория «Фолкрофт», он решил задать этот вопрос Чиуну. У ворот не было усиленной охраны – как всегда, дежурил один полицейский из отставников, который потребовал у Римо пропуск.

– Обойдешься, – бросил Римо.

– Ну и черт с тобой, – произнес страж фолкрофтских порот и отвернулся к черно-белому телевизору.

Чиун пожаловался Римо на то, что пропускает очередной сериал.

– Так кто же теперь следит здесь за всем? – обратился Римо к Чиуну, когда они вошли на территорию старинного поместья с просторными газонами и зелеными лужайками. Однажды, когда над КЮРЕ нависла угроза, Римо уже пришлось тут побывать, но сейчас положение Фолкрофта было еще более уязвимым.

– Я знаю только то, что лишен возможности следить за происходящим в моем сериале. А за чем следят другие, меня не касается.

– Странно, как здесь все изменилось. Даже стены кажутся уже не такими внушительными.

– Детям всегда кажется, что дверные звонки висят слишком высоко, – назидательно изрек Чиун.

– Знаешь, – начал Римо, глядя на старинные кирпичные здания, густо заросшие плющом, – я сам толком не знаю, чего ищу.

– Но узнаешь, что узнаешь, как только увидишь, – договорил за него Чиун.

– Да, ты прав.

– Ты никогда не сможешь это узнать. Нельзя найти того, чего не знаешь.

Они вошли в большое старинное здание, где находился спортивный зал.

Здесь Римо впервые встретил Чиуна, здесь начал изучать основы Синанджу.

Теперь на полу лежали маты, были установлены баскетбольные кольца н спортивные снаряды.

– Когда-то я считал, что оружие и большие отряды людей представляют собой значительную силу, – выговорил Римо.

– И еще ел мясо, – добавил Чиун.

– От этого было труднее всего отказаться. Помню, бифштекс мне во сне снился. Я еще помню, как меня поразило, когда ты рукой разбил деревянный брусок. Я хочу сказать, всего лишь какой-то деревянный брусок, а мне это показалось удивительным. Знаешь, тогда я не понимал и половины из того, что ты мне говорил.

– Тогда? – переспросил Чиун со смешком. – Только тогда?

– Конечно, тогда.

– Так вот, значит, в чем причина, что мы все ходим вокруг да около и даже не знаем, чего ищем. Послушай, Римо, ты доставляешь мне одни волнения.

– А что именно тебя раздражает? – ехидно поинтересовался Римо.

В дальнем конце зала занимались какие-то люди, судя по всему, сотрудники. Они трудились что есть сил, делая упражнения, которые абсолютно исключали друг друга, так что тренирующиеся просто зря изматывали себя, вместо того чтобы наращивать телесную мощь.

– Неужели я был так же плох, папочка? – спросил Римо.

– Еще хуже. Ты употреблял алкоголь, ел мясо, яростно махал руками и к тому же был корыстен и высокомерен.

– Да... Но с тех пор я сильно изменился.

– Перестал есть мясо и употреблять алкоголь.

По дороге к кабинету Смита Римо рассказал Чиуну о происшествии в больнице.

– А эта сестра, – спросил Чиун, – она напомнила тебе кого-то, с кем ты встречался прежде?

– Нет.

– Ты сконцентрировался, когда увидел ее?

Римо помолчал.

– Нет. Я думал о кое-какой информации, которую выдал компьютер.

– Что ж, поживем – увидим.

– Что увидим?

– Еще не знаю. Но мы обязательно узнаем. Узнаем потому, что не будем искать. Просто позволим произойти тому, что должно произойти.

– Это не самое главное, папочка. Вся организация может оказаться под угрозой.

– Ошибаешься, – ответил Чиун. – Главное – твоя жизнь. Пусть проблемы организации сама организация и решает. Если ей не суждено выжить, значит, она погибнет. Ты когда-нибудь слышал о вождях ацтеков? Где они теперь? Где цари? Где фараоны? Их нет. А Дом Синанджу стоит, потому что никогда не вдается в чужие проблемы.

– Папочка, но ведь это моя работы! – воскликнул Римо.

Секретарша Смита сказала, что его нет.

– Ему никто не звонил? – поинтересовался Римо.

– Прошу меня извинить, сэр, но должна сказать, что это вас не касается. Он в больнице на Кейп-Коде, так что можете попробовать с ним связаться. Он сказал мне, что некоторые вопросы он в состоянии решить и по телефону, так что, если хотите...

– Когда вы с ним говорили? – перебил Римо.

– Сегодня утром.

– Что?

– Прости его, дитя! – вмешался Чиун. – Он не ведает, что творит.

Римо позвонил в больницу. Все верно, прошлой ночью вышло недоразумение, но Кейп-Кодская больница никакой ответственности в данном случае не несет, да и пациент не желает огласки.

Римо с Чиуном подъехали к больнице во второй половине дня, и Римо объяснил корейцу, что не может войти внутрь из опасения, что его узнают.

Вчера он вроде бы как убегал от полиции.

– Зачем же ты убегал от полиции? Может, ты хочешь стать не только императором, но и вором?

– Я не могу тебе этого объяснить, – сказал Римо.

Дождавшись темноты, они проникли в больницу через подвал и поднялись по лестнице к палате Смита.

Дежурила та же сестра.

– Я хотел бы с вами поговорить, – обратился к ней Римо.

– Доктор Смит сейчас вас примет, – ответила она.

– Стоп! – воскликнул Чиун. – Ни шагу! Держись подальше от этой сестры!

– Старикан помнит меня, – заявила вдруг сестра. – Косметика и женская грудь не смогли обмануть его.

– В чем дело? – не понял Римо.

– Если вы желаете увидеть доктора Смита, можете войти, – предложила сестра.

– Римо, это вы? – послышался из палаты голос доктора Смита.

– Я пошел, – произнес Римо, но почувствовал на спине цепкие пальцы Чиуна. Он попытался вырваться, но Чиун держал крепко, так что в конце концов Римо поскользнулся и шлепнулся на натертый мастикой пол.

Он успел заметить, как сестра было двинулась на них, по Чиун словно ждал этого, двигаясь по кругу со свойственной ему обманчивой медлительностью и делая едва заметные обманные движения своими длинными пальцами. Медсестра тоже кружила на месте. Римо заметил, что она хромает.

– Боже мой, – ровным механическим голосом сказала сестра. – Я тебя помню. Ну вот мы и встретились, идиот.

По-корейски Чиун приказал Римо присоединиться к нему. Из-за какой-то сестры? Мастеру Синанджу требуется помощь, чтобы разобраться с какой-то медсестрой?

Римо встал напротив Чиуна и тоже принялся двигаться по кругу, так что сестра оказалась зажатой между ними.

– Может, когда-нибудь ты поможешь мне в сражении с паралитиком, – съязвил Римо.

– Не шути. Она может с одинаковым успехом двигаться как вперед, так и назад, во много раз превосходя человека в сноровке.

– Да, меня отлично запрограммировали, – откликнулась сестра. – Но все же боюсь, что не смогу повторить кое-какие из ваших движений.

– Кто вы? – спросил Римо.

– Лучше задать вопрос «что», – произнес Чиун и по-корейски приказал Римо не отвлекаться.

Голова сестры перевернулась на сто восемьдесят градусов, как башня танка, и теперь с улыбкой смотрела на Римо; подбородок ее находился точно над позвоночником.

– Ого, – только и вымолвил Римо.

– Я вижу, и ты меня вспомнил, – заметила сестра. – На вашем месте я сейчас не стала бы ввязываться в бой. Это может привести к уничтожению Смита. Немедленному уничтожению.

– Римо! – позвал Смит. – Кто там с вами?

– Не двигайтесь, умоляю вас, о император! Мы пытаемся спасти вам жизнь, – крикнул Чиун.

– Кто-то охотится за вами, – слабым голосом выговорил Смит. – Мне кажется, это мистер Гордонс.

– Вы нам очень помогли, – пробормотал Римо.

– Похоже, вы попались, идиот и сирота, – сказала сестра.

– Что там происходит? – что есть сил крикнул доктор Смит.