Текст книги "Узы крови"

Автор книги: Уоррен Мэрфи

Соавторы: Ричард Сэпир
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

– Очень гостеприимно. – Римо оглядел апартаменты.

Как и следовало ожидать, номер для новобрачных.

Чиун фыркнул. Вместо ответа.

– И ты не хочешь узнать, где я был? – спросил Римо.

– Нет. Мне достаточно знать, где ты не был.

– Да? И где же я не был?

– Ты не был у Нелли Уилсона, чтобы договориться о благотворительном концерте в пользу наемных убийц. А мне приходится унижаться, выпрашивая разрешение у этого безумного Смита.

– Мне было некогда, папочка, – попытался оправдаться Римо. – Я попал в авиакатастрофу.

Чиун опять фыркнул, отмахнувшись от таких пустяков.

– Знаешь, Чиун, я кое-что понял.

– Это никогда не поздно, – сказал Чиун.

– Я понял наконец, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что необходимость кормить твою деревню – не только долг, но и привилегия. – Он увидел, что Чиун медленно поворачивает голову, чтобы посмотреть на него. Я помог спасти людей, попавших в авиакатастрофу. Ненадолго мне показалось, что они – моя семья, и, я думаю, теперь мне понятно, что ты чувствуешь к Синанджу.

– Как можно сравнивать благоденствие моей бесценной деревни со спасением кучки бестолковых и жирных белых! – пожал плечами Чиун.

– Знаю, знаю, знаю, – согласился Римо. – Это понятно. Я только хотел сказать, что идея, в принципе, та же самая.

– Что ж, может, ты не так безнадежен, как я думал. – Взгляд коричневато-зеленых глаз смягчился. – Дай-ка мне твои руки! – ни с того ни с сего сказал Чиун.

– Зачем?

Чиун нетерпеливо хлопнул в ладоши, отчего дрогнул кофейный столик и задребезжало оконное стекло.

– Руки, быстро!

Римо протянул ладони. Чиун взял их в свои и внимательно осмотрел.

Принюхиваясь, сморщил нос.

– Может, за ушами проверишь? – поинтересовался Римо.

– Из огнестрельного оружия в последнее время ты не стрелял, – заключил Чиун.

– Я не стрелял уж не помню сколько лет, и ты это знаешь, – удивился Римо. – Что с тобой?

– Ты со мной, – ответил Чиун и отвернулся. – Но ненадолго. Ты должен вернуться в «Фолкрофт». Император Смит имеет в тебе нужду.

– Отчего это мне кажется, будто ты хочешь выпроводить меня отсюда?

– Меня не интересует, что тебе кажется, – сказал Чиун. – Я здесь по своим личным, Мастера Синанджу, делам, которые никого не касаются. Тебя, например. Уходи. Уезжай к Смиту. Может, ты ему пригодишься.

– Не надейся. Послушай... – начал было Римо и замер на полуслове. Под редкими седыми волосами над левым ухом Чиуна он увидел красную полоску шрама. – Э, да ты ранен!

Он потянулся к Чиуну, но тот сердито шлепнул его по руке.

– Порезался, когда брился, – небрежно бросил Чиун.

– Ты не бреешься, – сказал Римо.

– Ну и что? Это просто царапина.

– Тебя не поцарапает даже ракетно-бомбовым залпом! Что, черт возьми, произошло?

– Ничего. Псих с пистолетом. Завтра я с ним покончу. Тогда и поговорим о других делах. Например, о концертной программе.

– Кто-то с пистолетом сделал это с тобой? – Римо присвистнул. – Должно быть, он и впрямь хоть куда!

– У него хоть куда только имя, – сказал Чиун. – Ничего. Завтра отправится на корм собакам. А ты возвращайся в «Фолкрофт».

– Ни за что!

Чиун сердито вскинул руки, располосовав мимоходом ногтями тяжелую камчатую штору, и заявил:

– Мне ты не нужен.

– Ну и ладно. Все равно останусь.

– Тогда сиди здесь и не смей меня беспокоить. Мне не о чем с тобой говорить.

Чиун вышел в спальню и захлопнул за собой дверь.

– Останусь, и все тут! – крикнул Римо.

– Но чтоб я тебя не видел!

Глава 10

Римо услышал, что дверь из спальни в коридор открылась и закрылась.

Значит, Чиун уходит. Он подошел к своей двери, прислушался и услышал шум закрывающихся дверей лифта.

Чиун ехал вниз.

Выскочив из номера, Римо в момент достиг лестницы клетки и гигантскими прыжками кинулся по ней вниз, безо всяких видимых усилий касаясь только одной ступеньки.

При этом Римо не слишком торопился, поскольку знал, что времени у него, чтобы раньше лифта добраться до холла, достаточно. Там он спрячется, потом пойдет за Чиуном и посмотрит, что же это за такое сверхважное, о чем Чиун не может ему сказать.

В холле он уселся в глубокое мягкое кресло и прикрыл лицо развернутым газетным листом. Поверх газеты была видна контрольная панель лифта. Лифт спускался в холл.

Спустился. Двери распахнулись. Лифт был пуст.

Где же старик? Римо встал, огляделся и обнаружил Чиуна точно в таком же кресле спиной к нему.

– Сядь, недоумок, – сказал Чиун. – Не привлекай внимания! Ты ведешь себя так, словно потерял собаку.

Римо смущенно усмехнулся.

– Я слышал, как ты ушел из номера.

– А я слышал, что ты идешь за мной.

– Я обогнал лифт по лестнице.

– Я тоже.

– Ну и что будем делать? – спросил Римо. – Играть в прятки по всему Детройту?

– Нет, – ответил Чиун. – Ты пойдешь назад в номер. Или поедешь к Императору Смиту в «Фолкрофт». Или же найдешь Нелли Уилсона и уговоришь его спеть на нашем концерте. Выбирай.

– А ты?

– А у меня есть дело, которое тебя не касается.

– Не выйдет, – сказал Римо. – Я тебя не покину Можно сказать, репьем вцеплюсь.

Чиун развернул свое кресло так, чтобы оказаться рядом с Римо, и глядя на него прозрачно-карими глазами, очень искренне произнес:

– Римо, есть вещи, которых ты не понимаешь.

– Истинная правда, – кивнул Римо. – Но я рассчитываю на то, что ты мне их объяснишь. Ты мой учитель, я тебе верю.

– Тогда поверь и сейчас: я действую в твоих собственных интересах, когда говорю тебе, что узнать некоторые вещи ты еще не готов.

– Нет, так не пойдет, – сказал Римо. – Что именно я не готов узнать?

– О, многое. Какими словами приветствовать персидского императора. Чего ни в коем случае нельзя говорить фараонам. Как вести себя при заключении контрактов. Тайное значение легенд. И прочее.

– Так ты морочишь мне голову, потому что я не знаю, как сказать «привет» персидскому императору? Это, дорогой мой, как-то не убеждает. Я хочу знать, в чем дело.

– Упрямый и своевольный мальчишка!

– Да, я такой.

Чиун вздохнул:

– Ладно, пойдем. Но вопросов не задавай и под ногами не путайся!

* * *

На огромной автомобильной стоянке «Дайнакар индастриз», совсем рядом с Эдсел-Форд-паркуэй в Детройте, суетились рабочие, пытаясь обвязать нечто зеленой лентой.

Не будь это нечто шести футов высотой, шести шириной и пятнадцати длиной, оно напоминало бы свадебный подарок, особенно если учесть элегантную серебристую бумагу, в которую было упаковано.

До пресс-конференции Лайла Лаваллета оставалось пятнадцать минут, и две дюжины только что прибывших репортеров, операторов и фотографов бродили вокруг, гадая, что под оберткой.

– Тачка, что ж еще! Не позвал же нас Лаваллет, чтоб продемонстрировать холодильник!

– Угу. Его ранили несколько дней назад, а прошлой ночью убили еще и Мэнгена. Чего доброго, под этой штучкой – взвод автоматчиков, и они разнесут нас в клочья.

– Надеюсь, начнут с тебя, – предположил первый репортер. – Скорее все-таки машина, но одно точно – запашок от нее – мерзостный.

– А я думал, мне кажется, – сказал другой. – Может, это от работяг?

– Что ты сказал, мерзавец? – возмутился один из рабочих.

Их было четверо, они гнездились на верху упаковки, пытаясь соорудить из широкой зеленой ленты идеально правильный бант-цветок.

– Ничего, – нервно ответил репортер. – Ничего не сказал.

– Мы вот-вот сами задохнемся от этой тухлятины, – скривился рабочий. И нравится нам тут не больше, чем вам.

– Будто рядом с помойкой стоишь, – пожаловался еще один журналист.

– Ладно, не трави душу. Эй, сдвинь там еще на четверть дюйма! Нормально.

– Рабочий взял радиотелефон, спросил в трубку:

– Ну как?

Над стоянкой появился вертолет. Ответный голос из трубки донесся даже до репортеров:

– Блеск. Теперь закрепляйте.

Рабочие принялись приклеивать бант клейкой лентой.

– Черт бы побрал Лаваллета с его прибамбасами, – пробормотал кто-то из них.

– А чего б вы ждали от Непризнанного Гения Автоиндустрии? – спросил кто-то из репортеров.

– Ну уж не вонючих сюрпризов, – сказал один рабочий.

– И чадящих машин, – прибавил второй.

Лайл Лаваллет, между тем, наблюдал за происходящим из окна высотного здания «Дайнакар индастриз». Чувствовал он себя хорошо, ибо знал, что хорошо выглядит. Новый корсаж для беременных, разработанный в Европе, еще на полдюйма уменьшил его талию.

Личный консультант по внешнему виду, который в «Дайнакар индастриз» числился координатором по дизайну, только что сделал ему омолаживающую маску и к тому же нашел способ приклеить тот непокорный волос, который так взволновал Лаваллета тремя днями раньше, к другому волосу, так что теперь тому уж не выбиться и не смутить хозяина в самый неподходящий момент.

– Чудненько, – бормотал Лаваллет. – Пресса почти вся собралась. Миллис и Ривелл здесь? – обратился он к мисс Блейз.

Его секретарша сегодня была в умопомрачительно облегающем свитере цвета фуксии. Сначала, впрочем, она была в красном, но Лаваллет заставил ее сменить свитер, потому что сам он был в оранжевом галстуке и, на его взгляд, сочетание получалось кричащим. Переодеться проблемы не составляло, поскольку Лаваллет настоял на том, чтобы мисс Блейз всегда держала в офисе дюжину разноцветных свитеров на радость забредшим на огонек репортерам.

– Мистер Ривелл и мистер Миллис еще не приехали, – ответила секретарша.

– Но я позвонила в их офисы, и там сказали, что они уже в пути.

– О'кей. Я боялся, что они дадут отбой – из-за того, что вчера убили Мэнгена.

– Нет, едут, – сказала мисс Блейз.

– О'кей. Пожалуйста, встретьте их внизу и усадите на помосте.

– Хорошо. Какие-нибудь специальные места, мистер Лаваллет?

– Да. С левой стороны.

– Для этого есть причина? – поинтересовалась секретарша.

– Еще бы, – улыбнулся Лаваллет. – Туда ветер дует.

* * *

– Ну и в местечко ты меня привел! – присвистнул Римо.

– Никто не просил тебя составлять мне компанию, – проворчал Чиун.

– Воняет, как на городской свалке.

– Это потому, что собралось столько белых, – съязвил Чиун. – Я уже давно заметил это их свойство.

– А с чего это мы явились на автозавод? «Дайнакар индастриз». Сроду о таком не слышал.

– Я здесь потому, что это мой долг, – сказал Чиун. – Ты – потому, что ты репей.

У входа на стоянку их остановил охранник в форме и, протянув им картонку с прикрепленным к ней списком гостей, попросил пометить свои имена.

Чиун просмотрел список сверху вниз, потом снизу вверх, поставил крестик у какого-то имени, вернул бумагу охраннику и прошел в открытые ворота.

Охранник поглядел на имя, потом на Чиуна, потом опять на имя.

– Что-то не слишком он похож на Роберта Редфорда, – сказал он.

– Грим, – объяснил Римо, – он сейчас без грима.

Охранник понимающе кивнул и протянул список Римо. Тот проглядел его и в самом низу увидел аккуратно напечатанным свое собственное имя: РИМО УИЛЬЯМС.

Рядом с ним стоял крестик.

– Меня кто-то уже отметил.

– Ну? Дайте-ка посмотреть. Где?

– Вот. Римо Уильямс. Это я. Видите? А рядом крестик.

Охранник пожал плечами:

– Ну и что мне теперь делать? Знаете, по идее, каждый, кто приходит, должен сам пометить свое имя. Так что теперь я не вправе впустить вас, пока вы не сделаете пометку в списке. Такая здесь система, и наш долг придерживаться ее.

– Что за вопрос! – сказал Римо. – Я – само понимание.

Взял список, поставил крестик и прошел в ворота.

Охранник взглянул на имя и крикнул вслед:

– Рад вас видеть, мисс Уотерс! Всегда смотрю вашу передачу!

Римо догнал Чиуна, когда тот шел сквозь толпу журналистов, которых набралось уже больше полусотни. Точнее сказать, маленький кореец не шел, а маршировал по-командирски, властной рукой отбрасывая с пути болтающиеся на ремнях камеры журналистов. Те было подняли крик, но тут на помост, вызвав дружный вздох восхищения, ступила мисс Блейз. Она привела за собой Джеймса Ривелла, главу «Дженерал автос», и Хьюберта Миллиса, президента «Америкэн автос», и рассадила их по местам.

– Какая грудь! – потрясенно сказал один фотограф другому.

– Да, ничего не скажешь, – ответил тот, – Лаваллет знает, где пастись.

– Надеюсь, на этой он пасется всласть, – вставил третий.

Чиун, остановясь у помоста, осуждающе покачал головой.

– Никогда не понимал, что ты и тебе подобные находят в молочных железах!

– Разве я что-нибудь сказал? – спросил Римо.

На помосте два только что усевшихся автомагната дружно вынули и прижали к носам свои носовые платки. Именно в этом месте вонь превосходила всякое разумение, и Римо предложил:

– Может, найти место, где разит меньше?

– Дыши реже, – посоветовал Чиун, – это поможет тебе. И меньше болтай.

Это поможет мне.

Римо кивнул и наклонился к Чиуну:

– Знаешь, случилась странная штука.

– И уж, конечно, сейчас ты поведаешь мне о ней, – съязвил Чиун.

– Да что с тобой сегодня? Но все равно, слушай. У них в списке приглашенных было мое имя. Ты кому-нибудь говорил, что я приду?

– Нет. – Чиун взглянул на Римо, а тот продолжил:

– И кто-то поставил рядом с ним крестик. – Римо подумал, что Чиун слегка взбодрится, если он выставит себя дураком, и подбросил тому реплику, которая в обычных условиях стопроцентно вызывала первоклассное оскорбление:

– Как ты думаешь, может на свете быть кто-нибудь в точности, как я?

Он чрезвычайно удивился, когда Чиун ответил не так, как ожидалось.

– Ты видел пометку рядом с твоим именем? – переспросил тот.

Римо кивнул.

– Римо, еще раз прошу тебя уйти отсюда, – сказал Чиун.

– Нет.

– Ну, как знаешь. Но что бы ни произошло, не смей вмешиваться. Понял?

– Понял. Слово чести. Что бы ни произошло, у меня связаны руки.

Чиун, казалось, не слушал, а прочесывал глазами толпу. Раздались нестройные аплодисменты, и все взгляды обратились к помосту с головой Медузы из микрофонов. Лайл Лаваллет, в синем блейзере с эмблемой новой «Дайнакар индастриз» на кармашке, помахал прессе и приблизился к микрофонам.

– Кто это? – прошептал Римо то ли себе, то ли Чиуну.

– Это Лайл Лаваллет, Непризнанный Гений Автоиндустрии, – пояснил репортер рядом. – Чего ты сюда приперся, если не знаешь даже этого?

– В основном для того, чтобы вырвать тебе язык, если вякнешь еще хоть слово, – сказал Римо и посмотрел прямо в глаза репортеру.

Тот мигом захлопнул рот и отвернулся.

Лаваллет изобразил на лице широкую улыбку, зафиксировал ее и медленно повернулся на 180 градусов, чтобы каждый желающий получил шанс ее запечатлеть.

– Леди и джентльмены! – начал он. – Хочу поблагодарить вас за то, что пришли. Хочу также принести свои извинения за небольшие изменения в расписании: меня задержали в больнице, где долечивали нанесенные мне огнестрельные раны. – И он опять улыбнулся, давая понять, что потребуется больше, чем пуля, чтобы остановить Лайла Лаваллета. Жаль, он не догадался пошутить с больничным персоналом: получился бы чудный материальчик для журнала «Пипл».

– Также я хочу поблагодарить мистера Джеймса Ривелла, главу «Дженерал автос», и мистера Хьюберта Миллиса, президента «Америкэн автос», за то, что они приняли наше приглашение. Их присутствие здесь подчеркивает тот факт, что мы собрались сегодня не для того, чтобы торжественно открыть, так сказать, спустить на воду, очередное коммерческое предприятие, но чтобы объявить о событии мирового значения.

Скорбная пауза.

– Не могу не упомянуть нашего глубочайшего сожаления по поводу трагедии, унесшей мистера Дрейка Мэнгена, президента «Нэшнл автос». Я знаю, что, не вмешайся смерть, Дрейк – мой добрый старый дружище Дрейк – с его обширными познаниями в технике тоже сейчас был бы здесь с нами.

Римо услышал, как перебросились репликами Ривелл и Миллис.

– Добрый старый дружище Дрейк? – поднял брови Ривелл. – Да Дрейк был готов убить его!

– Хорошая была мысль, – ответил Миллис.

– Но не будем более отвлекаться, леди и джентльмены, – продолжал Лаваллет. – Я знаю, вы все в нетерпении узнать, какой сюрприз приготовил вам Непризнанный Гений Автомобилестроения на этот раз. Что ж, все очень просто. Всем нам хорошо известный автомобиль на бензиновом топливе – мертв.

Молчание длилось, пока Римо не произнес:

– И хорошо.

Лаваллет проигнорировал этот комментарий и продолжал:

– Двигатель внутреннего сгорания, основа традиционной автоиндустрии, отныне – музейный экспонат. Динозавр.

Римо зааплодировал. Его не поддержали.

– Перестань, – сказал Чиун. – Я слушаю.

Однако его глаза не переставали сканировать публику, и Римо знал, что Мастер Синанджу здесь совсем не для того, чтобы выслушивать сообщения о каком-то новом автомобиле.

– Динозавр, – повторил Лаваллет. – В этом, знаете ли, есть что-то ироническое, потому что именно динозавры в течение многих лет служили источником нашей чудесной автомобильной культуры – в форме разложившихся животных останков, разумеется, останков динозавров, погибших еще в доледниковый период, которые мы извлекали из-под земли в виде сырой нефти.

Однако эти ресурсы стали иссякать, и наша четырехколесная культура, подобно динозаврам, оказалась под угрозой медленного вымирания. – Эффектная пауза.

– Сегодня эта угроза предотвращена.

Лаваллет провел ладонью по затылку и с облегчением обнаружил: непокорный волос на месте.

– Когда я вел одинокую борьбу с коммунистической тиранией в Никарагуа, сказал он, – у меня было вдоволь времени, чтобы исследовать возможности изыскания новых ресурсов автомобильного топлива. Леди и джентльмены, решение – перед вами!

Он поднял голову. По этому знаку вертолет, который кружил неподалеку, направился к месту действия и завис над серебристой упаковкой. Лаваллет кивнул, с вертолета спустили человека на веревке, тот прикрепил ее к крюку на упаковке, дернул, и вертолет стал медленно подниматься.

– Леди и джентльмены, добро пожаловать на публичную презентацию чуда нашего времени, супермашины завтрашнего дня. Позвольте представить вам «дайнакар»!

Серебристая упаковка, привязанная к вертолету, поднималась вверх. У нее не оказалось дна, и, оторвавшись от земли, она обнаружила под собой глянцево-черный автомобиль.

Перед ним аккуратно в ряд выстроились три новехоньких металлических бачка для мусора. Они были полны до краев, оттуда-то и относил ветерок тошнотворную вонь прямо на прессу. Ривелл, на краю помоста, закашлялся.

Хьюберт Миллис поперхнулся и побагровел.

Рядом с бачками стояло черненькое устройство, похожее на большой пылесос.

– Подобно тому, как автомобили вчерашнего дня работали на топливе, полученном из вчерашних отходов, «дайнакар» – автомобиль дня завтрашнего будет работать на отходах сегодняшних. Никакого бензина. Никакой нефти.

Никакого загрязнения окружающей среды. Джентльмены, прошу вас.

Он кивнул рабочим, которые подошли к мусорным бачкам и один за другим вытряхнули их в воронку черного устройства. Полусгнившие старые газеты, очистки картофеля, куриные кости, грязные тряпки – все это повалилось в круглую черную дыру, но что-то упало мимо, и по блестящему боку машины поползли слизни. Рабочие торопливо смахнули их внутрь. Когда все три бачка опустели, на черном устройстве была нажата кнопка.

Раздался высокий перемалывающий вой, будто две машины – для сушки белья и для переработки мусора – заработали одновременно.

Горка хлама, венчающая воронку, задрожала, приподнялась, опала и медленно исчезла в чреве устройства.

– Сейчас вы видите, как работает преобразователь отходов «дайнакар», объявил Лаваллет. – Это устройство проделывает те же самые операции, как в свое время при переработке скелетов динозавров в нефть. С той, однако, разницей, что в нашем случае процесс длится не тысячелетиями, а мгновенно. И конечный продукт, к тому же, выдается сразу очищенным.

Вой прекратился. Лаваллет дал знак. Рабочий закрыл воронку крышкой и отступил в сторону, с видимым усилием сдержав рвотный позыв. Это вредило имиджу корпорации, и Лаваллет пометил себе в уме, что рабочего нужно непременно уволить.

Он сошел с помоста. Римо заметил, что два автопромышленника, Ривелл и Миллис, с интересом наклонились вперед. Чиун, меж тем, по-прежнему разглядывал собравшихся.

Лаваллет подошел к черному устройству и открыл дверцу в его основании.

Повернулся к гостям, подняв над головой грязновато-коричневый брусок размером с пачку сигарет.

– Взгляните, леди и джентльмены. Три емкости отходов, которыми только что на ваших глазах был заполнен преобразователь, превратились вот в это.

– И при чем здесь автомобили?! – выкрикнул кто-то.

– При всем, – победно ответил Лаваллет. – При том, что этот кирпичик в моей руке – полноценное топливо, на котором мой «дайнакар» будет бегать неделю без дозаправки. Только представьте себе! Вместо того, чтобы каждый вторник выбрасывать отходы, вы просто заполняете преобразователь, включаете мотор – и вынимаете из него топливо для вашего автомобиля. Одним махом решаются две проблемы сразу – уничтожения отходов и источника энергии для транспорта!

Выкрикнули следующий вопрос. Лаваллет узнал крикуна: он был от независимой местной радиостанции, которая никогда не жаловала Лаваллета. Там не только отказывались именовать его Непризнанным Гением, но, напротив, по существу, обозвали крупнейшим неудачником автоиндустрии. Вопрос был ехидный и состоял в следующем:

– Мою станцию интересует, что делать, если в семье две автомашины?

– Такие семьи могут круглые сутки слушать вашу станцию. Вы извергаете столько хлама, что его хватит на всю страну.

По толпе пробежал смешок. Лаваллет удивился: где взрыв хохота? Внимательно посмотрел на лица и вместо заинтригованного изумления, на которое рассчитывал, увидел беспокойство в глазах, нахмуренные лбы и изрядное количество зажатых пальцами носов.

– Давайте напрямую, мистер Лаваллет, – спросил телерепортер. Автомобиль действует исключительно на мусоре?

– На отходах, – поправил Лаваллет. Слово «мусор» ему не нравилось.

Только представить заголовок в «Инкуайре»: «НЕПРИЗНАННЫЙ ГЕНИЙ ИЗОБРЕЛ МУСОРОМОБИЛЬ»!

– На любых? – уточнили справа.

– Абсолютно. На всем, на чем угодно, от рыбьих голов и старых комиксов до...

– А на дерьме? – перебил его журналист из, судя по значку, журнала «Роллинг Стоун».

– Прошу прощения?

– Я говорю о фекалиях. Будет он работать на дерьме?

– Этого мы не пробовали...

– Но могли бы?

После короткой паники Лаваллет с облегчением понял, что ни одна уважающая себя американская газета не выпустит в свет словечко «дерьмомобиль». И в конце-то концов, кого волнует, что пишется в «Роллинг Стоун»!

– Вполне возможно. В самом деле, не вижу причин, почему бы нет.

– Мы хотим посмотреть, как она ездит, – сказал журналист из зловредного «Роллинг Стоун».

До сих пор, видно, эта мысль в голову ни одному из журналистов не приходила, потому что все они вдруг закричали вразнобой:

– Верно! Точно! Давайте посмотрим, как она бегает! Покатайтесь в ней, Лаваллет!

Лаваллет, жестом призвав к тишине, сказал:

– Это второй прототип. Первый украли на прошлой неделе... Полагаю, промышленный шпионаж. Но они обманулись. Оба изобретения – и преобразователь, и автомобильный мотор «дайнакар» – столь революционны, что построить их, не имея моих эксклюзивных патентов, нет никакой возможности. А кроме того, чтобы секрет действия системы оставался в исключительной собственности компании «Дайнакар», каждая модель будет выпускаться с фирменной печатью на радиаторе, и только лицензированные компанией мастерские получат право их обслуживать. Всякий, кто попытается нарушить печать, обнаружит, что мотор самоуничтожился, превратившись в бесформенную железку, – что, я уверен, и случилось с ворами, которые увели единственную, помимо стоящей перед вами, существующую модель. А теперь... Демонстрация «дайна-кара» в действии!

Шествуя сквозь толпу, Лаваллет чувствовал на себе неотрывные взгляды Ривелла и Миллиса. Окруженный фотографами и телеоператорами, он открыл маленький люк в капоте автомобиля и вложил внутрь кирпичик сжатого мусора.

– Итак, леди и джентльмены, этого достаточно, чтобы автомобиль работал неделю.

Он уселся за руль, и когда вспышки фотокамер засверкали со всех сторон, поднял напоказ золотой ключик зажигания.

Сначала журналистам показалось, что Лаваллету не удается завести мотор.

Они видели, как он вставил и повернул ключ зажигания, но из-под капота не донеслось урчания, машина не дрогнула, не затряслась.

Но вдруг, жизнерадостно махнув в окно, Лаваллет резво тронулся с места.

Периметр стоянки, свободный от автомобилей, стал испытательной трассой.

Кто-то из репортеров подсчитал, что всего в десять секунд скорость возросла с нуля до 65 миль в час, для негоночной машины – показатель хороший.

Лаваллет завершил круг и плавно притормозил у старта. Исключая визг шин по бетону, за всю поездку «дайнакар» не издал ни единого звука.

Во весь рот улыбаясь, Лаваллет выбрался из машины и принял героическую позу. Мисс Блейз, на помосте, первой начала аплодировать. Репортеры поддержали ее почин – не столько потому, что считали овацию необходимой, сколько чтобы поощрить мисс Блейз подольше продолжать это волнующее ее грудь действие.

Лаваллет дал знак рабочим, те, подойдя, выстроились в ряд перед «дайнакаром». Один проговорил что-то в радиотелефон, и через мгновение над головами присутствующих снова появился вертолет со все еще свисающей на веревке гигантской серебристой упаковкой, под которой пряталась машина вначале. Ловким, хорошо отработанным движением вертолет развернулся и снова накрыл «дайнакар». Рабочий отсоединил веревку, вертолет был таков, а Лаваллет вернулся на помост и сказал в микрофоны:

– Если есть вопросы, прошу вас.

– Вы утверждаете, что это экологически чистая машина?

– Вы же видели сами: ни газов, ни выхлопной трубы, ни даже, могу прибавить, глушителя.

– А запах?

– Какой запах? – удивился Лаваллет.

– Зловоние. Когда вы проехали мимо, мы все его слышали.

– Вздор, – сказал Лаваллет. – Это всего лишь остаточный запах отходов, которые стояли здесь в ожидании своей переработки. Прошу простить за доставленное неудобство, но я хотел использовать наихудший, застарелый вариант отбросов, чтобы показать в полной мере, до какой степени эффективен процесс.

– Надо было попробовать дерьмо! – нес свое репортер из «Роллинг Стоун».

– В начале этой недели в вас стрелял некто, заявивший, что он представляет собой группу «зеленых» экстремистов. Как вы думаете, произошел бы этот инцидент, если бы покушавшийся знал о «дайнакаре»?

– Думаю, что нет, – сказал Лаваллет. – «Дайнакар» – голубая мечта «зеленых».

– Что скажешь, Чиун? – спросил Римо.

– Скажу, что хорошо б ты ушел отсюда.

Чиун по-прежнему разглядывал толпу.

– Это мы уже обсудили. Да что, черт возьми, ты все время ищешь?

– Душевный покой. И не нахожу, – огрызнулся старик.

– Отлично, – пожал плечами Римо. – Получай свой покой. Пойду поброжу.

– Помни, что обещал ни во что не лезть!

Римо исчез в толпе. Какой бес вселился в Чиуна? Ладно, предположим, старик не в духе, потому что его задело шальной пулей, но при чем здесь Римо? И зачем было являться сюда? С чего он вздумал, что тот, кто его ранил, придет тоже?

Между тем Лаваллет продолжал отвечать на вопросы.

– Мистер Лаваллет, хотя всем известно, что вы Непризнанный Гений Автоиндустрии, изобретателем вы не числитесь. Как же вам удалось создать революционное технологическое открытие, на основе которого работает «дайнакар»?

– Как ни странно, в этой машине нет технологических открытий, за исключением привода, – гладко произнес Лаваллет. – Все остальное имелось в наличии. Широко известно, что на Западе есть жилые дома и даже электростанции, использующие в качестве топлива спрессованные отходы.

Проблема состояла в том, чтобы воплотить существующую технологию в формы, доступные каждой американской семье. Мы ее решили.

– Когда вы сможете приступить к производству?

– Немедленно, – сказал Лаваллет.

– Когда, по вашему мнению, вы сможете реально конкурировать с автогигантами «Большой Тройки»?

– Вопрос следует переадресовать, – усмехнулся Лаваллет, – когда они смогут конкурировать со мной?

Он с улыбкой повернулся к Ривеллу и Миллису, которые так и сидели на краю помоста, не отрывая глаз от серебристой упаковки «дайнакара».

– Вообще говоря, – продолжал Лаваллет, – с того времени, как случилась трагедия с Дрейком Мэнгеном, ко мне обратился уже не один представитель компании «Нэшнл автос». Кто знает, может, мы сумеем найти возможность объединить наши усилия?

– Вы хотите сказать, что возглавите «Нэшнл автос»?

– Такого поста мне не предлагали, – сказал Лаваллет, – но мистер Мэнген погиб, как это ни прискорбно, и, возможно, «Нэшнл автос» приспела пора изменить направление развития. «Дайнакар» – компания завтрашнего дня. Все остальные – вчерашнего.

– Ривелл! Миллис! – переключились журналисты.

Те вздрогнули, словно их застали врасплох.

– Вы допускаете возможность объединения с Лаваллетом?! – закричал один репортер.

– Для производства модели «дайнакар»? – подхватил другой.

У края помоста Римо приметил группу вполголоса переговаривающихся людей в костюмах-тройках. По тому, как они держались, он сразу понял: одетые под обычных бизнесменов, они вооружены. Жесты их были скованны, ладони не отстранялись далеко от пояса или подмышки, где крепилось оружие. Там даже слегка оттопыривались пиджаки. Недоумки, подумал он. Лучше б нацепили галстуки с люминесцентной вышивкой: «Телохранитель».

Усиленный динамиками, голос Лайла Лаваллета плыл над головами. Внимание Римо привлек оператор, двигающийся по кромке толпы, и произошло это потому, что видеокамеру тот держал неловко, словно не привык к ее весу. Оператор был высокий, темноволосый, со шрамом, пересекающим правую скулу, и ледяным взглядом, в котором Римо почудилось что-то знакомое.

Неторопливо обойдя толпу, тот оказался в ее арьергарде строго лицом к месту, где сидели автомобильные бонзы Ривелл и Миллис.

Уголком глаза Римо заметил, что Чиун перемещается к помосту. Видимо, он тоже что-то почуял. Но от чего, черт возьми, предостерегал его старик?

Пожалуй, лучше всего – развернуться и уйти восвояси. Не его дело. Однако уже додумывая эту здравую мысль, он увидел, что тот самый оператор правой рукой возится с ручкой камеры, пристроенной на левом плече. Он что-то затевал, это было ясно как день, а потом вдруг все его тело замерло в стойке, которая могла означать только одно: оружие.

– Чиун! Внимание! – крикнул Римо.

Кратчайший путь к оператору был сквозь толпу журналистов, и Римо мощно двинулся вперед, разметая собой людей, как пудовый шар разметает легкие кегли.

Человек со шрамом уронил повисшую на ремне видеокамеру, в его руках вдруг оказался черный длинноствольный пистолет, он прицелился, как на учебных стрельбах, и, прежде чем Римо настиг его, ахнуло четыре выстрела.

Раз, два, три, четыре. Один за другим быстро, как автоматная очередь.

Римо перевел взгляд на помост. Тело Чиуна наискось накрыло тела Миллиса и Ривелла. Все трое были недвижны. Лайл Лаваллет бежал к ним по слегка наклонному помосту. С другой стороны бежали телохранители.