Текст книги "Назад в школу! Бесценные уроки великого бизнесмена и инвестора"

Автор книги: Уоррен Баффетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Меня поразил один случай. Три года назад в Тампе продавалась одна телевизионная станция. Если бы покупателям пришлось занимать деньги на ее покупку, то проценты по кредиту были бы равны цене этой телестанции!

Даже если бы сотрудники трудились бесплатно… Даже если бы телестанция получала все транслируемые в эфир программы совершенно бесплатно… Даже если бы коммунальные услуги не стоили ей ни цента… Покупателям все равно не хватило бы денег для выплаты процентов. Они просто с ума сошли. Сегодня выпущенные компанией облигации продаются по цене 15 центов за доллар. У компании Чарли Китинга [Lincoln Savings and Loan Association в Калифорнии, которая стала крупнейшим банкротом в сфере сберегательных услуг] тоже были облигации телестанции из Тампы. Да, в последние 5–6 лет происходило много странного.

Чтобы сделка состоялась, они купили станцию за 365 млн долл., одолжив 385 млн долл. Наверное, вы догадываетесь, куда пошли «лишние» деньги. В карманы людям, которые устроили эту сделку.

Дональд Трамп и опасность использования заемного капитала

В чем была ошибка Дональда Трампа? Проблема была в том, что он постоянно ошибался. Он переплачивал за свои приобретения, но ему удавалось находить людей, которые ссужали его деньгами. Вот это он прекрасно умеет. Если вы сопоставите его активы и суммы займов, которые он получал для их приобретения, вы убедитесь, что здесь и речи нет о реальном капитале. Сейчас Д. Трамп должен около 3,5 млрд долл., а стоимость его активов не превышает 2,5 млрд долл. В балансе образовалась дыра размером в 1 млрд долл. Ну что ж, по крайней мере это лучше, чем долг в 100 долл. Ведь в последнем случае к вам придет судебный исполнитель и унесет с собой телевизор. А если вы должны миллиард, вам будут только сочувствовать: «Держись, Дональд».

Очень интересный вопрос: почему умные люди заблуждаются и делают глупейшие ошибки? Это один из самых интригующих вопросов. Я видел множество умных людей, которые еле-еле перебивались на Уолл-стрит или в бизнесе, только потому, что они сами вставляли себе палки в колеса. Из моторов мощностью 500 лошадиных сил они выжимали не более 50 «лошадей». Или, хуже того, одновременно нажимали и на тормоз, и на сцепление. Такие люди – худшие враги самим себе.

Я бы сказал, что мои главные успехи стали возможными благодаря тому, что я подражал Бену Франклину. В отличие от Дональда Трампа.

Где тонко – там и рвется

Есть одна интересная особенность, которая относится и к людям, и к компаниям: чаще всего не выдерживает самое слабое звено. Получается, что во время заседания вам надо обращать внимание на человека не с самым сильным, а самым слабым характером. Какое значение имеет то, насколько крепка цепь в целом. Проблемы возникнут из-за слабейшего ее звена.

Это могут быть алкоголь или азартные игры. Возможно, не будет никаких особых причин. Но неприятности обязательно будут вызваны самым слабым звеном.

Когда я ищу менеджеров, я ищу не тех, кто просыпается среди ночи и бормочет сложные формулы. Мне нужны те, кто умеет хорошо работать. Это значит, у них не должно быть слабостей. По моему опыту, есть две главные проблемы: алкоголь и заемный капитал, то есть долги.

Дональд Трамп потерпел поражение по второй причине. Ему вскружило голову то, как много денег он может занять, и он не думал о том, что их нужно возвращать.

Как избежать неприятностей и жить счастливо

Никому не советую злоупотреблять кредитным рычагом. Если у вас есть мозги, вы разбогатеете и без заемных денег. Я никогда не занимал крупных сумм. Никогда. И не собираюсь. Еще один мой секрет заключается в том, что я никогда не думал, что буду счастливее, если у меня будет не X, а 2X. Старайтесь поступать так, чтобы всегда быть довольным своей жизнью. Представьте себе, что вы ищете работу. У вас есть возможность поступить туда, где вы будете заниматься тем, что вам не очень нравится. И вы уговариваете себя, что через три года подберете себе что-нибудь по душе. Не поддавайтесь этой «агитации». Найдите такую работу, которая вам действительно нравится.

Расшифровки выступлений в Университете Нотр-Дам

Лекция для студентов и преподавателей

Спасибо. Вы спросили меня, чем я занимаюсь. Я попытался ответить на этот вопрос в ежегодном отчете.

[История клоуна Бимера и отрывок из ежегодного отчета компании Berkshire Hathaway за 1990 г.:

Большую часть добавочной прибыли, которая продуцируется в наших компаниях, мы получаем благодаря менеджерам, которые ими управляют. Мы с Чарли не чувствуем ни малейшей неловкости, расхваливая руководство компаний, потому что не имеем никакого отношения к их успехам. Они все сделали сами. Они настоящие суперзвезды. А мы лишь находим талантливых менеджеров и создаем им условия для плодотворной работы. Заработанные «в поле» деньги концентрируются в штаб-квартире компании. И нам остается лишь правильно ими распорядиться.

Я объясню, в чем состоит роль У. Баффета с помощью истории о моей внучке Эмили. Осенью прошлого года мы праздновали ее четвертый день рождения. Среди гостей были другие дети, любящие родственники, а также клоун Бимер, который умеет показывать чудесные фокусы.

Для начала Бимер попросил Эмили «помахать волшебной палочкой» над «коробкой с чудесами», предварительно положив в нее зеленые платочки. Эмили взмахнула палочкой, и Бимер достал от туда голубые платки. Ах, как же так? Клоун вернул «неправильные» платки на место, и после взмаха волшебной палочки достал зеленые. Но на этих платках были завязаны узелки. После череды фокусов, один чудеснее другого, Эмили была на седьмом небе от счастья. Просияв, она радостно воскликнула: «Ого, а у меня здорово получается!»

Примерно такой же вклад в дела компании, если говорить об успехах лучших менеджеров Berkshire – Блюмкинов, Фридмана, Майка Голдберга, Хелдманов, Чака Хаггинса, Стэна Липси и Ральфа Шея – вношу и я. Ваших аплодисментов заслуживают, прежде всего, руководители наших компаний.]

Мы никогда не устраивали собраний для менеджеров. Управляющий кондитерской фабрикой, которую мы купили 19 лет назад [See’s Candies] лишь в прошлом году приехал с женой в Омаху, чтобы присутствовать на ежегодном собрании. Ведь раньше он никогда не участвовал в подобных мероприятиях. Мы ни разу не встречались с советом директоров его компании. Мы перевели штаб-квартиру компании из Лос-Анджелеса в Сан-Франциско, потому что так хотелось его жене. Мы всегда готовы изменить существующие порядки ради людей, которые управляют нашими компаниями.

Пять лет назад мы приобрели в Цинциннати фирму, которая производит униформу (Fechheimers) и приносит около 100 млн долл. прибыли. Директор прочитал в ежегодном отчете рекламу, в которой я объяснял, какие компании желаю приобрести (я верю в рекламу). Он пришел ко мне и сказал: «Я подхожу под ваши параметры, и моя компания тоже». Мы заключили сделку. Я никогда не был в Цинциннати и не видел его фабрику. Может быть, ее и вовсе не существует, откуда мне знать? Однако менеджер предоставляет нам отчеты каждые пять [сокращение], и регулярно перечисляет нашу долю. Меня это устраивает.

Бывают и вовсе удивительные случаи. Восемь лет назад я купил дело у 89-летней женщины, начинавшей его с 500 долл. в кармане. С тех пор она не вложила в него ни цента из личных средств. А зачем, если прибыль до уплаты налогов составляла примерно 12 млн долл. (сегодня – 18 млн долл.)? Ну не знала эта миссис такого понятия, как начисленные расходы, и других специальных терминов…

Несколько лет назад она поссорилась с внуками, которые работали в ее компании, вышла из дела и основала новую фирму. Теперь она конкурирует с нашей фирмой. В следующий раз, когда я буду покупать компанию у 89-летней женщины, то обязательно попрошу включить в договор пункт о недопущении подобной конкуренции. Сегодня этой даме принадлежит новая прибыльная компания.

Эта замечательная женщина родилась в России. Когда она приехала в Сиэтл, то не знала ни слова по-английски, а все ее имущество состояло из именного жетона на шее. Ее родственники жили в Форт-Додже, штат Айова. Женщина добралась до них где-то в 1919 или в 1920 г. Они были ужасно бедны. Она перевезла в США семь братьев и сестер, а также родителей. На это ушло восемь-десять лет. Женщина занялась торговлей ношеной одеждой и время от времени посылала родным 50 долл. Наконец, накопив 500 долл., в 1937 г. она основала собственную компанию по торговле коврами. Поначалу большинство основных поставщиков ее бойкотировали.

А конкуренты подали на нее в суд за нарушение законов честной торговли. Представ перед судьей Чейзом, женщина заявила: «Я плачу поставщикам 3 долл. за метр, ровно столько, сколько и Brandeis (другой магазин ковров). Они продают его по цене 6,99 долл. за метр, а я – за 3,99 долл. Скажите, неужели я должна грабить людей? Если вы вынесете судебное решение, я подниму цену до 4,99 долл. за метр». В зале присутствовали журналисты, которым понравилось ее выступление. А судья купил у женщины ковер за 1400 долл.! Конкуренты подавали на нее в суд четыре раза, но она выиграла все эти процессы.

В настоящее время компания, о которой я рассказываю, – крупнейший поставщик мебели и других товаров для дома. Она в два раза превосходит своего основного американского конкурента. Выручка единственного магазина компании достигает 160 млн долл., а прибыль до уплаты налогов – 18 млн долл. Площадь склада – 50 000 кв. м. [Сокращение.]

Пять или шесть лет назад эта женщина получила почетную степень Школы бизнеса Нью-Йоркского университета [сокращение], и вам вряд ли удастся когда-либо превзойти ее достижения. Если вы скажете ей, что размеры этой комнаты 38 на 16 метров, она тут же подсчитает, сколько в ней квадратных метров. А ведь миссис уже 97 лет. Она, ни на секунду не задумываясь, ответит, сколько ковров по цене 5,99 долл. за метр закуплено компанией и сильно ли они растягиваются. Она знает, каков налог с продажи и, возможно, сделает скидку, если вы ей понравитесь. Вот так-то. Она ведет дела еще быстрее, чем я говорю. Наша героиня продала мне свою компанию за 30 секунд. На встрече она сказала, сколько денег хочет получить. Она не проводила ревизий. Мне они тоже не нужны. Ее слову я верю больше, чем заявлениям Банка Англии.

Подобным образом мы заключаем все свои сделки. Плата юристам и бухгалтерам за 60-миллионную сделку (нам нужно было представить документы Комиссии по ценным бумагам и биржам и зарегистрироваться по правилам антимонопольного закона) составила 1400 долл. Договор был составлен на одной странице. Рядом с ее именем стоит пометка: «Миссис Б. от своего имени и по поручению детей». Ей принадлежало 20 % компании. Она назначила цену, и мы заключили сделку.

Так мы ведем дела. Обычно все решается на первой встрече. Мы не требуем гарантий и тому подобного.

Мы сотрудничаем с богатыми людьми, и нам остается только понять, будут ли они так же хорошо работать, продав бизнес. Надо выяснить, почему они это делают: потому что любят свой бизнес или потому, что любят деньги? Во втором случае, нам они ни к чему. Я не смогу дать им больше денег после того, как они получат плату за проданный бизнес.

Мы ищем увлеченных людей. Я бы сказал, что это главный секрет успеха Berkshire: мы умеем находить людей, которые, разбогатев, трудятся с еще большим усердием. Они не присылают нам на рассмотрение бюджеты компаний. Раз в год мы устраиваем собрание совета директоров, а потом собрание акционеров. Явка необязательна. Для нас главное, чтобы менеджеры хорошо управляли своими компаниями. И таких людей у нас немало.

Они перечисляют мне деньги. Это часть их работы. А моя работа заключается в том, чтобы распределять капитал. Менеджеры могут делать что угодно на своих кондитерских фабриках или в редакциях газет. Им не нужно изображать важных бизнесменов. Нам нравятся компании, которые зарабатывают деньги. Иногда мы им помогаем, иногда нет. Мы предпочитаем покупать прибыльные компании, а если это невозможно, приобретаем их по частям, то есть покупаем акции.

Одно из наших крупнейших владений – пакет из 7 % акций компании Coca-Cola, стоимостью 2 млрд долл. Тридцать лет назад мы с нашим председателем [имеется в виду президент Coca-Cola Дональд Кеф, который также председательствует в совете Университета Нотр-Дам] жили на одной улице в Омахе. Тогда он работал торговым агентом в фирме Butternut Coffee.

У Дональда было шестеро детей. Он зарабатывал 200 долл. в неделю и буквально умирал с голоду. Однажды Дональд пришел к начальнику и рассказал о своей семье, о детях, которые посещают церковную школу. А он получает всего 200 долл. в неделю. В общем, жилось ему несладко. Во время разговора его босс Пол Гэллахер [владелец Butternut Coffee] открыл ящик стола, достал оттуда ножницы и стал обрезать нитки на изношенной рубашке. К счастью, вскоре дела и того и другого пошли на лад.

Нам принадлежит 7 % компании Coca-Cola. В настоящее время во всем мире в день продается 660 млн бутылок емкостью 240 мл. Таким образом, наши 7 % равняются 45 млн бутылок. Вот так мы думаем о бизнесе. Иногда я размышляю «Если повысить цену на бутылку всего на пенни, то Berkshire получит на 450 тыс. долл. в день больше». Знаете, это приятная мысль. Когда я ложусь спать, то думаю о том, что к утру люди купят еще 200 млн бутылок Coca-Cola. Нам принадлежат и акции компании Gillette. Бывает, что вечером, перед сном, я задумываюсь о растительности на лицах мужчин и ногах женщин. Я сплю, а волосы растут.

В общем, мы покупаем те компании, про которые я могу сказать, что понимаю, чем они занимаются. Компании или их акции. Мы не покупаем того, в чем я не разбираюсь. Отнюдь не утверждаю, что я всегда прав. Мы никогда не покупали акции технологических компаний. Про них я ничего не знаю. Ну и ладно. А зачем? [Сокращение]. Вы упомянули Cities Service Preferred. Я плохо разбирался в этом бизнесе, когда мы купили компанию. Я познакомился с Беном Грэхемом, когда мне было 19 лет, а книгу его прочитал еще в 18. Она показалась мне очень интересной и полезной.

Покупайте акции компаний, про которые вы можете сказать, что понимаете, чем они занимаются, – если, конечно, их предлагают по более низкой цене, чем должны стоить эти ценные бумаги. Вот и все. Именно так мы поступаем, если хотим купить компанию целиком. Или 7 % ее акций. Не важно. Мы с Чарли Мангером сотрудничаем 15 лет, и это все, чем мы занимаемся. И мы не собираемся расширять круг своих интересов.

Миссис Б., о которой я рассказывал, действует точно так же. Когда я покупал ее компанию, я не мог предложить ей ценные бумаги Berkshire Hathaway на 200 млн долл., потому что она ничего в них не понимает. Зато она прекрасно знает, что такое деньги. Кроме того, Миссис Б. разбирается в мебели и недвижимости. Да, она ничего не понимает в акциях и не интересуется ими. У нее другая сфера компетенций. Например, сегодня она купит 500 журнальных столиков (если устроит цена). Еще она приобретет 20 разных ковров или что-нибудь в этом роде [щелкает пальцами], потому что знает, что такое хороший ковер. Но она ни за что не купит 100 акций General Motors, даже если их предложат по 50 центов за штуку.

Мне кажется, в бизнесе, или в инвестициях, что, по существу, одно и то же, главное состоит в том, чтобы точно определить то, в чем вы разбираетесь. Необязательно быть компетентным во всем. У меня есть друзья, которые знают куда больше, чем я, но в некоторых областях они блуждают впотьмах.

В книге «Отец, сын и компания» [подзаголовок: «Моя жизнь в IBM и не только в ней»] (возможно, вы ее читали), Том Уотсон-мл. цитирует отца: «Куда мне до гениев. Но я разбираюсь в некоторых областях и стараюсь от них не отходить». Это самое важное в бизнесе и инвестициях. Я всегда говорю студентам бизнес-школ, что их жизнь сложится удачнее, если, получив образование, они заведут специальную перфокарту, в которой можно пробить 20 отверстий. Каждый раз, когда они принимают решение об инвестициях, нужно пробить одно отверстие. И тогда они убедятся, что 20 прекрасных идей за целую жизнь – это очень много.

Вы вряд ли насчитаете больше трех, пяти или семи идей. Но благодаря им вы можете разбогатеть. С другой стороны, вам не суждено стать богатым человеком, если вы каждый день будете стараться придумать блестящую идею. На самом деле, у каждого из нас есть перфокарта с неограниченным количеством отверстий. Так устроена система. Вы можете передумать в любой час, в любую минуту. Сделать это легко и просто, потому что на рынке полно ликвидности. Вы были бы осторожнее, если бы владели фермами или недвижимостью. И эта самая возможность, ликвидность, которую так высоко ценят многие люди, для большинства из них становится проклятием, потому что им хочется делать то, о чем, если честно, они не имеют ни малейшего понятия.

Если нам удается сделать что-нибудь умное хотя бы раз в год, мы приходим в восторг. Вам придется потрудиться, чтобы уговорить нас принять участие в каком-либо прибыльном проекте. Такое происходит раз в два-три года. Этого достаточно. За жизнь вас посетит не так уж много отличных идей. Вы должны иметь смелость, чтобы сказать себе: «Я не буду заниматься тем, в чем ничего не понимаю». С какой стати мне это делать? Поэтому я предпочитаю жить в Омахе, а не в Нью-Йорке. Я несколько лет работал в Нью-Йорке, и ко мне постоянно приходили люди, предлагавшие прошептать на ухо нечто очень важное. Я постоянно приходил в возбуждение от их предложений. Я был легкой добычей для биржевых брокеров.

Но давайте поговорим о том, что имеет непосредственное отношение к вам.

Есть одна проблема. Правда, она помогает нам развивать свой бизнес. Мы даже рады, что люди говорят: «Нет, нам это не поможет». Ведь в этом случае наше преимущество только увеличивается. Сейчас, наверное, это мнение менее распространено, но в течение лет десяти или более мне постоянно приходилось слышать, что деловому человеку нет никакой пользы от размышлений.

Инвестиции – это тоже бизнес. Если вы считаете, что все инвестиции осуществляются по правильным ценам, то, следовательно, истинны и оценки всех компаний. Остается только отдыхать и время от времени играть в дартс.

Если бы среди вас были игроки в шахматы и любители бриджа, убежденные в том, что думать ни к чему, у меня появилось бы огромное преимущество перед ними. Ведь этому учили десятки тысяч студентов бизнес-школ [тому, что размышления – пустая трата времени].

Вы упомянули о методе пять-сигма. Его много лет назад придумал Билл Шарп из Стэнфордского университета. Как говорит мой друг Чарли: «Чем дальше, тем труднее пересмотреть теорию. Проще добавить еще одну сигму». А Кен Гэлбрейт шутит, что «экономисты очень экономны в отношении идей. Они всю жизнь пользуются теориями, которые им довелось изучать в университетах».

В общем случае рынок достаточно эффективен. Вы покупаете на бирже 30 акций. При этом несколько очень умных людей также следят за изменениями цены и в основном располагают той же информацией, что и вы. Чаще всего (не всегда, но часто) акции продаются по справедливой цене. Ну и что? Главное, чтобы вы хотя бы несколько раз оказались правы. Иногда происходят очень странные вещи. В некоторых случаях на рынке воцаряется паника. [Сокращение.]

В 1974 г. компанию, владевшую газетой «Washington Post», можно было купить за 80 млн долл. В то время у нее не было долгов, а кроме ежедневной газеты, ей принадлежали телестанции CBS в Вашингтоне, Джексонвилле (штат Флорида) и Хартфорде/Нью-Хэйвене, ABC в Майами, 400 тыс. га лесных угодий в Канаде, лесопилка производительностью 200 тыс. тонн в год, треть газеты «International Herald Tribune» и наверняка что-то еще, о чем я забыл упомянуть. Если бы вы поинтересовались у инвестиционного аналитика или специалиста по масс-медиа, сколько стоят эти владения, они бы ответили, что не меньше 400 млн долл., 500 млн или 600 млн долл.

Однажды Боб Вудворд попросил у меня совета, как ему заработать (это было в 1970-х гг., до того, как он разбогател благодаря фильму и книге). Я ответил: «Боб, все очень просто. Найди себе подходящее задание. Проблема в том, что все задания тебе дает Брэдли. Попробовал бы ты лучше взять интервью у Джеба Магрудера. Или, например, займись расследованием того, сколько стоит компания Washington Post. Если Брэдли заинтересует эта тема, то через две недели ты напишешь отличную статью. Ты выяснишь, сколько стоит телестанция, сколько стоит газета, и предложишь свои оценки. У тебя все прекрасно получится. Это куда проще, чем спрашивать у Билла Кейси, лежащего на смертном одре, о чем он думает. Нужно только добиться, чтобы тебе поручили это задание.

Допустим, ты выяснил, что компания стоит 400 млн долл. На рынке она продается как раз за эту цену. Статью ты написал, но она не поможет тебе разбогатеть. А вот если ты узнаешь, что компания стоимостью 400 млн долл. продается за 80 млн долл., это уже интересно! Одно из двух: либо руководство компании не справляется со своими обязанностями и вскоре пустит по ветру 400 млн долл., либо они мошенничают и идут по стопам Боба Веско[3 – В 1970 г. предприниматель Роберт Веско приобрел контрольный пакет акций одного из крупнейших и известнейших, но в силу различных причин оказавшегося на грани финансовой катастрофы инвестиционного фонда. Однако вместо того чтобы заняться оздоровлением фонда, Веско в сжатые сроки выкачал из него еще около 250 млн долл. – из принадлежавших вкладчикам фонда средств – на собственные нужды, после чего уехал на Багамы. Затем он скрывался в Коста-Рике, Антигуа, Никарагуа и, наконец, в 1982 г. осел на Кубе. – Прим. пер.]. Но ты можешь заключить выгодную сделку. Это все равно что купить долларовые банкноты за 20 центов. Кроме того, через 8–10 лет 400 млн долл., даже если ничего не изменится в плане собственности, превратятся в 3–4 млрд долл.» В общем, все не так сложно. В 1974 г. мы, полагаясь на собственные оценки, купили у 10 продавцов 9 % компании Washington Post. Мы приобретали акции у таких людей, как Скаддер Стивенс, а также у трастовых отделов банков. Если бы вы спросили у них, сколько стоит компания Washington Post, они бы ответили, что не меньше 400 млн долл. Если бы цена опустилась до 60 млн или 40 млн долл., бета-коэффициент, конечно, был бы выше, и приобретение акций считалось бы рискованным. Но в том, чтобы приобрести ценные бумаги на 80 млн долл., нет никакого риска. Постепенная продажа акций на 400 млн долл. гораздо более рискованное занятие, чем единовременное снижение цены с 400 млн до 80 млн долл.

Вот и весь бизнес. Возможно, вы скажете: «Я не знаю, как выяснить истинную стоимость Washington Post». На самом деле, это несложно. Нужно узнать, за какую цену продаются другие газеты и телестанции. Если вы подсчитали, что компания стоит 400 млн долл., а ее продают за 390 млн долл., то что с того? Вы не можете инвестировать [учитывая столь небольшой запас безопасности]. Если же, по вашим оценкам, компания стоит от 300 млн до 500 млн долл., а ее продают за 80 млн долл., нужны ли более точные вычисления? В такие моменты лучше не зевать.

Два года назад мы приобрели 7 % акций компании Coca-Cola за 1 млрд долл. Таким образом, компания целиком обошлась бы нам в 14 млрд долл. Думаю, все собравшиеся понимают, что она собой представляет.

Если бы компания Philip Morris покупала в тот день Coca-Cola, ей пришлось бы заплатить 30 млрд долл. Впрочем, никто бы ей и не предложил акции Coca-Cola. И вы бы не стали продавать. Хотя бы потому, что Coca-Cola постоянно выкупает свои акции у инвесторов. В сущности, она покупает их для вас. Она выкупает у ваших партнеров акции по цене 50 центов за долл. и даже меньше. Весьма выгодное дельце. А мораль тут ни причем. Все очень просто. И не сомневайтесь.

Сейчас я не знаю ничего такого, о чем мне не было бы известно в 19 лет, когда я прочитал упоминавшуюся выше книгу. Я восемь лет с ума сходил от графиков. Они у меня из ушей сыпались. Я их обожал. А потом автор книги объяснил мне, что графики не имеют значения. Просто покупайте то, что стоит меньше настоящей цены.

Сейчас нам сложнее покупать компании, чем всем остальным, потому что от нас ждут, что мы будем покупать крупные корпорации или хотя бы их акции и принимают предупредительные меры. Всячески нас ограничивают. Да, нам не слишком удобно. Но, по словам Чарли, «это еще не самое страшное».

Вот что интересно. Нам принадлежат акции компаний, капитал которых оценивается в 7–8 млрд долл. А в 1970 г. Berkshire владела капиталом на 15 млн долл. Но тогда у нас было больше ценных бумаг, чем сейчас. Они окупились не потому, что мы покупали больше чем другие. Время от времени нам попадаются заманчивые предложения. В отчете компании указано, что в прошлом году мы сделали две крупные покупки. На 300–400 млн долл. каждая. Да, иногда появляются удачные возможности. Но они быстро улетучиваются. Чтобы воспользоваться ими, у вас будет не более 15 минут. Порой начинает идти золотой дождь. Конечно, не часто. Но если такое происходит, быстрее бегите туда. Время от времени такое бывает. Однако если сверху начинает сыпаться золото, бегите под дождь, и начинайте сгребать деньги в кучу.

Вопрос из зала: Скажите, сколько инвестиционных идей подсказали вам другие люди?

Пожалуй, что ни одной. Я читаю «Wall Street Journal». Мне более-менее известно, как идут дела у 1700–1800 американских компаний. Их стоимость каждый день меняется. Это моя личная брокерская контора, так сказать. Иногда цена компании внезапно и сильно падает, как, например, это случилось 19 октября 1987 г.[4 – Черный понедельник (англ. Black Monday) – понедельник 19 октября 1987 г. – день крупнейшего в истории (на 22 %) падения промышленного индекса Доу-Джонса. Это событие затронуло не только США, а быстро распространилось по всему миру. – Прим. пер.] Да, в тот день цены сильно изменились. Отличное начало. Цены всех компаний, которые я покупаю, вы можете узнать в «тетрадке» С «Wall Street Journal».

Что касается сделок, то далеко не все соответствуют нашим стандартам. Обычно мы имеем дело с владельцами компаний, которые хотят продать их кому-нибудь вроде нас. И в этом случае, продавцы должны иметь в виду, что «вроде нас» нет никого, кроме нас самих. Я всегда говорю им, что контролирую компанию Berkshire, а значит, только я и могу их обмануть. Если же они заключат договор с компанией XYZ, то завтра ее вполне может поглотить другая компания, у директоров появится новый стратегический план, а потом придут специалисты McKinsey[5 – Международная консалтинговая компания. – Прим. пер.] и начнут раздавать ценные указания. Никто не способен пообещать продавцам столько же, сколько наша компания. Я могу абсолютно точно сказать контрагенту, что может произойти, если мы заключим сделку, а чего никогда не случится. Для некоторых людей это очень важно.

И для меня тоже. Я точно знаю, чего хочу. Мне не безразлично, что будет с каждой из моих компаний. Я всю жизнь работаю над этим. Когда я встречаюсь с похожим на меня человеком, у нас есть преимущество. Они кое-что о нас знают, и я обязательно о них услышу. Таких людей немного. Обычно это довольно пожилые люди. Бывает так, что младшие члены семьи интересуются не бизнесом, а исключительно деньгами. Три или четыре раза мы судились с молодыми наследниками, которым принадлежало 18 %, 15 % или 20 % компании. Мы на многое способны, чтобы добиться своих целей, и некоторые владельцы этому рады. А большинство и не предъявляет особых требований. Это не то же самое, что поговорить по телефону с инвестиционным банкиром.

Что касается торгуемых на рынке ценных бумаг или новых публичных предложений, то мы никогда ничего такого не покупали [по подсказке инвестиционного банкира или брокера]. Мы не обращаем внимания на них. Чтение их отчетов – пустая трата времени. Мы и так каждый год просматриваем сотни и сотни годовых отчетов компаний. У меня есть по 100 акций каждой из них. По-моему, это эффективнее, чем просить, чтобы твое имя включили в список рассылки.

Я читал годовой отчет Gillette. Я заметил, что они купили несколько пакетов акций. Я знал об этом. Чистый капитал компании ушел в минус, и хоть это не слишком важно, я понимал, что руководству это не нравится. Тем более, что у Gillette такая славная история. Директором компании был мой друг Джо Сиско. Я позвонил ему и сказал: «Я не знаю никого из этих менеджеров, но если они хотят что-то предпринять в области финансов, я готов им помочь. Если же нет, я не стану их беспокоить». Джо перезвонил мне пару дней спустя. Мы с Коулменом Моклером сложились, и у нас получилось 600 млн долл.

Мы приобрели компанию Scott Fetzer (в ее состав входит World Book, Kirby Vacuum и много чего еще). Полтора года в компании происходило какое-то брожение. Я не был знаком с Ральфом Шеем, никогда его не видел и не разговаривал с ним по телефону. Но я написал ему письмо: «Вот наш годовой отчет. Если вы хотите поговорить, мы заплатим наличными. Вы получите чек. Договор уместится на одной странице. Если вам это не интересно, я не буду навязываться. Больше вы никогда обо мне не услышите. А письмо можете выбросить». Он перезвонил мне. В воскресенье мы встретились в Чикаго и вечером заключили сделку. На следующей неделе подписали документы. Вот и все.

Вопрос из зала: А чем вас так привлекла компания Gillette?

Я знаю, что такое бриться. Я понимаю, что такое гибкая цена. Ее можно уподобить рву с водой вокруг компании. Когда я оцениваю бизнес, мне важнее всего понять, насколько глубока и широка эта канава. Главное, какой капитал лежит внутри компании и какой ров ее окружает. Больше всего мне нравятся крупные капиталы и широкие рвы. В этом нет ничего удивительного. Компания World Book, как и Kirby, окружена широким рвом. Это очевидно, если вы проанализируете распределение товаров и т. п.

Я занимался текстилем. Мы 25 лет производили подкладочную ткань для половины мужских костюмов в США.

Компания Gillette сумела правильно распорядиться капиталом.

В 1962 г. мы заключили сделку с компанией American Express. Одну из первых наших крупных сделок. В то время как раз разгорелся скандал с аферой с растительным маслом. В Бейонне, штат Нью-Джерси, жил такой парень, Де Анджелис.

American Express принадлежала складская компания. Совсем крошечная дочерняя компания с капиталом 12 млн долл. Она занималась проверкой наличия товаров. Ее задача состояла в том, чтобы убедиться в существовании товаров. Они ставили на документах свою подпись, и вы могли предъявлять их для того, чтобы доказать наличие у вас товара. Под этот товар вы могли взять ссуду. У Тино Де Анджелеса в 30 километрах от Манхэттена находилось хранилище. American Express подтвердила, что у него имеются запасы растительного масла. При этом, судя по ежемесячным отчетам Министерства сельского хозяйства, эти запасы превосходили весь объем имевшегося в США масла.