355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Умберто Эко » Таинственное пламя царицы Лоаны » Текст книги (страница 1)
Таинственное пламя царицы Лоаны
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 07:04

Текст книги "Таинственное пламя царицы Лоаны"


Автор книги: Умберто Эко



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Умберто Эко
«Таинственное пламя царицы Лоаны»

Часть первая
Поражение

Глава 1
Мучительный месяц[1]1
  Мучительный месяц – название восходит к началу поэмы «Бесплодная земля» (1922) Томаса Стернза Элиота (1888–1965): «April is the cruellest month, breeding Lilacs out of the dead land, mixing Memory and desire, stirring Dull roots with spring rain». На русском языке имеется немало знаменитых переводов: «Апрель, беспощадный месяц, выводит Сирень из мертвой земли, мешает Воспоминанья и страсть, тревожит Сонные корни весенним дождем» (пер. с англ. А. Сергеева), «Апрель, жесточайший месяц, гонит Фиалки из мертвой земли, тянет Память к желанью, женит Дряблые корни с весенним дождем» (пер. С. Степанова); «Жестокий месяц апрель возрождает Подснежник из мертвой земли, смешивает Желанья и память, бередит Сонные корни весенним дождем» (пер. Я. Пробштейна); «Жестокий месяц апрель, выгоняющий Фиалки из мертвой земли, перемешивающий Память с желаньем, сочетающий Блеклые корни с весенним дождем» (пер. Регины).


[Закрыть]

– Ну, а зовут вас как?

– Обождите, вот вертится на языке…

Все начиналось так.

Я долго спал и проснулся, но был как в сером молоке. Собственно, я не спал, а грезил. Греза была странная, без картинок. Я не видел, а слышал, как мне объясняли, что я должен увидеть. Объясняли, что пока что я еще не вижу ничего, только дымку около каналов, где разрежены линии пейзажа. Брюгге, я сказал, это я в Брюгге. Бывал ли я дотоле в Брюгге мертвом?[2]2
  Бывал ли я дотоле в Брюгге мертвом? – «Мертвый Брюгге» (Brugesla-morte, 1892) – название символистского романа бельгийца Жоржа Роденбаха (1855–1898), религиозного мистика. Следуют две цитаты оттуда же.


[Закрыть]
Где меж дворцов туман как ладан снулый? О грустный и серый город – Надгробие в хризантемах, По стенам ошметки тумана Висят как обоев куски.

Омыв душой трамвайное стекло, я уронил ее в сырую морось, в шатание дымов под фонарем… О дымка, непорочная сестра… Туман вязкий и тусклый. Туман окутал весь город и вызвал сонм привидений…

Мы мчимся прямо в обволакивающую мир белизну.[3]3
  Мы мчимся прямо <… > Меня зовут Артур Гордон Пим. – Цитируются сперва заключительная, а потом первая фраза из «Повести о приключениях Артура Гордона Пима» (1838) Эдгара Аллана По (1809–1849), пер. с англ. Г. Злобина.


[Закрыть]
И в этот момент нам преграждает путь поднявшаяся из моря высокая, гораздо выше любого обитателя нашей планеты, человеческая фигура в саване. И кожа ее белее белого. Меня зовут Артур Гордон Пим, так-то.

Я жевал туман.[4]4
  Я жевал туман. – Из лирического цикла «Ноктюрн. Комментарий к сумеркам» (Notturno. Commentario delle tenebre, 1916) Габриеле Д'Аннунцио (1863–1938), итальянского поэта, писателя, драматурга, героя Первой мировой войны, идейного основоположника итальянского фашизма.


[Закрыть]
Призраки пробегали, пролетали, затрагивали меня, развеивались. Далекие огоньки трепетали, лампадки кладбища.

Кто-то проходит рядом со мной, не вызывая шума, будто бы босиком – не стучат каблуки, не слышатся туфли, не шлепают пятки, только туман своим краем задевает за щеку, пьяная ругань звучит вдалеке у парома. Паром? Не Харон? Я ничего не говорил, я только слышал.

Проникает туман, будто кошка на мягоньких лапах…[5]5
  Проникает туман, будто кошка… – Первые строки поэмы «Туман» (Fog, 1916) американского поэта Карла Сандбурга (1878–1967).


[Закрыть]
Оставался туман, будто мир из него устранили.

И все же глаза я потихоньку приоткрывал. Тогда говорили: – Нет, это все же не кома. Понимаете, голубушка… Посмотрите, энцефалограмма не совсем плоская. Безусловно. Имеем отдельные вспышки…

Кто-то мне светил в глаза, потом возвращались сумерки. Куда-то еще кололи. – Имеем, кроме того, подвижность…

Мегрэ ныряет в такой плотный туман, что даже не видит, куда ступает.[6]6
  Мегрэ ныряет в такой плотный туман… – Жорж Сименон (1903–1989), «Порт туманов» (1932), глава 1, пер. с франц. А. Шаталова.


[Закрыть]
Видит, что в тумане полно человеческих фигур. Чем дальше идет комиссар, тем оживленней становится таинственная жизнь в тумане. Мегрэ? Элементарно, дорогой Уотсон, элементарно, как десять негритят, именно туман-то и укрывал собаку Баскервилей.

Полоса белых паров поднялась над горизонтом значительно выше, постепенно теряя сероватый цвет.[7]7
  Полоса белых паров поднялась над горизонтом… – Э. А. По, «Повесть о приключениях Артура Гордона Пима», пер. с англ. Г. Злобина.


[Закрыть]
Вода стала горячей и приобрела совсем молочную окраску, дотрагиваться до нее неприятно. Мы мчимся прямо в обволакивающую мир белизну, перед нами разверзается бездна, будто приглашая нас в свои объятья.

Я слышал разговоры рядом, хотел закричать, что я тут. Что-то дико шумело, будто бы меня грызли острозубые жениховские машины.[8]8
  Жениховские машины – излюбленное выражение сюрреалистов начала XX в., в особенности Марселя Дюшана (1887–1968), автора произведения «Невеста, раздетая женихами донага, хотя…» (1915–1923). Книга Мишеля Карружа «Холостые машины» («Les machines celibataires», 1954) была посвящена притягательно-разрушительному облику механических устройств; машина стала главным героем рассказа Франца Кафки (1883–1924) «В исправительной колонии» (1914), который цитируется здесь же. В философских сочинениях на французском языке этот термин употребляется для определения бесплодной мужской любви, направленной на объект-женщину, но по сути эгоцентричной.


[Закрыть]
Я был в исправительной колонии.

Тяжесть на голове, будто напялили железную маску. Вроде видятся голубые огни.

– Зрачки разного диаметра…

Фрагменты моих мыслей. Я пробуждался, это несомненно. Но я не мог пошевелиться. Только б суметь забодрство-вать… Сколько я проспал? Часов, дней, столетий?

Вернулся туман, слова в тумане, слова о тумане. Seltsam, im Nebel zu wandern! Странно бродить в тумане![9]9
  Странно бродить в тумане! – Из одноименного стихотворения 1905 г. Германа Гессе (1877–1962): Странно бродить в тумане! Деревья не видят друг друга, Одинок каждый куст и камень, Не выйти из этого круга! (пер. с нем. Р. Филипповой).


[Закрыть]

Что за язык? Я будто плыл в море, и берег был рядом, но мне не удавалось добраться. Никто меня не видел, меня уволакивало отливом.

Пожалуйста, скажите что-нибудь, пожалуйста, дотроньтесь до меня. Чья-то рука на лбу. Насладительно. Звучит другой голос: – Голубушка, известны случаи, когда пациент просыпался, вставал, брал шляпу и шел домой.

Кто-то лез все время с мигающей лампочкой, бренчал камертоном, подсовывали под нос чеснок, горчицу. Земля пропахла грибами.[10]10
  Земля пропахла грибами <…> И горестно за стволами… – Джованни Пасколи (1855–1912), из первого стихотворения цикла «Поцелуй мертвеца» («Bacio del morto»), из поэтической книги «Тамариски» (Myricae, 1891–1903).


[Закрыть]

Новые голоса, эти-то изнутри: И горестно за стволами Локомотивы трубят… Священники, слепо мрежась в тумане, Идут гуськом в Сан-Микеле дель Боско.[11]11
  …Священники, слепо мрежась… – Дж. Пасколи, из второго стихотворения цикла «Осенний дневник» («Diario autunnale») из поэтической книги Песни Кастельвеккьо (Canti di Castelvecchio, 1912).


[Закрыть]

Небо из пепла.[12]12
  Небо из пепла. – Первая строка стихотворения «Поле» («Сатро», 1920) Федерико Гарсиа Лорки (1898–1936).


[Закрыть]
Туман в верховьях Темзы, где он плывет над зелеными островками и лугами; туман в низовьях Темзы,[13]13
  Туман в верховьях Темзы… – Чарльз Диккенс (1812–1870), «Холодный дом» (1853), пер. с англ. М. Клягиной-Кондратьевой.


[Закрыть]
туман, грызущий руки малолетней торговки спичками. Прохожие с мостов Собачьего Острова[14]14
  Прохожие с мостов Собачьего Острова… – Отсылка к поэме Т. С. Элиота «Бесплодная земля».


[Закрыть]
смотрят на отвратное туманное небо и сами впутаны в туман, как монгольфьер, подвешенный в коричневом тумане, ужели смерть столь многих истребила.[15]15
  …ужели смерть столь многих истребила… – цитата из «Божественной комедии» Данте Алигьери (1265–1321) («Ад», III, 55, пер. с итал. М. Лозинского), использованная Элиотом в поэме «Бесплодная земля».


[Закрыть]
Вокзальная вонь и вокзальная полумгла.
[16]16
  Вокзальная вонь и вокзальная полумгла. – Из произведения Наталии Гинзбург (1916–1991) «Мелкие добродетели» («Le piccole virtu», 1962). Наталия Гинзбург – известная итальянская писательница, автор знаменитых романов «Семейный лексикон», «Милый Микеле», «Валентин».


[Закрыть]

Другой свет, помягче. Ей чудилось, будто из-за вересковых зарослей до нее сквозь туман долетает плач шотландской волынки, многократно повторяемый эхом.[17]17
  Ей чудилось, будто из-за вересковых зарослей… – Гюстав Флобер (1821–1880), «Госпожа Бовари» (1857), пер. с франц. Н. Любимова.


[Закрыть]

Еще один долгий сон. Вероятно. Так я думаю. Опять тьма разреживается. Как будто я плыву в смеси Воды с анисовой настойкой…[18]18
  Как будто я плыву в смеси воды с анисовой настойкой… – Цитата из песни шансонье Паоло Конте: «Sembra d'essere in un bicchiere di acqua e anice».


[Закрыть]

Он передо мной, хотя я вижу его как тень. В голове у меня сумбур наподобие похмельного. Что-то бормочу. Вроде как впервые овладеваю речью: – Posco reposco flagito[19]19
  Posco reposco flagito… – все три латинских глагола означают «требовать», «вытребывать обратно», «призывать к ответу». Doceo, celo, posco, reposco, flagito входят в ряд исключений, глаголов с двойным винительным. Подобные ряды зазубриваются школьниками как «гнать, терпеть, вертеть, зависеть…» Вопрос – «управляют ли они инфинитивом будущего времени», показывает путаницу в памяти героя, ибо инфинитивом будущего времени управляют глаголы spero, promitto, juro (присказка школьников: Spero, promitto, juro reggono l'infinito futuro).


[Закрыть]
управляют инфинитивом будущего времени? А в какой момент они решили, что Cujus regio ejus religio…[20]20
  Cujus regio ejus religio… чья земля, того и вера. – В 1555 г. Генрих II Французский в союзе с немецкими протестантскими князьями (Мориц Саксонский и др.) отвоевал у католического короля Карла V Испанского часть Лотарингии с городами Мец, Тур и Верден.
  Был заключен Аугсбургский мир и провозглашен принцип «чья власть, того и вера» – «cujus regio ejus religio», согласно которому подданные должны были следовать вере своего правительства; князья и вольные города, которые придерживались протестантского учения, представленного на Аугсбургском сейме 1530 г., ограждались от притеснений. Та же формула применяется в научно-популярных контекстах и к другим историческим ситуациям.


[Закрыть]
чья земля, того и вера? Это когда католики с протестантами мирились в Аугсбурге или когда протестанты с католиками ссорились в Праге?[21]21
  …когда протестанты с католиками ссорились в Праге? – 23 мая 1618 г. имела место пражская дефенестрация – были лишены власти наместники испанских императоров (Габсбургов), наместников выбросили из окна ратуши богемские дворяне-протестанты, захватившие власть. Это был один из толчков к началу Тридцатилетней войны.


[Закрыть]
– и вслед за этим: Туман, видимость ограничена на всем протяжении апеннинского отрезка Первого скоростного шоссе Север – Юг от, Ронкобилаччо до Барберино дель Муджелло.

Он кивает, будто понял: – Конечно. Теперь откройте глаза и посмотрите вокруг. Как по-вашему, где мы?

Теперь я его вижу яснее. Он в хламиде. Как это говорится… Не в хламиде, а в халате. Я обвожу комнату взглядом и кручу вправо-влево головой: строгая чистая комната, мебели немного, мебель металлическая, мебель светлая, я в кровати, в руку вставлена трубочка. В раме окна сквозь щели затенения проходят лучики света, весна царит вокруг, пропитан ею воздух и земля.[22]22
  … весна царит вокруг, пропитан ею воздух и земля. – Джакомо Леопарди (1798–1837), «Одинокий воробей» («Il Passero solitario», 1831), в русской традиции «Одинокий дрозд», пер. с итал. А. Махова.


[Закрыть]

Я отваживаюсь:

– Это… больница… вы врач. Со мной что-то не так?

– Было не так. Я потом объясню. Но сейчас вы в сознании. И все будет хорошо. Я доктор Гратароло.[23]23
  Я доктор Гратароло – Явный след алхимических чтений Эко в период подготовки Маятника Фуко. Доктор Иероним Гратароло (1516–1568) – медик, автор алхимического сочинения «Verae Alchemiae Artisque…» (Об истинной алхимии, искусствах и металлах, 1561).


[Закрыть]
Вы уж извините, несколько вопросов. Что я показал? Сколько тут?

– Это рука, это пальцы. Четыре пальца. Четыре, да?

– Конечно. Сколько будет шестью шесть?

– Тридцать шесть, естественно.

Мысли у меня громоздятся в голове, но как будто без моей воли.

– Квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов.

– Я в восхищении. Теорему Пифагора я тоже еще помню, хотя с математикой у меня в школе…

– Пифагор Самосский. Эвклид написал «Начала». В латинизированной форме «Элементы». Отчаянное одиночество параллельных прямых, которым не суждено сойтись.

– Похоже, память у вас в полном порядке. Ну, а зовут вас как?

Вот тут я дрогнул. И ведь же крутится прямо на языке. Я помялся и сказал самую естественную фразу:

– Меня зовут Артур Гордон Пим.

– Не угадали.

Явно Артуром Гордоном Пимом звали не меня. Пим не прошел. Я стал торговаться с доктором:

– Зовите меня… Измаил?[24]24
  Зовите меня Измаил. – Первая фраза романа Германа Мелвилла (1819–1891) «Моби Дик» (1851), пер. с англ. И. Бернштейн.


[Закрыть]
Можете звать Измаилом.

– Нет, вас зовут совсем не Измаилом. Пробуйте снова.

Откуда мне взять имя. Передо мной была стена. Назвать по имени Эвклида или Измаила казалось нетрудно, как сказать Карл у Клары украл кораллы. А как доходило до меня самого, вырастала стена. Нет, не то чтобы стена, объяснял я доктору: не плотная преграда, а какой-то зыбучий туман.

– Можете вы описать туман? – спросил доктор.

– Туман по дикому склону Карабкается и каплет.[25]25
  Туман по дикому склону Карабкается и каплет. – Джозуэ Кардуччи (1835–1907), стихотворение «Сан-Мартино» («San Martino») из сборника «Новые рифмы» («Rime Nuove», 1887).


[Закрыть]
А вы можете описать туман?

– Я не могу, я не писатель, а врач. Сейчас апрель, так что и показать туман не могу. Сегодня двадцать пятое апреля.

– Апрель, мучительный месяц.

– На это у меня культуры не хватает, но я понимаю, вы что-то цитируете. Можно было бы добавить, что сегодня день окончания войны. Какой сейчас год, вы знаете?

– Какой-то явно после открытия Америки…

– А вы не помните дату, ну, какую угодно дату до… до вашего пробуждения?

– Какую угодно? Тысяча девятьсот сорок пятый, окончание Второй мировой войны.

– Жидковато. Ну, знайте же, что сегодня двадцать пятое апреля 1991 года. Вы родились, если я правильно помню, в конце 1931 года, и поэтому сейчас вам около шестидесяти лет.

– Пятьдесят девять с половиной, даже меньше.

– Идеально. С устным счетом идеально… Видите ли, с вами произошло кое-что… как бы объяснить. Некое поражение. И вы выкарабкались. С чем и поздравляю. Но все-таки наладилось еще не совсем все. У вас кое-какие затруднения с памятью. Amnesia retrograda.[26]26
  Amnesia retrograda – забвение предшествовавших событий (лат.).


[Закрыть]
He волнуйтесь. В большинстве случаев это проходит. Будьте добры, ответьте мне еще на несколько вопросов. Вы женаты?

– Я женат?

– Да, вы женаты. У вас замечательная жена по имени Паола, которая ухаживала за вами день и ночь, только вчера я отправил ее домой, а то она с ног валилась. А тут как раз вы и проснулись. Я ее вызову, но нужно ее тоже подготовить, да и с вами хотелось бы еще кое-какие предварительные действия произвести.

– А я не приму жену за шляпу?[27]27
  А я не приму жену за шляпу? – Имеется в виду книга британского нейропсихолога Оливера Сакса (род. в 1933) «Человек, который принял жену за шляпу» (1985).


[Закрыть]

– Что, что?

– Один человек принял жену за шляпу.

– А, Сакс. Известная история. Вижу, у вас чтения очень даже разнообразные… Не бойтесь, это не ваш случай. Вы же не приняли меня за печку. Может быть, вы не узнаете жену, но вряд ли примете ее за шляпу. Вернемся от жены к вам… Вас зовут Джамбаттиста Бодони.[28]28
  Джамбаттиста Бодони (1740–1813) – типограф, родился в Пьемонте. Дед Эко, пьемонтец, был типографом по профессии. «Бодони» – название часто используемого в Италии шрифта.


[Закрыть]
Как вам это имя, знакомо?

Память моя реяла как дельтаплан над горами и долами.

– Джамбаттиста Бодони знаменитый типограф. Но я уверен, что это другой человек, не я. Это как если бы меня спросили про Наполеона.

– А при чем тут Наполеон?

– Потому что Бодони современник Наполеона. А Наполеон Бонапарт родился на Корсике, был первым консулом, женился на Жозефине, стал императором, завоевал пол-Европы, умер на Святой Елене, и во Францию два гренадера из русского плена брели.[29]29
  … во Францию два гренадера из русского плена брели. – Генрих Гейне (1797–1856), «Два гренадера» (1821), пер. с нем. В. Левика.


[Закрыть]

– К вам без энциклопедии не подходи. Все это, конечно, вы помните правильно. Насколько я способен судить. Но вы не помните, кто вы сам такой.

– Это плохо?

– Ну, если честно, не очень хорошо. Хотя не вы один в таком положении. Будем вас вытаскивать.

Он попросил меня потрогать правой рукой нос. Я прекрасно понимал, где правая, а также где нос. Я попал-таки, потрогал. Однако чувство было странное. Как будто на пальце у меня был глаз и этим глазом я глядел себе в лицо. И разглядел на лице нос. Гратароло побил меня по коленке, ниже коленки, по голени, по ступне специальным молоточком. Рефлексы, похоже, у меня правильные. Под конец я очень утомился и, кажется, уснул.

Я проснулся, все вокруг напоминало кабину звездолета, и я немедленно это пробормотал. Кабину звездолета из фантастического фильма; а из какого именно, спросил Гратароло. Из любого, ответил я. Вообще из фантастического фильма. Потом я напрягся и назвал «Звездный путь».[30]30
  Звездный путь («Star Treck», 1966) – американский научно-фантастический телевизионный сериал по сценарию Джина Родденбери, породивший один из крупнейших научно-фантастических феноменов XX века: кроме сериала, был создан ряд полнометражных и мультипликационных фильмов; существует множество сообществ поклонников «Звездного пути», по мотивам проводятся ролевые игры и т. д.


[Закрыть]
Со мной делали непонятные вещи невиданными машинами. Мне, по-видимому, заглядывали в голову, на что я соглашался не раздумывая. Легкое жужжание укачивало, я просыпался и засыпал.

Позднее (может быть, на другой день?), когда вернулся Гратароло, я изучал кровать. Я щупал простыни, легкие, гладкие, приятные на ощупь; иное дело одеяло, одеяло покалывало пальцы; обернувшись, я хлопал ладонью по подушке и радовался, что выходят вмятины. Хлоп-хлоп, море удовольствия. Гратароло спросил, как насчет встать. Медсестра помогла, и я встал, хотя голова покруживалась. Ноги упирались в жесткий пол, голова устремлялась к небесам. Вот что значит стоять. Держать равновесие. Крепко стоять на ногах. Держать равновесие – как канатоходец. Крепко стоять на ногах – как русалочка.

– Ну что, попробуем перейти в ванную и почистить зубы. Там должна быть щетка вашей жены.

Я сказал, что чужую щетку никогда нельзя брать. Он ответил, что щетка жены – не чужая. В ванной было зеркало. Я уставился на себя. По крайней мере, я предполагал, что вижу именно «себя», поскольку зеркала, как известно, отражают то, что перед ними. Бледное испитое лицо, щетина, подглазья. Очаровательно. Я не знаю, кто я, но знаю, что я чучело. Не хотелось бы мне встретиться с собой ночью в темном переулочке. Мистер Хайд.[31]31
  Мистер Хайд. – Ссылка на сюжет повести Роберта Льюиса Стивенсона (1850–1894) «Странная история доктора Джекилла и мистера Хайда» (1886), где главный герой, доктор Джекилл, существует в двух ипостасях: «светлой» (собственно Джекилла) и «темной» (мистера Хайда).


[Закрыть]
Я обнаружил два предмета. Один, безусловно, зовется «зубная паста», другой при нем – «щетка». Начинаем с зубной пасты. Жмем на тюбик. Очень приятное ощущение, давить бы такие тюбики почаще, жаль, что приходится ослаблять пальцы, белая паста первым делом хлюпает, потом из тубы вылезает «танцующая змея». Как эта женственная кожа в смуглых отливах На матовый муар похожа для глаз пытливых. Не жми сильно, не то раздавишь, как Брольо страккини тискал.[32]32
  Как эта женственная кожа в смуглых отливах На матовый муар похожа для глаз пытливых. – Шарль Бодлер (1821–1867), сборник «Цветы зла» (1857), стихотворение «Танец змеи», пер. с франц. П. Антокольского.


[Закрыть]
Кто же такой Брольо?

Превосходный запах у этой пасты. Превосходно, отозвался герцог. Интонация Сэма Уэллера.[33]33
  Сэм Уэллер – слуга мистера Пиквика из романа Чарльза Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба» (1836).


[Закрыть]
Вот, это значит вкус: что-то ласкает язык, что-то приятно нёбу, но ощущается вкус все-таки благодаря языку. Вкус мяты – мята, змея, полуночь, в пятом часу пополудни… у la hierbabuena, a las cinco de la tarde…[34]34
  Hierbabuena (мята, исп.) ассоциируется в первую очередь со стихами Федерико Гарсиа Лорки, здесь спрятана цитата из «Схематического ноктюрна»: «Мята, змея, полуночь» (пер. с исп. А. Гелескула). Повторяется у Лорки в «Урожае смерти»: «Е1 sabor de la menta; у la hierbabuena, a las cinco de la tarde». Вторая часть цитаты, «a las cinco de la tarde («В пятом часу пополудни», пер. с исп. М. Зенкевича) – прямая отсылка к другому произведению Лорки, «Плач по Игнасьо Санчесу Мехиасу» (1935).


[Закрыть]

Я отважился и проделал все, что проделывается другими в этих условиях, стремительно и бездумно, а именно: подвигал щеткой сначала вверх-вниз, потом влево-вправо, потом по жевательным поверхностям. Интересное ощущение, когда щетина просовывается в щель между зубами, пожалуй, буду чистить зубы почаще, удовольствие. Я потер щетиной по языку. Сильная щекотка, но если не нажимать, то приятно. До того язык был обложен, а теперь прошло. Дальше я сказал себе: прополощу. Налил воду в стакан из крана и набрал ее в рот, приятно подивившись на то, как она булькает, а лучше всего вода булькала, если закинуть голову и… как это… похлюпать? Поклокотать. Славно вышло. Я надул щеки и все это выплюнул. Фонтан. Фырк-фырк, небесная хлябь. Губами какой хочешь напор можно создать, они очень послушные. За моей спиной Гратароло пялился на меня как на новые ворота (есть такое выражение, я убежден), и я спросил, все ли его устраивает.

Все устраивает, ответил Гратароло. Автоматические навыки, пояснил он, у меня сохранны.

– Похоже, здесь стоит почти нормальный человек, – парировал я. – Жаль только, что это не я.

– Очень остроумно, остроумие тоже добрый знак. Ложитесь-ка снова, вот, давайте я помогу. Скажите, чем вы сейчас занимались.

– Чистил зубы, по вашему повелению.

– Да, чистил зубы. А перед этим что вы делали?

– Лежал на этой кровати и беседовал с вами. Узнал от вас, что сейчас апрель 1991 года.

– Да, хорошо. Кратковременная память не затронута. Скажите, помните ли вы марку зубной пасты?

– Нет. А что, надо помнить?

– Ничего не надо. Вы, естественно, видели марку, когда брали в руку тюбик, но если бы наш мозг фиксировал и сохранял все получаемые стимулы, наша память превратилась бы в помойку. Поэтому мозг фильтрует. Вы поступили как все остальные. Теперь вспомните самое существенное, что случилось, когда вы чистили зубы.

– Я потер щеткой язык.

– Зачем?

– Затем что язык был обложен. Потер, и во рту стало лучше.

– Видите? Вы отобрали из всех впечатлений самое эмоциональное, связанное с желаниями и с вашими собственными потребностями. У вас опять имеются эмоции.

– Тоже мне эмоция – тереть щеткой по языку. Но я не помню, тер ли когда-либо в прошлой жизни.

– До этого мы дойдем. Видите, дорогой Бодони, как бы это выразить без сложной терминологии, суть в том, что случившееся затронуло некоторые участки вашего мозга. Так вот, врачи, невзирая на то что каждый день печатаются исследования на эту тему, пока не представляют себе в точности, какой отдел нашего мозга за что отвечает. В особенности что касается разнообразных типов памяти. Рискну сказать даже: если бы с вами это стряслось через десять лет, врачи лучше бы знали, что с вами делать. Не перебивайте меня, я тоже понимаю, что если бы это стряслось сто лет назад, вы бы уже сидели в психбольнице. Сейчас науке известно больше, но ей известно не все. Например, если бы вы лишились дара речи, мне не стоило бы труда назвать травмированную зону…

– Центр речи Брока.[35]35
  Центр речи Брока – зона мозга (задняя часть нижней лобной извилины), функции которой открыл французский нейрохирург и антрополог Пьер Поль Брока (1824–1880).


[Закрыть]

– Вот-вот. Этот центр Брока известен уже сто лет. А вот где мозг накапливает воспоминания – об этом ученые не перестают спорить, и всем уже ясно, что речь идет не об одной четко очерченной зоне. Не буду утомлять вас научными определениями, которые вдобавок могут еще дополнительно запутать всё у вас в голове, знаете, когда люди выходят от зубного врача, они потом еще несколько дней трогают языком зуб, который сверлили или латали, и вот если я скажу, допустим, что меня не столько беспокоит ваш гиппокампус, сколько лобные доли, конкретнее – кора правой лобной доли, вы будете инстинктивно тормошить эту зону мозга, как язык тыкается в рассверленный зуб. Сплошной стресс без пользы. Поэтому вы забудьте, что я сейчас говорил. И вдобавок мозг мозгу рознь, мозг невероятно пластичен, и может случиться, что скоро функции пораженной зоны возьмет на себя другая. Вы следите и вам удается понимать?

– Все совершенно понятно. Продолжайте. Короче, я «обеспамятевший из Колленьо».[36]36
  Обеспамятевший из Колленьо – человек, реально живший в начале XX в., не имевший понятия, какова его истинная фамилия – Брунери или Канелла. На него претендовали две жены. См. документальную повесть Леонардо Шаши (1921–1989) «Обеспамятевший из Колленьо» («Lo smemorato di Collegno», 1981).


[Закрыть]

– Видите, вы его помните, этого обеспамятевшего. Потому что он классический случай. А себя самого вы не помните, потому что вы случай не классический.

– Лучше бы я забыл обеспамятевшего из Колленьо и вспомнил, где сам родился.

– А вот это был бы более редкий вариант. Видите, вы сразу все поняли про тюбик зубной пасты, но не в состоянии вспомнить, что женаты, – и действительно, знание о собственном браке и знание, на что нужна зубная паста, заложены в двух разных областях мозга. Видов памяти несколько. Одна память называется имплицитной, она позволяет производить последовательности действий, закрепившиеся на рефлекторном уровне, то есть чистить зубы, включать радио, завязывать галстук. Проведя опыт с чисткой зубов, я практически уверен, что вы умеете писать и, может быть, даже водить машину. Действуя на основании имплицитной памяти, мы и не сознаем, что что-то помним, мы действуем автоматически. Кроме того, бывает память эксплицитная, то есть когда мы помним, что что-то помним. Однако эксплицитная память – вещь двоякая. Она включает в себя то, что нынче принято называть семантической памятью, то есть это память общепринятая: курица – птица, у птицы перья, а Наполеон умер… в общем… ну, когда вы сказали. На состояние этой вашей памяти, мягко говоря, жаловаться нечего, вас тронь только, и вылезает куча воспоминаний, цитат, готовых фраз. Но эта часть эксплицитной памяти самая первоочередная, она, скажем, формируется у ребенка прежде всех прочих: ему объяснили, что это машина, это собака, тем самым складываются общие понятия, и, когда ребенку скажут «собака» на овчарку, он потом сам скажет «собака» на лабрадора. Но вот что ребенку стоит больших сил и времени, это вторая часть эксплицитной памяти, то есть эпизодическая, или автобиографическая. Ребенок не сразу способен припомнить, увидев, скажем к примеру, собаку, что месяц тому назад он приезжал к бабушке и у нее в саду была собака и что собаку у бабушки в саду видел лично он. Именно эпизодическая память увязывает то, чем мы являемся, с тем, чем мы являлись, иначе, говоря «я», мы должны были бы подразумевать только то, что ощущаем в момент говорения, а не то, что ощущали до акта говорения, и все остальное терялось бы, как вы выразились, в тумане… Вы утратили не семантическую память, а эпизодическую, забыли события своей жизни. В общем, вам известно только то, что известно и другим, и вероятно, спроси я, какой город столица Японии…

– Токио. Атомная бомба на Хиросиму. Генерал Мак-Артур…

– Хватит, хватит. Вы помните все, о чем читали или слышали, но не то, что сами переживали. Вы знаете, что Наполеона разгромили под Ватерлоо, но попробуйте рассказать мне о собственной матери.

Mamma се n'èuna sola, la mamma è sempre la mamma.[37]37
  Mamma се n'èuna sola… – Банальности, общие места: мать всегда мать и т. д.


[Закрыть]
Но я свою mamma не помню. Полагаю, что она у меня была, от кого-то же я родился, но… сплошной туман. Мне плохо, доктор. Это ужасно. Дайте мне что-нибудь, уснуть обратно.

– Дам, дам, я уж и так слишком вас истерзал. Ложитесь удобнее, вот так, хорошо… Повторяю, это случается, но от этого можно вылечиться. Запаситесь терпением. Я попрошу, чтобы вам принесли чай. Вы чай любите?

Может быть, да, может быть, нет.[38]38
  Может быть, да, может быть, нет («Forse che si, forse che no», 1910) – пьеса Габриеле Д'Аннунцио.


[Закрыть]

Чай принесли. Медсестра подняла меня на подушках и поставила передо мной поднос. Влила кипяток в чашку с пакетиком. Осторожно, горячий, сказала сестра. Осторожно – это как? Я внюхивался. Запах был какой-то дымный. Я решил попробовать, что за вкус. Хлебнул. Ужас. Огонь, пламя, оплеуха во рту. Значит, это – горячий чай. Горячий кофе или отвар ромашки в горячем виде – верно, такие же. Теперь я знаю, что значит обжечься. Это знают все на свете: не трогать огонь. Но я не знал, когда горячую коду трогать еще нельзя, а когда уже можно. Я машинально дул на жидкость, после чего поплюхал в стакане ложечкой, покуда не решил, что можно пробовать опять. Сейчас чай был теплым, и пить его было приятно. Я не очень понимал, какой вкус чайный, какой сахарный, я знал, один из них терпкий, другой сладкий, но что такое сладость, что такое терпкость? Их сочетание мне все же понравилось. Буду всегда пить вот такой чай с сахаром. Но не кипящий, разумеется.

От чая мне стало мирно, стало расслабленно, и я заснул.

Потом я снова проснулся. Все чесалось. Я скреб промежность и мошонку. Под простынями было потно. Пролежни? Промежность была влажной. Но если сильно нажимать пальцами, после первых минут необузданной радости трение становится болезненным. С мошонкой иное дело. Ее можно пропускать между пальцами нежно и деликатно, не надавливая на яички, и чувствовать под пальцами зернистость и волосистый кожный покров. Мошонку теребить приятно, легчайший зуд сразу не исчезает, а более того, растет, отчего чесать все слаще и слаще. Предел величины удовольствия есть устранение всякого страдания,[39]39
  Предел величины удовольствия есть устранение всякого страдания. – Эпикур (341–270 до н. э.), «Письмо к Менекею», пер. с древнегреч. С. Соболевского.


[Закрыть]
но зуд – не боль, а приглашение к удовольствию. Щекотка плоти. Поддаваясь щекотке плоти, отроки нередко впадают в рукоблудный грех. Осмотрительный отрок спит навзничь, скрестивши руки на груди, дабы во сне не совершить блудодеяния.[40]40
  Осмотрительный отрок спит навзничь, скрестивши руки на груди, дабы во сне не совершить блудодеяния. – Цитата из сочинения «Осмотрительный отрок» («Il giovane provveduto», 1847) священника и наставника юношества дона Боско (1815–1888), канонизированного католической церковью; «Осмотрительный отрок» – название главы 17.


[Закрыть]
Странная вещь плотский зуд, удивительно, сколько выражений связано с яйцами. Крутить яйца… Не яйца красят человека, а человек яйца… Роковые яйца…

Я открыл глаза. На стуле сидела дама, уже не молодая, за пятьдесят, у глаз морщинки, но лицо свежее и светлое. Седина в волосах не очень заметна – несколько прядей, в которых свое кокетство: не притворяюсь девочкой, однако выгляжу вполне нормально, а уж для моего возраста так даже и очень хорошо. Собой эта дама была весьма мила, а в молодости, надо полагать, считалась просто красавицей. Она погладила меня по голове.

– Ямбо, – сказала она.

– Ямбо, то есть, простите?

– Ты у нас Ямбо. Тебя так все называют. Я Паола, твоя жена. Ты меня узнал?

– Нет, извините, то есть извини, Паола, думаю, ты слышала от доктора…

– Слышала, я все слышала. Ты не можешь вспомнить, что было с тобой, но помнишь, что было с другими. Поскольку я часть твоей личной истории, то ты не помнишь, что мы с тобой, Паола с Ямбо, уже женаты тридцать лет. И что у нас две дочери, Карла и Николетта, и трое замечательных внуков. Карла вышла замуж рано, родила двоих, Алессандро сейчас пять лет, Луке три года. Есть еще Джанджо, Джанджакомо, это сын Николетты, ему тоже три. Ты о них всегда говоришь «двоюродные близнецы». Ты был… и будешь, разумеется… очень нежным дедом. И был хорошим отцом.

– А в смысле, ну, мужем я тоже был хорошим?

Паола сделала страшные глаза:

– Скажем так: за тридцать лет разное бывало. Ты считался у нас ого-го…

– Вчера, сегодня, завтра[41]41
  Вчера, сегодня, завтра – знаменитый, награжденный Оскаром фильм Витторио Де Сики 1963 г. по трем новеллам крупнейших итальянских писателей (Де Филиппо, Моравиа, Дзаваттини) с вошедшим во все энциклопедии стриптизом Софи Лорен перед Марчелло Мастрояни.


[Закрыть]
… я в зеркале вижу кошмарную морду…

– На фоне того, что с тобой было, скажи спасибо и за эту морду. Но ты был красив, ты и сейчас еще красив, подкупающая улыбка, вот дамочки и подкупались. Ты со своей стороны заявлял, что в жизни можно устоять перед всем, окромя соблазнов.

– Прости уж за все за это…

– Конечно, как вон сначала запустили умные ракеты на Багдад, а потом извинялись, что вышел просчет и подвернулись женщины и дети…

– Ракеты на Багдад? Как-то не помню, где – в «Тысячи и одной ночи»?

– Война, война в Заливе, сейчас она окончилась, а может, еще и нет. Ирак полез в страну Кувейт, а западные государства стали Кувейт отбивать. Ты ничего не помнишь?

– Доктор сказал, что эпизодическая память – та, которую у меня заколодило, – связана с волнениями. Вероятно, эти ракеты на Багдад меня в свое время разволновали.

– Еще как разволновали. Ты убежденный пацифист. Эта война очень била тебе по нервам. Около двухсот лет назад Мэн де Биран[42]42
  Мэн де Биран, Мари-Франсуа (1766–1824) – французский мыслитель и философ-метафизик. Автор знаменитой эпитафии самому себе: «Мой мозг сделался для меня убежищем, где я испытал удовольствия, заставившие меня забыть о моих привязанностях» – с этой фразой, думается, прямо связана тема романа Эко. Мэн де Биран также автор «Записки о влиянии привычек на способность к мышлению» (1805).


[Закрыть]
предложил выделять три типа памяти: идеи, ощущения и привычки. Ты сохранил память на идеи и привычки, но не на ощущения, которые на самом деле были тебе всего ближе.

– Откуда ты знаешь столько всего умного?

– Я по профессии психолог. Но подожди минуточку. Ты сказал «заколодило». Почему ты употребил это выражение?

– Ну, так говорят.

– Говорят. Обычно так говорят про китайский бильярд, про флиппер. А ты обожаешь, обожал флиппер, вечно играл и радовался, как дитя.

– Я знаю, что такое флиппер, Паола. Но я не знаю, что такое я. Понимаешь? На Паданской низменности ожидается переменная облачность… Ой, кстати, а мы сейчас тут где?

– На Паданской низменности. Мы живем в Милане. Зимой из наших окон виден парк и туман в парке. Ты миланец, ты букинист, у тебя лавка антикварных книг.

– Проклятие фараона.[43]43
  Проклятие фараона. – Имеется в виду роковая цепь несчастий, болезней и смертей, якобы вызванных вирусом, вырвавшимся из древнеегипетских захоронений: скоропостижная кончина первооткрывателя – лорда Карнавона – и вслед за ним смерть в течение шести лет двенадцати человек, присутствовавших в 1923 г. при вскрытии гробницы Тутанхамона.


[Закрыть]
Родился с фамилией Бодони плюс еще имя Джамбаттиста, чем это могло кончиться, понятно.

– Ничем это плохим не кончилось, в кругах антикваров ты уважаемая особа, мы не миллионеры, но вполне благополучны. Я тебе помогу, мы понемножку починим твою голову. Господи, как подумаю, что нам угрожало и что ты вообще мог не проснуться. Должна сказать, доктора действительно оказались на высоте и вполне успели сделать что надо и когда надо. Мсье Ямбо – добро пожаловать обратно – с чувством глубокого удовлетворения… Ты так смотришь, будто впервые меня видишь. Если бы я тоже впервые тебя сейчас увидела, я, думаю, согласилась бы выйти снова за тебя замуж.

– Ты такая хорошая. Ты такая нужная. Только ты можешь помочь мне восстановить мои последние тридцать лет.

– Тридцать пять. Мы познакомились в университете в Турине. Ты был на последнем курсе, а я только поступила и в полном обалдении бродила по коридорам Главного здания. Я спросила номер аудитории, ты моментально приклеился и соблазнил неопытную школьницу. Потом это как-то так тянулось, мне было замуж рано, ты уезжал за границу на три года. Потом мы поселились вместе, чтобы проверить чувства, тут оказалось, что я беременна, и ты на мне женился, потому что джентльмен. Ладно, кроме шуток, мы, конечно, очень любили друг друга, и ты хотел стать отцом. Нe волнуйся, папочка, я напомню тебе обо всем понемножку, все наладится, увидишь.

– Если только это все не мышеловка и в действительности меня не зовут Феличино Гримальделли, по прозвищу Отмычка, известный вор-домушник, и вы с Гратароло не пудрите мне мозги в каких-то там ваших тайных цепях, ну, скажем, вы оба из органов, должны закодировать мне новую личность, чтобы потом меня заслать за Берлинскую стену, как в «Досье „Ипкресс“»,[44]44
  «Досье „Ипкресс“» – фильм (1965) по одноименному роману (1962) Лена Дейтона (род. в 1929) о разведчиках времен холодной войны.


[Закрыть]
и дальше по фильму…

– Берлинской стены уже нет, ее сломали, от советской империи остались рожки да ножки..

– Господи милостивый, на секунду отвернешься, вы империю развалили, стену Берлинскую сломали… Ладно, я пошутил. Придется верить в твою легенду. Что мы знаем о Брольо и о его страккини?

– Какой Брольо? Страккино – пьемонтское название такого мягкого сыра, который в Милане называется крешенца. Откуда к тебе страккини?

– Когда я выжимал пасту из тюбика. Подожди. Ну как же. Был художник Брольо, у которого картины не покупали, но идти работать он не хотел, заявлял, что у него невроз. Его содержала сестра. В конце концов друзья пристроили его на какую-то сыродельную фабричку. Он ходил мимо сыров страккини, завернутых в вощеную бумагу, и не мог удержаться от соблазна и якобы по причине невроза давил один сыр за другим, и они с хлюпаньем вылезали из упаковок. Перепортил столько продукции, что его уволили. Вот это я понимаю, невроз. Тискать страккини, sgnaché i strachèn, род наслаждения. Господи, Паола, это же детская память! Значит, я не весь свой личный опыт позабыл?

Паола улыбнулась:

– Да, я тоже это вспомнила, извини. Ты, конечно, помнишь эту хохму с детства. Но ты часто рассказываешь эту историю, она входит в твой ударный набор, развлекаешь друзей за столом этим рассказом о художнике и страккини. К сожалению, ты сейчас восстановил не собственный опыт, а припомнил многократно рассказанный сюжет, который для тебя уже, ну, как бы это сказать, обрел характер общеизвестного, вроде Красной шапочки.

– Ну что бы я без тебя делал. Хорошо, что ты моя жена. Спасибо, что ты есть, Паола.

– Господи, еще месяц назад ты сказал бы: «спасибо, что ты есть» – пошлятина из телесериала.

– Ну уж прости. У меня не выходят личные высказывания. У меня нет чувств. Только клише.

– Бедненький.

– А «бедненький» не клише?

– Сволочь ты, вот что.

Эта Паола, похоже, меня и вправду любит.

Ночь я провел спокойно, знать бы, что мне вкачал через капельницу Гратароло. Просыпался я настолько постепенно, что глаза еще не открылись, а я уже слышал шепот Паолы:

– А не может это быть психогенная амнезия?

– Я вовсе не исключаю, – отвечал Гратароло. – Причиной подобных случаев, как правило, является отек. Ну, вы видели снимки. Часть мозга поражена необратимо, что говорить.

Я открыл глаза и объявил, что проснулся. В палате были еще две женщины и трое детей. Я их видел впервые, но, конечно, сообразил, кто они. Ужас какой. Жена еще ладно, но все же дочки-то, господи, они плоть от плоти твоей, а уж внуки и тем более; у дочек глаза были от радости на мокром месте; дети порывались влезть на койку, хватались за мои руки и лепетали «деда, деда», а я… ну что сказать. Даже не туман. Апатия. Может быть, точнее было бы – атараксия? Глядел на них как в зоопарке: не больше чувств, чем к обезьянам или лсирафам. Я, конечно, улыбался и говорил с ними ласково, но в душе была полная пустота. Мне пришло в голову слово sgurato, но я не знал, что оно значит. Спросил у Паолы. Это по-пьемонтски «отдраенный», то есть когда кастрюлю металлической мочалкой трут до блеска и она сверкает и лучится в своем нутре, чище невозможно. Ну вот, в голове у меня было все отдраено. Гратароло, Паола, девочки пытались срочно запихнуть мне в голову кучу мелких подробностей моей жизни, но вся информация перекатывалась в отдраенном черепе как сухая фасоль, не было от информации ни навара, ни подливки, никакого вкуса, никакого аппетита. Я запоминал факты своей биографии, как будто они относились к кому-то чужому.

Я гладил детишек и обонял детский запах, но не умел определить его, все, что мог сказать – это запах нежный. Я способен был сказать только: Нередко запах свеж, как плоть грудных детей.[45]45
  Нередко запах свеж, как плоть грудных детей. – Первая строка сонета Шарля Бодлера «Соответствия» из сборника «Цветы зла», пер. с франц. В. Микушевича, с изменениями.


[Закрыть]
Моя голова, однако, была не вполне пуста, в ней клубились ошметки чужой памяти: Маркиза вышла в пять часов гулять, земную жизнь пройдя до половины. Вставай, проклятьем заклейменный – стоит ноябрь уж у двора. Авраам роди Исаака, Исаак роди Иакова, а заодно Рокко и его братьев.[46]46
  …Рокко и его братьев. – Имеется в виду фильм Лукино Висконти «Рокко и его братья» (1960). В центре сюжета – семья южан, приехавших на работу в северный, холодный, беспощадный Милан. Герой – воплощение мачистской южноитальянской психологии – убивает свою возлюбленную из ревности на крыше Миланского собора.


[Закрыть]
И тут я увидел маятник,[47]47
  И тут я увидел маятник… – Первые слова романа У. Эко «Маятник Фуко».


[Закрыть]
превыше пирамид и крепче меди![48]48
  …превыше пирамид и крепче меди! – Отсылка к оде Квинта Горация Флакка (65-8 гг. до н. э.) «Памятник».


[Закрыть]
Здесь будет создана Италия.[49]49
  Здесь будет создана Италия. – Имеется в виду фраза Джузеппе Гарибальди (1807–1882), обращенная к его помощнику Нино Биксио (1821–1873) во время битвы под Калатафими в мае 1860 г.: «Биксио, здесь будет создана Италия – или мы здесь умрем».


[Закрыть]
Мы создали Италию.[50]50
  Мы создали Италию. – Слова Д'Адзелио (1798–1866) на заседании государственного парламента 20 ноября 1861 г.: «Мы создали Италию, осталось создать итальянцев».


[Закрыть]
Ты знаешь край лимонных рощ в цвету, где воздух воет, как в час бури море? С холма, где путники прощаются с Сионом, я видел град родной в его последний час. Туда, туда, возлюбленный, туда нам скрыться б навсегда! Туда, сюда, вниз, кверху, злое племя! Кто там стучится в поздний час? Конечно, я – Финдлей! Мать, о мать, ужели ты нарочно ко мне пришла, чтоб жизнь мою скончать? Слышишь, бьет ужасный час! Укрепитесь, силы! Вместе к смерти! Ищут нас бросить в ров могилы! Как каждая несчастная семья, в начале жизни школу помню я. Безжалостный отец, безжалостная мать, затем ли вы мое вскормили детство, чтоб сыну вашему по смерти передать один позор и нищету в наследство… Радость, первенец творенья, дщерь великого Отца! Радость, ты искра небес, ты божественна, дочь Елисейских Полей! Ночи безумные, ночи бессонные, чаши полнее налей! Жить и любить давай, о Лесбия, со мной! Смотреть, как черных волн несется зыбкий строй. Зачем же любишь то, что так печально, встречаешь муку радостью такой? Глядит на воды с вышины – раздвинулась волна, и выплывает из воды прекрасная жена. У молодой жены богатые наряды, на них устремлены двусмысленные взгляды. Свобода приходит нагая, из русского плена бредя… Едва дрожит простор волны хрустальной, как спящей девы млеющая грудь. Равным бессмертным кажется оный муж, пред твоими, дева, очами млеющий, близкий, черплющий слухом сладкие речи… Умножь теперь свой гнев и будь бодра, как прежде, и стары злы дела почти за добродетель! В тебе, в тебе одной природа, не искусство, ум обольстительный с душевной простотой! Я твой, я твой, когда огонь Востока моря златит! Я твой, я твой, когда сапфир потока луна сребрит! Ты отверзаешь нам далекие границы к пути, в который мы теперь устремлены! Итак, прощайте, скоро, скоро переселюсь я наконец в страну такую, из которой не возвратился мой отец! Той порою, как я, без нужды в парусах, уходил, подчиняясь речному теченью, в тополевой тени гуляя, муравей в прилипчивой смоле увяз ногой своей: так аргивяне, трояне, свирепо друг с другом сшибаясь, падали в битве. Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына! Licht mehr Licht über alles, твой прах сойди в могилу, а душу бог помилуй. Все прочее – литература. Имена, названия, термины. Анджело Далль'Ока Бьянка,[51]51
  Анджело Далль Ока Бьянка (1858–1942) – художник-пейзажист.


[Закрыть]
лорд Бруммель,[52]52
  Лорд Джордж Брайнан Бруммель (1778–1810) – знаменитый английский щеголь, считается, что именно от него пошло понятие «денди».


[Закрыть]
Пиндар, Флобер, Дизраэли,[53]53
  Бенджамин Дизраэли, лорд Биконсфильд (1804–1881) – британский государственный деятель времен королевы Виктории.


[Закрыть]
Ремиджио Дзена,[54]54
  Ремиджио Дзена (1850–1917) – католический писатель.


[Закрыть]
палеоцен, Фаттори,[55]55
  Фаттори – предположительно Джованни Фаттори (1825–1905), художник.


[Закрыть]
Страпарола и его приятные ночи,[56]56
  Джанфранческо Страпарола из Караваджо (конец XV в. – 557) – автор собрания новелл «Приятные ночи» (1550–1553), структурированного по подобию «Декамерона».


[Закрыть]
маркиза Помпадур,[57]57
  Жанна-Антуанетта Пуассон (1721–1764), маркиза Помпадур – фаворитка Людовика XV.


[Закрыть]
Смит-и-Вессон, Роза Люксембург, Дзено Козини,[58]58
  Дзено Козини – главный герой романа Итало Свево (1861–1928) «Самопознание Дзено» (1923).


[Закрыть]
Пальма Старший,[59]59
  Пальма Старший (ок. 1480–1528) – живописец.


[Закрыть]
археоптерикс, Чичеруаккьо,[60]60
  Чичеруаккьо Анджело Брунетти (1800–1849) – политик, революционер.


[Закрыть]
Матфей-Марк-Лука-Иоанн, Пиноккио, Жюстина,[61]61
  Жюстина – героиня одноименного романа (1791) маркиза де Сада (1740–1814).


[Закрыть]
Мария Горетти,[62]62
  Мария Тереза Горетти (1890–1902) – девочка, провозглашенная католической святой за то, что она, подвергшись насилию, до последнего защищала свою непорочность и предпочла смерть ее утрате. Не добившись от Марии согласия, насильник убил ее ножом. Женский эквивалент святого Алоизиуса (Луиджи) Гонзага или блаженного Доменико Савио, выведенных в главе 17 в качестве идеалов юношеской чистоты.


[Закрыть]
Фаида эта, жившая средь блуда,[63]63
  …Фаида эта, жившая средь блуда… – Данте, «Божественная комедия», «Ад», XVIII, 130–133: «Себя ногтями грязными скребет Косматая и гнусная паскуда, И то присядет, то опять вскокнет Фаида эта, жившая средь блуда», пер. с итал. М. Лозинского.


[Закрыть]
остеопороз, Сент-Оноре,[64]64
  Сент-Оноре – улица и район в Париже. Еще так называется и сорт пирожных; возможно, ассоциация с прустовским печеньем мадлен, которое для Марселя, главного героя «В поисках утраченного времени Марселя Пруста» (1871–1922), становится «ключом» к эмоциональной памяти.


[Закрыть]
Бакта, Экбатана, Персеполь, Суза, Арбела,[65]65
  Байта, Экбатапа, Персеполь, Суза, Арбела – города Персидской империи, завоеванные Александром Македонским.


[Закрыть]
Смирна, Хиос, Колофон, Пилос, Аргос, Итака, Афины,[66]66
  Смирна, Хиос, Колофон, Пилос, Аргос, Итака, Афины – города Греции, спорившие за право именоваться родиной Гомера.


[Закрыть]
Александр и гордиев узел.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю