Текст книги "Катерина. Из ада в рай из рая в Ад (СИ)"

Автор книги: Ульяна Соболева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Ничего не пойму! – сказал один из них. – Где же подевался этот чертов юнец? Плутает по лесу, как зверь. Не иначе, как погоню учуял. Меня предупреждали, что он хитер и опасен. Значит, так… Мы разделимся: четверо останутся здесь на тот случай, если он где-то спрятался, а остальные – за мной. Вы помните приказ. Гонца – убить, письмо – конфисковать. Самое главное – депеша, она должна остаться целой.

Предводитель пальцем указал на пятерых и вместе с ними направился вперед, а остальные остались под деревом, на котором и спрятался Сергей.

– Искать мальчишку в этом лесу все равно, что иголку в стоге сена! – проворчал один из бандитов

– Да уж, это точно! Но нам нужно остановить его, пока он не доставил письмо, которое грозит массой арестов и срывом всех планов.

Так значит, это не просто наемники! Точнее, это даже не бандиты, это заговорщики… Но кто они и что затеяли? Сергей еще никогда не был замешан в политические интриги, он и понятия не имел о том, что могло быть в письме. А вот они осведомлены довольно хорошо. Дела совсем плохи, раз требуется столько людей… Так неужели намечается переворот? За своими любовными переживаниями он упустил, что происходит при дворе. Это письмо следует доставить во что бы то ни стало, и – как можно скорее!

Он снова подумал о странном адресе на конверте «Шлиссельбургская крепость». И что же может скрываться за могучими каменными стенами неприступной крепости, о которой ходит весьма дурная слава?.. Он снова весь обратился в слух: возможно, кто-то из заговорщиков проговорится.

– Слышали о свадьбе Потоцкого?

Соколов внутренне напрягся – невольно эти люди в масках заговорили о событии, которое занимало все мысли молодого офицера даже больше, чем сама депеша.

– Слыхали, как не слыхать! Об этом весь двор гудит. Странно все… Вдруг, откуда ни возьмись, эта опальная княжна, притом – под покровительством самой императрицы. И кто! Дочь прощелыги Павла Владимировича! Да еще и замуж за Потоцкого. Я говорил, что он мне не нравиться, этот лис, что и вашим и нашим.

– А я слыхал, что она красавица, каких поискать.

– Та еще шлюха! Небось, переспала со всеми охранниками и тюремщиками. А то как бы смогла сбежать с каторги, куда ее упекла Елизавета, наша матушка, царствие ей небесное.

Ну, это уже было выше его сил! Он не собирался сидеть и слушать, как поливают грязью любимую женщину. Он ловко спрыгнул с дерева прямо на шею одного из людей в черном и со словами: «Не стоит марать имя женщины, если сам ты – презренный шакал!» перерезал бандиту горло. Кровь брызнула в разные стороны. Трое других бандитов от неожиданного нападения ошалели, но уже через секунду они сжимали в руках шпаги. Сергей столкнул труп с лошади и ринулся в бой, стараясь держаться спиной к деревьям, чтобы все противники оставались у него на глазах.

– Вы безумец, сударь, если считаете, что вам удастся остаться в живых и справиться со всеми нами! Лучше сдавайтесь по-хорошему. Отдайте письмо, и мы отпустим вас, скажем остальным, что вы сбежали…

Бандит нагло захохотал, а с ним и двое других.

– Но-но, не слишком ли сильно сказано, сударь?! Одного из вас, увы, уже с нами нет. А возможно, и еще двоих мне тоже удастся отправить на тот свет. И вы, господин коротышка, вполне можете оказаться среди них. – И Сергей презрительно засмеялся.

Бандит и правда был небольшого роста и его задели слова офицера, усмешка тут же исчезла с его лица.

– Ах ты, щенок! Да я кишки тебе выпущу!!

Распаленный гневом коротышка сделал грубую ошибку и напал слишком резко, потому он тут же получил молниеносный удар шпагой в живот и с криком повалился с лошади. Двое других тут же бросились на Сергея. Юноша ловко отражал удары, ему помогала молодость и задор, адреналин от драки зашкаливал. Лучший ученик корпуса по фехтованию, он, наконец, смог применить свои навыки на деле. Конечно, исключая дуэли, в которых поднаторел в годы обучения. Он получил несколько царапин, но ум его оставался трезвым и ясным, а рука – твердой. Единственное, чего Сергей опасался, это того, что вернуться те пятеро, которые ускакали вперед, и тогда у него точно не будет шансов. Юноша заметил, что один из бандитов выбился из сил, и рана у него на лбу кровоточит, сильно мешая в бою – кровь капала на глаза. Сергей сделал ложный выпад в сторону, а потом с силой вонзил острие шпаги бандиту в горло. Тот с хрипом завалился и рухнул на землю, запутавшись ногами в поводьях. Лошадь с диким ржанием понесла труп вглубь леса.

Соколов слишком долго задержал свой взгляд на убитом, и в этот момент почувствовал жгучую боль над левой ключицей. Шпага последнего нападавшего насквозь пробила плечо, и кровь фонтаном брызнула на мундир. С диким ревом граф бросился в бой, но противник оказался сильным и выбил шпагу у него из рук. Сергей не растерялся, он быстро вскочил на спину лошади во весь рост и ударил бандита каблуком сапога по переносице – послышался отвратительный хруст, и противник закрыл лицо руками. И вдруг из кустов выскочил еще один бандит! Видно, его послали вернуться и проверить, что происходит у остальных. Сергей наклонился и вырвал шпагу из рук одного из мертвых нападавших, лежавшего у ног коня, на которого раненый лейтенант к этому времени успел взобраться. Появившийся мужчина бросился к Сергею. Бой был неравным. Юноша уже был измотан, все тело его было в мелких порезах, из раны на плече текла кровь, она уже залила и мундир, и рубашку. Но, тем не менее, Сергею удалось выбить противника из седла. Он и сам спрыгнул с лошади, при этом неловко подвернув ногу и выронив шпагу. Вдали послышался конский топот – то приближались остальные бандиты. Нужно было поторапливаться, иначе живым ему не уйти. Сергей схватил оглушенного от удара об землю противника за острие его шпаги и с силой дернул ее на себя, от неожиданности бандит выпустил ту из рук и тут же завязался рукопашный бой. Даже раненый, Сергей превосходил соперника по силе. Он сражался отчаянно, словно молодой зверь. Топот копыт приближался. Мужчины упали на землю, и Соколов железной хваткой сжал горло противника. И вдруг его правый бок, под самым нижним ребром, обожгла такая дикая боль, что у него потемнело в глазах. Бандит вонзил в него кинжал по самую рукоять. Сергей выхватил револьвер из-за пояса врага и выстрелил тому в голову. Шатаясь и едва держась на ногах, отступил в сторону, вынул кинжал, торчащий под ребром, и швырнул его в кусты, зажал рукой глубокую рану в боку… Кровь хлестала фонтаном, нужно поскорее убираться. Его терпеливый конь с радостным ржанием пришел на зов хозяина, послушно прогнулся, помогая всаднику забраться к себе на спину.

– Гони, Ветерок, гони милый! – прохрипел Сергей и потерял сознание.

Он не видел, как бандиты появились из-за деревьев, не чувствовал, как быстро помчался жеребец, напуганный выстрелами. Напролом через кусты, бегством спасаясь от погони.

Глава 5
Раненый

Время близилось к закату. Катя с раздражением бросила пяльцы и встала с кресла-качалки; нервно прошлась по комнате, от скуки ей хотелось выть. Уже целый месяц она сидела без дела в этом поместье, за все это время к ней пару раз приезжал жених, но оба раза она сказалась больной. Он посылал ей корзины с цветами и записками, мелкие безделушки… Несколько раз заезжали соседи с визитами – Печерниковы, милые люди. Анна и ее брат Кирилл были одного возраста с Катей. Анна подружилась с девушкой, и они очень понравились друг другу. Добрая милая пышечка, веселая и беспечная, она все время заливалась звонким смехом и поддразнивала брата, который то и дело краснел при взгляде на молодую княжну. Теперь, благодаря Печерниковым, Катя была в курсе всех дворцовых сплетен. Поначалу рассказы девушки графиню забавляли, пока разговор не зашел об одной особе… Анна поинтересовалась, не заезжала ли к Кате графиня Завадская, которая также живет неподалеку. А потом принялась рассказывать об этой молодой высокомерной княжне, которая словно кошка влюбилась в графа Соколова Сергея Сергеевича – писаного красавца лейтенанта с репутацией повесы и бабника, который пользовался безмерной благосклонностью царицы. Загадочный, кареглазый юноша кружил головы придворных дам с легкостью, меняя их как перчатки. Пока что он не особо отвечал на чувства томной красавицы, но разве устоишь перед таким бесстыдством! Анна совершенно не обратила внимания, что пока она щебетала, собеседница побледнела, осыпала вопросами о лейтенанте и теперь становилась все мрачнее, слушая сплетни молоденькой фрейлины. Девушки распрощались уже ближе к вечеру. А спустя несколько дней появилась и сама Завадская, которой приличия не позволяли не нанести визит новым соседям. Катя приняла ее очень вежливо, даже слишком. Конечно, Завадская ей не понравилась; впрочем, это было взаимно. Обмениваясь светскими речами, Катя украдкой рассматривала соперницу. Красива… Слишком красива! Зеленые, как омут, глаза, завитые по моде и перехваченные красной лентой волосы. Такое же красное парчовое платье подчеркивало великолепную фигуру с гибким и стройным станом. Девушки общались довольно холодно. Обе были красивы и это не могло не вызывать обоюдного чувства зависти. Катя испытывала мучительную тоску и ревность, а Татьяна – явную неприязнь. Вскоре они попрощались и втайне понадеялись, что больше им общаться не придется. Катя проводила Завадскую и с горечью подумала, что ее лейтенант сдастся, и очень скоро – у Татьяны есть все шансы на успех. Свободная, знатная красавица. После этого княжна пребывала в ужасном расположении духа. Ее мучила бессонница, а если она и засыпала, то неизменно видела во сне соперницу в объятиях Сергея.

До злополучной свадьбы оставались считанные недели, как и до ее дебюта при дворе. О, как же безумно хотелось встретиться с Соколовым до этого события! Раньше, чем он увидит ее в наряде новобрачной. Объяснить ему все, рассказать, почему она выходит замуж… По крайней мере, он хотя бы не возненавидит ее. Поймет, если не простит… Больше всего девушка страшилась его презрения.

Но ее мечты были неисполнимы – хоть она и молилась Богу каждый день, чтобы он услышал ее просьбу.

Пребывание на свежем воздухе пошло Кате на пользу. Ее формы, чуть угловатые из-за худобы от недоедания и физической работы, округлились и стали женственными. Волосы, постоянно расчесываемые заботливой рукой Марты, отросли и стали еще длинней, засверкав ярче золота. На белоснежном личике заиграл румянец. Даже бессонница и волнения не могли испортить ее красоты.

Со двора послышались крики и скрип открываемых ворот, топот копыт и грохот колес. Катя бросилась к окну, и стон досады сорвался с ее губ. На бархатных дверцах кареты красовался герб Потоцких. Что ж, сегодня у нее уже не получится избежать встречи с ненавистной парочкой! Катя увидела, как в дом потянули свертки, цветы. Молодой князь задрал голову и посмотрел на окна второго этажа; Катя хотела отпрянуть, но он уже заметил ее, снял шляпу и отвесил поклон. Красив, ничего не скажешь, да и вырядился, как на бал: белый камзол, шляпа с перьями… Шевелюра светлых льняных волос собрана в модную прическу. Что ж, придется спуститься к гостям в самом лучшем наряде, чтобы очаровать жениха еще больше. Она кликнула крепостную служанку Лизу.

– К нам господа пожаловали, так что одень меня и причеши.

– Ох, и сколько подарков понавезли! – воскликнула Лиза, прижав руки к груди и с обожанием глядя на госпожу.

– Хочу черное платье из шелка.

– Не к лицу сейчас черное платье надевать, ваша светлость, не к месту. Вы же не в трауре, а наоборот – вы невеста.

– Нет у меня сил с тобой спорить, одень меня в то, что считаешь подходящим. Я тебе доверяю. – И она ласково потрепала Лизу по щеке.

Девушка радостно принялась хлопотать вокруг нее. С тех пор, как в доме появилась молодая хозяйка, жизнь крепостных пошла в гору. Их вволю кормили, не наказывали, подарки дарили и даже отпускали погулять. Только с одним было строго: не лгать и не воровать. За это могли продать. Этого никто не хотел – второй такой госпожи, как Екатерина Павловна, не найти. Поэтому слуги молились за нее и всячески старались услужить.

Через несколько минут Лиза одела хозяйку в роскошное легкое розовое платье, расшитое тоненькой золотой нитью и дорогими кружевами. Платье было сшито по последней моде и подчеркивало ее фигурку с тоненькой талией и пышной грудью. Коротенькие рукавчики с кружевными манжетами обнажали руки, тонкие и гибкие. Волосы Лиза заплела в две толстые косы и уложила по бокам, как ручки древней амфоры. Лиза обошла девушку со всех сторон, щебеча о ее красоте. Катя прогнала ту, как назойливую муху.

Когда девушка спускалась к гостям, оба гостя застыли в немом восхищении. У молодого князя даже чуть приоткрылся рот. Хотя он немало повидал в своей жизни красивых женщин, но такой ослепительной ему еще не приходилось встречать. Катя протянула ему руку для поцелуя и заметила, что его ладонь дрожит.

– Клянусь честью, сударыня, свежий воздух пошел вам на пользу. Вы совершенно изменились!

Петр Николаевич тоже улыбнулся девушке, хоть и с восхищением, но снисходительно. «Старый подлый лис! Я никогда не забуду той отвратительной истории, что ты мне рассказал с таким злорадством…» А Григорий не сводил с девушки восторженного взгляда.

– Мы привезли вам подарки, – заискивающе сказал он и заглянул ей в глаза.

Катя кивнула в ответ со снисходительной гордостью, явно давая понять, что не нуждается в их подачках. Ясно, что они приехали не просто навестить ее, и Григорий явно не решается на разговор, пораженный и смущенный ее очарованием.

– Дитя мое, мы приехали поговорить с тобой…

При словах «дитя мое» Катя болезненно поморщилась.

– Видишь ли, я, конечно, знаю, что вначале отнесся к тебе несправедливо, предложил сделку и, возможно, даже был груб и неучтив. Но ты тоже пойми меня! Мне нужно было женить этого болвана не на какой-нибудь там девке, а на дочери близкого человека, моего друга. Это так же мой долг и перед ним, – да упокоит Господь его грешную душу! Так вот… э-э-э… знаешь, моему сыну тоже претит брак по договору, но он дал свое согласие.

Кате надоело слушать долгое и лицемерное предисловие.

– Так чего вы хотите? Говорите яснее! – потребовала она, вконец теряя терпение.

– Отец, перестаньте, я сам скажу.

Григорий взял девушку за руку и отвел к окну.

– Екатерина Павловна, я не переставал думать о вас с той самой минуты, как увидел вас снова, там, в порту… – Он запнулся. – Я хотел просить вас попробовать дать нам с вами шанс. Вот… – Он достал дрожащими пальцами коробочку из бордового бархата и протянул невесте. – Откройте, это вам.

Катя с любопытством открыла коробок и замерла. Еле сдержалась, чтобы не издать возглас восхищения. В изящной коробочке на бархатной подушечке лежал великолепный золотой перстень, украшенный выпуклой орхидеей, лепестки которой были усыпаны алмазами. А тонкие листики – изумрудами. Кольцо было шедевром ювелирного искусства того времени и стоило целое состояние.

– Спасибо, – сказала девушка и закрыла коробочку. – Но я не могу принять это кольцо.

На минуту вся кротость князя испарилась, глаза блеснули гневом.

– Это почему – не можете? Вы – моя невеста и будущая жена, я вправе дарить вам подарки.

– А я не люблю быть за них обязанной! – Ей ужасно хотелось надерзить ему, в его напыщенную физиономию. Ишь, возомнил о себе! Решил, что может ее купить!

Он постарался унять гнев, понял, что не время показывать характер, тем более отец учил его вести себя по-другому.

– Катя, вы не понимаете, что стали значить для меня! Я не отношусь к вам, как к простой сделке, вы похитили мое сердце! Я просто пытаюсь понравиться вам, завоевать вас. Я не знал, что вам подарить, я только видел, что у вас нет украшений, драгоценностей…

Он говорил одно, а глаза его сверкали недобрым огнем. Светские речи в устах негодяя… Он мечтал наброситься на нее. И Катя чувствовала это интуитивно. Князь был опасен, где-то в глубине души она его боялась.

– Мне бы хотелось, что бы вы одели его.

С этими словами он достал кольцо из коробки и взял ее руку в свою. И она уже не смогла противиться – нужно не быть истинной женщиной, чтобы отказаться от такой роскоши. Кольцо пришлось ей впору и так ослепительно засверкало в солнечном свете, что девушке захотелось зажмуриться. Но она посмотрела в глаза жениха и, не отводя взгляда, сказала.

– Я подумаю над вашим предложением. Повторяю, подумаю! Но пока что меня больше устраивает первоначальный договор. Впрочем, вы на верном пути, князь.

И девушка кокетливо улыбнулась, а Григорий растерялся от неожиданной перемены.

– До свадьбы осталось всего две недели, у вас будет время подумать, – сказал он.

Петр откашлялся.

– Подумайте хорошо, моя милая, мне бы от всей души хотелось, чтобы этот брак все-таки стал союзом любви и мой дом наполнился бы детскими голосами.

«Конечно, сразу две выгоды!» – подумалось Кате.

– В противном случае. – Григорий явно терял терпение и был готов вспылить. Он явно не привык к отказам. – Вы сами пожалеете об этом.

Он не поцеловал ей руки, лишь коротко поклонился и направился к двери.

Петр подошел к девушке вплотную и тихо проговорил, его голос был похож на шипение змеи:

– Не слишком задавайся, девчонка. Неблагодарная дурочка! Мой сын полюбил тебя, и пусть для меня это полная неожиданность, но это так. И ты могла бы веревки с него вить, если бы была поумнее. Но ты такая же идиотка, как и твоя мать! В вашем семействе это, видно, в генах. Берегись, из любящего ягненка Гришка может превратиться в злобного зверя! Кстати, это кольцо он заказал для тебя из Парижа у самого знаменитого золотых дел мастера, сразу после твоего приезда. Оно стоило целое состояние. Так что подумай о том, какие несметные богатства он бросит к твоим ногам в случае твоей благосклонности.

Не дав ей опомниться, Потоцкий старший ушел.

Как только карета отъехала, Катя с детским восторгом покрутила рукой на свету, рассматривая чудесные блики камней. Оно было ей впору и идеально сидело на тоненьком пальчике. У нее и в самом деле никогда не было украшений, только старенький мамин крестик, который она так опрометчиво отдала лейтенанту. Теперь же Потоцкий завалил ее подарками, драгоценностями. Но этот перстень был чем-то особенным. Катя почувствовала, что его и в самом деле подарили с любовью. Своеобразной, конечно, но – любовью. И впервые девушка осознала все свое могущество над влюбленным мужчиной. Что ж придется тебе помучиться, милый князь, в Аду гореть, пожалеть тысячу раз об этой проклятой сделке. Пусть страдает, как страдает сейчас она! Наглый и самоуверенный, он наверняка не сомневался, что после этого подарка она бросится к нему в объятия.

В залу вошла Марта вся увешанная переливающимися отрезками тканей. В руках она сжимала ларец.

– Ты видела все это? Видела?!

Девушка презрительно фыркнула

– Да здесь все виды материй самых разных цветов! Такой гардероб можно сшить! А в ларце всякие украшения под самые разные наряды. Ты богата, девочка моя, ты несметно богата и имеешь то, чего достойна.

Катя грустно улыбнулась.

– Взамен за свободу… С какой бы радостью я сейчас отдала все это только лишь за свободу! Пусть я буду нищая, но зато – на воле…

– И ты думаешь, что будешь нужна своему моряку нищая и ободранная? Ты ошибаешься!

– Он нужен мне, и я бы заслужила его любовь любыми способами, тем более – не будучи скована дурацкими приличиями. О, как я была счастлива на корабле в облике простой заключенной! Все мои выходки сходили мне с рук, и там я была сама собой. Заключенная могла позволить себе все, а княжна – ничего. Вот такая ирония…

Марта всплеснула руками, как всегда она делала, когда гневалась, зацепилась за ткань и неуклюже упала на полный зад. Катя прыснула со смеху, вместе с ней и кормилица.

– Ты еще не знаешь, насколько князь Потоцкий оценивает мою любовь. Вот, смотри, что он подарил мне!

Катя протянула руку вперед, так, чтобы Марта увидела перстень, который тут же вспыхнул огоньками. Кормилица ахнула и прижала руки ко рту, замерев в немом восхищении.

– За что такой дар?

Катя выпрямилась, гордо вскинула голову.

– Я же сказала, за мою любовь, за благосклонность. За то, чтобы я дала ему шанс стать мне настоящим мужем.

– И что ты ответила, безумица?

– Что я подумаю.

Марте наконец-то удалось распутаться и подняться.

– Ты совсем с ума сошла!

– Нет, не сошла! Я не продажная девка, я графиня Сокольникова! И этому типу еще дорого придется заплатить, прежде чем я позволю ему просто прикоснуться ко мне. И закончим об этом… Прикажи ковры постлать наверху. А материю снесите вниз, завтра приедет портниха, снимет мерки, так пусть сошьет мне несколько платьев к скорому выходу в свет. Хочу быть не хуже некоторых придворных модниц и вертихвосток, хочу всех их затмить!

Марта нисколько не сомневалась, что именно так и будет.

– Я пойду, погуляю… Не зови меня, хочу посидеть в одиночестве.

И девушка спустилась в сад. Там она устроилась на мягкой зеленой траве под любимой акацией. Вряд ли ей удастся заснуть сегодня – уж слишком много мыслей роилось в ее маленькой головке. Слишком многое нужно было обдумать. Например, ее будущий муж… То, что она заимела над ним власть, она осознавала очень хорошо. И пока ее очарование имеет над ним силу, нужно вырвать у него дарственную на все свои земли и на украшения – век мужской любви короток, и кто знает, как повернется судьба в дальнейшем. А вдруг он захочет выкинуть ее из своей жизни? И оставит ни с чем… В ее душе жила вечно голодная маленькая девочка. Несчастная и всеми гонимая. Еще каких-нибудь пару месяцев назад она была просто каторжной без имени и титула, сосланной в Сибирь навеки. И не могла представить себе и сотой доли тех богатств, что были у нее сейчас. До встречи с молодым офицером, который похитил ее душу и сердце, ее более чем устраивало предложение Потоцких – вернуть себе имя и все, что было отнято у нее. Вот о чем могла тогда мечтать маленькая опальная графиня – все мечты сводились к красивым платьям, титулу и вкусной еде. Но теперь все изменилось, и ее маленькое сердечко горело извечным огнем любви. А любовь не знает корысти. За объятия черноглазого кадета она готова была отказаться от всех богатств мира. Она согласилась бы опять быть сосланной в Сибирь, лишь бы снова пережить все те минуты рядом с ним. Эта страсть овладела ею подобно болезни, и теперь прогрессировала день ото дня. Каждую ночь она вспоминала его сильные мозолистые ладони на своем трепещущем теле, его огромные, как омут, черные глаза, горящие таким огнем, который ей еще не доводилось видеть в мужских глазах. А как сладко он целовал ее… Его губы, чувственные и страстные, терзали ее уста, а она улетала от этих поцелуев в поднебесье. И не было в этом ничего невинного, как она представляла себе ранее. Ею овладело помешательство, безумие, она была согласна на все. Стоило ей только первый раз увидеть его глаза, устремленные на нее, и она пропала, и сердце забилось быстрее. Он был настолько красив, что захватывало дух. Мужественное лицо, широкие скулы, прямой нос с горбинкой. А волосы! Черные, как смоль, непрестанно падающие ему на лоб. Что-то демоническое было в его красоте, непостижимое и загадочное. И он смотрел на нее так, как еще ни один мужчина никогда не смотрел на нее, вызывая в ней и смущение, и волнение, и бурю, и ураган одновременно. Заставляя пылать ее щеки. Предавшись мечтам, Катя откинулась в высокую траву. Пахло зеленью, трещали сверчки, квакали в пруду лягушки. Полумесяц освещал сказочно красивые белые кувшинки, плывущие по зеркальной глади озера… Но вот вдали послышался топот копыт, и девушка приподнялась и с тревогой прислушалась. Судя по всему, лошадь неслась во весь опор. Кто бы это мог быть? В столь поздний час? Уже через минуту, ломая ветки и круша все на своем пути, показался крупный черный жеребец. Злобно фыркая и раздувая ноздри, он несся во весь опор прямо на молодую девушку. Вначале Кате показалось, что конь без наездника, но вскоре она различила безжизненно повисшее на крупе животного тело всадника. С самого детства Катя нисколько не боялась лошадей, и теперь взбесившийся жеребец не испугал ее. Она смело бросилась к животному, прыгнула ему на шею и силой потянула поводья на себя. Конь резко остановился и шарахнулся от нее в сторону, злобно и испуганно фырча, перебирая стройными ногами.

– Ну, ну… Успокойся, мой хороший! Кто это тебя так напугал?

Услышав ее голос, такой ласковый и нежный, конь перестал топтаться на месте и пошевелил ушами.

– Какой ты красавец! Как же ты дрожишь… Ну, все, успокойся, здесь тебя никто не обидит.

Девушка сделала шаг в сторону жеребца и протянула руку. Животное не двигалось, но продолжало мелко дрожать. Девушка коснулась рукой взмыленного лба и нежно погладила.

– Хороший мальчик, хороший, я тебя не обижу… Иди ко мне.

Как можно более осторожно Катя потянула за поводья. Неожиданно конь ткнулся мордой ей в плечо, отвечая на ласку.

– Ну, вот и хорошо… А теперь помоги мне снять твоего хозяина.

С самого начала она боялась посмотреть на человека, висящего на крупе животного. Даже теперь, когда месяц спрятался за облака, девушка явственно видела, что бока жеребца залиты кровью.

– Наклонись, миленький, мне так не достать…

Конь послушно согнул тонкие красивые ноги. Катя зажмурилась от страха, боясь прикоснуться к возможно окоченевшему мертвецу, но все-таки осмелилась и с радостью почувствовала, что это не труп – всадник был еще теплый. Она с силой потянула его на себя, и они вместе упали в траву. Девушка с трудом выбралась из-под бесчувственного мужчины и перевернула тело на спину. Она тут же прижалась ухом к его груди – сердце билось тихо-тихо, но билось. С облегчением Катя подняла голову и убрала волосы со лба раненного.

…Сердце глухо забилось, пропустило несколько ударов…

Она вскрикнула так громко, что ночные птицы в испуге упорхнули и смолкли сверчки. Ей показалось, что в ее грудь кто-то вонзил кинжал.

– О Господи! – воскликнула она, прижав дрожащие руки к груди.

В траве лежал тот, кем все эти дни были заняты ее мысли – Сергей Соколов. Лицо молодого унтер-лейтенанта было мертвенно-бледным, на скулах виднелись порезы, он еле слышно стонал. Молодой мужчина был тяжело ранен и потерял очень много крови.

– Я сейчас, я быстро, я сейчас… Господи, только потерпи, не умирай! Я быстро!

Она не решалась оставить его одного, но и сидеть здесь, заливаясь слезами, было бессмысленно. Девушка бросилась к его коню.

– Миленький, позволь мне, я не доберусь быстро без твоей помощи, а надо быстрее! Ну, иди ко мне, мой хороший.

Жеребец посмотрел на нее умными карими глазами и подошел.

– Только держись, только держись… – прошептала она, бросив последний взгляд на раненого.

Пришпорила скакуна что есть силы, и он вихрем понесся к усадьбе, на скаку перескочил через ограду.

– Савелий, ко мне! – крикнула графиня, и на ее зов сбежались слуги вместе с Савелием.

– Быстро носилки или повозку! Лучше повозку, и живо за мной! Ну, что стали, сейчас же выполнять, не то прикажу высечь, черт вас дери, олухи ленивые!! Никаких вопросов! Поехали, поехали!!

Ошалевшие мужики, ни разу не слышавшие от хозяйки и десятой доли подобных ругательств, вскочили на повозку, быстро запряженную ловким Савелием, – тот был в полном недоумении. Все молчали – такой Екатерину Павловну здесь не знали. Им показалось, что она сошла с ума, а девушка и сама не замечала, как нервно теребит свои локоны, которые выбились из прически.

Уже через несколько минут, которые показались обезумевшей девушке целой вечностью, крепкие крестьянские руки положили раненого на повозку. Молодая хозяйка не оставила мужчину, она села рядом и положила его голову к себе на колени. Всем казалось, она знает его. Ее не заботили ни приличия, ни то, с каким любопытством смотрят на нее слуги. Она нервно перебирала черные волосы и что-то шептала. Савелий посмотрел на мундир лейтенанта и покачал седой головой.

– Куда прикажете нести?

– Наверх, ко мне. Зовите Лизу, пошлите за Мартой. Немедленно! Ты, Савелий, грей чан с водой, неси ножницы… И осторожно с ним, осторожно!!

Шестеро крестьян с трудом внесли худощавое, но тяжелое тело наверх и положили на постель хозяйки.

– Все, спасибо, а теперь уходите! Все. Уходите, вам говорят!!

Казалось, в девушку вселился сам черт – ее щеки пылали, глаза горели. Появилась Лиза.

– Поди ко мне, Лизавета, помоги его раздеть!

– Но это же мужчина!

– Ну и что с того! Черт возьми, это не дьявол, и хватит стоять как столб!! Если он умрет, я шкуру с тебя живьем спущу.

Хотя хозяйка никогда не обращалась со слугами плохо, но в этот момент ее глаза сверкали таким гневом, что Лиза ни на минуту не засомневалась в ее угрозе.

Девушка закатала рукава вышитой блузы и начала стягивать сапоги с ног мужчины. Савелий тем временем нагрел воды и принес сумочку с медикаментами, травками и инструментами. Он так же позаботился о бинтах, нарезав простыню тонкими полосками. Пройдя несколько войн и постоянно помогая Марте, он имел опыт оказания помощи раненым.

Катя разрезала на раненом рубашку, всю пропитанную кровью. При виде двух страшных ран, – одной на левом плече, а другой под ребром, она не удержалась и застонала, словно от боли, сцепила зубы.

– Помоги мне стянуть штаны.

– Но…

– Сейчас же!

Савелий хотел было возразить, заметить, что молодой госпоже не пристало видеть нагого мужчину, но вовремя спохватился – бесполезно что-либо говорить, его все равно не услышат. Они вместе раздели мужчину. Девушка заметила, что у него на шее тот, простой крестик, подаренный ею, и сердце радостно забилось.

– О-о, как он красив, словно греческий бог! – прошептала служанка, а ее хозяйка слегка покраснела, осматривая смуглое сильное тело в поисках ран и втайне восхищаясь им – не тело атлета, но образчик мужской красоты. Словно выкованное из стали, жилистое – одни мышцы бугрились под атласной, смуглой, как у цыгана, кожей. Грудь, словно отлитая из бронзы, неровно вздымалась и опадала. И Савелий, не спускавший глаз со своей подопечной, вдруг понял, что его девочка влюблена, и влюблена не как юная мечтательница, а как зрелая женщина, изнывающая от страсти.

– Хватит пялиться! – проворчала Катя. – Намочи повязку и дай мне.

В этот момент зашел один из крепостных крестьян, которых Катя посылала на поиски кормилицы.

– Сударыня, Марта пошла в деревню, принимать роды у Ксении, жены кузнеца.

– Ладно, ступай… Что мне теперь делать? – Девушка обхватила голову руками. – Что же делать?! – в отчаянье крикнула она.

Ее маленькие пальчики вцепились во всклокоченные золотые пряди волос, словно намереваясь их вырвать.