Текст книги "Нелюдь"
Автор книги: Ульяна Соболева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Говорит, это имя пол…полка…
– Полководца, – Ассоль опускает голову, разглядывая носки мягких голубых кожаных туфель, – И часто ты с ней видишься?
Я пожимаю плечами. Я, правда, не знаю, часто ли это? Поначалу я вырывался из рук охранников, пытаясь сбежать, не делать того, что они заставляли. Я знал, чего они хотели от меня. Не был полным идиотом, не раз наблюдал за процессом, прикрывшись старой ветошью, которая валялась грудой тряпья в вольере волчицы. Подсматривал за тем, как по коридору шёл связанный крепкий мужчина с пустым взглядом и абсолютным безразличием на лице. Он разворачивал спиной к себе любую из тех женщин, на которую ему указывали, даже если они отбивались и кричали, и насиловал. Быстро. Безэмоционально. Со временем женщины теряли надежду и так же отстранённо принимали участие в процессе. Брыкались только новенькие. Затем приходило понимание – тот, кто их брал, был таким же невольником, как и они сами. И получал удовольствия не более них. Только физическое. Правда, что оно значило по сравнению с тем унижением, которому от подвергался? Выбора не было: или он послушно покрывал всех «самок», или умирал в мучительной агонии от препарата, который ввели бы ему кровь.
Откуда я знал? Мне предложили то же самое. И даже после этого я плевал в лицо охранникам, пытаясь сбежать, пока меня не оглушили чем-то в очередной раз…а потом я очнулся с диким стояком, от которого разрывало тело. С похотью, концентратом нёсшейся по венам. И можно было сколько угодно сопротивляться…но я проиграл.
– Саш, – её голос приводит в чувство, возвращает в реальность, её голос ещё долго будет моим единственным маяком, который удержит, не даст утонуть…и он же потом беспощадно станет тем самым камнем на шее, не позволившим всплыть с грязного мутного дна, – как часто ты видишься с Ингой?
– Я не знаю, – шаг ей навстречу, и она выпрямляется, напряжённо глядя в моё лицо, – с тобой…редко, – лбом прислониться к её лбу, – очень редко, – глубоко вдохнув запах её кожи. Летом пахнет. Цветами полевыми. Не знаю, почему так решил. Никогда на улице не был и цветов не видел. Но она читала мне о них, и я именно таким и представлял их аромат.
Судорожно сглотнула, а у меня у самого в горле дерёт от сухости. А когда руки положила на мои плечи, дёрнулся всем телом, ощущая, как кожа нагревается под её ладонями.
– Экзамены были, – закрывает глаза, приподнимаясь на цыпочках, – не могла приехать сюда. Все эти дни.
Медленно отстранился от неё, и наклонился к ней, чувствуя, как изнутри что-то чёрное, что-то страшное рваными волнами поднимается.
– Где спала? – распахнула глаза, а у меня это чёрное по стенкам желудка вверх, впиваясь когтями острыми в мясо, – Все эти дни.
– У Бельских. Мама договаривалась с Ниной Михайловной, мы с Витькой готовились вместе. Саша?
Кивнул, отступая назад и отворачиваясь. Чёрное в грудную клетку лезет, бесцеремонно крошит кости щупальцами своими.
– Уходи, – замолчал, ожидая, когда выйдет из вольера. Когда оставит наедине с чернотой, вонзающейся клыками в горло.
– Почему? – в её голосе изумление и обида. А мне расхохотаться хочется. И в то же время вытолкать из клетки, чтобы не смела дразнить своим присутствием. Не смела вызывать вот это жуткое желание придушить.
Сама мне десятки раз про Витьку Бельского рассказывала. Одноклассник её. Сукин сын, с которым и в кино, и на вечер танцев, и в гости. Сама придёт после таких праздников и с горящими от возбуждения глазами мне про него и не видит, что за каждое его имя её голосом прибить её хочется. Выть хочется. Потому что всё ему. Ужин – ему, танцы – ему, игры – ему…а мне жалкие крохи. Рассказы-объедки с послевкусием разочарования. Мне ничего! Только желание зверем взреветь от боли, которая внутри разливается кислото,й и крушить всё вокруг, кулаки об стены сбивать, шёпотом с её именем на губах.
– Не уйду.
Уверенно. С вызовом. И я резко разворачиваюсь на пятках, чтобы к стене её пригвоздить за плечи.
– Уходи, я сказал, – сквозь зубы, вздрагивая от того, как на губы мои посмотрела и свои облизнула.
– Выгони.
Тихо, так тихо, что не слышу – по губам читаю, и злость ответной волной.
– Выгоню. Проваливай.
– Послушный, – кивнула и руки вскинула вверх и за шею мне завела, – тогда поцелуй.
Смотрю на неё расширенным глазами и вижу, как в её зрачках моё отражение плещется. В темном болоте взгляда с поволокой страсти. Подалась резко вперёд и остановилась у самых моих губ, у самой дыхание рваное, частое, и мне кажется, я грудью чувствую, как её сердце бьётся. О мою грудь бьётся испуганной птицей.
На ресницы её – дрожат, отбрасывая тени на побледневшее лицо. Инстинктивно повторить вслед за ней движение, чтобы прильнуть к её губам своими и тут же отстраниться, ошеломлённый.
Смотрит на меня округлившимися глазами, приложив ладонь ко рту. Снова ждёт чего-то. А у меня в голове каша, перемешалось всё. Выгонять уже не хочется. Вообще выпускать не хочется никуда. Чего-то большего хочется. Того, что не испытывал ещё с другими.
– Мокро?
Спросил серьезно, а она рассмеялась вдруг растерянно, и меня повело. От желания ещё раз ощутить её губы под своими. Впился в них…и застонал, когда позвоночник разрядом дичайшего возбуждения прострелило. Пальцами в волосы её зарылся, а самого колотит от того, как к телу моему прижимается и как поддается, подставляет губы. Так сладко. Никогда не думал, что это так сладко может быть, что наизнанку вывернуть может от простого прикосновения к губам.
– Са-ша, – дыхание сбивается, а я, дорвавшись до неё, губами вкус её кожи собираю. Со щёк, с глаз, снова с губ, растворяясь в них и растворяя её с собой.
Наш первый поцелуй. Потом их будет сотни. Потом будут откровенные ласки. Потом будет секс. Но ничто не сравнится с тем самым, первым. Когда впервые понял, что не только смотреть могу, но и обладать. Когда впервые понял, что мне принадлежит.
ГЛАВА 6. Бес
«Часы показывают половину третьего,
Я тихонько просыпаюсь.
Я знаю, что-то не в порядке,
И медленно подхожу к двери.
Ощущая жару сквозь стены,
Я чувствую снаружи горький запах.
Все, что я вижу -
Языки пламени вокруг.
И все, о чем я думаю -
То, что я одна.
Пожалуйста, найди и спаси меня...»
©«In This Moment» – «World in Flames»
Я сидела, вдыхая аромат свежезаваренного кофе со сливками, если бы не он, этот длинный день казался бы еще более тяжелым и бесконечным. Сделала глоток и расслабленно откинулась на спинку кресла. Внутри все равно клокочет осадок от ссоры с Никитой. Почему-то мужчина считает, что, если переспал с тобой несколько раз, то он имеет на тебя все права. Ему и в голову не приходит, что это ты выбрала, с кем спать, когда и сколько раз. И иногда этот выбор был случаен, мимолетен и не вызывал ничего, кроме чувства разочарования и сожаления. Но он начинает копаться в себе, в тебе, ищет причины, делает выводы и просто не может понять, что тебе не было вкусно. И дело не в его внешности, сексе. Просто ты поела в этом ресторане и больше туда не хочешь. Не потому, что там плохо готовят, а просто не хочешь. Тебе там шторки не понравились. Так и с Никитой. Мы были с ним два раза после корпоратива. Я сыграла для него умопомрачительный оргазм и решила, что меня дико раздражает запах его тела, слюны и все эти словечки, которые он говорит во время секса и от которых хочется уснуть. Только его мои довольно тактичные отмазки от дальнейшего развития отношений не устроили, и, вернувшись с отпуска, он решил показать, как он соскучился, прижав меня к стене и пытаясь взять прямо в кабинете, задрав юбку мне на пояс и насильно целуя в губы, за что и получил по физиономии, а потом и каблуком по лодыжке.
– Ты совсем охренела, Белозерова? Ты что?
– А то, что «нет» – это «нет», а не «я согласна». Понял? Так более доходчиво?
– А как же…
– Что? Случайный секс? Иногда он бывает у людей, работающих вместе. Если тебе трудно с этим смириться – смени рабочее место.
– Стерва ты, Слава. Фригидная, долбаная сучка, возомнившая себя крутой!
Я ударила его по второй щеке, и после этого он сгреб свои папки и решил свалить с кабинета.
– Ты пожалеешь об этом и мне плевать на твоего папочку!
Скатертью дорога. Придурок. Как говорят, не бывает фригидных женщин – бывают паршивые любовники… И теперь я точно знала, НАСКОЛЬКО это правдивое высказывание. И смазливый Никита явно не обладал ни одним из достоинств моего другого любовника… чьего лица я так ни разу и не видела.
Я никогда раньше не отсчитывала время до вечера. Наоборот, офис всегда был для меня своеобразной отдушиной, местом, где отходили на задний план все личные проблемы и переживания, и оставались только вопросы деловые. Я с головой окуналась в тот или иной контракт, а при особо запутанных случаях и вовсе выключала мобильный телефон, полностью растворяясь для окружающего мира.
Но с некоторых пор я перестала выпускать смартфон из рук, где бы ни находилась. Ходила с ним даже в уборную. Я постоянно ждала сообщения. От него. Он мог написать в любое время, а мог не вспоминать обо мне целый день, заставляя сходить с ума. Когда на определенном этапе все мысли возвращаются только к дисплею телефона, а ночью не спишь, потому что ждешь… И ничего. И ты бессильна что-либо изменить. Он мог дать почувствовать, насколько все это несерьезно, и вдруг, совершенно неожиданно следующим утром, отправить как ни в чём ни бывало своё фирменное «здравствуй, маленькая, скучала по мне?», и я застывала над этим коротким предложением на долгие секунды. Сердце сжималось от предвкушения и тут же пускалось в бег от какой-то странной радости. Написал… Наконец-то. Как же я хотела хотя бы одно слово…Пусть даже отдаленно понимала, почему так ждала его каждое утро и вечер. Джокер стал моим билетом в другую жизнь. Туда, где не имели значения ни одно из навязываемых с детства правил и принципов. Туда, где я могла быть с ним настоящей, пусть даже и под чужим именем. Я писала ему «Здравствуй. Безумно скучала по тебе» и понимала, что это правда. Каждое слово было правдой. Я лгала ему, но никогда и ни с кем еще не была настолько настоящей, как с ним. Я уже не представляла свой день без него. Я запутывалась в этих отношениях все сильнее и сильнее. Джокер был для меня более реальным, чем кто-либо из тех, кто меня окружал. Пока в один определенный момент я не поняла, что влюбилась в него.
Сегодня я задержалась на работе – нужно было разобраться с одним делом, но мысли то и дело убегали совершенно в другую сторону. Очередной взгляд на часы, и я не сдержала вздох разочарования. Еще три часа до нашего «свидания». Автоматически проверила чат – ничего. Свернула окно и наконец открыла файл с макетом искового заявления, как вдруг завибрировал телефон – пришло сообщение на мейл. Зашла через компьютер на свою электронку:
Отправитель: какой-то незнакомый Anonymus666.
Тема сообщения: Возмездие.
Текст сообщения: Есть вещи, которые не стоит забывать. Приятного просмотра, сучка. Наслаждайся.
Горло перехватило от ужасной догадки. Остановилась, не рискуя щёлкнуть трясущейся рукой на видеозапись, прикрепленную к сообщению. Тело сковывал обжигающий ледяной страх, заставляя вжаться в спинку кресла. Я догадывалась, что мне прислали. Так бывает. Просто знаешь и всё… Потому что есть только одна вещь, которая могла меня напугать.
На каком-то автомате всё же включила видео, чтобы уже через несколько секунд закричать беззвучно от первых же кадров. Как в самых страшных снах, когда ваш голос неожиданно пропадает, и вам остается только беззащитно открывать и закрывать рот. По вашим щекам катятся осколки того самого льда, причиняя нечеловеческую боль, а сердце стучит всё медленнее, словно замерзая.
Я смотрела на языки пламени, а сама дрожала от холода, проникшего в мое тело.
Даже не поняла, как кто-то подошел сзади. Видео давно закончилось, языки пламени застыли на экране, а я дрожу, и зуб на зуб не попадает.
– Слава. Все в порядке? Эй. Посмотрите на меня. Слава!
Резко развернул к себе кресло и оперся на поручни, обхватил мое лицо ладонью.
– На меня смотрите и дышите глубже. Я сейчас воды принесу.
Я слышала чей-то голос будто сквозь вату и даже разобрать не смогла, чей именно. Поняла только, что мужской. И едва развернул к себе кресло – узнала, но слова не могла сказать. Хотела качнуть головой, дать понять, что не в порядке. Что всё плохо. Просто ужасно. Я хочу посмотреть на него, но не могу. Не могу отвести взгляда от застывшего видео. Оно остановилось, но я вижу его, я вижу огонь, вырывающийся из окон, я вижу то, что не заснято. То, что навсегда выжжено глубоко внутри. Теплая ладонь касается замерзшей руки, и я бы вскрикнула, если бы не пропавший голос. Кожу словно обожгло кипятком, но мне нужны эти прикосновения. Чтобы вернуть чувствительность пальцам, которых я не ощущаю.
Тепло его рук касается осколков льда на щеках, и я облегченно выдыхаю. Он поворачивает меня за лицо к себе, а у меня из глаз наконец брызнули слёзы. Адам.
Он что-то говорит, и убирает руки, а я крикнуть хочу, чтоб не уходил. Мне так тепло рядом с ним. Хотел отвернуться, а я вцепилась в его запястья и непослушными губами еле выдавила из себя:
– Не...уходи...по…жа…луй…ста… не …ухо…ди.
Присел на корточки, глядя на меня снизу-вверх, а у меня непроизвольно из глаз слезы катятся.
– Не ухожу.
Руку протянул и указательным пальцем по щеке провел, вытирая слезу.
– Испугалась?
Качаю головой, прижимаясь щекой к его пальцам.
– Я уйти хочу. Отсюда
– Уйдем сейчас. Это видео? Знаешь, кто прислал?
Провел большим пальцем по скуле.
Его голос...он успокаивает. Он дарит облегчение от той боли, что сейчас растекалась во мне жидким азотом. Потому что он первый, кроме членов моей семьи и психоаналитика, кто увидел меня в этом состоянии. Отвернулась, пытаясь выйти из почты. Пальцы всё еще не слушаются, продолжая дрожать. Его ладонь касается плеча успокаивающе, а боль внутри злится, свирепствует, атакует трясущиеся руки, и Адам сам нажимает на "Выход" и закрывает вкладки.
– Уйдем отсюда. Пожалуйста.
– Окей. Уходим.
Поднял под руку с кресла и замер, всматриваясь в мои испуганные глаза.
– Я могу вычислить, кто это сделал. Если захочешь, мы поговорим об этом.
Подхватил мою куртку со спинки кресла и повел за собой из кабинета.
– Отвезти тебя домой или поехали посидим где-то? Пока не успокоишься?
Остановилась, глядя на свою ладонь в его руке. Он так естественно повел меня за собой. Посмотрела в его лицо, вздрогнув от того беспокойства, которое плескалось в темных глазах. Впервые в жизни я видела признаки тревоги за себя у кого-то, кроме мамы и Нины. Покачала головой, думая о том, что не хочу ничего. Не хочу ни многолюдных кафе, ни дома, который наводит тоску. Я хочу остаться одна. И в то же время безумно боюсь сейчас одиночества.
– Нет...я не хочу. Я ничего не хочу
– Давно по ночному городу ездила? Хочешь покажу тебе одно интересное место? Там очень тихо и можно молчать. Я часто там молчу.
Рука сильнее сжала мои холодные пальцы, ведет за собой по лестнице.
Да, я хочу именно туда, где можно молчать. И мне нужен кто-то рядом, кто не позволит треску огня разрушить мою тишину.
Мы вышли на улицу, и я вздрогнула от холода, забравшегося под куртку. Переменчивая погода то холодно, как ранней весной, то душно до невыносимости.
Я не помнила, чтобы надевала её, наверное, Адам сделал это. Раскат грома заставил съёжиться и побежать вслед за парнем, спускавшимся по лестнице к чёрному "Фольксвагену".
В этот момент завибрировал телефон в кармане куртки, и я вцепилась в него пальцами, понимая, что не хочу сейчас ничего, боюсь увидеть на дисплее очередное уведомление со своей почты.
Адам открыл дверь пассажирского сидения, и я села, по-прежнему не доставая телефон.
Смотрела, как он застегивает ремень безопасности, и думала о том, что впервые успокаиваюсь вот так просто, без звонка психиатру или подруге. С человеком, который даже не знает, что произошло, но именно это мне и нравилось сейчас.
Закрыла глаза, откидывая голову назад, вдыхая аромат лимона, царивший в салоне.
– Спасибо...
Адам привез меня к высокому зданию научного центра. Мы каким-то образом зашли с черного входа. У него была пластиковая карта работника.
– Я уволился…но программисты, они, знаешь…они те еще жуки. Мне нравилось тут на крыше зависать по ночам. Так что ключ я себе оставил.
Мы поднялись на грузовом лифте, и Адам толкнул дверь, ведущую на крышу, пропустил меня перед собой.
– Здесь звезды близко, и тишина. Как будто вымерли все. Иногда хочу почувствовать, что нет ни единой души.
Я подошла к перилам, глядя вниз, чувствуя легкое головокружение от высоты, а он встал рядом, достал сигарету, закурил. Он, видимо, заметил, что я еще вздрагиваю, снял кожаную куртку и поверх моей куртки набросил мне на плечи. Затянулся сигаретой, глядя на ночные огни.
Да, он был прав, здесь можно молчать, и ночной город постепенно вымирал, только одинокие машины и мигающие неоновые витрины внизу. Подняла голову и посмотрела на небо – черное, затянуто тучами. Дождь прекратился, но ни одной звезды не видно. Кажется, и моя жизнь вот такая непроглядная. Живу по какой-то инерции, по какому-то расписанию, составленному не мной. И кто-то…кто-то покопался в этом расписании. Кто-то узнал обо мне то, чего не знал никто. То, что я запрятала так глубоко, что даже мой психиатр думала, что я уже справилась. А некто нашел и вытащил наружу, чтобы показать мне, что тайн не бывает. Каждая тайна – это чье-то подлое открытие и достояние. Вопрос времени, когда оно вырвется наружу. Где-то в глубине души я понимала, что это только начало.
***
Я очнулась словно от резкого толчка. Так бывает, когда неожиданно пропадает чувство безопасности, с которым вы уснули, и на его место приходит неожиданная тревога. Открыла глаза, вдохнув полной грудью холодный воздух, и едва не закричала, ощутив теплое дыхание, касавшееся затылка. Вот почему я проснулась. Прохладный ветер ласкал щёки и шею, а спиной я ощущала тепло. Сильные мужские руки, обнимавшие сзади, согревали большими ладонями мой живот. Я вспомнила, как мы сели на его куртку у стены и Адам обнял меня сзади, согревая от ночного холода. Неужели я уснула? Черт… неудобно как. Я боялась обернуться назад и встретиться с ним взглядом, так как понятия не имела, как уснула здесь вчера. Последнее, что помнила, это куча окурков возле его ног и внимательный взгляд куда-то в сторону города.
Адам обещал молчание и не нарушил своего слова. Где-то внутри всколыхнулись чувства благодарности и стыда. Всю ночь тут со мной провел.
Его дыхание изменилось, когда я пошевелилась, и я мягко отстранилась от него.
-Доброе утро, Адам
– Доброе утро.
Развернул меня к себе за плечи. Долго в глаза смотрел, а потом к губам наклонился медленно, давая право решить, хочу я этого или нет...тихо спросил.
– Кофе и по домам? – а сам все ниже наклоняется.
Он спрашивал про кофе, а я видела совершенно другой вопрос в его глазах. Смотрит на мои губы, а я чувствую холод, снова забирающийся под одежду, холод, от которого мурашки по телу. От него исходит аура и надежности, и опасности одновременно. Только я совсем не хотела ничего такого. Понятно, что дура, надежду дала и сама виновата…Может, если бы не Джокер. Только у меня возникло странное чувство, что сейчас я делаю что-то отвратительное по отношению к нему. Что-то гадкое, как измена или предательство. Смешно…Да, до истерики смешно. Как можно изменять тому, кто ни разу к тебе не прикасался и ничего не обещал…оказывается, можно. Потому что то, что происходило между мной и Джокером, совершенно не отличалось ни от одних нормальных отношений.
Словами можно иметь ТАКИЕ отношение, которые вам и не снились. Словами можно вытащить самые дикие эмоции и самую болезненную нежность. Этого никому не понять…Никому, кроме Харли…Потому что теперь я знала, что она и в самом деле его любила.
В глубине темно – карих глаз Адама осторожность, от которой становится неуютно. Если я сейчас позволю себя поцеловать, то во что это выльется потом? И в то же время где-то в висках отстукивает пульсом чувство благодарности за помощь, за то, что не оставил одну, за то, что вытащил из того кошмара, в котором оказалась вчера вечером. Снова завибрировал сотовый. И я догадываюсь, от кого это сообщение. Словно чувствует…в последнее время меня начало преследовать ощущение, что он меня чувствует. На каком-то мистическом уровне, непостижимом для кого бы то ни было.
Мерзкое чувство вины за принятое решение впивается скользкими пальцами в затылок, и я отстраняюсь от парня, мягко убирая его ладони со своих плеч. Отвела взгляд, вставая и поднимая с пола сумку.
– Я, думаю, да...Наверняка, рядом поблизости хороший кофе можно купить?
Уже давно рассвело. Наверное, где-то часов семь утра. В телефон так и не смотрю. Мне страшно, что ОН чувствует не только, что у меня неприятности, а и то, что я все же пару секунд раздумывала, позволить ли Адаму поцеловать меня.
– Купим кофе, и я отвезу тебя домой. Мне на работу через час. Я сегодня даже не проспал.
Усмехнулся и щёлкнул меня по носу.
– У тебя на переносице восемь веснушек...Слава. Спорим, к концу лета их будет штук тридцать?
Поначалу даже опешила от этой наглости, но в то же время воздух между нами перестал быть таким раскаленным. Он развеял обстановку своей шуткой, и я подумала о том, какая же задорная у него улыбка. Он вообще очень симпатичный. Не похожий все же на этих пластмассовых людей, окружающих меня повсюду. Все же настоящий, и в глазах у него нет пустоты. Там слишком глубоко для простого программиста. Там есть что-то непостижимое. И, самое странное, он меня слишком хорошо понимает. Не смотрит поверхностно.
Прищурилась, глядя на то, как он встает и отряхивается, протянула ему куртку.
– Ты проиграешь, Гордеев! К концу лета у меня их максимум двадцать девять штук на переносице бывает.
Развернулась к нему спиной и полезла в сумку за расческой.
– А вообще...значит, ты же мне еще и должен остался? За то, что не проспал?
Повернулась к нему лицом, на мгновение застыв под его внимательным взглядом, когда он смотрел, как я укладываю волосы, и, смутившись, спрятала расческу обратно в сумку.
– Белозерова, тебе говорили, что ты офисный узурпатор?
– Да! Ты! Пару дней назад.
– Точно. Как я забыл?
– У тебя короткая память. Жесткий диск перегружен. Переустанови систему.
Мы рассмеялись, и Адам открыл дверь.
– Насчет диска не знаю, а вот я бы с удовольствием переместил нас сейчас из папки «Научный центр» в папку «домой», например. Значит так, Белозерова, мы сейчас выходим с центрального входа, делаем лица кирпичами. Если что спросят, скажешь, ошиблись зданием.
– А ты мой водитель?
Казалось, ночного кошмара и вовсе не было…только у меня на электронке по-прежнему висело то письмо с видео. И оно никуда оттуда не денется. Когда сели в машину, собралась с мыслями и, наконец, попросила.
– Адам.
– Да.
– Я хочу, чтоб ты вычислил, кто это прислал. Сможешь?
И в этот момент я поняла, что доверяю ему. Вот так неожиданно для себя. И я хочу знать, какой ублюдок влез мою личную жизнь и трогал то, что я сама трогать боялась. Я хотела найти эту тварь и заставить пожалеть об этом.
– Без проблем. Вечером, после работы?
Я как раз достала свой сотовый и увидела, как мигает уведомление.
«Не ответила, девочка. Ты понимаешь, что это значит, да? Сегодня в девять я жду тебя, и я очень надеюсь, что ты будешь здесь, иначе это последнее сообщение, которое ты от меня получила».
– Прости, но сегодня не получится.
Нервно кусая губы и ощущая дикое желание ответить на сообщение немедленно. Пока он не ушел. Пока он онлайн.
– Твой парень?
– Да, – ответила, не задумываясь, и сунула телефон в сумочку, отворачиваясь к окну.
ГЛАВА 7. Аля
– Бл**ь! Что за...Какого хрена ты врубил эту дрянь на полную мощность? Я сутки не спал, мать твою!
Недовольный голос соседа заглушил музыку. Невольно даже восхитился силе его злости. Но не смог отказать себе в удовольствии проорать в ответ слова из песни
"Очнись и ты увидишь, друг
Как превышая скорость света.
Мир движется к концу
И это дело их нечистых рук".
© «Louna» – «Свободное падение»
Всё же видеть, как он морщится, словно от зубной боли, и швыряет на пол подушку – не сравнимое ни с чем удовольствие. Особенно после того как я, мать его, понял, что ночью мне не отвечал никто из них двоих.
– Я тебе помешал, да? Ох, прости...Хотя, ладно. Можешь не прощать. Пусть этот грех останется на моей совести.
В этот момент ублюдок резко подскочил и захлопнул ноут.
– Ц-ц-ц, тебе говорили, что ты особенно злой, когда не выспишься?
– Мне говорили, что если жить с психами в одной комнате – это плохо действует на нервную систему и пищеварение. Поэтому просто сделай одолжение – исчезни!
– Смотрю, тебе не понравился вчерашний суп с морепродуктами? Мне в принципе тоже, именно поэтому я оставил его тебе...А вместо благодарности одни упреки снова.
Парень фыркнул и плюхнулся обратно на кровать, закрывая глаза. Он, что, реально думает, я ему позволю уснуть?
– Не хочешь поделиться с лучшим другом, где провёл прошлую ночь? Мне же интересно...Ходишь без меня где-то. Где твоя мужская солидарность?
Он встал с дивана и прошел к окну, достал сигарету. Потер затылок, словно музыка начала отстукивать у него в голове.
– Мирославе Лазаревне понравилось ночное небо и прохлада. Ты знаешь, от нее пахнет свежестью? Такой запах...мммм. На затылке, ближе к уху. Спасибо...твое видео пришлось кстати. Отличный повод для того чтобы сблизиться с ней.
Урод! Сжал кулаки, успокаивая навязчивое желание вмазать этому ублюдку. Да! Я думал об этом. Точнее, я не хотел об этом думать. Он и она. Где-то глубоко внутри подняла голову злость...и зависть, застучала в висках, потому что он прикрыл глаза, вспоминая, и я мог поклясться, что он чувствует ее запах сейчас. В то время, как я мог только вообразить себе это. И это оказалось, мать его, больно.
Бросил взгляд на крышку ноута и подумал о том, как дорого мне Принцесса заплатит за этот обман. Она не пришла на наше свидание, предпочла провести время с этим офисным манекеном.
– И что? Есть успехи? Насколько ты сблизился?
Хотел ли я это знать в самом деле? Хотел. Еще как хотел. С каким-то диким мазохистским удовольствием получить удар под дых и немного прийти в себя.
Приподнял одну бровь. Да, парень, мне это действительно интересно.
– Достаточно для того, чтобы через день два наклонить ее на той же крыше через перила и отыметь так, чтоб искры с глаз посыпались. Но тебе же все равно, где это случится. Или начал любить слушать подробности?
Стало легче? Нет! Не стало. Всего лишь долбаная отсрочка.
– О, так малыш Адам облажался? Упустить такой шанс...одни целую ночь...Наедине. Адам, Адам...А ведь я тебе предлагал тройничок с одной из шлюх. Зря ты отказывался... Может, чему-нибудь научился бы у своего друга.
Развернулся, открывая ноут и включая его. Убавляя звук, потому что сейчас я хотел подробностей, а он терпеть не мог громкую музыку. Да, и музыку вообще.
А еще я не успокоился. Потому что желание разбить его голову о стену не пропадало, а превращалось в потребность. Всё сильнее с каждым его словом. С тем пренебрежительным тоном, которым он говорил о МОЕЙ Принцессе. Маленькая лживая сучка. Убил бы. Впрочем, я убью её в любом случае, когда наступит время. У меня для неё есть персональный, продуманный до мелочей, сценарий. Вкусный, кровавый с запахом гари. Сценарий ада. У каждого он свой. И ее ад я изучил досконально, чтобы воспроизвести для нее в мельчайших подробностях. Декорации, стереозвук, HD изображение.
Не закрывать глаза, Джокер, иначе перед ними возникнут кадры того, что они, возможно, делали этой ночью. Представил, как он касается ее пальцами, и стиснул зубы.
– Расскажи мне всё, что произошло вчера. С момента просмотра видео и до сегодняшнего дня.
Да, я любил это делать. Спрашивать у него обо всем. Всегда. Это было своеобразной игрой, потому что кроме этого долбаного ублюдка у меня никого не было, да и у него тоже. И он делился. Щедро. А я был благодарным слушателем. Никогда не перебивал. Только насчет Миры ему делиться явно не хотелось. Это было что-то, что он не собирался открывать мне. Она ему слишком понравилась за это время, чтобы рассказывать в подробностях, как об очередной шлюхе, которую он трахал без меня. И именно это меня бесило. Потому что не отступится.
– Ты испугал её. А я утешил. Знаешь, то место на крыше, когда мне херово, я люблю там бывать без тебя? Ты тоже там бывал не раз. Остальные подробности ты не получишь. Могу только сказать, что она особенная. Ты и это уже слышал. Все в ней особенное: пахнет особенно, дышит особенно и смотрит особенно. У нее гладкая кожа и шелковистые волосы... восемь веснушек на носу. Когда я сниму с нее одежду, я уверен, что она вся такая же гладкая. Везде. Это будет медленно и долго. Я никуда не тороплюсь.
Повернулся ко мне, затягиваясь сигаретой.
– Когда буду ее трахать в первый раз, я отправлю тебе сообщение. Обещаю. Но без подробностей. У тебя ведь превосходная фантазия. Ты можешь о ней фантазировать, Джокер.
Я никогда не думал о том, что слушать его слова о Принцессе, его планы на нее будет настолько мерзко. Чёрт, да чего уж там, я и помыслить не мог о том, что мне будет не наплевать на нее. Впрочем, до этой самой минуты я и не подозревал об этом. Наверное, всё же нет лучшего катализатора для чувств, чем ревность. Когда убить хочешь только за грязные мысли в отношении своей женщины. Кого бы то ни было. В любви и страсти не бывает друзей. Каждый мужчина – соперник и враг.
И сейчас я смотрел на своего соперника и улыбался, представляя его эмоции, когда он увидит то, что я покажу ему. И он смотрел. Читал одними губами, играя желваками и вцепившись пальцами в спинку стула.
Жри, ублюдок, только дозированно. Только то, что я позволю. Усмехнулся, ожидая реакции на ее красноречивое: «Если бы я могла показать тебе, Джокер...если бы могла рассказать, КАК я люблю тебя...Как хочу тебя».
– Жаль, что у тебя с фантазией всё не настолько хорошо, правда?
Захлопнул ноут перед его носом. Он достаточно увидел.
– Продолжай любоваться веснушками, мальчик, пока я трахаю ее по ночам.
– Как своих сук, которые пачками пишут тебе о своих мокрых трусиках, стоячих сосках, шлют фотки и видео и дрочат на твой талантливо-грязный текст? Так ты ее трахаешь?
Он сделал несколько шагов ко мне, и я понимаю, что достал его. Ему хочется перемолоть меня в кровавое месиво. Как, оказывается, мы похожи, да, Адам?
– Она не такая, как эти твои соски! Ты врешь, мать твою! Ты просто грязно лжешь!
Но я не лгал. Он видел это в моих потемневших глазах, когда подошел слишком близко. Да! Я был слишком собой доволен в этот момент.
