Текст книги "Исчадие ада (СИ)"

Автор книги: Ульяна Соболева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

– Маленький Ангелок…сученок остался в живых…Я не знал, что у твоего папаши был сын. Когда я отрезал ему яйца, я был уверен, что его член зачал только шлюх, таких же, как и твоя мамаша.

Габриэль ударил Миху коленом, но тот вонзил нож под ребро парня и пригвоздил его лезвием обратно к стене.

– Ты сейчас сдохнешь…ты, последний из Падших, сейчас отправишься в свой гребаный рай.

Миха все еще вжимал лезвие в бок Габриэля, прокручивая, причиняя максимум страданий, но в этот момент парень с силой пнул Палача ногами в живот, и тот отлетел в сторону. Габриэль споткнулся и упал на одно колено, из кармана выпал бумажник и подкатился к ногам Михи. Тот ловко схватил его костлявой рукой и посмотрел на фото светловолосой девушки…а потом поднял взгляд на Габриэля, который пошатываясь шел к нему.

– Отдай, тварь.

Парень выставил вперед руку с автоматом.

– Отдай, не то я вышибу тебе мозги.

– Так вот почему ты здесь? Маленькая сучка дампир …из-за нее... Как забавно…Ха-ха-ха…значит, вот зачем вы устроили эту бойню. Вы искали ее.

Габриэль зарычал…этот рык появился из глубины, заклокотал в пересохшей гортани, все конечности задрожали, наполняясь странной силой, словно на последнем дыхании.

– Где она? – хрипло спросил Габриэль.

– В Аду…я превратил каждый ее день в маленький персональный ад…она так сладко кричала от боли, когда я резал ее кожу своим кинжалом, когда вырывал ее волосы и раздирал ей внутренности, как она кричала…это слаще музыки…О, тебе больно?

Габриэль медленно пошел на Миху, с каждым шагом боль отступала на второй план, он чувствовал, как внутри сорваны все планки – он убьет эту мразь, убьет эту тварь сейчас.

– О, да мы разозлились, – засмеялся Миха. Они молниеносно побежали друг на друга, и Миха силой вонзил острие ножа в грудь Габриэля, в тот же момент автомат выстрелил, и пуля остановила Палача, он удивленно замер на месте. Габриэль перехватил запястье Михи и резко крутанув его руку всадил его же нож ему в сердце, прижимая карателя к себе, а потом оттолкнул и закашлялся, согнувшись пополам и сплевывая кровь. Едва держась на ногах подошел к мечу Изгоя и с трудом поднял его с земли, упал на колени и подполз к полумертвому врагу. Тот смеялся, из окровавленного рта доносился клокочущий, скрипучий хохот.

– Она сдохнет еще до того, как ты найдешь ее… сдохнет… сдохнет… после меня никто не остается в живых. Пока ты был занят мной, она истекала кровью…как забавно. Дерьмо…похоже ты убил меня…и ее…

Габриэль замахнулся мечом и нанес сокрушительный удар, разрезая горло Михи, но оскаленный рот продолжал улыбаться, черная кровь фонтаном била из раны, а проклятый монстр стоял на коленях и все еще не собирался отправляться в Ад. Габриэль зарычал и оторвал Михе голову голыми руками, безо всяких усилий, отшвырнул в сторону и заорал так громко, что посыпалась штукатурка, эхо разнеслось по воздуху, разрезая глухую тишину как автоматная очередь. Уронил меч, схватился обеими руками за рану на груди и сцепив зубы поднялся с земли. Сердце колотилось как бешеное. От заветной цели его отделяли лишь скользкие ступени, ведущие вниз. Он или воскреснет сейчас или останется в этом подвале навечно.

***

Габриэль, шатаясь, спускался по лестнице, по лицу стекал пот и его собственная кровь, на ступенях оставались красные следы, так же как и на потрескавшейся стене за которую он держался. Но Габриэль, словно машина, не чувствовал боли и усталости, раны на теле болели гораздо меньше, чем раны в душе. Каждая ступенька, казалось, отделяла его от желанной цели на целую вечность и в то же время приближала. Там, внизу, он мог найти свою смерть. Если Кристина мертва, то у него уже не будет сил подняться обратно, он останется с ней, навсегда, как и мечтал. Изгой очень скоро взорвет это проклятое место к такой-то матери. Все же неведенье и надежда давали силы, а что будет с ним, когда этой надежды больше не останется? Габриэль толкнул дулом автомата железную дверь, и в нос ударил запах свежей крови. О боже, он знал, чья это кровь, он определял ее по составу, по пряности, по чему угодно. Потому что она как и его собственная уже давно текла по его венам. Одна единственная тусклая лампочка освещала помещение, похожее на подсобку мясника с железным столом-каталкой, покрытой нейлоном, и кроватью аккуратно застеленной черным покрывалом. Стены забрызганы кровью, простыня на столе вся красного цвета. Габриэля затошнило. Он боялся идти дальше, там, в углу под серыми тряпками, он угадывал чей-то силуэт, и он боялся. Прочь отсюда, оставить ее образ живым в душе, только не холодный труп, это выше его сил. Он не выдержит, он просто умрет, задохнется от боли. Медленно подошел и вдруг замер, увидел ЕЕ сквозь кровавую пелену в глазах. Крис сидела у стены, на полу, завернутая в эти самые серые тряпки, похожая на скелет, обтянутый кожей. И она дрожала, как в лихорадке. Габриэлю показалось, что его сердце разорвали на мелкие кусочки, разрезали тупым ножом. Он видел тонкие руки, судорожно сжавшие хрупкие плечи. На коже ссадины и кровоподтеки, ногти обломаны до мяса. Она не чувствует его? Она не чувствует его запах, почему она его не слышит и не видит? Габриэль подошел вплотную к Крис, и спазм сдавил его горло, Кристина подняла голову. О боже…его лицо исказила гримаса боли, из груди вырвалось рыдание. Она его не видела, потому что это было невозможно, так как оба ее глаза заплыли, и страшные кровоподтеки, глубокие порезы на лбу и щеках не давали возможности полностью открыть глаза. Под носом запеклась кровь, а губы превратились в ободранные полоски мяса. Габриэль рухнул на колени и захлебнулся воплем отчаянной агонии. О господи, что же делал с ней проклятый ублюдок? Крис силилась рассмотреть его лицо, она беззвучно шевелила губами, когда он наконец-то понял, что именно она шепчет его сердце на секунду остановилось…Крис узнала его, она шептала его имя как заклинание:

«Габриэль»

Сдерживая рыдания, рвущиеся из горла, прислонился лбом к ее лбу, не решаясь прикоснуться. Кристина дышала очень тихо, пульс почти не прослушивался.

– Я заберу тебя отсюда, я пришел за тобой, – прошептал срывающимся голосом, все еще задыхаясь. На нее невозможно смотреть без судорожных спазм в груди.

Крис приоткрыла рот, у нее в горле заклокотало, но так и не произнесла ни слова. Поднесла израненную руку к его лицу, очень медленно, каждое движение давалось ей с титаническим усилием, и прикоснулась к его щеке, пачкая кровью, потрескавшиеся губы растянулись в слабой улыбке, а потом скривились в гримасе страдания. Она что-то говорила, но ее голос срывался и походил на хрип. Голова покачивалась на тонкой шее, словно от тяжести. Габриэль осторожно прикоснулся к ней, и она вздрогнула, он немедленно отнял руки:

– Я сейчас прикоснусь к тебе, чтобы вынести отсюда, я не причиню тебе боли. Обещаю. Мы сейчас вместе выберемся отсюда…ты мне веришь?

Она смотрела на него из-под отекших век, по ее щекам катились слезы. Слегка кивнула.

– Позволь мне взять тебя на руки.

Но он чувствовал, что если сдвинет Крис с места, возможно, это убьет ее, она истекала кровью, и у нее не осталось сил. Ее аура была пустой, как у мертвеца…лишь изредка пульсировала бледно-голубым. Габриэль закрыл глаза и почувствовал, как все его тело задрожало от напряжения. Перед глазами появилась яркая вспышка света и засияла, ослепляя. Он начал отдавать ей свою энергию. Отдавать так отчаянно, что из него выплеснулся бешеный поток света – мощный и оглушительный, как цунами. Он слабел. А ее дыхание становилось все отчетливей, биение сердца больше не походило на легкие удары крыльев бабочки, оно начало отбивать ритм, пусть хаотичный, срывающийся, но ритм. Чувствуя слабость во всем теле, Габриэль все же нашел в себе силы и

осторожно приподнял Кристину с пола. Твою ж мать, она ничего не весит, младенец был бы тяжелее, простынь соскользнула на пол, и он задохнулся – на Крис не осталось живого места. Вся кожа покрыта глубокими ранами, следами от укусов, порезами, засосами. На ней надето белое платье, покрытое бурыми пятнами, на ногах кровоподтеки и рваные следы от когтей. Каждое прикосновение, даже такое трепетное, причиняло ей адскую боль. Габриэль бережно поднял Крис на руки, и головка девушки безвольно упала ему на плечо.

– Я осторожно…я буду останавливаться, чтобы ты могла …о боже…– его тошнило, его выворачивало наизнанку, потому что каждое прикосновение заставляло Крис вздрагивать от невыносимой боли, которую он не мог забрать себе, потому что сам едва стоял на ногах. Если не успеет ее вынести – они умрут…Изгой исполнит обещание. Габриэль стиснул зубы и медленно понес свою драгоценную ношу наверх. Но преодолел лишь пару ступеней и прислонился к стене, голова предательски кружилась, из раны на груди сочилась кровь. Крис что-то очень тихо сказала. Он наклонился чуть ниже:

– Я знала…что ты придешь за мной…

И потеряла сознание, она обмякла в его руках, но Габриэль чувствовал биение ее сердца и заставил себя идти дальше. Он спотыкался, но нес. Падал на одно колено, удерживая ее на весу, как хрусталь, боясь оступиться и упасть вместе с ней…

***

– Дьявол, – выругался Изгой и нервно пнул носком ботинка кирпич, – Слишком долго, слишком. Скоро рассвет. Мы не можем больше ждать.

– Еще пару минут…, – пробормотал Ник, вглядываясь во тьму туннеля, – Пару минут.

– Хорошо, пару минут, – уже в который раз соглашался Изгой, сжимая в руках пульт управления от взрывчатки, – Пару минут…

Вдруг вдалеке послышался шорох они резко обернулись.

– Чтоб я так жил! Он несет ее! Твою ж мать, ты это видишь? – Ник смотрел в темноту расширенными блестящими глазами, полными благоговения и дикого восторга.

Изгой это видел. Он без труда различал силуэт парня с девушкой на руках. Каждый шаг давался Габриэлю с трудом, он спотыкался и шел к выходу, прислонялся к стене, стараясь набраться сил, и снова шел.

– Чтоб я сдох… – рычал Ник, и истерически хохотал, потом пнул Изгоя в плечо, – живучий сукин сын…он нашел ее, нет…я не верю своим глазам. Он, мать его, нашел ее. Охренеть!

На самом деле князь, так же как и Изгой, изнывал от невозможности помочь парню, который каждый шаг преодолевал в страшных мучениях. Они уже чувствовали запах крови, знали, что тот ранен, но они не могли ему помочь – этот путь, в несколько шагов к свету, он должен преодолеть в одиночку. Наконец-то Габриэль вышел за пределы воздействия камня, ступил ногой на мокрый песок и упал на колени, удерживая свою ношу на вытянутых руках. Изгой тут же осторожно взял Крис, прикрывая своим плащом, а Ник бережно подхватил Габриэля за плечи и осторожно положил на землю.

– Он ранен, смертельно, потерял много крови. Мы можем не довезти его домой.

– Я нашел ее, – хрипло простонал Габриэль и улыбнулся, так странно видеть улыбку на этих бледных губах, – Я же говорил, что она живая…

– Да, ты герой! Ты это, мать твою, сделал! Да! Ты это сделал!

– Дай ему свою вену, – бросил Изгой, – как ни странно Крис в лучшем состоянии, чем он. Она слаба, изранена, но выживет. Фэй поставит ее на ноги, а о парне нужно позаботиться немедленно.

– Миха мертв, – прошептал Габриэль, все еще улыбаясь, – Ублюдок сдох.

Через несколько минут, когда их шестисотый отъехал от вокзала, раздался взрыв, и оранжевое пламя взмыло в небо, похоронив под собой туннель и последнего из карателей. В этот момент прекратился дождь, и слабые лучи рассвета сквозь тучи пролились на землю. Первый день весны вступил в свои права.

 31 ГЛАВА

Девочки, я безумно рада, что вам понравился мой сюрприз. Даже не ожидала, что будет столько отзывов и восторгов. Планировалось просто подарить вам немножко улыбок. Но я ужасно рада, что мне удалась эта затея и вам понравилось. Постараюсь почаще писать для вас вот такие небольшие отступления о героях. А теперь читаем продолжение. ВСЕМ ОГРОМНОЕ СПАСИБО ЗА ОТЗЫВЫ!

31 ГЛАВА

Любить и погибнуть: это сочетание – вечно. Воля к любви означает готовность к смерти. 

автор: Фридрих Ницше

Фэй неслышно зашла в кабинет и посмотрела на Лину и Влада, которые с нетерпением ждали ее появления.

– Без изменений. Ничего не слышит, не видит. Не реагирует на мой голос. Не подпускает к себе. Слуги не смеют к ней подойти. А ее нужно вымыть, наложить повязки, осмотреть. Вооружилась куском стекла и сидит на полу как загнанный зверь. Я не знаю что делать.

Ведьма тяжело вздохнула и посмотрела на Влада.

– У нее многочисленные гематомы на теле и они не проходят, ей нужно внутривенное вливание крови. Нужен осмотр как внешний, так и внутренний. Не исключаю, что возможно кровотечение и серьезные повреждения. Не знаю через что именно ей пришлось пройти, но думаю, это выходит далеко за рамки нашего восприятия. Над ней надругались не только физически, но и духовно. Пока не проведу осмотр, я не буду знать насколько все плохо. Помощь психиатра тоже не помешала бы. Ей бы успокоительное, душ и немного поесть…

Влад сжал руку жены и тихо спросил:

– Она придет в себя, Фэй? Это наверняка постстрессовый синдром или как это называется? Скажи все что нужно – мы достанем.

– Сложность в том, что она нас не чувствует. Она…как бы это сказать, она мысленно еще там, в плену. Ее мучают кошмары наяву, и она не может их отпустить. Нужна встряска, эмоциональный всплеск, что-то, особенное способное вывести из состояния шока. Может быть нам стоит прийти к ней всем вместе, чтобы вы с ней поговорили, может услышав ваши голоса она начнет реагировать.

– Так идемте, немедленно, – Лина потащила Влада к двери.

– Только будьте готовы к тому, что скорей всего ее реакция может быть совсем отрицательной вплоть до яростного сопротивления.

– Я как-нибудь справлюсь со своей дочерью, – упрямо сказала Лина, – идем, Влад. Я хочу обнять мою девочку.

– Самое последнее, что стоит сейчас делать – это прикасаться к ней, – заметила Фэй и прошла вперед.

– Как Габриэль? – Влад последовал за Фэй, увлекая за собой Лину.

– Уже лучше. Он сильный, он отчаянно борется со слабостью, выкарабкивается с маниакальной настойчивостью. Раны почти затянулись. Отдых, нормальное питание и он снова в форме. Но это займет время, пока что он с трудом встает с постели.

Они зашли в комнату Крис и закрыли за собой дверь. На первый взгляд спальня казалась пустой. Кровать аккуратно застелена, приоткрыто окно, и светлые шторы развевались от легкого ветерка. Кристина сидела на полу неподалеку от кровати. Она закрыла глаза, ее потрескавшиеся бледные губы шевелились. Крис сжимала пальцами кусок стекла, рядом валялась разбитая ваза. Как же она сейчас не походила на ту сильную смелую женщину, к которой все привыкли. Это загнанное животное, истерзанное, израненное не может быть их Кристиной. Худенькая до невозможности, скулы впали, подбородок заострился. Ублюдок, который издевался над ней срезал прекрасные светлые локоны и теперь Крис походила на девочку подростка с очень короткой стрижкой, ее тоненькая шея трогательно виднелась в вырезе грязного белого платья. Увидеть собственного ребенка в таком состоянии неимоверно тяжело. Лина была близка к обмороку, а Влад стиснул челюсти как всегда, когда сильно нервничал или злился. Фэй больше смотрела на ситуацию как врач, стараясь отодвинуть эмоции на второй план. Перед ней жертва. Женщина, которую наверняка, постоянно избивали и унижали. Этой женщине необходима помощь врача, и она совершенно не нуждается сейчас в жалости и истеричных причитаниях. И до нее нужно достучаться, найти контакт и помочь выйти из этого состояния. Лина медленно приблизилась к дочери.

– Крис, девочка моя, ты меня слышишь? Это мама.

Кристина не шевелилась, совершенно не реагируя на внешние раздражители. Но так казалось только на первый взгляд. Едва Лина протянула руку, чтобы прикоснуться к ней. Глаза Крис распахнулись, засверкали красными огнями, как цветные лампочки, она оскалилась:

– Не приближайся…, – зашипела и выставила худую руку вперед, сжимая стекло с такой силой, что на коже проступили капли крови, – не приближайся ко мне ублюдок.

Лина оторопела на мгновение, а потом все же тронула Крис за плечо и та закричала как безумная, размахивая осколком, шарахнулась к стене, вжалась в нее спиной.

Непроизвольно Влад бросился к дочери и попытался сжать ее в объятиях, и та завыла, заскулила, яростно сопротивляясь, нанося отцу порезы, пытаясь вонзиться в его руку клыками. Теперь они с трудом сдерживали ее, Кристина сопротивлялась так яростно, что Владу пришлось применить силу и сжать ее запястья, выдирая осколок из трясущихся рук. Крис обмякла на секунду, а потом снова закричала так громко, что у Фэй заложило уши. Ее крик перешел в рыдание:

– Пожалуйста не надо…не надо…не прикасайся ко мне… Пожалуйста…

– Милая, это я…это папа. Мы хотим помочь тебе, мы ….

– Нет…, – рыдания снова перешли в дикий крик. Дверь с грохотом распахнулась и мимо Фэй словно вихрь пронесся Габриэль. Он силой отшвырнул Влада в сторону. Кристина сползла на пол и снова вжалась в стену. Фэй увидела, как вспыхнули глаза короля от ярости, но она удержала его за плечо и приложила палец к губам. Габриэль стал на колени перед Крис, та все еще тряслась как в лихорадке, прикрывая лицо руками. Душераздирающее зрелище, когда кто-то унижен до такой степени. Когда кто-то слабый и израненный в ужасе закрывается, ожидая побои и издевательства. Влад глухо застонал, а Лина едва сдерживала рыдания, вцепившись в руку мужа.

– Тссс тихо, это я…ты меня слышишь? Я здесь, и никто тебя не тронет. Клянусь.

В комнате повисло напряжение все молча ждали. Лина в отчаянии смотрела на парня, который склонился к их дочери, и надеялась на чудо. Все они теперь надеялись только на чудо. Габриэль осторожно взял девушку за плечи и привлек к себе. Все внутренне приготовились к новой волне отчаянных криков и сопротивлению. Но нет, Крис позволила ему взять себя на руки. Габриэль поднялся с колен, прижимая ее к груди, укачивая как ребенка. На спине парня, сквозь светлую футболку, проступили пятна крови – рана открылась, но он словно не замечал этого.

– Никто не тронет…не позволю…, – прошептал очень тихо.

Фэй почувствовала, как по ее щекам текут слезы. Только она знала, насколько тяжело был ранен Габриэль, его сквозная рана в груди все еще не зажила, она сама меняла ему повязку, но, черт возьми, у него хватает сил стоять здесь, сжимать Крис в объятиях, хватило сил даже отшвырнуть Влада, как тряпичную куклу. Столько самоотверженности в этом молодом воине, он как глоток свежего воздуха для всех них. Еще совсем недавно он был испуганным парнем, не до конца понимающим собственное предназначение и далеким от крови и насилия, а сегодня он готов убивать за Кристину не задумываясь, сталкиваясь с самыми сильными противниками. Фэй еще никогда не видела такой безумной и в то же время нежной любви.

Кристина приоткрыла глаза и посмотрела на парня, красный огонь потух, взгляд затуманился, и подбородок слегка дрогнул, на ресницах задрожала прозрачная капля и блестящей дорожкой скатилась по бледной щеке.

Габриэль осторожно вытер слезу, большая ладонь скользнула по лицу, и дрожащие мужские пальцы зарылись в короткие волосы на затылке Крис, привлекая ее к себе. Фэй ошеломленно смотрела, как Кристина обвила его шею тонкими руками, склонила голову ему на грудь, перестала дрожать.

– Не уходи, – всхлипнула очень тихо. И Фэй, с триумфом, посмотрела на Влада, который удивленно наблюдал за парнем. Он словно не понимал как тому удалось то, что не получалось у них всех. Кроме того Влад вряд ли догадывался о том что происходило между Габриэлем и Крис до того как она пропала. Нет, о чувствах парня знали все, но никто не мог предположить даже на секунду, что эти чувства взаимны.

– Не уйду. Никогда. Клянусь.

Фэй встретилась взглядом с Габриэлем и тихо сказала:

– Ее нужно осмотреть, поговори с ней, убеди. Это просто необходимо для нее же.

Мы подождем за дверью.

Фэй кивнула Владу и Лине, призывая их покинуть комнату и оставить Габриэля и Крис наедине.

– Что это, черт возьми, значит? – спросил Влад и в недоумении посмотрел на Лину, – чего еще я не знаю?

Фэй улыбнулась:

– То чего обычно не знают отцы о своих дочерях.

– Лина?

Влад перевел взгляд на жену.

– Они что любовники?

– Я бы не стала называть это именно так, – вместо Лины ответила Фэй, – у Габриэля есть все шансы вернуть ее к жизни. Она ему доверяет. Больше чем мне с вами, больше чем кому бы то ни было. Если тебя интересует близки ли они физически – да, близки.

Влад тяжело выдохнул.

– Я подумаю об этом потом…сейчас у меня просто нет сил на все это. Фэй, что от меня требуется? Лекарства, оборудование все что угодно.

– Если Крис позволит себя осмотреть, я смогу сказать тебе с уверенностью. Но думаю, нам придется отвезти ее в мою клинику для более точных исследований. И еще, ей понадобится психиатр. Я пока думаю, кто бы мог сделать это наилучшим образом.

– Хорошо, я понял. Дьявол, я бы хотел лично казнить того ублюдка. Жаль нельзя отправиться за ним в Ад и содрать с него кожу живьем. Серафим сообщил мне, что они нашли квартиру, в которой Миха жил последние месяцы и нас ждет много паршивых сюрпризов.

***

Кристина наконец-то перестала дрожать, тело постепенно отпускала судорожная конвульсия паники. Его запах ее успокаивал. Ровное биение сердца, мышцы под ее пальцами. Он такой сильный. Нет, не только физически, он сильный внутри как кремень, несгибаемый, не ломающийся, надежный. И только его прикосновения не внушали ей ужаса. Она почувствовала его там, в этом вонючем подвале, несмотря на истощение, несмотря на то что уже почти умирала, Крис его почувствовала и это дало ей силы начать бороться со мраком, который уже окутывал ее сознание. Когда Миха закончил ее истязать, и стащил со стола, она уже не могла пошевелиться, он обескровил ее настолько, что в этот раз Кристина была уверена – ей осталось недолго, и именно в этот раз она смирилась. Все. Это конец. Она должна позволить смерти утащить себя в Ад, потому что бороться уже не имело смысла. Она устала. И вдруг в ее сознание ворвалась аура Габриэля. Вначале Крис думала, что у нее галлюцинации, но нет, она его чувствовала и он приближался. К ней. Шаг за шагом, а у нее не было сил даже крикнуть. Как в страшном кино, когда открываешь рот и не можешь издать ни звука. Крис изо всех сил заставила себя приподняться и скатилась с постели на пол. Может удар ее тела о каменный пол донесется до Габриэля и он пойдет на звук. Крис старалась не потерять сознание, старалась держаться на плаву и потихоньку ползти к двери, но это только в ее воспаленном мозгу она ползла, на самом деле Кристина лежала на полу, едва прикрытая окровавленной простыней и дрожала от холода и слабости. Жизнь теплилась в ней только потому, что она слышала шаги Габриэля, все ближе и ближе. Крис знала, что он здесь. С трудом приподняла голову, но глаза заплыли, после многочисленных ударов носком тяжелого ботинка прямо в лицо, и сквозь узкие щелочки она различала его силуэт. В голове нарастал гул, и сил держаться уже не осталось. Она не хочет умирать. Не сейчас. Не тогда, когда Габриэль нашел ее, не сегодня…

Габриэль вынес Кристину на балкон. Свежий воздух и запах дождя ворвались в легкие головокружительным ощущением свободы. Крис распахнула глаза, вглядываясь в синее небо, просвечивающее сквозь тучи, которые молниеносно ползли на запад, открывая взгляду пронзительную лазурь. Мужские руки, сильные и в то же время нежные, дарили долгожданное тепло и покой. У нее не осталось сил сопротивляться, бороться с собой, воевать с ветряными мельницами. Только дикое желание позволить этому парню любить себя и позволить себе принять эту любовь, не драть свое сердце в попытках отрицать очевидное. Она любит Габриэля. Как давно? Разве это имеет теперь значение? Просто любит, до невозможности, до боли в груди. Имеет ли она на это право? Крис еще не дала себе ответ на этот вопрос. Не сейчас. Не сегодня. Он снова вырвал ее из лап кошмара. Она дома. И пусть ей все еще страшно, но она в родных стенах и скоро ей станет легче. Кристина очень постарается вернуться обратно с достоинством, несмотря на то что Миха с ней сделал… О боже, от одного упоминания его имени ее снова бросило в дрожь. Проклятый ублюдок, даже в Аду протягивает к ней свои костлявые пальцы. Крис содрогнулась, вспоминая, что это пальцы делали с ней, как раздирали ее плоть.

– Сколько времени меня не было? – тихо спросила Кристина, все еще прижимаясь щекой к груди Габриэля. Как ровно бьется его сердце. Еще никогда этот орган не значил для нее так много как сейчас. Раньше сердце представлялось всего лишь прибором перегоняющим кровь и жизненно необходимым, если его извлечь – враг умрет. А сейчас как много в этом слове – сердце. Особенно, когда Крис знает, что оно бьется для нее.

– Ровно три недели. Ужасно долгие, проклятые три недели, – ответил парень и посмотрел ей в глаза, – теперь ты дома и ты должна позволить Фэй осмотреть тебя.

Боже как чудесно слышать его голос. Она впитывала его каждой клеточкой своего истерзанного тела, и даже боль отходила на второй план. Пусть держит ее, никогда не отпускает.

– Как ты нашел меня?

– Кто ищет, тот всегда найдет, – он улыбнулся… у него улыбка божественная, только глаза все еще печальные. Полные грусти и боли. На щеке легкие следы от порезов. Ему пришлось воевать за нее. Она в этом не сомневалась. Даже трудно себе представить через что он прошел.

– Ты его убил. Это был ты, – не вопрос утверждение.

– Слишком быстро, я бы хотел убивать его медленно, я бы хотел позволить тебе убить его, если бы смог.

Крис тяжело вздохнула и провела пальцами по щеке Габриэля. Какое это теперь имеет значение, если несмотря ни на что он нашел ее? Сделал невозможное. Какая разница кто убил Миху? Гораздо важнее, что ее не бросили подыхать в этом вонючем подвале. Но самое поразительное, что именно там, в этом проклятом месте, истекая кровью, Крис чувствовала, что Габриэль придет за ней. Вопрос только когда? Успеет ли Кристина его увидеть до того как Миха отправит ее в Ад?

– Фэй за дверью, она все еще ждет, когда ты разрешишь ей осмотреть тебя. Лина и Влад…ты не позволила им.

О нет. Не сейчас. Только если он останется рядом, только если никуда не уйдет иначе Крис завоет. Рядом с Габриэлем она чувствовала себя в безопасности. Это такое дерьмо позволить себе быть настолько слабой, настолько ранимой. Позволить себя жалеть. Она должна собраться по кусочкам назло этому проклятому извращенцу, который надеялся навсегда превратить ее в униженное и дрожащее от ужаса животное. О нет, она этого не допустит. Она выкарабкается из этого болота.

– Можно Фэй войдет? – переспросил Габриэль, стараясь поймать ее взгляд. Какое красивое у него лицо, наверняка женщины сходят по таким с ума. Почему раньше Кристина никогда об этом не задумывалась? Но он ожидал ответа, а ей не хотелось отвечать. Через несколько секунд, Кристина снова положила голову ему на грудь и обреченно сказала:

– Да, пусть войдет.

Несомненно Фэй это слышала и появилась уже спустя секунду. Когда Габриэль осторожно положил Крис на постель, она поежилась от вновь нахлынувшей паники. Стало холодно и одиноко. Ведьма была в белом халате, что несомненно сыграло в ее пользу, проводя черту между Фэй родственницей и Фэй врачом. Она принесла с собой маленький саквояж, поставила его на стол и принялась доставать его содержимое, выкладывая на марлю. Крис не видела, что она там делает, но стук металла о стол вдруг отозвался в голове волной дикого ужаса. Миха тоже раскладывал свои приборы на столе, он готовился и любовно выбирал, каким именно он сегодня будет раздирать ее на части. Когда Фэй подошла к постели, на лбу у Кристины выступили капельки холодного пота. Ведьма откинула простыню и Крис напряглась настолько, что почувствовала каждый нерв своего тела. Ведьма бросила взгляд на окровавленные ноги Крис, на гематомы, распространившиеся по внутренней стороне бедер. Фэй вдруг повернулась к Габриэлю:

– Выйди, оставь нас одних.

– Нет, – простонала Крис.

Фэй склонилась над ней:

– Я думаю, ему стоит выйти, пожалей его, ему не нужны подробности. Он и так с ума сходит. Пусть подождет за дверью.

Кристина кивнула, и Габриэль ушел, тут же стало пусто, словно он занимал собой все пространство. Фэй села на краешек постели и взяла руку Кристины в свою.

– Я не знаю, что тебе пришлось там пережить, ты должна собраться всеми силами и позволить мне определить насколько все плохо. Помнишь, когда вы привезли ко мне Марианну…тогда…много лет назад. Я ведь не причинила ей зла. Ты веришь мне?

Кристина кивнула и сжала руку Фэй.

– Крис, я не хочу задавать тебе вопросы, заставлять тебя говорить. Сейчас я вижу только внешние повреждения, но могут быть и внутренние? Или я не права? Изгой сказал нам, что Миха кастрат, логично предположить, что в силу этого обстоятельства он не мог надругаться над твоим телом как мужчина. Или есть что-то, чего я не знаю?

Он не просто брал ее силой, он брал ее всем, что попадалось под руку, всеми извращенными способами. Он калечил ее почти каждую ночь, его пытки были все более и более изощренными.

– Он подвергал тебя сексуальному насилию, Крис?

О боже, Габриэль за дверью, он может все услышать. Кристина не хотела, чтобы он знал, только не об этом.

– Покажи мне. Я знаю, что тебе придется вспоминать и думать об этом, но позволь мне узнать как врачу не как твоей родственнице. Держи крепче мою руку и закрой глаза.

Крис задержала дыхание и стиснула теплую руку ведьмы.

Спустя несколько минут Фэй перестала дышать, она тряслась, как в лихорадке ее глаза расширились от ужаса. Кожа стала серой, а губы побелели, но она старалась изо всех сил взять себя в руки:

– О боже, – пробормотала Фэй и ее голос походил на шелест, словно она потеряла дар речи.

Крис закрыла глаза. Она показала лишь часть, не все, иначе Фэй сошла бы с ума вместе с ней.

– Я хочу раздеть тебя, помоги мне немножко. Нужно произвести осмотр, – уже спустя несколько секунд сказала Фэй стараясь унять дрожь в голосе. Крис стиснула зубы и постаралась успокоиться, но ей не удавалось перестать дрожать, зуб на зуб не попадал. Руки Фэй были теплыми и осторожными, она надавливала, слегка стараясь не причинить боль. Через несколько мучительных минут, которые растянулись на столетия, Кристина услышала шелест медицинских перчаток.

– Снаружи есть только ссадины и синяки, но я не знаю, что происходит внутри и мне нужна помощь. Твоя помощь. Ты должна максимально расслабиться и позволить мне сделать внутренний осмотр. Ты сможешь довериться мне настолько?

Крис стиснула зубы. Сможет ли она? Не сойдет ли с ума от ужаса и паники?