Текст книги "Исчадие ада (СИ)"

Автор книги: Ульяна Соболева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

– Пожалуйста, – о боже она его просит, ее голос, такой нежный, охрипший, молящий.

Габриэль понял, что сейчас Крис в его власти, и он ведет ее, он будет решать когда позволит ей снова стонать от наслаждения. Это маленькая победа, его трофей. Он так долго об этом мечтал и сейчас просто не мог остановиться, он хотел, чтобы она кончала для него бесконечно. Вот так как сейчас. Она прекрасна с этими закатившимися в экстазе глазами, с капельками пота над верхней губой, с алыми сосками истерзанными его жадным ртом. Кристина закричала, сжав его ягодицы, сильными пальцами и Габриэль почувствовал мощные сокращения влажной женской плоти, не в силах сдержаться он последовал за ней. Услышал собственное рычание победителя, но даже сейчас он продолжал смотреть на ее лицо, ни на секунду не отпуская вот этот образ, когда она принадлежит только ему. Словно стоит закрыть глаза и Крис исчезнет, как мираж.

Они все еще продолжали сжимать друг друга в объятиях. Габриэль зарылся лицом в ее растрепанные влажные локоны, вдыхая аромат шампуня. Он любил ее сейчас, пожалуй, намного острее и болезненней чем раньше. Словно все его нервы оголились. Словно открылся для нее полностью, готовый вырвать свое собственное сердце и подарить ей.

Кристина осторожно высвободилась из его объятий и встала с постели, укутываясь в покрывало. Подошла к окну. Габриэль появился позади нее, и прижал к себе, в наслаждении закрывая глаза.

– Тебе пора, – тихо сказала она и повела плечами, сбрасывая его руки.

– Почему? – спросил Габриэль, все еще, словно пьяный, после безумного секса, снова попытался обнять.

– Потому что, это все ничего не значит и сегодня я согласилась выйти замуж за Алексея.

Его пальцы разжались сами по себе, а сердце на секунду перестало биться. А вот и очередной кинжал в спину. Она приберегла его напоследок. Габриэль резко повернул Кристину к себе, он смотрел ей в глаза, искал хоть один признак того, что она лжет, но ее взгляд оставался непроницаемым.

– Уходи.

Словно в тумане натянул на себя мокрые джинсы. Потом подошел к ней снова, и тихо спросил:

– Зачем? Ты не любишь его.

Кристина внезапно рахохоталась, громко, истерично, избегая смотреть ему в глаза:

– Проснись, в этом мире нет любви. Что есть любовь? Секс, желание, жажда власти и обладания телом и разумом? Зачем же ЭТО называть любовью? Нет любви, есть торг, кто-то продается кому то в обмен на что-то.

– В обмен на что продалась ты?

– Какая к черту разница? Поверь цена того стоила. Все еще считаешь меня особенной, мой Ангел?

Габриэль, со всего размаху, заехал кулаком в стену, в сантиметре от ее лица, посыпалась штукатурка, а Крис даже не вздрогнула. Ему казалось, что только что он умер, ему выстрелили в голову или выдрали сердце. Он глухо спросил:

– Это то, что тебе нужно?

– Да, это то, чего я хочу. Мой выбор.

Габриэль еще несколько секунд смотрел ей в глаза, а потом, отчеканивая каждое слово, сказал:

– Если это то, чего ты, правда, хочешь, то я рад за тебя – удачи, будь счастлива в браке.

Он хлопнул дверью с такой силой, что зазвенели стекла, и треснуло большое овальное зеркало, сверкающие осколки посыпались на пол.

Габриэль не увидел, как Кристина сползла по стене на пол и заплакала, зажав рот рукой, кусая запястье, чтобы не закричать и не позвать его обратно. Не увидел, как она подползла на коленях к его рубашке, и зарылась в нее лицом, сотрясаясь от рыданий. Не услышал, как она тихо прошептала:

– Разве я имею право хотеть тебя, мой отчаянный Ангел? Разве имею право любить тебя? 22 ГЛАВА.

Габриэль лихорадочно осмотрелся по сторонам – а у него ничего нет. Гордо собрать свое барахло и свалить не выйдет. Из пожитков – только те старые рваные джинсы, в которых он отправился на поиски Марианны, футболка, да мокасины. Все осталось в доме Вороновых. С собой он взял только бумажник. И черт с ними с вещами. Пусть остаются. Придется смириться и уйти в новых шмотках купленных на деньги короля. Когда-нибудь Габриэль отправит ему их полную стоимость по почте. Все. С него хватит. Он больше не может и не хочет находиться среди них и воевать на их войне. Он чужой. Чтобы там все они не говорили – он никогда не станет одним из них. И не зачем себе лгать – им на него наплевать. Терпят лишь потому что он бедный родственник Марианны. Сестру Габриэль спас. Точнее сделал все, что мог и теперь от него не зависит ее дальнейшая судьба. Тем более она в надежных руках – Мокану глотку перегрызат любому. Можно уходить с чистой совестью. Габриэль сунул бумажник в карман кожаной куртки, накинутой на голое тело. Вдруг не выдержал и изо всех сил ударил кулаком по стене, а потом еще раз и еще, не замечая, что костяшки пальцев превратились в кровавое месиво. Ну что он за урод а? Почему в его жизни все такое дерьмовое? Начиная с рождения? Повернулся к зеркалу и разбил собственное отражение. Он жалкий идиот. Все правильно – Крис достойна быть женой князя, а не голодранца с большой дороги. Падшего Ангела или что он там такое? Он на что-то надеялся? Смешно! Кто он, а кто она. Нужно благодарить бога или дьявола, что бывшая королева ликанов позволила ему ненадолго тешить себя иллюзиями о чувствах.

Парень распахнул окно и спрыгнул вниз, мягко приземлился на асфальт и криво усмехнулся. Вечная жизнь с осознанием собственного ничтожества – поистине великий дар Ада.

– Далеко собрался?

Черная тень преградила дорогу, в темноте сверкнули красные глаза Мокану.

– А черт его знает. Куда глаза глядят. Уйди с дороги, Николас.

Князь не пошевелился, только кончик его сигары вспыхнул оранжевыми искрами.

– Ты думаешь, что когда сбежишь, как крыса с тонущего корабля – начнешь уважать себя больше?

Габриэль сжал челюсти, ноздри трепетали от прилива адреналина и ярости.

– Уйди с дороги, Мокану, дважды повторять не стану.

Белоснежные зубы самого безумного из вампиров сверкнули в ироничной усмешке, но князь по прежнему не сдвинулся с места.

– Она тебе отказала? Или дала почувствовать себя героем любовником, а потом окатила помоями? И что теперь? Покажешь ей какое ты жалкое ничтожество? Покажешь, что находился здесь только ради того, что у нее между ног?

– Замолчи!

– Почему? Я не прав? Все это время ты был с нами, потому что надеялся ее трахать, а когда тебе обломилось, ты сваливаешь без угрызений совести как трусливый шакал?

– Заткнись, Мокану! Мне не обломилось – я трахал ее, но это ничего не значит. Ты ни хрена не понимаешь!

– Что я должен понимать? Ты бросаешь нас в тот самый момент, когда мы остались без Изгоя, когда пара сильных рук и клыков нужна нам как смертным воздух? Бросаешь семью из-за того что Крис сказала тебе «нет»?

– Дело не в Крис. Точнее не только в ней. Да, она наплевала мне в душу и вытерла об меня ноги как о последнюю мразь недостойную марать ее своими чувствами, но это не все. Я чужой среди вас. Думаешь, я этого не знаю? Может я и молод, но я не идиот и не слепец. Вам нас***ть на меня. Вы приняли меня из великодушия или хрен его знает чего. Благородства, например. Ваш король, ты сам – это из благодарности. Я не такой как вы, я не хищник и не зверь. А мне не нужны подачки. Я хочу уйти. Ты не можешь мне помешать.

– Ты еще не жаждешь крови? Ты давно не чувствовал ее запах? Ты знаешь что такое победа? Наслаждение от убийства врага? Слава на поле боя? Ты воин, Габриэль. У тебя это в венах, вместо крови. Ты солдат, хоть еще и не осознал этого, но все мы чувствуем твою силу. Хочешь уйти? Так давай, сразись со мной и проложи себе путь к свободе.

– Я не буду с тобой драться.

– Почему? Ты струсил? Или пожалел меня, мальчик?

При слове «мальчик» в голове щелкнул выключатель, сгорели все предохранители, гнев рвался наружу.

– Все еще мучает проблема выбора? Я помогу тебе ее решить.

Мокану резко взмыл вверх и обрушил удар ногой в грудь Габриэлю – тот пошатнулся и молниеносно опрокинул князя на асфальт, протащил за собой, но тут же был перевернут на спину. Николас хохотал, как безумный, но Габриэль ослепленный яростью ударил снова и разбил князю губу, схватил за шиворот и впечатал в ствол дерева, которое с треском повалилось на дорогу, придавив несколько автомобилей. Сильный удар в висок на мгновенье лишил парня равновесия и Ник выскользнул из его рук как змея. Мокану оказался очень сильным противником. Опасным в своем безумном бешенном темпераменте. Габриэль уже давно не сталкивался с таким сильным противником. На парня сыпались бесконечные удары. Николас возникал то тут, то там, как призрак и бил без пощады, дрался как с равным, а Габриэль еще никогда не сражался по-настоящему с таким зверем, тем более вампиром. Те воины клана Северных Львов по сравнению с князем казались ему теперь зелеными юнцами. Тяжелая подошва с железными ободками ранила, рвала куртку и плоть в клочья. Николас захватил парня сзади, за горло, одной рукой и сильно сдавил.

– Успокоился, а? Выпустил пар? Или хочешь добавки?

Удар по ребрам, хруст костей, треск сломанной челюсти и Мокану уже на асфальте, зажал разбитый нос рукой. Габриэль навис над ним и занес кулак для удара. Грудь бешено вздымалась, горячее дыхание опалило легкие. Князь смотрел ему в глаза и улыбался. Настоящий безумец. Маньк мать его, физиономия превратилась в кровавое месиво, а он лыбится. Постепенно пальцы разжались, и Габриэль резко встал на ноги.

Николас снова засмеялся, закашлялся, отхаркивая кровью.

– Пожалуй, только что мои мозги могли украсить этот асфальт. Круто. Меня давно так не прессовали.

Габриэль посмотрел на свои окровавленные руки, потом на звездное небо.

– Прости, Мокану. Я бы не стал убивать тебя.

– Знаю. Просто дал тебе возможность остыть, сорвать на мне твою ярость. Полегчало?

– Нет, а ты чокнутый, просто безумец.

– Тоже мне новость. Дьявол, мои кости срастаются с отвратительным хрустом, я надеюсь после этого месива все еще остаться красавчиком. Твоя сестра питает слабость к моей смазливой физиономии, думаю, она на тебя сильно обидится.

Габриэль протянул Мокану руку и помог встать с асфальта.

– Похоже ты сломал мне ребра. Это чертовски неприятно. Последний раз меня так помяли Носферату. Кстати, отменные удары. Стоит взять у тебя пару уроков.

Габриэль тяжело вздохнул:

– Она выходит замуж за Алексея.

Возникла пауза.

– Даже так. Хотя от нее можно ожидать все что угодно. И что? Поэтому ты уходишь?

Габриэль отвернулся.

– Я не смогу спокойно смотреть как она счастлива с другим.

Мокану положил руку на плечо парня.

– Может быть ты и ослеплен страстью к Крис, но ты ее совсем не знаешь. Она делает это ради братства. Ради мира между нами и ликанами. Если и есть на этом гребаном свете хоть кто-то, кто может сделать ее счастливой – то это ты. Поверь, она тоже об этом знает. Только выбора у нее нет. Алексей даст братству долгожданный глоток передышки. Если Изгою удастся избавиться от преследования карателей – мы вернемся домой.

Габриэль резко повернулся к князю:

– Ты хочешь сказать, что Крис согласилась на добровольную каторгу с этим куском дерьма только ради семьи?

– Именно это я и хочу сказать. Мы больше чем семья – мы правим братством, мы в ответе за кланы. Мы не можем решать только сердцем. Крис не увидела иного способа вернуть нам мир.

– Но этот способ есть, он должен быть! Она не должна ложиться под этого…пса.

Габриэль почувствовал как руки снова сжимаются в кулаки.

– Нет. Пока что иного способа нет. Сучка Марго совсем выжила из ума никто не знает, как далеко она готова зайти в своей жажде мести. Свергнуть ее может только Алексей. Если он женится на Крис, то по законам ликанов станет королем стаи. Марго снова не удел и можно говорить о мире.

– Но зачем? После всего, что сделал подонок Витан она снова идет на ту же пытку?

– А на что ты был готов ради своей семьи? Ради сестры? Разве ты не рискнул? Крис сильная девочка, она сильнее любого мужика с яйцами, она кремень. Настоящая королева. Все для братства и только потом для себя. Если ты ее любишь, если тобой движет не только похоть и желание вогнать член поглубже – ты должен быть рядом. Твое исчезновение ее сломает. Ты единственный мужчина который вернул блеск в ее глаза. Я никогда не видел ничего подобного. Крис была равнодушна к мужчинам долгие годы.

– Я убью этого шакала если он прикоснется к ней, – прорычал Габриэль, – я испорчу ваш договор. Не стоит так рисковать.

Ник засмеялся.

– Собственник. Знакомое чувство. Ревность плохой советчик. Когда-то из-за слепой ревности я наделал много глупостей и сильно жалел об этом. Подумай ради чего ты здесь? Мы – твоя семья. Возможно мы не умеем говорить красивые слова, но поверь то, что я тебе сейчас говорю слышали единицы, а точнее никто кроме тебя и Изгоя. Ты все еще хочешь уйти? Если да – то пусть тебе сопутствует удача.

Мокану хлопнул парня по плечу и медленно пошел в сторону отеля.

– Эй, князь, мне помниться ты обещал драку с шакалами? Или мне приснилось?

Николас остановился, потом медленно повернулся к парню:

– Это предложение?

– Я лучше сдохну чем позволю ей лечь под эту псину.

– А что ты предлагаешь?

– Убить их всех.

Глаза Габриэля сверкнули красным сполохом.

– Каким образом? Их гораздо больше чем нас.

– Мир с ликанами это огромная пороховая бочка – вопрос в том кто первым чиркнет спичкой. А точнее кто это сделает неожиданно.

Николас усмехнулся:

– Есть идеи?

***

Влад с грацией затавишегося хищника медленно ходил вокруг стола и смотрел на младшую дочь:

– Это то, что он предложил тебе? Как он смел? У меня за спиной?

– Они приготовили нам ловушку. В их доме. Марго заключила сделку с карателями. Нас будут там ждать. Если я не соглашусь выйти замуж – мы все умрем. Не имеет значения пойдем на эту встречу или нет – мы трупы. Они найдут нас или по-одиночке или сплотившись. Против карателей и ликанов мы не выстоим впятером. Это из области фантастики.

Влад ударил кулаком по столу и хрустальные рюмки со звоном подпрыгнули и скатились на пол.

– Он ставит нам условия презренный пес!?

– Я согласилась.

Влад сжал челюсти, его дыхание стало прерывистым, аура гнева окрасилась в черный цвет.

– Я не готов жертвовать своим ребенком ради …

– Ради свободы, пап, ради жизни, ради моего сына. Это хорошее предложение.

– Это дерьмовое предложение, Крис. Это самое подлое и паршивое предложение достойное не князя, а предводителя крыс! Ты не понимаешь, что это значит? Это значит, что он загребет все себе. Славу, корону, тебя и пожизненный иммунитет. Вампиры больше не посмеют трогать ликанов. Я буду вынужден лизать его вонючую задницу, как своему зятю, я буду вынужден снова делить наши владения и доходы.

– Но иначе мы все умрем.

– Это унижение. Лучше умереть с гордо поднятой головой, но не подложить дочь под этого ублюдка в очередной раз ради мира.

– Папа, я не хочу, чтобы мой сын умирал.

Кристина чувствовала спазмы в груди, ей было трудно дышать, она совсем сбилась с толку, у нее не было сил защищаться, она устала.

– НЕТ! Ты не выйдешь за него замуж, мы что-нибудь придумаем.

– Что? Нас всего пятеро. Пятеро против своры ликанов и двенадцати палачей. Мы просто идем на смерть. Ради гордыни? Это глупо, не ты ли учил меня жертвовать собственными интересами ради братства?

Внезапно Влад схватил ее за плечи и привлек к себе.

– Маленькая моя, крошка, папина принцесса как я могу отдать тебя им? Мою девочку? Отдать как вещь, как дань, как уплату долга?

Он прижал ее к себе, и Крис почувствовала, как по телу прошла дрожь, до самых кончиков пальцев, в груди стало невыносимо больно, горло сдавили спазмы.

«Папина принцесса…о боже я не слышала этих слов так долго»

– Нет. Мы найдем другой выход.

– Другого выхода не будет, и ты об этом знаешь.

Влад глухо зарычал.

– Будь проклят тот день, когда я разрешил тебе выйти замуж за Витана. Нужно было душить этих тварей еще тогда.

– Ты должен согласиться, и ты согласишься. Мы заключим с ними мир и они помогут нам справится с карателями. Мы вернемся домой. Дети вернутся домой.

– Проклятье! Я никчемный король, я не могу защитить собственную семью.

Кристина подняла к нему бледное лицо:

– Это неправда. Ты самый лучший король, самый достойный. И ты знаешь, что сейчас я права и у нас нет другого выбора. Мы должны пойти на эту сделку.

– Знаю…Да, черт раздери этого проклятого шакала, я знаю. И от Изгоя нет вестей. Мы в ловушке.

– Из нее есть выход. Пусть не самый лучший, но мы останемся живы, а точнее у нас появится шанс. Скажи об этом маме, пожалуйста. Я хочу немного побыть одна. Кроме того Николас пришел поговорить с тобой.

Изгой смотрел на черную пустоту под мешковатым капюшоном. Трудно не видеть взгляд противника, но бывший каратель чувствовал, что враг лихорадочно думает. Это бесплотное чудовище строило планы, оно мучительно соображало и это давало надежду. Значит Асмодей не был готов к такому повороту событий. Не ожидал, что Изгой решиться рискнуть. Наконец-то темная фигура пошевелилась, исчезла, и демон материализовался в другом конце темного коридора теперь уже в человеческом обличии. На этот раз он выглядел как старик с длинной седой бородой в старой обветшалой одежде. Только глаза на морщинистом лице горели дьявольским огнем. Изгой понял, что этот бой выигран. Конечно, адская тварь выдвинет свои условия, но это уже победа.

– Я недооценивал тебя, Мстислав. Ты гораздо хитрее и умнее чем я предполагал, я думал там в твоей голове ледяные глыбы безразличной жестокости, но там пожар. Ты только с виду холодный. Что ж я признаю свое поражение. Но уже поздно, что либо менять, каратели выполняют приказ прямо сейчас.

Изгой стиснул челюсти:

– Ты снова недооцениваешь меня или считаешь глупцом. Твои верные псы все еще не собрались вместе, а это значит, что они далеки от выполнения приказа. Смотри…Ты забыл об этом.

Изгой поднял руку и на его запястье сверкнул стальной браслет.

– Я все еще вижу их всех. Как раньше. Отзывай Палачей, если я не вернусь ведьма отправит послание в Верховный Совет.

Асмодей засмеялся.

– Думаешь ухватил черта за бороду? Думаешь если я отзову Миху вы останетесь живы? Я найду способ отомстить. Например, послать одного из них к той маленькой сучке, которую ты прячешь в карпатских горах.

Изгой с огромным усилием воли заставил себя успокоиться.

– У меня тоже есть условия, Изгой. Я не проиграю просто так, мне нужно что-то взамен. Ты вернешься в отряд. Нас должно быть тринадцать. Не меньше и не больше – ровно тринадцать. Откажешься – ни один из Верховных не помешает мне сжечь дотла тот домишко, вместе с ведьмой, детьми и твоей девкой.

Изгой сжал кулаки перед глазами появилась красная пелена, он смотрел на старика и понимал, что это не блеф – Асмодей отомстит.

– И ты примешь меня обратно?

– Конечно, каждый совершает ошибки. Ты оступился, а мой долг как хозяина подать тебе руку. Забудем прошлое, начнем с чистого листа. Вернешься на службу и все будет по-старому.

Мстислав скрестил руки на груди:

– Если я соглашусь – ты отзовешь Миху, ты обеспечишь Братству свободу и вернешь власть семье Вороновых. Все действительно станет на свои места.

– Конечно. Если такого твое желание пусть будет так.

– Тогда зови их всех. Я хочу, чтобы ты произнес свой приказ при них, я хочу убедиться лично в том, что ты это сделал и получишь мою душу обратно.

Старик засмеялся, его хриплый смех омерзительно резал слух. Изгой мысленно разрубил эту тварь на мелкие кусочки, непроизвольно сжал рукоятку меча.

– Всех зови сюда, немедленно, если хочешь чтобы я дал слово.

В тот же момент руку Изгоя обожгло адским пламенем, и он рухнул на колени, зажав запястье пальцами, и видя, как на ладони выступает огненное кольцо.

Старик смеялся все громче его хохот походил на карканье.

– Ты все еще получаешь от меня послания, Изгой. Ты просил позвать всех и ты в их числе. Прости, похоже ты забыл, что значит быть Палачом, пора тебе напомнить. Они будут здесь через несколько минут. Все двенадцать. Как ты и просил, Изгой.

«Когда-нибудь я отрублю твою поганую голову. Отпилю твои рога и заставлю сожрать собственное дерьмо»

Изгой смотрел на демона исподлобья и едленно сжал горящую ладонь в кулак, преодолевая боль.

– Спасибо за напоминание…

– Хозяин…ну же скажи мне это.

– Спасибо за напоминание, хозяин.

23 ГЛАВА

– Здесь мы разделимся. В дом пойдут только Лина и Крис. Ты, Влад, уберешь охрану с этой стороны. Ник, ты возьмешь на себя черный ход, расчистишь там дорогу, именно отсюда женщины смогут выйти, когда дом загорится. Крис даст нам знак. После того как вся охрана будет уничтожена и начнется празднество вы запрете все двери снаружи, займете свои позиции, каждый напротив выхода и входа. Застрелите всех кто попытается выйти, остальные сгорят там заживо. Габриэль выведет женщин, и мы подождем пока они все поджарятся.

Ник засмеялся и похлопал Габриэля по плечу.

– Недурно, весьма и весьма недурно.

Влад несколько секунд смотрел на клочок бумаги, на котором Габриэль начертил план дома. Он молчал. Кристина курила и смотрела на отца, стараясь не встретится взглядом с Габриэлем. Это было бы слишком мучительно, особенно сейчас, когда она приняла окончательное решение.

– Слишком все просто, – наконец-то сказал король, – вы думаете, их не насторожит, то, что Кристина и Лина пришли без мужчин? Они не идиоты. Может получиться, что мы запрем наших женщин в ловушку, и они останутся заложницами в этом проклятом доме.

– А может, и нет. Если действовать, так как сказал Габриэль, – Ник склонился над чертежом, – Этот план идеален. Подобную стратегию использовали во все времена. Сам Юлий Цезарь победил именно таким образом, заманив врагов в ловушку и спалив все дотла в узком пространстве. Мы поступим немного иначе, но победа может быть за нами. Сбитые с толку, в панике они бросятся к центральному входу, который мы полностью заблокируем. Начнется давка, хаос тем временем огонь сожрет все живое в доме.

Николас потер колючий подбородок и посмотрел на брата:

– Вот здесь обычно их охрана наблюдает за подъездной дорогой. Здесь и здесь камеры наблюдения. Если Крис и Лина, находясь в доме, найдут возможность избавиться от наблюдателей и уберут охрану внутри, мы сможем довершить начатое снаружи. Приготовим канистры с бензином и плавленое серебро. Мы обольем двери и окна. Как только Крис даст нам знак – мы убьем охраников, запрем все входы и выходы снаружи и подожжем это логово. Все запылает мгновенно. Крис и Лина выйдут с заднего хода.

Кристина вдруг резко подошла к столу и смяла клочок бумаги.

– Бред. Все это несусветный бред. Вы понимаете, что вы сейчас сделаете – вы уничтожите только одну стаю. Одну. А их тысячи, они соберутся со всех концов света и объявят нам войну. Это не будет маленькая битва междоусобные разборки, это будет глобальная катастрофа, все выйдет из-под контроля и мой сын никогда не увидит трон. Вы мужчины только и думаете о том, что бы махать кулаками и проливать кровь. Вы ничего не добьетесь этим убийством. Только отсрочку, на короткое время пока стая Алексея не узнает, пока стаи в Европе и Южной Азии не пронюхают об этом массовом уничтожении. Верховный Совет не спустит этого с рук. Вы обречете нас не просто на бойню, а все Братство будет проклято и гонимо.

Крис стала посредине комнаты:

– Может быть, вы и ненавидите ликанов, но я правила ими восемь лет, я была их королевой.

– Они предали тебя, Крис, – выкрикнул Николас и его глаза запылали.

– Они ошиблись и оступились, Марго сбила их с пути. Если я выйду замуж за Алексея, все станет на свои места, мы подпишем долгосрочный мир, мой сын станет единственным правителем стаи, когда достигнет совершеннолетия. Мы разрешим браки между вампирами и ликанами и возникнет новая раса. Для нас – это будущее, а вы хотите утопить судьбу моего сына в крови ликанов. Мы сами захлебнемся ею, мы утонем в этом болоте.

Влад резко взял дочь за плечи:

– А для тебя это вечная каторга.

– Я – королева, отец, как и ты, но я королева волков пусть и вампир. Мы, короли, прежде всего, заботимся о своем народе. Алексей предложил превосходную сделку, и я согласилась на его предложение. Если Изгой выполнит свою миссию, вы сможете вернуться домой уже на этой неделе. Все. Дети, Марианна, Диана и Фэй. Те семьи нашего клана, которые вынуждены прятаться, так же как и мы.

Николас подошел к окну и распахнул его настежь.

– Что-то здесь стало очень душно. Свежий воздух нам не помешает.

Влад несколько раз кивнул и крепко сжал руки дочери.

– Ты права. Ты совершенно права. Каждое твое слово это истинные речи настоящей дочери короля. Мы должны смириться, на этот раз я вынужден признать свое поражение. Завтра мы провозгласим о вашей помолвке и отправим официальное сообщение Совету Братства. Пусть будет так, черт возьми.

Ник стал на подоконник:

– Короли, мать вашу, вам и решать. Хотите породниться с псами – ради бога. Скоро все вы перетрахаетесь между собой и мы станем не Братством вампиров, а стаей шакалов с клыками.

Кристина ловко оказалась рядом с ним, и они вместе посмотрели вниз.

– Если мы затеем эту войну, Ник, Марианне не куда будет вернуться. У нас не останется дома, у нас не останется ничего. Наши дети будут вечно гонимы, и мы будем прятаться в норах как проклятые Носферату. Ты хочешь этого для своей семьи?

– Я не знаю, чего я хочу, Крис. Наверное, я все же жаждал пустить кровь волков. Но ты возможно права. Хотя я, черт раздери, не понимаю почему бы нам не подавить их силой и не заставить подчиниться нашей воле.

– Потому что рабы под гнетом хозяина, опасней чем волки в клетке, как только они вырвутся на свободу они убьют нас всех. Меня, Велеса. А так они преклонят передо мной колени добровольно. Возможно, я рожу Алексею еще одного сына, и все распри будут забыты.

– Поступай, как знаешь, Крис. Тебе виднее, тебе есть что терять, а мне почти нечего.

Кристина схватила князя за рукав:

– Когда она откроет глаза, что ты скажешь ей? Скажешь, что ты спивался каждый день и деградировал? Скажешь, что ты обрек ваших детей на вечное изгнание?

– А если не откроет, Крис? Если она никогда не откроет свои глаза, с кем я буду говорить? Со стенами? С ликанами, которые всегда будут точить мечи и мечтать перерезать нам глотки?

– Ты будешь растить своих детей мире, Николас. Твой сын унаследует трон братства и станет королем, а мой сын, его двоюродный брат, всегда протянет ему руку помощи. Это великий союз, Мокану. Смотри в будущее, не живи одним днем.

– У меня нет будущего без нее, когда ее сердце перестанет биться – я перережу себе глотку – вот каким будущим я живу, Крис. Вот каким я вижу завтрашний день, и только гребанный виски помогает мне не думать об этом.

Кристина посмотрела князю в глаза и впервые под маской цинизма и вечного сарказма увидела дикую пустоту, отчаянный мрак боли и одиночества. Когда-то, она сама, назвала любовь Николаса к Марианне безумием зверя. Она была близка к истине. Только ее сестра, призрачной тенью угасающей жизни, все еще заставляла его сохранять человеческое обличие. Не станет Марианны – зверь сорвется с цепи.

– А твой сын? Твоя плоть и кровь?

– Он мужчина, я выжил и он выживет.

– А маленькая Камилла?

– О ней позаботиться, Фэй.

– Ты уже все решил, да?

– Возможно, если не произойдет чуда. Так что меня мало волнует то будущее, которое ты мне рисуешь.

– Это чудовищно, Ник.

– Я чудовище. Только ради Марианны я стал другим, и только она держит меня на этом гребанном свете. Ее не станет и мне больше не за что держаться.

Князь молниеносно спрыгнул вниз, а Кристина обернулась и увидела, что кроме Габриэля в комнате никого не осталось. Крис судорожно задержала дыхание. Остаться с ним вдвоем это все равно, что остаться наедине с самой собой. С отражением своих чувств, желаний своей слабости и дикой жажды испытать что такое любовь, настоящая, сжигающая все на свеем пути. Этот мужчина был воплощением всего того, о чем она мечтала, воплощением счастья, безоблачной чистоты, верности и смелости. Если достоинства могли преобладать в одном человеке одновременно, то, несомненно, таким человеком был Габриэль. Он продолжал сражаться за нее, даже после того как она ударила его ниже пояса – дважды. Это безумное упрямство, граничащее с глупостью или…он и правда любит ее так безумно и самоотверженно?

– Если бы не те обстоятельства, в которых мы оказались, твой план удался бы. Я в этом не сомневаюсь, – тихо сказала она и села на подоконник, – ты талантливый стратег.

– Глупая затея. Ты бы лишилась желанного трона и власти, – с горечью ответил он и усмехнулся, – тебе не нужен ни чей план, потому что у тебя есть свои, более грандиозные. Что может сравниться с безграничной властью, так Крис?

Его синие глаза потухли, они уже не горели тем живым огнем, который так отличал этого парня от других. Она его сломала. Несколько жестоких слов и он изменился. Появилась вот эта ироническая усмешка, безразличный взгляд, даже голос стал глухим хрипловатым. Сердце Крис непроизвольно сжалось. Она хотела бы снова видеть тот блеск жизни и страсти, который заставлял ее задыхаться от желания. Но все это в прошлом. Они далеки друг от друга как небо и земля. У них разные дороги. У каждого своя. Дорога Крис приведет ее в Ад, а вот у Габриэля еще есть шанс спасти свою душу.

– Все верно. Я хочу вернуть свой трон, я хочу вернуть корону моему сыну и это гораздо выше всего остального, выше моих чувств.

Он засмеялся.

– Чувств? Я помню, ты говорила, что у тебя нет сердца и нет души, а я не верил, но ты знаешь – ты права. Там внутри твоего тела – золото, деньги, слава и кровь. Чужая кровь, твоя давно превратилась в яд, вот предел твоих мечтаний.

Теперь он дал сдачи, это было больно. Она уже давно забыла, что ее можно ранить словами. Точнее, ей было наплевать на то, что говорят другие. Только не сейчас. Почему то в этот самый момент ей захотелось закричать: «НЕТ! У меня есть сердце, и оно болит, у меня есть душа и она истекает кровью, я чувствую, я задыхаюсь, мне плохо и больно потому что ты меня презираешь». Но слова лишь тихо умирали там внутри, жестоко задушенные силой воли и презрением к собственной слабости. Будущее сына нельзя ставить под угрозу лишь потому, что она снова научилась чувствовать боль, будущее семьи зависит от нее сейчас и она засунет эти чувства подальше, запрет их под замок, пропустит ток и обмотает колючей проволокой с табличкой «Не входи – убьет».

Габриэль молниеносно оказался рядом с ней и Кристина сделала предостерегающий жест рукой:

– Моя мечта – будущее моего ребенка. Тебе не понять. У тебя нет детей, Габриэль.

– У меня была семья. Я знаю, что такое терять, но я никогда не продавал свою свободу.

– Ты знаешь, что такое терять? Что ты можешь знать? Что ты видел в этой жизни? Ты жил в своем мире в своей раковине, как улитка, которая не знала куда ползти и пряталась в укрытие от внешнего мира. Ты ненавидел свои крылья вместо того чтобы узнать кто ты на самом деле. Тебе нечего терять. А я могу потерять все: мой народ, мою семью, своего сына.