Текст книги "Невидимая рука. Экономическая мысль вчера и сегодня"

Автор книги: Ульрих ван Зунтум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

4. Кривая Парето

В рыночной экономике заработная плата в принципе образуется на основе закона предложения и спроса. Если, например, относительно большое число женщин захотят стать медсестрами, то, как правило, размер оплаты этого вида труда будет уменьшаться, в отличие от ситуации, когда на рынке имеет место нехватка работниц этой профессии. Это правило в целом действует и применительно ко всем другим специальностям. Разумеется, такая ситуация выгодна тем, кто обладает какими-то редкими способностями или талантами. Так, например, поп-звезды или профессиональные футболисты могут зарабатывать миллионы, в то время как медицинские работники по уходу за престарелыми гражданами или шахтеры по сравнению с ними получают значительно меньше.

Согласно законам статистики можно было бы предположить, что распределение различных способностей среди граждан, составляющих население страны, примерно соответствует тому, что мы называем нормальным распределением. Под этим понимается колоколообразная кривая на графике распределения, на которой ось х показывает величину соответствующего дохода, а ось у – количество людей с соответствующим доходом. Такое нормальное распределение можно, например, получить, если бросить два игральных кубика и затем подсчитать полученную сумму очков. Если достаточно часто проделывать эту операцию, то тогда наиболее часто повторяющейся суммой будет 7. Другие возможные результаты будут выпадать тем реже, чем больше они отклоняются в большую или меньшую сторону от 7 очков. Наиболее редким результатом будет сумма 2 или 12 очков. Это происходит потому, что они возможны только при одной комбинации числа очков (1 плюс 1 или 6 плюс 6), в то время как сумму в 7 очков может, например, дать комбинация 6 плюс 1 очко, или 2 плюс 5, или 3 плюс 4 очка.

Какое отношение все это имеет к распределению доходов? Можно представить себе, что доход одного человека зависит от нескольких факторов, например от того, насколько он умен и прилежен. Оценим эти факторы на шкале от 1 до 6 и предположим, что каждая из этих величин встречается одинаково часто. В этом случае из сложения обоих факторов мы опять-таки получим нормальное распределение дохода со средним и наиболее часто встречающимся уровнем дохода в 7 единиц. При этом показатель крайней бедности будет так же редок, как и показатель чрезмерного богатства.

Рис. 6.2. При выбрасывании двух игральных кубиков мы получаем сумму очков, характеризующих нормальное распределение (а). Согласно Вильфредо Парето (1848–1923), распределение личных доходов в рыночной экономике, напротив, имеет правостороннюю асимметрию (б).

Однако еще в 1896 г. экономист из Лозанны Вильфредо Парето открыл, что распределения доходов в действительности происходит не в соответствии с законом нормального распределения. Для целого ряда стран он показал, что кривая распределения доходов практически всегда имеет правостороннюю асимметрию и не симметрична относительно медианы, что характерно для нормального распределения. В экономическом смысле это означает, что в плане доходов основная масса людей находится в относительно схожей ситуации. Однако относительная разница в доходах между богатыми людьми и людьми со средним достатком значительно больше, чем между людьми со средним достатком и бедняками.

Предпринимались многочисленные попытки объяснить этот феномен. Так, указывали на то, что государственные социальные пособия для малоимущих препятствуют снижению их доходов ниже определенного уровня. То есть, в известном смысле, можно говорить о смещении медианной точки на кривой распределения доходов слева направо. Однако есть и чисто экономические объяснения этой асимметрии. Представим себе, например, что применительно к увеличению дохода два наших фактора «ум» и «прилежание» дают не суммирующий, а мультипликативный эффект. Тогда мы получим такое распределение доходов, которое будет почти соответствовать закону распределения доходов Парето. К аналогичному результату приведет учет при объяснении феномена распределения доходов и таких дополнительных факторов, как образование, готовность идти на риск или бережливость. То есть нет необходимости искать темные силы, чтобы объяснить неравенство доходов в свободном обществе.

5. Минимальная заработная плата и границы максимальной

Мы констатируем, что в рыночной экономике имеет место очень большой разрыв между бедными и богатыми, хотя при этом существует относительно немного богатых и относительно много людей среднего достатка. Отметим, что в этом отношении ситуация в реальном социализме была аналогичной. Там на вершине пирамиды благосостояния находились прежде всего политики, деятели искусства, верные партийной линии, и спортсмены, получавшие поддержку со стороны государства по престижным соображениям.

Разумеется, особые достижения должны быть соответствующим образом вознаграждены, однако наши чувства подсказывают нам, что чрезмерный разрыв в доходах несправедлив. Еще греческий философ Платон (428–347 гг. до н. э.) полагал, что эти различия должны иметь определенные пределы. Согласно Платону, никто, даже самый лучший, не должен получать заработок, превышающий заработок другого рода более чем вчетверо. В рыночной экономике таких пределов нет. Поэтому зададимся вопросом об имеющихся здесь альтернативах и их последствиях.

Можно было бы, например, представить себе, что заработная плата менеджеров будет законодательно ограничена, скажем, следуя совету Платона, четырехкратным размером средней заработной платы рабочего. Каковы были бы результаты такого законодательного регулирования? Пока предприятия ведут между собой конкурентную борьбу, они будут горячо заинтересованы в привлечении на свою сторону самых лучших управленцев – не в последнюю очередь в интересах рабочих, которые заняты на их предприятиях, поскольку талантливый менеджер способен вывести даже убыточное предприятие в зону прибыли и тем самым сохранить рабочие места, в то время как менее удачливый управленец, возможно, только ускорит наступление банкротства фирмы. По этой причине при определенных обстоятельствах будут предприниматься попытки обойти законодательные предписания, например путем бесплатного предоставления служебных вилл и т. д. Тем самым рынок одержит верх, даже за счет некоторых нарушений закона.

Если государству удастся предотвратить такие правонарушения, ему придется каким-то образом не допустить отъезд наиболее способных специалистов за границу. Это относится не только к менеджерам, предпринимателям и врачам, но и к высококлассным спортсменам и всемирно известным деятелям искусства. К более мягким формам, призванным сдерживать отток высокообразованных граждан за рубеж, относятся ограничения на вывоз капитала и налоговые претензии, действующие в течение многих лет в случае эмиграции. Аргументы в пользу таких мер всегда легко отыскать, – в конце концов, соответствующие граждане часто получали свое образование на деньги налогоплательщиков и заработали свои состояния внутри страны. Однако здесь можно сразу увидеть, к чему, в конце концов, может привести такого рода практика. Ведь и Берлинская стена не в последнюю очередь выполняла функцию недопущения отъезда из тогдашней ГДР ценных рабочих кадров и оттока валюты, хотя официально ее и называли антифашистским защитным валом.

Рассмотрим теперь противоположный случай – законодательно установленную минимальную заработную плату. Она существует во многих странах, в том числе введена во многих отраслях в Германии, хотя и различается по размеру. В качестве обоснования этой меры называют защиту от бедности, а также борьбу с «конкуренцией со странами с дешевой рабочей силой». Нередко такая мера инициируется самими работодателями, чтобы обезопасить себя от конкурентов с более низкими производственными издержками.

Какое влияние оказывает минимальная заработная плата? Рассмотрим это на примере медсестры, который хорошо знаком автору, так как он женат на представительнице этой профессии. Согласно широко распространенному мнению, медсестры получают слишком низкую заработную плату, несмотря на то что выполняют тяжелую и ответственную работу. Предположим, что государство устанавливает для этой категории работников соответствующую минимальную заработную плату. Если она ниже рыночной минимальной заработной платы, то очевидно, что такая мера не даст никаких результатов. Если же выше ее уровня, то спрос больниц на услуги медицинских сестер по причине возросших издержек снизится. Помимо этого вследствие улучшения оплаты труда число тех, кто хотел бы получить эту профессию, скорее увеличится. Все это вместе взятое будет означать усиление риска того, что медсестры останутся без рабочего места, поскольку, как и на товарных рынках, равновесие на рынке труда между предложением и спросом может быть восстановлено только через механизм рыночного образования заработной платы.

Те, кто сохранят свое рабочее место, несомненно, окажутся в выигрыше от законодательного фиксирования минимальной заработной платы. Те же, кто не смогут получить работу или, более того, даже потеряют имеющуюся, останутся в проигрыше. Разумеется, государство могло бы более щедро финансировать здравоохранение. Но тогда через налоги и взносы в кассы медицинского страхования издержки такого дополнительного финансирования в конечном счете придется нести частному сектору экономики. Кроме того, эти меры нереализуемы, когда речь идет о негосударственных секторах производства. Если только в них не будут направлены соответствующие субсидии. Очевидно, что в этом случае опять-таки государство будет определять набор производимых товаров. Тот, кто получит большие субсидии, будет в состоянии платить высокую заработную плату и увеличивать производство, в то время как отрасли, оставшиеся без государственной поддержки, должны будут нести издержки, связанные с осуществлением подобных мероприятий. Место предложения и спроса займет государственный произвол. В конечном итоге уже никто не будет знать, какова действительная стоимость товаров и услуг, поскольку регламентирование государством ставок заработной платы неизбежно означает регламентирование государством цен. В результате в конце пути мы опять столкнемся с теми же проблемами, которые в конечном счете оказались гибельными для социалистических народных экономик.

Тот, кто хотел бы воспользоваться преимуществами рыночной экономики, должен, согласен он с этим или нет, смириться с тем, что возникающее в его рамках распределение доходов часто противоречит нашим представлениям о справедливости. Хотя так же часто повинен в этом не сам принцип конкуренции и гарантированной ответственности, а его игнорирование. Так, во время недавнего финансового кризиса выяснилось, что многие менеджеры и «бонусные банкиры» заработали миллионы, ничего не сделав для этого и избежав наказания за свои ошибки. Такое поведение было подвергнуто справедливой критике. При этом оно несовместимо с принципами ордолиберализма, которые лежат в основе немецкой рыночной экономики и с которыми мы ознакомимся ниже.

В любом случае в рыночной экономике абсолютный размер доходов, в том числе «маленького человека», как правило, ощутимо выше, чем в экономических системах с более сильно выраженными эгалитаристскими чертами. Поскольку даже сама по себе перспектива получения более высокого дохода высвобождает экономические силы, которые в конечном счете приносят пользу всем гражданам. Без такой перспективы не было бы ни Альфреда Круппа, ни Билла Гейтса. Они, как и многие другие предприниматели, стали очень богатыми людьми, но при этом на своих предприятиях создали тысячи новых рабочих мест.

Не вызывает сомнения, что в обществе без материальных стимулов к эффективному труду не может существовать и соответствующая мотивация у самих наемных работников. Даже в социалистической экономике не удалось обойтись без нечто подобного, например в виде привилегий для высококлассных спортсменов и партийных функционеров. Несмотря на это, эти экономики значительно раньше столкнулись бы с большими трудностями, если бы и в них не существовали «черные» и «серые» рынки, которые функционировали согласно чисто капиталистическим принципам.

Отметим, что есть значительно более действенное средство против неоправданно высоких доходов, чем государственные ограничения, а именно сама конкуренция. Если не говорить о наследствах, выигрышах в лотерею и т. д., то в общем и целом имеется только один способ обеспечить благосостояние – это собственный труд. Конечно, государство располагает определенными инструментами в виде подоходного налога и социальной политики для того, чтобы подкорректировать чрезмерные перекосы в распределении доходов. Однако не стоит ими злоупотреблять, о чем мы еще поговорим ниже.

Ко всему сказанному добавим одну скорее философскую мысль: можно ли вообще измерять человеческое счастье только величиной дохода? Кто-то, возможно, вообще не желает быть богатым, поскольку для него важнее другие жизненные цели. Так, еще Адам Смит писал о том, что значительная часть жалованья университетского профессора выражена не в деньгах, а в виде общественного признания, – суждение, с которым и сегодня охотно соглашается университетское руководство, определяя величину профессорских окладов.

Не следует делать ошибку, сводя вопрос о счастье и справедливости только к величине дохода. Свобода от государственной опеки и угнетающих поборов, несомненно, также является его составной частью.

6. Производительность и уровень заработной платы

В экономической науке не прекращаются попытки вывести формулу определения правильного уровня заработной платы. Если раньше речь главным образом шла о «справедливом» распределении произведенного дохода между капиталом и трудом, то сегодня в центре внимания оказалась проблема занятости: при каком уровне заработной платы можно рассчитывать на то, что все ищущие работу на самом деле ее получат?

Величину равновесной заработной платы можно точно рассчитать только в мире теоретических моделей. В реальной жизни для этого, однако, нет необходимой информации. Условия производства слишком многообразны, как и чрезвычайно различны они в разных отраслях, чтобы в этом вопросе можно было прийти к простой формуле. Очевидно одно: предприятия, как правило, тем больше увеличивают спрос на рабочую силу, чем ниже уровень заработной платы. Поэтому умеренность в политике заработной платы является важным, но отнюдь не единственным достаточным условием полной занятости.

Что в этом контексте означает «умеренность»? Еще в своем первом ежегодном докладе 1964 г. немецкий экспертный совет сформулировал в этих целях одно практическое правило, которое основывается на концепции политики заработной платы, ориентированной на рост производительности. Предположим, например, что выход продукции на одного занятого работника за счет технического прогресса и лучшей капиталовооруженности рабочих мест в течение года увеличился на 3 %. Тогда, по мнению экспертного совета, возможно ежегодное увеличение ставки заработной платы также на 3 %. Такой подход выглядит понятным и убедительным, поэтому не стоит удивляться, что он получил достаточно широкое распространение.

К сожалению, в действительности эта взаимосвязь имеет несколько более сложный характер, чем кажется на первый взгляд. Сам экспертный совет предостерег от слишком прямолинейного применения его формулы определения ставки заработной платы.

Однако это предостережение вскоре было забыто. Прежде всего, в более позднее время отказались учитывать, что это правило может быть применено только в экономике с полной занятостью. Если, напротив, в стране имеется безработица, то тогда, строго говоря, заработная плата вообще не должна возрастать, во всяком случае, возможно, не более чем на величину инфляции, поскольку ее повышение сверх этого уровня приведет к удорожанию рабочей силы для предприятий и поэтому сократит шансы безработных на получение нового рабочего места.

При неполной занятости достижения технического прогресса и вновь образованный капитал должны быть, собственно говоря, использованы в первую очередь для того, чтобы создать новые рабочие места, вместо того чтобы обеспечить повышение заработной платы для уже занятых работников. Однако это вряд ли произойдет, если трудовые издержки будут продолжать расти и тем самым предприятия будут вынуждены осуществлять последующие мероприятия по рационализации производства.

Рис. 6.3. За счет технического прогресса или образования нового капитала повышается производительность труда работников. Это повышение можно использовать или для выплаты более высокой заработной платы работникам, или для создания новых рабочих мест при прежней ставке заработной платы.

Возможны также промежуточные решения.

Помимо этого при измерении прироста производительности труда существует еще одна специфическая проблема. Производительность труда, которая лежит в основе формулы экспертного совета, является неоднозначным понятием. Формально оно соответствует выходу продукции, разделенному на число занятых работников. Пока их число в знаменателе остается постоянным, рост производительности труда однозначно свидетельствует о повышении эффективности труда каждого работника. В этом случае представляется приемлемым провести соответствующее повышение заработной платы, во всяком случае в условиях полной занятости.

Совершенно иначе обстоит дело, если число занятых работников в знаменателе уменьшается. Тем самым чисто арифметически также происходит рост производительности труда, однако, очевидно, не за счет увеличения эффективности труда каждого отдельного работника. По этой причине обусловленный таким образом так называемый фиктивный прирост производительности не оправдывает повышение заработной платы, напротив: сокращение числа занятых позволяет скорее сделать вывод о том, что имеет место завышение ставок заработной платы.

Экспертный совет также попытался просчитать оба эти случая, однако без особого успеха. Вместо попыток на этой основе установить рыночный уровень заработной платы совет должен был бы вспомнить, что он является выражением величины предельных издержек и, следовательно, с учетом всего предшествующего опыта в конечном счете может быть определен только на рынке. По этим соображениям политика заработной платы должна действовать тем осторожнее, чем хуже складывается ситуации на рынке труда. Эмпирический опыт в практических всех промышленно развитых странах показывает, что именно таким путем можно скорее всего восстановить уровень полной занятости.

Глава 7. Тайна капитала и ссудного процента

1. Ссудный процент и запрет на его взимание

Большинство людей должны много трудиться, чтобы получить доход, на который они могут жить. У кого нет состояния, тот может предложить на рынке только свою рабочую силу. Даже прибыль в значительной мере также отражает персональный трудовой вклад предпринимателя. Во всяком случае, это относится к частнопрактикующим врачам, адвокатам или провизорам, а также к собственникам мелких предприятий.

В то же время есть люди, которые живут за счет того, что отдают свои деньги в рост. Они владеют акциями или ценными бумагами с твердым процентом или просто размещают деньги на вкладе в банке, который затем ссужает их уже по своему усмотрению. Речь при этом необязательно идет о богатых людях. В том числе и мелкие предприниматели за счет такого вложения денег нередко обеспечивают себе пенсию по старости. Как бы там ни было, мы имеем здесь дело с возникновением дохода без видимого соответствующего трудового вклада. Сюда же относится также та часть прибыли предприятия, образование которой нельзя объяснить личной трудовой деятельностью его владельца. В этом случае мы имеем дело с начислением процентов на капитал, который он инвестировал в свое производство.

К взиманию ссудного процента во все времена относились с большим неодобрением. Наряду с деньгами как таковыми ссудный процент, видимо, наиболее характерное явление для капитализма. Такое отношение сохраняется даже несмотря на то, что ссудный процент был распространен и в социалистических обществах, хотя там он не всегда выступал столь открыто.

Ссудный процент вызывал подозрение еще у древнегреческих философов. И Платон, и его ученик Аристотель (384–322 гг. до н. э.) высказывались в пользу всеобщего запрета ссудного процента. Ссуживание денег и ростовщичество были для них равнозначными понятиями, причем независимо от того, под какой процент заимодавец ссужал деньги. Аристотель включал взимание процента в состав так называемой хрематистики, под которой он понимал нечистоплотную в моральном отношении хозяйственную деятельность, поскольку она была нацелена исключительно на зарабатывание денег. Безупречную, с точки зрения морали, хозяйственную деятельность Аристотель называл экономикой, под которой он понимал деятельность, направленную в первую очередь на удовлетворение потребности в благах.

Свое отношение к ссудному проценту Аристотель аргументировал примерно следующим образом. Так же как посеянное зерно приносит доход в виде урожая, процент на первый взгляд выступает как доход от использования денег. С точки зрения отдельного человека здесь почти нет разницы. Напротив, с общехозяйственной точки зрения процент не более чем иллюзия. Если посеянное зерно в силу естественной производительности земли действительно приносит дополнительных доход, то количество денег за счет процента на самом деле не увеличивается. Единственно, кто так не считает, это сам заимодавец. В общеэкономическом же отношении его процентный доход полностью уравновешивается затратами по выплате процента должника. По этой причине, как полагал Аристотель, взимание процента противоестественно и должно быть запрещено.

Католическая церковь также долгое время выступала за так называемый канонический запрет ссудного процента. Аргументы в оправдание этой меры были разработаны в основном схоластиками раннего Средневековья, среди них в первую очередь епископом Августином (354–430), крещеным язычником, преподававшим риторику в Карфагене. После обращения в христианскую веру он в своих трудах попытался связать учение Платона с библейским посланием. В буквальном переводе «схоластик» означает «педагог». Докторами схоластики, как их тогда называли, были преимущественно монахи, профессора и исповедники. Естественно, что в этом качестве они имели большое влияние на формирование моральных ценностных представлений окружающих людей. Наиболее выдающимися представителями схоластики были монах-доминиканец Альберт Великий (1193–1280) и его ученик Фома Аквинский (1225–1274). Оба они позднее были причислены к святыми. Фома Аквинский был также талантливым экономистом. Он хорошо ориентировался в экономических проблемах своего времени и наряду с верой прославлял в качестве высшей добродетели труд. В его представлении труд не только служил обеспечению личного материального достатка и поддержке бедных, но и противодействовал лености и порокам. До настоящего времени Католическая церковь продолжает всемерно распространять эту точку зрения на место и роль труда.

Очевидно, что процентный доход, на получение которого не требовалось никаких трудовых затрат, никак не вписывался в это учение. Схоластики, находившиеся под сильным влиянием идей Аристотеля, восприняли и его идею запрета ссудного процента, хотя их аргументы на этот счет были несколько иными, свидетельствуя о значительно большем понимании истинной природы процента.

Схоластики поняли, что процент, собственно говоря, не является ценой денег, о чем свидетельствовали поверхностные наблюдения. Ведь деньги не продавались и лишь ссужались на определенное время. По этой причине процент, по сути, выступал в качестве цены за время, в течение которого кредитор не мог ими распоряжаться. Однако время принадлежит Богу. А если это так, то продавая время за процент, люди тем самым нарушали установленный божественный порядок.

Эта весьма последовательная аргументация типична для схоластического мышления, в котором строгая логика уживалась с чисто метафизическими доводами, которые в своем большинстве были заимствованы из Библии. В течение нескольких столетий шли ожесточенные споры о том, является ли кровь местом нахождения души, сколько ангелов могут уместиться на кончике иглы или возможно ли доказать существования Бога. Например, так называемое онтологическое доказательство существования Бога Ансельм Кентерберийский сформулировал следующим образом: Бог по общему признанию является тем самым большим, больше которого ничего нельзя себя представить. Поэтому необходимым образом он также должен существовать, поскольку если бы он не существовал, то это было бы, несомненно, его большим недостатком. Но обладая таким недостатком, он, очевидно, не мог бы быть самым большим.

Существование Бога в данном случае в конечном счете выводится из самого существования понятия Бога. Иммануил Кант посмеялся над этим видом логики, приведя пример со 100 талерами. Их тоже можно представить себе без всякого труда, но это отнюдь не должно означать, что они у тебя уже имеются. Тем не менее, чтобы спасти честь схоластиков, необходимо отметить, что среди них были и более прозорливые люди. Например, Уильям Óккам (1300–1350) считал, что можно или верить в Бога или не верить; однако с доказательствами это не имеет ничего общего. За эти взгляды он был отлучен от церкви. Умер Оккам, вероятно, от чумы.

К здравомыслящим схоластикам, несомненно, также относился Фома Аквинский. Так, он, в частности, пришел к выводу о том, что в том числе и сдача в аренду дома в конечном счете приносит доход, схожий с процентным доходом. Не случайно в Германии до сегодняшнего дня арендную плату также называют «арендным процентом». Такой доход, по мнению Фомы Аквинского, вполне оправдан, поскольку имеет отношению к износу здания. Напротив, ссуживание денег не вызывает их износа, так что чистый денежный процент не имеет оправдания.

Чем больше Фома Аквинский занимался реальными экономическоми процессами, тем больше исключений ему приходилось делать из базового правила запрета на выплату ссудного процента. В результате таких исключений накопилось столь много, что Аквинский был вынужден признать: это правило применимо только к процентам по чисто потребительским кредитам и к однозначно ростовщическим процентам. Так, например, он высказался за компенсацию заимодавцу его рисков финансовых потерь, которую он приравнял к компенсации за упущенную прибыль, которую кредитор мог бы получить при ином использовании ссужаемых денег. Тем самым взгляды Фомы Аквинского в этом вопросе почти совпадали с современным взглядом на эту проблему. Современная экономическая наука, однако, интересуется не столько аргументами в пользу морального оправдания ссудного процента, сколько прежде всего объяснениями того, что она наблюдает в этой связи на рынках.

И в наше время Католическая церковь все еще настороженно относится к нетрудовому доходу, полученному за счет ссудного процента, хотя Папа Пий VIII (1761–1830) без каких-либо подробных мотивировок отменил запрет на ссудный процент в 1830 г. Однако сборник церковных законов 1917 г. все еще содержал требование умеренности во взимании процента. Только после 1983 г. из него было изъяты положения, которые однозначно можно было увязать с ссудным процентом.

Другие религии также испытывают определенные сложности в восприятии ссудного процента как нормального явления хозяйственной жизни. Так, Мартин Лютер (1483–1546) высказывался за полный запрет ссудного процента, в исламе к нему относятся также неоднозначно. Хотя и здесь предпринимаются попытки следовать духу времени, прибегая к самым изощренным методам. Так, например, в исламе не запрещено, если заимодавец участвует в прибыли предприятия, которому он ссудил свои деньги. Однако при непредвзятом подходе становится очевидным, что дело здесь идет не более чем о неявном взимании процентов на ссуженный капитал.