Текст книги "Разумное сомнение. Часть 2 (ЛП)"

Автор книги: Уитни Грация Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Глава 6

Отрицание:

Заявление в ответе ответчика: обжаловать в судебном процессе, что утверждение (заявление факта) не верно.

Несколько дней спустя...

                                                       Эндрю

Я определенно сошел с ума, черт возьми.

Я был в моей ванной, а Обри сидела на мне, тяжело дыша, так как она приходила в себя после очередного оргазма.

Она ночевала в моей квартире уже третий раз на этой неделе, и это было бессмысленно даже притворяться, что меня это задело.

Я не был уверен, что, блядь, происходит, но она определенно подобралась ко мне. Она проникла в мою каждую мысль, и что бы я ни делал, чтобы попытаться вернуться в чувства, напомнить себе, что это могло быть только временно, она вошла глубже в мою жизнь.

– Почему ты такой тихий сегодня? – спросила она.

– Я не имею права подумать?

– Не тогда, когда у тебя на коленях голая женщина.

– Я давал ей возможность отдохнуть. – Я скользнул руками под ее бедра. – О какой ненужной фигне ты хочешь поговорить сегодня?

– Она не ненужная, – сказала она. – О твоей семье.

– А что моя семья?

– Они по-прежнему в Нью-Йорке?

Я чуть не сжал челюсти. – Я не знаю.

– Ты не знаешь? – Она подняла брови. – Что значит ты не знаешь? Ты с ними не общаешься?

– Нет... – я вздохнул. – У меня просто нет родителей.

Она наклонила голову на бок. – Тогда почему же я помню, как ты рассказывал мне историю о твоей маме в первый месяц знакомства?

– Какую историю?

– Историю про центральный парк и мороженое. – Она посмотрела мне в глаза, словно ждала, что я скажу. – Ты сказал, что она повела тебя на какую-то детскую ярмарку, кажется. Это происходило каждую субботу. Но тебе запомнился один раз, когда шел дождь, но она все-таки повела тебя, и вы стояли в очереди в течение часа только для того, чтобы купить шарик ванильного мороженого.

Я моргнул.

– Что, история неправильная? Я перепутала ее с чем-то еще?

– Нет, – сказал я. – Все верно... но я не видел ее с тех пор.

– Ох... – она посмотрела вниз. – Я сожалею.

– Не надо. – Я провел пальцем по ее губам. – Я в порядке.

– Могу я задать тебе несколько вопросов?

– Начиная с сегодняшнего дня, у тебя будет ежедневный лимит по вопросам.

Она закатила глаза. – Что значат все фотографии в форме «E» и «H», которые висят в твоей прихожей?

Внезапно я почувствовал боль в груди. – Ничего.

– Если ты так сильно ненавидишь Нью-Йорк, и ты не любишь говорить о своем прошлом, или о том, что ты потерял шесть лет назад, почему у тебя так много воспоминаний висит на стенах?

– Обри...

– Ладно, забудь об этом вопросе. А надпись по-латыни в районе твоего сердца? Что это значит?

– Ложное в одном, ложно во всем... – я поцеловал ее в губы, прежде чем она смогла спросить меня что-нибудь еще. Я начал удивляться, почему она не захотела быть чертовой журналисткой вместо балерины.

– Твоя очередь, – сказала она мягко. – Ты можешь сейчас задать мне вопросы.

– Я лучше буду снова тебя трахать. – Я поднялся вместе с ней и помог выйти из ванной.

Мы оба вытерлись и пошли в спальню. Пока я тащил ее, а она сопротивлялась, в мою дверь позвонили.

Я вздохнул. – Для ужина рановато. – Я проскользнул в пижамные штаны и футболку, а затем направился к двери с моей кредитной карточкой.

Когда я открыл ее, то столкнулся с взглядом последнего человека на земле, которого я хотел увидеть. Ава.

– Не смей, блядь, захлопнуть ее от меня на этот раз, – прошипела она. – Нам нужно поговорить.

– Нам не о чем разговаривать. – Я вышел и закрыл за собой дверь. – Сколько раз я должен сказать тебе, чтобы ты не приходила сюда?

– Я буду приходить столько раз, сколько нужно для того, чтобы ты на самом деле поверил мне. – Она усмехнулась. – Спроси меня, почему я приехала в Дарэм, чтобы увидеть тебя, мистер Гамильтон. Успокой меня, и я, наконец-то, уйду к черту.

– Ты пойдешь к черту, независимо от чего-то, – сказал я категорически. – Я действительно не дам тебе ни черта, зачем бы ты не пришла.

– Даже если это подписать бумаги о разводе?

– Ты могла бы послать это дерьмо по почте. – Я стиснул зубы. – И поскольку я уверен, что ты ищешь разные лазейки, чтобы оспорить его, я готов ждать, пока все твои варианты закончатся. Я уверен, что твои юристы сбегут от тебя, как только они узнают, что ты за клиент.

– Все, что я прошу, это десять тысяч в месяц.

– Пойди и попроси у того человека, который трахал тебя в нашей спальне, пока я был на работе. – Я взглянул на нее, побледнев. – Или, еще лучше, скажи судье, что ты всего лишь «трахнулась для пользы», или эй, если вы про это, то я трахнула его бывшего лучшего друга. Переспать с ним всегда, казалось, заставляло тебя почувствовать себя лучше, верно?

– Ты не был мистером Совершенство.

– Я, блядь, никогда не изменял тебе и никогда не лгал тебе.

Тишина.

– Пять тысяч в месяц, – сказала она.

– Иди ты на хуй, Ава.

– Ты же знаешь, что я никогда не сдаюсь, – сказала она, ее глаза расширились, когда я шагнул внутрь квартиры. – Я всегда получаю то, что хочу.

– Поэтому так и поступаю, – я хлопнул дверью перед ее лицом, чувствуя трепет своего сердца, ощущая, как снова и снова наступают уродливые воспоминания.

Дождь. Нью-Йорк. Разбитое сердце.

Абсолютно разбитое сердце.

Увидев опять Аву лично, услышав ее манипулирующий голос и почувствовав те знакомые муки в моей груди, сразу дало мне понять, что я не мог совершить ту же ошибку снова.

Обри уже задала вопросы, пытаясь покопаться в моей жизни так, как могла, думая, что если бы она была рядом достаточно долго, то мы бы разобрались вместе. Но я знал, что этого бы не случилось, не после того, как увидел Аву, и, зная, как далеко она пойдет, чтобы разрушать меня снова и снова.

Я официально вел моногамную игру, в которую мы играли уже пару последних недель. Это было довольно весело, разнообразно, но Обри никогда не могла быть моей, а я никогда не мог быть ее, это было довольно чертовски бессмысленно.

Я отправился обратно в свою спальню и увидел Обри, улыбаясь тому, как она расселась в кровати.

– Где ужин? – спросила она, склонив голову на бок. – Ты оставил его у дверей?

– Нет. – Я покачал головой и начал складывать ее вещи, набивая их всех в ее сумку.

– Что ты делаешь? – спросила она.

– Ты не можешь остаться на ночь.

– Ладно... – она встала. – Что-то случилось? Ты хочешь поговорить об…

– Я не хочу говорить о чем-либо еще и с тобой, – зашипел я. – Я просто хочу отвезти тебя домой, черт подери.

– Что? – Она посмотрела в замешательстве. – Что с тобой? Почему ты…

– Убедись, что ты забрала всю свою хрень из моей ванной. Ты не будешь больше сюда возвращаться.

– Почему нет?

– Потому что мне пора уже начать трахаться с кем-то еще. – Я поднял ее ленту с головы. – Думаю, я провел более чем достаточно времени с тобой, тебе так не кажется?

– Эндрю... – ее лицо вытянулось. – Откуда это все пришло к тебе?

– Оттуда, откуда и всегда приходит. Ты обманула меня один раз, ты будешь лгать мне снова.

– Я думала, что мы это уже прошли.

– Может быть, ты прошла, но не я.

– Что ты такое говоришь?

– Я говорю, что тебе нужно забрать все свои вещи, и я тогда смогу отвезти тебя домой, и с этих пор ты мой стажер, а я твой босс. Ты навсегда останешься мисс Эверхарт, а я для тебя буду мистером Гамильтоном.

– Эндрю...

– Мистер Гамильтон, блядь.

Она бросилась ко мне и схватила свои вещи, позволяя нескольким слезинкам скатиться с глаз. – Да пошел ты. Это был последний раз, когда ты вылил на меня эту кучу дерьма. – Она пулей вынеслась из моей квартиры, захлопнув за собой дверь.

Я вздохнул и почувствовал немедленный приступ вины в груди, но я знал, что это было то, что я должен был сделать. Надо было либо высказать эту чушь сейчас, либо быть ответственным за ее разбитое сердце позже.

Я вышел на балкон и закурил сигару, глядя в безлунное небо. Даже при том, что я плохо себя чувствовал, закончив это настолько резко, оставив ее без всяких объяснений, но мне нужно было снова стать тем, черт возьми, кем я был, и сделать это быстро, пока я не облажался и не подверг свое сердце боли...

Глава 7

Заключительный аргумент:

                      Эндрю (ну... тогда вы бы меня называли «Лиам A. Хендерсон»)

Шесть лет назад.

Нью-Йорк

Что-то есть в этом городе такое, что заставляет меня снова верить. Это надежда в воздухе, мигающие огни, которые светят ярче, чем где-либо, и мечтатели, которые наполняют улицы изо дня в день, не желая отказываться от своих неудач до тех пор, пока они, наконец-то, не выиграют. Нет другого города, подобно этому, и нет ничего более манящего за пределами этого штата, ничего, что когда-нибудь заставит меня его оставить.

Где-то вдали солнце садится за горизонт, а я обнимаю свою жену за талию. Мы стоим возле ограждений Бруклинского моста, улыбаясь, потому что я просто приобрел еще одного важного клиента для моей фирмы.

– Ты думаешь, однажды газеты действительно расскажут правду о твоем первом деле? – Она посмотрела на меня своими светло-зелеными глазами. – Или ты думаешь, они попытаются скрыть это?

– Конечно же, скрыть. – Я вздохнул. – Я очень сомневаюсь, что правительство хочет, чтобы люди узнали, что ребенок прямо из юридической школы раскрыл заговор. Это оскорбление для их организации.

– Да, сейчас все в порядке, но что произойдет через десять лет? Я найму юристов, у которых никогда не было оклада больше, чем две сотни, Алекс. Ты ведь не возражаешь?

– Почему же мне возражать? – Я целую ее в лоб. – Мне не нужно напечатать везде свое имя, чтобы заполучить клиентов. Люди всегда знали, как меня найти.

– Ты должен быть намного известнее, чем ты есть... – она качает головой, шепча, – твое имя должно быть оштукатурено на каждом рекламном щите в городе. Конченные придурки...

Улыбаясь, я сильнее обхватываю ее вокруг талии, и начинаю идти назад к нашему автомобилю. Из всех людей, которые приходят в мою жизнь и уходят из нее, Ава Санчес была одна постоянная.

Она единственная женщина, которую я когда-либо любил, и три года назад я сделал ее своей на нашей свадьбе, в тот день я поклялся, что это никогда не изменится.

– Я также думала, – говорит она, когда садилась на пассажирское сиденье, – что, может быть, я, ты, и твой партнер Кевин могли бы пойти в клуб для одиноких сердец в ближайшие выходные.

– Зачем мы пойдем в клуб для одиноких сердец?

– Это больше для Кевина... он должен наладить свою личную жизнь. Я устала от него, висящего вокруг нас все время. Достаточно того, что мы все вместе работаем в твоей фирме, но разве мы должны проводить каждую свободную минуту тоже вместе?

Смеясь, я ехал по улицам города домой, в грандиозный каменный дом, которой нас поссорил. Он был первой покупкой, которую я сделал после победы над «делом, которого не было», и Ава уже настаивала на том, чтобы я покупал самое дорогое.

– Потому что ты, черт возьми, этого заслуживаешь, – сказала она. – И ты никогда не балуешь себя чем-то хорошим... вот чего я не понимаю о тебе, Лиам. Ты такой хороший парень для всех, но для себя…

Я паркую машину напротив нашего дома и сразу выхожу, чтобы открыть ей дверь. Как обычно, Ава шепчет, когда мы поднимаемся вверх по ступенькам.  – Бьюсь об заклад, она завизжит для тебя в первую очередь.

Дальше мы заходим во внутрь, и знакомый сладкий голос раздается по всей комнате.

– Папочкааа!

Я отпускаю руку Авы и наклоняюсь так низко, чтобы моя дочь, Эмма Хендерсон, могла попасть в мои объятия. Она лучшая часть моего дня, лучшая часть моей жизни, и встреча с ней всегда вызывает непоколебимую улыбку на моем лице.

Я целую ее в лоб, пока она бессвязно лепечет о своем дне с няней, и улыбаюсь, когда ее голубые глаза смотрят в мои.

Я не осознаю этого сейчас, я слишком слеп и счастлив видеть это, но в ближайшие несколько месяцев, моя жизнь будет развиваться так стремительно и неожиданно, что я буду желать того, что лучше бы меня никогда не существовало. Ложь, которая прольется на свет, будет настолько убийственной и сокрушительной, что вся моя жизнь разрушится вокруг меня. Но наихудшая часть, часть, которая сломает меня, это непонимание, что данный момент с моей «дочерью» будет последним хорошим воспоминанием о Нью-Йорке, который у меня будет...