Текст книги "Заклятые Враги (ЛП)"

Автор книги: Уинтер Реншоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Уинтер Реншоу
ЗАКЛЯТЫЕ ВРАГИ
Никогда – 4

Переводчик:  Ведьмочка

Сверщик: Samesta

Редактор: Марина П.

Вычитка: Ms. Lucifer и Марина П.

Переводчик: Группа Book in fashion| Книги, которые всегда в моде

ГЛАВА 1
МАГНОЛИЯ ГРЭНТЭМ

Обувь.

Мужская обувь у входной двери.

Я вытаскиваю ключи из двери дома моего босса на побережье Монток и присаживаюсь, чтобы рассмотреть ряд коричневых кожаных сверкающих мокасин, будто те только что куплены.

– Эй? – Мой голос отзывается эхом через двухэтажное фойе. Зов отражается от деревянных стен и перемещается на окна во всю стену с видом на воду.

Никакого ответа.

Я осторожно иду в сторону кухни. Планшет и ноутбук заряжаются, а ветерок, приносящий запах морской соли, задувает через открытое окно. Июльское полуденное солнце покрывает день теплом и светом от песчаных дюн, и все, что я хочу после трехчасовой поездки в мини-автобусе, это переодеться во что-нибудь, подходящее лету, и погрузить пальцы ног в песок на частном пляже босса.

На самом деле, это было ее решение. Эддисон накричала на меня за то, что слишком много работаю.

В течение двух лет, пока работала риэлтором в агентстве «Ван Клиф», никогда не было такого, чтобы я просила так много, как один выходной день.

Потребовалась вечность, чтобы добраться сюда и не только из-за скорости улитки мини-автобуса или огромного числа остановок, которые мы делали в течение ста девяносто трех километрах поездки. Водитель был пожилым мужчиной пенсионного возраста, и, когда увидела его таскающим еще полсотни чемоданов из отсека хранилища автобуса, не могла позволить ему делать это одному. Я осталась, передавая чемодан и проводя группу старушек к ближайшей стоянке такси.

Наконец-то, я здесь.

Но очевидно, не одна.

– Эй? – снова зову я. – Кто здесь?

Клубы белого дыма поднимаются из окна, и я чувствую запах гриля. Оставляю сумки около разделочного стола кухонного островка и направляюсь к раздвижным дверям, что приводят к террасе, которая охватывает весь дом.

Полуголый мужчина в темно-синих в белую полоску пляжных шортах покачивается из стороны в сторону напротив гриля. Белые шнурки его наушников свисают с плеч. Загорелая спина блестит, а мышцы изгибаются под гладкой кожей. Округлый изгиб крепкой задницы удерживает низко висящие шорты на месте, пока мужчина кивает головой под музыку, где слабо слышен бит из наушников. Он меня не слышит.

Черт возьми!

Я где угодно узнаю эту густую, рыжеватую копну волос, узкую, мускулистую талию и эти идеально округленные икры.

Я просто не понимаю, что он делает здесь...

В доме нашего босса в Хамптонсе...

В течение долгих выходных, которые она назначила только для меня...

Я протягиваю руку к одному из белых наушников и выдергиваю его из уха одним ловким рывком. Мужчина, которого не видела и с которым не разговаривала два года, поворачивается и снимает брендовые очки. Уголки его самодовольного рта опускаются, как только мозг проецирует у себя картинку моего лица, пока мужчина ловит на себе презрительный взгляд.

– Ксавьер. – Я скрещиваю руки на груди.

– Магнолия. – Его кулак сжимается вокруг пары металлических щипцов.

– Что ты здесь делаешь? Эддисон зарезервировала эти выходные для меня.

Его челюсть сжимается.

– Видимо, Эддисон сначала не поговорила с Уайлдером.

Можно подумать, что муж и жена будут разговаривать друг с другом, но, видимо у «Ван Клиф» есть более важные вещи для беспокойства, помимо того, что своим сотрудникам и друзьям они предоставили свой загородный дом в течение второго выходного в июле.

– Я звоню Эддисон, – говорю, вытаскивая телефон.

Ксавьер ухмыляется, пробегаясь рукой по густым волосам, прежде чем сложить руки. Он расправляет плечи так, будто я сейчас устрою ему личное представление.

– Отлично.

– Что? – спрашиваю я.

– Ты собираешься беспокоить босса посреди ее отпуска с семьей в Сент-Томас, потому что не хочешь делить полторы тысячи квадратных метров, шесть постелей, семь ванн пляжного домика с одним из своих коллег.

Он говорит, как настоящий риэлтор.

– Я не считаю тебя коллегой. – Опускаю телефон. Он прав. Беспокоить Эддисон в отпуске после того, как она так любезно предложила мне свой дом будет невежливо, и пожертвовать здравым смыслом только, чтобы доказать свою точку зрения – не мой стиль.

– Точно. Я забыл. Мы же враги.

Его голова качается, пока он поворачивается, чтобы перевернуть щедрую порцию жареной рыбы на гриле над слабым пламенем. Его бицепсы напрягаются и расслабляются в ответном действии. Судя по сильному загару гладкой кожи, я готова поспорить, что он был здесь большую часть недели.

Когда-то мы были партнерами. Опасный дуэт. Непобедимы. Молодые и целеустремленные с достаточным количеством наивности, чтобы верить в то, что мы можем захватить весь мир.

А затем, пьяная ночь на брокерской конференции в Таллахасси все изменила. Но не секс разделил нас. А то, что произошло на следующее утро.

– Из твоих уст это звучит драматично. – Я сопротивляюсь желанию закатить глаза.

– Соперники. Конкуренты, – говорит он, спиной ко мне. – Лучше для тебя?

Каждый риэлтор в большом районе Манхэттена – мой конкурент. Моя вражда с Ксавьером Фоксом совершенно случайно носит более глубокий характер.

Эта горькая вражда, определяется разочарованием, ложными надеждами и заблуждениями.

Ксавьер кладет рыбу на тарелку, выключает гриль и закрывает крышку, все время напевая беззаботную песенку из идеальных полноватых губ. Это не похоже на него – быть таким жизнерадостным, и клянусь, что он делает это, чтобы посмеяться надо мной.

– Если ты не против, – говорит он после того, как разворачивается. Его руки заняты щипцами и тарелкой, он кивает на дверь.

Я хватаю ручку раздвижной двери и открываю ее для Его Королевского Величества. Он проскальзывает мимо моего плеча в облаке морских брызг, кокосового солнцезащитного крема и свежими пойманными морепродуктами.

Он пахнет, как отпуск.

Мой отпуск.

Тот самый, о котором фантазировала почти всю трехчасовую поездку сюда. Тот самый, к которому я тщательно готовилась всю прошлую ночь. Первый, который у меня был за два года.

Долгие выходные за поеданием хорошей еды, покупками причудливого антиквариата и туристическим загаром, ветряных мельниц и маяков между загоранием было всем, чего я хотела.

Не делить роскошный пляжный домик с Ксавьером Фоксом, высокомерным экстраординарным мудаком.

Я остаюсь, расположившись на деревянном крыльце, которое повидало не мало природных всплесков, вдыхая воздух, смешанный с остатками дыма от гриля. Мой желудок урчит, что слышно только мне, благодаря разбивающимся поблизости волнам.

– На сколько ты приехал? – Я захожу внутрь.

Он уже сидел за дубовым обеденным столом, поедая нежный кусок жаренной белой рыбы.

Он сглатывает.

– До понедельника.

Я тоже.

Мои плечи опускаются. Это не отпуск. Я не меняла назначений, обязанностей и не просила Скайлар прикрывать меня на работе, чтобы просто провести выходные, похороненные в некомфортном напряжении рядом с единственным мужчиной, который заставляет одновременно вскипать кровь и плавить внутренности.

Я прокрадываюсь мимо него, поднимая и вешая сумку через плечо.

– Ты куда? – Он откладывает вилку.

– Найти машину обратно в город.

Проще сказать, чем сделать. Я не знаю, где мини-автобус, или если он уже покинул Монток, но разберусь.

– Ты только приехала. – Он мотает головой. – Ненавидишь меня, да?

– Я никого не ненавижу, Ксавьер. Не льсти себе. – Я научилась прощать его со временем, но никогда не забывала. – У меня есть дела поважнее, чем уж сидеть тут, ненавидя тебя.

Да, как вытеснить тебя из топового списка агентов в городе.

Он украл этот раздел у меня вместе с моими десятью самыми высокопоставленными клиентами за последние два года.

– Оставайся здесь. – Ксавьер отклоняется назад на стуле, вытирая полные губы тканевой салфеткой. Намек на легкую щетину затеняет его впалые скулы. – Этот дом достаточной большой для нас двоих. Держись подальше от меня. А я оставлю в покое тебя.

Этот дом не достаточно большой для нас двоих. Целый район Манхеттена мал для нас двоих.

– Это несколько не то, как я представляла расслабляющий отпуск. – Изучаю расстояние, горя желанием пройтись по берегу и почувствовать плеск прохладной воды босыми ногами. Вы нигде не можете ходить босиком в Манхеттене, если только это не пределы нелепо дорогущего дома.

– Меньше всего мне хочется мешать тебе наслаждаться отпуском. – Опасный блеск покоится в его глубоком голубом взгляде.

Я достаю телефон из кармана и начинаю гуглить мотели Монтока.

– Что ты делаешь? – спрашивает он.

– Спасаю эту поездку.

Ксавьер приподнимает одну бровь, перед тем как внимательно поднимается и уносит тарелку в раковину. Он методично споласкивает ее, сначала горячей водой, затем холодной и кладет на нижнюю полку из нержавеющей стали посудомойки. Хорошо знать, что он по-прежнему не дикарь. Возможно, единственная вещь, которая говорит в его пользу.

Это и его до безумия запредельная внешность.

Впрочем, ничего больше.

Только эти две вещи.

– Удачи в поисках другого жилья. Настала неделя после четвертого июля. Каждая гостиница в Хамптонсе уже полностью заселена.

– Уверена, что смогу найти что-нибудь. – Я решаю проигнорировать его и между тем позвонить в «American Hotel» в Саг-Харбор.

Линия занята.

Я пытаюсь по старинке найти мотель в Ист-Хэмптон.

Нет ответа.

Словно нью-йоркская пиццерия в пятничную ночь – слишком заняты, чтобы отвлекаться, отвечая на звонки.

Вздох.

– Сколько еще звонков ты собираешься сделать? – Ксавьер опирается локтями на островок.

– Почему бы тебе не заняться чем-нибудь? – Я отмахиваюсь от него, когда кто-то отвечает.

Да. Спасибо. Бог существует.

– Эм, да, здравствуйте, – говорю я, заправляя выбившийся завиток темных волос за уши, и ухожу из видимости Ксавьера. – Меня интересует, есть ли у вас какие-нибудь свободные номера на эти выходные?

Мужчина на том конце выпускает воздух со свистом.

– Нет, мэм. У нас все забронировано до Дня труда.

Его акцент больше бруклинский, чем я ожидала. Приехала в Монток, чтобы отдохнуть от города, но ощущаю, как город постоянно следовал по пятам.

– Вы знаете кого-нибудь еще, где я могла бы попробовать?

– Простите, – говорит он. – Не турагент.

Он вешает трубку, и я погружаюсь в ближайшее кожаное кресло, покрытое бледным полотном. Это место – олицетворение обычной элегантности. Я хотела вообразить на этих выходных, что мне принадлежит этот многомиллионный дом и что была такой девушкой, которая может позволить себе отдохнуть в Хамптонсе.

И мне нужно было побыть наедине со своими мыслями.

Наедине с собой.

Одна с миром, тишиной и чистым, морским воздухом.

– Серьезно, Магнолия, – говорит Ксавьер. – Мы можем вести себя как взрослые.

– Дело не в том, чтобы быть взрослыми. – Я впихиваю телефон обратно в карман и поворачиваюсь лицом к Фоксу.

Это нечто большее.

Ксавьер гордо выступает передо мной; его загорелое лицо склонилось на бок, а на губах полуулыбка.

– Что мы делаем, Мэгс?

Он называет меня Мэгс, словно это может каким-то образом смягчить окаменевшую обиду, сохранившуюся между нами.

Я спокойно вдыхаю, втайне наслаждаясь тем фактом, что он пользуется тем же одеколоном, которым пользовался, когда много значил для меня; тогда, когда он был гораздо больше, чем самодовольным мудаком, которому хотела врезать по лицу, как только он украл продажу прямо у меня из-под носа.

– Мы ничего не делаем. – Я указываю на него, а затем на себя, рисуя невидимую стрелку.

– Ты скучала по мне, – говорит Ксавьер с излишней уверенностью, пока его глаза мечутся между моими. – Ты бы не вела себя так, если бы не скучала.

Прежним Ксавьеру и Магнолии место где-нибудь в музее. Они пережиток, не имеющий значения. Ностальгические кусочки истории, похороненные во временном хранилище с многочисленными яркими воспоминаниями; очень болезненными, чтобы задерживаться на них слишком долго.

– Рада видеть, что даже время не запятнало твоего гигантского эго. – Я разворачиваюсь и подхватываю сумку.

– Один из нас должен был оставаться верным себе. – Он снова опирается на островок.

– Что ты имеешь в виду?

– С тобой было весело.

– Я все еще умею веселиться. – Хотя он знает.

Его взгляд опускается по длине моего наряда, начиная с тугого пучка, задерживаясь на темно-синем пиджаке и, в конечном счете, останавливаясь на высоких каблуках. Я поняла. Я неподходяще одета.

Городская девушка она и в деревне городская...

– У меня не было возможности переодеться до того, как я села в мини-автобус, – лгу я, потянув за тонкий отворот пиджака.

– Твое лицо. – Ксавьер прищуривается. – Сейчас все сморщилось. Ничего похожего на линию улыбки. Ботокс или ты просто больше не улыбаешься?

Я могла врезать ему.

Кулаки сжимаются. Я заставляю мозг работать, пытаясь придумать какое-нибудь остроумное оскорбление, чтобы бросить в него, но все в нем столь же идеально, как и было всегда. Ни единого мешка под глазами. Безупречная бронзовая кожа. Мышцы натянуты под гладкой кожей. Глубокие голубые глаза, обрамленные длинными, данными богом ресницами, слишком красивыми, чтобы принадлежать мужчине.

Иванка Трамп однажды сказала: «Выглядеть хорошо – лучшая месть». В любом случае я была не согласна. Успех – это лучшая месть.

По крайней мере, я так думала.

Ксавьер и тут меня обыграл. Его звезда взлетела, как только он разъединил нас, а я убиваю себя, чтобы наверстать упущенное.

– Я так понимаю, ты останешься? – Брови Ксавьера поднимаются, а подбородок слегка поджат.

Вариантов у меня маловато. Я могу провести остаток дня, пытаясь найти новое жилье, чтобы насладиться маленькими выходными, успеть на последний мини-автобус назад в город и с головой погрузиться обратно в работу или провести выходные, веселясь и доказывая Ксавьеру, как сильно он ошибается во мне.

К тому же, у меня свидание с бывшим клиентом. Я столкнулась с ним по дороге сюда, и он попросил меня встретиться с ним за выпивкой в «У Ника и Тони» сегодня в восемь вечера.

Я могу быть веселой Магнолией. Я сбрасываю туфли и распускаю волосы. И могу быть чертовски уверена, что Ксавьер жалеет о том дне, когда расколол меня, вылил все содержимое и выбросил.

Я вешаю сумку на плечо.

Толстая кожа. Широкие плечи.

– Куда ты сейчас собираешься пойти? – спрашивает он.

– Искать комнату. Эддисон сказала, что есть вторая спальня на верхнем этаже.

ГЛАВА 2
КСАВЬЕР ФОКС

Горячая.

Проклятье.

– Магнолия, ты не должна передумывать ради меня.

Я встаю, когда она спускается с гордым видом по лестнице в бикини, цвета бледной морской ириски, пока темные волосы каскадом ниспадают по плечам и спине необузданными волнами. Пара черных солнцезащитных очков убрана на макушку, подчеркивая утонченное лицо и гладкие губы греховного красного оттенка.

Член дергается. Она все равно делает это для меня.

Впрочем, Мэгс никогда не переставала делать это для меня.

Магнолия Грэнтэм была единственной, кого я всегда хотел и теперь она – единственная, кого не могу иметь.

Это, блядь, убивает меня, но я никогда не признаюсь в этом. Не ей. Если она не дает мне шанса, я отказываюсь давать ей такое удовольствие.

– Изволь перестать пялится. – Намек на ее южный акцент вкладывается в приказ. Боже, как же я скучал по этому. Ее рука слегка касается деревянных перил, пока она перепрыгивает последнюю ступеньку, поправляя пляжную сумку на левом плече. Длинные ноги дефилируют к задней двери, бедра качаются в такт. Я сосредотачиваюсь на двух маленьких ямочках над ее идеальной, персиковой формы, попкой, представляя, как они могли бы ощущаться под подушечками моих пальцев, если бы схватил ее за бедра.

– Идешь на пляж?

Она не отвечает.

– Не забудь солнцезащитный крем, – выкрикиваю я, только чтобы подразнить ее чуть больше.

Магнолия направляется к ступенькам, которые ведут к поросшей травой тропинке, запуская руку в сумку и вытаскивая коричневую бутылочку солнцезащитного спрея и удерживая ее над головой.

По крайней мере, она не полностью игнорирует меня.

Я ложусь вздремнуть на мягком диване рядом с панорамными окнами, засовывая подушку под шею и позволяя проникающему солнцу служить пледом.

Здесь спокойно.

Мужчина может привыкнуть к этому.

Я представляю еще несколько лет работы в топе брокеров Манхеттена, и, если не спущусь, буду в состоянии оттяпать себе такое же местечко.

***

Просыпаюсь от холода. Темное небо и музыка несется вниз по лестнице. Телефон сообщает, что я был в отключке последние три часа.

Эхо клацающих каблуков вновь подготавливает меня к главной сопернице. Я присаживаюсь, вытягивая руки перед грудью, а затем за голову. В доме темно, но слабое свечение из прихожей падает на лестницу ровно настолько, что рассматриваю соблазнительную фигурку Магнолии.

Она нарядно одета в какие-то стильные шорты с высокой талией, которые выставляют на показ длинные ножки и скрывают остальную ее часть. Сегодня вечером только ножки. Я знаю, что это значит.

– Ты остаешься дома? – Ее вопрос завершается язвительной интонацией и насмешливой улыбкой.

– Ага. Я остаюсь дома в пятничный вечер.

Ее глаза закатываются, пока она проверяет клатч.

– Ты знаешь, где сейф с ключом от машин? Эддисон сказала, что он за какой-то картиной морской ракушки, но насчитывается порядка полсотни из присутствующих здесь, поэтому...

– Ах, она мила только, когда нуждается в чем-то. – Я встаю, направляясь к портрету спиральной ракушки серого оттенка и оттягиваю ее от стены, чтобы открыть встроенный сейф. Я набираю код. – Возьми «вольво».

Она прищуривается.

– Почему я должна взять «вольво»?

– Потому что я возьму «Шевроле Корвет».

И «вольво» безопаснее.

Магнолия забирает ключи из моей руки.

– Куда ты направляешься сегодня? – спрашиваю я.

– Выпить с другом. – В ее ответе нет запинки, и это почти похоже на то, как если бы Магнолия ждала, что я просто спрошу, чтобы она смогла бросить мне это в лицо. Отказываюсь опускаться до ее уровня. У меня есть женщины на быстром наборе здесь, в Хамптонсе.

Прекрасные женщины.

Доступные, голубых кровей, воспитанные женщины с родословной, потому что людей в Новой Англии из потомственных аристократических семей размножают как ценных пуделей.

Ни одна из них не сравнится с ней.

Магнолия Грэнтэм – настоящая Южная Красавица с манерами Луизианы и дерзостью большого города, и я еще не нашел такой, как она.

И, блядь, я искал. Провел целое лето, трахая каждую женщину, которую мог найти с выигрышным сочетанием длинных ног, каштановыми волосами и южным акцентом.

– Будь осторожна, Мэгс.

– Перестань называть меня Мэгс. Пожалуйста.

– Не смогу, даже если попытаюсь. – Я делаю шаг в ее личное пространство, смахивая волосы подальше от мерцающих шоколадных глаз. – Ты навсегда останешься для меня Мэгс.

Мы словно замираем на минуту; ни один из нас не дышит, пока она не отступает назад и стремительно двигается к двери.

Я задумываюсь, знает ли она как тяжело стоять прямо, блядь, рядом с ней и не запустить пальцы в ее волосы, прижать к стене и сокрушить ее губы своими.

Одна ночь.

Целую ночь Магнолия Грэнтэм была моей. На следующее утро после завтрака, она по непонятным причинам не сказала мне двух слов. А затем мы вернулись в Нью-Йорк, она уволилась и присоединилась к агентству «Ван Клиф».

Все эти годы мы работали вместе, я думал, что Магнолия строит из себя недотрогу.

Оказалось, что она недотрога.

Поправка – все еще недотрога.

Только две вещи должны произойти на этой неделе: должен трахнуть Магнолию в последний раз или вытрахать ее из своего организма раз и навсегда.

По крайней мере, я собираюсь подарить ей наказывающий поцелуй, который заставит ее колени ослабнуть, и заполнить сожалением. Мужчина не изливает душу лучшему другу, заявляя о любви к девушке, и не наблюдает, как она уходит из его жизни на следующий день без каких-либо объяснений.

Она должна мне. Я собираюсь заставить ее извиниться за то, что она никогда не была моей.

ГЛАВА 3
МАГНОЛИЯ ГРЭНТЭМ

Где он?

Осматриваю помещение в поисках Нэйта Грина, моего бывшего клиента. Его песочные светлые волосы и небоскребный рост должны бросаться в глаза в переполненном маленьком ресторане, но не обнаруживаю ни единого знакомого лица.

Телефон показывает восемь двадцать. Но о том, что он опаздывает, больше говорит текстовое сообщение.

– Мэм, могу я предложить вам выпить? – Молодая женщина-официант обнимает себя руками, сжимая пастельно-зеленый блокнот.

Передо мной пустой бокал мартини за исключением трех фаршированных оливок, держащихся на зубочистке. Мне нравится их вкус, но не текстура.

– Просто воду, пожалуйста. Спасибо. – Не могу пить слишком много до появления Нэйта. Он подумает, что я тот тип девушки, у которой не будет нормальной беседы, пока она не выпьет пару бокалов, хотя от правды это не далеко.

Официантка возвращается с высоким стаканом негазированной воды, а я осматриваю помещение еще раз. Свисающие с балок нити разноцветных праздничных огней придают этому месту тепло. Белые скатерти воссоздают, словно сцену из «Леди и Бродяга».

Я незамедлительно отвечаю на сообщение Нэйта, спрашивая, все ли в порядке, и говоря ему, что занимаю столик в дальнем углу.

Десять минут проходит без ответа.

Либо с ним случилось что-то катастрофическое, либо меня просто бросили.

Черт.

Всегда виновен тот, на кого никогда не подумаешь. Нэйт всю поездку убалтывал мне уши в мини-автобусе, и, хоть он и не в моем вкусе, я поймала себя на том, что проявляю заинтересованность к нему. Нэйт врос в меня за те короткие три часа. Как клиент, он был слегка незаинтересованным и почти неприметным. Доброжелательный и едва ли требовательный. Разместил предложение на первую квартиру, которую я показала ему, и хорошо ее оценил.

Думаю, Нэйт разборчив, когда дело касается его личной жизни.

Я подбираю с пола раздавленное эго и оставляю двадцатку на столе, уходя ни с чем, но удовлетворенная тем фактом, что не знала там ни одного человека.

На улице есть небольшое количество танцевальных клубов в стиле Хамптонса, и меня влечет к одному с лазурно-голубым навесом и вывеской. Он очень яркий и нацелен на туристов, а большинство манхеттенцев ни за что бы не обратили на него внимание, но я в настроении для смены обстановки.

Оплачиваю вход и захожу внутрь. Темнота заполняет пространство между вспыхивающей светомузыкой, и, как только глаза привыкают, двигаюсь к бару и заказываю второй коктейль «Грязный мартини» за ночь.

Посетители передвигаются небольшими группами, за исключением девичника из двадцати человек, которые пришли через несколько минут после меня.

Если еще раз услышу «ву-у ху-у» от любой из этих девушек, собираю вещи и направляюсь в клуб через дорогу.

– Алекса, посмотри на него! Ты обязательно должна спросить его номер телефона.

– Ни за что. Я не могу сделать это.

– Он такой, блядь, сексуальный. Сделай это. Если ты не сделаешь, я сделаю это для тебя. Попрошу его для тебя.

– Мы же не в начальной школе.

В то время, как две пьяные девушки слева от меня визжали над каким-то очевидно привлекательным куском задницы, я залпом выпиваю напиток и обдумываю следующий шаг. Завтра хотела попасть в фермерский киоск и, возможно, найти хорошую винодельню, прежде чем провести день, прочесывая пляж в поисках морских стеклышек и ракушек.

Я последний раз обвожу взглядом помещение и сосредотачиваюсь на мужчине в углу в темно-синих брюках и накрахмаленной, белой рубашке, подвернутую до локтей. Он пьет пиво с апельсиновым ломтиком, плавающим на верху, и смотрит прямо на меня.

Щеки краснеют. Может, он смотрел на пьяных девушек? Сложно увидеть это здесь. Могу ошибаться. Я осмеливаюсь оглянуться назад еще раз. Интенсивность его взгляда лишь становится больше, и он ни разу не шевелится. Наши взгляды снова встречаются, и его губы изгибаются в медленной, понимающей улыбке, которую мое подшофе внутреннее «я» понимает, как совершенно очаровательную во всех смыслах.

Возвращаюсь к напитку, находя его пустым, и отказываюсь снова встречаться со взглядом того мужчины. Если не считать моего длинноногого наряда, я утонченная южная леди с очень строгими правилами, когда речь заходит о противоположном поле. Я не подхожу к ним. Они подходят ко мне. Если он хочет меня, то может подойти ко мне.

– Прошу прощения, – бархатный голос шепчет мне на ухо, имея преимущество над громко играющей танцевальной музыкой, которая окружает нас.

Поворачиваюсь на барном стуле, скрещивая ноги и борясь с улыбкой, которая грозит сорвать непроницаемое лицо, когда понимаю, что он в миллион раз прекраснее вблизи. Он мог сказать мне, что является одним из этих моделей верхом на поло-пони на рекламном щите Таймс-сквер, и я бы поверила ему.

Этот мужчина – хамптонский красавчик.

– Бенедикт, – говорит он, наклоняясь так, чтобы я лучше слышала его.

– Как предатель, – кричу я из-за громкой музыки.

– Ох, ты знаешь моего пра-пра-пра-пра-прадеда. – А он хорош – быстро соображает. Мне нравится.

Его дыхание пахнет мятой и цитрусами, а горячее тело пропитывает мыло, замша и сандаловое дерево. Он экзотическая смесь, что сопровождает неограниченные условия страстного секса... если бы я была такой девушкой.

– Да, я хорошо его знаю. – Испытываю неловкость в душе за свой банальный ответ. Это не смешно. Ответ что-то в стиле пьяного, слабонервного говорящего человека, и я не одна из них.

По крайней мере, не думаю, что такая...

– Ты из города. – Он не спрашивает.

– Как ты догадался? – Я закидываю голову на бок, перекидывая волосы на одно плечо.

– Потому что я владелец этого заведения и никогда не видел тебя здесь раньше.

– Местный? Ох.

– Ты имеешь что-то против местных?

– Я должна иметь что-то против местных? Я чего-то не знаю?

– Нужно быть внимательнее с туристами. Может, мне следует остерегаться тебя? – Бенедикт смягчает реплику хитрой усмешкой, пока глаза спокойно прикованы к моим.

Он дважды стучит кулаком по барной стойке, чтобы привлечь внимание бармена и указывает на мой напиток. Прежде чем я могу возразить, бедняга с покрытым испариной лбом смешивает мне еще один коктейль.

– Впервые в Хамптонсе? – спрашивает Бенедикт. Может, мне просто кажется, но такое чувство, что пространство, разделяющее нас, вдруг сильнее возросло.

Киваю.

– Я остановилась в доме начальницы в Монток.

– Кем работаешь? – Он хмурит брови, пока рука накрывает мою руку. Плавно. – Как тебя зовут?

– Магнолия! Вот ты где, – другой мужской голос прерывает наш разговор. Мы оборачиваемся на голос, чтобы увидеть Ксавьера, направляющегося к нам.

– Ты знаешь этого парня? – Бенедикт поворачивается ко мне.

Бармен плавно двигает в мою сторону свежий напиток и, не тратя времени, я делаю щедрый глоток.

Ксавьер занимает место рядом со мной, рукой хватая меня чуть выше локтя.

– Я тебя везде ищу. Нам нужно идти.

– Зачем? – Ноги прочно стоят, тело напрягается. Клянусь, что изящно могу уйти от данной ситуации. Но сегодня? Ксавьер познает мой гнев.

Он следил за мной?

– Мы опаздываем. – Ксавьер поднимает брови, словно я должна была прочесть его мысли.

– Правда? – Я бросаю на него недобрый взгляд.

– Мы встречаемся с остальной компанией рядом с Бичкомбер Слип по случаю дня рождения Наоми.

Он, должно быть, думает, что очень умный, придумывая места и людей, которых ни один из нас не знает.

– Уверена, что Наоми может подождать, – говорю я сквозь зубы.

– Все в порядке? – Бенедикт обращает внимание только на меня. – Если Ксавьер к тебе пристает, я могу сопроводить его из помещения.

Ох. Интересно. Они друг друга знают.

Рука Ксавьера отпускает мою и обхватывает талию, притягивая к нему.

– Она в порядке, Бен.

– Да. Я в порядке. И вы тоже. – Я выпутываюсь из объятий Ксавьера и отступаю от них двоих. Взгляд Ксаврьера не меняется, а Бенедикт стоит, замерев, кидая между нами взгляд. Я ставлю напиток на барную стойку. – Прошу прощения, джентльмены.

К тому времени, когда я выхожу, за красной веревкой сформировалась очередь. Двое вышибал, проверяющих документы, окружены группой спорящих девочек, которые явно моложе двадцати одного года, но вырядились, как сорокалетние стриптизерши Атлантик-Сити.

– Магнолия, – зовет меня голос Ксавьера, когда я уже топаю в целом квартале от танцевального клуба.

Продолжаю идти, осматривая оживленную улицу в поисках припаркованной машины. Прямо сейчас не могу вспомнить ее местонахождение.

Его шаги становятся ближе, громче и быстрее.

– Магнолия, стой.

– Ты следил за мной сегодня? – Я резко оборачиваюсь, пальцами впиваясь в клатч, когда указываю им ему в лицо. – Потому что если так, то это совершенно неуместно и ставит меня в неловкое положение, а ты обещал, что оставишь меня в покое на этих выходных.

Ксавьер Фокс никогда не был преследователем, ну, по крайней мере, тот тип, который знала. Он никогда не пугал меня или доставлял мне неудобства. Но этот мужчина, который стоит передо мной, скорее чужой для меня, чем я думала.

– Веришь или нет, я не преследовал тебя, – говорит он. – Все знают клуб Бенедикта – место, когда хочешь найти легкую добычу в Хамптонсе.

Все, кроме меня, очевидно.

– Так вот, что ты там делал? – Моя рука опускается.

– Не совсем.

– Лжец. – Это был не первый раз...

– Мне все равно, веришь ты мне или нет. Я уверен в себе настолько, что не нуждаюсь в твоем одобрении. – Он поправляет воротник белой рубашки. – Случайно проходил мимо по пути к «Приморскому бару», когда увидел, как ты вошла туда. Я не был уверен, что это ты, знаешь, поскольку сказала, что встречаешься с другом. Ни один из друзей, которых знаю, никогда не приведет приличную леди туда. Я зашел, чтобы убедиться, а потом увидел, что с тобой болтает Бенедикт. Парень – проверенный кабель.

– Рыбак рыбака видит издалека... – Ненавижу, ненавижу, ненавижу, что он пробуждает самую детскую сторону меня. Это не я. Я так не поступаю.

– Верно. – Ксавьер закатывает глаза. – В любом случае, поблагодаришь меня позже. Или твой доктор скажет мне спасибо. Одним рецептом меньше, который он выпишет, когда узнаешь, что Бенедикт отправит тебя домой с маленьким сувениром, называющимся хламидиоз.

– Нельзя быть таким грубым.

– Я честен.

– Едва ли могу сказать, что ты честный.

С меня хватит. Я не намерена тратить эту прекрасную пятничную ночь в Хамптонсе, споря на тротуаре с Ксавьером по пустякам. Черный капот и серебряная эмблема «вольво», на которой я приехала, привлекает мое внимание, и я вытаскиваю ключи из сумки.

– Куда ты собралась? – спрашивает он.

– Вернусь домой.

– Сколько ты выпила?

– Не знаю. Два? Два с половиной?

– За последний час?

Кто он, мой надзиратель?

– Не знаю? – Я прекратила следить за временем, когда ушла из «У Ника и Тони».

Он подходит ко мне, обхватывает запястье и забирает ключи из сжатого кулака.

– За руль ты не сядешь. Пока нет.