Текст книги "Формула любви"

Автор книги: Уинифред Леннокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Ну что ж, эта жена не хочет. Но Роберт узрел выгоду для себя и в этой ситуации: отныне, Юджин Макфайр, подумал он, у тебя новое увлекательное занятие – ты станешь платить по счетам Бесс и по моим. Если она постарается продержать тебя на этом свете подольше, мне же лучше.

Он громко расхохотался.

Глава тринадцатая Ярость и страсть

– Сука! Какая сука, – прошипел Пол Синди и отшвырнул газету.

Но тут же снова схватил ее, стиснул, принялся рвать, мять и засовывать обрывки в рот, чтобы заглушить стон ярости, который разрывал его тело на части.

Он повалился на пол со звериным рычанием, выплевывая намокший от слюны бумажный ком, который обрел привкус желчи.

– Ты попляшешь у меня, – пригрозил он и повалился на ковер совершенно без сил.

Пол уставился в потолок, но видел не белые квадраты, а белое тело Бесс Раффлз, которое еще совсем недавно накрывало его тело. Сперва нежное и мягкое, а потом настойчивое, оно вздымалось над ним, оно летало, оно, наколотое на его тугую плоть, выписывало пируэты… О, она была как гоночный болид, его Бесс Раффлз.

Пол закрыл глаза. Напрягшаяся плоть требовала тела Бесс, хорошо знакомого – он помнил все родинки, каждую голубую жилку под кожей, откуда и куда она бежала, наполняя тело Бесс жизнью, которая нужна ему, Полу Сидни, для наслаждения, для ощущения себя живым мужчиной. На груди Бесс эти жилки становились ярче, когда он впивался губами в ее соски, затвердевшие и зовущие, когда он покусывал их… Она стонала точно так же, как он сейчас, но не от ярости, а от страсти… Неужели, неужели никогда больше ему не дано будет испытать подобное с ней?

Вчера Пол занимался сексом с двумя девицами, замучил их и себя, пытаясь вытеснить из сознания желанный образ Бесс. Это удалось лишь на несколько секунд, когда он изливал все накопившееся в нем семя в безымянные тела-сосуды. Какая разница – как звали ту и другую? О, сегодня он снова найдет способ удовлетворить свою похоть. Но после того как займется кое-чем еще.

Приступ ярости понемногу оставлял его, Пол дышал ровнее, мысли потекли медленнее, и в их плавном потоке вырисовывалась одна, самая яркая мысль.

Что для Бесс Раффлз важнее всего на свете? Ответ один, и он бесспорный: гонки. Ну что ж, на этом и следует сосредоточиться. Не-ет, я не оставлю ее в покое, она разрушила мою жизнь, и я разрушу ее жизнь тоже! Уж я постараюсь.

Пол вскочил, словно туго накачанный мяч, схватил новую пачку сигарет. Зажигалка отказывалась поделиться пламенем, дрожащая рука насильно заставляла ее, принуждала. Но кому нравится принуждение? Пол швырнул зажигалку в угол.

Ладно, обойдусь и без сигарет. Сейчас сяду за компьютер и составлю одну программу…

А Бесс в это время подъезжала к дому Юджина, с нетерпением ожидая встречи с ним. Ответ Роберта на занимавший ее вопрос вдохновил Бесс, вселил в нее надежду, но она понимала – нельзя обрушить на голову Юджина все, что ей хотелось бы. Его надо подвести к мысли, что стоит рискнуть и сделать операцию, вживить суставы, которые съела болезнь, и тем самым попробовать задержать процесс умирания. А для этого надо увлечь Юджина идеей – он должен стать не просто свидетелем ее побед, а вдохновителем.

Я постараюсь, поклялась Бесс. Все дни, которые Юджину отпущено пробыть на земле, я помогу ему сделать такими, о которых он не пожалел бы даже на Небесах. Я ничем не огорчу его, ничем.

Бесс вдруг вспомнила похотливое выражение на лице Роберта и туманный намек на интимную близость. Да как он посмел рассчитывать на что-то подобное?! Как?!

А потом она поняла: Роберт – врач и рассматривает их с Юджином союз иначе. Он видит молодую женщину, которая пошла на сделку с миллионером, который годится ей в отцы. А значит, у нее будет череда любовников, с его точки зрения, это естественно. Более того, Юджин не будет в претензии.

Уголки губ Бесс приподнялись в печальной улыбке. Даже врач не понимает – или не хочет поверить – что женщина, пусть и страстная, может обуздать свою природу. Гормоны гормонами, но всем управляет голова, вспомнила Бесс мысль, высказанную Седой Никогосини несколько иначе, но по сути ту же самую.

– Существует понятие сублимации, и если ты не хочешь заниматься сексом ни с кем, ты прекрасно справишься с собой, Бесс. Твои гонки «съедят» все…

Бесс не могла и представить сейчас никакого мужчину рядом с собой. Она видела только Юджина Макфайра.

Черный «остин» – традиционное английское такси – всегда вызывал у нее почтение: надо же, сколько лет эта машина живет в Англии и пока нет ей замены. Консерватизм англичан в какой-то мере импонировал Бесс. Водитель, отделенный прозрачной перегородкой от пассажирского салона, вел машину уверенно и неспешно. На вкус Бесс – слишком уж неспешно. Впрочем, толчея на дороге в конце недели объяснима и понятна, и Бесс заставила себя потерпеть.

Наконец такси остановилось, Бесс по-американски щедро одарила шофера чаевыми и вышла.

Юджина она нашла на веранде, сегодня он был в желтой тенниске с зеленой птичкой на кармане, лицо его расплылось в улыбке, едва Бесс переступила порог.

– Ты приехала! Молодец! – воскликнул он, лихо подруливая к ней. – Здравствуй, дорогая девочка!

Бесс наклонилась к нему и приложилась губами к гладкой щеке.

– Как ты прекрасно пахнешь! – Она втянула воздух. – По-моему, это…

– Не трудись, не угадаешь. Так будет пахнуть масло новой розы.

– Новой розы?

– Да, я готовлю ее для очередной выставки.

– Правда?

Сердце Бесс, окрыленное надеждой, забилось часто-часто. Кажется, выставка цветов проходит раз в году, следующая только весной, но уже будущего года. Значит, Юджин собирается… надеется…

– Но, – оборвал он ее радужные мысли, – тебе придется самой выставить ее… Вероятнее всего, так… – Юджин поджал губы и постучал ладонью по отполированной до блеска ручке кресла. – Тем более что я хочу назвать ее «Рыжая Бесс».

Она замерла, глядя на побелевшее лицо Юджина, ей казалось, она видит, как под кожей борются жизнь и смерть. Желание жить и желание – даже не желание, а обещание, данное самому себе, – умереть в назначенные сроки.

– «Рыжая Бесс»! Как ты здорово придумал! – воскликнула она, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно. – Но я ничего не понимаю в цветах, поэтому тебе самому придется держать ответ перед публикой и принимать все восторги.

– Я не успею, детка, – тихо сказал Юджин.

– Я хочу, чтобы ты успел, – упрямо заявила Бесс, а потом перевела разговор на другое: – Знаешь, Юджин, я очень хочу есть.

– Правда? Какое совпадение, и я тоже. – Он засмеялся. – Поехали!

Бесс улыбнулась, довольная тем, что Юджин быстро отвлекся от печальной темы. Ей понравилось, что он посвежел с тех пор, как она видела его в первый раз. Юджин молодел раз от раза, сидел в кресле прямо, не как раньше – сгорбившись и укрыв ноги толстым пледом. Подумать только, неужели человеку может не хватать чужой воли, чужого внимания? – размышляла Бесс. Ведь ей самой никогда не нужна была подпитка чужой энергией.

Да, Бесс всегда хватало своей, которая соединялась с энергией гоночного автомобиля. Наверное, потому она и выбрала этот вид спорта, а не какой-то другой, более спокойный, вроде гимнастики или игры в шахматы.

Гоночная машина была ее единственной союзницей, Бесс доверяла ей, ей чужд был страх разбиться, попасть в аварию, потому что не было на земле человека, которого несчастье, случись оно с Элизабет Раффлз, выбило бы из колеи или сильно опечалило. Она одна на свете.

Но теперь Бесс все чаще ловила себя на мысли, что надо как следует проследить за сборкой болида, чтобы все бортовые системы работали без сбоев. Потому что, отправляясь в заезд, она оставляет Юджина… одного.

На ланч они съели по овощному разноцветному салату и по большому куску пирога с дыней. Они болтали, о чем придется, запивая слова холодным чаем со льдом.

– Юджин, а у тебя есть мамины фотографии в молодости?

– Ну конечно. Мы много снимались вместе. – Он улыбнулся. – Это потом наши пути разошлись, когда я делал свою карьеру, она – свою. По сути, после твоего рождения мы с Мартой редко встречались, так, мельком. Но мы знали друг о друге все. – Он помолчал. – Просто мой голос вышел из ее тела.

Бесс кивнула и допила свой чай.

– А ты… мог бы навестить ее.

– Ты имеешь в виду – на том свете? – невесело пошутил Юджин.

– О нет. Ее могилу.

– Но ведь она похоронена в Штатах.

– А что такого сложного – сесть в самолет и полететь?

– Я отошел от всего этого, Бесс. Я закончил свои полеты давно.

– А почему бы их не возобновить? – Она пожала плечами. – Это ведь просто.

Юджин покачал головой.

– Нет, не просто, Бесс. Поверь.

– Не верю! – упрямо заявила она и для большей убедительности помотала головой. – Я надеюсь увидеть тебя среди зрителей, когда я первой финиширую в осеннем заезде.

Юджин ничего не сказал, однако Бесс обрадовало, что он не стал твердить свое обычное «нет».

В гостиной Юджин достал альбом с фотографиями, там были те, которые Бесс видела у матери, но были и новые для нее.

– А кто этот красавец, Юджин?

– Ты шутишь?

– Почему шучу? Какая-то любовь моей мамы?

– Это я, Бесс. Мне здесь двадцать лет.

– Вот это да! – выдохнула она. – Но ты потрясающе хорош. Скажи, Юджин, твои предки случайно не…

– Мои предки из Шотландии. Наверное, поэтому я поселился в Британии.

– Но ты мог бы купить имение там? На севере?

– Здесь мягче климат, для моих суставов он лучше.

– Понятно. Кстати, многие артисты оседают в Англии после окончания карьеры, даже американские.

– Здесь спокойнее, здесь меньше любопытствующих, которые суют нос в твою жизнь.

– Это точно. Но не знаю, смогла бы я жить в Англии или пет.

– Мне очень хотелось бы, чтобы смогла. Помнишь, я говорил тебе, что потом ты можешь купить «конюшню» и устроить трассу близ нашего имения по примеру лорда Марша?

– Помню.

– Когда ты вступишь в права наследства, ты…

– А может быть, я тогда не захочу…

– Но почему? – искренне удивился Юджин.

– Со временем желания меняются.

– Ты можешь захотеть что-то другое?

– Возможно. – Она посмотрела на Юджина. – А вот сейчас я хочу тебя поцеловать. Можно?

Юджин побледнел, потом наклонил голову, чтобы Бесс не видела блеска глаз.

– Можно.

Бесс прикоснулась к его щеке, теперь она знала, что щека его пахнет розовым маслом, она гладкая, совсем не колючая, щека Юджина Макфайра. Бесс почувствовала в душе такую нежность, которой не ощущала никогда в жизни.

– Я хочу быть рядом с тобой долго-долго, Юджин. Я понимаю, почему моя мама так любила тебя, – прошептала она.

– А мама тебе что-то рассказывала обо мне?

– Да. Кое-что. Но мне этого мало. Но я хочу знать больше, хочу узнать тебя лучше.

– Понятно. Я должен благодарить Марту за то, что ты позволила мне обрести покой и не бояться будущего.

– Тебе ничего не надо бояться, Юджин Макфайр. Бояться надо мне, потому что ты хочешь от меня уйти. Оставить меня одну.

– Одну? – Он вскинул брови. – Ты станешь богатой вдовой, у тебя не будет отбою от мужчин… – Юджин усмехнулся и умолк. – Я… хочу уйти из жизни, я говорил тебе…

– А сейчас… ты так же сильно хочешь уйти? – тихо спросила Бесс и пристально посмотрела ему в лицо. – Только ответь честно, без упрямства. Отбрось все, что ты думал и говорил прежде.

Он вздохнул, опустил глаза, уставился на свои колени, из-за которых не мог, как все, ходить по земле, из-за которых уверял себя, что больше ничего не хочет. Потом поднял лицо, на нем застыло мученическое выражение, словно Юджин под пыткой собирался произнести слова, которых Бесс требует от него:

– Нет, не так сильно, как до встречи с тобой, Элизабет Раффлз.

Бесс с облегчением рассмеялась.

– Я не ошиблась. Слава Богу. А то я подумала, что, может быть, у меня гипертрофированное самомнение и я вижу то, чего нет на самом деле. Так бывает, а это плохо, – тараторила она, словно стараясь засыпать признание Юджина словами, сделать его не таким значительным, каким оно было на самом деле. Заболтать, чтобы. Юджин немного расслабился и пришел в себя. – Да, Юджин, я была у Роберта. Он сказал… – Бесс решила чуть слукавить, – он совершенно уверен, что ты можешь полететь в Штаты и поболеть за меня.

– Правда?! – внезапно вырвалось у Юджина.

– Да, но к этому надо подготовиться.

– Он снова об операции? Я сто раз ему говорил… – капризно-раздраженным тоном начал Юджин, но Бесс перебила его:

– Нет, это я об операции. А он-то сказал, что ты прекрасно перенесешь полет в коляске. Тысячи людей передвигаются по воздуху в таких, как у тебя, колясках. А недавно я узнала, что в Италии даже проходила демонстрация моделей для женщин-колясочниц. Они выглядели просто потрясающе в чудных платьях, модельеры из лучших домов сделали для них наряды, которые легко надевать…

– И снимать, – вдруг ехидно добавил он.

От неожиданности Бесс открыла рот, пытаясь понять, не померещилось ли ей.

– Да-да, снимать. Я тоже слышал про таких сумасшедших, что они и в колясках умудряются заниматься сексом, – поделился своими познаниями Юджин.

Бесс от души расхохоталась, а потом, вдруг став серьезной, спросила:

– А почему бы и нет?

Юджин переменился в лице, устало взглянул на сидящую перед ним молодую женщину. Она смотрела на него так, как может смотреть только человек, который очень сильно нуждается в том, на кого смотрит. Чувствительный от природы, Юджин стал еще более чутким за годы одиночества.

– Бесс, я не хочу, чтобы ты ради меня…

– Пожалуйста, Юджин! Мне очень хорошо рядом с тобой. Правда.

Он ничего не ответил.

Бесс подумала, что сейчас еще лето, есть время для размышлений. Тем более что операции, как известно, лучше всего делать в прохладную погоду.

Глава четырнадцатая Буйство гормонов

С бортовым компьютером творилось что-то странное. Опыт подсказывал Бесс, что он просто-напросто барахлит. Она тормознула рядом со своим менеджером.

– Энди, по-моему, мальчик простудился. – Бесс кивнула на панель болида, снимая шлем.

Он пожал плечами.

– Но парии все проверили. Попробуй еще. Может, кто-то из вас перегрелся.

Бесс покачала головой.

– Только не я. Значит, ты считаешь, надо попробовать снова?

– Давай, а я позову Рика.

Бесс снова села в болид, на этот раз она верила себе, не приборам. А если бы она поверила им, то разнесла бы ограждение! В ярости она затормозила и, сбросив шлем, завопила:

– Где Рик?!

– Вот он я.

– Что, черт побери, происходит?! Ты смотрел или…

– Вылезай, рыжая.

Компьютерное светило Рик сел на ее место, а через полчаса вылез с кривой миной на лице.

– На самом деле что-то не то, да и изображение не транслируется, наверное, что-то с телекамерами на машине. – Oit скривил губы.

– Может быть, кто-то хочет, чтобы я осталась только в памяти друзей и близких?

Бесс усмехнулась и шумно выдохнула, потом почувствовала, как кровь прилила к вискам и застучала. Рик флегматично пожал плечами.

– Через некоторое время я дам тебе ответ совершенно точный, а пока – предварительно – могу сказать: кто-то влез в бортовой компьютер.

– Ясно. На сегодня моя тренировка закончена. Благодарю, Рик.

Бесс поехала домой, она решила как следует подумать о следующем сезоне. Потом остановила себя – когда такое было в «Формуле-1», чтобы гонщики начали думать о следующем сезоне… почти весной?

Вряд ли думает о нем кто-то из великих – финн Хаккинен, немец Шумахер или канадец Вильнев. Сейчас у них голова забита Гран-при Испании, в Барселоне им предстоят шестьдесят пять кругов по четыре тысячи семьсот двадцать восемь метров, потом Гран-при Монако, в Монте-Карло надо откатать семьдесят восемь кругов по три тысячи триста шестьдесят семь метров.

Итак, что она поняла за последнее время?

В «Формулу-1» стоит соваться, только имея прочные финансовые гарантии. Они у нее есть, это точно. Если в предстоящие три года вложить триста миллионов долларов, то можно кое на что рассчитывать. Бесс усмехнулась. Но не своих же! И не Юджина. Это если как следует раскрутить дело…

Непреложное условие для участия в «Формуле» – сотрудничество с солидными поставщиками моторов. Так, ясно, этим тоже надо озаботиться, сказала себе Бесс.

Презентацию команды, если я на самом деле куплю ее, надо устроить через Интернет. Создать сайт, на который может заглянуть каждый, и если он не успел стать свидетелем прямой трансляции презентации, то посмотрит ее в записи. Ну что ж, в новом тысячелетии моя команда, в которой я, Бесс Раффлз, буду топ-пилотом, дебютирует! Она рассмеялась.

Оказавшись дома, Бесс прямиком отправилась в кухню. Сварить кофе? Или приготовить… чай? При мысли о чае губы сами собой расплылись в улыбке, причем необыкновенно нежной. Бесс поймала себя на внезапной ассоциации «чай – Англия – Юджин». Сейчас там почти пять, и молчаливый слуга наверняка уже наливает чай в тонкую фарфоровую чашку и кладет на тарелочку несколько невесомых печеньиц, да, Юджин любит традиционный чай именно с печеньем.

Юджин Макфайр, доселе незнакомый человек, мужчина, который захотел прийти мне на помощь и осуществить невероятное желание… Бесс покачала головой. Могла бы я отказаться от своего желания и жить так, как живут обычные женщины? Принять предложение Пола и выйти за него замуж? Рожать детей, заботиться о доме, о муже, жить его жизнью и жизнью детей. Но не своей.

Бесс села за кухонный столик и поставила перед собой чашку с горячим чаем. По такому раскладу я должна, по сути, отдать жизнь за других, чтобы они смогли прожить так, как хотят. Реализовать себя. А как же я? Ведь другой жизни у меня не будет. Если я и приду на землю, то уже не в облике нынешнем, я могу оказаться рыжей кошкой или деревом, скажем, кленом. От этой нелепой мысли Бесс стало смешно.

Да, если снова вернуться к тому, с чего начала: и думать нечего, чтобы Пол Сидни согласился принять мою страсть к гонкам. Он способен принять и оценить только одну мою страсть – к нему. Выйдя за него замуж, я должна расстаться с собой, поверить, что от перестановки желаний в этом мире ничего не меняется.

Чай был с молоком, густым и жирным, таким, как пьет его Юджин, Бесс теперь нравился только такой чай. Он чуть остыл, и Бесс отпила немного.

А Юджин? Он-то как раз, желая распорядиться собственной жизнью по собственному усмотрению, обратился за помощью ко мне. Этот вариант мне более понятен. Юджин сильный человек. Он не требует от меня того, чего я не смогла бы ему дать.

Бесс смотрела на лужайку, на которую выходило кухонное окно, а перед глазами возникла другая – возле дома Юджина. И сам он – с тонким лицом и гладко зачесанными темными волосами, в которых нет ни одного седого волоса. У него сильные руки, которые руководили телом, вынужденным обходиться без помощи ног.

А Юджин сильно изменился после нашей первой встречи, подумала Бесс. Особенно после свадьбы. В его глазах все чаще возникает блеск, явный интерес, и я чувствую, что мне очень хочется заставить его радоваться по-настоящему, более того – гордиться мною.

Пожалуй, я выступлю в заезде под двойной фамилией – Раффлз-Макфайр. У Юджина красивая фамилия. Очень. И у меня тоже. Интересно, а насколько я смогу продлить его пребывание на земле? Спросить у Роберта? Бесс покачала головой. Нет, Роберт знает только тело Юджина, а продлить жизнь способна душа.

В этом постулате Бесс не сомневалась, она уже разговаривала с Седой Никогосини.

Они снова встретились в итальянском кафе, которое так живо напоминало Седе о родине, Бесс просто ощущала кожей, как Седа упивается атмосферой, мелочами – такими, как клетчатая скатерть, аромат итальянского вина, пирожных. Бесс подозревала, что заведением владеет кто-то из многочисленных родственников Седы.

– Я считаю, здравомыслящий человек вправе распоряжаться собственной жизнью, Бесс, – говорила Седа. – А вот жизнью другого – нет. Человек, готовый совершить какое-то насилие, должен спросить себя: может ли он заплатить за него ту цену, которая от него непременно будет потребована? Это животное, совершившее насилие над другим животным, не будет наказано, а человек – всегда. А что касается эвтаназии – это, на мой взгляд, не насилие над собой, а управление собой. Да, вот так я думаю…

Бесс слушала, кивала, а в голове все отчетливее прояснялась мысль: если человек волен распоряжаться собой, то можно немного подкорректировать его волю, заинтересовать чем-то, чтобы ему захотелось побыть в этом мире еще.

– Да, ты можешь это сделать. Своей любовью, – сказала Седа. – Душевным теплом. Благодарностью за его шаг тебе навстречу.

Бесс залпом выпила чаи и схватила трубку. Она быстро набрала номер и тотчас, как и ожидала, услышала голос Юджина. Кажется, он ждал ее звонка.

– Юджин! Как тебе английский чай?

– А тебе?

Она засмеялась.

– Ты видишь, что я пью чай?

– Ты уже выпила его, только что.

– О, да ты просто провидец! Как ты догадался?

– Английский чай заставляет проснуться даже смертельно уставшего человека.

Бесс хмыкнула.

– Пожалуй. Я на самом деле устала.

– Была трудная тренировка?

Бесс помолчала, раздумывая, сказать ли правду. И Юджин уловил ее колебания.

– Что-то случилось с машиной? – обеспокоенно спросил он.

– Да. У нее барахлит компьютер.

– А что говорит механик?

– Что такого не может быть. Я думаю, не перегрелся ли он…

– Знаешь что, – голос Юджина звучал тихо, но Бесс уловила в нем нечто новое – и это, быстро поняла она, интерес к ее жизни, – по-моему перегрелся кто-то другой…

– Кто-то? – переспросила она. – Ты говоришь «кто-то»?

– Да, кто-то. И, думаю, не ошибаюсь. Ты его знаешь.

– Ты… полагаешь, это…

– А кто же еще? Обведи мысленным взором всех знакомых тебе людей. Кто может злиться на тебя сильнее всех? Испытывать ярость по отношению к тебе? Если против тебя уже был совершен акт – я назвал бы то навязанное интервью на ступеньках собственного дома актом вандализма по отношению к тебе, – то этот человек с маниакальным упорством способен повторить нечто подобное.

Бесс замерла, кажется, ее сердце окаменело. Неужели такое возможно? Неужели Пол, который клялся ей в любви, поставил целью своей жизни мстить ей? Но за что? За то, что она не хочет жить так, как он? Не хочет стать придатком его жизни, которую он разметил, словно заасфальтированное шоссе после ремонта?

– Юджин, кажется, я догадалась.

– Детка, тебе помочь?

– Спасибо. Я справлюсь сама, – заверила Бесс, не понимая, каким образом может ей помочь Юджин, сидя в Лондоне в инвалидном кресле.

– Но я буду волноваться за тебя.

Бесс наконец расслышала в его голосе то, чего, казалось, в нем и быть-то не должно. Юджин волнуется! Она улыбнулась, несмотря на поднимающуюся из глубины души и злость на Пола. А ведь когда она встретилась с Юджином, это был человек почти из другого мира…

– Не стоит, милый, я постараюсь тебя не огорчать, а только радовать.

Он засмеялся и сказал новую для него фразу:

– Но жизнь невозможна без огорчений.

Бесс вздрогнула. Неужели это говорит Юджин Макфайр, человек уже не отсюда?

Они попрощались, и Бесс встала из-за стола.

Кажется, я знаю, что делать. Я отвечу Полу тем же.

Пол самодовольно улыбнулся и отвалился от компьютера. Что ж, его счет пополнится довольно быстро, если и дальше так пойдут дела. А они пойдут, уж он-то постарается.

Он втянул воздух, чтобы помешать самому себе расхохотаться. Пол знал, что, если позволит себе сейчас этот смех, тот перейдет в истерику. Мало-помалу он обучался владеть собой, но все равно срывался. Да, у него нестандартный психический склад натуры, нет, это не отклонение от нормы, просто некоторая подвижность психики. Такое случается, и именно это свойство позволяет некоторым добиться больше, чем обычным людям, – у них шире предел допустимого. И это буйство гормонов… Он чуть не застонал.

Бесс Раффлз нужна ему. И он ее получит. Он ее купит, если этот инвалид смог купить. Он заманит Бесс, пообещает ей разрешить заниматься гонками, но потом… О, потом он возьмет свое. Она уже не захочет никакого спорта, кроме… выступления в паре. Есть еще эвфемизм «ночной спорт», но в этом виде Пол был готов выступать в любое время суток, а не только ночью.

Пол закрыл глаза и снова увидел разрумянившееся от страсти лицо Бесс: она парит над ним, Полом, она взлетает и опускается… нет, это он нанизывает ее на себя. Он сильнее ее, он ее хозяин, властелин. Без него она ничто. Этот певец на пенсии не спит с ней и не будет спать. Спать с нею будет только он, Пол Сидни. Который скоро станет сказочно богат.

Он открыл глаза и снова уставился на экран компьютера. Хитроумная машина подчинялась ему, как дрессированная крыса, которая несла в норку все, что приказывал хозяин. Ага, ну вот еще с этого счета десять тысяч, а потом… А потом он прогуляется еще разок по бортовому компьютеру Бесс. Он будет разорять ее со всех сторон… Она будет тратиться на ремонт болида, а старикашкин счет таять, таять, таять…

Пол расхохотался, он ничего не мог с собой поделать и отдался стихии, которая крутила и вертела им, угрожая довести до истерики.

В дверь позвонили.

Смех Пола оборвался, он вздрогнул и пошел открывать. Когда он распахнул дверь, его ослепили вспышки камер, к нему тянулись головки микрофонов, а громкие голоса охотников за сенсациями оглушили его.

– Это правда?!.

– Сколько вам удалось снять со счетов?!

– На что вы собирались потратить деньги?!

Пол невольно потянул дверь на себя, желая скрыться от репортеров. Но по обе стороны двери стояли полицейские, которых он поначалу не заметил.

– Мистер Пол Сидни? Вы арестованы. Сейчас я зачитаю вам ваши права.

Бесс раскрыла вечернюю газету и обомлела. Кончики пальцев похолодели, словно она прикоснулась ко льду, только что вынутому из морозильника.

«Арестован еще один компьютерный взломщик!» – гласил заголовок, а на фотографии, без всякого сомнения, был Пол Сидни.

Неужели?

В голове мелькали мысли, они толклись, обгоняя друг друга. Да, а чему я удивляюсь? Я знаю Пола два года, но это было знание… одностороннее. Я никогда не вникала в его человеческую суть, потому что мне не было интересно узнать его, я же не собиралась отправляться с ним в долгое путешествие по жизни. Он был моим сексуальным партнером, вот и все.

Но Пол считал иначе.

О Боже, ну конечно, кроме Пола, никто не смог бы и не стал бы влезать в мой бортовой компьютер! Это его месть, он беспощадный псих, я подозревала, что у него не все в порядке с нервами, но иногда мне это даже нравилось, он так неистовствовал в постели…

Бесс провела рукой по волосам, они отозвались легким треском. Щеки горели.

Но как удалось его поймать? Может быть, за Полом давно следили?

Бесс пробежала глазами статью, однако не нашла ответов на свои вопросы. Просто сообщалось, что Пол Сидни, высокооплачиваемый сотрудник Би-би-эм, снимал деньги с чужих счетов, пополняя свой. Собственно говоря, в этом сегодня нет ничего нового, таких преступлений по всему миру совершаются тысячи.

Телефонный звонок оторвал Бесс от чтения.

– Ты уже видела газету? – Голос Юджина звучал на удивление весело.

– Да, Юджин. Но это… это просто невероятно.

– Бывает и такое, детка. Но теперь ты можешь ездить спокойно, никто не потревожит твой компьютер.

Внезапная догадка обожгла Бесс.

– Юджин, это ты?..

– Что именно, Бесс?

– Ты… помог?..

– Ну а кто же, кроме меня, должен тебе помочь? Я женился на тебе и за тебя отвечаю.

– Но ведь наш брак…

– Формальность? Да, это сделка. Однако ты ведь должна быть в полном порядке, чтобы исполнить то, что обещала? А я обязан позаботиться о тебе.

Бесс почувствовала необыкновенную легкость на сердце. Оказывается, чертовски приятно, когда о тебе заботятся.

– Юджин, я благодарна тебе.

– Не стоит. Считай, я это сделал ради себя.

– Ты не расскажешь мне подробности?

– Нет, не расскажу. Но могу все же сказать кое-что: этот парень хотел разорить меня. Он не учел одного – мои счета хорошо охраняются. Вот и попался. Мне ничего особенного не пришлось делать.

Бесс застонала:

– О, Юджин… Я приношу тебе…

– Счастье, моя дорогая девочка. Я снова участвую в жизни. Ты вовлекла меня в нее снова. Ведь что нужно для ощущения жизни? Ты можешь мне ответить? Впрочем, не стоит, не трудись, я сам скажу: для этого нужна хотя бы маленькая победа над другими. – Юджин засмеялся. – Оказывается, я тоже кое-что могу, даже сейчас. Между прочим, я тут без тебя навел некоторые справки о том, что это на самом деле за бизнес – «Формула-1».

– О-о! – протянула Бесс. – И что ты выяснил?

– Ну, у меня появилось много мыслей, над которыми стоит подумать. А если это так, как я предполагаю, то мы с тобой сможем здорово приумножить наши капиталы.

Бесс засмеялась.

– Знаешь, немецкие журналисты подсчитали, что только Гран-при на германском Нюрбургринге принесло в свое время известному тебе Берни Экклстоуну, хозяину «Формулы-1», двадцать миллионов долларов! – вдохновенно продолжал Юджин. – А он ведь и без того был миллиардером. Я полюбопытствовал, откуда возникла такая цифра.

– И откуда же?

– Пять миллионов заплатили восемь крупных фирм, которые разместили свою рекламу на щитах вокруг трассы…

– Три миллиона – от главного спонсора-пивовара, – опередила его Бесс.

– А, и ты разбираешься в бизнесе! – воскликнул Юджин.

– Ну не то чтобы хорошо разбираюсь, но стараюсь понять, откуда и куда перетекают деньги.

– И еще надо хорошо понимать, как они это делают, – заметил Юджин.

– Думаю, миллиона два с половиной капнуло от продажи символики.

– Не меньше. И прибавь стоимость трансляции соревнований по разным телеканалам.

– А ты знаешь, сколько стоит билет для «очень важных персон»? – Бесс секунду помолчала, а потом объявила: – От полутора до трех тысяч долларов!

Юджин присвистнул.

– Не волнуйся, – поспешила заверить его Бесс, – когда будет мой заезд, ты получишь билет бесплатно.

Теперь он откровенно расхохотался.

– Вот спасибо.

Рассмеялась и Бесс.

– Или ты уже заплатил за него сполна?

– Все равно спасибо. Я понял, что если один из этапов устроить близ нашего имения, то…

– Владельцы местных отелей и хозяева частного жилья разбогатеют и будут тебя боготворить. А владельцы бензоколонок, магазинов, ресторанов и пивных просто обязаны будут носить тебя на руках!

– Ты так думаешь? Ну вот дело само собой и решится – для чего мне делать операцию по замене суставов?

– О нет! Это другое, и если люди поймут, как замечательно на тебя повлияли гонки, то успех будет непревзойденным.

– Ну ладно, милочка, я отправляюсь в кабинет, поразмышлять. Мы еще поговорим обо всем, когда ты приедешь.

– Уже скоро, – пообещала Бесс. – До встречи!

Она закружилась по комнате, ее охватила невероятная легкость. Я сумею порадовать Юджина, я буду это делать долго-долго!

Бесс, не переставая улыбаться, снова сняла трубку с телефонного аппарата. Седа Никогосини – а она хотела услышать ее голос – ждала звонка, поэтому отозвалась немедленно.

– И что, детка? Я думаю, все будет в порядке.