Текст книги "Микенцы. Подданные царя Миноса"

Автор книги: Уильям Тейлор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Примерно в течение двух столетий захватчики укрепили свои позиции, поглотили и интегрировали существующую культуру, увеличив собственное благосостояние и укрепив власть, чему способствовали прибрежная торговля и пиратство.

В начале XVI в. наблюдается усиливающееся влияние Крита на их культуру и, можно сказать, начинается явление, известное как век Микен. Государства микенского типа, подобные описанному в «Илиаде», начали образовываться в Афинах (хотя и не очень значительное), а также в Аттике.

Сильнее всего власть Микен проявилась в Пелопоннесе, где Пилос управлял Мессенией, а также в группе крепостей в Арголиде, зависимых от Микен. Лежавшая между двумя этими территориями Лакония практически не исследована, и ее микенская столица еще не открыта.

Следует заметить, что все эти государства занимали плодородные равнины или возвышенности. Таких мест в Греции было немного, и они отделялись друг от друга высокими горными хребтами, поэтому добраться до них иногда можно было только по морю. Северо-западный район Греции в основном состоял из гор, поэтому неудивительно, что данная территория не играла практически никакой роли в истории Микен.

В последующих главах будет дано краткое описание достижений микенской цивилизации и в качестве эпилога краткое историческое резюме. Но прежде чем зазвучит центральная тема, следует обсудить две важные проблемы, рассказать о письменных источниках и хронологии.

Глава 1
ПИСЬМЕННЫЕ ИСТОЧНИКИ: ЛИНЕЙНОЕ ПИСЬМО ТИПА В И ТРАДИЦИОННОЕ

В античном мире цивилизованным считалось только то общество, которое имело письменность. Действительно, сложное устройство цивилизованного общества не может существовать без системы письменной фиксации различных сведений. Не является исключением и микенская цивилизация, хотя ранние раскопки предоставляли небольшую информацию по данному вопросу.

Первое представление о письменности дали разрозненные надписи, обнаруженные на некоторых микенских U-образных вазах, найденных в Микенах, Тиринфе, Элевсине, Орхомене и Фивах. Но только в 1939 г., во время раскопок в Пилосе, были обнаружены сотни глиняных табличек, показавшие, что в микенской Греции была повсеместно распространена письменность.

Упомянутые нами глиняные таблички нельзя считать единственными в своем роде. Еще в начале 1900 г. сэр Артур Эванс обнаружил аналогичные таблички на Крите во время раскопок Кносса и сразу же осознал их значение. Во время раскопок дворца нашли более 3000 подобных свидетельств. Правда, многие из них были разбиты. Позже их находили по всему острову, во дворцах Фестоса, Хагии, Триады и Маллии.

Из других мест больше всего, порядка 1200, табличек найдено на Пилосе, и с каждым годом их количество увеличивается. В самих Микенах их нашли не более 70, причем основную часть в домах, находящихся вне цитадели.

Может показаться странным, что в центре такой огромной цивилизации, как микенская, сохранилось так мало табличек. Возможны два объяснения данного факта: хрупкость глины и неумение первых археологов выявить их среди массы грунта. Последнее объяснение достаточно распространено и часто предлагается современными археологами.

Но я не думаю, чтобы острый глаз Г. Шлимана мог пропустить все эти таблички. Он всегда хвастался своим бережным отношением к любой находке, какой бы малопримечательной она ни казалась. Вряд ли он пропустил бы такие таблички. Скорее верно то, что таблички не так-то просто опознать.

Линейные таблички типа В, единственная разновидность письменности, найденная в материковой Греции, представляют собой прямоугольные кусочки глины, примерно восемь сантиметров в длину. Другие чуть побольше и почти квадратные, остальные длинные, узкие, конусообразные или напоминают пальмовый лист.

В пыли и грязи раскопок таблички можно принять за фрагменты грубой керамики, только после очистки на одной из сторон наметанный глаз может различить выгравированные надписи.

Поскольку, в отличие от керамики, таблички не подвергались обжигу, они легко разрушались. Их просто слепили из обыкновенной глины, записали на них сообщение, пока глина была еще мягкой, и затем положили на улице, чтобы таблички высохли под лучами солнца.

Пока таблички находились в сухом месте, они могли сохраниться, но под воздействием воды они быстро превращались в бесформенную массу. Подобная судьба, к сожалению, постигла некоторые таблички, размещенные сэром Артуром Эвансом под навесом с протекавшей крышей. Окружающая среда всячески разрушала таблички, и они смогли сохраниться только по счастливой случайности. При сильном огне они приобретали такую же прочность, как и керамические изделия. Но даже после этого некоторые из них все же оставались достаточно хрупкими.

В Пилосе основная масса табличек была обнаружена в одном месте – маленькой комнате, находившейся рядом со входом во дворец. Видимо, там располагался дворцовый архив. В помещении с низкими скамьями стояли свободно расположенные полки, так, по крайней мере, можно было предположить в ходе тщательного исследования сгоревших остатков, заполнявших комнату.

Можно также установить, что таблички хранились в плетеных корзинках. На нескольких кусках обгоревшей глины, прилепившихся к «маркировочным» табличкам, имеются следы оплетки. Таким образом, таблички позволяют установить материал сосуда, в котором они находились. Похоже, некоторая их часть хранилась в деревянных коробках. Внутри микенской крепости никакие архивы не были найдены.

В 1960 г. в ходе дальнейших раскопок микенских домов внутри цитадели и поблизости от круга захоронений было обнаружено еще восемь табличек, но они оказались фрагментарными. Обстоятельства раскопок позволяют предположить, что они представляли собой остатки большого склада, который был полностью уничтожен в результате опустошительного пожара, одновременно разрушившего и те дома, в которых они находились.

Уцелевшие таблички находились среди разнородных предметов, остатков оплавленного камня и кирпичей, приобретших в огне крепость бетона.

Рассеянные в окаменевшей массе обожженные остатки представляют собой специфическую субстанцию красновато-бурого цвета, внутри которой можно найти осколки керамики, кусочки распавшихся табличек. Если попадаются целые таблички, то, скорее всего, они находились внутри каменных шкафов или коробов.

Анализ следов огня, уничтожившего дворец, находившийся в центре цитадели, показывает, что разрушительный пожар огромной силы распространился по всему холму, вплоть до его дальних концов. В этом случае любые архивы, которые могли существовать внутри дворца, были уничтожены или почти разрушены, так что археологи с трудом восстанавливают следы жизнедеятельности.

Записи на глиняных табличках из Греции и Крита и несколько табличек, обнаруженных на Кипре, являются единственными письменными документами, которые остались от эгейского мира 2-го тысячелетия. Возможно, в то время для письма использовались и другие материалы, например дерево, кожа, пергамент, пальмовые листья или папирус, но ни один из них не сохранился бы до нашего времени даже при нормальных условиях.

Процесс превращения папирусного растения в материал, пригодный для письма, считался особой отраслью в Египте. Сохранилось достаточно свидетельств существования торговых отношений между Эгейским морем и этой страной.

Письмо на глине было широко распространено в Вавилоне и соседних государствах, однако там таблички обжигали в печи, а для письма использовали палочки с треугольным концом, поэтому такое письмо называют клинописью.

Писцы Эгейского мира предпочитали стило, или заостренный инструмент, возможно, более значимые документы были написаны на других материалах, лучше приспособленных к подобному способу нанесения знаков. Глиняные таблички были дешевле, и их можно было изготовлять прямо на месте, поэтому они могли использоваться для повседневных записей. Анализ имеющихся текстов показывает, что именно для них они и предназначались.

Откуда нам это известно? Многое из сказанного было установлено сэром Артуром Эвансом на основании изучения графических знаков на кносских табличках, на которых можно распознать изображения лошадей, колесниц, оружия и тому подобных предметов. Скорее всего, это были списки дворцового имущества или перечни поступлений из разных источников.

Долгое время их содержание оставалось недоступным для исследователей. Только совсем недавно, если быть точным, то в 1952 г., долгая история расшифровки микенских табличек благополучно завершилась. Раскрыть тайну удалось молодому архитектору Майклу Вентрису, которому в ответственный момент помог кембриджский филолог профессор Джон Чедвик.

Вентрис заинтересовался загадкой критских знаков еще мальчиком, когда слушал лекции Эванса в Британском музее. Он настолько увлекся разгадыванием загадочных знаков, что продолжал заниматься им всю свою жизнь. Даже когда служил летчиком во время Второй мировой войны, он в свободное время работал с фотокопиями надписей.

Чтобы понять значение его научного открытия, необходимо отметить, что Вентрис столкнулся с гораздо более серьезной проблемой, чем та, которая стояла перед Шампольоном, раскрывшим загадку египетских иероглифов, или Гротефендом и Роулинсоном, впервые прочитавшими клинопись.

Во-первых, все названные исследователи имели в своем распоряжении двуязычные или трехъязычные тексты, которые можно было сравнивать между собой. Кроме того, они точно знали, к какой лингвистической группе принадлежат исследуемые ими языки. Хотя древние египтяне и модифицировали коптский язык, они основывались на нем, а ассирийский и вавилонский языки четко соотносились с древнееврейским и семитским языками. В распоряжении Вентриса было только само письмо и никаких подсказок, к какому языку оно могло бы относиться. Он даже не знал, является ли эта письменность иероглифической, слоговой или буквенной, поскольку на табличках встречались знаки всех названных типов.

Правда, многие исследователи старались помочь Вентрису, и прежде всего сам сэр Артур Эванс, заложивший основу для будущих исследований. Он не только нашел таблички, но и показал, что находящиеся на них знаки отражают несколько стадий развития микенской письменности.

Самая ранняя стадия запечатлена на иероглифических надписях, обнаруженных на критских геммах и печатках, возраст которых равен 40 – 45 векам, от этого времени было также известно несколько табличек с иероглифами. К следующему этапу относятся скоропись и упрощенная версия этих надписей, которые сэр Артур обозначил как линейное письмо типа А. Знаки типа А были процарапаны на табличках, а также на вазах, камне и изделиях из бронзы. Наконец, Эванс выявил последнюю, наиболее развитую стадию письма, близко связанную с линейным письмом А, которую назвал линейным письмом типа В. Памятники с этим письмом находились не только на Крите, но и в материковой Греции, в Микенах и Пилосе. Знаки письма В имеют контурную схематическую форму, поэтому Эванс назвал его линейным.

Нельзя точно установить периоды, в которые был распространен каждый из типов письма. Можно лишь сказать, что линейное письмо типа А часто совпадает по времени с иероглифическим и, возможно, появилось уже в XVIII в. до н. э. Похоже, оно вышло из употребления в начале XV в. до н. э.

Изучая материал, Эванс установил несколько важных особенностей: таблички содержали списки, перечни или отчеты, на них четко прослеживалась нумерация. Некоторые знаки были идеограммами (картинками, обозначающими предметы), другие более походили на слоговое письмо. Последний факт Эванс установил, заметив, что некоторые группы знаков отделялись от других вертикальными черточками, таким образом, казалось, что каждая группа представляет собой слово из нескольких слогов.

Однако, сделав общие выводы, Эванс не смог продвинуться дальше, поскольку не был ни филологом, ни тем более лингвистом. Многие его последователи, среди которых были и выдающиеся ученые, считали, что микенские тексты представляют собой только графическую систему. Поэтому они пытались связать ее с одним из известных языков, подобрав тот, который мог бы соответствовать надписям. Но данная методика основывалась на догадках и не имела никакой научной аргументации. Стало очевидно, что без детального анализа расшифровать надписи не удастся.

Американский математик доктор Элис Е. Кобер оказалась одной из немногих, кто понял, что надписи надо рассматривать не как письменность, а как неизвестный язык. Проведя анализ сочетаний знаков линейных надписей типа А, она показала, что это был флективный язык, аналогичный латинскому, в котором слова образовывались посредством добавления к основе меняющихся суффиксов, обозначавших грамматическую категорию, род или число.

Рис. 4. Линейное письмо типа В. Примеры идеограмм (по Чедвику)

Но главное – она установила, что некоторые слова состоят из двух, трех или большего количества слоговых знаков, а это позволило определить два различных механизма словообразования – путем добавления знака или посредством замены одного знака другим. В русском языке, например, так образуются существительные разного рода (лис – лис-иц-а) или с определенным оттенком значения (мяч – мяч-ик). Открытие вошло в науку под названием «Коберовские триплеты».

Кобер заметила, что составленная ею формула для одушевленных существительных, обозначающих людей и животных, различается в зависимости от мужского или женского рода, что позволило ей предположить существование формальной категории рода.

Среди тех, кто использовал лингвистическую методику, был и профессор Э. Беннет-младший. Основываясь на результатах работы Кобер, он не только установил систему мер веса и длины, которая использовалась микенцами при написании, но и доказал, что знаки письма типа В состоят из двух групп: одна соответствует иероглифическому, а другая – слоговому типу письма. Для каждого типа он выявил свой порядок расположения знаков на табличках.

Рис. 5. «Коберовский триплет» (по Чедвику)

Разделение знаков на две различные группы прояснило ситуацию и облегчило дальнейшую работу. В результате подробного анализа всех вариантов начертания (уже тогда встречались случаи неправильного написания) Беннет установил, что количество слоговых знаков не превышало 90.

Существовал еще один весьма заманчивый ключ, который мог привести к решению проблемы расшифровки. На Кипре нашли похожую надпись, относящуюся к крито-минойскому письму. Здесь были найдены всего несколько табличек-таблеток, самая старая из которых, как выяснилось, датировалась началом XV в. до н. э., и знаки на ней имели сходство с линейным письмом типа А.

Данные таблетки имели две примечательные особенности. Во-первых, для письма использовался затупленный стиль (остроконечная палочка), во-вторых, заполненные знаками таблетки обжигали на огне. Данная технология напоминала вавилонские таблички и отличалась от использовавшейся в микенском письме. Правда, учитывая географическое положение Кипра, через который шла постоянная торговля с Востоком, она кажется вполне естественной.

Главное заключалось в том, что на этих табличках были не только критские письмена, но и классический кипрский шрифт, который использовался на острове с VI по III в. до н. э., напоминавший линейное письмо. Большинство записей было сделано на греческом языке, что давало возможность расшифровывать с помощью традиционной методики. Этим и воспользовался Вентрис.

Семь знаков были практически идентичны линейному письму В, а фонетические знаки значений киприотской слоговой азбуки были известны. Знаки обозначали гласный звук или согласный плюс гласный. Поскольку это было силлабическое, а не алфавитное письмо, сложность состояла в том, что в некоторых словах две или более согласных следуют одна за другой или слово заканчивается на согласную. Используя этот силлабический шрифт, слово «пастух» нужно было записать как па/са/ту/ха.

При чтении «лишние» буквы в конце и внутри слова просто не произносились. Аналогично выпадали и «лишние» согласные внутри слова, когда они следовали друг за другом. Например, слово «контральто» должно было записываться как ко/та/ра/ ло/то. Беннет понял, что данная система плохо подходит для записи слов греческого языка.

Действительно, греческое слово «anthropos» – «человек» должно быть записано как a/to/ro/po/se. Но известно, что множество греческих слов оканчивается на s, и, поскольку кипрский знак /se отождествляется с одним из линейных знаков письма В, по частоте его употребления можно доказать, служит ли линейное письмо В для записи греческого языка или нет. Когда Беннет обнаружил, что знак /se как окончание слов в линейном письме В встречается очень редко, стало ясно, что язык кипрских надписей не был греческим.

Рис. 6. Сравнение знаков в линейном письме типа В и классическом кипрском (по Чедвику)

Огромная подготовительная работа, проведенная Кобер и Беннетом, стала основой для работы Вентриса. В отличие от лингвистов он подошел к расшифровке критского письма как к разгадыванию тайнописи.

Теоретически любой код можно расколоть, если в распоряжении дешифровщика имеется достаточно закодированных материалов. Детальный анализ позволяет обнаружить повторяющиеся особенности. На основе всех известных материалов, существенно подкрепленных опубликованным в 1951 г. Беннетом переводом табличек, найденных в Пилосе в 1939 г., Вентрис составил статистические таблицы, показывающие основные сочетания каждого знака с другими. В результате он получил сетку, в которую входили все основные знаки линейного письма В. Из 88 различных знаков он отобрал 66 и по их повторяемости установил, что среди них было пять гласных звуков.

«Сетка» Вентриса состояла из 15 рядов согласных и пяти колонок гласных. Поскольку ни одно из звучаний согласных или гласных не было известно, он дал им номера.

Внутри этих 75 позиций были размещены наиболее часто повторяющиеся силлабические знаки линейного письма В (51 из возможных примерно 90).

Если система действительно оказывалась надежной и датировка точно определена, знаки в той же самой колонке могли соотнестись с теми же самыми гласными звуками и знаки в том же самом ряду могли соотнестись с теми же самыми согласными. Следовательно, если бы удалось установить фонетическое значение всего лишь нескольких силлабических звуков, значение других автоматически определялось бы с помощью «решетки».

Мы уже упоминали, что семь знаков киприотской слоговой азбуки могут быть отождествлены с линейными знаками письма В, таким образом, вполне возможно провести эксперимент по поводу фонетического значения этих знаков, что и было сделано Вентрисом.

Более того, на основании регулярно повторяющейся позиции некоторых групп знаков на табличках он установил, что данные группы знаков обозначают названия мест. Работая над своими двумя гипотезами, он провел сравнение с древними названиями мест.

Теперь оставалось определить, на каком же языке писали жители древнего Крита. Для этого абстрактную сетку необходимо было «примерить» к конкретным языкам. Вентрис полагал, что язык был этрусским, и долго пытался совместить свою сетку с языком древних жителей Италии. Но все попытки, предпринимавшиеся в данном направлении, заканчивались неудачей. И 1 июня 1952 г. Вентрис обратился к греческому языку. К своему изумлению, он обнаружил, что структура и грамматические формы греческого языка отвечали строгим требованиям абстрактной грамматической сетки того языка, на котором писали жители Крита, Пилоса и Микен.

Рис. 7. «Сетка» Вентриса, 28 сентября 1951 г. (по Чедвику)

Для кносских табличек выбор закономерно пал на критские названия, которые были известны в классические времена или упоминались Гомером: сам Кносс, Амнисосос (близко расположенный от него портовый город) и Тулисосос. Их можно различить в следующем слоговом написании: ho/no/so, a/mi/ni/so, tu/ri/so.

Идентификация справедливо основывалась на кипрской традиции письма, когда двойные согласные (kn, mn) были разделены на слоги. Тогда замена ri на И tu/riso была весьма вероятной.

Вентрис знал, что r и l в нескольких языках, например в древнеегипетском, были взаимозаменяемы. Только одно явное отличие от кипрского не отмечено – наличие финального s. Похожим же образом 1, m, n, r, s опускались в конце слова или когда за ними следовал другой согласный. Существовали и другие правила написания, раскрытые при расшифровке, которые не соотносились с правилами кипрского письма.

Чем дальше шли его исследования, тем больше греческих слов он получал. Но их написание выглядело достаточно странно, поскольку, хотя язык был действительно греческим, в линейной слоговой азбуке В была зафиксирована архаическая форма языка, существовавшая пятьсот лет до Гомера, хотя и греческий язык Гомера был достаточно архаичным по отношению к современному. Чтобы разобраться в несоответствиях, исследователь обратился к помощи языковеда.

На помощь Вентрису пришел профессор Дж. Чедвик, специалист по древнегреческим диалектам. Если язык был греческим, то в текстах, написанных линейным письмом В, должны присутствовать многие конструкции, зафиксированные Гомером. Эту работу и провел Чедвик. Объединенными усилиями они публикуют в 1953 г. расшифровку 65 знаков и формулируют правила орфографии, согласно которым были написаны тексты линейного письма В.

Рис. 8. Табличка с линейным письмом типа В, в которой говорится о сосудах на трех ножках и вазах (по Уэйсу и Штуббингу)

Конечно, после этой публикации последовали и возражения, но они были понятны. Следовало вспомнить полемику и противодействие, возникшие после успеха, достигнутого в ходе расшифровки клинописи. Но неожиданно пришло подтверждение выводов Вентриса и Чедвика.

Примерно в то же время, когда Вентрис приближался к разгадке тайны линейного письма В, в Пилосе вел раскопки немецкий археолог Карл Блеген. Он обнаружил около 400 табличек, содержащих различные записи. Все таблички были бережно упакованы и перевезены в Афины, где их очистили от грязи и закрепили специальными лаками. Профессор К. Блеген применил к ним слоговую азбуку Вентриса и на одной из табличек получил удивительные результаты. Там находилась опись сосудов, пожертвованных в храм. Среди них были сосуды на трех ножках и разнообразные типы ваз, некоторые с четырьмя ручками, некоторые с тремя и одна с двумя. Главное заключалось в том, что на табличке соседствовали знаки линейного письма В и идеограммы.

Каждая картинка сопровождалась описанием, и, хотя значение каждого слова в описании не было очевидным, им можно было дать определенное (и только это) фонетическое значение, в соответствии с предложенной Вентрисом слоговой азбукой – ti/ri/po, qe/to/ro/we/, a/no/we.

В соответствии с правилами греческого письма Блеген установил, что греческое слово tripos означает tripod (сосуд на трех ножках). O/we, встречающееся в трех других словах, приведенных выше, означает «ухо». Это слово часто использовалось в греческом для обозначения ручки горшка. Аналогично обнаружилось знакомое слово и в комбинации quetro (греческое tetra, латинское quattuor), то есть сосуд на четырех ножках.

Публикация таблички Блегена подвела черту под поисками Вентриса и показала, что загадка критского письма раскрыта. Родилась новая наука микенология, изучающая культуру, язык, письмена греков, живших задолго до классического периода – эпохи расцвета греческой цивилизации.

Но некоторые ученые до сих пор не принимают методику расшифровки. Самый упрямый из противников Вентриса, профессор Бетри, полностью приняв перевод таблички со списком треножников, предложил достаточно неуклюжее возражение. Он заявил, что Вентрис якобы располагал этой табличкой до того, как сделал свое открытие. Подобное предположение не только ничем не оправдано, но и не имеет под собой никаких оснований.

Чем же все-таки следует объяснить возражения против того, что линейное письмо типа В греческого происхождения? Прежде всего, сложностями при транслитерации. Многие слова по-прежнему не имеют никакого смысла или допускают несколько альтернативных прочтений, так что в ряде случаев нельзя быть уверенным в их принадлежности к греческому языку.

Именно вариативность в правописании и подвергалась наибольшим сомнениям. Так, например, знак для слога ka может быть представлен 70 различными знаками: ka, ga, kba, kai... Внешне это выглядит именно так, но не совсем верно для всех силлабических знаков, кроме того, знаки нельзя прочитать изолированно – только в составе слов.

Определенные комбинации знаков могут повторяться. Пиктограмма часто дается, чтобы уточнить значение знака. В более поздних языках, в том числе и в русском, для этой цели используется контекст, из которого ясно, какой именно смысл имеет употребляемое слово.

Скажем, слово «клей» может иметь два значения, но состоять из одних и тех же букв. В сочетании «дай мне клей» оно является существительным, а в предложении «клей бумагу» – глаголом. Как и в микенском письме, мы можем начать колебаться, прежде чем сделать выбор, – только на основании разных сведений и контекста можно принять окончательное решение.

Хотя количество имеющихся письменных материалов достаточно невелико, сегодня уже никто не сомневается, что язык линейного письма В греческий.

О чем же рассказывают надписи на глиняных табличках? В основном это разнообразные хозяйственные документы – описи и списки запасов, скота и сельскохозяйственной продукции, мужчин, женщин и детей. Помимо перечисления и множества личных имен, в списках можно прочитать и наименования занятий упомянутых личностей. Их достаточно много, поскольку не менее 65 процентов знаковых групп являются личными именами, многие из которых употреблялись и несколько веков спустя, то есть были известны в классической античности.

Не менее 200 слов являются названиями мест и поселений, хотя далеко не все можно соотнести с конкретными географическими пунктами. После изучения более трех тысяч табличек ученые составили словарь из 630 слов, из них примерно 40 процентов могут быть расшифрованы почти наверняка.

Количество текстов, содержащих целые предложения, гораздо меньше, поэтому о грамматике и синтаксисе того времени мы знаем не так много. На некоторых табличках текст сопровождается изображениями, они помогают прояснить смысл записей. Таковы таблички с «колесницей», перечислением форм «землепользования» и списки предметов дворцовой «мебели». Расшифровка линейного письма типа В существенно расширяет наше представление о микенской цивилизации, но мы не можем быть до конца уверены в том, что перед нами полная картина.

До расшифровки линейного письма В единственными письменными источниками, могущими пролить свет на микенское время, были эпические поэмы Гомера «Илиада» и «Одиссея», а также легенды, рассказанные классическими и поздними авторами.

Большинство содержащихся в них описаний получено из вторых и даже третьих рук и пересказывалось в некоторых случаях в течение более тысячи лет после того периода, к которому они относились. Если считать, что поэмы Гомера появились в IX в. до н. э., то между ними и линейным письмом промежуток не менее четырехсот лет, ведь оно существовало именно в то время, когда происходили события Троянской войны, так ярко описанные Гомером в «Илиаде».

Следовательно, мы должны принять и тот факт, что гомеровский эпос был записан в VIII в. до н. э., но появился гораздо раньше. Некоторые ученые даже считают, что в нем есть слои, относящиеся к разным периодам времени, то есть в тексте, составленном в архаические времена, были сделаны некоторые поздние дополнения и вставки, хотя их количество неизвестно.

Тогда правомерно задаться и таким вопросом: если дошедший до нашего времени текст подвергался изменениям, то в какой степени он точен и насколько мы можем доверять ему как историческому источнику. Учитывая множество столетий, по прошествии которых он был записан, насколько точны описания в нем?

Именно подобные возражения пришлось опровергать Шлиману, когда он начинал работу. Многие серьезные ученые не верили не только в историчность эпоса, но и в само существование Трои. Проводя раскопки, Шлиман практически убедил всех скептиков, что Троя существовала и была уничтожена, хотя и неправильно понял текст, в котором говорилось, что Микены «были богаты золотом» (как писал Гомер). Вот почему он ошибочно решил, что могилы внутри круга захоронений действительно принадлежали Агамемнону и его сподвижникам.

Когда Шлиман начал свою достопримечательную кампанию, микенская археология еще не родилась. Только в результате последующих раскопок и исследований были доказаны тесные взаимосвязи между эпосом и находками археологов. Убеждение, что Гомер родился на Хиосе, хорошо соотносится с ионической основой эпоса, естественно, его описания военных действий и общества были взяты из повседневной жизни того времени.

Однако он ввел в них и особенности, которые соответствуют времени его рассказа: пишет об использовании бронзового оружия, о шлеме с клыком кабана, который Минос одолжил Одиссею, продолговатом щите Аякса. Все эти реалии подтверждаются в ходе археологических раскопок, причем две последние восходят к первым годам микенской эры и к началу Троянской войны, видимо, вышли из обихода.

Исследования текстов Гомера дополняют археологические изыскания. Композиция гомеровских поэм имеет сходство с великими средневековыми эпосами, такими, как «Песнь о Нибелунгах», «Беовульф» или русские былины, которые много веков передавались из поколения в поколение, существуя в устной форме, и только потом были записаны.

Следы устной традиции можно выявить и в поэмах Гомера. Не сохранилось никаких свидетельств использования линейного письма В после XII в. до н. э., а следующая форма письменности, появившаяся под влиянием финикийского шрифта, стала использоваться не ранее VIII в. до н. э. Таким образом, какое-то время поэмы Гомера вполне могли распространяться в устной форме. Ведь создатели эпоса не связаны ни с какой конкретной письменностью. Они подчиняются своему собственному вдохновению и опираются на другие источники, на сложившийся на протяжении веков обширный запас эпитетов, констант и готовых формул. Лингвистические исследования показывают, что некоторые из них могут быть достаточно древними.

О древнем происхождении свидетельствует то, что многие формулы постоянно повторяются благодаря соответствию гекзаметру, но, тем не менее, плохо согласуются с особенностями ионического диалекта, на котором написаны стихи. Барды, создавшие поэмы, увековечившие эпических героев, вплетали эти формулы в саги, которые пели или рассказывали при дворах правителей, восхваляя деяния своих царственных покровителей и их предков.