Текст книги "Мне нравится обманами обмен"

Автор книги: Уильям Шекспир

Лариса Реус
Мне нравится обманами обмен
Художественные переводы
сонетов Шекспира

1
Потомства от любимых мы хотим

 
Потомства от любимых мы хотим.
Чтоб роза красоты возобновлялась,
Детей желанных холим и растим,
И проживаем в них свои начала.
 
 
Но ты в себя без памяти влюблен.
И сеешь голод в поле изобилья,
А эгоизм сжирает твой огонь,
Ты – враг себе, жестокий и бессильный.
 
 
Презрев призвание украсить мир,
Провозгласить весну, в тугом бутоне
Зачем свои порывы притеснил?
И расточил себя, и обесплодил.
 
 
Открыв скарбницу миру, ты богат.
А скупость обесценит клад.
 

2
Вот мой наследник

 
Как сорок лет возьмут чело в осаду,
Избороздят морщины тусклый лик,
Убранство юности, которое блистало,
В лохмотья превратится вмиг.
 
 
– Где красота девалась? – если спросят, —
Где все богатство тех цветущих лет?
В глазах запавших? В мудрости неброской?
– Пустая похвальба, а не ответ.
 
 
Насколько убедительней, завидней
Использованье дара красоты:
– Вот мой наследник. Сходство очевидно?
Он оправдает юности мечты.
 
 
И сердцем – ввысь, как будто ото дна…
Хотя ты стар, а кровь не холодна.
 

3
Продли свой род

 
О, как прекрасен юношеский вид!
Так сбереги его от увяданья!
Продли свой род и свежесть обнови.
Прими в ладони плод любви желанный.
 
 
Какое невозделанное лоно
Пренебрежет твоею красотой?
Дай деве сладость продолженья рода,
И пусть наследник гроб оплачет твой.
 
 
Ты – отраженье матери своей.
В тебе апрель наследственного древа.
И в первозданной нежности ветвей
Увидишь ты, что наступила зрелость.
 
 
Останешься по жизни одинок?
Черты твои навеки скроет гроб.
 

4
Взаймы природа шансы раздает

 
Прекрасный скряга! Одаренный мот!
Дар красоты присвоить вознамерился?
Взаймы природа шансы раздает.
И ждет, что одаренный раскошелится.
 
 
Так почему ты злоупотребил
Обильным даром, ум не озадачив?
От красоты, которой дорожил,
Ты не получишь никакой отдачи.
 
 
Все сделки заключал с самим собой,
И обманул себя, и одурачил.
Когда природа возвестит отбой,
В отчете лишь банкротство обозначишь.
 
 
Ведь красота, не пущенная в рост, —
Дорога к нищете, а не удаче
 

5
Извлечь неувядаемую Суть

 
Минуты скрупулезно создавали
Цветок прелестный, радующий взгляд, —
В тиранов превращаются, едва лишь
Достигнет совершенства, и – казнят.
 
 
Поскольку время так неумолимо,
Что катит лето к ужасу зимы,
То все, что летней роскошью манило,
Под снегом прахом станется – увы!
 
 
Наука извлекла и сохранила
Эссенцию целебного цветка.
Его неувядаемая сила
В узилище стеклянном пузырька
 
 
Искусства Дух в дерзании извлечь
Из жизни Суть – эссенцию, сиречь.
 

6
Смерть не довлеет над тобой

 
Не дай зиме себя состарить,
пока талантливость видна.
В сосуд хрустальный, то ли в вазу,
Не то – в другую емкость сразу
Тобою не заключена.
 
 
В рост поместил – живи, блаженствуй.
Захочешь молодость вернуть
десятикратно – совершенствуй
Неувядаемую суть.
 
 
Но, многократно возвеличен,
Мог стать счастливее вождей,
Когда десяток детских личиков
Тебе смеются каждый день.
 
 
Смерть не довлеет над тобой,
Когда в потомках образ твой.
 

7
Бесславно умрешь

 
Когда на Востоке восходит светило,
Глаза всех людей обратились к нему
С надеждою, верой, любовью, вестимо,
Величеству служат, поправшему тьму.
 
 
Его восхожденье в зенит величаво.
Как только назад обращается тень,
И катится Солнце под гору устало,
Как дряхлая старость, в забвения темь,
 
 
Нет преданных глаз, проводивших героя
До нижнего края паденья с высот.
…И старость твоя уже не за горою.
Никто не оплачет бесславный уход.
 
 
Вступающий в полдень! Конечен круиз.
Пусть Сын понесет твое огниво в жизнь!
 

8
Кто одинок, останется ни с чем

 
Ты музыкальный, а созвучья в тягость.
Но не воюет сладкое со сладким.
Что сердцу мило, с болью отвергаешь,
А на досадное ты падкий.
 
 
В настрое струн и страсти партий,
И в очевидной мощи их союза
Звучит упреком: «Ты не в паре,
Поэтому оркестру ты не нужен».
 
 
Одна струна – любезный муж другой.
Семья звучит в заведенном порядке.
Отец и мать, и младшие в одной
Счастливой ноте, как в одной упряжке.
 
 
Их общий голос, как удар бичом:
«Кто одинок, останется ни с чем».
 

9
Вдове на память, детям на удачу

 
Быть может, ты не хочешь вдовьих слез.
Поэтому по жизни одинокий.
А если без потомства и умрешь,
То миру ты окажешься жестоким.
 
 
И станет он бездетною вдовой,
Скорбящею, что образ твой утрачен.
В потомстве облик видится живой
Вдове на память, детям – на удачу.
 
 
Подумай только: все, что тратит мот, —
Пустой расход, полова – истребится.
Потомство – мудрость, красота, восход.
Успей на свете в детях повториться.
 
 
Ведь если ты отмечен красотой,
Преступно оставаться сиротой.
 

10
Гордыня ненавистная твоя

 
Красив, но нарциссизмом одержим!
И что с того, что многими любим ты?
А сам к себе настолько нетерпим,
Не любишь, только празднуешь инстинкты.
 
 
Гордыня ненавистная твоя
Себя же самого напрасно гложет.
Ты рушишь кров, где может жить семья,
Не думая, зачем твой день был прожит.
 
 
Прошу и умоляю: повернись
Лицом, открытым любящему взору.
Но ты скользишь за ненавистью вниз
Навстречу разоренью и позору?
 
 
И станет сын отрадою для глаз,
И красота навек пребудет в нас.
 

11
Ты – эталон природы и печать

 
Ты будешь увядать, цветя одновременно,
Когда в одном из всех растущих сыновей
Узнаешь ты себя. Твой отпрыск суверенный,
Но копия твоя. И матери твоей.
 
 
И в этой из веков идущей перекличке —
Вся мудрость, красота, поэзия и рост.
Но ты живешь один. И пестуешь величие.
А жизнь закончишь так, как ветреный банкрот.
 
 
Пускай не создают себе подобных люди,
Которым не дано ума и красоты,
Но ты так одарен, что преступленьем будет
В потомстве не вернуть прекрасные черты.
 
 
Ты – эталон природы и печать.
И призван много оттисков создать.
 

12
На время никакой управы нет

 
Когда я слышу мерный бой часов
И вижу: день ушел в погибель ночи,
И отцветающей фиалки сон,
И серебристую на гриве проседь,
 
 
И наготу величественных древ,
Листва которых укрывала стадо,
В итоге превратилась она в тлен.
Везут ее на дрогах неприглядных, —
 
 
Я о твоей горюю красоте.
Всему на свете есть часы отбоя.
Как только новое взошло на свет,
Пренебрегает прошлое собою.
 
 
На время никакой управы нет.
Потомство лишь Тирану даст ответ.
 

13
Заботою твоею жив отец

 
Хотел бы лишь себе принадлежать?
Не дольше, чем на свете жизнь продлится.
Пора свой милый образ передать
Прекрасным первозданным лицам.
 
 
Дана тебе в аренду красота.
Сумей же ею всласть распорядиться!
Чтоб смерть твоя не стала ей чета,
В потомках красоте дай повториться.
 
 
Ветшает тело, словно старый дом,
Нуждающийся в бережном уходе.
И станет взрослый сын опекуном
Пустившему на свет его, в итоге.
 
 
Заботою твоею жив отец.
Да будет сын за жизнь твою борец!
 

14
Свои прогнозы не беру у звезд

 
Свои прогнозы не беру у звезд.
Хотя я астрономии не чужд,
Но не сулят они мне ни угроз,
И ни успехов, и ни брачных уз.
 
 
И снова на сегодня не горазд
Я предсказать погоду на дворе.
И только в свете этих милых глаз,
В их звездах я поистине мудрец.
 
 
Бездонных глаз доступна высота.
Их мудрость мне открылась в добрый час.
Без правды невозможна красота.
Высокий Дух не требует прикрас.
 
 
И вот какой даю тебе прогноз:
Глаза твои – для отраженья звезд.
 

15
На всем лежит забвения печать

 
Когда я думаю о том, что все растенья
Живут на свете только краткий миг,
И все, что видим мы на этой сцене, —
Игра чужих неведомых интриг.
 
 
Обречено все сущее потере —
На всем лежит забвения печать.
О, как беспечны люди и растенья!
Расцвет их время обращает вспять, —
 
 
То о тебе я думаю с надеждой.
Ты молода, красива. Увядать
Не скоро будешь. И, смежая вежды,
Я вновь пытаюсь противостоять
 
 
Приметам времени – не дам повелевать.
Что потеряешь, буду прививать.
 

16
Ты им Творец

 
Как побороться с Временем – Тираном?
Доступен самый действенный рецепт.
Стихи мои – лишь путь самообмана.
Извечной я религии адепт.
 
 
Сейчас твое в зените самом время…
Вокруг немало девственных садов.
Они охотно примут твое семя,
И ты получишь несть числа плодов.
 
 
Не дорасти услужливым портретам
До галереи маленьких чудес!
Ты им – Творец. Сильнее сходства нету,
Важнее роли, чем живой Отец.
 
 
Отдать себя и пребывать в расцвете —
Достойней нет призвания на свете.
 

17
Болтлив, как старик

 
Поверит ли кто – то в Грядущем стихам,
Что ты красотою такой обладала?
И внешней, и внутренней? Только слегка
Ее отразил я, но этого мало.
 
 
Но как описать красоту этих глаз
И прелести все по слогам перечислить?
Потомки сказали бы: «Это мираж.
Нигде не видали такой красотищи».
 
 
И рукопись будет до срока желтеть,
Неправдоподобные прошлые вести.
«Болтлив, как старик, этот древний поэт,
Владеющий слогом аттической песни».
 
 
Когда б среди них твой потомок возник,
Жила бы вдвойне – для него и для них.
 

18
Природы изменчивой чествуя миг

 
С днем летним хотел бы тебя я сравнить.
Но ты красивее, умеренней, ярче.
Ты майским бутонам прелестным сродни,
Но ветер их треплет. И срок обозначен.
 
 
И солнечный диск, что не в меру горяч,
А свет золотой поглотился туманом.
Прекрасное все, как лишится прикрас,
Подобно скелету в шкафу, нежеланно.
 
 
Природы изменчивой чествуя миг,
Твоей красоты, в никуда уходящей,
Могу написать я возвышенный стих.
Останется он на века настоящим.
 
 
Потомкам образчик твоей красоты
Дарит Имярек, но прославлена ты.
 

19
Пройди круги Ада

 
О, жадное время! Клыки притупи!
И землю заставь поглотить ее чада.
И, вечную Феникс сжигая в пути,
Меняя сезоны, пройди круги ада.
 
 
Круши и твори созиданья. Суди.
Расправься со всеми красотами мира,
Но милой чело только не борозди,
Пером деревянным не трогай кумира.
 
 
Оставь невредимым образчик навек,
Каким может быть на Земле человек.
А впрочем, известен мне нрав твой крутой.
Твори все, что хочешь. Оставлю живой.
 
 
Стихами любви опровергну я прах.
Верну ее песней на теплых устах.
 

20
Природа сразу пол давала женский

 
От женщины в тебе немало черт.
Но сдержан ты, умен, высок и властен.
Душой порывистой не охладел,
Хотя в мужской родился ипостаси.
 
 
В глазах твоих всегда погожий день,
Предметы золотишь ты нежным взглядом.
Мужская стать сражает юных дев,
А вот самцов она приводит в ярость.
 
 
…Природа сразу пол давала женский,
Но, воспылав к созданию любовью,
Меня ограбив, прилепила нечто,
И я любуюсь женственным тобою.
 
 
Природа зла. Но буду тем утешен,
Что создан ты для удовольствий женщин.
 

21
Цветистостей не терпит моя Муза

 
Цветистостей не терпит моя Муза.
Я не из тех, кто склонен украшать
Любовь аляповато и безвкусно
И, словно небу, петь ей исполать.
 
 
С фетишами в сравненье лестном
Луну и Солнце, небо привлекли.
И жемчуга, и цвет первоапрельский —
Все раритеты неба и земли.
 
 
Позвольте ж мне правдиво и корректно
Сказать другим: объект любви моей
По красоте не уступает смертным,
Рожденным от прелестных матерей.
 
 
Пусть хвалят те, кто любят торговать.
А я любовь не стану продавать.
 

22
Ты сердце старика омолодила

 
Мне зеркало твердит, что я старик.
Но ты с весною – сверстницы покамест.
Когда же время твой испортит лик,
Тотчас, надеюсь, смерть моя настанет.
 
 
Ведь красотой – отрадой моих дней —
Ты сердце старика омолодила.
Твое живет уже в груди моей.
Мое – в твоей, а значит, все едино.
 
 
Сердцами поменялись мы с тобой.
И призваны теперь беречь друг друга.
Навек хранит взаимная любовь
От зависти, от порчи и недуга.
 
 
А если сердце друга разобьешь,
Из жизни бессердечною уйдешь.
 

23
Глазами слушай и вознагради

 
Плохой актер внезапно онемел
От страха перед зрителем почетным.
Слабеет так случайно гордый лев
От преизбытка ярости и мощи.
 
 
И я не в состоянии сказать
Тех нежных слов, что ты услышать хочешь.
Сдается мне, что непосильна кладь,
И что любовь меня раздавит мощью.
 
 
Я на страницах книг красноречив.
В них сердце говорит. Ему доверься.
Язык неповоротливый молчит.
Награды просит любящее сердце.
 
 
Немотствует любовь, но жар в груди.
Глазами слушай. И вознагради.
 

24
Отныне в мастерской моей груди

 
Глаза мои, тебя облюбовав,
Портрет твой прямо в сердце разместили.
Мое же тело, рамою вмиг став,
Нашло портрету фон и перспективу
 
 
Отныне в мастерской моей груди.
Глаза твои в ней окна застеклили.
Лишь я, художник, знаю, как войти.
И вот уже я раб и повелитель.
 
 
Глаза глазам полезны. Посуди:
Мои глаза ее здесь приютили.
Ее же – окна из моей груди.
Чтоб Солнце утром «Здравствуй» говорило.
 
 
Искусству глаз не верь на сто процентов:
Рисуют, что хотят, не зная сердца.
 

25
Забила на меня моя планида

 
Забила на меня моя планида.
Ни почестей, ни званий, ни наград.
Но жалуюсь я только лишь для вида.
Признаться, я регалиям не рад.
 
 
Другие, в соответствии с почетом,
Как ноготки, расслабили тиски,
Бутоны раскрывая безотчетно,
Под Солнцем растопырив лепестки.
 
 
Однажды претерпевши неудачу,
Любители чинов, наград, хвалы
В немилости от власти Предержащих
На грудь роняют головы свои.
 
 
А я живу любовью настоящей
И не желаю тварью быть дрожащей.
 

26
Пишу тебе, о лорд любви моей

 
В моем посланье, полном преклоненья,
Пишу тебе, о лорд моей любви,
Не для того, чтоб выявить уменье
Словами мысли выразить свои.
 
 
Письмо мое – любовное посланье.
Живу в тоске, пишу издалека.
Но я добьюсь монаршего признанья,
Хотя меж нами пропасть велика.
 
 
До той поры, пока моя планида
Нежданно милосердие явит,
И стать мою потрепаного вида
Одеждой знатною вознаградит.
 
 
И лишь когда на равных становлюсь,
Признаюсь вслух, что я тебя люблю.
 

27
Устав с дороги, думаю о сне

 
Устав с дороги, думаю о сне.
Вернуть бы силы и забыть тревоги.
Но голова не даст покоя мне.
С разбитым сердцем встану я в итоге.
 
 
…Фантазии и чувства налегке
В паломничество тронулись к любимой.
Ведут они меня на поводке
К живой иконе, словно пилигрима.
 
 
И снится мне, сказал я, наконец:
«Я думал, что не вынесу разлуки…»
Но гаснет лик… Куда же ты, беглец?
И день, и ночь приносят только муки.
 
 
Так, изнуренный, устаю тобою.
Днем – бренным телом, ночью – головою.
 

28
И новый день продлит мои печали

 
О, как вернуться в прежние устои!
Совсем недавно я счастливым был.
Все тяжбы дня лечил ночной порою,
А нынче я утратил этот тыл.
 
 
Хоть день и ночь враждуют меж собою,
Сдружились, чтобы изводить меня.
День изнуряет службою пустою,
– Любовь теряешь, – шепчет ночь без сна.
 
 
И день, и ночь, коварные, ревнуют,
Что я тебя использую как свет.
– Ему заменой, – в оправданье лгу я, —
Когда Светил на небе вовсе нет…
 
 
И в новый день, как в омут, я ныряю.
И шепчет ночь, что я тебя теряю…
 

29
Когда забыт Фортуной и людьми

 
Когда забыт Фортуной и людьми,
Наедине я с безотзывным небом,
Молюсь и плачу. Горести одни
В судьбе моей, бесславной и нелепой.
 
 
Я не имею редкой красоты,
Не одарен надеждою и верой,
В искусстве не достиг я высоты,
Таланта нет великого, наверно.
 
 
И, обессилев от душевных мук,
Я вызываю твой прекрасный образ.
Судьбу свою уже я не кляну
И прочь гоню уныние и горесть.
 
 
К чему мне почести, признание вельможей?
Что может быть любви твоей дороже?
 

30
Зачем в бреду за бедами иду

 
О, суд безмолвных и заветных мыслей!
Воспоминаний неизбывный прах.
О людях, на которых я молился.
И о своих пожизненных врагах.
 
 
Оплакивал друзей своих умерших,
И раны сердца зря я бередил.
Любовью их уже не отогреться.
Как жаль, что ничего я не забыл!
 
 
…Зачем в бреду за бедами иду,
Теченье лет бессильно созерцая?
Мне память, вроде, недруг и недуг.
И бреду нету ни конца, ни края.
 
 
Призвав тебя, я успокоюсь вновь.
Меня опять спасла твоя любовь.
 

31
Мне грудь твоя – элизиум сердец

 
Мне грудь твоя – элизиум сердец.
Я думал, что мертвы они… О, нет!
Опять ко мне вернулись, наконец.
В живой душе нашел я их венец.
 
 
Любовь друзей, унесших мир с собой,
Из глаз моих взяла слезами дань…
– Проценты мертвых… И лишений боль
Я в грудь твою невольно передал.
 
 
В тебе одной любовь погребена,
Трофеи всех возлюбленных друзей.
Отныне ты – владелица одна
Всего меня… В тебе – весь мой удел.
 
 
Любимых лиц в тебе я вижу ряд.
Ты вместе с ними. Как же я богат!
 

32
Я позову тебя не на погост

 
Да будет этот день благословен,
Когда меня косою время скосит.
Тебе, Друг мой, достанется не тлен —
Стихов моих мерцающая россыпь.
 
 
И я надеюсь, ты их перечтешь.
Не потому, что ты стихов любитель.
Я позову тебя не на погост,
А в мир Любви, где Друг я и учитель.
 
 
Быть может, новоявленный поэт
Окажется понятнее и лучше,
Но я в тебе такой оставил свет,
Что мне дано и радовать, и мучить.
 
 
Хоть волен ты других приобрести,
В моих – любовь, а в прочих – новый стиль.
 

33
Не верь алхимии закатной

 
От Солнца пристального взгляда
Преобразились склоны гор…
И засветились водопады.
И алый мак в траве расцвел.
 
 
Но облаков каскад ползучий
Закрыл лазоревую высь…
…И я от морока очнулся,
Поскольку звезды не сошлись.
 
 
Сиянье лоб мой озарило,
Готов любви благоволить.
Но ты сказала, что не мил я
Глазами… Надо ль говорить?
 
 
Не верь алхимии закатной.
И у земных светил есть пятна.
 

34
Твой стыд не лечит молнии удар

 
Ты обещал такой погожий день!
И вышла я без зонта и плаща.
Но тучи надо мной сгустили тень,
И буря отхлестала мне уста.
 
 
И что с того, что слезы вытер сам
И снял соринки с грязного лица?
Пригоден для леченья ран бальзам,
Но от бесчестья спас ли наглеца?
 
 
Твой стыд не лечит молнии удар.
И в покаянье трудно верить мне.
Обиды крест мне острой болью дан.
Как дальше жить без истины в вине?
 
 
Обиду смыл жемчужный водопад
Слез безутешных… Как ты рад!
 

35
За то что вероломно изменил

 
Проступок свой уже ты совершил.
Готовишься принять возможный иск?
Не устояла роза от парши…
Страдаешь? Или ты – большой артист?
 
 
Сдается, слышу прения сторон…
Какой, скажите, из меня судья?
Вошло в привычку понести урон,
Прощенного по – прежнему любя.
 
 
…Причины преступленья осознать,
Задать вопрос противной стороне…
И дело сразу обернется вспять,
Защитник твой вину предъявит мне,
 
 
Поскольку, себялюбию в укор,
Я – твой пособник, мой жестокий вор.
 

36
На мне лежит проклятие вины

 
Мы вместе жить с тобою не должны.
Хотя в любви – как естество одно.
На мне лежит проклятие вины.
Я не хочу тянуть тебя на дно.
 
 
О, как велик любви твоей искус!
В какой розарий сердце занесло!
Мне одному нести позорный груз,
Пока плохого не произошло.
 
 
Пускай не будет драма всем видна.
Прими за данность: кончился сезон.
В сторонке будь. Лицо не запятнай.
Виной моей мараться не резон.
 
 
Бесчестен я. Но совесть все же есть.
Как от стыда тебя мне уберечь?
 

37
И надо мною славы ореол

 
В кого, скажи, я суть свою вложил?
И сотворил подобного себе?
Сдается мне, тебя на свет пустил —
Спасение от горестей и бед.
 
 
Представь, богатства, коими владел
Отец – природный ум и красота, —
Все разом, а когда я постарел —
В потомке увеличены стократ.
 
 
И ко всему добавь мою любовь —
Не жалок я, не беден и не зол.
И оттого, что я любим тобой,
И надо мною славы ореол.
 
 
Готов богатства мира все отдать,
И стал бы я счастливее стократ.
 

38
Хвала достанется тебе

 
Не нужно Музе в ноги падать.
Она на службе у меня.
Ведь ты со мной. И Музе в радость
Творить у вечного огня.
 
 
С тобой опять Эвтерпа ходит.
Мне до нее рукой подать.
И остается только одам
Ее аттическим внимать.
 
 
Ты Музой стал, превосходящей
В десяток раз всех остальных.
И слов поток животворящий
Невольно мой рождает стих.
 
 
За почитание таланта скажу спасибо я судьбе.
На труд имеет право автор. Хвала достанется тебе.
 

39
Нам вместе жить преданию во вред

 
О, как твои достоинства воспеть,
Когда с тобою в теле мы едином?
Не ода будет, а хвастливый бред.
Пишу я, вроде, о себе – любимом.
 
 
Мы сделаем преданью оберег.
И в нем прославлю дорогое имя.
Пускай твой образ выбросит побег —
В грядущий мир уйдешь навек любимой.
 
 
Что розно будем жить – моя вина.
Но это мука сладостной свободы…
Когда любовь тоской ущемлена,
Пожну ее лирические всходы.
 
 
Узнать смогу, что без ума влюблен,
Когда я от любимой отдален.
 

40
Любовь мою взяла ты, не любя

 
Тебе принес порывы юных дней,
Но ты огонь свой расточила прежде.
И что тебе до участи моей,
До вечной и несбыточной надежды?
 
 
Любовь мою взяла ты, не любя.
Винить не стану – знаю, что не мил я.
Легко ли так обманывать себя?
Зачем ты нас обоих разорила?
 
 
Играла ты со мной, судьбе в укор,
Природою капризной отвергая…
Прощаю твой грабеж, мой милый вор,
Хотя меня ты по миру пускаешь.
 
 
Обман или жеманства ремесло?
Но совершенству я прощаю зло.
 

41
Соблазны всюду ходят по пятам

 
Когда ты, забывая обо мне,
Вершишь неблаговидные поступки,
Они подходят возрасту вполне
И красоте, согласной на уступки.
 
 
Соблазны всюду ходят по пятам.
Ты добр и смел – предмет завоеванья
И жертва взоров прозорливых дам,
Всегда охочих чествовать желанья.
 
 
У женщины идя на поводу,
Участвуешь в супружеской измене,
Порою навлекающей беду,
Две верности поправ одновременно:
 
 
Ее – отзывчивой на красоту
Моей – бесправной, говоря: «Ату!»
 

42
Что изменила мне – судьбы удар