Текст книги "Заговор Холокоста: Международная политика геноцида"
Автор книги: Уильям Перл
Жанры:
Публицистика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
На следующий день после получения МИД этого документа член Палаты общин Сидни Силверман задал вопрос, что британское правительство намерено предпринять в этом отношении. Ответ сэра Идена гласил: ничего. Конечно, он обернул эту мысль в обтекаемую дипломатическую форму: «Решением этой проблемы будет скорая победа Союзников»[118]118
House of Commons debate 7/5/1944, цитата по Gilbert, Auschwitz 265.
[Закрыть]. Практически то же самое сказал и Макклой: пусть Освенцим работает до конца войны. Если после войны кто-то еще останется в живых, тогда мы скажем, что их спасла «скорая победа». Но что если скорой победы не будет и еще пара миллионов человек погибнет только потому, что Союзники позволили их убить?
6 июля, через день после бесплодных попыток решить что-либо дипломатическим путем, из города Пекс в южной Венгрии в Освенцим было депортировано еще 1180 евреев. В этот же день Иден встретился с Хаимом Вейцманом и его помощником Моше Шертоком. Они обсудили предложение немцев обменять евреев на грузовики и перспективу бомбардировки Освенцима-Биркенау с железнодорожными путями. Об этой встрече Иден сообщил премьер-министру, и Черчилль настолько однозначно одобрил бомбардировку Освенцима, что для британских ВВС это практически равнялось приказу. Если бы не одно «но» – дьявольские интриги антисемитов.
Как только Черчилль узнал о просьбе бомбить концлагерь и подъездные пути, он сказал Идену буквально следующее:
Но Иден не стал выполнять поручение премьера. Вместо этого он написал министру авиации сэру Арчибальду Синклеру и спросил у него о «возможности» подобного авиаудара. При этом он сослался на Вейцмана, что якобы тот считает, что шансов помочь несчастным жертвам немного, а предыдущая просьба о бомбардировке уже была отклонена[120]120
Draft in FO papers 371/42809 folio 141, цитата по Gilbert, op. cit. 285, 272.
[Закрыть].
Письмо министру авиации составлял помощник Идена некий Уокер. Интересно отметить, что по своему духу оно полностью противоположно указанию Черчилля, особенно с учетом опущенных фраз.
В черновике письма мы читаем: «…Доктор Вейцман признал, что, скорее всего, мало что удастся сделать, чтобы покончить с этими ужасами, но при этом он предположил, причем и премьер-министр, и я согласны с его предположением[121]121
Слова курсивом опущены в окончательной версии письма.
[Закрыть], что кое-что все-таки можно сделать, чтобы остановить работу лагерей смерти, а именно:
1) бомбардировка железнодорожных путей, ведущих в Биркенау (и в любые другие подобные лагеря, если мы о них узнаем);
2) бомбардировка самих лагерей с целью уничтожения фабрики, используемой для отравления газом и сжигания.
Должен заметить, я сказал Вейцману, что, как Вы знаете, мы уже рассматривали его предложение (1) ранее, но я готов снова рассмотреть и этот вопрос, и бомбардировку самих лагерей. Не могли бы Вы дать мне знать в скором времени[122]122
Слова курсивом опущены в окончательной версии письма.
[Закрыть], что Министерство авиации думает по поводу возможности этих предложений. Я очень надеюсь, что есть возможность сделать хоть что-то. Премьер-министр заверил меня в своем согласии»[123]123
Air Ministry Papers 19/218. Draft in Foreign Office paper 371–42809 WR 276–10–9 folio 141, цитата по Gilbert, op. cit. 272, 285.
[Закрыть].
Заметим, какое колоссальное различие по формулировке и стилю изложения между этим письмом и поручением Черчилля: «Выжми из ВВС все, что сможешь, и при необходимости ссылайся на меня».
Неудивительно, что сэр Арчибальд ответил в заданном тоне: «Я не уверен, что это действительно сможет помочь жертвам… Расстояние до Силезии от наших баз полностью исключает возможность чего-то подобного»[124]124
Air Ministry Papers 19/218, цитата по Gilbert, op. cit. 272, 285.
[Закрыть]. При этом днем раньше было принято решение о бомбардировке Моновица, а четыре самолета-шпиона там уже побывали.
Более того, через две недели Министерство авиации отправило самолеты гораздо дальше, чем в Освенцим, – в Варшаву. Они доставили окруженным польским партизанам грузы и продовольствие. Управляли самолетами пилоты-добровольцы, как англичане, так и поляки. 8 августа 22 самолета британских Королевских воздушных сил взлетели с базы в Фодже и 17 августа вернулись на нее. Они пролетали либо прямо над Освенцимом, либо неподалеку от него. Расстояние до Освенцима, которое, по словам министра, «полностью исключает возможность чего-то подобного», внезапно сократилась. Освенцим вдруг стал просто перевалочным пунктом на пути к гораздо более отдаленным целям. Быть может, помощь полякам просто не входила в «что-то подобное»?
Почему же антисемиты по обеим сторонам Атлантики бесстыдно лгали о невозможности разрушить Освенцим, хотя факты со всей очевидностью говорили об обратном? Военные пользовались своим авторитетом в военных вопросах, так что гражданские лица просто не решались с ними спорить, даже если иногда и владели фактами. Кроме того, спорить с решением, принятых из военных соображений, означало обнаружить недостаток патриотизма, и немногие хотели рисковать репутацией. Между тем факты убедительно говорят о том, что все приводимые военными доводы были беспочвенны.
А почему письмо Энтони Идена министру авиации так разительно отличается от его разговора с Черчиллем? Почему он вырезал из окончательного варианта письма слова «в скором времени»? Разве это был не срочный вопрос? Он прекрасно знал, что каждый день задержки означал смерть тысяч людей.
Все это время между 6 июля и последней бомбардировкой Варшавы 17 августа каждый день на фабрику смерти в Освенциме со всех концов Европы прибывали тысячи новых жертв. Если настоящая причина демарша военных была не военной, то, быть может, она была политической? Какой же политики придерживались военные?
Принимая решение, человек руководствуется не только фактами и логикой. Невозможно избежать влияния психологических и эмоциональных факторов. Рассмотрим некоторые психологические факторы, которые могли сыграть роковую роль в случае Освенцима.
Существуют доказательства, что открытый антисемитизм не раз влиял на принятие важнейших решений. Еще чаще встречается антисемитизм скрытый. Как иначе объяснить, что столько ключевых функционеров Союзников стали пособниками в германском Окончательном решении?
Британский министр иностранных дел Иден был ярым антисемитом. Он не просто недолюбливал евреев, он их ненавидел[125]125
Diaries and Papers of Oliver Harvey (Lord Harvey of Tasburgh) Diary for April 25, 1943, цитата по Bernard Wasserstein, Britain and the Jews, 1979 p. 34.
[Закрыть], и его сотрудники хорошо об этом знали.
Когда мы утверждаем, что умами британских чиновников владел антисемитизм, мы ссылаемся ни на кого-то, а на самого информированного человека того периода – Уинстона Черчилля.
Когда началась Вторая мировая война, лидеры сионизма предложили создать еврейский легион, который участвовал бы в боевых действиях в составе войск Союзников. В 1942 году это предложение было озвучено повторно. Британское Военное министерство и Министерство по делам колоний сказали категорическое «нет». Черчилль же это предложение одобрял, а его противников считал антисемитами. В послании министру по делам колоний лорду Крэнборну от 5 июля 1942 года Черчилль написал:
В том же году в письме другу Черчилль назвал антисемитизм «распространенным» и заметил, что он сильно вредит Великобритании. А сэра Эдварда Спирса, британского посланника в Сирии, Черчилль предупреждает от «сползания в обыкновенный антисионизм и антисемитизм, столь распространенный среди британских должностных лиц»[127]127
Prime Minister's Personal Minutes D.M. 1/2 Premier Papers 4/52/5, цитата по Gilbert, op. cit. p. 76.
[Закрыть].
Еще один случай особо циничного антисемитизма в британском Министерстве иностранных дел произошел 7 сентября 1944 года. В это время МИД уже был хорошо осведомлен о всех ужасах Освенцима. Секретарь Палаты представителей британских евреев А. К. Бротман пишет МИД, что поскольку советская армия постепенно продвигается с востока на запад, а множество евреев томится в нацистском плену именно на востоке, с Советским Союзом нужно сотрудничать в освобождении евреев. Вот ответ А. Р. Дью из МИД:
Неудивительно, что с таким отношением к «причитающим евреям» МИД не озаботился ни бомбардировками Освенцима, ни какими бы то ни было другими проектами по спасению.
Что касается Соединенных Штатов, то стоит посмотреть на результаты опросов общественного мнения, и сразу же перестаешь удивляться антисемитизму в правящих кругах. Когда после нападения на Перл-Харбор США воевали с Японией, втрое больше американцев считало, что главную угрозу для их страны представляют евреи, чем японцы. Антисемитизм нельзя считать просто несущественным предрассудком. В 1960-х годах исследователи Чарльз Глок и Родни Старк опросили протестантов и католиков, в том числе священнослужителей. Половина опрошенных считала, что все евреи виновны в распятии Христа, и прощения за этот грех им не будет, пока они не обратятся. Следовательно, по их мнению, когда евреи страдают, они либо сами в этом виноваты, либо за этим стоит Бог[129]129
Charles Glock and Rodney Stark, table 24, Christian Beliefs and Anti-Semitism, p. 62.
[Закрыть].
Такое отношение глубоко укоренено в менталитете представителей основных христианских течений. Его нельзя считать просто заблуждением, потому что оно целенаправленно преподается с кафедр протестантских и католических церквей. Разрушительная сила этого и других подобных ему мифов огромна.
Мы уже упоминали помощника Военного министра Джона Макклоя и его сотрудников: именно они сформулировали политику воздержания от специальных спасательных операций во время войны, и они же не дали информации о Холокосте выйти за пределы Пентагона, оставив в полном неведении о нем военачальников на местах. И они не могли не знать, что их непосредственный шеф, министр войны Генри Стимсон, мягко говоря, не возражал бы против их действий. У нас нет подробных сведений о мотивах, стоящих за позицией Стимсона. В Америке антисемитизм официально не одобряется, и чиновники не могут открыто озвучивать подобные взгляды. Однако мы знаем, например, что Стимсон называл немецкие фабрики смерти «семитскими обидами»[130]130
Stimson Diary, Sept. 3, 1944, Oct. 3, 1944, pp. 73, 117, 118, цитата по Bradley Smith, Road to Nuremberg, New York, 1981, pp. 29–31, 44.
[Закрыть].
Вот еще один примечательный пример сочетания антисемитизма с любопытством. Когда американская общественность впервые начала узнавать об Освенциме, военный журнал Янк попросил Военный комитет помощи беженцам прислать им статью о нацистских зверствах. Получив сообщение об Освенциме, редакторы журнала его отвергли, потому что оно оказалось «слишком семитским». По их словам, в статье должно быть «поменьше евреев». Эта же статья может «спровоцировать в армии скрытый антисемитизм»[131]131
Цитата по Wyman, Abandonment, op. cit. 324, 325n.
[Закрыть].
Если мы привыкли не обращать внимание на антисемитизм, на его масштаб и размах, подобные инциденты могут показаться странными. На самом деле они весьма и весьма типичны. Нам любопытно узнать о человеческих страданиях, но только если это не евреи. А если мы все же узнаем о страданиях евреев, это почему-то делает нас еще большими антисемитами, чем раньше. Что это, если не отголосок чувства вины за собственный антисемитизм?
Мы уже говорили в начале этой главы, что после того как Союзники получили возможность уничтожить Освенцим, в этом лагере было уничтожено 500 тысяч человек, из которых 437 тысяч – из Венгрии. Чтобы нам было проще осознать эту невероятную цифру, сравним ее с общими потерями американцев во Второй мировой войне: 291 557 убитых в бою и еще 113 842 умерших при несении службы по другим причинам, итого 405 399[132]132
Department of Defense History Reference Division.
[Закрыть]. Солдаты, погибшие в бою, знали, что отдают жизнь за свою страну. Жертвы палачей Освенцима отдали свои жизни ни за что.
Эти цифры говорят о чудовищной эффективности германской индустрии смерти: всего за 8 месяцев в одном месте немцы смогли уничтожить примерно столько же людей, сколько США потеряли за 3 года и 8 месяцев жестоких боев на двух фронтах. Это вечное напоминание о бессердечности людей, позволивших фабрике смерти работать на полную мощность, с полной загрузкой.
Глава 7
Другие Америки. Латинская Америка и Канада.
Латинская Америка
Перед началом Эвианской конференции было широко распространено мнение, что страны Латинской Америки с их огромными и малозаселенными территориями сыграют ключевую роль в решении проблемы беженцев. Одна лишь Бразилия, третья страна мира по размеру (после СССР и Канады), с площадью почти 10 миллионов квадратных километров и населением всего 40 миллионов жителей, представляла почти неограниченные возможности для расселения. В течение 50 лет до прихода к власти Гитлера Бразилия приняла 4 миллиона иммигрантов, или в среднем 80 тысяч в год. Или взять Аргентину: площадь 2 778 129 кв. км, что в два раза больше площади Франции, Италии, Великобритании и Северной Ирландии вместе взятых, а население всего 13 миллионов. Большинство более мелких стран также, мягко говоря, не страдали избытком населения и с радостью принимали иммигрантов.
С 1921 года Бразилия приняла 840 тысяч новоприбывших. Аргентина превзошла своего соседа: с 1920 года она приняла 1 406 000 иммигрантов, или свыше 100 тысяч ежегодно.
Эти довольно серьезные цифры были основанием надеяться, что Латинская Америка сможет вместить практически любое число беженцев. В 1930 году из-за падения во всем мире цен на кофе в Бразилии резко подскочил уровень безработицы, но со временем он начал понижаться. Великая депрессия 1929 в США оказала некоторое влияние на южноамериканские страны, но к середине 1930-х годов этот кризис был уже историей. Таким образом, ничто не предвещало серьезных препятствий на пути массовой иммиграции в Латинскую Америку.
Однако эти соображения не учитывали одно важное обстоятельство – антисемитизм. Многие люди, особенно необразованные представители низших классов, никогда в жизни не видели евреев. Их представления о евреях были сформированы в основном средневековыми католическими предрассудками и суевериями. Таким людям было психологически сложно смириться с мыслью, что нужно принять так много евреев. Эта тенденция нашла отражение и в высшем классе (среднего класса в Латинской Америке в те годы не было). В общем и целом, антисемитизм в Латинской Америке играл заметную роль, хотя и не такую большую, как в Европе.
Когда в 1933 году к власти в Германии пришли нацисты, поток бразильских иммигрантов увеличился, и бразильское правительство решило его снизить, поскольку в нем было «слишком много евреев». 16 апреля 1936 года бразильские власти ограничили число иммигрантов, могущих въехать в страну ежегодно. Впрочем, ограничение было установлено на уровне средних показателей прошлых лет, а именно 84 186 человек. Бразилия также заимствовала американскую систему национальных квот: для каждой нации этот показатель был привязан к среднему значению за предыдущие пятьдесят лет. Так, Италия получила квоту в 27 475 человек, Испания – 11 562, Португалия – 22 991, Германия – 3 118, Австрия – 1 679. Интересно, что хотя Япония была в состоянии войны с Бразилией, для нее была выделена бoльшая квота, чем для немецких евреев. Все эти, казалось бы, разумные меры на самом деле были скопированы с американских и направлены на одну-единственную цель – сдерживание еврейской иммиграции. Прибыв в Эвиан, делегации латиноамериканских стран думали, что американцы начнут оказывать на них давление. Они заранее решили если и помогать беженцам, то только по минимуму. Однако когда в первой же своей речи американский делегат четко дал понять, что вопрос Палестины обсуждаться не будет, латиноамериканские страны выразили протест: США и Великобритания, дескать, хотят взвалить на нас все бремя ответственности, а сами не пошевелить и пальцем! Нас провести не удастся! В итоге Бразилия отказалась от роли заместителя председателя специального комитета, сформированного на конференции, а позже и вовсе перестала участвовать в его работе. Таким образом, если перспективы еврейский иммиграции в Латинскую Америку были безрадостны и до Эвиана, то после конференции этот регион превратился для жертв нацистов в неприступную цитадель. Интриги по блокированию Латинской Америки от еврейских беженцев начались сразу же, причем на всех уровнях, вплоть до межправительственного.
Приведем типичный пример подобного международного заговора. В феврале 1939 года, всего лишь через несколько дней после объявления Гитлером плана «истребления еврейской нации в Европе», Аргентина, Уругвай и Парагвай заключили соглашение по недопущению на свои территории «нежелательных лиц». Кто такие эти нежелательные лица, мы все хорошо знаем.
Чтобы запереть евреев в Европе, использовались самые разные способы вплоть до самых изощренных. Так, Уругвай требовал от просителя визы справку от властей своей страны, подтверждающую, что он не является коммунистом. Еврею получить такой документ было практически невозможно, зато члену нацистской партии это не составляло никакого труда. В качестве дополнительной меры Уругвай, а также Боливия запретили своим иностранным дипломатическим представительствам выдавать визы. Чтобы иммигрировать в эти страны, нужно было подавать заявление непосредственно правительству страны, соответственно, в Монтевидео и Ла-Пазе.
Чили и Гватемала стали первыми странами, которые в 1935 году ввели хитроумную процедуру выдачи трудовой визы. Без специальной трудовой визы ни один иммигрант не имел права устроиться на работу. Соответственно, раз проситель не может получить работу, ему можно и не выдавать въездную визу. Обратим внимание, все это произошло в странах, которые раньше сами субсидировали иммигрантов, частично оплачивая их проезд!
Перу потребовала, помимо прочего, выплачивать ей по 2 000 солей (360 долл. США) за каждого иммигранта в случае, если он не начинал самостоятельно зарабатывать на жизнь в течение 90 дней пребывания в стране. Перу была особенно эффективна в блокировании еврейской эмиграции: за весь период правления Гитлера, с 1935 по 1945 гг., всего в эту страну въехало 600 евреев, или около 50 в год.
Антиеврейская истерия настолько прочно укоренилась в головах латиноамериканских чиновников, что даже гражданам США с еврейской (по мнению чиновников) фамилией приходилось проходить специальное собеседование. Об этом сообщало издание Интерамерикан Куотерли. Часто визу не выдавали на том основании, что проситель не владеет сельскохозяйственными специальностями. Но даже если он ими владел, ему все равно могли отказать, если он еврей.
Ни одна латиноамериканская страна не отказывала еврейским иммигрантам открытым текстом, однако административные барьеры были настолько высокими, что преодолеть их было крайне сложно. Страны разработали целые комплексы мер, чтобы пропускать как можно меньше евреев, но при этом не объявлять открыто об антисемитском характере этих мер. В действительности места было более чем достаточно для всех, не только для работников сельскохозяйственного труда, но и для других профессий. Одна из старейших еврейских организаций, – ОРТ, занимавшаяся обучением евреев сельскому хозяйству и ремеслам, – предложила свои услуги по переквалификации иммигрантов.
Дальнейшие события показали полную несостоятельность идеи о предпочтении сельскохозяйственных работников. В конце 1940-х годов издание Интерамерикан Куотерли опубликовало подробное исследование положения дел в иммиграционной сфере и политике латиноамериканских стран. Издание пришло к выводу, что власти допустили серьезную экономическую ошибку, когда не стали впускать в страну предприимчивых, трудолюбивых, опытных иммигрантов, которых в то время так не хватало Латинской Америке. В исследовании особо подчеркивалось, что странам были нужны люди самых разных профессий, не только сельскохозяйственных. В отчете говорилось: «Для тысяч отчаявшихся беженцев, которые раньше были полезными, трудолюбивыми гражданами, тяжести поселения в Латинской Америке были бы ничто в сравнении с тем кошмаром, в который превратилась их жизнь при Гитлере»[133]133
E.W.H. Lumsden. “Immigration and Politics”, Inter-American Quarterly, October 1940, Vol. 2, No. 4, p. 72.
[Закрыть]. В исследовании делался вывод, что ключевую роль в решении проблемы беженцев сыграл антисемитизм, заставивший власти действовать вопреки экономическим интересам своих стран.
Международная организация труда (МОТ) опубликовала три собственных исследования, в которых также отмечался ущерб, нанесенный антисемитизмом экономике латиноамериканских стран. В своем издании Интернешнл Лэйбор Ревью МОТ подчеркнула, что Бразилии нужно не столько увеличивать общую площадь пахотных земель, сколько диверсифицировать свою экономику, которая на тот момент была сосредоточена исключительно на экспорте кофе и какао. Сельское хозяйство срочно нуждались в повышении ликвидности и уровня механизации, улучшения организации продаж, чтобы повысить конкурентоспособность своей продукции на мировом рынке[134]134
International Labor Review, February 1937, Vol. XXXV, No. 2, p. 224 ff.
[Закрыть]. Следовательно, не было никаких оснований отказывать иммигрантам в визе на основании того, что они не владеют сельскохозяйственными специальностями.
Об этом же писало другое независимое международное издание, Интернешнл Лэйбор Балитин: «Создание в Бразилии (новых колоний традиционными методами) в таких примитивных условиях никак не способствует экономическому процветанию страны; напротив, это тормозит социальный прогресс, который должно развивать любое организованное сообщество… Должна быть возможность частичной продажи сельскохозяйственной продукции». По мнению этого авторитетного издания, Бразилии нужны не новые примитивные поселения, в которых поселенцы едва сводят концы с концами, а серьезные проекты в транспорте и маркетинге. Бразилия лишь недавно начала осваивать конкурентные преимущества, связанные с противоположностью времен года относительно Европы. На европейском рынке впервые стала появляться сельхозпродукция из Южной Америки, серьезно потеснив импорт из Испании и Палестины. В основном это были апельсины и другие фрукты. Если в 1933 году страны Южной Америки экспортировали в Европу 5000 ящиков грейпфрутов, то в 1934 году эта цифра возросла до 35 700. То же произошло с мандаринами: в 1933 году было ввезено 364 000 ящика, в 1934 г. – уже 834 000. Подобный экономический рост нуждался в опытных, предприимчивых специалистах, способных умело распорядиться большим экономическим потенциалом Бразилии и других латиноамериканских стран. Идеальными были предпосылки для создания обувной промышленности, а из-за экономически абсурдного заговора в нацистских застенках томилось несколько ведущих европейских экспертов по обуви. В латиноамериканских странах практически не было собственной текстильной и швейной промышленности. Вот почему заговор против еврейских беженцев был не просто бесчеловечным актом. Оно еще и надолго затормозил экономический рост Латинской Америки. В 1944 году Общество помощи еврейским иммигрантам[135]135
Association Filantropica Israelita, 1944, Diez Anos De Obra Constructiva En America Del Sud, p. 256.
[Закрыть] издало отчет о первых десяти годах жизни еврейских беженцев в Колумбии (1933–1943). Из него видно, что беженцы не просто не стали бременем на шее правительства, но создали новые рабочие места. В рассматриваемый период, преимущественно в конце 1930-х годов, в Колумбию переселился 3971 еврей. К 1943 году они работали в следующих отраслях промышленности: швейная, химическая, косметическая, молочная, производство женской обуви, занавесок и штор, игрушек, ремонт автомобилей. Если раньше бoльшую часть этих товаров в Колумбию приходилось импортировать, то теперь некоторые из них стали предметом экспорта.
После общенационального погрома в Германии в ноябре 1938 года, вошедшего в историю как Хрустальная ночь, иммиграция в латиноамериканские страны отнюдь не упростилась. К концу 1939-го года большинство латиноамериканских стран ввели очень жесткие иммиграционные ограничения. То, что это были согласованные усилия на межправительственном уровне, стало очевидно после трагедии лайнера «Сент-Льюис». Этот случай получил широчайшую огласку, особенно после выхода в свет книги Артура Морса «Пока шесть миллионов умирали» (Arthur Morse, While Six Million Died).
27 мая 1939 года роскошный германский лайнер под флагом со свастикой пришвартовался в порту Гаваны (Куба). На борту находились 936 евреев, большинство из которых продали все свое имущество, чтобы оплатить трансатлантический вояж плюс кубинский земельный сертификат (150 долл. США). Этот документ выдавал лично генеральный директор иммиграционной службы полковник Мануэль Бените. 936 беженцев спаслись из ада и теперь находились в предвкушении новой жизни на свободе, в полной безопасности. 734 из них уже приобрели номер американской иммиграционной квоты, но теперь им нужно было прождать от трех месяцев до трех лет, прежде чем до них дойдет очередь на иммиграцию. Этот переходный период они решили провести на Кубе, на что получили официальное разрешение.
Еще на подходе к кубинскому берегу пассажиры узнали, что их въездные визы были аннулированы, но соответствующие организации предпринимают все необходимые усилия для отмены этого решения.
На берег разрешили сойти только 22 пассажирам корабля. Это были наиболее состоятельные беженцы, у которых оставались средства после после покупки билета и визы, и они предусмотрительно наняли кубинского юриста, еще находясь в Германии. Этот юрист приобрел для них визы нового типа стоимостью 500 долларов: такие визы выпускало новое визовое госучреждение в Гаване. Остальных пассажиров охватила паника. Свобода была так близка, они видели ее своими собственными глазами, но ничего не могли поделать. Президент Кубы был твердо настроен не впускать их в свою страну.
Во все страны западного полушария устремились телеграммы с призывом проявить сострадание к еще вчерашним жертвам палачей и не дать им вернуться обратно на верную смерть. Все страны как один ответили отказом, включая даже те, у которых была неиспользованная иммиграционная квота.
Из Нью-Йорка прибыли представители одной из крупнейших еврейских организаций, ведающих иммиграционными проблемами, – Американский еврейский объединенный распределительный комитет, известный также как «Джойнт»{9}. Они сразу же поняли, что в деле замешаны взятки и шантаж. Переговоры в Гаване должен был возглавить председатель Американо-кубинской торговой палаты, юрист по специальности. Сначала казалось, что у него было одно дополнительное преимущество: он был близким другом начальника штаба кубинской армии Фульхенсио Батисты. Однако американцы не подозревали, что Батиста сам метил в президенты страны. Он хотел дискредитировать президента Федерико Бру, и не в его интересах было позволять президенту получить большую сумму денег, якобы для избирательного фонда. «Джойнт» перевел в один из гаванских банков 500 тысяч долларов, но это не помогло. Все новые и новые чиновники просили все новые взятки. Вдобавок к этому в прессе и на радио велась ожесточенная антисемитская кампания. Представители американского Конгресса потребовали немедленно выслать «Сент-Льюис». «Джойнт» согласился в дополнение к уже выплаченным деньгам взять на себя расходы по содержанию беженцев, чтобы они не стали обузой для кубинских властей. Но и это не помогло. 6 июня 1939 года, после одиннадцати дней бесполезных переговоров, 914 евреев вернулись обратно в Европу, в большинстве своем – на верную смерть.
Ни одна латиноамериканская страна не согласилась принять ни одного из этих беженцев. Некоторым на прошения ответили отказом, некоторых вовсе проигнорировали. Попытки воздействовать на правительства Колумбии, Парагвая и Аргентины не увенчались успехом. Американский Госдепартамент, который просили вмешаться в ситуацию, ответил, что шансов на позитивный исход нет. Впрочем, он все же согласился переговорить с кубинскими властями – естественно, безрезультатно. Да и могло ли быть иначе, если США сами не согласились принять ни одного беженца даже по положенной квоте, не говоря уже переносе квоты с будущего года? Жертвы человеческой жадности и жестокости, отчаявшиеся беженцы были вытеснены обратно в Европу, и кто больше виноват в их смерти, Германия или Запад?
Вообще, получить визу в латиноамериканскую страну без взятки часто было невозможно. В 1944 году Парагвай отозвал своего консула в Швейцарии за то, что он выдавал визы евреям, которым грозила депортация. Серьезные проблемы возникли с паспортами различных латиноамериканских стран, выданными в основном швейцарскими консулами и оплаченными родственниками беженцев в США. Когда немцы пригрозили депортацией владельцам таких сомнительных паспортов, Госдепартамент и Ватикан сумели переломить ситуацию, и 13 латиноамериканских стран объявили такие паспорта действительными. Тогда удалось спасти несколько тысяч евреев, в основном венгерских, которых еще не успели депортировать. Точное число достоверно не установлено.
Подводя итог, еще раз приведем несколько цифр о еврейской иммиграции в Латинскую Америку до Холокоста. За 50 лет до нацистского господства в Германии только Аргентина приняла 5 миллионов иммигрантов, а за последние десять лет средний ежегодный показатель составлял 100 тысяч. За этот же период Бразилия приняла около 4 миллионов иммигрантов, а в одном 1936 году планировалось принять 84 тысячи человек. Но когда на Европу обрушились ужасы нацизма, за все 12 лет правления нацистов в страны Латинской Америки въехало всего 103 тысячи евреев, или в среднем 5150 ежегодно. Это при том, что несколько латиноамериканских стран по размеру превышают Германию. И это в самой страшной гуманитарной катастрофе за всю историю человечества. Сколько жизней удалось бы спасти, сколько выдающихся экономистов, ученых, деятелей культуры получили бы латиноамериканские страны, если бы не захлопнули двери перед беженцами и не бросили их обратно в лапы нацистского монстра.
Канада
Канада является второй по величине страной в мире после Советского Союза{10}. В конце 1930-х годов население Канады составляло около 15 миллионов человек. Даже без учета непригодных для проживания северных районов она все равно остается одной из самых слабо заселенных стран мира. При подготовке Эвианской конференции Канада рассматривалась как страна с безграничным потенциалом для приема беженцев, тем более учитывая ее огромный потенциал для экономического роста. Этот потенциал таили в себе огромные запасы полезных ископаемых, возможности для интенсивного сельского хозяйства, химической и деревообрабатывающей промышленности. Несмотря на красоту этой страны, по-прежнему была недостаточно развита туристическая сфера. Таким образом, страна отчаянно нуждалась в способных, трудолюбивых людях, готовых работать на благо себе и своей страны.
Однако, как ни странно, Канада приняла меньше всех еврейских беженцев из Германии. Канаде удалось в высшей мере надежно перекрыть все лазейки, по которым в ее страну могли попасть потенциальные жертвы Окончательного решения.
Люди, стоявшие за иммиграционной политикой Канады, часто действовали абсолютно открыто, ничуть не стесняясь своей бесчеловечности. Канада была так решительно настроена не впустить ни одного беженца, что не боялась действовать в ущерб собственным же интересам. Неудивительно, что Уильям Биркс из канадской Торговой палаты написал Томасу Крирару, министру рудников и природных ресурсов, ведавшему иммиграционной политикой, что как канадцу ему хочется «сгореть от стыда», когда он видит, как Канада поступает с беженцами. Он пишет: «Канада должна послать торговых представителей, чтобы умолять таких людей приехать к нам, а не ждать, пока они сами начнут умолять нас»[136]136
Birks to Manion, June 12, 1939, цитата по Irving Abella and Harold Troper, None is Too Many, 1982, p. 65.
[Закрыть]. В отличие от Соединенных Штатов, которые действовали под различными предлогами и уловками, Канада не стеснялась своего антисемитизма.
