Текст книги "Бригада"

Автор книги: Уильям Форстчен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

«Орел» промчался над всадниками орды со скоростью почти шестьдесят миль в час, поливая противника огнем сразу из обоих «гатлингов». Прямая как стрела колонна кавалеристов, растянувшаяся на несколько миль, наконец стала рассыпаться на части. Бантаги разворачивали своих коней и спешили убраться с дороги, надеясь укрыться от смертоносного града с неба. Группа всадников застряла на узком мосту длиной в двадцать ярдов. Деваться им было некуда, и несколько бантагов спрыгнули вниз, исчезнув в бушующем потоке.

Наконец кавалеристы противника спешились и открыли ответный огонь. Одна из пуль угодила в переднее стекло, засыпав Джека осколками. Все больше и больше бантагов начали стрелять по дирижаблю.

– Ухожу вверх! – крикнул Петраччи и потянул на себя руль высоты. Вывернув штурвал вправо, он стал по спирали уводить «Орла» в небо. Еще одна пуля пробила пол кабины и на излете ударилась о сапог Джека, не причинив ему никакого вреда.

Достигнув высоты в шестьсот футов, он выровнял дирижабль, скорость которого к тому моменту упала ниже тридцати миль в час. Джек еще не до конца разобрался в особенностях своей новой машины, но он знал, что, если скорость будет ниже двадцати миль в час, дирижабль начнет трясти и он станет сваливаться на нос. Привыкнув к старым моделям летательных аппаратов, державшимся в воздухе исключительно благодаря водороду, Джек интуитивно чувствовал, что, потеряв скорость, «Орел» неминуемо разобьется.

Разворачивая дирижабль, Петраччи слышал стаккато верхнего «гатлинга» – Олег не давал спуска бантагам, поливая степь свинцовым дождем. Выйдя из виража, Джек полетел обратно на юг, держась в четверти мили справа от дороги.

– Все целы?

– Это потрясающе! – восторженно воскликнул Юлий. – Я укокошил сотни этих подонков!

– Олег?

– Жаль, что мне удалось убить так мало.

– Есть ли какие-нибудь повреждения оболочки?

– Вижу несколько дырок от пуль.

– Поставь заплатки. Я не буду совершать никаких маневров в эти пару минут.

Через несколько секунд юноша сообщил, что готов к выполнению приказа Джек перевел взгляд на Федора. Заплатки были еще одной идеей Чака. Они представляли собой намазанные клеем клочки ткани, прикрепленные к небольшой ручке. Чтобы ликвидировать утечку водорода, достаточно было прижать такую заплатку к дырке в оболочке дирижабля. Трудность заключалась только в том, что для этого кому-то надо было вылезти наружу.

Джек снял руки со штурвала. Дирижабль чуть качнуло – это Олег покинул свое «воронье гнездо» и полез наверх. Выпрямившись в своем кресле, Джек посмотрел направо. Они уложили уйму бантагов на отрезке дороги длиной в двести-триста метров, оставив позади себя груды мертвецов. Однако находившиеся в авангарде всадники уже пришли в себя и перестроились. Рассыпавшись цепью, они продолжали скакать вперед, хотя ноги их коней увязали в снежной каше. Дождь уже почти закончился, и над горизонтом были ясно видны столбы дыма от броневиков Ганса, а с запада приближались машины бантагов.

Летя параллельно колонне всадников, Джек ждал сообщения от Олега. Наконец из переговорной трубы послышался голос юного стрелка:

– Я заделал пять дырок. Но по бокам есть еще несколько штук.

– Ладно, забудь пока об этом. Мы сейчас получим еще пару пробоин. Юлий, где там наш ведомый?

– Все еще позади нас, сэр.

Джек покачал крыльями, приказывая Бугарину оставаться в стороне от схватки. Глупо подставлять крохотного «Шмеля» под шквальный огонь бантагов, особенно когда в любую секунду могут появиться вражеские дирижабли.

Опустив правое крыло, Джек передвинул вперед рычаг руля высоты и, держась в шестистах футах над землей, полетел в направлении головной группы всадников. «Гатлинг» Федора разразился короткими очередями, прочертив пулями дорожки на мокром снегу. Бантаги рассыпались во все стороны, вновь спешились и открыли ответный огонь из винтовок. Когда «Орел» проносился над дорогой, Федор с Юлием выпустили несколько длинных очередей, уложив всех тех, кто был настолько глуп, что остался на открытом месте. Позади дирижабля бантаги спешно покидали дорогу и перестраивались в широкую цепь, хотя в данную секунду пулеметы «Орла» им ничем не угрожали. Джек поднялся чуть повыше и повернул обратно на юг, словно выходя из боя.

– Он падает!

Обернувшись, Джек бросил взгляд назад и увидел, что оставшийся с одним крылом «Шмель» вошел в штопор и через несколько секунд рухнул в снег, разлетевшись на множество горящих обломков. Похожие сверху на муравьев бантаги заплясали от восторга.

– Юлий, что там произошло?

– Бугарин выходил из пике, и вдруг одно из крыльев просто сложилось.

– Проклятье! – потрясенно прошептал Джек.

Нелепая смерть друзей омрачила радость от недавнего боя. Попадание винтовочной пули не могло стать причиной того, что крыло дирижабля повело себя таким образом. Если крылья «Шмелей» складывались сами по себе, то летать на них было смертельно опасно. Необходимо было запретить вылеты на дирижаблях этой конструкции и произвести их полный технический осмотр.

Джек пролетел несколько миль на юг, делая вид, что больше не намерен вступать в бой. Под ним как на ладони раскинулась панорама сражения. Вдали у моста вспыхивали искорки пушечных выстрелов. Несколько броневиков, которые с такого расстояния казались игрушечными, заняли позиции на холмах к западу от Эбро и вели огонь по приближающимся бантагам. Всадники орды спешивались с коней и строились в разомкнутые шеренги. Дорога, над которой парил дирижабль Джека, была запружена людьми. Тысячи и тысячи чинов из последних сил спешили к мосту, а самые первые из них уже успели перебраться на западный берег и залегли возле самой воды, прячась от бантагских пуль за высоким косогором.

Если чины не успеют переправиться на ту сторону реки, солдаты Гаарка зажмут их в клещи и начнется бойня. Ему нужно как-то отвлечь противника.

– Сколько у вас осталось зарядов? – обратился Джек к своим стрелкам.

– Я израсходовал половину запаса, – отрапортовал Федор.

– А у меня остался один ящик! – крикнул Юлий из кормовой части дирижабля, и Джек едва сдержал рвущиеся с языка проклятья в адрес юного энтузиаста, который слишком увлекся стрельбой из пулемета.

– Ладно, готовьтесь к бою. Мы возвращаемся.

Опустив нос дирижабля, Джек начал снижаться. Убедившись, что от бантагской колонны его отделяет невысокая гряда, он заложил крутой вираж и полетел обратно на север.

Внизу текла широкая людская река. Чины ускорили шаг, раздававшиеся у них за спиной винтовочные выстрелы гнали их вперед. Нырнув в неглубокую долину, Джек затем направил свою машину вверх вдоль склона холма. На полпути к вершине «Орел» пронесся над бантагскими разведывательными патрулями, которые выпустили по дирижаблю несколько пуль. Перемахнув через гребень гряды, Джек вновь увидел перед собой колонну всадников орды. Некоторые из них еще только спешивались, но по меньшей мере несколько десятков солдат уже засели вдоль дороги, сжимая в руках винтовки. Федор выпустил в их сторону очередь из своего «гатлинга», уложив двадцать-тридцать бантагов, но ответный огонь был куда сильнее, чем в прошлый раз. Противник явно был готов к отражению нового воздушного налета. Выругавшись, Джек потянул руль управления на себя, но тут же принял другое решение и бросил «Орла» вниз, укрывшись от бантагских пуль в небольшой лощине, ведущей к реке. Все это время Юлий и Олег непрерывно строчили из своих пулеметов, прикрывая отход.

– Дьявол, чуть не попались! – облегченно выдохнул Федор. – Хорошо, что ты вовремя сообразил насчет этой лощины.

– Дирижабли!

В голосе Олега слышалось возбуждение.

– Где?

– На юге! Целых два!

Джек поднял голову и посмотрел налево. Вынырнув из-за пелены облаков, прямо на них неслись два вражеских дирижабля.

– Ганс, скажи на милость, как ты собираешься все это провернуть? – проревел Кетсвана, стараясь перекричать вопли перепуганных чинов и свист снарядов, выпущенных по ним с западного берега Эбро.

Тысячи бывших рабов беспорядочно метались туда-сюда, не зная, куда им податься. При появлении на противоположном берегу бантагской кавалерии движение через мост прекратилось, и началась паника. Тимокин выстроил свои шесть машин в линию на невысоком холме к западу от моста и поливал огнем из всех орудий черные шеренги бантагов, накатывавшие на него со стороны степи. С севера по той же самой дороге, по которой накануне двигался Ганс, подходили вражеские броневики, и головные машины уже заняли позиции на берегу Эбро, расстреливая из пушек скопившихся рядом с мостом чинов. Остальные броневики бантагов начали разворачиваться цепью, готовясь к атаке.

– Нам необходимо переправить все машины на тот берег! – прокричал Ганс. – У нас есть несколько запасных «гатлингов» – раздай их тем чинам, которые скажут, что смогут из них стрелять. Тимокин успел заминировать мост?

– Он заложил двести фунтов пороха под центральным пролетом.

– Молодец! Как только все наши броневики переедут через мост, начинай выводить отсюда людей. Пусть они спускаются к самой воде, тогда высокий берег хоть как-то защитит их от бантагских пуль. Когда тебе удастся переправить всех чинов, взрывай мост, но только тогда. Будем надеяться, что Джек сможет хоть ненадолго задержать тех бантагов, которые сидят у нас на пятках.

– Вряд ли, – покачал головой зулус. – У него сейчас другие заботы.

Задрав голову к небу, Ганс проводил взглядом два бантагских дирижабля, которые всего несколько минут назад пронеслись над мостом, а теперь летели на север навстречу машине Джека, парившей над речной долиной.

– Кетсвана, твоя задача – переправить через мост всех чинов, – повторил Ганс. – Никто не должен остаться на этом берегу, понятно?

– Такой приказ легче отдать, чем выполнить, – вздохнул Кетсвана, но на его губах появилась слабая улыбка.

– У меня все приказы такие, – сухо ответил Ганс.

Кетсвана вскинул руку к виску, собрал вокруг себя своих офицеров и поскакал сквозь толпу чинов, выкрикивая распоряжения.

Водитель Ганса, сигналя паровым свистком, медленно подъехал к мосту. Остальные четыре машины следовали за ним. Кавалеристы Кетсваны, сдерживавшие толпу у узкого виадука, в последнюю секунду отскочили с дороги, давая проехать броневикам.

Оказавшись на западном берегу, Ганс повел пять своих броневиков вверх по склону гряды справа от позиции Тимокина, отрезая бантагам путь к мосту.

После дождя в воздухе было много влаги, и пороховой дым сразу же превращался в желто-серый туман, густой пеленой обволакивавший холм. Добравшись до вершины гряды, Ганс приказал водителю остановить машину, высунулся по пояс из орудийной башни и поднес к глазам полевой бинокль.

Вся долина внизу была заполнена бантагами. Тысячи вражеских солдат спешивались с лошадей, строились в шеренги и двигались по направлению к мосту, а несколько крупных конных соединений обходили позиции людей с левого фланга, блокируя дорогу, по которой к Гансу могли подойти подкрепления с юга. Шудер видел несколько расчетов, тащивших тяжелые трубы, – эти чертовы ракетницы, а на противоположном склоне долины бантагские артиллеристы уже устанавливали свои мортиры.

Тридцать неприятельских броневиков, развернувшись широким фронтом, тронулись с места и устремились вниз. Ганс перевел взгляд на Тимокина, который, так же как и он, высунулся из своей башни. Не обращая внимания на свистевшие в воздухе пули, суздалец спрыгнул на землю и подошел к машине Ганса.

– Рад видеть вас здесь, сэр! – крикнул Тимокин. Его голос был едва слышен на фоне уханья пушек, выпускавших снаряд за снарядом по шеренгам наступающих бантагов.

– Нас поджимают с тыла, – сообщил ему Ганс. – Не меньше двух кавалерийских полков.

– Нечто подобное я и предполагал.

– У вас здесь тоже дела не ахти.

– Как будто можно было ожидать чего-то другого, – вздохнул Тимокин.

Ганс не сводил глаз с дороги, ведущей к перевалу. Он все еще мог приказать Тимокину собрать вместе все броневики и прорываться на север. Это было бы разумным ходом. Они соединятся с пехотой, отойдут в горы и там отобьют любую атаку. Если бантагские броневики разобьют их здесь и атакуют бойцов 3-й дивизии в открытой степи, они все погибнут.

Он перевел взгляд на тысячи рабов, которые тонкой струйкой перетекали по мосту на западный берег Эбро.

Мортирный снаряд пронесся над его головой и упал между рекой и холмом. «Черт возьми, – мрачно подумал Ганс, – если бантаги решили обстреливать из мортир чинов, мы никак не можем им помешать».

Воздух вновь наполнился воем снарядов. Один из них угодил в реку, проделав во льду огромную полынью, а другой разорвался на восточном берегу, рядом с мостом. Среди чинов началась паника, они беспорядочной массой хлынули на мост, и под напором толпы несколько человек вывалились за ограждения.

– Нам нужно что-то делать с этими чертовыми мортирами! – крикнул Тимокин. – Иначе здесь будет бойня.

– Бойня будет, если мы оставим эти позиции, – ответил Ганс, вынимая из вещмешка плитку табака и предлагая ее суздальцу. К удовольствию старого сержанта, Тимокин откусил небольшой кусок и, немного поморщившись, энергично задвигал челюстями. Остаток плитки Ганс запихал себе в рот.

Спешившиеся бантагские кавалеристы, двигаясь широким веером, приближались к позиции Ганса и были уже в каких-то шестистах ярдах от вершины холма. В тысяче ярдах позади них катились неприятельские броневики.

– Давай залезай обратно в свою жестянку! – приказал Тимокину Ганс. – Ты знаешь тактику такого боя лучше, чем я, сынок, тебе и командовать.

В подтверждение серьезности своих слов Шудер вскинул руку к виску, салютуя суздальцу. Улыбнувшись, Тимокин вернулся к своему броневику, с кряхтеньем влез на крышу и нырнул в орудийную башню, захлопнув за собой люк. Ганс склонился над «гатлингом» и стал ждать.

В броню его машины ударила винтовочная пуля, за ней еще одна. Ганс положил палец на гашетку.

Бантаги не лезли на рожон. Пехотинцы медленно наступали разомкнутым строем, а броневики еле катились вслед за ними. Артиллеристы продолжали обстреливать из мортир берега Эбро и мост. Солдаты приблизились к гребню гряды на двести ярдов и, рассыпавшись вдоль всего склона, короткими перебежками устремились к вершине. Тимокин выжидал, и, следуя его примеру, остальные броневики тоже не открывали стрельбу: каждый заряд был на вес золота. Наконец стрелок одной из машин короткой очередью скосил ракетный расчет, подобравшийся близко к броневику. Тут же застрекотали и другие пулеметы, укладывая на землю бантагских ракетчиков. Солдаты противника перешли на бег. Крупный отряд бантагов нашел укрытие за большим валуном в ста ярдах от вершины. Высовываясь из-за скалы на долю секунды, пехотинцы орды стреляли в сторону броневиков и тут же исчезали из виду.

Бантагские броневики остановились менее чем в трехстах ярдах от гребня гряды. Грянул залп, в воздухе засвистели снаряды. Один из них угодил в лобовую броню машины Ганса, и старого сержанта отшвырнуло к задней стенке орудийной башни. Долину заволокло густой пеленой дыма, но бантаги продолжали стрелять. Грохотали разрывы снарядов, взметались вверх фонтаны из снега и жидкой грязи.

Видимость была почти нулевой. Из тумана возникла высокая фигура, несущаяся прямо на него. Ганс нажал на гашетку, срезав бантага короткой очередью.

«Они сменили тактику, – лихорадочно думал Шудер. – Погода сыграла им на руку. Раз дым стелется по земле и ничего вокруг не видно, они решили пустить вперед пехоту».

Прогремел очередной выстрел, и мимо смотровой щели, ослепив Ганса, пронеслась огненная стрела. Дьявол, это ракета!

Ганс услышат три долгих паровых свистка, за ними последовали еще два. Тимокин дал сигнал к отступлению. Ганс поступил бы иначе, но командовал здесь молодой суздалец.

– Водитель, полный назад! Артиллерист, заряжай!

Из-под колес броневика полетели брызги слякоти, и машина медленно покатилась назад. Съехав вниз по склону на сто ярдов, они вырвались из-за дымовой завесы, окутавшей холм. Прозвучал долгий паровой свисток, и броневики остановились.

Волна бантагов перевалила через оставленный людьми гребень гряды и понеслась вниз. Призрачные фигуры солдат орды четко выделялись на фоне грязно-серого снега, покрывавшего склоны холма, и затянутого тучами неба.

Вспомнив, что, стреляя вверх, целиться нужно ниже, Ганс нажал на гашетку и выпустил длинную очередь по наступающим бантагам. Атака противника захлебнулась, и пехотинцы Гаарка побежали назад.

Вновь раздался сигнал парового свистка, и Ганс довольно ухмыльнулся. Этот парень делал все правильно.

– Водитель, полный вперед!

– Хорошо бы этот чокнутый Тимокин наконец определился со своими планами, – весело донеслось снизу.

Броневик начал движение обратно к вершине холма, и Ганс задержал дыхание.

– Парни, мишень слева! – вдруг проревел он.

Сквозь туман проступили очертания вражеского броневика. Бантагская машина находилась на гребне гряды всего в пятидесяти ярдах от них. Водитель Ганса свернул в сторону, а канонир крикнул заряжающему, чтобы тот помог ему развернуть орудие.

Первый ход остался за бантагами. Вражеский снаряд угодил точно в орудийную башню, и вылетевшая из бронированной плиты заклепка вонзилась Гансу в плечо. Ответ людей прозвучал несколько секунд спустя. Их выстрел пришелся чуть повыше орудийного порта бантагской машины. Прогремел взрыв, из подбитого броневика повалили струи огня и пара.

– Один готов! – возбужденно воскликнул Ганс.

Очередной неприятельский снаряд с грохотом сотряс передний скат его машины. Сила удара была такова, что броневик Ганса чуть не остановился. Бросив взгляд влево, сержант увидел сквозь дым нового противника и, выкрикнув приказы экипажу, быстро крутанул орудийную башню и припал к своему «гатлингу». Трассирующие пули защелкали по броне вражеской машины, и Ганс быстро подкорректировал наводку. Следующая очередь угодила точно в орудийный порт. Ганс держал палец на гашетке пару секунд, пока его собственный водитель не развернул их машину, сделав невозможной дальнейшую стрельбу.

Артиллерист вновь произвел выстрел из своего орудия, но Ганс не видел, куда полетел снаряд.

Вокруг было полно бантагских солдат, один из них, остановившись, нацелил свою винтовку на смотровую щель Ганса. Раздался выстрел, пуля впорхнула в башню, срикошетила от крышки верхнего люка и со звоном ударилась о шлем Шудера, оставив на нем вмятину.

Длинной очередью Ганс уложил уйму вражеских пехотинцев. Броневик, который он только что обстреливал из «гатлинга», был уже прямо перед ними. Бантагская машина начата разворачиваться, явно намереваясь произвести выстрел из бокового порта. Ганс громко оповестил своего водителя об этом маневре противника, и броневики закружили друг вокруг друга, как два динозавра перед схваткой. Из-под колес обеих машин разлетались грязь и снег. Ганс выпустил несколько длинных очередей, но его пули отлетали от боковой брони бантагской машины, не причинив ей никакого вреда.

Завороженный происходящим, он прильнул к смотровой щели, позабыв обо всем. Неожиданно между двумя машинами возникли два бантага. Ганс убил обоих. Наконец более быстрому броневику людей удалось зайти в тыл машине противника. Бухнуло орудие, и стальной снаряд, прошив заднюю броню бантагского броневика, угодил в паровой котел. Прогремел взрыв.

К этому моменту Ганс уже совершенно потерял ориентацию и даже не знал, в какую сторону они едут. Невесть откуда прилетевшая ракета срикошетила от лобовой брони их машины и пронеслась мимо его орудийной башни, исчезнув в небе.

Водитель, который, очевидно, тоже не имел ни малейшего представления о том, куда ехать, решил эту проблему самым простым способом, направив броневик в ближайшее облако дыма.

– Мы подбили его! – восторженно проорал Юлий.

Широко ухмыльнувшись, Джек наклонился и поощряюще похлопал по спине склонившегося над «гатлингом» Федора.

Он еще раз бросил обеспокоенный взгляд на левое крыло своей машины. Пока что оно вроде бы держалось, хотя бантагский снаряд проделал в нем большую дыру, из которой торчали обрывки проводов, а кожух третьего двигателя был изорван в клочья. Второй вражеский дирижабль завершил разворот и устремился в лобовую атаку.

Джек уже не успевал уйти в сторону, и ему ничего не оставалось, кроме как принять вызов бантагского пилота. Первым выстрелил артиллерист противника. Джек задержал дыхание. Промах! Федор ответил длинной очередью, трассирующие пули со свистом прошили носовую обшивку вражеской машины. Ее капот открылся, крылья сложились, и объятый пламенем и дымом дирижабль вошел в штопор и рухнул на лед Эбро.

– Оба готовы! – с гордостью воскликнул Федор. – Здорово!

«Слишком здорово, – подумал Джек. – Теперь наше новое оружие больше не является секретом для бантагов. Что будет в следующий раз – если мы вообще до него доживем?»

Заложив крутой вираж, он направил «Орла» обратно на юг. Внизу царил сущий хаос, над землей плавали густые клубы дыма, раздавались выстрелы из пушек, горели подбитые броневики. Джек мог отличить своих от чужих только по одному признаку: из труб бантагских машин поднимался антрацито-черный дым, а броневики Республики, использовавшие в качестве топлива керосин, значительно меньше загрязняли воздух. Зато когда в их паровой котел попадал неприятельский снаряд, машины людей мгновенно превращались в огромный огненный шар. За превосходство в скорости и мощи приходилось платить высокую цену.

Джек подсчитал потери обеих сторон, и на душе у него стало тоскливо. У бантагов все еще оставалось больше броневиков, чем у Ганса, а целый умен вражеских солдат обходил холм, где шло сражение, с фланга, стремясь выйти к реке.

Джек бросил взгляд на восток, и по его коже пробежал мороз. Во время его воздушного боя с дирижаблями противника бантагские кавалеристы успели перестроиться и теперь галопом неслись к мосту. Они были уже менее чем в миле от переправы, а тысячи чинов еще оставались на восточном берегу.

– Мы возвращаемся, – произнес он.

– И что дальше? – спросил Федор. – У меня уже почти кончились патроны.

– Тогда мы сымитируем атаку. Нам надо задержать этих ублюдков.

Кетсвана чувствовал, что его кавалеристы находятся на грани паники. Он не мог винить их за это. Вопящие от ужаса чины облепили подступы к мосту. Западный берег Эбро был окутан дымом, сквозь который иногда можно было разглядеть эпизоды кипевшего на холмах боя, а с тыла к ним быстро приближалась колонна бантагских всадников.

Зулус проскакал вдоль строя своих солдат, за спинами которых чины продолжали переправляться на западный берег реки.

– Мы должны сдержать противника! – проревел он. – Нельзя пропустить его к мосту!

Авангард спускавшейся в долину бантагской колонны был уже в восьмистах ярдах от моста. Вражеские кавалеристы продолжали оставаться в седлах.

Единственным местом, где они могли держать оборону, был выход скальной породы, примыкавший к дороге. Кетсвана скомандовал своим людям выдвинуться вперед, спешиться и укрыться за валунами. Солдаты в нерешительности замерли на месте, но Кетсвана первым подал им пример, поскакав к скалам вместе с зулусами из своей штабной роты. Уверенность, излучаемая чернокожими воинами, была настолько сильной, что кавалеристы без колебаний последовали за ними. У валунов они спешились и разбились на группы по пять человек, один из которых держал под уздцы лошадей своих товарищей, а остальные четверо притаились среди покрытых коркой льда камней, сжимая в руках винтовки шарпса.

– Подпустим их поближе! – крикнул Кетсвана. – Берегите каждый патрон!

Он оглянулся на скопище чинов у моста. На утоптанном снегу лежали десятки тел тех, кого насмерть задавили в этой толпе.

В воздухе просвистела первая пуля. Бантагские кавалеристы открыли огонь из винтовок по чинам. Промахнуться в такой ситуации было невозможно. Впавшие в панику люди из последних сил устремились к спасительному мосту.

Ублюдки! Расстояние до бантагов составляло еще целых четыреста ярдов.

– Разрешаю вести одиночный огонь, только не тратьте заряды впустую.

Его солдаты начали отвечать бантагам, тщательно прицеливаясь. Большинство выстрелов было удачным, и всадники орды стали падать со своих седел. Несколько секунд они пребывали в замешательстве, но потом спешились и продолжили атаку. Вниз со склона холма спускались все больше и больше вражеских кавалеристов. Оказавшись на дне долины, бантаги пустили своих коней кентером, а затем перешли на галоп.

Отлично, пусть подойдут поближе.

– Огонь!

Приказ Кетсваны был лишним, его солдаты и без указаний своего командира дружно вскинули винтовки и нацелили их на дорогу. Прогремел залп, и всадников орды словно срезало гигантской косой. Передние ряды бантагов были разорваны в клочья, а кавалеристы, скакавшие сзади, в панике разворачивали лошадей, спеша убраться с дороги под защиту леса. Раненые кони сбрасывали своих хозяев в снег и топтали их копытами. Атака противника захлебнулась в ста ярдах от валунов, за которыми засели стрелки Кетсваны. Остальные бантаги спешились, рассыпались среди деревьев и, прекратив обстреливать чинов, стали медленно приближаться к скалам.

В камень рядом с головой Кетсваны ударила пуля, и зулус поспешно пригнулся. Припав к земле, он осторожно высунулся из-за валуна. Пока его люди уничтожали авангард вражеской колонны, бантаги, двигавшиеся в стороне от дороги, успели приблизиться к выходу скальной породы в двухстах ярдах от того места, где окопались пехотинцы Республики. Укрывшись за валунами, солдаты орды открыли огонь по людям. Справа от себя Кетсвана увидел еще один отряд бантагских всадников, которые явно собирались атаковать его позицию с фланга.

Становилось жарковато. Его люди начали нести потери, а некоторые пули попадали в лошадей. Раненые животные ржали от боли, вырываясь из рук державших их под уздцы пехотинцев.

Кетсвана вновь оглянулся на мост. Толпа у моста значительно уменьшилась. Пожалуй, через пару минут все чины переправятся на западный берег, но ему надо уводить своих людей немедля. Враги уже почти зажали их в клещи.

Прячась за деревьями, бантаги подбирались все ближе и ближе к позициям Кетсваны. Некоторые из них были уже всего в пятидесяти ярдах от скал. Вдруг небольшая группа солдат орды выскочила на дорогу. Прозвучал боевой клич, и бантаги набросились на людей у моста. Несколько чинов, вооруженных громоздкими трофейными винтовками, открыли отчаянную пальбу. Стрелки Кетсваны произвели залп по неприятелю, уложив половину вражеских солдат, но остальные бантаги, размахивая винтовками, ворвались в гущу толпы.

Горстка чинов оказала сопротивление своим мучителям, встретив их выставленными вперед штыками. Кетсвана быстро оценил ситуацию. Бантаги приближались одновременно спереди и справа, и в любую секунду среди его солдат могла начаться паника.

Зулус отослал десяток стрелков обратно к мосту, а сам сконцентрировал все свое внимание на новой угрозе. С севера по дороге прибыл новый отряд всадников орды. Чуть-чуть не доскакав до того места, где люди Кетсваны остановили первую атаку бантагов, кавалеристы противника спешились и, выстроившись в колонну, устремились вперед. Кетсвана понял, что с этой силой ему не совладать.

– Горнист, труби отступление!

Зулус метнулся к своему коню и одним прыжком влетел в седло. Солдаты его роты последовали за ним.

Услышав сигнал горна, люди оставили свои позиции и кинулись к лошадям, однако отступление не переросло в бегство. Солдаты помогали своим раненым товарищам сесть на коней, а сержанты и офицеры до последнего оставались на своих местах, прикрывая отступление рядовых пехотинцев. Кетсвана воткнул винтовку в седельный чехол и выхватил из-за пояса револьвер.

Последние чины уже были на мосту. Несколько оставшихся в живых пехотинцев Кетсваны, которых он отрядил в помощь бывшим бантагским рабам, яростно палили по приближающимся солдатам противника.

Первая группа всадников Республики влетела на мост, и бантаги, видя, что добыча вот-вот от них ускользнет, отчаянно взревели и ринулись вперед, размахивая багровыми знаменами.

Кетсвана развернул коня, готовясь встретить противника лицом к лицу, и крикнул солдатам своей роты, чтобы те стояли насмерть, выигрывая время для остальных.

Бантаги бросились прямо на них, но вдруг остановились и стали разбегаться во все стороны. С неба донеслось стаккато «гатлингов».

Петраччи зашел противнику в тыл и теперь парил над дорогой на уровне верхушек деревьев. Федор с Юлием поливали огнем колонну бантагов, двигавшуюся к мосту, а Олег расстреливал сверху отряд всадников, подбиравшихся к Кетсване с правого фланга.

– Уходим! Уходим! – проревел зулус.

Вновь развернув своего коня, Кетсвана поскакал к реке и стал ждать, пока не переправятся все его люди, молясь, чтобы бантаги никого из них не подстрелили. Даже если убьют чьего-нибудь коня, то на узком мосту образуется затор и скачущим позади солдатам будет не выбраться. Задрав голову к небу, Кетсвана увидел, что Петраччи сделал вираж и полетел прямо над мостом, вызывая на себя огонь бантагов. Верхний стрелок продолжат строчить из своего пулемета.

Только после того, как на западном берегу Эбро оказался последний кавалерист, Кетсвана со своими людьми въехали на мост. Копыта их лошадей застучали по плитам старого римского моста, высекая из камней снопы искр.

Добравшись до противоположного берега, Кетсвана резко осадил коня. У самого моста его команды ждали два человека с горящими факелами в руках.

– Все переправились! Взрывайте к чертовой матери!

Саперы тут же подожгли бикфордов шнур. Вдоль края моста пробежал небольшой огонек, и мгновение спустя под центральным пролетом прогремел оглушительный взрыв. В небо взметнулись языки пламени, мост задрожал. У Кетсваны пересохло во рту от мысли, что будет, если мост устоит, но в следующую секунду центральный пролет обрушился в реку с высоты пятидесяти футов.

Бантаги, придя в себя после воздушной атаки Джека, сгрудились на восточном берегу и разразились яростными криками. Однако ширина Эбро не составляла и ста ярдов, поэтому солдаты орды снова взялись за винтовки и открыли по людям огонь.

Одна из пуль ужалила в шею лошадь Кетсваны, и та шарахнулась в сторону, чуть не сбросив своего седока. Выругавшись, зулус быстро обуздал раненое животное и поскакал вперед.

Сбившись в огромные кучи, тысячи чинов в трепете взирали на кипевшую среди холмов битву. Из-за пелены дыма показались несколько разрозненных отрядов бантагов, которые стали спускаться вниз по склону, направляясь прямо на них.

Кетсвана оглянулся и бросил взгляд назад. Бантаги начали растекаться вдоль восточного берега реки, готовясь обрушить убийственный огонь на беззащитных чинов, залегших у самого припая.