Текст книги "Космический волк"

Автор книги: Уильям Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

4. Последний взгляд

– Назад! – воскликнул Рагнар, толкая Ану в ближайшую хижину. Он понимал, что это не очень хорошее убежище, так как вскоре захватчики могут поджечь все хижины. И все же ему нужно было время, чтобы подумать, и он не сомневался, что здесь внутри должно быть оружие получше, чем кинжал, который висел у него на поясе. Не совсем понимая смысл происходящего, Ана уперлась. Но Рагнар был сильнее и резким толчком пихнул ее внутри другой рукой закрыв девушке рот.

– Веди себя тихо, если ценишь свою жизнь! – сказал он ей и увидел, как ужас понимания в глазах девушки быстро сменился твердой решимостью.

Она – истинная дочь своего народа.

Вопли и боевые призывы наполняли ночь, лишь слегка приглушенные стенами из драконьей шкуры. Внутри было сумрачно. Рагнар неистово рылся в вещах, пока не нашел топор и щит. Он быстро пристегнул щит к руке и поднял оружие. Теперь он чувствовал себя увереннее, но по-прежнему не знал, что делать дальше. Все, что он увидел, неизгладимо отпечаталось в его памяти.

Он вспомнил выражение ужаса на лице отца Улли. Он вспомнил старого Хоргрима, лежащего в грязи с напрочь снесенной макушкой черепа и вытекающими мозгами. Он вспомнил ужасную пульсирующую рану в груди пивовара Ранальда. Все, на что он тогда не обратил внимания, теперь всплывало в памяти. Слезы покатились но щекам юноши. Он не ожидал такого. Не о таких сражениях пел скальд. Это была жестокая резня безоружных людей беспощадным врагом.

И все же где-то в глубине он понимал, что это было сражением. Мертвые, умирающие и ужасные раны были всегда. Племена Фенриса редко вели бой честно. И такие сражения всегда заканчивались для кого-то кошмарными смертями. Оставался вопрос: что же делать ему?

Сидеть, съежившись в этой хижине, словно побитая собака, или же выйти наружу и встретить смерть как мужчина? Он понимал, что выбор невелик. Скорее всего, он умрет – но в любом случае духов предков лучше встретить с ранами на груди и оружием, сжатым холодеющей рукой.

И тем не менее что-то не давало Рагнару сделать то, что он должен был исполнить. Его взгляд упал на испуганную девушку, стоящую в углу: глаза ее были сухими, лицо – бледным. Она вытерла слезы краем рукава и попыталась улыбнуться. Вышла ужасная гримаса, и юноша почувствовал, что его сердце вот-вот разорвется.

Как изменилась его жизнь в считаные минуты. Менее часа назад он был совершенно счастлив. Он и Ана были вместе. Казалось, между ними все решено, как это принято в их деревне. Они поженились бы, завели детей, стали бы жить вместе. Теперь это будущее исчезло, как сухой хворост в пламени костра. Не осталось ничего, кроме крови, праха и, быть может, бесславной жизни раба. Если его пощадят. Он знал, что не вынесет этого.

Что же ему делать? Он не мог оставаться здесь. Остаться – значит подвергнуть риску не только себя, но и девушку. Скорее всего, ей оставят жизнь, чтобы она стала женой или рабыней кого-то из Беспощадных Черепов. Так устроен мир. Эта мысль причинила ему боль сильнее, чем он ожидал. Но, по крайней мере, она будет жить.

И все же он не мог уйти. То же чувство, что влекло его к девушке раньше, теперь не давало юноше покинуть ее. Рагнар подошел к ней, положил топор, протянул руку и прикоснулся к ее лицу, проведя пальцем по его линиям, стараясь запомнить их, чтобы унести с собой в ад, если это понадобится. Из всего, что случилось с ним в этой жизни, она – самое лучшее. Его сердце разрывалось, он понимал, что впереди не будет ничего, что их жизни кончились, едва успев начаться.

Рагнар притянул ее к себе для последнего поцелуя. Их губы надолго встретились, а затем он оттолкнул Ану.

– Прощай, – тихо сказал он. – Это было бы здорово.

– Прощай, – ответила она, не пытаясь, как истинное дитя своего народа, удержать его.

Юноша вышел в полыхающую ночь, в стонущий хаос и безумие. На него тут же бросился огромный воин с высоко поднятым топором.

Стрибьорн шел сквозь ночь, непрестанно убивая. Он ликующе ревел, зная, что настал час мести его народа. Вкус крови был сладок. Ему нравилось убивать. Ему нравилось ощущение власти, которое давало убийство. Ему нравилось состязание силы против силы, человека против человека.

И все же эти Грохочущие Кулаки – слабые противники, едва ли достойные клинков Беспощадных Черепов. Они пьяны, плохо вооружены и, кажется, даже не понимают, что происходит. «Как же им удалось изгнать его воинственный народ с родной земли?» – недоумевал воин.

В краткой передышке между схватками ему пришло в голову: а может, это наказание за жизнь нa ЭТИХ островах? Неужели именно от хорошей жизни его предки в свое время размякли так же, как сейчас – Грохочущие Кулаки? Не утратил ли однажды его народ свой разум воинов так же, как эти бараны? Об этом стоит сказать отцу, понял Стрибьорн. Это никогда не должно повториться. Это кончится, когда он станет вождем.

Рагнар отчаянно парировал удар нападавшего. Его рука онемела, хотя и поглотила часть силы удара. Юноша сделал выпад, целясь в голову противника, но тот, в спою очередь, отбил его атаку.

Тогда молодой воин нанес удар кулаком левой рукой попав в голову противника. Тот пошатнулся, утратив равновесие, и Рагнар разнес его череп топором.

Он огляделся. Его дом полыхал. Большой дом тоже горел. Вокруг царило безумие. Призрачные фигуры рубились и падали в сумраке. Это был кромешный ад. Женщины бежали сквозь ночь, унося детей. Собаки хватали ноги захватчиков. Какой-то цыпленок пронзительно пищал и хлопал горящими крыльями.

«Где же отец? – подумал Рагнар. – Скорее всего, в большом доме, помогает сплотить воинов. Если он еще жив...»

Юноша отчаянно гнал от себя эту мысль, но она засела в нем, как нож: к исходу ночи не только отец, но и все воины, которых он знал, да и он сам, скорее всего, будут мертвы.

Им оставалось только сражаться, пусть это и не принесет победы. Все чувства Рагнара теперь предельно обострились. Он бросился к большому дому, все еще надеясь, несмотря ни на что, найти живыми отца и остальных.

В небе еще раз прокатился странный вой, и Стрибьорн осознал, что над полем боя нависла огромная крылатая тень. Он поднял взгляд и увидел ее горящий кометный хвост, пронесшийся низко над головой. На мгновение сеча прекратилась, всe воины в благоговейном страхе и изумлении посмотрели на это чудесное явление.

– Избирающие Павших! – крикнул кто-то. Стрибьорн не разобрал, кто это – Беспощадный Череп или Грохочущий Кулак. Он знал лишь, что, кто бы это ни сказал, он прав. Дрожь пробежала по его телу. Здесь посланцы богов! Они судят сражающихся. Сейчас, именно в это мгновение они смотрят вниз своими горящими взглядами, чтобы решить, достоин ли тут кто-нибудь присоединиться к великим воинам в Доме Героев. Возможно, этой ночью кто-то возродится к жизни на легендарной горе, где Избранные Богами обитают в бессмертной славе.

Стрибьорн знал, что выбраны будут лишь храбрейшие из храбрых и свирепейшие из свирепых. Только самые отважные достойны бессмертия. Имена Избранных будут жить вечно, распеваемые скальдами в героических песнях. В его сердце вспыхнуло честолюбие.

Он понял, что должен сделать. Среди этих побитых собак следует найти врага, достойного его стали. Он должен отыскать того, кто сможет сражаться на равных, и вызвать его на поединок. Избирающие Павших появлялись не в каждом сражении – быть может, такой возможности не представится уже никогда, и никогда за всю жизнь ему не придется ощутить присутствие этих таинственных существ.

Он огляделся. Те же мысли, казалось, посетили каждого воина, независимо от племени. Беспощадные Черепа отодвинулись от своих противников, давая им возможность подобрать лучшее оружие. Стрибьорн с волнением ожидал, что же будет дальше.

В возникшем затишье Рагнар посмотрел вверх и увидел проходивший над головой небесный корабль. Казалось, целую вечность назад он наблюдал за ним с палубы «Копья Русса», хотя на самом деле прошло лишь две сотни дней. Быть может, это не тот корабль. Возможно, их существует больше чем один. Кто, кроме богов, мог знать это?

Постепенно в его сознании заискрилась мысль о том, что здесь должны присутствовать Избирающие. Они могут наблюдать за ним в этот миг. Судить о том, достоин ли он войти в Дом Русса. Странно, но эта мысль воодушевила его, придав смысл творившейся вокруг жестокости. Внезапно происходящее перестало быть просто битвой за выживание, превратившись в испытание чести и достоинства. Конечно, все сражения таковы, но лишь в немногих действительно присутствуют посланцы богов. И сейчас случилась именно такая битва. Человек мог прямо отсюда шагнуть в легенду.

Здоровенный воин, с которым он обменивался ударами секунду назад, теперь пристально смотрел на него, и что-то похожее на понимание появилось в его жестоких серых глазах. Они разошлись. Рагнар отступил назад, к остальным своим сородичам, собравшимся вокруг пылающего большого дома. Беспощадный Череп удалился к рядам своих.

Рагнар осмотрелся. Улли был здесь. Отец – тоже, с облегчением увидел Рагнар. Ярл Торвальд еще держался, хотя на голове его кровоточила рваная рана. На глазах у Рагнара вождь оторвал рукав от своей туники и перевязал голову. Они обменивались тоскливыми взглядами. Все понимали, что скоро погибнут. Все знали, что это только вопрос времени.

При виде собравшихся вместе Беспощадных Черепов стало ясно, что сейчас они превосходили соплеменников Рагнара по меньшей мере в пять раз. Многие из воинов Грохочущих Кулаков пали в первоначальной сумятице. Им ни за что не победить, даже если бы они сражались гораздо лучше, чем их враги. А если судить по тому, с какой свирепостью набросились на них Беспощадные Черепа, это не тот случай. В бою один на один силы их были равными – или они даже проигрывали нападавшим, был вынужден с неохотой признать Рагнар.

И тем не менее появление небесного корабля вызвало перемены в самом духе сражения. Это было очевидно. Беспощадные Черепа сейчас сдерживались.

Они, так же как и Грохочущие Кулаки, хотели произвести впечатление на наблюдателей с небес. Они прекратили резню и стали искать достойных противников. В сердце Рагнара вспыхнула искра гнева.

Теперь они готовились сражаться благородно. Зная, что на них смотрят боги, они соглашались дать своим врагам честный бой. Но несколько минут назад они отнюдь не собирались проявлять благородство. Это было нечестно, не соответствовало представлениям о подлинном достоинстве.

В глубине души Рагнар улыбнулся своей наивности. Что за смысл в протесте против нечестности происходящего? Боги вынесут суждение своим обычным, непостижимым образом, и их не одурачить. Он надеялся на это.

И с чего ему возмущаться? Беспощадные Черепа сейчас дают ему возможность умереть достойной смертью, пуста даже они – подлые лицемеры. Но по крайней мере Грохочущие Кулаки заберут некоторое число врагов с собой во мрак.

По мере того как все осознали смысл происходящего, несколько воинов Грохочущих Кулаков сбегали в горящий лом и вернулись оттуда с кучей оружия и щитов. Беспощадные Черепа были вполне готовы дозволить это и дать своим врагам возможность подготовиться к битве.

В воздухе повисло напряжение. Оно было физически ощутимо, будто само присутствие Выбирающих создавало особую атмосферу. Воины разминались, нанося оружием удары в воздух. Командиры Беспощадных Черепов собрались вместе, о чем-то споря меж собой, – без сомнения, они обсуждали, как произвести лучшее впечатление на Русса.

Ну а Грохочущие Кулаки этого не обсуждают, подумалось Рагнару. Их долг ясен: подороже продать свою жизнь, сражаться достойно до самой смерти. Иного выбора нет.

Откуда-то донеслись звуки рыданий. Плачущий голос был похож на голос Ранальда Однозубого. Это удивило Рагнара, ибо он знал Ранальда всю жизнь, и тот всегда был уравновешенным человеком, невозмутимым даже в самую сильную бурю или перед самой могучей касаткой. По всем отзывам, он хорошо проявил себя во всех набегах и сражениях, где принимал участие. Однажды он даже схватился одни на один с Ночным Троллем из Гонта и вышел из этого боя победителем.

Почему же у него сдали нервы сейчас? Ведь из всех присутствующих воинов именно ему обеспечена благосклонность Избирающих. Его отвага неоднократно подвергалась испытаниям. Возможно ли, чтобы человек обладал лишь ограниченным запасом мужества на всю жизнь, а израсходовав его, терял свое бесстрашие? Или это присутствие Избирающих привело его в уныние? Неужели осознание того, что на тебя смотрят глаза богов, может так странно подействовать на человека?

Или, быть может, сыграло роль осознание того, что это конец – чувство, посетившее сейчас каждого воина Грохочущих Кулаков. Все понимали, что приговор вынесен и вот-вот они узнают свою окончательную судьбу. Одно дело – вступить в схватку с врагом, встретиться с бурей или любой другой опасностью, зная, что можешь выжить в силу удачи, по милости богов или же применив свою силу и мастерство. Совсем другое – твердо знать, что твоя жизнь скоро будет окончена.

Рагнар внимательно вгляделся в свою душу и обнаружил там страх. Но он не был всепоглощающим. Юноша был взволнован и странно возбужден, но не перепуган. Более того, в нем бурлили гнев и жажда мести Беспощадным Черепам за их вероломство, которые делали страх мелким и незначительным. Он ощущал в себе растущую ярость. Ему не терпелось схлестнуться с врагами, отчаянно хотелось начать убивать.

И он был вынужден признать, что желание получить милость богов не имело с этим ничего общего. Рагнар был уверен, что с радостью спустится в ад, если сможет захватить с собой хоть одного Беспощадного Черепа, и что его жизнь пройдет не напрасно, если он утащит сразу двоих. Он понимал, что жизнь его кончена и терять более нечего. Все, что у него сейчас есть, – возможность дорого продать ее.

Так странно, что в течение одного вечера человек может столько раз измениться. Рагнар попытался вспомнить лицо Аны – лицо, которое он так старался запомнить какие-то минуты назад, и обнаружил, что сейчас у него не осталось никакого отчетливого воспоминания. Жаль, холодно подумал Рагнар. Было бы здорово взять с собой в загробную жизнь воспоминание о чем-то прекрасном.

Грохочущие Кулаки закончили вооружаться и стояли наготове. Беспощадные Черепа уже отобрали своих воинов. Они глядели друг на друга через тени, мечущиеся по горящей площади. Долго тянулось время, когда враги со страхом и ненавистью пожирали друг друга взглядами. Затем все взоры обратились к огромному человеку, возникшему среди пляшущих теней. Это был исполин, одетый в металлические доспехи, с наброшенной на плечи большой волчьей шкурой.

Потрясенный Рагнар узнал его. Это был Волчий Жрец, которого они отвезли на остров Повелителей Железа несколько коротких сотен дней назад. Внезапно Рагнара обуял страх: он вспомнил последние слова Волчьего Жреца. Конечно же, вот он – день рока! Выходит, Ранек не только чародей, но и провидец.

Теперь все застыли, ожидая, не вмешается ли Волчий Жрец в грядущую схватку. Но тот ничего не предпринимал, лишь оглядев присутствующих своими горящими глазами. В этот миг Рагнар совершенно ясно увидел, что в Ранеке есть что-то нечеловеческое – или, возможно, сверхчеловеческое. Что бы с ним ни случилось, это отделило его от людей и обратило во что-то чудовищное.

В этом человеке не было страха. Он стоял на поле битвы, уверенный в своей неуязвимости, будто наблюдая за ссорой детей, а не находясь между взрослыми вооруженными воинами, готовыми броситься друг нa друга. Ранек словно знал, что оружие не сможет причинить ему вред, что он сумеет без особых усилий уничтожить тех, кто покусится на его жизнь. Вспоминая, как он поступил с драконом, Рагнар не сомневался в этом.

И тут юношу осенила другая мысль. Ранек прибыл на небесном корабле. Он не просто чародей. Он – один из тех, кто Выбирает Павших, представитель самих богов. Та же мысль, казалось, поразила всех присутствующих, когда они смотрели, как играют отблески пламени на сияющих доспехах Волчьего Жреца. Благоговейный страх охватил всех. Они понимали, что перед ними – нечто сверхъестественное.

Ужасный старец внимательно наблюдал за воинами, словно ожидая, когда же они начнут схватку. Рагнар подумал, что его присутствие навело ужас на всех бойцов. Предоставленные сами себе, они вдруг заколебались, не решаясь начать сражение. Но старик сделал знак, будто приказывая продолжать. Два войска зарычали, будто волки, готовящиеся прыгнуть друг на друга, и рванулись в бой.

Стрибьорн ощутил, как по его телу пробежала нервная дрожь, когда из тени выступил облаченный в доспехи старец. В глубине души он понимал, что это – один из Избирающих, существо, которое могло даровать ему бессмертие и вечность непрестанной битвы, если пожелает того. Его фигура в доспехах притягивала взгляды, как магнит – железные опилки. В этом Избирающем чувствовался дух устрашающего могущества, который наполнил Стрибьорна завистью и жаждой. Ему хотелось разделить это могущество, чтобы стоять среди битвы с такой же уверенностью. Ему хотелось обладать чем-то таким же великолепным. Он понимал, что в сравнении с этим человеком величайший из воинов Беспощадных Черепов выглядит всего лишь глупым мальчишкой. Чем бы ни обладал этот старик, Стрибьорн хотел это иметь. Но для этого надо было предстать героем в предстоящей битве – или по крайней мере погибнуть, стремясь к этому. Конечно, если такая возможность представится. Увы, Стрибьорн не попал в первую шеренгу воинов, которым предстояло сражаться в поединке с Грохочущими Кулаками.

Он окинул площадь взглядом, пытаясь прикинуть, сколько врагов осталось, и увидел одного из Грохочущих Кулаков – юношу примерно его возраста, который пристально смотрел на старика. По лицу молодого воина было видно, что он узнал жреца. Разве это возможно, чтобы человек знал Избирающего? Нет. Этого быть не может. Должно быть, предсмертное безумие овладело мальчишкой! Но Стрибьорн постарался запомнить его лицо. Воина внезапно охватила безотчетная неприязнь именно к этому врагу, и он стал пылко молиться, чтобы парень выжил в первой схватке и чтобы сам Стрибьорн смог убить его.

По сигналу старика Беспощадные Черепа бросились в атаку.

Рагнар уклонился от удара дородного воина. взмахнул своим топором и всадил его противнику в грудь. Кости брызнули осколками, хлынула кровь, показались внутренности. Юноша развернулся как раз вовремя, чтобы уклониться от оружия другого Беспощадного Черепа, и тут с ужасом почувствовал, что не может двигаться.

Умирающий воин дотянулся до Рагнара из лужи собственной крови и ухватил его за ногу. Казалось, он полон решимости увлечь за собой своего убийцу. Для Рагнара, пригвожденного на месте, это внезапно оказалось реальным. Второй Беспощадный Череп ринулся на него, и юноша с трудом парировал удар щитом. Это единственное, что он смог сделать, не потеряв равновесия. Затем Рагнар провел встречный удар, заставив противника отпрыгнуть назад.

В этот краткий миг передышки юноша решился на ужасный риск. Долго в таком состоянии ему не продержаться. Ему необходимо вырваться. Он на мгновение перевел взгляд со своего невредимого противника на того, кто повис на его ноге, а затем ударил топором по кисти вцепившейся руки.

Острое лезвие легко прошло сквозь плоть, кость и сухожилия. Горячая кровь обагрила ногу Рагнара. Умирающий испустил безумный вопль, а сам Рагнар едва успел отпрыгнуть от бросившегося на него воина. Когда тот пролетел мимо, Рагнар всадил топор ему в шею сзади. Лезвие перебило позвоночник, и голова наполовину слетела с обрубка шеи. Еще не понимая, что уже мертв, человек сделал еще несколько шагов и, лишь споткнувшись о безрукого умирающего, рухнул на залитую кровью землю. Рагнар выпрямился и рванулся вперед, рубанув топором влево, а затем вправо. Его первый удар пришелся замешкавшемуся воину в висок и разрубил голову. Второй удар был отбит маленьким приземистым Черепом. С невероятной скоростью они с Рагнаром обменялись серией ударов. Волна боли взметнулась по руке юноши, когда острие вражеского копья глубоко вонзилось в нее. Но ответный удар Рагнара отправил врага головой вперед в ад. Рагнар поразился тому, как здорово сражается. Казалось, все происходило медленно и неторопливо. Он даже не подозревал в себе столь совершенной координации и быстроты движений. Разум юноши был кристально ясен и холоден, словно горный поток, питающийся снегами. Он ощущал себя сильным, быстрым и почти не чувствовал боли от ран. Конечно, он слышал от старших воинов, что иногда так бывает, и знал, что расплата за отсутствие усталости придет позже. Но сейчас, в эти мгновения, юноша чувствовал себя непобедимым.

Быстро окинув взглядом поле битвы, он понял, насколько обманчивым было это чувство. Орда Беспощадных Черепов казалась бесконечной. Когда падал один, тут же вперед выскакивал другой, рвущийся в битву. Грохочущие Кулаки рубились на славу, но больше половины из них уже погибло. Осматриваясь по сторонам, Рагнар увидел на земле тело отца. Его невидящие глаза смотрели в небо, руки все еще сжимали топор, двое мертвых Беспощадных Черепов лежали у его ног.

Ужас сжат сердце юноши. Этот человек растил его в одиночку с тех пор, как умерла мать. Сколько Рагнар помнил себя, отец всегда был рядом, как оплот неукротимой силы. Было просто невозможно представить его мертвым.

Срубая врагов как солому, Рагнар пробился к тому месту, где лежал отец. Юный Грохочущий Кулак припал к телу отца и коснулся его лба. Он был уже холодным. Дотронувшись до его горла, Рагнар не уловил пульса. Горе переполнило и на мгновение парализовало его.

К нему несся Беспощадный Череп. Рагнар СПОКОЙНО смотрел, как приближается враг. Горе его застыло и стало холодным, как труп отца. Потребность убивать теперь застилала все другие чувства. А Беспощадный Череп двигался так медленно, что казалось, будто он с трудом пробирается сквозь патоку. Рагнар видел его до последней детали, от бородавки на тыльной стороне его левой руки до зазубрин на яркой стали клинка. Откуда-то явилась странная, неотвратимая ясность. По тому, как человек прихрамывал, Рагнар понял, что он недавно подвернул ногу, но это ненамного замедляет его движение. Юноша видел, как воин заносит свой топор для удара, который должен обезглавить Рагнара. Это было так, будто происходило с кем-то другим.

Затем за плечом нападавшего юноша разглядел Волчьего Жреца Ранека, наблюдавшего за ним. В глазах старика было то ли сострадание, то ли презрение – Рагнар не смог понять этого. Взгляд этих волчьих глаз было не под силу прочесть смертному. И все же этот взгляд будто снял с юноши заклятие, которое сковало его. Холодная ярость и горячая ненависть наполнили Рагнара. Словно взорвавшись, он прыгнул вперед прямо под удар и столкнулся с нападающим.

Рагнар сделал выпад, ударив врага по уже раненой ноге и сбив его на землю. Когда тот упал, Рагнар расколол его череп, словно сухое дерево, и бросился дальше, врубаясь в шеренги Беспощадных Черепов и сея в них смерть.

Теперь он сражался как бог. Ничто не могло противостоять ему. Ненависть и гнев придали юноше небывалую скорость и свирепость. Он не знал страха. Он жил только для того, чтобы убивать, и теперь ему было все равно, жить или умереть. В неистовстве он прокладывал себе путь сквозь ряды Беспощадных Черепов, как корабль через штормовое море, разрубая все, что попадалось на пути.

Где-то посреди этого безумия удар одного из Беспощадных Черепов расколол его щит. В следующий миг Рагнар убил того, у которого хватило смелости это сделать, и подхватил выпавшее у него оружие. С топорами в обеих руках он несся вперед, как ураган смерти, убивая всех, до кого мог дотянуться. Юноша потерял счет убитым после того, как уложил двадцатого. Он уже привык к выражению страха и ужаса на лицах тех, с кем сталкивался. Такое бывает, если человек встречается с демоном. Рагнару было все равно: в эти мгновения он ощущал себя демоном. Быть может, кто-то из них овладел им. Если даже и так, то он был рад этому, как принял бы что угодно, позволяющее убивать Беспощадных Черепов как можно дольше.

Некоторое время казалось, что он может в одиночку изменить ход битвы. Грохочущие Кулаки, воодушевленные успехом Рагнара, построились позади него и образовали мощный клин, который пробивался сквозь ряды врагов. Но это не могло длиться вечно. Один за другим за спиной падали сородичи, а ужасная сверхчеловеческая свирепость не избавляла от повреждений. На его теле кровоточили уже десятки мелких ран, оно постепенно немело от множества полученных ударов, и сила медленно убывала. Движения юноши замедлились, он почувствовал боль и внезапно опять стал тем, кем и был,– человеком.

Стрибьорн свалил очередного Грохочущего Кулака и попытался отыскать того юношу, которого приметил раньше. Его не было видно – должно быть, он переместился в другую часть поля боя. Жаль. Однако Стрибьорну удалось сразить воина постарше, очень похожего на того юнца. Он бился неплохо для Грохочущего Кулака, и Стрибьорн мог гордиться собой. Теперь, когда Грохочущие Кулаки вновь обрели боевой дух, они становились вполне достойными противниками, и он убил уже пятерых. Воин был уверен, что ощутил на себе взгляд Избирающего Павших. Стрибьорн тщательно отбирал своих соперников. Все они – воины в расцвете лет. Все – искусные бойцы, и все пали от его топора.

Стрибьорна вновь охватила радость кровопролития. Он понял, что никогда еще не был так счастлив за свою короткую и полную ненависти жизнь. Убийство приносило ему больше наслаждения, чем еда, сон или эль. Это было слаще меда и девичьих поцелуев. Имея дело со смертью, человек обретает силу, равную могуществу богов. А может, и нет. Возможно, существует что-то слаще, чем это, известное только Избирающим и их господам. Стрибьорн надеялся вскоре это выяснить.

А теперь настало время отыскать выбранную жертву. Снова пора убивать.

На Рагнара обрушилась усталость. Он почувствовал, как замедляются его движения. Силы уходили, скорость ударов уменьшалась. Он отразил атаку воина Беспощадных Черепов и отступил, уклоняясь от второго замаха. Лезвие вражеского топора порвало его тунику и оставило на груди кровавый рубец. Дав топору противника опуститься, он обрушил свой левый топор на его оружие, переломив топорище, а затем ударом справа отправил врага к праотцам.

Но Беспощадных Черепов было еще очень много. Казалось, что на месте каждого убитого появляется двое других. Впрочем, это не имело для Рагнара никакого значения. Он был поглощен лишь уничтожением, желая заставить врагов подороже заплатить за то, что они убили отца и украли ту жизнь, которая могла быть у него с Аной. Рагнар знал, что, когда он спустится в хладный ад, его будет приветствовать толпа врагов, отправленных им туда раньше, и радовался этому. Он сожалел лишь о том, что ему не удастся убить их всех и удержать в себе то смертоносное неистовство, что позволило одолеть столь многих.

Шквал его ударов сокрушил еще двух противников, но тут Рагнар понял, что силы его на исходе. Эта битва спалила его, как огонь пожирает дерево. Теперь он бился почти бессознательно, полагаясь только на интуицию. В его ударах уже не было той разящей мощи, что совсем недавно наполняла их. И внезапно Рагнар столкнулся лицом к лицу с человеком, который убьет его, – он почувствовал это.

Это был юноша, которого Рагнар приметил раньше, – примерно его возраста, крутолобый, с огромной выступающей челюстью. Он свирепо улыбнулся, обнажив зубы, напоминавшие жернова. В его глазах застыло выражение кровожадного безумия, которое – Рагнар понял это – было равным его неистовству. На мгновение они замерли, глядя в лицо друг другу. Обоим стало ясно, что их свела здесь судьба.

Стрибьорн вглядывался в выбранную им жертву. Наконец-то он нашел ее. Он отыскал этого юнца, который оставил за собой такой след истребления. Он нашел цель, которую давно себе выбрал,– того самого парня, который, казалось, узнал Избирающего.

Он выглядел не особо примечательно, еще один худощавый и широкоплечий Грохочущий Кулак с необычной гривой черных волос. Но Стрибьорн отнюдь не собирался недооценивать противника. Он сам видел, какой урон нанес этот юнец. Что ж, здесь его путь закончится. Такова судьба Стрибьорна: уничтожить этого великого убийцу и таким образом добиться одобрения богов. Эту встречу предопределила судьба, он был уверен в этом.

– Я – Стрибьорн, – сказал Беспощадный Череп. – И я убью тебя.

– Я – Рагнар, – ответил ему Грохочущий Кулак. – Попробуй.

Рагнар видел ненависть в глазах противника. Он уловил его мерцающий взгляд, который говорил о том, что Стрибьорн сейчас ринется в атаку, и, когда враг сделал выпад, Рагнар отклонился назад.

Без сомнения, этот Беспощадный Череп был очень быстр. Рагнару с трудом удалось парировать его удар своим топором, не говоря уж о том, чтобы уйти с линии атаки. Стрибьорн тут же сбил Рагнара с ног ударом щита. Перед глазами Рагнара засверкали искры – такова была сила этого удара. Он свалился назад, на трупы, которые хлюпнули под его весом.

И тут же на него сверкающей дугой обрушился топор Беспощадного Черепа. Рагнар едва успел откатиться в сторону. Его обдало брызгами крови, когда топор вонзился в мертвое тело со звуком мясницкого секача, отрубающего кусок говядины. Рагнар сильно ударил ногой, попытавшись сбить противника наземь, но тот подпрыгнул и вновь нанес удар. На сей раз Рагнару удалось отбить атаку своим левым топором, но он находился в неудобном положении, и сила столкновения оружия отбросила оба топора назад, ему в грудь. Он вздрогнул от боли и почувствован, как льется его кровь.

Стрибьорн занес топор для следующего удара. Рагнар вновь перекатился через трупы и, вскочив на ноги, нырнул вперед как раз вовремя, чтобы избежать смертоносного лезвия. Но поднявшись, юноша оказался перед другим Беспощадным Черепом. Воин поднял свой топор для смертельного удара.

– Нет, оставь его! Он мой! – услыхал Рагнар из-за спины вопль давешнего противника.

Новый Беспощадный Череп застыл в изумлении, и юноша, воспользовавшись этой неразберихой, всадил лезвие ему прямо в ребра, а затем повернулся – как раз вовремя, чтобы отразить удар Стрибьорна. В этот раз сила столкновения была такова, что его левая рука не просто онемела. Он ощутил, как что-то хрустнуло в запястье и от локтя до плеча вспыхнула обжигающая боль. Топор выпал из его обессилевшей левой руки. Толстые жестокие губы Стрибьорна искривились в ухмылке триумфа.

– Сейчас ты умрешь, Рагнар Грохочущий Кулак, – прорычал он.

Рагнар усмехнулся в ответ и сделал выпад оставшимся топором. Этот удар оказался быстрее, чем взмах Беспощадного Черепа, и Стрибьорн не успел уклониться. Острый как бритва топор вспорол его лоб, смахнув здоровенный лоскут кожи. Кровь потекла в глаза Стрибьорну. Он замотал головой, чтобы стряхнуть ее.